Текст книги "Христос в Жизни. Систематизированный свод воспоминаний современников, документов эпохи, версий историков"
Автор книги: Евгений Гусляров
Жанры:
Религия
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 44 страниц)
Свящ. Н. Гречулевич 2 . С. 163.
В данном случае, видимо, очень спешили, и чтобы начать суд, немедленно стали искать свидетелей, или, как выражается евангелист, лжесвидетелей. И когда они явились, но ни в каком случае не раньше, тогда только по еврейским законам мог начаться настоящий формальный суд. Все действия, которые произведены раньше, были незаконны.
Прот. И. Восторгов. С. 12.
Разбор дела начат был самим Каиафой. Злобно взглянув на своего Узника, он начал задавать Ему различные вопросы касающиеся Его учения и учеников.
А. Лопухин. С. 483.
«Ты ли Мессия, скажи прямо», – спросил Каиафа тем голосом, который уже отзывался смертным приговором…
Архиеп. Иннокентий. С. 285.
В синедрионе был разработан весьма эффективный способ опроса свидетелей, позволяющий производить судопроизводство с максимальной точностью. Перед сидящими полукругом членами синедриона располагались три писца: один стенографировал обвинителей, другой – защитников, а третий – все свидетельства за и против подсудимого. Подробности, записанные третьим писцом, должны были в точности повторять записи первого и второго. Это позволяло избегать ошибок при вынесении приговора. Когда обвиняемому выносился смертный приговор, свидетелей заставляли поклясться, что в случае клеветы кровь подсудимого будет на них и их детях. Это, по всей видимости, и было причиной выкриков из толпы, которые записаны в Евангелии от Матфея: «Кровь Его на нас и на детях наших». В толпе были люди, выступавшие свидетелями на ночном заседании.
Р. Сантала. С. 190.
В то время как судьи по духу еврейского законодательства представляются… защитниками обвиняемого, первосвященники сами занялись позорным делом выискивания свидетелей, что нелегко, однако, было сделать ввиду ночного времени.
Прот. И. Восторгов. С. 12–13.
Наконец, явились два иудея лжесвидетеля, по преданию Анания и Ахазия, показания которых хоть несколько походили по форме на вероятные доказательства, хотя и они были сбивчивы, и противоречивы…
Путь Христов. С. 324.
…Один из них произнес такое обвинение против Иисуса: «Он говорил: могу разрушить храм Божий и в три дня создать его». Другой подтвердил это лжесвидетельство: «Мы слышали, как Он говорил: Я разрушу храм сей рукотворенный, и чрез три дня воздвигну нерукотворенный». Такие слова показались богохульством и могли быть приняты за прямое оскорбление дому Божию. Почитание жилища Иеговы доходило у евреев до суеверия и всякое оскорбление храму почиталось достойным смерти, но в собрании произошло разногласие по вопросу о том, насколько преступны подобные речи.
А. Дидон. С. 667.
...Этому, наверное, сопутствовали еще два обвинения (так сказано у Луки, и не исключено, что это правда): Он возмущал народ и призывал не платить подати. Видимо, обвинения эти хранились «про запас». Другими словами, дело представили как чисто политическое, без какой бы то ни было религиозной окраски.
...свидетели приводили слова эти по-разному, и обвинить Его не удалось – согласно Закону, подтвердить обвинение должны были двое или трое. Остальные обвинения тоже не подтвердились. Тем не менее, Иисусу предоставили возможность возразить на них. Он отказался.
Ч. Додд. С. 128, 129.
Каиафа выходил из себя от страха и бешенства. Вставши с судейского места и вышедши на средину, он крикнул: «Что Ты ничего не отвечаешь?» Иисус отвечал бы, если бы не был уверен, что его судьи готовы питаться грязью, лишь бы отыскивать ложь; но Он не прерывал своего молчания.
Ф.Фаррар 2 . С. 401.
...В том случае, когда обвинительные показания были найдены достаточными и обвиняемый, уличаемый в преступлении, становился подсудимым, следующий шаг суда, по правилам еврейского судопроизводства, должен был состоять в приглашении свидетелей защиты и в назначении подсудимому адвоката для защиты, который в Мишне называется Baal-rid, или в переводе Dominus litis, господин тяжбы. В ночное время, когда второпях судили Иисуса, ни того, ни другого не сделали: мы не видим даже обычного заклинания свидетелей. Иисусу не предоставлено никаких льгот по закону, который давал Ему, как везде, право призывать свидетелей в Свою пользу, а свидетелей этих при открытой общественной деятельности Иисуса могло быть много. Вместо этого в Синедрионе совершенно незаконно подвергли Обвиняемого перекрестному допросу: «Что же Ты не отвечаешь, что они против Тебя свидетельствуют?» – с такими словами обратился первосвященник к Иисусу. Но Он молчал и не отвечал ничего.
Прот. И. Восторгов. С. 15.
…Нельзя представлять этого молчания следствием негодования на ошибки или на ложь обвинителей или на недобросовестность судей. Что обычные права всякого обвиняемого еврея представлялись уму Иисуса, это мы уже видели. Но чтобы он надеялся как-либо избежать осуждения, или желал избежать его при настоящем положении дела, на это нет никакого указания. Все повествования согласно показывают, что Он уже за несколько времени до этого предсказывал приближение потрясающего конца своего земного поприща. Изречения, сказанные Им в предчувствие этого конца в течение предшествующих недель и, в особенности, в предшествующий день, известны всем и обнаруживают высочайшее самообладание. Эта высота самообладания отличает Его и в этот решительный час. Неточные или злонамеренные пересказы о том, что Он говорил три года тому назад, теперь не обращали на себя Его внимания. Он пришел в Иерусалим на смерть не по ошибке; и если мы непременно желаем составить себе некоторое представление о том, какие мысли занимали Его, когда Он безмолвствовал, то можем предположить, что Его занимало то зрелище, которое было перед его глазами. Вот, наконец, собрались перед Ним сыны дома Израилева в лице своего верховного совета и великого множества народа. Он всегда исповедывал Себя предназначенным и посланным на служение этому народу; теперь они встретились в последний раз; и все века прошедшей истории Израиля представились уму Того, Кто стоял здесь в ожидании своего приговора.
Т. Айнс. С. 285.
Дополнительная сложность этого суда была в том, что трудно было выдвинуть против Иисуса Христа какие бы то ни было обвинения не только ввиду святости Его жизни, но и ввиду глубокого разделения между членами Синедриона, которые резко расходились во мнениях религиозных (а судили ведь И. Христа за религиозное преступление) и составляли две враждебные партии: фарисеев и саддукеев.
Иисуса Христа, конечно, могли обвинять в нарушении субботы, отеческих преданий, обрядности: но в этом более всего повинны были саддукеи, главные Его судьи; Его могли обвинять во властном и самовольном очищении храма: но этому сочувствовали фарисеи и раввины, которые открыто возмущались против нечестия и беззастенчивого корыстолюбия первосвященников, принадлежавших тогда к саддукейской партии и устроивших из корыстных расчетов позорнейший торг в доме Бога Израилева.
Прот. И. Восторгов. С. 12–13.
Обвинение в открытой ереси никуда не годилось за совершенным отсутствием свидетельств.
Ф. Фаррар. С. 408.
Но почему, можно тут спросить, первосвященники не решились воспользоваться услугами Иуды, который, зная учение и все деяния Господа, из угождения врагам Его, за новую плату, и даже в оправдание своей измены Учителю, мог быть самым жестоким обвинителем? Предатель, как мы видели, коварно указав местопребывание своего Учителя, тотчас скрылся, и его не так просто можно было отыскать. Притом, свидетельство Иуды, после того, как узнали о его предательстве (а скрыть этого было нельзя), не имело бы цены в глазах людей беспристрастных. Можно даже сказать, что едва ли бы сам Иуда имел столько дерзости, чтобы клеветать на своего Учителя в Его присутствии. Мы увидим, что в мрачной душе его, и после предательства, невольно сохранилось еще сильное чувство уважения к его невинности.
Архиеп. Иннокентий. С. 274.
Уже после предательства, он, томимый душевной тоской, дает недвусмысленное свидетельство в пользу своего Учителя. Когда даже первоверховный из апостолов в самый критический момент отрекся от Христа, заявив, что «не знает человека сего», Иуда-предатель в глаза своим властям заявил, что он «согрешил, предав им кровь Праведника».
А. Лопухин. С. 253.
Но приступим теперь, собственно, к главному содержанию суда над Иисусом. Не ошибемся, если скажем, что главной причиной, перевесившей все другие, причиной, которая непосредственно привела к постыдной казни Учителя из Галилеи, были Его невероятные притязания на то, что Он, Сын простого плотника, выросший среди стружек и опилок в мастерской Своего отца, на самом деле был Богом во плоти.
Д. Фостер.
Цит. по: Д. Мак-Дауэлл 1 . С. 77.
В продолжение последнего допроса свидетелей Иисус молчал; но мысль о Его притязании на права Мессии и Бога, ни на минуту не оставлявшая судей, давила их своею тяжестью и наконец они не выдержали…
Т. Айнс. С. 285.
…Во всех действиях и учении Христа судьи решительно не могли найти ничего такого, за что можно бы было подвергнуть Его смертной казни, и для этого им нужно было, во что бы то ни стало, найти такой обвинительный пункт, который, при известной натяжке, мог бы быть перетолкован в государственное преступление и который давал бы им возможность передать Его на суд римлянам как опасного мятежника. Таким пунктом могло быть только его мессианство, и вот на него-то и были направлены все мысли судей.
А. Лопухин. С. 483.
Задача их состояла в том, чтобы вымышленное богохульство обратить в вымышленное государственное преступление. Но каким же образом это сделать?
Ф. Фаррар 2 . С. 408.
...Раздраженный молчанием Иисуса, первосвященник скорее всего согласился бы считать это признанием в преступлении, но некоторый остаток приличия еще обуздывал личную ненависть. Между тем, вступив в разговор с Узником, он не мог уже без ущерба для чести окончить его ничем. Хитрость саддукея нашла средство, не прибегая к явно несправедливым мерам, не только заставить подсудимого говорить, но и сказать нечто такое, чем весь допрос в немногих словах мог быть совершенно окончен. Как первый служитель Бога Израилева, первосвященник, при всем ничтожестве своем, имел право спрашивать о чем-либо обвиняемого под клятвою: способ допроса, на который нельзя было не отвечать, не преступив должного уважения к клятве, к сану первосвященника и самому закону. К этому-то средству и прибег Каиафа.
Архиеп. Иннокентий. С. 277.
Великий момент теперь настал…
А. Лопухин. С. 48.
…И вот, над этою толпой старых, искаженных злобою лиц, поднялся первосвященник Израиля, и все голоса смолкли, судьи сели; главный сановник и судия святого народа во имя Бога, которому служил, потребовал ответа на свое торжественное заклинание: «заклинаю Тебя Богом живым, скажи нам Ты ли Христос Сын Благословенного?»…
Т. Айнс. С. 310.
Он [Каиафа] прибегает к коварному допросу под клятвою…
Свящ. В. Гречулевич 2 . С. 163.
Странный вопрос в отношении связанного, беззащитного, осужденного преступника! Странный вопрос со стороны также следователя-первосвященника! Странный вопрос со стороны судьи, принимавшего против подсудимого всякое ложное свидетельство!
Ф. Фаррар 2 . С. 401–402.
Верховное судилище это представляло теперь самым живым образом – церковь лукавствующих…
Архиеп. Иннокентий. С. 272.
Такое заклинание у Каиафы заключало в себе не только насилие, но и коварство; ибо оно употреблено было злонамеренно, судя по тому, как выслушан был ответ Иисуса, вытребованный под клятвою…
Свящ. В. Гречулевич 2 . С. 177.
…При таком заклятии, при таком вопросе Иисус уже не мог хранить молчания, не мог предоставить им возможности толковать этот важнейший предмет как им вздумается. В счастливые времена начала своего проповедничества, когда они хотели заставить Его провозгласить себя Царем, – в то время, когда они готовы были отказаться от излюбленных предрассудков в надежде назвать Его Мессией в том смысле, как они это понимали, и поставить Его на «самом высоком крыле» их обожания, Он отказался от звания Мессии. Но теперь, в эти решительные минуты, когда была близка смерть, когда, говоря языком человеческим, ничто уже не могло быть выиграно, а все гибло от признания, теперь-то и раздался на все века, современный прошедшему, настоящему и будущему торжественный ответ: Я! И вы узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных. В этом ответе прогремел раскат грома более сильный, чем на Синае, и услышанный не только циничным саддукеем, но слышимый и сегодня.
Ф. Фаррар 2 . С. 401–402.
...Когда первосвященник прямо спросил Его: «Ты Мессия?», здесь начинаются трудности, поскольку евангелисты неодинаково передают Его ответ.
У Марка Иисус ответил: «Я». У Матфея: «Это ты сказал» (перевод дословный; полагать, что такова общепринятая форма утвердительного ответа в греческом, арамейском или древнееврейском у нас нет оснований; мы могли бы перефразировать это следующим образом: «Считай так, если хочешь»). В Евангелии от Луки читаем, что Иисус вообще не ответил. «Ты – Мессия?» – спрашивает первосвященник, а Иисус резко парирует: «Если Я вам отвечу, вы не поверите».
И все же первосвященник изобразил дело так, будто Иисус фактически признавался в том, что именовал себя Мессией.
Ч. Додд. С. 85, 128.
Уточним еще раз, как это происходило. На вопрос их: «Ты ли Христос, скажи нам, Иисус, чтобы закончить это жалкое и отвратительное позорище» ответил: если скажу вам, вы не поверите; если же и спрошу вас, не будете отвечать Мне, и не отпустите Меня.
Ф. Фаррар 2 . С. 409.
С царственным достоинством, ввиду смертельной угрозы за Свои слова, и в торжественный ответ на обращение к Богу живому, во свидетельство их истины, Христос спокойно отвечал на это заклинание: «Если Я скажу вам, вы не поверите, и если бы Я задал вам вопросы, которые послужили бы доказательством Моих высших прав, вы не ответили бы на них. Ты сказал истину: Я Малха-Мешиха – Царь Мессия, Сын Божий, Сын Человеческий. В Моем настоящем образе вы не увидите Меня больше; но когда вы убьете Меня, Я, Сын Человеческий, воссяду отселе одесную величества Бога, и затем вы увидите Меня уже сидящим там и грядущим на облаках небесных».
А. Лопухин. С. 486–487.
Слова «Сын Человеческий». Что же они значат. Вопрос уже обсуждался многими, однако согласия на этот счет до сих пор нет. Я попытаюсь предложить объяснение, которое кажется мне наиболее вероятным. Начнем с отсутствия достаточных свидетельств того, что в рассматриваемую эпоху евреи использовали выражение «сын человеческий» вместо имени «Мессия» или вообще как какое бы то ни было «звание». Слова эти – столь же неестественные по-гречески, как и в переводах, – являются калькой с арамейского, на котором говорили и сам Иисус, и Его ученики. По-арамейски выражение «сын человеческий» значит просто «человек», «особь человеческого рода». У евангелистов, по-видимому, были некие основания переводить его с такой почти топорной буквальностью. Однако заметим; это происходит лишь там, где евангелист приводит слова Иисуса. Ни в повествовании, ни в речи других лиц, соответствующее выражение мы не встретим ни разу. Не исключено только, что в каких-то случаях евангелисты сами вкладывают его в уста Иисуса, но, скорее всего по той лишь причине, что оно было характерной особенностью Его речи. Почему же Он так говорил? Чаще всего слова «Сын Человеческий» у Иисуса можно заменить местоимением «я», и смысл не изменится. Но в некоторых случаях Он, похоже, имел в виду не себя, а кого-то другого. Те, кто изъяснялся по-арамейски в Палестине, нередко подменяли словами «сын человеческий» (т. е. «человек») местоимение первого лица. Возможно, Иисус, говоря о себе, поступал так не из какой-то особенной скромности или с тем, чтобы в речи Его не было и намека на самолюбование. Однако надо бы еще спросить, не было ли у Него в определенных случаях особой причины выбрать именно этот оборот речи. Мне кажется, причина была. Некоторые речения Иисуса отличаются такой смелостью, что одно это уже оправдывает употребление третьего лица. Косвенный оборот допускает еще одну трактовку: Иисус без лишних слов давал понять, что те, кто воспримет Его весть, Его узнают, а остальным, не воспринявшим, придется вопрошать: «Кто этот Сын Человеческий?»… Если под «Сыном Человеческим» Он разумел себя (что, как мы видели, не противоречит арамейскому словоупотреблению), священнослужители вполне могли усмотреть здесь богохульство, оскорбляющее самые сокровенные верования и чаяния евреев.
Ч. Г. Додд. С. 93–94, 129.
…В ту же минуту наполнил всю палату раздираемых тканей оглушительно трещащий звук. Первый знак подал Каиафа: легкую, белую, из тончайшего льна, виссона, верхнюю одежду свою разорвал сверху донизу, а потом – и обе нижние, соблюдая с точностью все, по Закону установленные правила: драть не по шву, а по цельному месту, так, чтобы нельзя было зашить, и до самого сердца обнажилась бы грудь, и лохмотья висели бы до полу. Первый начал Каиафа, а за ним – все остальные...
Д. Мережковский. С. 548.
Как бы услышав ужасное, нестерпимое богохульство, лицемер тотчас представился вышедшим из себя и разодрал свои одежды (переднюю часть): поступок, который в первосвященнике выражал чрезвычайную крайность душевного волнения и показывал величайший избыток мнимой ревности ко славе Бога Израилева.
Архиеп. Иннокентий. С. 279.
Закон запрещал первосвященнику раздирать свои одежды в знак личной скорби, однако, исполняя обязанности судьи, он должен был, согласно традиции, именно так выражать свой ужас перед богохульными словами, произнесенными в его присутствии. Вполне очевидно облегчение растерявшегося судьи. Даже если надежных свидетельств обвинения не предвиделось, нужда в них отпала: Подсудимый Сам дал показания против Себя.
Х. Суит.
Цит. по: Д. Мак-Дауэлл 1 . С. 78.
Иисуса из Назарета приговорили к смерти не по показаниям Его обвинителей, но по Его собственным, данным под присягой свидетельствам.
Ф. Моррисон.
Цит. по: Д. Мак-Дауэлл 1 . С. 78.
«Слышали ли, – вскричал потом Каиафа к прочим судьям, – слышали ли вы, что Он сказал?.. Он явно богохульствует, и мы еще требуем свидетелей?..»
Архиеп. Иннокентий. С. 279.
Они же сказали в ответ: и с тавеф, или – повинен смерти.
Ф. Фаррар 2 . С. 401–402.
«Смерти, смерти», повторяли один за другим старейшины.
Архиеп. Иннокентий. С. 279.
Каиафа, таким образом, достиг своей цели. Для выслушивания свидетелей потребовалось бы время, и мог бы расстроиться весь план; с наступлением дня, когда галилейские паломники могли узнать о том, что в минувшую ночь был арестован их учитель и соотечественник, которого они считали пророком, и даже самим Мессией, дело могло бы принять весьма опасный оборот. Каиафа хорошо сыграл свою роль.
А. Лопухин. С. 486–487.
Заседание тотчас же было закрыто, и смертный приговор теперь был произнесен единогласно. Все встали со своих мест. А на Иисуса снова надели цепи.
А. Дидон. С. 671.
Суд единодушно поддержал его [Каиафу], и Иисуса обвинили в богохульстве – самом тяжком преступлении перед еврейским Законом.
Ч. Додд. С. 128.
В чем же оно выразилось, и что означает термин «богохульство», за которое закон карал смертью? Он означал хулу против Бога,в какой бы форме она ни выражалась, а в обширном смысле слова означал – ниспровержение всего теократического строя иудейского народа, перемену нравов и обычаев, презрение закона и пророков. Оба эти значения и применили судии к Господу Иисусу, и осудили Его на смерть, потому что Он, якобы, выдал Себя за Мессию – Христа – Сына Божия, и говорил, развращая народ от Галилеи до Иудеи, об отмене писаний закона и пророков, как они обвиняли в том Его.
Путь Христов. С. 327.
Повторим – весь суд над Иисусом Христом был противен и духу еврейского законодательства, – которое, как мы говорили, становится скорее защитником обвиняемого в уголовных преступлениях… Иисуса не отпустили после того, как свидетельские показания признаны были недостаточными; затем незаконно подвергли Его допросу, не дали ни свидетелей защиты, ни господина тяжбы; наконец, первосвященник сам обратился к Иисусу и привел Его к присяге: «заклинаю Тебя Богом Живым, скажи нам, Ты ли Христос, Сын Божий?» Иисус отвечал, согласно установившейся формуле: «Ты глаголеши»? Затем следовало раздрание риз Кайафы, как законное выражение негодований при виде богохульства, и потом голосование и приговор: «Повинен смерти».
Прот. И. Восторгов. С. 17–18.
Так закончился допрос и суд беззаконного сборища у Каиафы. Сын Божий, Господь Иисус осужден на смерть за богохульство.
Путь Христов. С. 327.
…Кончился первый допрос. Судьи и советники разошлись, дабы несколько успокоиться сном, потом снова собраться при первом рассвете.
Архиеп. Иннокентий. С. 278.
Сборище разошлось, и окончился вторичный допрос Иисуса.
Ф. Фаррар. С. 402.
Поправ таким образом все законы, беззаконные судьи, тем не менее, пытаются соблюсти вид законности; и, окончательное произнесение приговора, как предписывал закон, откладывают до вторичного заседания, – однако же не до третьего дня(как бы следовало), а только до рассвета следующего…
Свящ. Н. Гречулевич 2 . С. 163.
Господь, в ожидании нового собрания, выведен был из жилища первосвященника, где происходил совет, на двор. До утра оставалось немного времени (два, три часа); но для Него сей промежуток времени был весьма тяжел, потому что Он находился в руках буйной толпы, состоявшей из стражей храма и служителей первосвященнических…
Архиеп. Иннокентий. С. 279.
Встали все со своих мест и начали плевать в лицо Иисуса, и бить Его по ланитам, выражая тем и ненависть, и презрение к мнимому Богохульнику, и издеваться над ним, как над мнимым Мессией – Христом: «Прореки нам, Христос, кто ударил Тебя?»
Путь Христов. С. 326.
После этого Иешу заковали в цепи, и он стал печалиться и тосковать, потому что был бессилен, а сила была теперь у мудрецов, и в их власти было умертвить его или оставить жить. Одни иудеи говорили им: мы хотим, чтобы его забили камнями как Азазела; а другие говорили: мы не хотим, чтобы его прикончили сейчас, но чтобы он страдал и мучился целый месяц; наконец, третьи советовали: не нужно побивать его камнями, но пусть каждый израильтянин придет и ударит его по лицу. Стоящие же вокруг него сторожа и другие люди били его палками и нанесли множество ударов, а мудрецы били его сандалиями…
Тольдот Иешуа.
Венская рукопись (15).
…В подвале церкви Поющего петуха в Иерусалиме на обозрение выставлена древняя тюрьма, в которой были найдены весы для взвешивания десятины священников. На стенах камер имеются следы от цепей, которыми приковывались заключенные. На полу, рядом с местом для порки, имеются два углубления, в которых держалась вода и уксус. Когда Иисусу был вынесен смертный приговор, все разговоры о его законности или противозаконности были отложены: заключенных, которые находились под стражей, не следовало бить, однако хула против Бога обязывала к немедленным действиям.
Итак, Иисус был грубо избит и оплеван. Его били, закрыв Ему глаза, и, насмехаясь, спрашивали: «Прореки, кто ударил Тебя?» Эта игра kolafix была заимствована из Греции, и ее сразу полюбили дети. Одному из игроков на голову надевали капюшон, остальные прикасались к нему, и он должен был отгадать, кто это сделал. Предполагается, что в ту ночь Иисус также был выпорот в подземной темнице, после чего Его раны были омыты водой и уксусом. Затем Он был спущен в глубокую яму, которая использовалась в качестве подземной тюрьмы.
Р. Сантала. С. 191–192.
Вдоволь надругавшись над Нам, заперли Его в темницу до утра.
Д. Мережковский. С. 549.
Когда же настало утро, все первосвященники и старейшины народа имели совещание об Иисусе, чтобы предать Его смерти.
Матфей. 27: 1–2.
СНОВА ПЕРЕД СУДОМ КАИАФЫ (третий суд церкви лукавствующих)
...Но в деле Иисуса соблюдена была несколько формальная сторона: после ночного заседания Синедриона назначено было утреннее, вторичное, на котором подтвержден был приговор смерти. Оно было собрано с ранним рассветом, как предписывал закон, по которому великий Синедрион начинал заседание тотчас же после «ежедневного утреннего жертвоприношения», совершавшегося, как известно, при первом рассвете. Но промежуток между заседаниями не равнялся и 4 часам, вместо законных 24-х.
Прот. И. Восторгов. С. 19.
Очень вероятно, что это второе, после ночного, необходимое по закону, для смертного приговора, дневное заседание Верховного суда происходило уже не в доме Каиафы, а в месте более священном, близ «Величества Божия», – в храмовой синагоге, Bet-Midrasch, или «Палате Тесаных Камней», «Lischkat Hagasit», той самой, где некогда отрок Иисус внимал учителям Израиля, может быть, сегодняшним судьям своим и убийцам.
Д. Мережковский. С. 551–552.
Прошли томительные часы ночи; засиял рассвет и настало утро этого вечно достопамятного дня. Нарушители милости и правды, страшась нарушить требование устного закона не судить ночью, позаботились о соблюдении в точности этого ничтожного правила, потому что только на рассвете Иисус приведен был в Лискат-Гаггацциф, или мощенную залу с южной стороны храма, или может быть, в Хануиоф, или торговое отделение, где собрался синедрион для третьего по счету, но первого формального и законного допроса, хотя собственно говоря и это сборище разве только из снисхождения можно назвать синедрионом.
Ф. Фаррар 2 . С. 406.
Иосиф (Флавий. – Е. Г.), к тому же, говорит, что во время владычества римлян не было и следа настоящего законного синедриона, а только неполноправные специальные собрания. Все обстоятельства относительно существования в это время настоящего синедриона слишком темны. В субботы и праздничные дни, говорят, собирались священники и старейшины в Беф-Мидраш или синагогу при храме, которая построена была вдоль хель, стены, между дворами внешним и женским. Равви Измаил, автор «Седер-Олам», сообщает, что «за сорок лет до разрушения храма синедрион сам себя изгнал из залы с мощеным полом и поместился в торговом отделении», выстроенном Анною и разоренном впоследствии народом, который за три года до осады Иерусалима расхитил все имущество этих ненавистных первосвященников.
А. Митякин. С. 202.
Как только все собрались, ввели Господа Иисуса в синедрион и подвергли Его окончательному допросу, предложив те же вопросы: 1) Ты ли Христос? 2) Ты ли Сын Божий? и Господь Иисус подтвердил истинность Своих слов, сказанных на предварительном суде Каиафы.
Путь Христов. С. 328.
Смертный приговор был произнесен, в сущности, уже раньше, чем Каиафа занял судейское место в этом собрании; судья уже открыто сказал, что он исключительно стремится к осуждению. Все последовавшее судопроизводство, таким образом, в действительности было наглым лицемерием, считавшимся необходимым лишь для того, чтобы добиться необходимого содействия в достижении цели со стороны римского прокуратора.
А. Лопухин. С. 483.
Таким образом, третьим осуждением еврейских властей, осуждением, которое, думали они, будет утверждено Пилатом и удовлетворит их неутолимую жажду крови, окончилась третья часть суда над Спасителем, а за решением последовало второе издевательство, похожее на первое, но еще более оскорбительное, еще менее выносимое, потому что насмешка священников, старейшин и саддукеев отвратительнее и возмутительнее, чем насмешка рабов и бездельников.
Ф. Фаррар 2 . С. 409.
Но да сбудется слово, написанное в законе их: «возненавидели Меня напрасно».
Иоанн. 15:25.
Осудив Спасителя за богохульство на основании Его собственного признания, эти судьи официально, под присягой доказали, что Иисус считал Себя не только теократическим Царем-Мессией, не только Человеком – Сыном Божьим, но и Божественным Мессией. Истинным Сыном Бога. Именно после этого признания Он был предан смерти.
Х. Фелдер.
Цит. по: Д. Мак-Дауэлл 1 . С. 80.
Не потому Иуда предал, а синедрион осудил, не потому, что это было предсказано, но потому то и было предсказано, что Иуда предаст, а Синедрион осудит, сам, вольною волей, а не по принуждению. И посему с полной справедливостью на судьях народа иудейского, судивших и осудивших Иисуса Христа, лежит проклятие Божие и проклятие человеческой истории.
Прот. И. Восторгов. С. 31.
СУД ЦЕРКВИ ЛУКАВСТВУЮЩИХ (обзор мнений о первом и втором суде синедриона над Иисусом Христом от древности и до наших дней)
Можно согласиться, что в заявлении Иисуса Христа о Своем Мессианском достоинстве, если оно несправедливо и рассчитано на обольщение народа, с еврейской теократической точки зрения можно было усмотреть хулу, как и заявил об этом Кайафа, однако заявление Иисуса во всяком случае не могло освободить еврейское судилище от обязанности обсудить Его притязания. Гражданское и церковное судопроизводство сливалось вместе в теократическом еврейском государстве, и при свете пророчеств, на основании всех имеющихся данных, Синедрион даже обязан был обсудить заявление Иисуса, проверить его притязания на звание Мессии, Которого все ожидали, обязан был по крайней мере после заявления Иисуса о Своем Мессианском достоинстве задать Ему вопрос, какой не раз задавали Иисусу даже простые галилейские слушатели: «какое же Ты нам дашь знамение, чтобы мы увидели и поверили Тебе?» Вместо этого первосвященник разодрал свои одежды и сказал «на что еще нам свидетелей», потом, спросив своих сотоварищей: «как вам кажется?» получил ответ: «Isch Maveth», т. е. повинен смерти, в буквальном переводе: Он есть муж смерти...
Прот. И. Восторгов. С. 28.
Как в те времена всеобщего смятения, так и теперь, рассматривая дело Христа, иудеи соблюдали форму и карикатуру судилища до конца. Когда не явилось никаких обвинителей, то эту должность, попирая всякое достоинство и приличие, принял на себя сам судья. Против Узника выступили только свидетели, и они с радостью были выставлены судьей; но в защиту Его не было призвано ни единого свидетеля, хотя закон давал таким свидетелям полное преимущество. Не назначено было и особого советника, и вообще не представлено никаких льгот, которые предоставлялись Узнику законом, дававшим ему право призывать свидетелей в свою пользу. Этот самозваный суд с самого начала стремился лишь к осуждению Узника, а не к оправданию Его, как требовалось законом. Тут, против обычая, не сделано было ни малейшей попытки даже проверить достоверность враждебных показаний, не сделано было никакого предупреждения тем, кто давали эти показания, касательно греховности недобросовестного свидетельства перед законом и Богом.
А. Лопухин. С. 481.
Повторяем, в иудейском законодательстве свидетели играли весьма важную роль: им принадлежала инициатива судебного преследования (и этого в суде над И[исусом] Христом не видно), их же показания составляли основу всякого судебного разбирательства, а потому, по словам Мишны, пока свидетельские показания не были даны публично против какого-либо человека, он считался пред судом не только не виновным, но и не обвиняемым. В деле Иисуса Христа этот закон не был соблюден.
