Текст книги "Христос в Жизни. Систематизированный свод воспоминаний современников, документов эпохи, версий историков"
Автор книги: Евгений Гусляров
Жанры:
Религия
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 35 (всего у книги 44 страниц)
Э. Дин. С. 197.
Испытав Его и поняв, что [Он] делал добро, а не зло, и не был ни мятежником, ни охотником за царской властью, Пилат [хотел отпустить] Его. Ибо [Он и] жену его умирающую исцелил.
Славянская версия «Иудейской войны». С. 145.
Будущая «святая» Клавдия Прокула, Claudia Procula (так зовут жену Пилата предания Церкви), может быть, немногим святее Пилата. Слишком похоже на поздний апокриф исцеление Клавдии Господом от какой-то смертельной болезни («Деяния Пилата»). Но темные догадки ранних легенд или церковных преданий о том, что жена Пилата – одна из «богобоязненных», «иудействующих», знатных римлянок – первых ласточек весны Господней, каких было тогда немало, – может быть, не совсем лишены вероятия. Если домоправителя Иродова, Хузы жена, Иоанна (Лк. 8:3), последует за Господом в смиренной толпе Галилейских жен, а через несколько лет, будут, при дворе Нерона, тайные ученицы Христовы, то почему бы не могла быть, и при дворе Пилата, влекущаяся к Господу издали, живая душа? Эта ночная кукушка, увы, не перекукует дневную, но таинственный шепот Клавдии мог усилить желание Пилата оправдать Иисуса.
Д. Мережковский. С. 556.
Легенды утверждают, что она обратилась в иудаизм и стала тайной христианкой. Позднейшая христианская традиция называет ее Клавдией Прокулой, что означает «последовательница у ворот»; в Библии, однако, по имени жена Пилата нигде не названа.
Э. Дин. С. 198.
Что такое свидетельство Матфея о жене Пилата, вещей сновидице, тайной за Праведника заступнице – миф или история? Оба впечатления одинаково возможны и недоказуемы. Но, если «невероятной» кажется иногда и несомненная действительность (Достоевский), то и несомненная история кажется иногда «мифом», и подлиннейшее Евангелие – «апокрифом». Это надо всегда понимать, имея дело с такой невероятной и несомненнейшей действительностью, как Страсти Господни. Будем же бережней многих евангельских критиков к этому свидетельству Матфея – малому, но чистейшей воды алмазу в венце Страстей.
Д. Мережковский. С. 556.
По преданию, она была прозелиткой иудейства, и как благочестивая римлянка, свободная от мелочной фарисейской обрядности и казуистики, была вполне доступна высшим религиозным влияниям и потому, как можно предполагать, с большим интересом следила за учением и делами Галилейского Пророка, и теперь, узнав об угрожавшей Ему печальной участи, глубоко скорбила о Нем…
А. Лопухин. С. 5.
Невероятно, чтобы Клавдия Прокула принадлежала к числу иудейских прозелиток...
Архиеп. Иннокентий. С. 357.
Как бы то ни было, традиция считает жену Пилата последовательницей Иисуса по имени Клавдия, она канонизирована Греческой православной церковью, и день святой Клавдии отмечается 27 октября. Эфиопские христиане также особо почитают ее.
Э. Дин. С. 19.
Если кажущийся миф Матфея (о Клавдии Прокуле – жене Пилата) – действительная история, то каким новым лучом Вечно-Женственного, – последним на жизни Господней, – озарилась бы эта чернейшая в летописях человечества страница – суд людей над Человеком!
Д. Мережковский. С. 556.
ПИЛАТ УМЫВАЕТ РУКИ
Итак, Пилат все еще не отчаивался, желал, надеялся и старался спасти Иисуса.
Ф. Фаррар 2 . С. 423.
Тогда вышел Иисус в терновом венце и в багрянице…
Иоанн. 19, 5.
…И Пилат, воспользовавшись благоприятным моментом и взывая к простому человеческому состраданию, воскликнул: «Се, человек!» Подумайте, ведь это тоже человек, – и неужели Он не заслуживает простого человеческого сострадания?
А. Лопухин. С. 507.
А среди гневных криков народа стало уже по временам слышаться имя кесаря. «Царя ли вашего распну», – возразил Пилат раздражительно. «Нет у нас царя, кроме кесаря», – отвечали саддукеи и священники, забывая национальную гордость и мессианские надежды. «Если отпустишь Его, – ты недруг кесарю: всякий, делающий себя царем, противник кесарю…»
Ф. Фаррар 2 . С. 425.
И иудеи сказали также: ты не друг цезарю, если ты освободишь Того, Кто говорит про себя, что Он – Сын Божий и Царь, и не хочешь ли ты, чтобы Он был царем вместо цезаря?
Евангелие от Никодима.
Апокриф (9).
Пилат затрепетал при этом страшном имени. Оно было для него словом заклинания, чтилось им выше всего. В голове его мелькнула мысль об обвинении в оскорблении императора, – обвинении, при котором блекли все прочие; потому что оно влекло за собой обыкновенно конфискацию имения и пытку, было причиной ужасных кровопролитий на улицах Рима.
Ф. Фаррар 2. С. 425.
Увидел (это) Пилат, и объял его страх, и стал (он) вставать с седалища своего.
Евангелие от Никодима.
Апокриф (2).
Ему пришел на ум старый, пасмурный император Тиберий, который в настоящее время в Капрее таил в своем сердце мстительные виды и ядовитые подозрения, который бесновался нечеловечески кровожадной злобой за измену одного из своих друзей и министров Сеяна, исходатайствовавшего Пилату его теперешнее место и звание. А среди этой черни мог найтись какой-нибудь тайный доносчик!
Ф. Фаррар 2. С. 425.
И еще сказали иудеи: если его отпустишь, значит, ты – недруг кесаря, ибо (Он) назывался Сыном Божиим и царем. И мы скажем: этому царю хочешь служить, а не кесарю».
Евангелие от Никодима.
Апокриф (9).
Такое усердие к выгодам кесаря, особенно уклонение от осуждения на смерть мнимого преступника – из уст первосвященников должны были казаться для Пилата чрезвычайно странными. Отказывались от своих прав те, кои всегда дорожили ими и непрестанно спорили с прокураторами о правах.
Архиеп. Иннокентий. С. 304.
Такого оборота совсем не ожидал Пилат, так как не предполагал, чтобы заведомые ненавистники римского владычества, открыто и еще более тайно проповедовавшие, что у избранного народа один только Царь, именно Иегова, и постоянно подстрекавшие народ к мятежам учением, что скоро придет истинный царь иудейский, сын Давидов, который ниспровергнет ненавистное владычество хищного римского орла, чтобы они дошли до такого гнусного лицемерия, заявленного так всенародно.
А. Лопухин. С. 509.
Тогда Пилат, придя в ярость, сказал им: вы всегда были родом коварным и вы всегда противились тем, кто за вас. И иудеи сказали: кто был за нас? И ответил им Пилат: ваш Бог, который избавил вас от сурового ига египетского и повел вас по морю, как посуху, и дал манну в пустыне и мясо перепелов вам в пищу, и извел вам воду из камня, чтобы утолить жажду вашу, и дал вам Закон. И вы не переставали возмущаться против Бога вашего, и Он хотел погубить вас. И Моисей просил за вас, чтобы не погибли вы. И теперь вы говорите, что я презираю цезаря.
Евангелие от Никодима.
Апокриф (9).
Его обвинители прекрасно знали, что за десять лет до этого Тиберий объявил, что любой судья может немедленно приговорить к казни человека, который восстает против Рима.
Д. Мак-Дауэлл 2 . С. 53.
Нечто подобное было уже с ним [Пилатом] и раньше. Когда он, желая польстить императору Тиберию, выставил однажды посвятительные щиты с его и своим именем на горе Сионе, то иудейские зилоты, усмотрев в этом оскорбление своему закону, шумно требовали от него удаления щитов, угрожая в противном случае принести жалобу самому Тиберию, «воля которого, как кричали они, состоит в том, чтобы их законы пользовались уважением». Уже тогда это заявление сильно напугало прокуратора, потому что, по свидетельству Филона, он опасался, чтобы иудейская депутация не раскрыла пред императором всех его преступлений, «продажности его приговоров, его грабительства, разорения им целых семейств, и всех совершенных им постыдных дел, многочисленных казней лиц, не осужденных никаким судом, и причиненных им крайних жестокостей всякого рода». Так как он тогда хотел, однако, настоять на своем, то жалоба на него действительно была принесена, и Тиберий, оставшись недоволен затеей Пилата, приказал ему удалить щиты из Иерусалима и повестить их в храме Августа в Кесарии. Если уже тогда столь неблагоприятным для него оказался исход его столкновения с фанатическим народом, то чего было ожидать теперь? Ему, конечно, известно было, что в это самое время закон об оскорблении величества действовал в Риме с неумолимой жестокостью; жертвой подозрительности Тиберия пали уже многие важные сановники, и в этом отношении, как говорит Тацит, «ни Тиберий, ни обвинители-доносчики не знали усталости». Донос, сделанный при нынешних обстоятельствах, мог стоить ему не только занимаемого места, но и жизни. Тогда он окончательно потерял голову и, заботясь теперь больше о себе и своем положении, чем о правосудии, решился уступить требованиям ненавистного ему народа.
А. Лопухин. С. 510.
Римский правитель Пилат всячески пробовал, то одним, то другим путем, уклониться от выполнения настойчивых требований «старейшин», чтобы Христос был предан смерти. Он был, однако, прототипом нынешних британских и американских политиков, и боялся могущества еврейской секты больше всего другого. Жена уговаривала его не иметь с ними дела. Он пытался, как это часто делают политики, переложить ответственность на другого, на своего коллегу, Ирода Антипу, тетрарха Галилеи, но Ирод послал дело обратно. После этого Пилат пытался ограничить наказание бичеванием, но фарисеи требовали смерти Христа, грозя доносом в Рим: «Если отпустишь Его, то ты не друг кесарю».
Эта угроза заставила Пилата уступить, как и в двадцатом веке британские губернаторы и представители Объединенных Наций, один за другим, уступали перед угрозой доноса в Лондон или Нью-Йорк. Как и политики девятнадцать столетий спустя, Пилат понимал, что, не выполнив требований секты, он впадет в немилость у своего правительства и будет смещен. Есть большое сходство между Пилатом и британскими губернаторами в Палестине периода между первой и второй мировыми войнами. Один из них явно знал это, и как-то телефонируя в Нью-Йорк влиятельному раввину-сионисту, по собственному признанию, иронически попросил информировать Первосвященника Каиафу, что у телефона Понтий Пилат.
Д. Рид. С. 67.
Пилат очутился между двух огней: с одной стороны народное восстание, с другой – обвинение в измене…
И. Гуревич. С. 1.
…Продолжали с великим криком требовать, чтобы Иисус был распят, – и превозмог крик
Путь Христов. С. 331.
После этого он решил больше не спорить. В конце концов, обвиняемый действительно называл себя царем и не отрекся от этого имени, хотя мог. Закон надо выполнять. Так что смертный приговор был вынесен...
Ч. Додд. С. 131.
Но жалкий, растерявшийся правитель, он все-таки хотел выгородить себя от страшной ответственности в столь ужасном попрании справедливости, и хотя бы внешним знаком думал заявить иудеям о своей непричастности к великому злодеянию. Естественным символом для этого издавна служило омытие рук.
А. Лопухин. С. 510.
У иудеев было обыкновение, обратившееся даже в закон, что если находили где либо мертвое тело, то старейшины ближайшего города должны были над головой юницы омывать руки, говоря: «руки наши не проливали сей крови, и глаза наши не видали убийства». Пилат, жив не малое время в Иудее, знал о сем обыкновении, подобное коему было и у язычников, которые в знак своей невинновности и для очищения себя от грехов, также употребляли омовение.
Архиеп. Иннокентий. С. 347.
Этот символ употреблялся и у язычников, но он имел особенную обрядовую важность у евреев, где он встречается уже в отдаленной древности.
А. Лопухин. С. 511.
Приказавши принести воды, он умыл руки перед народом, сказавши: «Не виновен я в крови праведника сего: смотрите вы». Ужели он думал, что смоет преступление? Он умыл руки, но не надо ли было омыть сердце?
Ф. Фаррар 2 . С. 426.
…Самое выражение «умывать руки» вошло в пословицу, и оно неоднократно встречается в поэтически восторженных псалмах Давидовых. Мишна свидетельствует, что самый обряд продолжал сохранять свое значение до позднейшего времени. И вот этим-то обрядом и воспользовался Пилат, чтобы заявить о своей непричастности к осуждению Праведника. Замечательно, что само употребленное им при этом выражение вполне соответствует именно характеру иудейского обряда. Желая придать в глазах иудеев особенную выразительность своему действию, он не ограничился простым языческим символом, а совершил именно иудейский обряд со всей его узаконенной торжественностью.
А. Лопухин. С. 511.
Бедный мужеством и слабый совестью, судья язычник решился всенародно обратиться к этому обряду, который, доставляя некоторое успокоение совести, был полезен теперь и тем, что стоящие в отдалении иудеи, коим за шумом не слышны были слова Пилата, могли из омовения его рук заключить, что он осуждает Иисуса Христа против воли...
Архиеп. Иннокентий. С. 347.
Приказав принести себе сосуд с водою, он «умыл руки перед народом и сказал: невиновен я в крови праведника сего. Смотрите вы», – с грозною торжественностью прибавил он.
А. Митякин. С. 226.
Ответом на это был самый изумительный, самый отвратительный и самый замечательный крик из всех тех, которые передает нам история! «Кровь Его на нас и на детях наших», – завопили иудеи с их старейшинами и книжниками.
Ф. Фаррар 2 . С. 426.
Многие из этой самой толпы, наверно, живо припомнили себе эту ужасную клятву, когда лет тридцать спустя на этом самом месте произнесен был разъяренным прокуратором Флором приговор, в силу которого 3 600 иудеев, и среди них много знатнейших, подвергнуты были бичеванию и распятию, а несколько лет спустя тому же наказанию подвергнуты были уже бесчисленные массы злополучного народа, так что, по ужасному свидетельству иудейского историка, «места недоставало для крестов, и крестов недоставало для тел». Поистине безумная клятва возымела свою силу, и на евреях вполне оправдался древний богоустановленный закон, угрожавший взыскать кровь, пролитую рукою человеческою...
А. Лопухин. С. 511–512.
Некоторые из этих злоумышленников должны были дожить до последствий, чтобы научиться тому, что нравственная несправедливость не может быть прилична политике.
Ф. Фаррар 2 . С. 308.
...Жизнь человеческая, в то время, черезвычайно легко приносилась в жертву. Члены синедриона никак не воображали, что оскорбленное потомство потребует у сыновей их отчета за смертный приговор, данный с таким легкомыслием.
Э. Ренан. С. 248.
Смерть Невинного, не спасши народа, ускоряла гибель, которая тяжелее всего отозвалась на самих участниках этого замысла. Когда идумеяне вошли в Иерусалим, – все члены касты священников, какие нашлись там, были избиты. Ганан (сын евангельского Анны) и Иисус из Гамалы подверглись ужаснейшим оскорблениям; трупы их были лишены погребения, – обида неслыханная для евреев! Таким образом погиб сын главного виновника смерти Иисуса. Это положило конец партии саддукеев, – партии нередко надменной, эгоистичной и жестокой. Вместе с Гананом погибло древнее первосвященство евреев, составлявшее наследственную принадлежность знатных саддукейских фамилий... Глубоко было чувство ужаса, когда увидели, как выбрасывали вон из города, предавали псам и шакалам этих высокопочитаемых аристократов... Исчез, можно сказать, целый мир. Не умея сам из себя образовать государство, этот народ должен был дойти до точки, на которой видим мы его восемнадцать столетий, то есть «жить вроде паразита в чуждых владениях».
Ф. Фаррар 1 . С. 308.
... Из иудеев же никто не умыл рук, ни Ирод, ни кто-либо из судей Его.
Евангелие от Петра.
Апокриф (1:1).
...Вряд ли это следует понимать буквально, но вполне вероятно, что прокуратору и впрямь хотелось «умыть руки».
Ч. Додд. С. 129.
И когда никто не захотел омыться, поднялся Пилат.
Евангелие от Петра.
Апокриф (1:1–2).
Руки будут умывать от крови Господней все «почти справедливые», «почти милосердные» судьи, «средние люди», – но не умоют: суд Пилата – суд мира сего над Христом, во веки веков.
Д. Мережковский. С. 557.
В драме, решившей судьбу древности, один из главных персонажей играет как бы не свою роль. Рим был другим именем ответственности – и остался навеки воплощением безответственности. Человек не мог сделать больше ничего; даже практичные стали непрактичными. Со своего собственного Лифостротона Рим сложил с себя ответственность за судьбы мира и умыл руки.
Г. Честертон. С. 285.
Итак, Иисуса обвинили перед наместником в том, что Он называет себя еврейским царем или, другими словами, главой мятежа против императора.
Ч. Додд. С. 129.
С юридической точки зрения, судопроизводство над Иисусом Христом является необыкновенным и даже единственным в своем роде фактом. История сохранила нам много судебных трагедий; уголовные процессы, вроде процессов Сократа, Карла Английского и Марии Стюарт всегда с особенной силой привлекали к себе внимание людей. Но суд над Христом произвел большее впечатление на мир, чем все и всякие суды вместе...
Прот. И. Восторгов. С. 3.
Иисус, вероятно, был передан Пилату без вынесения приговора, и нигде в источниках также не упоминается, чтобы смертный приговор был вынесен Пилатом. В каталоге пороков Пилата, составленном философом Филоном Александрийским, находим среди прочего постоянные казни без вынесения приговора. Поэтому, по всей видимости, трагический конец Иисуса наступил без какого бы то ни было вердикта земного суда...
Д. Флуссер. С. 165.
Надо было уступить требованию. Неохотно высказана была Пилатом формула осуждения: «иди к кресту!»; неохотно отпустил он с ними Иисуса, предав Его на распятие.
Ф. Фаррар 2 . С. 426.
Тогда приказал Пилат привести Иисуса в место собрания своего, где он сидел, и с такими словами обратился к Нему: род Твой утверждает, что Ты – царь. Поэтому приказываю: да будет по суду первых старейшин, который решил воздвигнуть Тебя на крест в назначенном месте, и вместе с Тобою двух разбойников, которых зовут Дижман и Геста.
Евангелие от Никодима.
Апокриф (9).
Иисуса Назарянина, возмутителя народа, оскорбителя Цезаря и ложного Мессию, как доказано свидетельством большинства его собственного народа, отвести на обычное место казни и в посмеяние его мнимого царского величества среди двух разбойников пригвоздить к кресту. Иди, ликтор, готовь кресты!
Приговор Пилата.
Цит. по: Н. Маккавейский. С. 163.
«Иди, воин, приготовь крест!» Подобной формулой, полной ужасного значения, должен был Пилат дать свой окончательный приказ римской страже. Было около девяти часов, и казнь последовала тотчас за произнесением приговора. Нескольких минут достаточно было для необходимых приготовлений. Воины, обязанные привести приговор в исполнение, сорвали с Иисуса покрытую кровавыми пятнами багряницу, одели Его снова в Его одежды, изготовили крест… Близость великого праздника и мириады собравшегося в Иерусалим народа заставили желать воспользоваться удобным случаем навести ужас на всех злоумышленников.
Ф. Фаррар 2 . С. 428.
В 17-й год правления императора Тиберия и в 25-й день месяца марта в священном городе Иерусалиме, когда Анна и Каиафа были священниками и жрецами Бога, Понтий Пилат, наместник Нижней Галлилеи, восседая на судейском седалище претора, присуждает Иисусу из Назарета умереть на кресте между двумя злодеями, так как великие и достоверные свидетельства народа показали: 1) Иисус соблазнитель. 2) Он бунтовщик. 3) Он враг закона. 4) Он называет себя ложно Сыном Божиим. 5) Он ложно выдает себя за Царя Израильского. 6) Он вступил в храм в сопровождении толпы, которая несла пальмы в руках.
Приказывает первому центуриону, Квинту Корнелию, вести Его на место казни. Запрещает всем, бедным и богатым, препятствовать исполнению смертной казни Иисуса. Свидетели, подписавшие смертный приговор Иисуса, суть: 1) Даниил Рабани, 2) Иоанн Зоровавель, 3) Рафаил Рабани, 4) Капет Книжник.
Иисус будет выведен из города Иерусалима чрез ворота Struenea.
Приговор Пилата.
Цит. по: Н. Маккавейский. С. 163.
Ибо сказываю вам, что должно исполниться на Мне и сему написанному: «и к злодеям причтен». Ибо то, что обо Мне, приходит к концу.
Лука. 22:37.
Когда Пилат дал свое согласие на распятие Иисуса Христа, римские солдаты, прежде чем отвести Его на Голгофу, собрали в преторию всю когорту, состоявшую обыкновенно из 625 человек, и там, «раздев Его, надели на Него багряницу». Этот плащ называется у евангелистов «хламидой», представляющей род льняного плаща, открытого и стянутого на левом плече, где он укреплялся особой застежкой, чтобы оставить правую руку свободной. Хламида есть греческое название, которому соответствовало римское paludamentum, военная одежда римского воина. Она имела овальную форму, носилась поверх лат и спускалась сзади почти до половины ног. Трибуны носили ее белого цвета, а полководцы и императоры пурпурного цвета.
А. Лопухин. С. 891–893.
И кто-то из них, принеся терновый венец, возложил его на голову Господа.
Евангелие от Петра.
Апокриф (3:6–9)
И воины, сплетши венец из терна, возложили Ему на голову, и одели Его в багряницу. И говорили; радуйся, Царь Иудейский; и били его по ланитам…
Иоанн. (19: 2, 3).
Вся голова от лба до затылка (по отпечаткам на плащанице) покрыта ручейками запекшейся крови; по отпечаткам видно, что терновый венец представлял собой не просто венок, а нечто вроде шапки из колючих ветвей, сплетенных наподобие митры (митра – знак царской власти), покрывающей всю голову От каждого удара по этой терновой митре образовывались глубокие раны…
Свящ. В. Синельников 1 . С. 160.
Волосы на голове, бороде и усах в беспорядке, оттого что их рвали…
М. Гаврилов. С. 6.
…Самое малое на теле Иисуса 600 следов от ударов, натертостей и кровоизлияний.
С. Сальникова. С. 25.
Разве удивительно, что римские солдаты, столкнувшись с чем-то, что было настолько выше их понимания и угрожало всей их дисциплине, нашли выход в диком хохоте, увенчали его терновым венцом, одели в пурпур и осмеяли как Царя Иудейского? Ибо принять Его всерьез означало бы войти в непривычную и тревожную жизнь, бросить свои привычки, управлять своими инстинктами и порывами. Испытать невероятное счастье…
Г. Уэллс. С. 25.
Облачив Спасителя с целью издевательства в этот плащ, воины, чтобы довести до конца свое жестокое поругание, возложили Ему на голову терновый венец и в правую руку дали камышовую трость вместо скипетра. Венец этот состоял из прута, унизанного шипами зизифа (один из видов терновника. – Е. Г.). Переданный Людовику Святому, королю французскому, и долго сохранявшийся в особой часовне, построенной с этой целью, он теперь находится в соборе Парижской Богоматери. В городе Пизе, в превосходной церкви Спина, находится одна ветвь зизифа, которой она обязана и самим своим названием.
А. Лопухин. С. 891–893.
Неизвестно, какой именно терновник был взят для венца. Возможно, это был так называемый «сирийский Христовый терновник» – кустарник высотой 25-30 см. с двумя большими острыми кривыми шипами у основания листьев. Этот вид распространен в Палестине, в особенности в районе Голгофы, где был распят Христос. Другой вид терновника – «Христов терновник» – карликовое растение высотой 10-15 см. Его легче собирать, его ветви легче согнуть, чтобы сплести венок, а парные шипы разной длины – прямые и жесткие, как гвозди.
Д. Мак-Дауэлл 2 .
С. 55.
Отцы Церкви, начиная с Климента Александрийского разумеют терн в собственном смысле сего слова...
Архиеп. Иннокентий. С. 333.
Требовалось, чтобы венец был больше объема головы, так чтобы он мог входит на нее, несмотря на препятствие, оказываемое шипами, и действительно оказывается, что венец, сохраняющийся в соборе Парижской Богоматери, положенный на голову, упал бы на плечи. Не было никакой надобности в особых связках для того, чтобы укрепить венец, так как ветви, попеременно проходящие сверху и снизу, были совершенно достаточны для этого. Эту именно операцию евангелисты и могли разуметь, говоря, что «воины сплетали венец». Воины, конечно, всячески избегали соприкосновения и укола этих ужасных шипов, из которых каждый, будучи острее когтей льва, причинял обильное кровоизлияние.
А. Лопухин. С. 893.
Некоторые, из путешествующих в Палестине, полагали, что это должна быть, и теперь во множестве растущая в Палестине, трава, называемая от арабов набекою, по листьям и цвету похожая на плющ. Другие судили иначе...
Архиеп. Иннокентий. С. 333.
Ветвь зизифа в пизанской церкви имеет 80 миллиметров высоты. На ней было некогда шесть шипов, из которых остались неприкосновенными только три. Главный из них имеет более 20 миллиметров, т. е. около одного дюйма длины. Шип, находящийся в церкви Св. Сернина в Тулузе, имеет 41 миллиметр. Два шипа, находящиеся в семинарии Аутунской, имеют: один 38 миллиметров, а другой 34 миллиметра; в большей своей части они белые, а основа их имеет темно-бурый цвет.
А. Лопухин. С.893–894.
Во времена короля Людовика Французского терновый венец Христа находился еще в Константинополе, тогда же сарацины, сиречь турки, опустошили Константинополь и всю Грецию. Греческий император прибег к помощи короля Людовика и с Божьей помощью вновь отбил все то, что было у него опустошено и разрушено. Тогда вернул он себе терновый венец и отдал его блаженному Людовику в благодарность за оказанную помощь, о чем греки весьма печалились, франки же в день святого Лаврентия погрузили венец на корабль и перевезли его в Париж. И греки до сего времени надеются получить его обратно.
И. Хильдесхаймский. С. 137.
Находящийся в Париже терновый венец, эта знаменитая древность, быть может, самая замечательная, какой только обладают христиане вследствие ее относительной целости, состоит из небольших прутьев, соединенных в пучки. Диаметр внутренности кольца имеет 210 миллиметров, срез имеет 15 миллиметров в диаметре. Прутья соединены посредством 15 и 16 связей, сделанных из подобных же прутиков... Некоторые из них согнуты, вследствие чего можно видеть, что они внутри полые; поверхность их, при рассмотрении в лупу, оказывается изборожденной маленькими ребрами...
А. Лопухин. С. 893.
Тогда вышел Иисус в терновом венце и багрянице.
А. Дидон. С. 680.
Уже язычник Тацит в своей знаменитой «летописи», как бы выражая совесть языческого мира, написал роковые слова, что «Христос в правление Тиберия предан казни прокуратором Понтием Пилатом», и этот голос языческой совести нашел громоносный отголосок в самом символе веры христианской вселенской церкви, которая ежедневно исповедуя свою веру во Христа, исповедует ее не иначе, как вспоминая о том, что Господь наш Иисус Христос «распят за ны при Понтийстем Пилате».
А. Митякин. С. 226.
Этот римлянин остался навеки типом неправедного судьи, решающего дела вопреки своим лучшим убеждениям…
Т. Айнс. С. 285.
Страшный в самой своей простоте приказ Пилата слышали тысячи присутствующего народа, и его несомненно слышал и Иуда Искариот …
А. Лопухин. С. 513.
Иуда предал Христа в сознании служения мессианской идее, ибо думал, что предает лжемессию во имя истинного Мессии. Когда же он увидел, что те, кому он вручил жизнь Преданного Учителя, совсем и не верят в мессию, а только хитростью купили предателя для своих личных целей, тогда сознание всей этой лжи, непоправимой ошибки, гнусности и неправды, стыд и раскаяние сделали то, что сребренники теперь жгли руки и сердце предателя…
М. Тареев. С. 5.
Когда Иуда пришел в «мраморную комнату», чтобы возвратить деньги, за которые он предал Иисуса, похоже, что он хотел воспользоваться правом ходатайствовать за осужденного. Он сказал: «…согрешил я, предав кровь невинную. Они же сказали ему: что нам до того? смотри сам». Уже было поздно что-либо делать, так как приговор Иисусу был вынесен с клятвой свидетелей.
Р. Сантала. С. 192.
Бросив с отчаянием на пол деньги в святом месте, где заседали священники и куда он входил в последний раз, Иуда удалился в мрачное уединение, откуда уже не выйти живому. Необъяснимое языком человеческим «нечистое веяние крыльев» носилось над преступною головою.
Ф. Фаррар 2 . С. 410.
Но Иуда возвратил те тридцать монет иудеям, бросив их на пол храма.
И. Хильдесхаймский. С. 93.
Главные злоумышленники не хотели, чтобы цена крови возвратилась в корван, или священную сокровищницу, но, составивши совет, купили на эти деньги поле горшечника для погребения странников, место нечистое, уединенное и ужасное, которое впоследствии долго было под именем Альцедама, или «поле крови».
Ф. Фаррар 2 . С. 410.
Иудеи же, взяв из этих серебренников пятнадцать, отдали их воинам, сторожившим гроб Иисусов, а на остальные пятнадцать купили землю горшечника для погребения странников. А надлежит вам знать, что земля та лежала неподалеку от Иерусалима и в длину была вдвое меньше, чем можно перебросить камнем, и такова же в ширину. Когда Иерусалим стал христианским, то оную землю, вырыв в ней глубокую яму, окружили со всех сторон стеною, сверху выложив свод, в коем оставлены были отверстия, дабы опускать туда тела умерших для погребения.
И. Хильдесхаймский. С. 93–94.
…Глас народа, в коем так часто выражается глас Божий, дал вскоре сему кладбищу соответственное имя: Акелдама, то есть, место крови.
Архиеп. Иннокентий. С. 292.
Подробности не могли не выйти наружу со всею их ужасающею точностью. Согласно указаний евангелистов Матфея и Иоанна, он (Иуда) удавился, и предание указывает в Иерусалиме на безлистное дерево, которое называется «деревом Иуды».
Ф. Фаррар 2 . С. 410.
Он повесился на первом попавшемся дереве, но и дерево не хотело держать его преступного тела: сук обломился под ним, и оно «низринулось», от падения «чрево его распалось, и выпали все внутренности его»…
А. Лопухин. С. 517.
Согласно этому преданию, не противоречащему первому, – если предположить, что сук или ветвь сломались от тяжести, – он упал вниз головой, пропорол сучком живот, и выпали все внутренности его.
Ф. Фаррар 2 . С. 410.
Русский народ, как известно, весьма категорически определяет и дальнейшую подробность, именно, что Иуда удавился на «горькой осине», которая с того-де времени и дрожит в своей листве. Против этого возражают, что подробность эта совершенно неосновательна, так как в Палестине нет даже осин. Но мы склонны придавать народному преданию гораздо больше значения и не считать особенною смелостью признавать в нем некоторое фактическое основание. К этому нас побуждает то обстоятельство, что самое мнение (довольно распространенное), будто в Палестине нет осин, едва ли основательно. Во всяком случае, с достоверностью известно, что в Палестине водятся тополи, и о них не раз упоминается в Библии, а осина, как известно всякому даже не специалисту-ботанику, есть лишь одна из разновидностей тополя, так называемый «тополь-трясучка» или, по ботанической терминологии populus tremula. Наконец, в средней Палестине, по удостоверению весьма серьезных исследователей, водится не вообще тополь, но и та именно его разновидность, которая, по представлению русского народа, послужила средством самоубийства Иуды.
