Текст книги "Проданная на Восток (СИ)"

Автор книги: Евгения Александрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

– То есть я сейчас могу… – она оборвала себя, прислушиваясь к ощущениям, но нет, все было, как прежде. – Но я ничего такого не чувствую!

Отец вновь тревожно огляделся, глаза забегали и, наконец, он проговорил так тихо, что Агате пришлось наклониться к нему, чтобы расслышать сказанное:

– Он не работает.

– Что? – Агата растерянно посмотрела на отца. – Как это не работает? Но Орхан… О, боги! Ты всё это время знал, что он не работает!

– Тш-ш, не кричи так, – отец дернулся к ней, как будто готов был закрыть ладонью ей рот. – Никто об этом не знает, кроме меня. А Орхан и так влиятелен и богат, и все слушаются каждого его слова. Скорее всего он и не поймет, что артефакт не работает.

– Как можно этого не заметить?!

– Для этого я и хотел с тобой поговорить, – шепотом произнес отец, и они оба склонились над низким столиком с позабытыми явствами, словно два заговорщика. – Будь милой и покладистой, убеди Орхана в том, что артефакт работает, и его магия – дар убеждения. Это легко будет провернуть. Я соглашусь на несколько уступок по договору, чего от меня точно не ожидают, а ты впредь будешь слушать его и делать все так, как он захочет. Договор с Орханом будет подписан сразу после обряда, я здесь именно для этого, после сразу же отправлюсь домой. И так за время моего отсутствия совершенно точно уже полный бардак в делах. Поэтому сделай все, как должно!

– То есть я еще и должна покрывать твою ложь! А Вильхельм?! Он точно знает, что артефакт не работает, иначе оставил бы его себе!

То, что отец бросит ее здесь, даже не удивило, отец просто считал, что передает ее мужу. Вот только сердце сжалось на мгновение: не ожидала она, что долгожданное путешествие обернется вот так. Хороший же подарок на день рождения он ей преподнес!

– Вильхельма скоро повесят.

– Что с Джонотатом? – быстро вставила Агата, и вздохнула, чтобы загнать подступающие слезы: она осталась совсем одна…

– Последний раз я видел и его, и Вильхельма в темнице. Надеюсь, они оба там и остаются.

Агата вскочила, сжимая кулаки:

– Но Джонотан ни в чем не виноват! Он спас меня! И тебя спас!

– У него были какие-то дела с пиратами, он сам подтвердил, что знает Вильхельма, не так ли? – отрезал отец гневно. – А значит его место – на виселице.

Глава 24. Тайны и секреты одалисок

Не успела Агата возразить упрямому отцу, как в комнату постучали, а после без ожидания вошла Фадия:

– На сегодня всё, всё, мои дорогие! – Она повелительно хлопнула в ладони: – Время спать! Завтра нашей дорогой невесте надо сиять, как начищенный бриллиант, а известному каждому, что лучший способ для девушки выглядеть привлекательно и свежо – глубокий и здоровый сон.

– Вы правы, – тяжело поднялся с места отец.

Фадия отвесила ему не очень почтительный поклон и мягко выпроводила из комнаты:

– Завтра, завтра, всё разговоры завтра – и не раньше, чем придёт время обеда.

Агата поняла, что спорить со строптивой надзирательницей не то же самое, что лукавить перед набожной Элен, поэтому глубоко вздохнула и бахнулась на кровать, накрыв лицо легкой, почти невесомой подушкой.

Глаза устало горели, и всё происходящее с каждым часом ещё больше напоминало восточную сказку, в которую сама Агата так нелепо угодила.

Отец продал её на Восток – богатейшему местному властелину Земли и Воды и чего-то там ещё, они едва вырвались живыми из лап пиратов, угодили в шторм, а теперь Агата вроде принцессы, запертой в башне, только вот прекрасный принц тоже окружен врагами и посажен за решётку!

Вся надежда на сказочного дракона.

Точно.

Это единственное, чего недостает в этом царстве абсурда!

Агата рассмеялась прямо в подушку, перевернувшись на живот, скомкала несчастную на укрытой шелками постели и осталась лежать, уперев подбородок в ладони и в полудрёме наблюдая, как невесомо колышется на неосязаемом ветру полог балдахина.

Уверенные теплые пальцы нежно обвели косточку на ноге, провели щекотную линию вдоль так и оставшегося на ноге артефакта, скользнули вверх по икре, рассыпая мурашки и наконец дразняще огладили бедро. Агата то ли всхлипнула, то ли простонала, переворачиваясь на спину, перехватывая наглые ладони, которые все равно нежно и уверенно обхватили за талию, притягивая к горячему торсу. Мягкие, невесомые поцелуи продолжили дорожку вдоль ее ключицы, мазнули по скуле. Агата прерывисто вздохнула подаваясь на встречу, стремясь поймать губами ускользающий поцелуй.

– Просыпайся, птичка!

Под сомкнутые веки хлынул свет, и Агата вскочила, распахивая глаза, пытаясь унять бешеное сердцебиение и с трудом осознавая, что сидит одна посреди огромной кровати в ворохе подушек и сбившихся простыней, затканное вышивкой тяжелое одеяло она скинула на пол еще вечером. Тонкая ночная сорочка задралась до талии и сползла с плеча, растрепавшиеся от беспокойного сна волосы липли к влажному лбу; в комнате душно пахло благовониями, палочка которых, забытая с вечера, еще тлела на низком столике в углу комнаты.

– Совсем разоспалась, красавица, – добродушно пожурила Фадия, распахивая окна и впуская с солнечным светом теплый, пахнущий влажной землей и зеленью ветер. – Через несколько часов станет совсем жарко, а так успеешь прогуляться в саду до уроков.

– До уроков? – преспросила Агата, моргая от ярких лучей, играющих на золотой вышивке балдахина, потирая пылающие щеки. И резко тряхнула головой. – Вы не знаете, что с нашим капитаном, Джонотоном ди Арсом?

Сон был таким ярким, что она слезла с кровати и проверила не спрятался ли там Джонатан, как уже делал однажды. Но там нашлись только вчерашние злополучные тапочки. Приснится же такое!

Вчера их разговор с отцом прервала Фадия, столь решительно выпроводившая отца из ее покоев, что Агате не удалось выяснить хоть что-то про Джонотана. Ей не хотелось верить, что он до сих пор в темнице.

Разговор с отцом оставил гнетущее впечатление: Агата и без того чувствовала себя преданной, но то, что злополучный артефакт не работал, стало неприятным открытием.

– Перестань! – уперла руки в бока Фадия. – Перестань думать о других мужчинах, когда перед тобой стоит важнейшая задача – соединиться святыми узами брака с самим Орахном, чья власть и могущество…

– Я просто беспокоюсь о его жизни и свободе, – перебила Агата. – Мы должны отплатить ему за то, что он доставил нас сюда в целости и сохранности, довез до берегов священного Шарракума вопреки сильнейшему шторму и жестоким пиратам. Можно ли узнать, освободил ли его о милостивый и справедливый Орхан?

– Я узнаю, деточка, но не говори об этом ни с кем больше! – сурово припечатала Фадия и тут же сменила тон на елейный и вкрадчивый: – Господин Орхан, да даруют боги вам двоим свое благословение и долгие ночи, между тем, очень доволен вчерашней встречей.

Агата вскинула брови.

– Неужели?

Фадия заговорщицки подмигнула, прошла, переваливаясь, до умывального столика и посмотрела на Агату с такой гордостью, словно расположение Орхана было лично её заслугой:

– Ты так удачно потеряла свою туфлю. Так и знала, что ты не так проста, как кажешься, птичка. А теперь умываться и гулять! Свежий воздух очень полезен для цвета лица. Иди-ка сюда!

– Так что за уроки? – уточнила Агата, пока Фадия лила воду на ее сложенные лодочкой ладони из большого серебряного кувшина с тонким носиком.

– Господин специально пригласил девушек из дома любви, чтобы они научили тебя всем премудростям и ты знала, как угодить господину под вашей первой луной.

– Под первой луной, – задумчиво повторила Агата, надеясь, что она просто не правильно поняла подтекст.

– Да, обряд продлится до заката солнца, после чего вас с господином Орханом оставят одних, – Фадия демонстративно мечтательно закатила глаза, а потом неожиданно пристально посмотрела на Агату. – Ты ведь знаешь, что происходит между мужчиной и женщиной, когда они остаются наедине?

Агата моргнула, сильно удивившись вопросу, который у нее на родине был верхом неприличия. Конечно же, все девицы на выданье только об этом и говорили, тайком передавая друг другу запретные романы с пикантными подробностями (обложка от молитвослова отлично подходила по размеру большинству изданий) и посмеиваясь и краснея на балах и приемах под прикрытием вееров.

У Агаты тоже было припрятано несколько подобных, необычайно полезных для развития воображения книжиц, но разумеется, как приличная кирия, она и помыслить не могла, чтобы в подобном признаться. К тому же, до недавнего времени она была совершенно уверена, что с ней-то подобное может произойти только в законном браке, который казался таким далеким, что мечты о любви и о такой влекущей воображение близости иногда заходили неприлично далеко относительно морали, вкладываемой юным девушкам в головы.

– О, – она, стараясь не рассмеяться, подняла брови и изобразила высшую степень невинного изумления и смущения, – я не… в монастыре говорили, что это ужасно, ужасно неприлично, и я обо всем узнаю после свадьбы от мужа.

Это совершенно точно не сработало бы с проницательным отцом или с кирией Элен, но Фадия неожиданно поверила в полную неосведомленность Агаты.

– Ох, птичка моя, – Фадия выглядела одновременно шокированной и крайне довольной, – столько тебе еще предстоит узнать. Надо будет обязательно рассказать господину Орхану, он будет очень…

– Расстроен?

Может, Орхану и не нужна такая неопытная жена, при таком-то гареме? Агате даже не пришлось скрывать надежду за волнением.

– Что ты, что ты! – замахала на нее руками Фадия. – Господин будет рад обучить тебя всему. Особенно после того, как девушки тебе сегодня расскажут, что и как надо делать.

“Помогите мне боги”, – подумала Агата, представив, как Орхан позволит себе все, что делал Джонотан, и едва не простонала.

Ей срочно надо было что-то придумать! И все время, пока Фадия, радостно бормоча, помогала одеться ей во все тот же традиционный наряд, хмурилась, пытаясь найти выход. Только бы узнать, что с Джонотаном все в порядке. Часть ее отчаянно надеялась, что он уже ищет способы вызволить из ловушки и себя, и её.

Прогулка прошла, как в тумане: цветущие сады вокруг дома Орхана, больше походившего на сказочный дворец с башенками и длинными, увитыми зеленью галереями, поражали воображение, но ни свежая зелень, ни диковинные цветы не могли привлечь внимания напряженно думающей Агаты.

Она кивала, вполуха слушая перечисление богатств Орхана: и верблюды, и добыча золота, и лучшие на свете ткани, и даже к специям этот восточный делец успел приложить руку…Агата мечтала вернуться в прохладу дворца: ее лицо вновь было прикрыто тонкой вуалью, и даже легкий бриз с моря не мог сделать легче частое и горячее дыхание. Возможно, это было делом привычки, но все, чего Агате хотелось – добежать до моря, скинуть с себя непривычный наряд и окунуться с головой в воду.

Она с тоской посмотрела вдаль: с холма, на котором раскинулся богатый район Шарракума открывался восхитительный вид на плещущееся внизу море. Оно с далеким рокотом накатывало на прибрежные скалы, обещая свободу и укрытие. Это были странные мысли, но кажется после первого в своей жизни плавания, Агата ощутила тот самый вкус свободы, о котором с сияющими глазами рассказывал Джонотан, возвращающийся на праздники из морской академии.

“Джонни, где же ты сейчас?” – Агата сжала кулаки, чтобы ногти впились в ладони: слабая боль отрезвляла, прогоняла страх и тоску. Печалиться у нее еще будет время, если ничего не выйдет, и ей придется стать женой Орхана!

– Я ведь могу задавать вопросы? – спросила она, кажется, оборвав Фадию на полуслове: слишком ушла в свои мысли.

– Какие вопросы, птичка? – совершенно не обиделась Фадия, но голос прозвучал настороженно.

– Я же могу расспросить девушек из дома наслаждений, так вы сказали? – она даже не стала пытаться изображать смущение – под покрывалом практически не видно лица, а щеки и лоб и так пылают от жары и волнения. – Переживаю, что ничего не знаю. А Орхан заслуживает лучшей невесты в мире. Но… там же не будет посторонних?

– Ох, птичка моя! – Фадия выглядела такой обрадованной, что Агате даже стало совестно, что расспрашивать она планирует вовсе не женских хитростях, а о нравах в городе и том, как остаться незаметной на улице, на случай если ей удасться выбраться. – Конечно, ты можешь спрашивать их о чем угодно! Этот урок только для тебя. И не переживай о гареме господина. Шипят эти змеи громко, да укусить теперь поостерегутся.

Агата только кивнула, радуясь, что лишних ушей не будет, а значит есть шанс узнать что-то действительно полезное.

Спустя несколько часов после прогулки, Агата сидела в одной из комнат уже знакомого хаммама с ногами на низкой, украшенной мелкими квадратиками мозаики каменной скамье, смущенная, но полная любопытства и отмечала, как сильно отличаются традиции в разных странах. Она всегда была прилежной ученицей и не только потому, что не хотела расстраивать отца, но и потому, что было действительно интересно узнавать новое, но никогда раньше ее урок не проходил так.

Ни лаконичной и строгой классной комнаты, ни учебников. Хотя книгу ей почтительно подали и поставили перед ней на небольшой складной подставке, чтобы на страницы не попали ни вода, ни ароматные масла. Теперь Агата, чувствуя, как пылают щеки, листала красиво оформленные страницы с от руки написанным на ануарском текстом, которого было совсем немного, и старалась не представлять Джонотана и себя саму, повторяющих то, что было на красочных и очень детальных иллюстрациях.

То, что две женщины немногим старше неё на полном серьезе и ничуть не смущаясь прямо друг на друге показывали и объясняли, как доставить удовольствие мужчине, совсем не помогало собраться.

– А потом, госпожа, вот так нежно, едва прикасаясь, обводите косточку и ведете вверх, – руки одной из одалисок следовали за ее же словами и мягко оглаживали смуглую, блестящую от масла кожу второй, которая лежала на животе на теплой мраморной плите и служила наглядным пособием, потому что, что разумеется, ни один мужчина не мог находиться на женской половине, да еще и при таких обстоятельствах.

Обе были практически обнажены, как и Агата. Когда Фадия привела ее в хаммам после прогулки, Агата удивилась было, но вспомнила, что таковы были традиции Шарракума – женщины часто собирались именно в хаммаме, порой проводя здесь целый день.

Это тоже было странным и непривычным – находиться в теплом влажном помещении, когда и на улице царила жара. И к тому же она не ожидала, что урок будет… таким!

– Как же вам повезло, госпожа! Девушки из гарема говорят, что господин Орхан прекрасный и щедрый любовник!

– Боюсь, что мне сложно даже представить насколько, – ядовитая горечь от того, что выхода действительно нет, и скоро она вот так же будет ублажать Орхана, все-таки прорвалась, но поймав недоуменные от ее резкого тона взгляды девушек, она поспешно добавила, – в стране, откуда я родом совсем иные нравы.

– О, не бойтесь, госпожа! Господин Орхан никогда себе не позволит просить ничего подобного, что может вас отвратить! Вы испытаете лишь истинное наслаждение, госпожа, и мы даже вам завидуем, не то что… – тоненькая одалиска со смуглой кожей даже приподнялась на каменном ложе.

Агата непонимающе приподняла брови, и девушка поспешно добавила:

– Вчера у нас появился клиент, явно из ваших краев. Говорят, что капитан.

Седрце Агаты сладко екнуло, и ей стоило огромных усилий не засыпать девушку вопросами, а продолжать бесстрастно слушать.

– Красивый такой, сильный, – она мечтательно прикрыла глаза, – но его требования!

– Какие еще требования? – отмерла Агата, внезапно вспомнив, что девушек к ней пригласили не обычных, а из дома наслаждений, а значит, Джонотан…

Она сжала кулаки.

– Ох, не волнуйтесь так, госпожа, – вторая девушка погладила ее по плечу, – господин Орхан никогда не потребует ничего такого. И он намного моложе! И осыпет вас золотом, госпожа. А уж после нашего урока, будет весь ваш! А этот капитан хоть и красив и щедр, но все-таки старый…

– Орхан моложе? – Агата нахмурилась, внутри все кипело от гнева, а потом внезапно все детали этого странного диалога сложились в понятную и очень тревожную картину.

– Намного! А этот капитан! Уже седой, но… Ох, у него такие извращенные фантазии, – и обе девушки почему-то захихикали и уж напуганными и недовольными точно не выглядели. – И он очень, очень богат!

– Обещал заглянуть к нам сегодня еще раз, – и они снова весело рассмеялись

– Он сказал, что он капитан?

– Да, какого-то торгового флота, мы не поняли. Но принес много золота!

“Ворованного золота”, – подумала мрачно Агата, не спеша рассказывать девушкам о том, что они развлекались не просто с капитаном, а с настоящим развратным пиратом. От воспоминаний того, что он предлагал в качестве сделки, снова кинуло в дрожь.

– И еще он хотел, чтобы мы были с ним все втроем и … – переглянулась с подругой круглолицая и ладная девушка.

– Перестань, Бадиа, приличной госпоже вовсе не стоит этого знать!

Значит, Вильхельм уже разгуливает в городе на свободе! Не стоило удивляться, что этот предатель выкрутится и из неприятностей с береговой охраной, и ещё и поимел свою выгоду. Снова притворился капитаном и тратит деньги на развлечения, ничуть не опасаясь гнева Орхана или мести Джонотана.

Его команду казнили и головы подвесили на пики! Кто-то погиб в абордажном бою, но едва ли Вильхельм по этому поводу предавался страданиям или печали дольше минуты – предпочел, похоже, искать утешение в чьих-то нежных объятиях.

Но где же сам Джонни?! Орхан приказал удерживать его в темнице, чтобы Агата была сговорчивее и не сделала глупостей – если разгадал с Хайратом, что её сердце уже отдано другому?

Её мучительные размышления под весёлую болтовню девочек из увеселительного дома прервала Фадия, которая вдруг начала торопиться и попросила всех одеться.

– Что-то случилось? – поинтересовалась Агата, запахивая шелковый халат на смазанном масле теле, таком разнеженном и разгоряченном, что не хотелось куда-то снова бежать.

– Ничего особенного. Правда ваш этот красавец капитан, сказали, сбежал из самого подземелья. Так что теперь вам переживать за него нечего, – проворчала Фадия, убирая вместо служанки влажным полотенцем пролитое масло.

– Сбежал?.. – растерянно пробормотала Агата, замерев на месте.

Куда же он делся?! Джонотан ди Арс должен… нет, он просто обязан вытащить её отсюда, если не хочет узнать, что она дошла до самого низкого – должна склониться к ногам Орхана и ублажать его как любая наложница гарема!

Он сбежал вместе с Вильхельмом? У них же были какие-то совместные дела. Возможно, ради свободы Джонотан мог с ним объединиться?

Думать так о Джонотане, ее храбром Джонни, было тошно, но если он будет жив и свободен, то она простит ему даже временное сотрудничество с пиратом.

Агата снова прокрутила в голове всё, что знала. Отец говорил, что в темнице Джонни с Вильхельмом оставались вдвоем, когда его самого освободили. Вильхельм один на свободе… Он должен что-то знать про Джонотана!

– Да. И теперь, раз он нарушил приказ нашего светлейшего – да будет небо над его головой всегда ясным – этому твоему Джономану, или как его там, не сулит ничего, кроме отрубленной головы. Это Восток, деточка. Здесь не потерпят лжецов и преступников. Вот видите, я говорила вам, что не стоит беспокоиться о том, кто не стоит и вашего пальца, дорогая.

Глава 25. Орхан всемогущий

– Кирия, успокойтесь же, Кирия! – Элен, пыталась хоть как-то остановить мечущуюся по покоям Агату.

Она уже раскидала в бессильной злобе все подушки, отказалась от предложенных служанками фруктов и теперь кружила, пытаясь хоть что-то придумать, пока Фадия отправилась, как она сама выразилась, «обрадовать» девушек из гарема обедом с господином Орханом в честь того, что Агата приняла золото и помолвка состоялась. Как будто у неё был выбор!

– Кирия, да остановитесь же! – взмолилась Элен, схватив ее за руку и усаживая перед зеркалом. – Не можете же вы такой растрепанной явиться на обед с женихом! Что скажет кириос ди Эмери!

– Плевать, что он скажет, – Агата рванулась было, чтобы вскочить, но Элен удержала за плечи и принялась расчесывать ее ещё влажные после хаммама волосы. – Он продал меня в гарем! Кирия, вы же понимаете, что он спит со всеми этими женщинами!

– Придержите язык, кирия, – сурово одернула Элен, – если все тут с ума посходили, что допускают подобное, это не значит, что и вы должны опуститься и вести себя подобным образом! Вы благородная кирия, а не девица из публичного дома!

– Неужели? – Агата поддерживала кипящую в груди злость, чтобы не разрыдаться и не смириться с происходящим, рано ещё сдаваться. – Чем гарем отличается от публичного дома?! Тем что хозяин один и надо ещё подраться за его внимание и благосклонность?

– Будьте благоразумны, кирия, – сказала Элен ловко заплетая ей косы, и неожиданно нежно погладила по голове. – Посмотрите, как пройдёт обед. Может быть все не так плохо, и вы найдёте общий язык с господином Орханом. Хоть нравы здесь чудовищные, – Элен поджала губы, – но возможно, вам достаточно будет дать понять Орхану, что такая красавица и умница, как вы можете быть только единственной. И что к вашему мнению он прислушаться обязан, мало ли какие тут традиции.

Агата так удивилась словам всегда строгой и брюзжащей Элен, что даже злость поутихла, словно свернулась глубоко внутри ядовитой змеей. Она посмотрела в зеркало в тяжёлой золотой оправе, изображающей сплетение ветвей, свет от светильников оживил чёрный глаз искусно сделанной пичужки, и вздохнула успокаиваясь:

– Кирия Элен, подайте мне пожалуйста, те украшения, которыми вчера столь щедро одарил меня жених.

И все время, пока Элен, бормоча что-то недовольное в адрес хозяина дома, помогала ей застегнуть тонкие цепочки, и когда они следом за Фадией шли в сопровождении безмолвных стражей через богато убранные комнаты, Агата больше не проронила ни слова. Она подумала, что может быть, ей стоит довериться Элен. Она все-таки была сейчас ее самым близким человеком, у них одна Родина и одна вера, а разногласия пусть останутся в прошлом. Пришло время объединиться против общего врага.

Агата хмыкнула сама себе, не определившись, кого именно назвала в мыслях врагом в первую очередь: властолюбивого и самоуверенного Орхана, отца, который сам не ведал, на какую сделку соглашался, Вильхельма, по чьей вине Джонотан в опасности, или всех их вместе.

Только Элен, очевидно, не поддерживала того, что происходило, а гарем и обычаи Востока и вовсе приводили набожную компаньонку в ужас. Агате хотелось верить, что отец нарочно взял именно Элен с собой, но она не позволила надежде смягчить ее сердце.

О том, как отец мог поступить так с ней, она подумает потом: либо, когда окажется на свободе, либо, когда все закончится так, как он и запланировал. А пока ей нужен хоть какой-то план. Может быть, стоит попробовать соблазнить Орхана? Не зря же она выслушивала этих одалисок – прислужниц в гареме.

Сердце неприятно сжалось, когда она представила себя у ног Орхана и после, натирающую его тело маслом…. Мысли перескочили на Джонотана. Хорошо, что он сбежал! Наверняка он ее ищет, но до обряда осталось каких-то полтора дня. А этот Вильхельм, он словно в насмешку разгуливает на свободе и развлекается с местными девицами, хотя вот чья голова по праву должна украшать стены этого дома!

“Вильхельм! Ну конечно!”, – дурацкая туфля снова соскользнула с ноги, и Агата замешкалась, и отставая от Элен и Фадии.

– Кирия!

– Госпожа!

Они на удивление синхронно повернулись, практически сразу обнаружив, что она не идет рядом, и Агата моргнула и улыбнулась, потому что ей пришла в голову совершенно безумная мысль.

– Никак не могу привыкнуть к этой обуви, – пробормотала она, опуская глаза. – Поторопимся, не стоит заставлять господина Орхана ждать.

План был безумен, но предельно прост. Осталось только пережить обед. Агата так увлеклась продумыванием деталей, что только рассеянно кивнула на слова Фадии о том, что за обедом ей позволяется снять вуаль с лица.

– Надо же! Хоть на том спасибо, – всплеснула руками и неожиданно недовольно проговорила Элен, до этого долго молчавшая, словно затаившая что-то: Агата ещё никогда не видела её такой сосредоточенно-злой, как сейчас. Голос Элен стал совсем саркастичным: – А то я уже думала бедную кирию ли Эмери до самого обряда будут морить голодом.

– Господин Орхан щедр и добр, – возмутилась оскорбленная до глубины души Фадия, упирая руки в боки, – никто и не думал обижать госпожу!

– Только одевают ее так, словно в этом доме закончилась приличная одежда и не хватает платьев, – не сдавалась Элен, сначала тихо ворча себе под нос, а потом громче и громче, явно решив припомнить строгой надзирательнице все грехи, что случились с Агатой в этом доме: – На нее напала какая-то безумная девица! И вы пригласили ее обучать девиц из публичного дома! Чему хорошему они могут научить юную и невинную кирию?! Я начинаю думать, что нам следует любой ценой разорвать эту помолвку, если и дальше дело будет идти таким чередом. Я несу ответственность перед кириосом ди Эмери за честь моей подопечной, а также перед лицом всех наших богов, и надеюсь, мои молитвы будут услышаны!

Фадия уже открыла была рот, от гнева ее полное лицо пошло пятнами, которые были видны даже на загорелой коже, когда Агата поспешно встала между двумя воинственно настроенными женщинами:

– Элен, Фадия! – она говорила мягко, но твердо, как и положено госпоже. – Я очень ценю вашу заботу, но не потерплю никаких разборок ни при мне, ни у меня за спиной.

И строго добавила, радуясь, как все удачно складывается:

– Кирия Элен, я хочу поговорить с вами после обеда.

Фадия победно глянула на Элен, которая хотела что-то ответить, но Агата сделала страшные глаза. К счастью, Элен, кажется, что-то поняла, недовольно поджала губы и кивнула.

В этот момент, словно только и дожидаясь окончания перебранки, слуги распахнули двери, почтительно кланялись, и Агата вошла в зал, отведенный под трапезы.

Будучи знакомой с традициями Ануара, она все равно на мгновение помедлила на пороге, отмечая, что нет ни привычного стола, ни стульев.

В просторном светлом помещении с большими окнами, красиво задрапированными тонкими шелковыми занавесками, прямо на устланном ковром полу, вокруг небольших низких столиков было набросано множество подушек.

Никто пока не сидел, но в зале было необычайно многолюдно, хотя Агата рассчитывала, что это будет обед в узком семейном кругу. Впрочем, учитывая, что здесь были, кажется, все девушки из гарема, собравшиеся, возможно, и считались семейным кругом.

– Прошу, – активно покрутил пальцами в кольцах и драгоценных камнях Орхан, даже звякнули браслеты на его подчеркнуто мужской руке.

Он встретил их появление с живым интересом: вперил в Агату свой жгучий, как у всех восточных мужчин, взгляд огромных чёрных глаз, в которых читался живой ум и цепкость: он явно не из тех, кто упустит своё.

Впрочем, именно это и сделало его самым влиятельным торговцем и богачем этого города, другой не обзавёлся бы всеми этими бесконечными верблюдами, шахтами, золотом и таким количеством девиц в гареме, готовых, судя по всему, услаждать его сиятельство не то что по первому щелчку пальцев, но даже по первой его мысли.

Агата прошла по притихшему залу. Взгляды всех собравшихся так, казалось, жадно липли к коже, что хотелось их с себя смыть. Даже отец следил за её появлением будто не дыша: небось боялся, что она после их ссоры выкинет что-то, за что он рискует тоже угодить в темницу.

А ей было, что сотворить. Ударить Орхана по лицу. Высказать правду о том, что артефакт, ради которого и была, похоже, затеяна вся сделка, – не работает! Разгромить к морским демонам весь этот чинный трапезный зал, полный тонкого фарфора, золоченых графинов, кубков и причудливых, изящных кальянов из стекла.

Но по правую руку от Орхана сидел Хайрат, и его взгляд скользнул по коже словно ядовитая змея – опасная, но не стремящаяся укусить, пока не сделаешь резкого движения. Он маг, может прочитать её мысли или – что ещё страшнее – подчинить её волю, если что-то пойдет не так.

Как хотелось, чтобы артефакт вот прямо сейчас подарил ей особую силу!

Но Агата лишь приподняла уголки губ, чтобы улыбка мелькнула лишь в глазах, прошла самой чарующей походкой, не забывая покачивать на ходу бёдрами – назло завистливым соперницам гарема. Обойдя сидящих на подушках братьев, смотрящих на неё, точно она выступала на сцене, Агата приблизилась прямо к Солнцу и Звездам – самому Орхану Всемогущему, не обращая внимание на сердитое шикание Фадии и перешептывание за спиной.

Рядом с повелителем как раз было свободное место, напротив сидел отец, но даже он держался настороженно и только бросал на Агату умоляющие взгляды.

Орхан сначала удивленно замер, хищно осмотрев её с ног до головы, но потом всё же рассмеялся её вызову, сверкнув белыми, словно морской жемчуг, которым был расшит его шелковый кафтан, зубами. Наверняка Фадия сказала бы, что смех её повелителя чисто журчание ручья в прохладном лесу, но Агате он больше напомнил тихий рык оборотня, готового в следующий миг превратить улыбку в оскал.

Кажется, место для Агаты было предназначено куда дальше – на женской половине стола, в окружении других девиц, но пора было указать богачу и властителю душ, что она претендует на нечто большее, чем услужливая и согласная на всё девица.

– Могу я сесть с вами, о мой господин? – произнесла она на энарийском, продолжая делать вид, что ничего не понимает на местном языке, и сделала взгляд как можно более томным и загадочным.

Она смотрела прямо на него, опустив ресницы, мягко улыбаясь, и Орхан похлопал рукой по вышитой подушке по левую руку от него:

– Я бы посадил тебя на колени, прелестная Агата, но боюсь тогда придется провести обряд раньше, а мы ведь хотим соблюсти все традиции.

В его голосе прозвучал намек на вопрос, и Агата, розовея от собственной дерзости, а может быть от того, что сердце колотилось так, что гнало кровь по венам слишком быстро, оперлась о его плечо, чувствуя, как впивается в кожу жемчуг вышивки, и села рядом, прошептав еле-слышно:

– Боюсь, что некоторые традиции могу нарушить по незнанию.

Орхан рассмеялся и перехватив ее руку, поцеловал ладонь:

– Обычно за это я строго караю, – он посмотрел на нее долгим, пристальным взглядом и вновь улыбнулся, когда она замерла, боясь пошевелиться и даже вздохнуть, – но твоя непосредственность пока мне нравится. Отныне я дозволяю тебе обедать со мной за одним столом.

Он легко коснулся ее щеки рукой, скользнул большим пальцем к губам:

– Вчера твоя красота была спрятана под покрывалом, и я был восхищен красотой твоих прекрасных глаз, а сегодня, видят звезды, вовсе попаду в плен.