Текст книги "Проданная на Восток (СИ)"
Автор книги: Евгения Александрова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)
Глава 35. «Добровольный» обряд
– Орхан говорил тебе, правда? – хрипло заговорил на энарийском маг, чисто и без акцента, впиваясь в нее болезненно-напряженным взглядом. Голову вело после выпитой отравы, вдобавок повсюду дымили благовония и ароматные масла, отчего и без того жаркий воздух будто плавился перед мутным взором. Головная боль не унималась, но Агата сосредоточилась, чтобы разобрать слова Хайрата, от которого исходила столь явная угроза, что по коже бежал озноб. – О чем? – просипела Агата из последних сил. – …Никто из мужчин не должен был увидеть твое лицо до обряда, но ты решила, что древние предостережения для тебя ничего не значат… Сорвала вуаль перед своим капитаном. Ха. Не бойся, если проклятия и падут на твою душу, я достаточно сильный маг, чтобы с этим справиться. Но тебе придётся покаяться перед богиней Луны – и покаяться изо всех сил.
Агата попробовала приподняться на руках, хоть как-то сдвинуться с места, но проклятая слабость не отступала, и она продолжала лежать на мягких подушках, подрагивая от напряжения и попыток пошевелиться. Тёплый ветер пошевелил занавески у нее над головой, и, покрываясь мурашками от неожиданной прохлады, Агата с ужасом поняла, что по прежнему совершенно обнажена. Накидка Орхана больше не прикрывала наготу, лишь множество цепочек холодили кожу.
– Не трудись, – в голосе Хайрата, разглядывающего ее самым бесстыдным образом, отчетливо звучала насмешка, – скоро действие напитка прекратится. Так что я вполне могу подождать. Ночь, как тебе и обещал Орхан, действительно будет долгой.
– Ч-что… – попробовала начать Агата, но голос ее не слушался, во рту пересохло, а на языке растекалась горечь.
От благовоний голова продолжала кружиться, вызывая легкую тошноту. Дым причудливо танцевал и изгибался, поднимаясь к потолку богато украшенного золотом и вышивкой шатра. Пламя от свечей подрагивало как и она сама, заставляя тени тоже плясать.
– Не переживай, драгоценная, – Хайрат подошел к ней ближе, – конечно, я тебя не отравил, всего лишь обычный дурман, который дают всем невестам перед обрядом Луны. Ведь так приятно очнуться и увидеть любовь всей своей жизни, не так ли?
Агата сглотнула, мечтая о воде, и тщетно пытаясь хоть как-то подняться и оказаться как можно дальше от практически обнаженного Хайрата: на нем были только свободные шаровары из тонкой белоснежной ткани.
Хайрат всегда казался ей тощим, вот только даже в тусклом в свете масляных ламп просматривались мышцы. Хайрат оказался тонок и жилист. И когда цепкие, длинные пальцы, унизанные множеством колец, сомкнулись на ее лодыжке, и Агата попробовала отпихнуть его ногой, но оказалось, что и хватка у него сильная. Впрочем Агата сейчас и последнему слабаку не смогла бы дать отпор.
– Вижу, ты со мной не согласна, – мерзко ухмыляясь, проговорил Хайрат, игнорируя ее слабые трепыхания и ведя всей ладонью от лодыжки вверх по обнаженной коже. – Мне пришлось бы связать тебя, но так как действие напитка ещё какое-то время не позволит тебе причинить мне никакого вреда…
Агата всхлипнула, изо всех сил оттолкнулась руками и не иначе как чудом откатилась вбок, рука Хайрата мазнула по колену и противное прикосновение пропало. Она успела разглядеть связанную фигуру в белом на полу, когда кровать под ней качнулась, и в следующий момент ее грубо развернули опять на спину:
– Не советую злить меня, – Хайрат теперь нависал сверху, с легкостью удерживая обе ее руки, – это Орхан потакал твоим дерзостям.
– Ты убил его? – с ужасом прошептала Агата, пытаясь освободить руки: подвижность возвращалась, но слишком медленно, и она чувствовала себя совершенно беспомощной.
– Убил? – Хайрат выглядел действительно удивленным. – Нет конечно, зачем? Это вызовет ненужные волнения. Просто отправил на время отдохнуть.
– Он связан, – прошептала Агата, покосившись на пол, где без движения лежал связанный по рукам и ногам Орхан.
Она лихорадочно думала, что делать, и пыталась тянуть время разговором – язык слушался уже лучше.
– Разумная предосторожность, – Хайрат оглядел ее с головы до ног масляным взглядом. – Я отпущу его, разумеется, как только получу силу артефакта. Видишь ли, у моего господина и повелителя есть очень мешающая мне способность – он совершенно невосприимчив к магии. Но дополнительная сила, дарованная артефактом, вкупе с моей собственной силой, полагаю, решит эту проблему.
– Зачем тебе это? – спросила Агата, пытаясь сообразить, какие звёзды видны в просвете у входа в шатер, и хоть как-то определить время.
Может ли она ещё успеть на встречу с Джонни? Столько времени прошло? Вдруг здесь просто темнеет рано? Агата понимала, что это самообман, но даже эти простые попытки хоть что-то контролировать, позволяли не скатиться в истерику.
– Я знаю, что ты делаешь, – Хайрат усмехнулся и погрозил ей пальцем, словно несмышленому ребёнку, – думаешь отвлечь меня разговорами, пока не прекратится действие напитка.
Он ощутимо ущипнул ее, вызвав болезненный вскрик, и удовлетворенно кивнул:
– Чувствительность уже возвращается. Вот только…
Агата забилась с удвоенной силой, когда ей на запястья легли веревки, стягивая руки вместе, а потом Хайрат зафиксировал их у неё над головой.
– Вот так отлично, – Хайрат поймал ее гневный взгляд, – не сердись, Агата, если бы я этого не сделал, ты бы попыталась навредить мне. А заставить тебя покориться магией сейчас рискованно: я не знаю, как скажется подобное вмешательство на работе артефакта. Ведь все должно быть добровольно. Поэтому мы просто немного подождём, когда прекратит действовать дурман и начнём обряд.
– Отпусти меня немедленно, – просипела Агата, радуясь, что голос уже ее слушается. – Я буду кричать!
– Мы посреди Великой пустыни, Агата. Можешь начинать кричать прямо сейчас. Если ты, конечно, не хочешь пить.
С этими словами Хайрат поднес к ее губам кубок. Агата отвернула голову.
– Не смей ко мне прикасаться! – прошипела она, напряжённо следя за ухмыльнувшимся Хайратом, и стараясь не думать, как пересохло в горле. – Орхан очнётся и…
– Ничего не сделает, – закончил Хайрат, садясь рядом на кровать. – Даже, если очнётся, все, что он сможет – оценить, как стонет подо мной его невеста.
– Ты не посмеешь, – прошептала Агата, пытаясь освободить руки. Веревки больно впивались в запястья, но она не теряла надежды выбраться.
– Ещё как посмею, – Хайрат пододвинулся поближе и практически на ухо прошептал. – Признаться, главным для меня было получить силу артефакта, но после твоего танца… почему бы не получить ещё и удовольствие?
Хайрат улыбнулся так холодно, что Агата почувствовала дурноту:
– Так что, воды? – Хайрат демонстративно отпил из кубка. – Не бойся, не отравлю. Ты нужна мне целой. Так уж вышло, чтоаль гарэйн – золотой браслет на твоей прелестной ножке – принадлежит именно твоей семье, поэтому только ты и можешь передать силу своего рода. Но клянусь Солнцем, что первым освещает наши земли, твоя жизнь останется в безопасности, если ты не сделаешь какую-нибудь глупость. Ты и так без магии, для тебя ничего не изменится, будет ли владеть даром артефакта Орхан или кто другой. Верно, красавица? Пей! Останешься жива сама и получишь свою сказочную жизнь.
Агата напряженно кивнула, и Хайрат напоил ее из кубка. Вода была приятно-прохладной, она пила жадно, чтобы избавится от горького привкуса полыни во рту, и продолжала напряженно размышлять.
Неужели все и правда закончится так? И Джонотан, что с Джонотаном?
Что же делать?
Агата потянула руки изо всех сил, отмечая, что подвижность почти вернулась, и что, хоть и с обжигающей болью от веревки, получается повернуть правую кисть.
– Что будет со мной после обряда? – процедила она сквозь зубы, в надежде отвлечь Хайрата разговором, и успеть ослабить узел: только бы вывернуться и подцепить верёвку пальцами.
– Если будешь вести себя смирно, – Хайрат пододвинулся ещё ближе и погладил костяшками пальцев ее щеку, многочисленные кольца прохладой скользнули по коже, – то я даже буду так великодушен, что заставлю Орхана думать, что вы провели эту ночь вместе. Будешь его женой. Но разумеется, до первой твоей оплошности.
– Что?
– Ты такая сладкая, Агата, такая непокорная, – Хайрат немного отодвинулся, чтобы охватить ее всю взглядому, – думаю, я смогу тебя приручить. Знаешь, ты… заколдованная женщина, Агата. В тебе нет ни капли магии, ты должна была лишь покорно исполнить уготовленную роль, но всё идет не так… Ты умеешь вызвать желание. Не это ли твоя магия? Делаешь всё, чтобы мужчины не остались равнодушными к тебе. Тебе нравится чувствовать это всеобщее желание… юная греховная чужеземка. Может, это твоя цель?
– Замолчи! Я не… Я не хотела этого! Все вы мечтаете только использовать меня. И это ваш танец предполагал такой наряд – я лишь исполняла вашу же проклятую традицию, чтобы меня… чтобы меня наконец хотя бы услышали! Мой собственный отец и тот, кого он выбрал мне в мужья! Я мечтала разбираться в делах наравне с отцом и странствовать, и не моя вина в том, что видите лишь вашу собственную похоть, – Агата выплюнула слова из последних сил, задыхаясь от ужаса, уже не в силах скрыть свой страх и подступающие слёзы, дёргаясь изо всех сил, потому что Хайрат навис над ней, внимательно вглядываясь в лицо.
– Тише, а то поранишься. Орхан ничего не узнает, если ты будешь меня слушаться и исполнять все желания.
– Да я лучше умру, – прошипела Агата, дёргая руку так, что от боли на мгновение потемнело в глазах: кажется она содрала кожу, а может быть и вывихнула запястье. Зато ей удалось освободить кисть, и она из последних сил оттолкнула Хайрата, который только рассмеялся:
– Какая ты горячая! – поцокал он. – Ничего, скоро ты будешь умолять меня дотронуться.
– Ни за что! – задохнулась от гнева Агата, пытаясь освободить вторую руку.
Уивительно, но Хайрат даже не пытался ее остановить.
– Обряд должен быть проведен добровольно, чтобы артефакт передал мне силу… В этом его особая сила, – Хайрат погладил кончиками пальцев ее лодыжку, и рассмеялся, ловко уворачиваясь, когда Агата попыталась его лягнуть.
– Мечтай!
– Ты просто мало знаешь о магии, – Хайрат поднялся с кровати и отошел в сторону: ему явно надоело отклоняться от ее брыканий. – Достаточно намерения, или просьб. Ты была готова отдаться Орхану, и магии артефакта этого вполне достаточно.
– Не получишь ты никакой магии!
– Подождем еще пару минут, – загадочно проговорил Хайрат, – тебе понравилась вода?
– Что? – Агата замерла на мгновение, а потом ее глаза распахнулись от ужаса. – Что ты туда подмешал? Ты же сам это пил?
Хайрат пожал плечами:
– Я, знаешь, ли предпочитаю покорных женщин, так что тоже перестраховался.
– Ах ты! – задохнулась Агата, от злости не справляясь с веревкой, удерживающей ее руку, на которой от ее трепыханий еще туже затягивались узлы, – чем ты меня опоил?!
– Ничего запрещенного, – заявил Хайрат, – поверь, мне совершенно не хочется, чтобы из-за глупой оплошности мой план провалился. Так что всего лишь безопасное средство, которое заставит тебя умолять…
По телу начало разливаться чужеродное жжение, словно кто-то касался кожи, пробегал обжигающими ладонями по талии, ногам, оглаживал плечи и касался живота, и Агата снова дёрнулась, пытаясь согнать наваждение.
Пожалуйста, кто-нибудь! Джонотан! Джонотан, мать твою, ди Арс!
Ты должен явиться немедленно, иначе я тебя убью!
Отыщу и убью…
Агата застыла, пытаясь дышать и набраться сил, чтобы броситься в новое сопротивление и зелью, и Хайрату, возомнившему себя хозяином жизни. Он не единственный одаренный, что встретился ей на пути, и она не собирается дрожать перед ним как травинка на ветру!
Парадоксально подумалось, что надо растолкать Орхана – и тот как щит убережет от проклятой магии своего же мага. Только как добраться?.. Тело плохо слушалось, но с большим трудом Агата наконец приподнялась на одном локте, подтянув скованные руки за спину и оперевшись о пару жестких подушек, накиданных на разложенной посреди пустыни постели. Движение получилось достаточно томным, чтобы Хайрат следил за ней, как завороженный.
Почти полностью обнаженная грудь сильно вздымалась, и ануарец не мог отвести от нее глаз. Агата ненадолго опустила голову, прислушиваясь к саднящему жжению и легкому гулу в голове, который нарастал с каждым мгновением. Казалось, еще немного – и тело попусту не будет её слушаться, а затуманненый разум потом забудет это, как страшный сон.
– Хайрат… – проговорила Агата изменившимся голосом.
Маг приблизился и опустился на одно колено перед ней. Легонько ухватил Агату за подбородок и всмотрелся в глаза, ища подтверждение своей власти над ней.
– Прошу… – произнесла она непослушными губами.
– Просишь… Это уже хорошо, – усмехнулся Хайрат, склоняясь ещё ниже, касаясь носом её щеки, наслаждаясь запахом кожи.
Он провел колючей щекой по скуле, обжег губами ухо, прикусил мочку, заставляя тело недвусмысленно реагировать на эти прикосновения. Хайрат потянул её ближе к себе, поднимая, и Агата почувствовала, как сильно и мелко дрожит, теряя над собой контроль.
– Прошу… освободи мне руки, я хочу прикоснуться к тебе…
– Надеюсь, ты к этому готова, – жарко прошептал маг, обдавая чужеродным запахом, который прежде казался отвратительным, но теперь ощущения сглаживались против её воли.
Даже запах благовоний, которые тлели в тяжелых железных чашах, стал не таким резким и насыщенным, а начал вплетаться в сознание мягким дурманом, ещё больше вызывая душное томление. Свечи, раставленные вокруг постели, мягко укачивали своим пламенем.
Пламя. Подсвечники… У Агаты резко вспыхнуло воспоминание. Абордажный бой. Пираты! Корабль Вильхельма, уходящий под воду. То, как она, наряженная в брючный костюм, вырвалась из каюты с Элен на палубу.
Она дышала тогда так же тяжело и натужно, как сейчас. Каждый вдох обжигал легкие жарким, горьким воздухом, наполенным дымом. Таким же, как сейчас окутывал их в этом шатре. Горький запах дыма. Огни. Подсвечник… Она держала в руках тяжелый канделябр, и Вильхельм пытался отнять его, чтобы она не натворила глупостей…
Хайрат на удивление торопливо, обняв её с обеих сторон, пытался развязать руки. Так торопливо, словно уже сам не мог сдержать свое желание – вспыхнувшее в ответ на её томный взгляд и показательную покорность.
– Хайрат… – вымолвила Агата, уже не чувствуя в произношении его имени прежней брезгливости и ярости.
Неужели она подчинится его магии и поддастся в ответ на навеянную дурманом страсть?! Её руки наконец почувствовали свободу. Но Хайрат не отпускал уже из своих объятий, он дышал так тяжело и резко, нетерпеливо вжимая Агату в своё тело, потянулся за замком от цепочек…
Агата изо всех сил прикусила нижнюю губу, возвращая к себе хоть толику холода и разума. Это дурман! Дурман! Такой же, каким на корабле Вильхельм окутывал вымотанного, лишенного магических сил Джонотана.
Джонотан.
Джонотан…
Только на это слово хватало угасающего холода в сознании.
Одна рука будто против воли легла на вздымающуюся грудь Хайрата, прикосновение к которому сейчас, казалось, обещало неземное наслаждение. Ей это нужно. Прямо сейчас. Нужно ведь?..
“Маленькая драчунья, смотри как надо”, – прозвучал в голове голос Джонотана.
“Нет!”
“Вот так сжимаешь кулак… – снова говорил он со смехом. – Да не так сильно же! И не прячь большой палец внутрь, сломаешь. Клади его вот так. И бей ровно, на выдохе. Этому тебя не научит достопочтеннейшая кирия Элен, правда?”
“Джонотан”, – мысленно повторила Агата, чувствуя жаркое дыхание Хайрата. – “Ты мне нужен. Прости меня, Джонотан”.
Маг нетерпеливо бросил её спиной на постель и навалился следом. Агата прикрыла глаза, еще борясь с невозможным жжением в груди, но вдруг ощутила, что её пальцы сжимают что-то тяжелое и холодное.
Чашу для горящих благовоний.
Зачем она держит его?
Зачем, ведь она хочет больше всего лишь получить наслаждение…
“Джонотан”, – вспыхнуло в голове одно слово, значение которого уже будто стерлось из памяти.
– Что ты сказала? – прохрипел Хайрат, приподнявшись на одной руке.
– Я сказала… Джонотан, – резко выдохнула Агата и из последних сил ударила Хайрата чашей в висок.
Хайрат рухнул тут же, без вздоха, как подкошенный. Проклятая магия продолжала разливаться ядом внутри. На вкус как вода, а на деле… отравленное пойло. Тело ломало и выкручивало все мышцы, и не было сейчас желанней события, чем снова прикоснуться к Хайрату и потребовать от него…
Агата сцепила зубы, выбралась из под тяжелой руки и из последних сил подползла к Орхану. Пнула его ногой, снова и снова. Приподнялась, пошатываясь и пытаясь распутать непослушными руками путы.
– Джонотан. Джонотан… Джонотан… – она твердила про себя полушепотом, как безумная, словно самое сильное на свете заклинание.
Орхан не приходил в сознание. Его Хайрат тоже чем-то опоил?!
Хотелось взывать на Луну – ту самую, что должна была услышать и дать ей силы, а не отнять их и не сделать безвольной куклой перед лицом всесильных на Востоке мужчин.
Боковым зрением Агата поняла, что Хайрат приходит в себя.
Скоро всё закончится. Если Орхан не очнется и не сможет противостоять своему же магу, она точно проиграет. Агата похлопала своего несостоявшегося мужа по щекам. Красивое лицо Орхана выражало покой и блаженство, и она вдруг залюбовалась и им: такие красивые губы, такие ресницы и… боги, надо собраться! Агата со всей силы впилась в его кожу ногтями, Орхан немного дёрнулся, но не пожелал открыть глаза и прийти наконец в чувство!
Агата обреченно обернулась на Хайрата, который встал выпрямился, потирая ушибленный висок. Чёрный яростный взгляд не обещал ничего хорошего, да Агата и сама готова была упасть ему в ноги, чтобы он простил…
– Греховная дрянь… Я же говорил, что стоит дать тебе волю – ты падешь так низко, как может пасть женщина, отдаваясь каждому встречному, – прохрипел Хайрат. – Тебе придется очень постараться, чтобы я…
За стенами шатра тоскливо завыл ветер. Агата приподняла голову, прислушиваясь, и показалось, что в этом вое ветра она отчетливо слышит чье-то улюлюканье и яростные, громкие крики.
Глава 36. Аль гарэйн
Джонотан с силой отпихнул от заветного шатра стража в белых одеждах, который уже подчинился магии Вильхельма.
– Зайду с той стороны, – сплюнул пират, лихо спешиваясь с лошади на ходу.
Схватка с десятком стражей вышла короткой: куда им противостоять против двух – очень злых магов. Ну и против еще четырех теней, которых Джонотан прихватил с Десиром из дома Орхана, когда изначальный план провалился.
Они прибыли в условленный час, но было поздно – Агату успели увезти, и потребовалось немало времени, чтобы выяснить точное место обряда.
Немало времени и несколько кровавых жертв – стражи в белом не желали раскалываться даже под воздействием магии. Жестоко же их тренировал Хайрат!
Вильхельм согласился помочь сразу, стоило Джонотану прийти к нему в ночь перед обрядом: за обещание получить взамен заклятый артефакт, из-за которого уже пролилось столько крови. Аль гарэйн. Сила рода. Было уже всё равно, кто будет владеть наследием Востока – да, оно досталось когда-то родителям Джонотана, а потом им завладел Сезар ди Эмери – но никому зачарованное золото не принесло счастья. Только боль и смерть.
Закрыв глаза от песка, летящего в лицо, Джонотан ударил локтем в шею последнего безголосого воина и бросился к шатру, путь к которому наконец был свободен. Он даже не ожидал, что здесь будет столько стражи. Похоже, Орхан, действительно высоко ценил Агату… И готов был на всё, чтобы никто не помешал им провести обряд.
При мысли о том, что она сейчас наедине с ним, Джонотан сжал зубы и бегом преодолел расстояние до заветного шатра, где вот-вот должен был начаться обряд – полная луна почти взошла.
Пустынный ветер грозился перерасти в бурю, рвал тяжелую золотую бахрому шатра, и в призрачном свете хлопающие, тяжелые занавеси казались ожившими призраками пустыни, что поднимались из песков. Послышались звуки борьбы и вскрики, и Джонатан, не желая тратить время на поиски входа, просто рубанул по ткани клинком и ворвался внутрь.
На него пахнуло дурманящим запахом благовоний – тяжелым и терпким. После схватки и без того было трудно дышать, и Джонотан силой перевел дыхание. Под ноги покатилась опрокинутая пузатая чаша, сверкнула золотыми боками. Он отпихнул он ее ногой. Внутри было темно и душно.
Ночной мрак дрожал тенями, порожденными огнем в масляных лампах, и тонкая обнаженная фигурка, резко обернувшаяся к нему, на мгновение показалась мороком и порождением теней. Взметнулись рассыпавшиеся в беспорядке каштановые кудри, ловя золотистые блики светильников наравне со множеством золотых цепочек, матово блеснула дорогим шелком обнаженная кожа, и Джонотан замер, любуясь, как вспыхивает радость в дорогих глазах.
А в следующее мгновение Агата стремительно бросилась к нему и повисла на шее, едва не напоровшись на саблю, которую он сжимал изо всех сил.
– Джонотан, о, Джонотан, – лихорадочно прошептала она, прижимаясь всем телом, её пальцы впились в шею, царапнули кожу, словно в нетерпении и, запутавшись в волосах, требовательно потянули вниз.
Агата вся ощутимо дрожала, и Джонотан изо всех сил прижал ее к себе, погладил по спине, пытаясь унять явную истерику.
– Все хорошо, Агата, я здесь, – проговорил он, целуя ее, гладя растрепанные волосы, сладко пахнущие благовониями, и стараясь не отвлекаться на то, как реагировало его тело на неожиданно требовательные прикосновения.
– Джонотан, – снова прошептала Агата, запрокидывая к нему бледное лицо: в огромных, почти во всю радужку зрачках отражалось пламя светильников. – Пожалуйста, Джонотан.
Он потянулся магией, чувствуя неладное, и не сдержал стона, когда на него обрушилась волна ее желания – жгучего, безумного, такого сильного, что он не успел даже понять, что произошло, когда его губы требовательно накрыли ее.
Агата ответила со всей страстью, подаваясь навстречу, горячо прижимаясь мягким и податливым под его руками телом, покорно раскрывая нежные губы, с которых сорвался тихий стон, пробудивший на его коже мурашки.
– Джонни, малыш… – пропыхтели рядом, – ты не хочешь мне помочь? – насмешливый голос Вильхельма показался мгновенно отрезвляющим ушатом ледяной воды. – Кажется, с нашей рыбкой хотел поразвлечься вовсе не Орхан.
Джонотан с трудом разорвал поцелуй, чувствуя горьковатый привкус на губах: конечно ее опоили!
– Джонни, – в голосе Агаты было столько мольбы, что защемило сердце, но Джонотан сжал зубы и, стараясь не замечать ласковых поглаживаний, осторожно отстранился.
– Смотри, кто тут у нас! – Вильхельм одной рукой удерживал за тощую шею Хайрата, а второй прижимал к его горлу клинок.
– Ты! – проронил Джонотан, уже готовый бросится на предателя, из-за которого едва не лишился головы, когда нежные ладошки ловко пробрались под его рубашку и недвусмысленно скользнули по животу.
– Джонни, – Агата смотрела на него с таким желанием, что связные мысли испарялись словно вода под жарким солнцем Шарракума. – Я хочу тебя прямо сейчас. Пожалуйста, Джонни.
Она потянулась и поцеловала его, куда дотянулась – чуть ниже уха – щекотно и горячо, отчего Джонотан прикрыл глаза.
– Агата, – позвал он. Выдержка давалась ему с трудом, но он смог отстраниться вновь, разворачивая ее лицом к себе и удерживая за плечи. – Агата!
– Джонни, – она едва ли не плакала, потому что держал он крепко, и она никак не могла дотянуться.
– О, пресвятая плотва, – закатил глаза Вильхельм. – Я всегда не против немного поразвлечься, но, рыбка моя, так как ты собираешься это делать не со мной, а с малышом Джонни, потерпи немного. Потому что я могу захотеть присоединиться.
– Вильхельм! – рявкнул Джонотан, осторожно отводя руки Агаты от своего живота – она уже успела вытащить его рубашку из штанов.
– Джонотан … ты такой грозный! – вздохнула Агата, совершенно не реагируя на слова Вилли и глядя потемневшими от зелья и страсти глазами – настоящими омутами.
– А что “Вильхельм”? У меня руки заняты, – он выразительно встряхнул Хайрата с такой силой, что у того клацнули зубы, – а то я бы не сдержался.
– Вас обоих… ждет смерть! – прошипел Хайрат, видимо пришедший немного в себя от энергичных встряхиваний.
– Можно ему голову отпилить? – попросил Вильхельм у Джонотана, с интересом наблюдая, как тот перехватил руки Агаты за запястья и удерживает ее от дальнейших покушений на свою честь и достоинство. – Тогда я смогу подержать рыбку, а ты возьмешь этого.
Вильхельм поддел пыльным от песка сапогом бессознательного и связанного Орхана. Джонотан крепче прижал Агату к себе, намертво схватил за плечи, прижав ее руки к бокам и не позволяя двигаться и сделать какую-то глупость или отвлечь внимания Вильхельма, который удерживал всё ещё опасного врага.
– Стой же, – сердито шепнул он, сердясь и на себя, что чувствует ее желание и понемногу сходит с ума от этого влекущего, замтевающего разум жара.
Кто бы подумал, что больше всего может помешать – сама же Агата, которую они так усердно пытались выцарапать из лап ануарских ублюдков! А Агата была сильна – и эта борьба с ней и попытки не причинить ей при этом боль выматывали всё сильнее, а учитывая, сколько Джонотан уже провел без сна и отдыха…
– По моему приказу… сюда придут люди, очень много моих верных убийц, – прохрипел Хайрат, дернувшись, но Вильхельм держал его крепко. – Моя стража…
Джонотан мрачно глянул на мага, который изо всех сил тянул время и силился использовать свой дар, но он был один, а их – двое. На сей раз древняя наука математика играла против предателя, не так, как в торжественном зале во время танца. Зря Хайрат позволил Орхану его отпустить. Один просчет – и теперь ублюдок поплатится за свою фатальную ошибку.
Среди теней скользнул Десир и коротко прижал кулак, отчитываясь, что все враги повержены: долг выплачен! В чёрной страже Акрама аль Аида всегда говорили: “Убей до того, как убьют тебя”. Хайрату стоило у них поучиться.
Вильхельм перехватил мага поудобнее и не стал тянуть – впечатал головой в один из деревянных столбов, удерживающих шатер. Хайрат дернулся и обмяк.
– Вильхельм! – Джонотан дернулся было к Хайрату, но почуял, что тот дышит.
– Да достал, крыса пустынная, – сплюнул Вильхельм, – пусть отдохнет, не магию и силы же на него, ублюдка, тратить. Можно, конечно, и сразу, – пират задумчиво потянулся за своей кровавой саблей, будто раздумывал, не стоит ли отсечь уже голову незадачливому врагу.
Агата тут же воспользовалась заминкой и тем, что хватка на ее руках ослабла и прижалась к Джонотану всем телом.
Вильхельм глянул на нее и неожиданно сдернул с кровати тонкую простынь:
– На, заверни ее хотя бы. Я ж не удержусь, и мы опять подеремся, а надо валить отсюда. – Тени, пришедшие с Десиром вместе, уже растворились в ночной темноте пустыни, словно здесь их и не было, остались лишь оглушенные и отброшенные воины в белом. – Стража скоро очухается. Говорю, прирезать – и дело с концом.
Джонотан на лету поймал тонкую ткань и, пока Агата целовала его куда-то в ключицу – выше не дотянулась, – накинул на плечи.
– Надо забрать этих двоих, – сказал он, подхватывая Агату на руки.
– Без тебя знаю, – Вильхельм, не церемонясь, схватил за шиворот одного и второго и поволок за собой к выходу из шатра. – Должен будешь.
Пустыня встретила их тишиной и иссиня-черным бесконечным небом. Ветер утих и казалось, над ними раскинула свое звездное покрывало сама богиня Луны. После удушающих благовоний и запаха крови в шатре дохнуло прохладой.
– Как же красиво… – прошептала Агата, на мгновение отрываясь от него и запрокидывая голову.
Ее рассыпавшиеся в беспорядке кудри щекотали его шею, а теплое дыхание касалось щеки. Она посмотрела на него неожиданно так осознанно, словно и не было никакого дурмана:
– Джонотан ди Арс, – прошептала она, и Джонотан на мгновение сбился с шага от нежности в ее голосе.
– Что вы там копаетесь? – Вильхельм уже привел в чувство Хайрата: тот со связанными руками и стеклянным взглядом покорно сидел на лошади. Орхана пират просто перекинул через седло перед собой.
– Куда же мы? – Агата неожиданно не захотела садиться на лошадь и изо всех сил вцепилась в его руки. – Я не хочу никуда ехать. Я хочу…
– Агата! – он попробовал ее образумить. Ухватив её под шею, он заставил одурманенную пленницу смотреть в глаза, но потемневший взор её больших глаз только блуждал по его лицу, переходя с подбородка на губы и снова скользил бездумно по коже, Агата изо всех сил тянулась к нему и мучительно хмурила лоб, от того, что это не удавалось. – Агата! Ты слышишь меня?!
Не добившись ответа, он поднял её за бедра и усадил боком на седло. Вскочил следом – слава богам, Агата сама потянулась к нему и не сверзилась с лошади – и ухватил поводья.
– Держись за меня, – прохрипел он, чувствуя, что из последних сил не думает о том же, о чем и она: о том, как хочется, чтобы весь мир вокруг исчез, хоть провалился в бездну, лишь бы никто не помешал целовать её так жарко, как требует сейчас всё нутро.
Боги, ему потребуется слишком много выдержки, чтобы не сойти с ума! Она потянула с плеч покрывало, когда Джонатон почувствовал, как царапает кожу магия Вильхельма. Он отшатнулся было, но магия скользнула мимо.
Агата моргнула, обернувшись на пирата совершенно осознанно:
– Убью… – и вдруг обмякла в руках Джонотана.
– Не благодари, брат, – хмыкнул Вильльхем, весело глядя на Джонотана, чье лицо явно наливалось яростью. – Хотя, знаешь, я на твоем месте не удержался бы и воспользовался дурманом, ну какая горячая крошка!
– Иди ты!
– У тебя стальные нервы, мой мальчик! Уважаю, – расхохотался Вильхельм, разворачивая кобылу с повисшим без сознания Орханом и ведя в поводу Хайрата.
Он довольно цокнул, позволяя себе разглядывать стройное бедро Агаты, оголенное до самой талии, и то, как маняще сверкает на её тонкой щиколотке проклятое золото.
– Хочу, чтобы все было по-настоящему, – бросил Джонотан и пустил лошадь вперёд, покрепче подхватив Агату, которая, точно уснувшая, доверчиво прижалась к нему щекой.
