Текст книги "Последний ветер (СИ)"

Автор книги: Евгений Мышкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

– Серьёзно? Что-то вы ни разу не жаловались?

– Что ж. Тогда давай посмотрим, сможет ли твоя голова вместить хоть часть этих событий.

От внезапного толчка Ллотра скрутило. Голова начала болеть так сильно, что, казалось, мозг сейчас расплавится. Хуже этого было только то, что сейчас происходило внутри. Ллотр начал видеть все варианты своего грядущего будущего. От незначительных событий, до собственной смерти. Все возможные вероятности проявлялись, наслаивались друг на друга, смешивались и изменялись, стоило только начать думать хоть о чем-то...

– Хватит! Достаточно! Я больше не выдержу!

– Хочешь, мы покажем тебе все возможные варианты жизней всех тех, кого ты убил?

– НЕТ!

– Или давай посмотришь все возможные варианты событий мира, в котором не было бы тебя?

– НЕТ!

– Тогда как на счёт всей вселенной?

– НЕТ, ПОЖАЛУЙСТА! Я БОЛЬШЕ НЕ МОГУ!

– Не можешь. Мы знаем об этом. Мы думаем, ты усвоил урок!

– ДА, ТВОЮ МАТЬ! ТОЛЬКО УБЕРИТЕ ЭТО ИЗ МОЕЙ ГОЛОВЫ!

– Достаточно.

Ллотр корчился на полу держась за голову. Даже когда боль ушла, он не хотел убирать руки, боясь, что она расколется пополам. В глазах плясали радужные пятна и стоял шум событий. Реальных, или возможных, он так и понял. И от того, что он начинал их анализировать, боль вспыхивала снова. И снова.

– Долго ещё это продлится? Весь этот шум и вспышки?

– Мы не знаем. Мы надеемся, что это останется с тобой до конца. – Проклятый засмеялся.

– Я вас ненавижу!

– Мы тебя тоже. Но, это ведь не повод убивать тебя.

– Вы не убьёте меня. Я – единственный, кто достоин. И кто сможет.

– Мы согласны с этим утверждением. А теперь давай поговорим о том, ради чего ты пришел к нам. Задавай свои вопросы.

– Итак. Первый и наверное, самый важный вопрос. Почему именно она? Что такого особенного в этой маленькой девочке?

– Ты уже знаешь, что Тотль давным-давно понял, что сам он убить тебя не сможет даже при всём желании. Фактически, ты принадлежишь к "чёрным". Но, сам-то ты "белый". И Вы – белые братья, созданы с тем ограничением, что не можете убивать друг друга. Всё дело в том, что Тотль пользуется светлой силой, а ты черпаешь силу из хаоса. Ты – аномалия. Мутант. Никто не смог предвидеть такого развития событий. Ни предположений, ни пророчеств, ничего такого. Ты умудрился сохранить свою физическую "белизну". Чего, конечно же нельзя сказать о твоей больной чёрной душе.

После той самой бойни, когда ты прирезал парочку своих братьев, твой единственный выживший брат решает пойти на хитрость, и тоже создать аномалию. Ребенка, равного Вам по силе и возможностям. Найти женщину, восприимчивую к силе, соблазнить её и зачать дитя. Как ты понял, это ему в итоге удалось. Только получился мальчик. А тот самый ребенок, ради которого всё затевалось, проявился через поколение. Девочка, равная тебе по силе, но не связанная общими правилами. Откровенно признаться, даже Мы не представляем, насколько она будет сильна.

– И как это узнать?

– Мы думаем, что её сила начнет проявляться после первой крови.

– Но, сестрица была бесплодна...

– Мы знаем правила, не перебивай! Не забывай, что девочка – дитя двух миров. В ней слишком много от человека. Это и хорошо, и так же плохо. Она вовсе не бессмертна. Когда-то она всё же состарится и умрёт.

– Вы что, предлагаете мне прятаться от неё?

– Нет. Мы пытаемся донести до твоей головы мысль о том, что она может пользоваться ОБЕИМИ СИЛАМИ!

– Вы так путано рассказываете, что я не могу понять, это хорошо или плохо?

– Мы думали, ты более сообразительный.

– А мы думали, что ты начнешь выражаться яснее.

– Ох, да, прости нас Ллотр, мы забыли, какой ты иногда бываешь тугой. Скажем так, что-бы даже ты понял: НАМ НУЖНА ЭТА ДЕВОЧКА!

– Ччёртовы головы... Живая или мёртвая?

– Не важно. Важно то, что она должна оказаться у нас.

– И почему бы Вам тогда не сказать мне, где она сейчас?

– Потому, что мы не всесильны. И даже мы не знаем, где она. До первой её крови.

– Вот ещё. Ещё до её рождения я чувствовал источник силы. Как слабый маяк. Девочка, находясь внутри, подавала сигнал, но, когда она вылезла наружу, он пропал.

– Плод только формировался. И сила была ему неподконтрольна. При рождении всё улеглось. На время.

– Наверное, я знаю, где она может быть сейчас.

– Где же?

– Тотль наверняка отнес её к сестре. Только вот сестра уже давно где-то скрывается. И этого я уже не знаю.

– Замечательно! Всё, оказывается просто, как день. А как тогда Тотль нашел её?

– Возможно, он постучался к ней, пока я несколько дней валялся без сознания. Со своим же ножом в глазу. И она ответила ему. Или прислала за ним своих животных.

– А ты не можешь выследить её по "нитям"?

– Нет. Не могу. Только Велеру это удавалось. Когда он ещё был жив.

– Ему удавалось это потому, что он развил в себе эту способность. А какие способности развил в себе ты?

– Способность убивать.

– Это не способность! Это инстинкт! Ты отточил технику, но не более. А свой основной талант врачевателя ты забросил давным-давно.

– И он помог бы мне отыскать эту девочку?

– А твой нынешний талант тебе сейчас поможет?

– По-моему, мы зашли в тупик, уважаемые.

– Мы поняли, что пока от тебя толку немного.

– Я не ищейка! Я не собираюсь для вас рыскать по миру, пока она сама не объявится...

– А мы не стали бы прерывать наш сон, если бы знали, что ты сейчас бесполезен! Наше пробуждение всякий раз дается нам всё труднее.

– Прекрасно! Тогда спите дальше! Отдыхайте в уютной пещере, пока я буду мёрзнуть в этом краю вечного снега и этого проклятого ветра! Когда девчонка окажется у меня в руках, я, возможно, разбужу вас.

– Что ж. Уходи Ллотр, но помни, кто рассказал тебе о метеорите. Помни, благодаря кому у тебя сейчас есть оружие. Между прочим, мы тогда нарушили правила, чтобы ты смог убить своих братьев.

– Кстати, кстати. Если вы видите все события, расскажите, как один из моих ножей, мало того, что сделанный за моей же спиной, так ещё и оказался у одного из этих примитивных недочеловеков?

– Мы не знаем.

– Не знаете? То есть вы видите миллионы вероятностей, возможностей, событий и прочей чепухи, но не знаете, как МОЙ нож попал к смертному?

– Нет. А теперь уходи.

– Приятных снов вам. Смотрите, не отлежите себе бока...

– Уходи, Ллотр.

Когда огромный лис остался один, он сказал сам себе: Я сам дал ему в руки этот нож. Я предполагал, что родится ребенок-аномалия, и надеялся, что Кхаа попадет под власть силы Хаоса и сам однажды приведет девочку ко мне. Только вот слишком много в нём оказалось светлого. Сплошное разочарование.

* * *

Сначала он подумал, что в хижине никого нет. Не из-за запущенного вида, отнюдь. Внешне небольшой приземистый домик выглядел вполне обжитым и гостеприимным. Крыша, сложенная из еловых лап, маленькие круглые окошки, и приоткрытая дверь. Вот именно она и наводила на мысль, что из жилища просто ушли.

Подойдя ближе, Тотль уловил слабый пряный запах выпечки. Ещё ближе – услышал, как в доме кто-то поёт. Это было для него несколько неожиданно, потому, что он не ВИДЕЛ в доме никого. Пока он стоял и сомневался, стоит ли вообще заходить туда, дверь распахнулась, и на порог, вытирая руки белым передником, вышла девушка.

Совсем молодая, пышного телосложения, с толстой длинной косой и ярким румянцем на щеках. Она секунду, щурилась, вглядывалась в лицо гостя (солнце светило ей прямо в лицо), а потом искренне улыбнулась.

– Здравствуй, молодой человек. Проходи, я уж тебя заждалась. – Проговорила она приятным голосом.

"Молодой человек?" – подумал Тотль. Она явно выглядит моложе его. Да и какой он молодой?

– Ну-ну, не стой как истукан, проходи. – Продолжила она.

– Добрый день. – Только и смог из себя выдавить Тотль.

Он зашел в хижину, и увидел, что в комнате накрыт стол. На двоих.

– Простите, я, наверное, не вовремя? Вы ждёте кого-то?

– Да уж. Жду. И притом, достаточно давно жду. Тебя, Тотль.

Наверное, впервые, он не знал с чего начать разговор. Он не мог ни залезть к ней в голову, ни понять кто она такая. Он просто сидел за столом и пытался нащупать хоть что-то, бегая глазами по дому.

Она же в свою очередь, не отводила от него глаз, рассматривая его. И постоянно улыбалась.

– Как я давно тебя не видела. Я очень рада, что ты жив и здоров. Это, конечно, стоило тебе многого...

– Откуда вы?..

– Оттуда. – Она заулыбалась пуще прежнего. – Я ведь не просто так рассматривала тебя. Слишком много нехороших событий и слишком много смертей произошло с тобой. Да и за тобой смерть приходила дважды. Только вот не забрала. Смотри, в третий раз она не станет ничего слушать и сделает своё дело. Удивлён, да? Признай, что не ты один можешь читать мысли и залезать другим в голову.

– Кто Вы на самом деле? – спросил Тотль.

– Ты же понял, кто я, так ведь? – ответила Она.

– И тем не менее...

– Я – Мать.

– Чья?

– Всех. Всего живого. Всех людей и всех животных. Все живые существа на планете – мои дети. И ты, Тотль в том числе.

– Так ты – Жизнь?

– Не совсем так. Жизнь ведь не может взяться из ниоткуда. Все теории о первичном бульоне... Ох, да что эти ученые мужи понимали... – Она досадно махнула рукой. – Съешь лучше пирог. Он с лесными ягодами. Я его для тебя испекла.

– Спасибо, я не голоден. – Скромно ответил Тотль.

– А я думала, ты будешь рад. Что ж. Досадно будет, если он пропадет...

Тотль чувствовал себя весьма неуверенно, а также понимал, что своим поведением может обидеть Мать. Он аккуратно взял кусок пирога и начал его есть. В этот момент его посетило настолько невероятное, настолько же и реальное чувство, что пирог на вкус был точно таким же, как в детстве.

Только вот не было на самом деле у него никакого детства, никакой матери и никаких пирогов.

– Вижу, тебе понравилось. – Мать снова заулыбалась и Тотль разглядел на её лице обильную россыпь веснушек. – Ладно, давай ешь, а я пока скажу то, что должна сказать. Потому, что времени у меня немного.

– Что?... – начал было Тотль.

– Не перебивай. К тому же, с набитым ртом. Послушай меня.

Я скоро вынуждена буду уйти. Не спрашивай куда, это не определенное место в привычном понимании. Я знаю, что твои попытки создать себе подобного мутанта увенчались успехом. Прости, что я говорю так о девочке, но... Она действительно способна убить твоего брата. Только вот, видишь ли в чём проблема: девочка может выбрать и другую сторону. Сейчас она – чистый лист. И от того, что на нём написать зависит судьба партии. Судьба Игры. И Ллотр здесь не единственный твой соперник. Сейчас вас осталось трое. Ллотр, Ишчель и ты. Девочка сейчас – тёмная лошадка. Она ни то, ни другое. Я знаю, что Ишчель будет любить и заботиться о Туум. Но, она сделает её только умной. Сможет ли она научить девочку Силе – другой вопрос.

– Я доверяю Ишчель. Она дала обещание.

– Хорошо, если так. Продолжим.

Казалось бы, гипотетически трое светлых и одна темная фигура. Только вот к какой стороне примкнет девочка? И ты также должен запомнить, что проснулась ещё одна фигура. Ещё одна сущность, которая захочет переманить Тэйю на свою сторону. Баланс хрупок, Тотль. Ты должен держать своего брата как можно дальше от девочки и сестры. И "остаточная сила" не самое лучшее решение. Иногда сама природа одаряет нас такими красками, которые скрывают нас лучше всякой маскировки...

В голове у Тотля зашумело. Он понял, что он сейчас заснет. Мать продолжала что-то говорить, но он слышал её очень плохо. Она, видя, что Тотль роняет голову на стол, взяла её руками, встряхнула из стороны в сторону, и, возможно, она кричала: иногда сама природа одаряет нас такими красками, которые скрывают нас лучше всякой маскировки!

Тотль падал в темное ничего. Пустота. Никаких снов. Никаких кошмаров. Только голос. Голос, повторяющий одну и ту же фразу.

Он проснулся ночью на куче еловых веток. На низком небе висели две больших луны. Он так и не понял, было ли это сном, или явью. И только слова, они всплыли сами. Он вспомнил их. Вспомнил, как вкус ягодного пирога.

Глава 11

ГЛАВА 11

Тотль за все прошедшие с момента рождения девочки, месяцы так и не понял, была ли его встреча с Матерью на самом деле, либо это очередной дурной сон. К тому, что это всё-таки произошло, его склонял факт слишком ярких впечатлений по пробуждении, и загадочная фраза, намертво отпечатавшаяся в голове. Первое время он и вовсе не придавал ей значения. Затем она застряла где-то в подкорке и приводила к себе течение всех его мыслей. В конце концов, в одну из тихих бесчисленных ночей, когда он развел огонь и пристально вглядывался в безоблачное и бескрайнее небо, к нему снизошло некое подобие отгадки. Тотль вглядывался в море звёзд, и мысль привела его к тому, что за все эти тысячи и миллионы тысяч лет, отражение далеких небесных тел осталось почти таким же. Холодные, и, наверняка, необитаемые звёзды бесстрастно наблюдали за ним со своих мест, не думая ни гаснуть, ни менять месторасположения. Даже полоса млечного пути всё там же. Некоторые племена верили, что это Праматерь разлила в небе своё молоко. Равно как и невидимое в этих краях сияние...

Стоп!

Полярное сияние! Вот что имела в виду Мать, когда говорила про яркие краски! Выходит, даже если такие как он, перестают "закрываться" от остальных в зоне Аврорального пояса, то из-за частиц солнечного ветра, они становятся невидимыми. Теория весьма привлекательная, но, к сожалению, никем не подтверждённая. Тотль подумал о том, что при отсутствии обстоятельного выбора, есть шанс, что это сработает с девочкой. К тому же, время у него ещё было.

По крайней мере, так он считал.

Он несколько месяцев шел на юго-восток, пока не дошел до горных хребтов, тянущихся на многие лиги. Пустынные, с редкими островками деревьев, они только казались безжизненными.

Пару раз он натыкался на людей, но первой встречи он сознательно избежал, дабы не тревожить их, или не привести по своему следу безумного братца. Следующей встречи он не избежал.

Это племя было не очень многочисленным и мазало кожу красной глиной. А ещё занималось каннибализмом. Тотль обнаружил пару жертвенников, представлявших собой треугольные конструкции из толстых сухих ветвей. Связанные меж собой, они мерно раскачивались на веревках, подвешенных к двум мёртвым деревьям. Внутри треугольников ветки были сплетены в круг. И кости. Берцовые кости, позвоночники, рёбра и черепа при малейшем дуновении ветра, начинали перестукиваться, издавая жуткие мелодии. Сквозь глазницы черепов и выдолбленные дыры в костях проходил ветер, передавая этой симфонии приглушенные крики жертв этого жуткого места.

Тотль прикоснулся рукой к одному из этих отталкивающих тотемов, ставшему бурым от невероятного количества впитанной крови, и видения произошедшего, всецело заполонили его разум. Огонь, дым, крики и страх. Люди, попавшие сюда случайно, либо согнанные как скот. Ритуалы, пляски, оргии в крови и отрезанных частях человеческих тел. Смех дикарей-каннибалов и предсмертные крики жертв, поедаемых заживо. И поклонения жуткому богу. Богу человекоеду. Богу, предпочитавшему сердца всем остальным деликатесам. Огромная черная тень с глазами цвета палой листвы. И тень эта – живая. И чем дольше Тотль вглядывался в произошедшее, тем больше становилась тень этого существа. И теперь оно уже смотрело Тотлю в глаза. Оно открыло пасть, и облизало огромные белые зубы своим красным языком...

Тотль отдёрнул руку и вернулся в реальность. Шорохи, мельтешения теней и резкий удар в затылок. Он обернулся и увидел человека, в руках которого была зажата костяная дубина, примотанная к короткому деревянному древку. От удара кость треснула и Тотль увидел недоумение в глазах этого маленького человека. Пользуясь секундным замешательством, Тотль одним резким движением отобрал оружие, перехватил поудобнее, и с размаху ударил человека прямо в висок. Кость настолько глубоко вошла в череп, что почти смяла его, деформировав лицо до неузнаваемости.

Остальная часть охотничей группы пряталась, но Тотль отчётливо чувствовал их. Трое дикарей, с примитивным лексиконом, отчаянно силились понять, как «дикое мясо» смог убить их «Н'ха» – охотника-жреца. Тотль с отвратительным чавкающим звуком вынул дубину, и громко сказал им на их языке, что теперь они – его добыча.

Двое моментально выскочили из зарослей колючего кустарника, и бросились на него с костяными ножами. Тотль резко ушел в сторону, выкрутился и ударил одного из нападавших в то место, где позвоночник соединялся с черепом. Тот моментально обмяк и упал замертво. Второй в это время перегруппировался и ударил Тотля ножом в грудь. Нож вошел неглубоко, почти не причинив боли. Тотль схватил руку, сжимавшую нож, сдавил её до хруста, вывернул и резко дёрнул на себя. Переломанная в трех местах рука безвольно повисла. Затем он ухватил горло дикаря и большим пальцем надавил на адамово яблоко. Хруст, отчаянные попытки сглатывания, и смерть через несколько секунд.

Третий охотник, самый молодой из группы пытался скрыться бегством. Тотль вынул из груди нож, прикинул его в ладони и с силой метнул его в убегавшего. Нож, не предназначенный и не сбалансированный для метания, вошел в землю всего в паре дюймов от охотника. Второй нож, отправленный вдогонку, вошел прямо в заднюю часть колена, отчего дикарь как подкошенный рухнул лицом в пыль.

Он встал, и бормоча проклятия на своём примитивном языке, пытался уйти, волоча негнущуюся ногу за собой. Тотль неспешно подошел к нему, и ударом дубины переломал ему второе колено. В этот раз дикарь закричал.

– Что, не нравится, когда добыча начинает охоту на тебя самого? – Тотль возвышался над лежащим и стонущим человеком. – Проклятый настолько давно завладел вашими умами, что теперь вы даже не представляете себе самой возможности другого бога. Впрочем, если до этого момента он Вас оберегал, то сегодня мне придется загнать его обратно в его тёмную пещеру.

– Он съест твоё сердце! – сквозь зубы процедил охотник.

– Моё сердце ему не нужно...

Охотник хотел сказать что-то ещё, но Тотль вогнал нож ему в горло.

Тотль понимал, КОМУ поклоняется это племя, и КОГО он может лишить жертв и части силы. Правда, для этого он должен убить всех этих людей. Не самое хорошее деяние в его жизни. Тотль встал на колени и произнёс:

– Праматерь! Прости меня, ибо я собираюсь убить твоих детей. Они делали отвратительные вещи. Я не вправе их судить, но я сделаю это для того, чтобы защитить жизнь той, которая способна закончить всё это.

Тотль встал и направился в густую вязовую рощу, в которой обитала остальная часть каннибалов. Когда он вошел в это подобие поселка, с хижинами, выставленными концентрическими кругами, только человеческие кости, связанные в огромный хтонический алтарь, сросшийся с огромным мёртвым деревом, могли навести на мысль, что здесь что-то не так. В целом эти люди были заняты своими обычными делами. Женщины заняты стиркой и приготовлением еды в огромных глиняных горшках. Дети заняты своими играми. Мужчины – приготовлениями к охоте.

Когда Тотль начал говорить, все замерли. Время будто остановилось и загустело. Все со смесью удивления и страха смотрели на большого светловолосого чужака с белой кожей. В руке его была окровавленная костяная дубина.

– Я убил вашего Н'ха. А теперь – ваш черед отправляться на мясо!

Ещё пару секунд прошли в замешательстве, и только тогда первые смельчаки бросились на Тотля. Несколькими размашистыми ударами он отправил их в небытие. А потом на него обрушилась целая волна дикарей. Все вперемешку: молодые и старые, дети и женщины.

Женщина бежала на него с голыми руками. Она кричала, и Тотль увидел, что зубы её были заточены под клыки. Вкупе с безумными глазами она выглядела бы довольно угрожающе. Только не для Тотля. Он ушел в сторону, развернулся, и наотмашь ударил её прямо в открытый рот, краем глаза заметив, как нижняя часть лица превращается в кровавое месиво из губ, остатков зубов и разорванного языка.

Мужчина, вооруженный коротким мечом, собранным из заточенных позвонков, скрепленных меж собой железным остовом, попытался достать до лица, но только лишь немного задел скулу. Двигался он проворно, но Тотль в какой-то момент этой пляски достал его ударом кулака в лицо. Он выронил меч, и Тотль, поймав его в полете, пронзил грудь дикаря насквозь.

Подростки налетели толпой. Они отчаянно жалили Тотля ножами, словно стая диких озлобленных пчёл. Их совершенно не волновало то, что с каждой секундой их число стремительно сокращалось. И в своей ярости они были совершенно безумны.

Тотль не знал, сколько продолжалась эта бойня. Когда костяная дубина раскололась надвое, и пришла в полную негодность, он начал орудовать голыми руками. Периодически он вытаскивал из себя ножи и заточки, и вбивал их в тела врагов. В какой-то момент он понял, что всё кончено. Разбросанные тела, стонущие ещё живые люди, и дети. Никто не нападал просто потому, что было уже некому.

Особо глубокие раны Тотля ещё болели. Остальные оставили только пятна крови на белых одеждах. Рубаху и вовсе впору было выбрасывать.

Тотль встряхнулся, и постарался прийти в себя. Он огляделся и попытался прикинуть, сколько людей он сегодня убил. Много. Сотню с небольшим.

Несколько детей, совсем маленькие, прятались в хижине, прижавшись друг к другу. Тотль зашел внутрь а они даже не вздрогнули. Шок от происходящего намертво парализовал их. Тотль опустился перед ними на колени и сказал:

– Простите меня...

А после перерезал им всем глотки.

Полуденное солнце нагоняло на этот край безжалостное марево. И к завтрашнему дню на тухлое мясо слетится вороньё, а следом и прочие падальщики.

Перед тем, как покинуть это место, Тотль поджег несколько домов и древо костей. Он так и ушел, ни разу не обернувшись. Роща занялась следом за поселением, и через пару дней от этого места остался только пепел, и воспоминания. Он шел до самого заката не останавливаясь, и не поднимая головы. Когда на небо взошла первая луна, Тотль рухнул на колени и заплакал.

Он думал о том, что не подозревал о цене, которую ему предстоит платить за спасение Тэйи. Сотни человеческих жизней. И непосредственно этих людей убил не его безумный брат, а только лишь он сам. Стоит ли одна-единственная жизнь тысячи других? И сколько ещё их будет? Только если уж ты обещал жертву – плати. И плати ровно до того момента, пока не расплатишься. Хоть бы и самим собой.

Тотль искренне оплакал этих людей. Это отнюдь не было оправданием, но больше он сделать ничего не смог. И сейчас он задумался о том, что где-то очень далеко Проклятый проснулся и сейчас пребывает в ярости от того, что его лишили жертв. И он определённо знает кто это сделал. Теперь за Тотлем начнется настоящая охота. Проклятый знает где он, и пустит по его следу Ллотра. Словно безумную цепную собаку, учуявшую запах крови. Тотль подумал о том, что готов к любому исходу этой охоты.

* * *

Эта пещера, ставшая ему очередным пристанищем, была грязной, сырой и ветреной. Снег понемногу сходил, но ночи ещё держали остатки слабого мороза, тянущегося внутрь. Ллотр всем нутром ненавидел холод, и старался постоянно поддерживать огонь. Дрова были сырыми и коптили горьким дымом с привкусом горелого мха. Впрочем, ему было плевать на дым – главное, что теплее, чем на улице.

Совсем недавно его глаз начал медленно регенерировать. Несколько недель он просто безумно болел. Затем боль утихла, и состояние выздоровления просто остановилось. На исходе третьего месяца, глаз начал неутомимо чесаться. Эта чесотка сводила его с ума не меньше, чем видения, приходившие к нему время от времени. Ллотр силился, но так и не смог понять, что из увиденного произошло, или произойдёт на самом деле.

Как-то раз он попытался сунуться в Поток, чтобы понять, можно ли, и насколько верить видениям, которые мучили его словно посттравматический синдром. Ллотр сложил огромный костер, разогнавший мрак пещеры по углам, и принялся медитировать. Как только он увидел спираль потока (для Ллотра поток был огромной спиралью, скручивающейся подобно Большому Сжатию) он сделал уверенный шаг прямо в неё. И тут произошло то, чего он не ожидал. Спираль взорвалась огромным радужным фейерверком. Его сознание выбросило наружу, заодно разметав костер изнутри. В ушах стоял звон, а перед глазами плясали радужные пятна. Поток, словно магнит, оттолкнул от себя живое существо, со схожей полярностью. Ллотр ругался и клял Проклятого за его «подарок».

Проклятый, словно слыша это, спустя пару месяцев явился к нему в огне.

Ллотр увидел в пламени, как его братец убивает людей, поклонявшихся Лису. Далеко отсюда. Далеко на юго-востоке, там где короткое море сменяет степь и горные холмы. Он видел огонь и смерть, древо костей, а потом – только пепел, развеваемый ветром.

– Отправляйся за ним!

– Чёрта с два! – Сказал Ллотр. – У меня ещё глаз не зажил.

– Твой глаз заживет через месяц. К тому моменту ты ещё не нагонишь брата. Собирай вещи и отправляйся за ним. Только в этот раз заставь его привести тебя к девчонке.

Огромная тень с глазами цвета палой листвы перестала плясать в огне, и через секунду присутствие Проклятого исчезло.

– Братец ответит за свои поступки. Он будет страдать за них. А потом, когда он приведет меня к сестре и ребенку, я убью его прямо на их глазах...

Дальше он начал бормотать нечто неразборчивое, а потом и вовсе умолк, увлеченный процессом осмотра и упаковки ножей. В ту же ночь он отправился в то место, которое показал ему Лис. В ночных сумерках постепенно таял черный силуэт с душой, не менее светлой, чем окружающая его непроглядная тьма.

Чувство погони настигло Тотля почти полгода спустя после событий с племенем каннибалов. Чувство настолько эфемерное, что он даже не сразу распознал его. Слишком далеко был источник. Это хорошо. Время ещё есть.

Уже перед самым коротким морем он нашел то, что искал. Место силы. Огромный дуб, росший несколько веков, а затем превратившийся в камень, стоял тысячи лет. В окружении своих низкорослых братьев он казался настоящим исполином. Когда-то давно Тотль пришел к нему, истекая кровью и одолжил у него часть силы, чтобы выжить перед грядущей терраформацией. Он пообещал однажды прийти и вернуть её.

– Вот и подвернулся случай. – Сказал Тотль тихо, приложив руку к покрытому рытвинами, каменному, но тёплому стволу. – Однажды я взял у тебя силы, чтобы выжить. Теперь же я отдаю её, чтобы выжить могла моя девочка.

Дереву не нужно было предисловий. Оно просто взяло своё.

Тотль почувствовал, что у него тянет в груди. Тонкие, едва ощутимые нити вытягивали силу прямиком из его сердца. Отдавать силу было больно. Несколько секунд для Тотля растянулись на минуты. Казалось, дерево не насытится, пока не вытащит из него все соки.

Наконец, всё кончилось.

Тотль рухнул на колени. В груди жгло, но боль понемногу отступала. Глаза слипались сами собой. Тотль уснул прямо там, под тенью тысячелетнего древа.

Ему снился Проклятый. Тот разговаривал с Тэйей. Тотль находился рядом, но ничего не мог ни сказать, ни сделать. Его словно парализовала картина их как будто бы мирного общения.

– Ты пришла к Нам.

– Вы позвали меня, и я пришла.

– Это хорошо. Очень хорошо. Мама ведь говорила тебе, что ты – особенная девочка?

– Да. Только я не представляла себе, что мне предстоит настолько великая честь – отдать себя Вам.

– Мы не можем позволить тебе существовать. Слишком много неопределенностей связано с твоим появлением в этом мире.

– Я сделаю всё, что от меня потребуется.

– Мы знаем. Это хорошо. Твой дядя пытался тебя найти, но не смог. Почему?

– Я спряталась далеко на севере, там где полярное сияние прятало меня от всех Вас. А теперь я поняла, что прятаться бесполезно. Вы бы всё равно нашли бы меня.

– Это правда.

– И я перестала сопротивляться и пришла к Вам. Что мне теперь нужно сделать?

– Встань и разденься! – Проклятый сощурил глаза и довольно облизнулся в предвкушении.

Тэйя встала и сняла с себя простое белое платье. Другой одежды под ним не оказалось. Она повернулась к Тотлю, и сказала:

– Папочка, подойди к нам! Бояться нечего. Он всего лишь возьмёт то, что ему принадлежит.

Тотль в ужасе осознавал ситуацию, но его парализовало. Его дочь, совсем подросток, с небольшой, девичьей ещё грудью, и молочного цвета кожей стояла перед древним существом, жадно ухмыляющимся зубастым оскалом.

– Папочка, ты идёшь? – повторила девочка.

– Он, видимо, не хочет идти. Придется начинать без него. Ты готова?

– Да. – Ответила Тэйя с какой-то грустью в глазах. – Папочки никогда не было рядом, когда он был так нужен. Видимо, и теперь придется всё делать без него...

Из осклабленной пасти появился длинный красный язык. Сначала он легонько облизнул кожу между грудями, а затем вошел прямо в образовавшуюся рану. Девочка сначала ойкнула, а потом улыбнулась. Потом и вовсе закрыла глаза от наслаждения.

Через пару секунд язык вышел обратно, уже с добычей. На кончике его было сердце. Белое и кровоточащее. Проклятый с жадностью проглотил его и закрыл глаза.

– Папочка, видишь, ничего страшного не случилось! – Сказала Тэйя. – Он только... только... он...

Тотль увидел, как блекнут и закатываются её глаза. Как из них утекает жизнь, и хрупкое маленькое тельце безжизненно падает набок.

Он хотел закричать, но не смог. Только из глаз полились слёзы.

Тем временем к нему подошел Проклятый. Теперь, когда он поглотил её сердце, он выглядел как обычный человек. Черная, угольная кожа, ярко-красное переплетение вен и артерий и глаза цвета палой листвы.

– Ты понимаешь, что противиться Инерции бесполезно? Что все твои поступки бессмысленны, и всё сложится так, как будет угодно слепой безжалостной силе.

Тотль пытался что-то сказать, но ни рот, ни язык его не слушались.

– Не надо ничего говорить. Ты ведь и сам прекрасно понимаешь, что это конец.

Тотль увидел, как к уже его груди тянется всё тот же огромный язык. Боли не было. Когда тварь насытилась, картинка начала распадаться на части, пока не осталась только темнота.

Когда он проснулся, он был усеян павшими листьями, словно одеялом. Он проспал здесь...

Месяц?

Два месяца?

Тотль не предполагал, что рассеивание силы будет стоить ему ещё и времени. Он отправился к горному ручью, вспоминая свой сон, занимавший все его мысли. Он отчаянно надеялся, что всё это – только сон, а не предупреждение.

После нескольких глотков чистой воды он проснулся окончательно, только в мозгу ещё остался неприятный привкус дурного сна.

* * *

Девочка бежала по снегу босыми ногами. Она бежала что есть сил, но ни от кого при этом не убегая. В просторном молочном платьице, совсем под цвет белесых волос, она бежала навстречу низкому зимнему солнцу. В звонкой тишине раздавался хруст снега под ногами, и частое дыхание. Девочка пересекла огромное поле и остановилась перед лесом, который пока ещё пугал её. Она перевела дыхание и сделала пару осторожных шагов, будто боясь, что лес укусит её.