Текст книги "Последний ветер (СИ)"

Автор книги: Евгений Мышкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Дом, казался совсем небольшим. Гостиная, кухня и ванная на первом этаже. Две мансардных спальни – если подняться по резной лестнице на второй этаж. Здесь было отопление и электричество. Как оно работало – Ллотр даже не хотел знать. Тепло, уютно, и даже родственники рядом. Всяко лучше, чем сидеть в сырой и прокопченной пещере.

В холодильнике он отыскал здоровенный кусок мороженого мяса, и отправил прямо в мойку. Пока мясо оттаивало, он вынес тушки мёртвых ворон за дом, а затем забрал тело Ишчель, перебросив его через плечо. Он решил отнести её в лес.

– Вот и всё, сестричка. Пришло время прощаться. Когда-то, возможно, я любил тебя. Когда-то, возможно, и ты любила меня. А может быть, это было всего лишь помутнение. Или этого не происходило вовсе! Теперь я уже вообще ни хера ни в чём не уверен! – Ллотр закричал так, что с ближайшего дерева с криками сорвались вороны. – А теперь ты станешь кормом для волков, ворон и червей. И твоё прекрасное идеальное тело сгниет, только головку я оставлю себе на память.

Повинуясь какому-то минутному порыву, он обнял холодное тело и заплакал. Затем, с отвращением бросил его под дерево и ушел не оглядываясь.

* * *

Она с трудом открыла глаза. Вокруг было темно, тепло и пахло шерстью. Волчонок ещё дремал. Тэйя пыталась разглядеть его, и в полутьме он выглядел тощим, маленьким и беззащитным. Она начала гладить его по голове, и он открыл глаза. Зевнул, демонстрируя язык, резво вскочил на лапы и выполз из норы,

Солнце было достаточно высоко, и она поняла, что проспала почти до полудня. Хотелось есть и пить. И не только ей одной. Волчонок упорно шел рядом с ней, и Туум слышала обрывки его мыслей, преимущественно о еде.

По дороге они нашли родник и напились чистой и холодной воды. Голод немного притупился.

– Я буду называть тебя Хвостик. Потому, что ты ходишь за мной, как хвостик. А когда вырастешь – будешь просто "Хвост"!

Волчонок удивленно залаял и Тэйя засмеялась.

Хвостик то и дело отбегал в стороны, то гоняясь за белками, то просто повинуясь своим инстинктам, но большей частью возвращался ещё более голодный.

Тэйя, наблюдая за ним, понимала, что если не накормить его, то он снова будет просить её крови. А силы у неё тоже не были бесконечны.

– Послушай! – сказала девочка волчонку, и тот поднял на неё голову. – Сейчас я попробую подманить белку или зайца, а ты делай своё дело. Только быстро, хорошо? В ответ волчонок тявкнул. Она села коленками на снег, закрыла глаза и попыталась нащупать хоть какого-то мелкого зверька. Но, ни зайцы, ни белки не хотели идти к ней. Сил почти не осталось. Только две полевые мыши появились спустя несколько минут. И пока они, словно загипнотизированные, стояли перед девочкой, волчонок съел их целиком.

Тэйя слышала хруст костей, но глаза открыть побоялась. Не смогла. Когда ей в ладони уткнулся холодный мокрый нос, она инстинктивно взвизгнула. Открыв глаза, она увидела, что мордочка животного почти чистая. Только пара капель крови на сером подбородке.

– Я очень рада, что ты пообедал. Но, я так не могу...

К вечеру они дошли до начала горного хребта. Тэйя жутко устала и смогла подманить для волчонка только одну полёвку. Подходящий ночлег искать уже не было сил. Девочка разгребла снег под раскидистым низким орешником и легла прямо на землю. Хвостик уснул рядом с ней.

Это утро стало первым, когда Тэйя удалось поесть. Когда она проснулась, то обнаружила под собой горсть прошлогодних лесных орехов. Она увлеченно грызла скорлупу зубами и съела даже парочку горьких. Она кривилась, но выбора не было.

Волчонок скулил и боялся идти по крутым тропинкам. Он часто отставал, и ему приходилось догонять девочку. Тэйя же старалась держать один темп, насколько это вообще возможно.

Через четыре дня они спустились на край плато, где снег, казалось, вообще не таял с прошлой зимы. За всё это время ни девочка, ни волчонок ничего не ели. На исходе дня она снова накормила зверька своей кровью и уснула прямо на снегу.

Плато казалось бесконечным. Лишь изредка попадались одинокие чахлые деревья. Кроме них тут не было ничего. Тэйя не знала, сколько ещё времени ей нужно идти туда, где в небе горит огонь. И встретятся ли там вообще люди.

Когда на пятый день вечером пошел снег и задул ветер, предвещающий начало бури, девочка заплакала. Её словно прорвало. Хотелось обратно, к маме. Туда, где дом, тепло и еда. Но, она дала слово. Обратного пути уже не было. Только вот...

– Хвостик, ты здесь?

Тэйя слишком поздно поняла, что волчонок не бежит с ней рядом. Она обернулась и увидела его лежащим в снегу. В последние дни у него уже не хватало сил скулить, но девочка уверяла его, что осталось совсем немного. Совсем-совсем. Что они найдут дом, тепло и друзей.

Она бросилась к нему и приложила руку к голове. Сердце билось, но он был без сознания.

– Хвостик, вставай! Вставай, пожалуйста, нам надо идти.

Ветер и снег хлестали её по лицу. Она попыталась поднять его, но не смогла. Слишком тяжелым он был для неё. Да, и сама она была настолько слабой, что готова была вот-вот упасть. Но и бросить друга она тоже не могла. Она порвала своё платье, и обвязала волчонка у груди. Сделала две лямки и повесила себе на плечи. Из одежды на ней осталась тоненькая майка. Нести Хвостика волоком силы у неё ещё были.

Она не сразу поняла, что видит перед собой. Только когда она подошла совсем близко, то увидела, что это хижина. Сложена из ребер огромных животных и обтянута кожей. Через верх шел дым. Тэйя бросилась к волчонку.

– Хвостик, мы пришли! Мы нашли людей. Сейчас нас накормят и мы... Хвостик!

Он не дышал и сердце его не билось. Она даже не знала, сколько времени она тащила мёртвое тело за собой. Слёзы катились по её лицу, и она не знала, что дальше делать. Она уткнулась в шерстку животного и её начало трясти от холода и отчаяния.

– Хвостик, вставай, пожалуйста. Мы уже пришли... Хвостик, не умирай, прошу тебя. Хвостик...

Холод и снег шептали ей: «Засыпай! Мы согреем тебя!» Она отчаянно боролась с этим голосом, но понимала, что сил больше нет. Мама осталась далеко, папу убил Ллотр, а такой же брошенный и голодный детеныш, который шел с ней до самого конца, умер. Наверное, её путешествие заканчивалось здесь. Где ветер и снег поют ей прощальную колыбельную песню. И она замёрзнет, так и не увидев тот самый изумрудный огонь, ради которого она пришла сюда.

Она засыпала...

Она будто...

Плыла.

Парила над снегом.

А потом только темнота...

Проснулась она от того, что вся взмокла. Она резко села и вскрикнула.

– Тише, не кричи. Всё в порядке. – Говоривший был крупным мужчиной, с густой бородой, едва тронутой белым, и глазами разного цвета. Первое, что подумала девочка: "Один глаз как у меня, другой как у мамы".

– Кто вы? – спросила Тэйя.

– Меня зовут Орха. Я – охочусь за китами. И живу здесь. – Он улыбнулся. – А как тебя зовут?

– Меня зовут Тэйя. Мама говорила... – Она осеклась. – Говорит, что это значит "буря". А где Хвостик?

– Это твой волчонок, да?

– Да.

– Он не выжил, к сожалению. Когда я нашел Вас, он уже умер. Тебе вообще повезло, что я вышел тебе навстречу.

– А вы знали, что я приду?

– Больше того. Я ждал тебя.

* * *

Четыре месяца он не выходил из дома и не открывал окна. Запах разложения нисколько его не смущал. Головы родственников всё это время лежали на кухонном столе и облезли почти до кости. Ллотр страдал головной болью, галлюцинациями, и ложными воспоминаниями.

В одно прекрасное утро, когда приступ длился несколько часов, он решился на крайние меры. До последнего он надеялся, что до этого не дойдёт. Роясь в чулане под лестницей, он нашел ручную пилу по металлу с мелкими зубцами.

В ванной он ножницами остриг волосы и обрился наголо. А затем начал аккуратно надпиливать кожу и череп. Кровь медленно стекала на лицо; он смахивал её руками и упорно продолжал начатое. В тишине дома раздавался скрип металла по кости и сосредоточенное громкое дыхание Ллотра. Боли он почти не чувствовал. Всё это продолжалось около часа. На белую кафельную плитку легла крышка черепной коробки. Ллотр любовался работой, глядя на себя и на оголённый мозг в зеркало.

«Память – очень сложная и очень избирательная штука. Механизм запоминания весьма сложен и неоднозначен. Некоторые события, в зависимости от их яркости запоминаются гораздо чётче, чем другие. Некоторые и вовсе остаются в подкорке. И вероятность того, что они всплывут крайне мала. Чаще всего это связано с яркими негативными эмоциями. Есть ещё отдельный подвид – комбинированные. То есть сложенные из воспоминаний одного или нескольких индивидуумов, выдаваемые субъектом за собственные...» В его голове всплыло воспоминание о собственной лекции. Это было настолько давно, что Ллотр и сам сомневался, было ли это на самом деле.

– А скажите, Профессор, может ли быть такое, что в голове возникают такие воспоминания, которых человек не переживал на самом деле? – Спросил Ллотр у своего отражения в зеркале. И сам себе отвечал:

– Науке известно несколько случаев, когда у пациента были галлюцинации, воспринимаемые за реально происходившие события.

– Нет, профессор, я спрашиваю не о галлюцинациях; я спрашиваю о реально происходивших вещах.

– Для мозга зачастую нет такого понятия как "реально" или "нереально".

– Хорошо, профессор. Другой вопрос. А где эти воспоминания хранятся?

– Не совсем корректный вопрос. Нету такого участка мозга, который отвечает непосредственно за воспоминания. Они расположены по всей ткани.

– А как тогда насильно забыть некоторые события? Или, например, обезопасить свой мозг, если в него постоянно лезет то, чего не происходило? Причем, с увеличивающимся постоянством.

– То, что Вы, уважаемый, рассказываете, очень маловероятно, на мой взгляд. И тем не менее, нет настолько проверенного способа, чтобы просто-на просто избавить человека от некоторых нежелательных воспоминаний. Есть множество случаев долгосрочной и краткосрочной потери памяти, но, это большей частью связано с механическими повреждениями, на самом деле.

– Вот именно об этом я и спрашивал, профессор. Именно это мне и нужно было. Большое спасибо.

– Не за что. И, тем не менее, я очень рад, что смог Вам помочь.

Ллотр достал из сумки "шершня" и медленно ввёл в мозг. Сознание начало мутиться, а комната – плыть перед глазами. Трясущимися руками он взял "дикую кошку", и ввел с другой стороны. Ноги его подкосились и ему пришлось схватиться за край раковины, чтобы не упасть. Он всё же не выдержал и рухнул на колени. Трясущейся рукой он взял лежащую крышку черепа и приложил на место.

Кожа, а затем и кости, повинуясь приказу, начали срастаться. Только в паре мест, где торчали рукояти, остались прорези.

Большая часть функций восстановилась ближе к ночи. До этого времени Ллотр просто лежал в ванной комнате на холодном кафельном полу.

В эту ночь в его голове был только белый шум, прерываемый редкими вспышками цветных картинок. В следующую – не было ни снов, ни видений, ни даже воспоминаний. Дар Проклятого отступил. Только вместе с облегчением у него начались проблемы с руками. Левая рука и вовсе отказывалась его слушаться. Правая постоянно тряслась.

Ллотр решил, что это не слишком большая плата за шутки с памятью. К тому же, он сможет вернуть всё как было в любой момент. Стоит только вынуть ножи из головы.

На третью ночь к нему пришел Проклятый. Вернее, только его голос. Его было плохо слышно, словно слабый радиосигнал, едва пробивающийся сквозь помехи. Он повторял одну и ту же фразу, которую Ллотр разобрал только с четвертой или пятой попытки. "Твой нож попробовал её крови; спроси его, и он укажет направление к ней!"

Ллотр проснулся, спрыгнул с кровати и торопливо достал "куницу". Он положил нож на пол и несколько секунд размышлял над тем, как заставить нож искать девочку. А потом сказал ему: "Туум..."

Несколько секунд ничего не происходило, и когда Ллотр думал повторять процедуру, нож дёрнулся в сторону. Сначала он медленно сделал круг по часовой стрелке; затем – пол-оборота в обратную сторону. А потом закрутился словно заведенный.

– Твою мать! – закричал Ллотр и схватив нож, вонзил его в пол. – Будь ты проклята! Я ненавижу тебя! Даю тебе слово, деточка, что наша следующая встреча станет последней для тебя. В третий раз ты не убежишь от меня!

Ллотр так и остался сидеть на полу, глядя на нож. Когда взошло солнце и начало разгонять тени в комнате, Ллотр снова попробовал трюк с ножом. Нож с тихим жужжанием снова закрутился вокруг своей оси.

– Я подожду. – Сказал Ллотр. – Когда-нибудь он должен остановиться.

Глава 14

ГЛАВА 14.

Девочка спала, укутавшись в шкуру морского кота, пахнущую шерстью и потом. Здесь, в хижине трещали поленья, и убаюкивающей песней пела метель.

Орха глядел на тревожный сон Тэйи, и понимал, что она вымотана до предела. Будто в ответ на его мысли, Тэйя застонала и тельце её содрогнулось в судороге. Бедняга. Девочка потеряла родителей, дом, друга. Одним богам известно, что за кошмарные видения сейчас ей снятся. Он ждал её. Ждал долгих пять лет. Он знал, что однажды течение приведет её в эту хижину, сложенную из китовьих ребер, но не представлял, что будет предшествовать этому событию. Какие события будут гнать её на самый край этого мира.

Она рассказала ему про своё детство. Про то, как мама помогала ей постичь окружающий мир. Про то, как в их дом пришел сумасшедший человек. Про то, как она бежала сюда. Иногда она останавливала свой рассказ и начинала плакать, закрывая лицо руками. Орха в эти моменты неловко обнимал её, и гладил белоснежные волосы. Девочка успокаивалась и говорила дальше. И так до момента, когда не настал черед Орхи говорить о том, что он почувствовал, как Тэйя, обессиленная падает в снег и засыпает. Пока он рассказывал свою часть истории, девочка жадно ела китовое мясо. Пачкаясь жиром, и утираясь рукой, она внимала его части истории. И когда Орха закончил, а она расправилась с трапезой, она заснула.

Где-то глубоко внутри он понимал, что эта необычная гостья – дар Праматери. Дар, но и проклятие одновременно. Орха не стал говорить девочке, что имя её на языке их племени означает "последний ветер – ветер, за которым идет смерть". И за ним она тоже вскоре придет. Но, когда-то давно он готов был отдать всё за то, чтобы старуха с косой не забирала его жену и нерожденное дитя. Лихорадка забрала двоих его самых близких людей. И вот сейчас незримые силы привели к нему маленькую девочку. Она может стать ему той дочерью, которой у него никогда не было. Дар и проклятие.

У девочки своя судьба, и однажды, когда она станет готова, она уйдёт, чтобы встретится со своим предначертанием. Ей никогда не стать охотницей за китами. Ему – никогда не стать для неё отцом. Род Орхи закончится на нём. Но, перед тем, как он превратится в воспоминание потомков, он может стать девочке наставником. Может научить её убивать. Орудовать ножом и гарпуном, как когда-то это знание перешло к нему от отца. А ему – от его отца. Всё, что имеет начало, имеет и конец. И его род не вечен....

Девочка спала, укрывшись шкурой морского кота, и Орха думал о том, что это первая, возможно, спокойная ночь после того, как она сбежала от смерти. Сколько дней назад это было? Судя по тому, что она рассказала, никак не меньше трех недель. Три недели безостановочного гона по лесу и заснеженному плато? Без еды, воды, да ещё и в таком возрасте? Такое под силу только тем, кого называют первыми детьми. Девочка сильна, только сила её ещё не пробудилась до конца. Невероятно то, что она практически безошибочно пришла в правильном направлении. Впрочем, если девочка тесно связана с камнем-сердцем, то не удивительно, что её, возможно, неосознанно тянуло сюда. В этот вечер камень вёл себя неспокойно. Когда Орха вошел домой, из трещины разливалось тусклое оранжевое мерцание. Орха схватил его и почувствовал слабое покалывание в пальцах. А так же нарастающую тревогу, опасение и тихий, женский будто бы голос. И, казалось, что он пел грустную и вместе с тем тревожную песню. Пять лет он не подавал признаков жизни, и Орха с течением времени решил, что камень с трещиной станет разве что украшением его жилища. К сожалению, или к радости, камень ожил. И когда сияние пару часов спустя стало красным, Орха вышел в метель, и камень-сердце как компас привёл его к девочке.

Он даже не сразу понял, что перед ним живые существа. Девчушка, обнимавшая тощего щенка была почти полностью укрыта снежным саваном. Он поднял её аккуратно, будто боясь поломать, и прижал к себе. Орха даже не чувствовал веса девочки. Сейчас следовало как можно быстрее отнести её в тепло и укутать поплотнее. У Тэйи ещё были шансы выжить. А вот у волчонка уже нет. Одного взгляда хватало, чтобы понять, что он отправился к своим предкам. Он преданно, до последнего сопровождал девочку, которая и сама была похожа на белого волчонка. Маленькая волчица. Орха, укрывая девочку от хлеставшего снега и ветра, нес её к себе...

Он извлек камень из-за пазухи и оглядел его. Орха думал, что когда они рядом с девочкой, тот должен как-то себя проявлять. Но, тот, видимо, выполнив свою миссию, уснул. А вот трещины больше не было. Остался только глубокий след, залитый янтарем. Словно от невероятного жара, края трещины стали мягкими как воск. Они сплавились, оставив грубый и неровный рубец.

Орха решил спрятать камень, пока Девочка сама не решит, что с ним делать.

Все эти месяцы Тэйя плакала. Каждое утро, не зависимо от того, спала она, или рассматривала ночное небо, девочка выбегала на улицу, вглядываясь вдаль. Орха даже не спрашивал, что она пытается там увидеть. Он знал, кого девочка ждала. Она ждала, что мама придет к ней. И каждый день, пока не заходило низкое солнце (если оно вообще заходило) Тэйя проводила в ожидании. И день за днём она возвращалась со слезами на глазах. Так продолжалось до той поры, пока долгий день не сменила долгая ночь.

Когда на улице стало уже совсем темно, Тэйя вошла в хижину и присела к костру. Она упорно отказывалась кутаться в меховые шкуры, как настаивал Орха, а продолжала носить простое платье. Это, наверное, было единственной вещью, которую она попросила за всё это время. Орха взял его в посёлке, в качестве платы за китовое мясо. Платье было немного великовато, и было грубого серого цвета. Тэйя довольствовалась и этим, поскольку Орха так и не смог понять, понравилось оно ей или нет. Она как-то безучастно сказала «спасибо», и он решил больше не поднимать этот разговор.

Вот и сейчас она сидела у огня, поджав под себя колени и обхватив их руками. В глазах – слёзы.

– Ты всё ещё ждёшь маму? – Орха отложил в сторону промасленное охотничье снаряжение, и подсел напротив девочки. Она только вздохнула, не отрывая взгляд от горящих головешек. – Я думаю, если бы она смогла, она бы уже пришла к тебе. – "Сомнительное начало утешительной речи" подумал Орха. С другой стороны – его некому было утешить, когда болезнь унесла его беременную жену.

– Может, мама всё ещё там. С тем злым человеком. – Тэйя утирала слёзы, вновь скопившиеся в уголках глаз.

– Жить надеждой хорошо, маленькая волчица. Я и сам надеялся, что мои девочки выживут. – Тэйя удивленно подняла глаза на Орху. Он подумал, что впервые смог чем то по-настоящему заинтересовать девочку.

– А что с ними случилось?

– Когда-то давно, когда я жил в поселении вместе со всеми, я прочно связал свою жизнь с одной девой. Мы объединили наши сердца и души. И ждали рождения дочери. – Орха сделал паузу, краем глаза заметив, что девочка вся подобралась, и внимательно слушает его. – Но, не дождавшись трёх лун до родов, она слегла с лихорадкой. Я лечил её и ухаживал за ней. С каждым днём жизнь её угасала, но я надеялся, что однажды утром ей станет лучше, и она пойдёт на поправку... И в одно утро я взглянул на неё, и понял, что она больше не проснётся. Её страдания закончились, и начались мои. Я поселился подальше от остальных, и единственным моим смыслом осталась охота на китов.

– Ты плакал? – Спросила Тэйя сама готовая разреветься.

– Да. Хоть в это и непросто поверить. Я оплакивал мою Крии, даже после того, как крайнее море поглотило её тело. – Орха тяжело вздохнул. – Так что я прекрасно понимаю твою отчаянную надежду. Без этого никак нельзя в этом мире. Мне хочется верить, что однажды твоя мать появится здесь. Но, пойми: нужно жить настоящим.

– Я не хочу так! – Вскричала Тэйя – Я хочу спокойно жить с мамой!

– Неужели, я плохо о тебе забочусь, или делаю тебе больно?

– Нет, но... – Девочку смутил вопрос. Она не нашлась даже, что ему ответить.

– Я обещаю тебе, что пока не придет твоя мама, я буду делать всё, чтобы ты чувствовала себя как дома.

– А ты не бросишь меня? – Тэйя утирала слёзы.

– Нет. Обещаю, что ни за что не брошу тебя.

Она внезапно вскочила с места, и перепрыгнув через огонь, бросилась в объятья Орхи. От неожиданности он упал на спину, а девочка крепко обняла его за шею и зарылась лицом в его колючую густую бороду.

– Не бросай меня, пожалуйста... – Прошептала она.

В день высокого зимнего солнца Орха впервые взял её в поселение. Поселение, с разнобойными и хаотично росшими хижинами, встретило девочку праздничной суетой. В суматохе лишь изредка кто-то обращал внимание на странную девочку в серых меховых одеждах. Орха настоял, чтобы она оделась «как все», и Тэйя так и сделала. Только теплые чувяки она так и не надела. Орха не заметил этого. Или сделал вид, что не заметил.

– А почему мы пришли сюда именно сегодня? – Полюбопытствовала Тэйя стараясь разглядеть как можно больше необычных и странных чужаков.

– Сегодня хороший день для торговли. – Ответил Орха. – Просто называешь свою цену, или предлагаешь свой товар на обмен. Если кто не захочет такую сделку – считать тебя будут жадным, и больше торговать с тобой не будут.

Последние слова Тэйя едва расслышала. Они утонули в шуме музыки, которую играли несколько музыкантов в странных масках животных. Да и сами инструменты выглядели достаточно необычно.

– А это честно – Предлагать свою цену?

– Ну, мы здесь знаем цену вещам. – Ответил Орха. – Поэтому просто немного снижаем её. Чтобы, в свою очередь, никого не обидеть.

– А что ты хотел сегодня купить? – Тэйя всё с большим непристойным интересом разглядывала окружающих. Кто-то предлагал товар, разложенный на куске холщовой ткани, кто просто громко зазывал, и грозился брать заказы.

– Немного ягод, орехов, и ещё забрать кое-какой заказ. – Орха упорно вёл её через человеческий лабиринт в строго выбранном направлении.

– Какой заказ?

– Скоро увидишь сама.

В центре гомон становился ещё гуще, и все последующие вопросы Тэйя решила задать позже.

Не смотря на мороз, день выдался солнечным, и даже мелкий снег шел незаметной белой крошкой. Сколько она не силилась, так и не смогла подсчитать, сколько человек здесь собралось. Примерно полторы сотни взрослых, и четыре дюжины детей разного возраста. Казалось, природа, по образу полярного сияния наградила здешних людей всевозможными оттенками волос и ярким цветом глаз. А ещё много у кого в большом количестве присутствовали костяные кольца и шипы, вставленные в губы, носы и щёки. Вэлль заметила, что такие украшения носят чаще мужчины, чем женщины.

– Орха! Орха, а почему костяшки в лице носят только мужчины? – Она дёрнула его за рукав, чтобы привлечь внимание, но всё-равно ей пришлось почти кричать.

– Это охотники. Они делают себе украшения из костей убитых зверей.

– А зачем?

– Чтобы дух зверя постоянно был с ними.

Тэйя закрыла глаза и попыталась дотянуться до кости, торчавшей сквозь переносицу у внушительного вида мужчины. Он был лыс, бородат и большая часть лица его была изуродована шрамами. Даже на кости имелись зарубки. Тэя аккуратно прикоснулась к украшению, и почувствовала, что кость отзывается. Принадлежала она маралу, и часть его духа навсегда осталась в заточении. Владельцу украшения она передала недюжинное здоровье.

Девочка тряхнула головой и сказала:

– Вон у того, – Она легонько кивнула головой. – Кость лося. И мужчина здоровее обычного. Только колени ноют, когда погода меняется.

– Как ты узнала? – Спросил Орха, замерев на месте.

– Я просто дотянулась до его головы, и...

– Послушай, Волчонок, – Орха присел на одно колено так, чтобы их глаза оказались на одном уровне. – Я знаю, что ты необычная девочка, а вот остальные – не знают. И они могут испугаться, если ты станешь говорить им такие вещи. Поэтому, впредь будь осмотрительнее, и старайся не напугать их, хорошо?

– А вот с мамой у меня таких проблем не было. – Девочка готова была обидеться.

– Мама – особенная. А они – простые люди. Давай договоримся так: если я скажу тебе "можно", то можешь вести себя как тебе угодно. И задавать любые вопросы. Хорошо?

– Хорошо. – Сказала Тэйя. – Но, ты можешь просто подумать об этом. Я обязательно пойму.

Орха рассмеялся и обнял девочку.

– Прости, как я сам не догадался. – Сказал он.

– А у тебя есть кости? То есть украшения?

– А разве ты сама не можешь узнать это?

– Мне не хочется лезть к тебе в голову, чтобы узнать. – всем своим видом Тэйя выдавала смущение. Орха руками завел волосы назад, и девочка увидела, что в мочках ушей торчат два пожелтевших от времени зуба. – Это зубы кита?

– Не совсем, – ответил он. – У китов нет зубов. Вернее, не у всех есть. Это зубы косатки.

– А разве косатка – не кит?

– Их называют зубатыми китами. Но, они всё-таки немного другие. Как... – он на секунду задумался. – Как ты и я, например. А теперь пойдём.

Девочка, следуя совету Орхи, натянула капюшон на голову, а сама постаралась сделаться для всех незаметной, как однажды учила её мама.

Когда они шли обратно, Тэйю так и подмывало залезть к Орхе в голову и выяснить, отчего он так хитро улыбался, забрав неприметного вида сверток. Но, когда на её вопрос он сказал, что это сюрприз, она решила потерпеть. Даже не смотря на то, что её съедало любопытство. Чтобы как-то отвлечься, она достала из-за пазухи выданный ей мешочек с сушеными ягодами. Орха сказал, что они очень полезны для такого молодого и растущего организма, как у неё. Восприняв это буквально, она настолько увлеклась процессом поглощения снеговой ягоды, что кожаный кошель с ними стремительно худел, а сама она не заметила, как Орха остановился. Она подняла свои чёрные глаза из-под капюшона и взгляд её уперся в старуху. Лицо её было сплошь покрыто морщинами и татуировками, и выглядело недружелюбно. Только глаза её были добрые. Тэйя улыбнулась.

– Здравствуй, Буря. – Произнесла старуха достаточно сухим, но приятным голосом.

– Здравствуйте. – Поприветствовала её девочка.

– Орха, ты никак дочку себе завёл? – этот вопрос адресовался уже охотнику. Старуха перевела на него взгляд своих зеленых с крапинами глаз.

– Моё почтение тебе, Риа. Она пришла десять лун назад. Убежала от смерти.

– От смерти не убежать. – Прошамкала старуха – Это про неё ты рассказывал?

– Да.

– Славная девочка. Смышленая, бесстрашная. – Риа снова перевела взгляд на Тэйю. – Орха хорошо к тебе относится?

– Да, бабушка.

Старуха внезапно зашлась заливистым и хриплым смехом. Тэйя спряталась за Орху, совершенно не понимая, чем она так насмешила Риа.

– Я же говорила, что бесстрашная. – Произнесла она, утирая слёзы из глаз. – Бабушкой меня не побоялась назвать... Знаешь, что, девочка? Если Орха отпустит, приходи иногда ко мне. У меня девочка почти твоего возраста. Будет вам, о чём поговорить.

– Спасибо... – Она замялась, как теперь обращаться к старухе. – Риа. А где вы живёте?

– А вот я и хочу посмотреть, на что ты способна. Сама найдёшь. Прощай, Орха. Прощай, Ветер.

Тэйя озадаченно проводила Риа взглядом. Она так и не поняла, чем она рассмешила Старуху, и почему та считала, что девочка сама найдёт дорогу к её дому. Она подняла глаза на Орху.

– Все боятся называть её старой. – Сказал он, отвечая на её вопросительный взгляд.

– А сколько ей лет?

– Я не знаю. Я помню её старухой, ещё когда сам был в твоём возрасте.

– А моей маме было... – Тэйя пыталась вспомнить число, которое однажды назвала ей Ишчель. – Сорок тысяч лет! Но, выглядела она совсем-совсем молодой.

Девочка крайне обрадовалась, что вспомнила такой факт, но встретила озадаченный взгляд Орхи.

– Я говорю правду! Ты мне не веришь?

– Я верю тебе, маленькая волчица.

Орха поднял её над головой, усадил на плечи, и они направились в место, которое Тэйя теперь уже могла называть словом "дом".

По её глазам он понял, что терпение её на исходе. Он прищурил один глаз и спросил:

– Почему же ты не заглянешь в мою голову, и не узнаешь, что я тебе приготовил?

– Так не получится сюрприза! – Смутилась Тэйя.

– Очень хорошо, девочка моя. А теперь подсядь ко мне.

Тэйя резво села рядом и постаралась заглянуть Орхе через руку. Он достал из-за пазухи свёрток и вложил ей в руки. Она тихонько ойкнула, когда ощутила вес внезапного подарка. Развязав кожаный шнурок, развернула кожу. Внутри лежали парные ножи длиной с её локоть. Светлый металл лезвия дополняло чернение самого полотна. Рукояти, выполненные из кости приятно отдавали теплом. Смущение, восторг и испуг.

– Я думаю, они станут тебе хорошими учителями. – Сказал Орха, разглядев палитру эмоций на лице девочки. – Маленькой волчице придется научиться обращаться с клыками, если она хочет отдать долг плохому человеку.

Тэйя едва сдерживала слёзы. Кинжалы пробудили совсем ещё свежие воспоминания и страхи о Ллотре. Но оружие в руках придавало ей смелости. Теперь, когда она встретит его в следующий раз, она даст ему достойный отпор.

– Спасибо, Орха. Я обещаю научиться. – Сказала она.

– Это хорошо, маленькая волчица. Через одну весну, когда тебе исполниться семь зим, мы начнем учиться. А пока спрячь их куда-нибудь. Они пока немного великоваты для тебя.

* * *

– Давай быстрей, мальчики! Скоро стемнеет, и я не хочу здесь себе всё отморозить!

Говорившая лукавила. Она не могла замерзнуть. Просто, создавая такую видимость, она становилась более человечной для них. Почти такой же. Сидя на вороной кобыле и укутавшись в шерстяное одеяло, она бесстрастно взирала на них сверху. Покорные. Они называли её Леди Арра. Война. И все те смертные, которые поколениями говорили будто у войны не женское лицо, просто не видели её лица. Прекрасная и обворожительная. Только великолепие проявлялось в тот миг, когда один смертный убивал другого с её именем на устах. С того самого момента, когда первый человек взял в руки камень, чтобы умертвить другого. Когда много позже стрела или пуля пробивала плоть живой мишени. Всё ради неё. Лишь горстка братьев знала её истинное имя. Лилит, Афина, Хелла – всё это были лишь тени её имени. Менялись времена и человечества. Она оставалась вечно молодой и вечно голодной. Тсагга.