Текст книги "Последний ветер (СИ)"

Автор книги: Евгений Мышкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Её дом сейчас был в самом сердце черного континента, как называли его смертные. Десперра. Город-оазис в чреве пустыни. Тсагга пришла сюда несколько лет назад и следом за ней невидимым призраком потянулась война. Она ещё не началась, но уже витала в воздухе. Ещё несколько лет спокойствия – и начнется кровавая жатва. И в это самое затишье Проклятый посетил её дом. Угольная кожа, алые переплетения вен и артерий, глаза цвета палой листвы. Он пришел на закате, жадно взял её, и перед тем, как раствориться в ночных сумерках, наказал ждать его знак в небе.

– Скажите мне, что это будет? – Спросила она, всё ещё ощущая истому, и жар в чреслах.

– Наше сердце. – Ответил он. – Чёрное и холодное. Забери его себе и воспользуйся им. Или отдай достойному.

– Но, как его использовать?

– Ответ есть у одного из твоих братьев.

– Но, у кого именно? – недоуменно спросила она. Проклятый улыбнулся напоследок.

– Мы пришлем его к тебе...

Она спала, когда впервые почувствовала это. Через её тело словно прошел разряд электричества. И тихий-тихий голос в голове шептал, что она обязана найти упавшую звезду. Она вышла на балкон нагая, и ночной пустынный воздух холодил её черную кожу. Красная черта пересекала небосклон и стремительно приближалась к земле. Пора выдвигаться. Если она поспешит, к утру они будут там.

Меньше чем до рассвета они приехали туда на добрых конях. Воронка была хорошо видна, но ветер и песок грозились зарыть её до конца дня. Два десятка крепких мужчин, раздетых по пояс, широкими деревянными лопатами откапывали упавший метеорит. За день они углубились на четыре метра.

"Где же этот треклятый кусок камня?" – подумалось ей. "Насколько глубоко он зарылся в песок?"

Она понимала, что поиски могут затянуться на несколько дней и ночей. Ей не хотелось изнурять людей, но и терпением создатели её не наделили. Когда солнце почти уже скрылось, из ямы донесся голос:

– Что-то твердое, леди Арра! – Один из молодых. Гарр. Если он и вправду нашел сердце, то сегодня она впустит его в своё ложе.

– Копайте глубже! – Голос её оставался строгим, но внутри она ликовала.

Гарр откинул лопату, и, упав на колени, начал откидывать песок голыми руками. Когда он прикоснулся голой рукой к камню, его словно обожгло холодом. Он вскрикнул и выругался.

– Надевайте рукавицы! – крикнула Тсагга. – Не то все руки обожжёте. А они мне ещё пригодятся.

Первый и самый большой кусок был размером с человеческую голову. Когда Гарр извлек его из песка, он бережно отряхнул его и покрутил в лучах угасающего солнца. Металл не просто не отражал свет, а будто бы сам поедал его. Тсагга услышала тихий шепот Гарра: "Это прекрасно..." Остальная дюжина кусков – не больше кулака. Чёрный метеорит был чрезвычайно лёгким и очень крепким. Тсагга удивилась, как при своих размерах он не сгорел в плотных слоях атмосферы. Впрочем, если Проклятый явится ещё раз, она обязательно задаст ему этот вопрос.

Мужчины аккуратно, словно нечто хрупкое, вытаскивали звезду часть за частью. Передавали из рук в руки и упаковали их в плотную кожаную суму. Суму приторочили к седлу Тсагги. Она не удержалась и запустила туда руку. Нащупала металл и ощутила его силу, его волю. Её он не обжигал. Он ласкал и грел её руку. Она была довольна, хоть и не до конца понимала, что делать с этой находкой дальше. Если Проклятый сказал правду (а она могла сейчас убедиться в правоте одного из его предсказаний), то скоро заявится один из её братьев. Только вот кто? Дроах? Кромм? Тахеш? Шаалак? Вот уже полтора цикла от них не было никаких вестей. Впрочем, позже.

Сейчас Тсаггу занимала мысль о том, что молодой и крепкий человек сегодня возляжет с ней, и она до рассвета вытянет из него все силы. Их кони поравнялись, и он улыбался, глядя на свою госпожу. Она улыбалась ему в ответ. Между ног у неё разливалось приятное тепло.

* * *

Жизнь в Деспере – огромном городе за каменными стенами била ключом. Как будто и не было здесь ужасного мора. Разве что совсем недавно всё было совершенно по-другому. Чума, горы трупов, костры, чадящие в небо сизым дымом, мухи и падальщики. Чумные доктора в жутких масках и больные черной смертью, умирающие в агонии. Падающая звезда привела его сюда. Её яркая головня словно указывала путь.

Он прибыл на Чёрный континент задолго до этого события, оставив дом и Ишчель в Старом Свете. Он, словно одержимый, рвался туда, где бушевала невиданная доселе болезнь, выкашивающая города и страны. По прибытию он был поражен и зачарован инфекцией. Спустя десятки бессонных ночей, он нашел лекарство. Когда удалось локализовать очаг болезни в одной стране, он отправлялся в другую. Затем – ещё в одну. И везде – зараза, расползающаяся в жарком климате, как огонь в сухом лесу.

Только здесь было не так. Эпидемия закончилась. А в воздухе было нечто эфемерное. Агрессия, страх, жадность – всё смешивалось в коктейль, предвещающий ещё более страшную пандемию. Войну. И Присутствие. Странное колющее ощущение в подкорке. Насколько он знал, никого из братьев здесь нет. На всякий случай, он окликнул их. Велер шатался по старому свету. Тотль – по Новому. Цогуа вообще был вне досягаемости его зова. И всё-таки...

Ллотр остался разобраться с этим вопросом. Остановиться и выдохнуть хотя бы на время. Пока люди по какой-то неведомой причине не начнут убивать друг друга.

На третий день пребывания здесь он развел камин в своей комнате. Уголь жарко полыхал, и длинные тени плясали на стенах. И когда он нащупал существо такое же древнее и такое же сильное, как и он сам, оно отозвалось:

– Ну, здравствуй, сладкий белый братик. Приходи ко мне завтра утром в "дом мечей" и мы славно поговорим...

Голос принадлежал женщине.

* * *

Они все невероятно его бесили. Напыщенные, дерзкие и смертные. Капитан этой лохани едва согласился взять его с собой. Старый, нечесаный старикан, проживший, видимо большую часть жизни на море, чем на суше и оттого тронувшийся головой. Он долго смотрел на незнакомца, щурясь своими водянистыми глазами, и Шаалак чувствовал, как тяжело в его голове перекатываются мысли и варианты развития событий. В конце концов, он плюнул себе под ноги коричневой от табака слюной, и сказал: Хорошо. Но, Шаалак чувствовал, что капитан не признает его за полноценного человека.

Даже матросы – и те ненавидели его. Они выделили ему гамак в трюме и деревянное ведро для нечистот. Кормёжка в сумму проезда не входила, хоть он и заплатил им парой золотых монет со стершимися от времени оборотами. Шаалак терпел такое обращение только потому, что в ближайшие несколько месяцев никто, кроме "мёртвой рыбы" не шел на черный континент. То ли капитан Вальд решил что-то перевезти, то ли наоборот. Шаалак понял только то, что чёрной смерти этот седой старик не боится. Или просто не представляет себе, что это такое.

– Капитану видать, водорослей в голову набилось, глянь какого страшного с собой взял...

– И не жрёт толком ничего, странный какой-то...

– Может, беглый невольник, гляди, как размалёван...

Шаалак слышал всё, что говорили, шептали или думали о нём матросы. Они ненавидели и боялись его одновременно. Лысый, мускулистый, с янтарными глазами и с татуировкой почти во всё тело, он мог быть уверен, что команда будет держаться от него на расстоянии. Страх будет довлеть над всеми чувствами, и они вряд-ли осмелятся предпринять что-то против него. Да и вряд-ли смогут серьезно ему навредить. Только вот у Шаалака были весьма конкретные мысли по поводу того, что ОН сделает с ними...

В конце второй недели, когда утихли штормы, и на горизонте замаячил берег, матросы подняли парус и убрали вёсла.

Они шли до самого заката, и на ночь встали на якорь всего в нескольких лигах от берега. Шаалак не спал. Он чувствовал, что немногочисленная команда собирается расходиться по каютам на отдых. Он вышел на палубу и вдохнул ночной ветер. На берегу ярко горело пламя огромного маяка, приглашая в тихую бухту. Где-то далеко, в пустынном городе – его сестра. Он вёз ей подарок. Прощальный дар перед тем, как съесть и поглотить её навсегда.

Сейчас он вспомнил о пауках, которые приносят своим самкам подарок, туго упакованный в паутину и листья. И пока самка разворачивает подарок – у самца есть время оплодотворить её. И, возможно, убежать, минуя, тем самым, гибели. "Я тоже принесу тебе подарочек. И пока ты будешь рассматривать его, я сам съем тебя, сестричка! Только я не паук. Я – Змей!"

Проклятый отправил его к сестре на помощь. Они снова говорили своими загадками: "Бери свиток – отправляйся к сестре, у неё кое-что есть для тебя."

У него, между прочим, тоже есть кое-что для них всех.

Матрос, оставшийся на носу, пил нечто из обмотанной бечевой бутылки, и отвратительно распевал похабные песни. Хриплый голос мешался с криками чаек в черном ночном воздухе. Глаза его смотрели на берег и остальной мир для него сейчас не существовал вовсе. Рот Шаалака наполнился слюной. Он снял с себя просторные белые штаны и бросил их на палубу. Сцепил руки в замок над головой и дернулся. Громко хрустнули суставы. Он расслабился и закрыл глаза. Тело его вытянулось, и спустя несколько мгновений на досках, клубясь и изворачиваясь, оказалась огромный змей. Он, словно тень бросился на матроса, скрутил его, выбив воздух из лёгких, и тот захрипел. Шаалак сжал кольца ещё сильнее и человек затих. Змей проглотил его в секунды. Затем он бросился в каюту капитана, застав его громко храпящим прямо в одежде. Старое мясо было жестким и костлявым. Но, оно заслуживало такой участи. Тот, кому когда-то преклонялись, недостоин того, чтобы самому преклоняться перед кем-то. Особенно, перед старым смертным, считавшим его человеком второго сорта.

Шаалак обернулся человеком и сбил качающийся на крюке керосиновый фонарь, который Вельд забыл потушить. В животе была приятная сытая тяжесть. Он не торопясь вышел на палубу, подобрал штаны, металлический тубус и скользнул в воду. Из каюты начал валить дым – смоленное дерево хорошо занялось. Старая "дохлая рыба", которую некогда гордо именовали кораблем, пылала.

Когда он выбрался на берег, он снова принял человеческий вид. Он оглянулся на море и увидел догорающий остов корабля. Кто-нибудь из этих людей, возможно и спасся. Он бы с удовольствием съел и остальной экипаж, но времени на это не было. Пускай. Ему нужно дальше. К сестре.

Чернильное небо рассекла красная нить метеорита. Шаалак, всё ускоряя ход, направился туда, куда падала звезда.

Он достиг Десперры спустя четыре дня. После влажных и буйных джунглей, пустынные пески казались ему проклятием. Только сестрица, наверное, должна быть настолько безумна, чтобы осесть здесь. Впрочем, её дело война, а не климат. Он просто шел делать своё дело.

– Дом мечей! – Он хмыкнул сломанным носом, когда Сестра открыла ему двери.

Заспанная, с волосами, заплетенными в десяток косиц, и полупрозрачной мужской рубахе, из которой то и дело норовят выскочить груди.

– По крайней мере, я не живу в сырой яме с позвоночниками вместо тростника на полу.

– Выбирай выражения! Мне поклоняются как Богу! – Шаалак прищурил один глаз.

– Мне тоже поклоняются. – Тсагга пожала плечами.

– Тебе, или твоей щёлке?

Сестра громко и достаточно сильно ударила его ладонью по лицу. Шаалак усмехнулся, облизываясь.

– Проходи, будь как дома. – Процедила она прищурившись. – И поменьше высовывай свой язык изо рта.

Тсагга босиком прошлепала в гостиную. Шаалак проследовал за ней. Дом мечей, помимо его скепсиса, и вправду был увешан оружием. Мечи разных эпох, копья, топоры, ножи и глефы развешаны на стенах. А ещё доспехи и огнестрельное оружие. Не смотря на дикость сочетания, вместе всё смотрелось достаточно органично. Из внутреннего убранства – печь, стол со стульями, да ковры на полу, вперемешку со шкурами животных.

– Долго собирала? – Брат указал головой на стены.

– С самого начала. – Ответила она.

– И зачем?

– Мне нравится убивать железом и огнём! Металл делает ровные раны, а пуля – круглые. – Сказала Тсагга.

– Махать железками – удел смертных. Ты должна убивать собственными руками, если ты и вправду хочешь быть богиней войны. Твои руки это и есть самое совершенное оружие.

– Прости братец, но нет. Есть вещи гораздо сильнее, чем пальцы или зубы.

– И что же это? Это то, ради чего я пришел сюда?

Тсагга только было открыла рот, но неслышно ступая, в комнату вошел Гарр. Он на мгновение застыл, обнаружив, что к хозяйке пришел гость. Тот был в разы шире, и брит наголо. И глаза его были странного медового цвета. А лицо – как у госпожи. Одно на двоих.

– Ты возлежишь с ним? – Спросил Шаалак с презрением в голосе. Тсагга шикнула на юношу, и тот удалился, поспешно хлопнув дверью.

– Ты не имеешь права судить меня.

– Ты размякла, сестрица. Ты ведешь себя совсем как ОНИ!

– Зато я не веду себя как дикое животное! Я не ем себе подобных!

– Я, значит, для тебя теперь животное, Тсагга? – Он горько усмехнулся и подошел к стене, на которой были развешены "железки". – Ты боишься меня, сестра. А ведь я очень надеялся на тебя. Я думал, мы будем вместе теперь... – Рука его скользила по клинкам, пальцы выбирали острую и тяжелую сталь. Он снял тяжелый двуручный меч и взвесил его в своей мощной ручище. – Ты назвала меня животным. А ведь животные во многом лучше нас. Не обманывают, не предают...

Шаалак развернулся лицом к сестре и увидел, что она направила на него ствол огромной бронебойной винтовки. Брови её сдвинуты, левая рука намертво вжалась в цевьё.

– Предупреждаю... – Угроза его утонула в оглушительном звуке выстрела.

Его припечатало к стене, отчего та окрасилась красным, а с подставок со звоном полетело холодное оружие. В груди Шаалака зияла внушительная дыра, ребра раздроблены, пара позвонков отсутствуют. Его повело вбок, но не упал. Тсагга всё ещё выжидала подвоха, но руки предательски дрожали. Брат опустил голову, будто бы пытаясь рассмотреть, насколько велика получилась дыра. А затем он резко дернулся вперед, сделав косой рубящий выпад вверх. Он упал растянувшись на полу, а Тсагга неистово завопила. Но предшествовал этому грохот упавшего перерубленного ствола и отсеченной левой руки сестры. Она бросила остатки винтовки и схватила окровавленный обрубок. Тсагга осела на пол и просто держала его, вопя во всё горло.

Шаалак неуклюже встал, и с маской отвращения на лице, снес сестре голову.

Рана в груди почти затянулась, когда в дом вбежал тот самый юнец, изрядно запыхавшийся. Он застыл в дверном проёме, глядя на учиненный разгром и свою госпожу, потерявшую голову в драке. Шаалак только лишь взглянул на него, и тот моментально выскочил обратно.

– Беги, маленький человек. Твоя госпожа уже мертва. Сейчас я славно полакомлюсь ею... – пробурчал он себе под нос.

Когда она открыла глаза, их словно затянуло красной пеленой. Когда зрение немного прояснилось (причем видел только правый глаз), Тсагга увидела довольное лицо своего брата. Она скосила здоровый глаз, и увидела, что ниже горла у неё ничего нет.

Она попыталась открыть рот, но слова не шли. И кричать она тоже не могла. В таком состоянии она не протянет долго. Пару часов максимум. Потом мозг умрет.

– Видишь, как занятно получилось? – Будто растягивая слова и наслаждаясь ими, спросил Шаалак. – Тебя убили твои же железки. И ты ещё надеялась тягаться со мной? Глупая, слабая сестра. Стрелять надо было в голову... – Сказал Шаалак. – А теперь посмотри в мои глаза. Это последнее, что ты узришь перед тем, как я оттрапезничаю твоей головкой.

"Безумие! Так не должно быть! Брат не может убить меня! Я нужна Проклятому! ПОМОГИТЕ МНЕ!" – метались мысли в её агонизирующем мозгу.

Шаалак проглотил её. Проглотил и облизнулся. Когда желудочный сок разъест её череп и доберется до мозга, остальные братья почувствуют это. Пускай. Пусть приходят, дабы разобраться, что произошло. И если они окажутся такими же слабыми, как и беспутная сестра, он и их съест.

Он обшарил дом и нашел метеорит в её спальне. Шаалак достал осколок из сумки и пристально разглядывал его в утреннем свете. Осколок не блестел на солнце и будто бы втягивал его лучи внутрь себя. Туда, где был вечный холод и непроглядная тьма. И чем дольше Шаалак смотрел на него, тем глубже его затягивало внутрь, и голоса в голове шептали всё громче. Они что-то говорили ему, но он не мог разобрать ни слова в этом бормотании. Неизвестно, сколько бы он ещё пялился в кусок камня, но в дом кто-то вошел.

Шаалак спустился по лестнице и замер словно кот, увидевший чужака на своей территории. На него с такой же оторопью взирал бессмертный брат. Только белый. Молочная кожа, белые глаза, бесцветные волосы.

– День добрый. А где хозяйка? – Только и успел спросить Ллотр перед тем, как Шаалак, отбросив сумку в сторону, набросился на него.

Они сцепились и Шаалак, повалив вошедшего, безостановочно молотил его руками. Ллотр оторопело закрыл руками голову, а потом просто толкнул черного. Тот, выровнявшись, бросился к окровавленному мечу и с криками начал нападать.

Он рассекал воздух, напрасно пытаясь достать его. Белый братец был невероятно проворен, и гибок как ласка. Он уходил в стороны и извивался под самыми невероятными углами. И всегда за секунду до того, как кромка меча прикоснется к его плоти. Шаалак бил очень быстро, но противник, казалось, двигался быстрее времени.

Он неуклюже цеплял клинком деревянную мебель, и та разлеталась щепками. Он сбивал куски каменных стен и те осыпались песчанниковой крошкой. А вот врага он не зацепил ни разу. В какой-то момент, Ллотр, перекатившись в сторону, подхватил с пола нож длиной с локоть и начал быстрыми и точными движениями колоть черного брата. Нож входил в тело, раз за разом оставляя глубокие раны, которые тем не менее, быстро затягивались. Один не мог достать другого, второй не мог убить первого.

В какой-то момент этой пляски, Шаалак шумно выдохнул:

– Хватит! – Он опустил свой меч и выставил перед собой ладонь. Ллотр недоуменно застыл на месте, впрочем, не опуская нож. – Достаточно! А ты недурно дерешься ножом, врачеватель. – Шаалак прищурился, будто что-то задумал. – Опусти нож.

– Почему же? Я не уверен, что через секунду ты не набросишься на меня снова.

– Не наброшусь! – Сказал он и засмеялся. – У меня есть к тебе предложение...

Когда они покинули дом мечей, каждый отправился своим путем. Ллотр с изрядно увеличившимся багажом отправился на север, в сторону портов, откуда корабли шли до Старого Света. Сумка с камнями и тубус с письменами Проклятого теперь всецело занимали его разум.

Шаалак отплыл обратно на запад. Он думал о том, насколько правильно поступил, отдав белому брату сердце Проклятого. Когда рука белого брата прикоснулась к камню, что-то в нём изменилось. Словно частичка черного бога проникла к Ллотру в голову. Он дернулся, но руки не отнял. Теперь осталось только ждать. Пройдёт время, и Проклятый шаг за шагом завладеет его разумом. Ллотр сильный и достойный таких подарков. Скоро он собственными руками расправится со своими братьями. А когда из дороги сойдутся снова, их останется всего лишь двое.

Глава 15

ГЛАВА 15

– Левой рукой работай! Не открывайся! Теперь бей!

На свежий снег брызнула горячая кровь. Уже не первая за сегодня. Крики Орхи перемежались лишь шумным дыханием Тэйи и звоном металла о металл. Девочка училась бою на ножах. В руках у неё были не заточённые клинки. У Орхи – клыки.

Когда Тэйе исполнилось семь, он, как и обещал, начал учить её фехтованию. В первый год – деревянными ножиками. Во второй – стальными, но не заточенными. Следующие пять лет превратились для неё в нескончаемую полосу шрамов и увечий.

Орха тренировал её каждый день. С утра и до полудня. Если в эти дни он не уходил далеко в море на охоту. Тогда Тэйя ходила к Аю, и наблюдала, как та занимается с травами. За эти годы Орхе удалось стать для неё жестоким, но в то же время, хорошим наставником. Он нещадно бил и резал её, если она заслуживала того в бою. Помимо фехтования он хлестал её длинной цепью, развивая ловкость и скорость. И если Тэйя была невнимательной или недостаточно проворной – пощады не было. Но, и похвалу девочка слышала не реже, чем получала очередной шрам.

Для неё Орха разделился на две амбивалентные личности. Одна личность – добрый и заботливый человек, ставший для неё отцом, которого у неё никогда не было. Другая – жесткий и бескомпромиссный наставник, не знающий жалости в тренировках. И если одного Орху она любила и обожала, то другого – люто ненавидела всем сердцем. Впрочем, она ненавидела ещё и себя, когда оказывалась невнимательной или чересчур медлительной в схватке.

– От своего врага пощады не жди!

Орха кружил вокруг неё, и старался развернуть её так, чтобы низкое солнце светило ей прямо в лицо. И когда она прищурилась, он сделал рубящий выпад снизу вверх и выбил у Тэйи нож из правой руки. Она попыталась достать его левой, но он ушел вбок и сделал подсечку ногой. Тэйя рухнула спиной в снег и он навалился на неё, прижав её руки своими ногами. Приставил холодное острое лезвие к шее.

– Ты мертва. – Фатально произнес Орха и встал с неё. – На сегодня всё.

Тэйя молча встала и отряхнулась от снега. Её переполняла ненависть. Она несколько секунд жевала губу и пыталась подобрать слова, вихрем метавшиеся в голове.

– Мне ведь только тринадцать лет! – она готова была расплакаться.

– Мне было ровно столько же, когда я убил первого своего кита. – невозмутимо ответил Орха, хмурясь.

– Мне иногда кажется, что тебе это доставляет удовольствие. – Сказала она с вызовом.

– Ничуть, маленькая волчица. Я просто хочу, чтобы ты вышла победителем из боя. – Произнес он ровным тоном.

– Может, я его и так одолею. – Она обиженно свела руки на груди в замок.

– А может, и нет. Может, он только того и ждёт, что ты в порыве ярости явишься к нему и облегчишь его работу. Ты даже ни разу не одолела в бою меня. А даже я не выстою против того человека.

– Ты дрался нечестно! Ты ослепил меня!

– Враги вообще не самые честные люди. Они могут и в спину ударить. Просто признайся, что ты была недостаточно ловкой.

– Я была ловкой! И быстрой! – Закричала Тэйя.

– Ну, ладно. – Холодным тоном сказал Орха. – Тогда принеси мне полярного кота.

– Хорошо! – Вскрикнула она. – Без проблем. Дай мне...

– Нет-нет-нет, маленькая волчица. Без ножей. И не смей подчинять его волю. – Орха увидел, как округлились ее глаза, и приоткрылся рот. – Можешь не взрослого. Поймай его и свяжи его веревками. Принеси мне его живого, и тогда я возьму тебя с собой на охоту.

– И больше не будешь лупить меня цепью! – Тэйя решила увеличить ставку.

– Хорошо. Не буду. Но, только живого и невредимого.

Они вернулись в хижину и Орха выдал девочке несколько метров плотной веревки. Тэйя не стала заходить внутрь, а просто ждала на улице, всё так же сцепив руки на груди. Когда он вышел – молча выхватила веревку, и бегом отправилась вдоль побережья туда, где в нескольких лигах от поселка, на низких скалах пробивались чахлые сосны, снежные секвойи и мамонтовые деревья, вперемешку с колючими кустарниками. Они называли это Редким Лесом.

Орха смотрел ей вслед, пока она совсем не скрылась из виду.

– Столько же, сколько и тебе сейчас. Только отцу моему это стоило жизни. – Сказал он куда-то в пустоту.

Поймать полярного кота! Легко! Полярный кот может, и быстрее, но не умнее её. Орха завтра утром собирался уходить на охоту, но она успеет принести его еще до заката солнца.

В месте, где Стылая Река разрезала Редкий Лес, ледяные торосы наползали прямо на скальные пласты. Огромные острые куски серого с прожилками сланца торчали, словно обломки костей доисторических монстров. Редкие клочки земли ютили на себе растительность. Скальный берег облюбовали чайки. Коты изредка охотились на них. Но, вероятнее всего их можно встретить в глубине леса, гораздо дальше от берега.

Тэйя, стараясь как можно аккуратнее и как можно тише, кралась по камням, высматривая серые тени. Дикие коты были внушительных размеров, но при этом передвигались бесшумно и, порой смертельно быстро. Серая с чёрным шкура, когти как крюки и длинные клыки, чуть выдающиеся изо рта. Однажды Тэйя с Орхой наблюдали, как Полярный кот загнал небольшого шерстяного зверя с двумя рогами на носу. Кот был свиреп и раз за разом набрасывался на на животное, пока оно, обессилев, не упало от многих кровоточащих ран. Затем он, рыча, принялся трапезничать. Воспоминание заставило девочку вздрогнуть.

Тем не менее, она закрыла глаза и сосредоточилась, для храбрости сжав бухту веревки покрепче. Она попыталась почувствовать, есть ли поблизости Полярные коты. Просто дотянуться до сознания Орха не запрещал. Она ощутила семейство тощих мышей, которые недавно вышли из спячки и боязливо ждали темноты, чтобы выйти на промысел. Был огромный лось, бивший копытом рыхлый лед в поисках лишайников. А ещё сычуги, глухари и лисы.

Котов поблизости не было. Тэйя решила выманить зверя из леса. Она подманила к себе крикливую чайку и, извиняясь перед ней, сломала ей крыло. Она услышала, как глухо треснула кость под кожей и перьями. Тэйя отнесла птицу на каменную площадку перед краснолистыми мамонтовыми деревьями и отпустила её сознание. Птица начала отчаянно кричать о боли, и крики её разносились на лиги вглубь леса. Она хлопала здоровым крылом, безуспешно пытаясь взлететь. Она клюнула палец девочки и из ранки проступила капелька крови.

– Глупая птица! – Сказала Тэйя, обсасывая палец. – Сейчас придет большой кот и слопает тебя!

Птица закричала в ответ и снова попыталась достать её руку.

– Так тебе и надо! – Тэйя развернулась, и бегло удалилась в своё убежище.

Она ждала. Ждала долго и мяла в руках связанную заранее петлю. Крики чайки оглашали серую пустошь до самых сумерек. Иногда птица затыкалась, но потом возобновляла голосить вновь. Тэйе уже хотелось свернуть дурацкой чайке шею, когда она заметила стремительную тень, стелющуюся по камням.

Кот! Не взрослый, но уже и не маленький. Он приблизился к птице на расстояние пары прыжков и замер, внимательно обнюхивая воздух. На секунду глянул в сторону девочки, и Тэйя ощутила на себе проникающий взгляд двух светящихся плошек. Ей хотелось спрятаться, но она осталась неподвижной, чтобы не выдать себя. Когда, казалось, кот заинтересовался ей как добычей, он резко отвернулся, в два прыжка достиг чайку и перекусил ей шею. Назойливые крики стихли. Кот сцепил мощные челюсти на шее, высоко задирал голову, и потащил добычу куда-то вглубь леса.

Пора!

Разматывая веревку и раскручивая на ходу петлю, Тэйя стремительно бросилась в сторону хищника. Она едва сдерживала себя, дабы не завопить от охотничьего азарта. Кот заметил её, бросил безжизненную тушку птицы и угрожающе зашипел, обнажив полную пасть зубов. Тэйю это не остановило. Она, не сбавляя хода, сокращала расстояние между ними. Кот с воплями бросился ей навстречу. Когда их разделяло меньше фута, Тэйя высоко подпрыгнула, и пролетая над ошеломленным хищником, набросила петлю ему на шею. Она приземлилась на камень и почувствовала, как натянулась веревка.

– Попался!

Девочка победно вскричала, отчего кот взбесился ещё сильнее. Он считал, что ни петля на шее, ни мелкий двуногий хищник не смогут его остановить. Он дернулся в сторону, захрипел, мотая головой и снова бросился на Тэйю. Тэйя ушла в сторону, и попыталась набросить веревку на лапы. Кот, каким-то чудом выскользнул из очередной петли.

Всё повторилось. На этот раз веревка всё-таки обхватила заднюю лапу. Но тут кот достал её. Он набросился, метя в лицо, и Тэйя закрыла голову руками. Кот в секунды исполосовал их рваными ранами. Рукава платья разорвались и окрасились в красный.

Веревка размоталась и упала на землю. Тэйя ударила зверя ногой и тот откатился, зловеще рыча. Она сосредоточилась, пытаясь заживить раны, но получалось плохо. Они кровили и болели. Кот яростно тряс лапой, пытаясь сбросить с неё петлю. Ничего не выходило. Он мотал головой, но тщетно. Он начал заходить по кругу, и Тэйя в такт его шагам уходила в другую сторону, не спуская с него взгляд.

"Не моргай! Смотри ему прямо в глаза и ни в коем случае не уводи взгляд. Как только ты дашь слабину, он нападет"

Голос Орхи, всплыл из подсознания.

"А может, я и хочу, чтобы он напал. Может, мне того и надо?" Ответила сама себе Тэйя.

Она дернулась вперед, хватая конец веревки, и тут же перекатилась вбок, краем глаза заметив серую тень, мелькнувшую в нескольких дюймах от неё. Она, стоя на коленях, бросила всю бухту зверю прямо в морду. Кот, не ожидавший такого, начал яростно кусать веревку зубами и рвать её передними лапами, отчего запутался и свалился набок.

Тэйя подскочила и ударила его кулаком по голове. Кот, вопреки её планам, не лишился сознания, и ударил задними лапами прямо в живот. Тэйю скрутило от резкой боли и она зажала живот левой рукой. Правой она ещё раз ударила животное. На этот раз гораздо сильнее. Кот обмяк и затих.

Она проверила его дыхание. Живой. Не дожидаясь, пока он очнется, она быстро и насколько удалось, крепко связала его.

Живот и руки всё ещё ныли. Раны глубокие и затягиваются очень плохо. Но Орха теперь признает, что она сильная и ловкая, раз скрутила такого зверя. Она отдышалась, взвалила связанную тушу себе на плечи и отправилась домой.

Когда она достигла хижины из шкур и китовьих костей, было уже совсем темно. Очаг едва тлел, но внутри было тепло. Последнюю лигу зверь очнулся и безуспешно ворочался и рычал у Тэйи на закорках. Она внесла, бросила его на пол, и сказала:

– Вот тебе кот, Орха! Теперь ты... – И только в этот момент она заметила, что внутри никого нет. – Орха?

Она обошла хижину кругом, но, ни Орхи, ни его лодки не нашла. Тэйя подбросила несколько крупных поленьев в костер и принялась ждать. Когда взошло солнце, его всё ещё не было. И когда оно снова зашло – тоже.

Кота она посадила на цепь, приладив один её конец ко вмёрзшему колу, куда Орха привязывал лодку. Когда она в очередной раз вышла его покормить, кот ещё шипел на неё, но уже не бросался, норовясь выцарапать ей глаза.

На исходе третьего дня, она вышла на берег и до боли в глазах вглядывалась в крайнее море, холодного черного цвета. Она пыталась нащупать сознание Орхи настолько, насколько позволяли её силы. Лига. Две лиги! ТРИ ЛИГИ! Она почувствовала, что у нее носом идет кровь. Но Орхи не было.

Она не спала до самого рассвета. И только тогда заметила небольшое темное пятно на воде.

– Орха! – Она отчаянно закричала, с разбегу прыгая в холодную вода. Вода обожгла её тело, но она со всех сил начала грести к нему. Неумело, глотая соленую воду, фыркая как нерпа, но она гребла! Оставляя за собой мутные барашки, бултыхая ногами, плыла.