Текст книги "Последний ветер (СИ)"

Автор книги: Евгений Мышкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Ллотр достал из сумки ещё один нож и прибил её левую кисть к стене.

И он снова спросил, куда отправилась девочка. Ишчель снова сказала, что не знает. И он воткнул в неё ещё один свой нож.

И так продолжалось до тех пор, пока они у него не закончились.

* * *

Она жалела, что она всё ещё в сознании. Себя она представляла подушкой для иголок. С тем лишь условием, что эта подушка чувствует боль и понимает, что она сводит её с ума. О том, чтобы восстановиться, не было и речи. Эти ножи, как она поняла, блокируют все регенеративные возможности. Вынимать по одному, и сращивать ткани и органы. Только Ллотр распял её в сидячей позе, а руки её были прибиты к стене. Сам он сидел напротив и молча смотрел на неё. Его раны зажили, и теперь только белёсые уплотнения шрамов напоминали о том, что он сегодня пострадал. Но, сейчас, в его глазах было нечто вроде удовольствия.

Его удовольствие усилилось бы, если бы он знал, какие адовые муки сейчас терпела его Сестра.

Спустя несколько часов Ишчель начала терять сознание. Ллотр встал и влепил ей мощную пощёчину. Через час всё повторилось. Когда она отключилась в третий раз, он облил её холодной водой.

Ишчель мгновенно вынырнула из объятий сна, и жадно облизала пересохшие губы.

– Я могу продолжать так бесконечно. – сказал Ллотр безэмоционально.

– Я не знаю, куда она отправилась. Я просто велела ей бежать. Да и бежать ей некуда...

– Ты врешь! Ты что-то знаешь. Только не хочешь мне говорить.

– Я правда ничего не знаю.

– Дело твоё. Молчи дальше. Только вот когда мне надоест, я просто-на просто отрежу твою прелестную головку, и сам найду в ней то, что мне надо.

– Так нельзя...

– Можно. А ты думаешь, как я нашел этот милый домик? По справочнику? Тотль ничего не хотел мне говорить. Возиться с ним не было времени. Сражаться со старым и обессилевшим – смешно. Вот и пришлось ускорить процесс.

– Пожалуйста, отпусти меня. Или убей, в конце концов. – Ишчель плакала. – Хотя бы ради того, что между нами когда-то было.

– То, что было тогда, там и осталось. Знаешь, я в какой-то момент понял, что та девушка, готовая идти со мной на войну с Проклятым, исчезла. Вместо неё появилась та, которая бредит домом, детьми и прочей домашней чепухой. Кстати, отчасти твои желания осуществились. Поздравляю. У тебя было целых пять идиллических лет. Дом и приемная дочь. Девочка, которая снова от меня убежала! Которая сделала это уже второй раз! – Ллотра как будто прорвало, и он кричал. Он встал и сделал несколько нервных шагов по комнате. – А знаешь, что? Давай сделаем ребенка. Прямо сейчас.

– Нет, Ллотр, пожалуйста...

– Ты же хотела этого тогда? Ты мечтала об этом. Даже у Тотля получилось заделать ребенка смертной девке. Чем мы хуже?

– Нет, не надо...

– Не бойся. Я буду с тобой нежен. Как когда-то раньше.

Ллотр схватил её платье, и несколькими резкими движениями разорвал его, открыв взгляду красивое и пронизанное ножами тело. Он на секунду засмотрелся на неё, а затем начал стягивать с неё белые трусики, которые основательно пропитались кровью. Ишчель практически не упиралась, только тихо стонала и плакала сквозь закрытые глаза.

Он вошел так резко, что у неё на секунду перехватило дух. Она почувствовала тепло его тела и горячее дыхание у самого уха.

– Как у тебя там всё сухо! Ты что, не рада меня видеть?

Он засмеялся собственной шутке и принялся целовать Ишчель сначала в шею, а затем в губы, жадно слизывая её кровь. Она только плотнее сжала губы и отвернулась в сторону. Ллотр схватил её за подбородок и снова развернул к себе лицом.

Она так и не поняла, как долго это продолжалось. Время превратилось в абстрактную константу. Единственной постоянной была боль. Теперь ещё и внизу живота. Ишчель была больше чем уверена, что Ллотр растер ей там всё до крови. В какой-то момент он зарычал, крепко сжав её грудь, и кончил. Она рискнула посмотреть на то, что вытекло из её чрева. Белое вперемешку с красным.

– Тебе было хорошо? – Спросил Ллотр. Ответа не последовало. – Тогда, может, ещё раз? Ты ведь говорила, что тебе меня всегда мало.

– Нет. Не надо... – почти прошептала Ишчель, всхлипывая. – Пожалуйста...

– Тихо, сестричка, не сопротивляйся. Я быстро...

Когда он закончил второй раз, багровые сумерки дня растаяли, и помещение начало быстро заполняться темнотой. Несколько минут Ишчель находилась в прострации, и рассеянно смотрела в стену. Голос брата был как-будто очень далеко и понять, что он ей говорил, она не смогла. Пришла в себя она от новой порции боли, когда Ллотр высоко задрал её ноги, и ввёл свой член ей в зад.

– Не туда, пожалуйста!

– Молчи, сука! Молчи, и возможно всё кончится быстро.

– Пожалуйста, убей меня. – Прошептала она. Не было сил ни плакать, ни стонать от боли.

– Сейчас я кончу, а потом ты скажешь мне, куда отправилась девочка. А если ты снова скажешь, что понятия не имеешь, клянусь, я возьму самый большой свой нож, и начну понемногу отрезать от тебя части тела.

Ишчель на мгновение показалось, что она уже в аду. А её брат – личный палач. С его фантазией и силой это могло продолжаться днями. Неделями. Годами. Он будет насиловать и резать её. Резать и насиловать. Осталась единственная возможность прекратить всё это. Сыграть на его вспыльчивости. Если она спровоцирует его, возможно, он убьёт её быстро. Но, для этого нужно кое-что сделать.

Когда Ллотр в очередной раз полез целовать её, она ответила ему. Их языки плотно сплелись, и на вкус поцелуй отдавал медью.

Момент настал. Она резко дернула правую руку вниз, высвобождая её. Боли она уже практически не чувствовала Кисть разошлась, а Ишчель бросила остатки своих сил, чтобы срастить её. Минута. Вторая. Ещё не до конца зажило, но уже достаточно, чтобы держать оружие.

Она крепко взялась за рукоять.

– Я хочу чтобы ты кончил мне на лицо. – Сказала она, когда их губы разошлись.

– Я смотрю, тебе понравилось. – Сказал Ллотр и засмеялся. – Сейчас сделаю.

Он вынул член и направил ей прямо в лицо, помогая себе рукой. Он закрыл глаза.

Момент.

Ишчель резко ударила его ножом прямо в яички, и он кончил кровью. Он кричал. Он кричал и извергал проклятия, пытаясь вынуть нож из своего хозяйства.

Ишчель понимала, что это конец.

Ллотр схватил её за волосы и мироздание погасло. Дальше была только тьма.

* * *

Помимо того, что он чувствовал себя здесь крайне неуютно, найти то, что ему нужно на первый взгляд казалось маловероятным.

"Дар Проклятого", как выяснилось, давал единственно полезную, по мнению Ллотра, возможность. Копаться в чужой памяти. Это можно было проделать только в случае с мёртвым мозгом. И только при условии смерти от его рук. Это не было для Ллотра большой проблемой. Проблемой было то, что в мозгу Тотля было настолько много воспоминаний, знаний, мыслей и сведений, что стоило хоть на мгновение сосредоточится на чём-то одном, как всё содержимое с упоминанием о предмете моментально притягивалось, словно магнитом. И грозило как-минимум похоронить под собой Ллотра.

В этой огромной, светлой библиотеке со стеллажами, тянущимися бесконечно высоко, стоило не думать лишнего, чтобы просто не вызвать лавину бумаг.

Ллотр стоял прямо посреди этой залы, на цветной мозаике, изображавшей четверых почти одинаковых братьев и сестру, заключенных в круг. Все они держались за руки. Лоттр с отвращением сплюнул.

– Тэйя! – громко и отчетливо сказал он. Тотчас же к нему начали непрерывным потоком притягиваться бумаги. Здесь было так много всего, что на изучение уйдёт больше времени, чем он сможет находиться в памяти Тотля. Пока вся эта визуализация не начнет разваливаться на части.

Сведения о женщинах, которые должны были стать матерью девочки; безуспешные попытки оплодотворения; поиск племени, где Сила передавалась по женской линии; сведения о Кхаа, и о его беременной жене; в конце концов – события той ночи, когда родилась девочка. Всё – на высшем языке и мелким шрифтом, с подробными зарисовками важных моментов. Ллотр перелопатил всю пачку ещё раз, пытаясь разложить по хронологии. Заканчивалось она рождением Тэйи. Про то, где живёт сестра – ни слова.

Ллотр услышал треск со всех сторон, и подняв голову от кипы бумаг, обратил внимание, что стены начали покрываться трещинами. Из них лилась густая и вязкая, как дёготь, чернота. Если не успеть убраться отсюда, можно навсегда остаться в заточении погибающего мозга своего брата.

Ллотр торопливо сунул воспоминания о девочке за пазуху и крикнул:

– Дом Ишчель!

В этот раз ворох бумаг был меньше, однако, пока Ллотр судорожно перебирал листы, библиотека стала распадаться гораздо быстрее.

На бумаги, которые он держал в руках начала сыпаться крошка с потолка. Он механически смахнул её и продолжил жадно вникать в содержимое записей.

Рядом с ним, с оглушительным грохотом упал толстенный кусок потолка.

Мозг умирал.

Вот она – дорога к сестре! Пара листов, которые Ллотр так отчаянно жаждал. Он торопливо схватил их, закрыл глаза и исчез.

Через пару секунд рухнул стеллаж, разбрасывая и смешивая в кучу бумаги с воспоминаниями. Ещё через секунду всё рухнуло и мгновенно заполнилось черным.

Когда он попытался проникнуть в голову сестры, он опешил. Во первых, там была бронированная дверь. Ишчель удалось выстроить достаточно мощный барьер, дабы обезопасить себя от возможного вторжения в чертоги памяти.

Ллотр попытался открыть её, но замок не поддался. Он дёрнул сильнее – никакого эффекта. Тогда он вцепился пальцами в металл с такой силой, что тот начал деформироваться под ними. Рывок. Второй. Третий. Мышцы набухли и казалось вот-вот лопнут. Он стиснул зубы до скрипа.

Металл глухо заскрежетал. С оглушительным звоном сталь лопнула, и Ллотр буквально разорвал дверь надвое.

Войдя внутрь, он увидел совсем крохотный кабинет с деревянной обшивкой, в котором стояло кожаное кресло и небольшой шкаф со стеклянными колбами в подставках. Каждая колба была наполнена жидкостью определенного цвета и на каждой – бумага с подписью.

Только вот градация воспоминаний у сестры была своеобразная.

Колба с чёрного цвета субстанцией была подписана как "меланхолия". "Разочарование" – пепельного оттенка.

Была ещё "четвертая Эпоха" цвета красного золота, и множество других.

– Чёрт бы тебя побрал, сестричка! Будь у меня возможность, я бы убил тебя ещё раз...

Никаких намеков или инструкций по употреблению не было.

– Съешь меня, выпей меня...

Ллотр аккуратно, двумя пальцами взял розовую колбу с надписью "счастье". Ни вкуса, ни запаха жидкость не имела. Ноги его подкосились, и он едва успел сесть в кресло. В голове начали мелькать воспоминания об их совместной жизни, любовном периоде, затем уединение Ишчель и затем детство Тэйи. Воспоминания были словно дистиллят из самых приятных моментов. И ничего, кроме приторного до жути вкуса, они в себе не несли.

– Твою мать! Ты была создана богиней! Валькирией! А ты собирала все эти розовые сопли в стекляшки!? Гребаная сука!

Он взял бесцветную колбу с надписью "смерть" и несколько мгновений колебался. Выпил. Почти все воспоминания о предмете смерти занимал он сам. Смерть людей, братьев, а затем и её собственная были связаны с ним. Никаких воспоминаний о девочке.

– Куда ты его засунула?! – закричал Ллотр, и стены кабинета начали тлеть. – Куда ты отправила этого мутанта?! Ненавижу! Ненавижу тебя!

Ллотр в ярости смахнул колбы с воспоминаниями и те смешались в одну большую лужу.

– Твою мать!

Ллотр упал на колени и начал пить прямо из лужи. Голова тяжелела, и он чувствовал, что сейчас потеряет сознание. Но, хуже всего было то, что все воспоминания сплелись в один большой клубок. Он сделал ещё пару глотков, и не дожидаясь, пока это место не исчезнет вовсе, вернулся в реальность.

Первое, что он почувствовал – головная боль. И сонмы воспоминаний. Сестры, Тотля и его собственных сплелись в одно целое. Они наползали друг на друга и смешивались, пока мозг не смирился с ними, и боль не отступила. Он заснул. Он лежал рядом с мёртвой сестрой, крепко прижав её отрезанную голову к своей груди.

Глава 13

ГЛАВА 13

Она бежала до самого рассвета. И когда солнечный свет начал проступать сквозь кроны огромных деревьев, она остановилась. Всю дорогу она чувствовала, что погони нет, но продолжала бежать. Страх гнал её вперед, и только утром она, обессилев, упала на колени в грязный снег, вперемешку с прошлогодней листвой. Ни есть, ни пить совершенно не хотелось. Силы её восстанавливались, и когда совсем рассвело, она снова пустилась в бег.

Всю дорогу в её голове тревожно метались мысли о матери, и о страшном человеке, который делал ей больно. О том, который принес в их дом отрубленную голову человека, который приходился ей... Отцом?

Она не могла понять, откуда в её головке зародилось подобное заключение, но оно будто вывелось из осколков воспоминаний матери и Ллотра.

А ещё она плакала. Мама осталась дома. Тэйя надеялась, что если Ллотр приходил за ней, то маму он оставил в покое. И не сделал ей ничего плохого. Остальные варианты она просто боялась озвучивать самой себе. Слишком страшные картины подсовывало ей воображение.

Главное – бежать. Бежать, как можно дальше. Далеко-далеко на север. Туда, где всегда лежит снег и светит странный огонь в небе. Который спрячет девочку от страшного человека...

А мама?

Она обязательно найдёт Тэйю и придет к ней, где бы та ни находилась.

На закате четвертого дня, когда над лесом стал нависать гигантский гребень гор, Тэйя перешла на шаг. И только сейчас, когда она почувствовала, что больше не может продолжать передвижение в исходном темпе, она решила отдохнуть.

Сквозь усталость проступал холод. Тэйя чувствовала, что начинает замерзать. Даже такой "особенной" девочке как она, нужно было иногда кушать и высыпаться. Тем более с такими нагрузками.

Изо рта её вылетали облака пара; сырая подстилка кусала босые ноги; руки немели. Она шла и пыталась нащупать хоть какое-то живое существо поблизости. Хоть кого-то, кто мог согреть девочку. Недалеко сновали полевые мыши, которые ночью совершали вылазки за прошлогодними желудями. Проснулась сова и все мысли её были заняты поиском пары. Был ещё кто-то, до кого у девочки уже не хватало сил дотянуться.

И тут она вспомнила Бизона. Он ведь наверняка знал, что всё это произойдёт. Что "события", которые он предсказывал, будут иметь именно такой характер. И она думала о том, почему он не мог сказать ей всё как есть? Почему большой белый бизон не помог им спасти маму? Где он сейчас, когда он так нужен? Девочка знала, что сделает, если встретит его здесь. Сначала она расплачется и будет колотить его руками по глупым рогам, а потом обнимет и прижмёт к себе крепко-крепко. И пусть от него странно пахнет, и шерсть его грубая, она зароется в неё, как в одеяло и уснет. И будет спать, пока он не привезет её туда, куда ей надо.

Только бизона нигде не было. И даже "позвать" она его не могла.

Под старым скособоченным дубом она обнаружила нору. Скорее всего, здесь зимовала пара лис со взрослеющим выводком. Нора была устлана жухлыми листьями и вся в шерсти. Пахло здесь тоже не очень. Только маленькой девочке было всё равно. Уставшая и голодная, она едва пролезла туда. Темнота и тепло обволокли её, и только голодный желудок громко урчал, мешая уснуть. Сон всё-таки победил голод и девочка уснула.

Темнота, голод, сон, кровь, кровь, КРОВЬ!

Тэйя проснулась от собственного крика и торопливо зажала рот обеими руками. Ей снилось, что Ллотр встаёт; из ран на лице течет бурая со сгустками кровь; он ухмыляется и своим огромным ножом отрезает голову Ишчель. Потом время будто возвращается вспять, и всё начинается сначала. Он приходит, его ранит бурый медведь, он убивает маму. И снова – в самое начало. И каждый раз, перед тем, как войти, он спрашивает у Тэйи: Ты ведь будешь хорошей девочкой и пойдешь со мной? И девочка отвечает, – нет. И в какой-то момент, когда она уже приняла неотвратимость судьбы, и готова сказать "да", она понимает, что губы по своей собственной воле произносят совсем другое слово...

Снаружи две луны освещают всё серым светом, а в норе – темнота, в которой девочка отчетливо видит. Шорохи, шелест ветвей и кто-то неподалёку. Кто-то такой же маленький и голодный. Волчонок. Тэйя слегка прикоснулась к его разуму, и увидела, что тот полон отчаяния. Она сказала ему:

– Иди сюда! – Она ласково подманила его рукой – Тут тепло и мы можем согреться вместе.

Несколько минут он сопротивлялся, а затем Тэйя увидела, как он залезает в её убежище. Белый волчонок, тощий и испуганный, прижался к девочке и начал лизать её руки.

Тэйя захохотала от шершавого языка, и животное на секунду испугалось такой реакции.

– Не бойся, малыш. Иди сюда.

Она гладила его по голове, а он скулил, требуя еды.

– У меня нечего тебе дать. Прости. Ты ведь ещё слишком мал, чтобы охотиться, да?

Он продолжил скулить и начал предпринимать робкие попытки ткнуться носом ей в грудь.

– Эй, чего ты тычешься в меня? Может?... Может, тебя устроит это? Я больше ничего не могу, кроме как дать немного крови.

Она мысленно предложила волчонку слегка прокусить ей руку, чтобы он смог напиться. Тот очень аккуратно надавил большими зубами, и когда у девочки появились ранки на руке, волчонок начал жадно лизать кровь. Тэйя кормила его до тех пор, пока не почувствовала, что голова её начинает кружиться. Она сказала "хватит!", но волчонок не мог остановиться. Тогда она рукой оттолкнула перепачканную красным мордочку зверя.

Раны начали стремительно затягиваться, а волчонок продолжал лизать их, пока они не превратились в почти незаметные белые точки.

Тэйя чувствовала слабость. А голод усилился вдвойне. Длинным красным языком волчонок усердно слизывал кровь с мордочки. Девочка смотрела на него, и улыбалась. От слабости глаза её закрылись и она уснула. Волчонок лёг с ней рядом. Перед тем, как уснуть и греть маленького человеческого детеныша своим теплом, в его голове мелькнула мысль: "Друг". И пока солнце не разбудило их обоих, нити их судеб сплетались в один прочный узел.

* * *

Девчонка едва переставляла ноги. Руки её висели плетьми и были связаны за спиной, а в плечевых суставах торчали ножи. Раны кровоточили, и ножи не давали им затянуться и зажить. Остальные раны на теле уже затянулись, оставив на одежде прорехи и кровавые пятна. Ллотр вёл её с веревкой на шее, словно животное. Голова была опущена, и спутанные волосы, липкие от крови, закрывали лицо. Ллотра это невероятно бесило, но девчонка не плакала и не всхлипывала. Лишившись родных и направляясь сейчас на смерть, она не боялась. Он исходил злобой оттого, что не мог просто так убить её. Он обещал привести её целиком. А что там Проклятый собирается с ней сделать, это уже его не волновало.

– Знала бы ты, чего мне стоило убить всех остальных. Беленькие! Чистенькие! Такие добрые, что блевать охота. Двое братьев погибли первыми. Я отрезал им головы. Твой отец сбежал трахать дикарок, пока в конце концов не получилась ты, а эта сука сидела в своей уютной норе, до того момента, когда твоя кровоточащая дырка не привела меня к вам. Тотль приходил ко всем самкам, обладающим хоть частью силы. Даже он сам, наверное, сбился со счёту, скольких он осеменил. Племенной, блядь, жеребец! Он, наивный, думал, что я ни о чем не узнаю. А я знал! Я видел, ЧТО получалось в итоге! Мутанты! Уродцы! Младенцы с внутренностями тысячелетних стариков, с мозгами, сваренными в кашу от распиравшей их силы... Сестричке он рассказал, что дети вообще не рождались. Или зачатия не было. А она верила, что он не загубил сотни жизней. Что всё было добровольно. А когда я впервые почувствовал тебя и понял, что ты получилась такой же, как и мы, я нашел тебя, но не успел вынуть раньше времени. А братец, предал всех этих дикарей, и скинул тебя Сестрице на шею. А сам метался по планете, занимаясь тем, что распылял свою силу. Он, наверное думал, что его миссия на этом выполнена. Сунул-вынул и исчез. Оставив ребенка, которого он обрек на страдания. Оставив своей инфантильной сестре, которая не захотела делать из тебя убийцу. Ты думаешь, что это я убил всех, кто тебе близок? Нет, деточка! Это Тотль. Именно он всех погубил!

И вот ответь мне: ты бы рискнула жизнями неповинных людей, чтобы вырастить подходящее тебе существо только лишь для одной цели? Без согласия его самого, разумеется? Отбросив все догмы морали и благодетели?

– Да. – Еле слышно сказала Тэйя.

– Что ты сказала?

– Я сказала "Да". – Более медленно и отчетливо произнесла девушка. – и на его месте я поступила бы точно так же.

– Ах ты выродок! Грязная полукровка! – Ллотр дёрнул веревку так сильно, что она затрещала, а девушка упала на землю. Он кричал проклятья в её адрес и бил ногами без разбору. И только когда затрещали кости, он остановился. Он развернул её лицом к себе и увидел, что вместо лица у Тэйи кровавая масса. Дышала она с трудом. В единственном оставшемся глазу он чувствовал только одно желание. Говорить она не могла, но безостановочно повторяла в голове одну и ту же мысль:

– Я убью тебя! Я убью тебя! ЯУБЬЮТЕБЯ!

– Нет... – Прошептал Ллотр – не убьешь. Ты не сможешь! Не посмеешь! Никому это не под силу; ни человеку, ни богу! Я ДОЛЖЕН ОСТАТЬСЯ ОДИН!

Какой-то частью сознания он понимал, что поступает не совсем правильно, но это будет так приятно... Эта мелкая сука бесила его одним фактом своего существования, а в придачу она ещё и совершенно его не боялась. И лучше будет убить её прямо сейчас, пока она не достигла пика своей силы. И пока у него есть удобная возможность.

Ллотр вынул из ножен «медведя», и тот одним движением отделил голову девочки от тела.

Он почувствовал, как жизнь и силы покидают её, растворяясь в Потоке. Приятное облегчение. Наконец-то он остался последним. Единственным выжившим, среди братьев, сестёр и некоторых их мелких последствий. И неважно уже, что там скажет Проклятый.

Игра окончена.

Ллотр победил.

Девчонка упиралась и то и дело намеревалась сбежать. Ллотру пришлось стреножить её, вонзив в икры по ножу, чтобы каждый шаг давался с трудом. Руки её висели плетьми и были связаны за спиной, а в плечевых суставах торчали рукояти. Раны кровоточили, а ножи не давали им затянуться и зажить. Остальные раны на теле уже затянулись, оставив на одежде прорехи и кровавые пятна. Голова её была опущена, а спутанные волосы, липкие от крови, закрывали лицо. Ллотра это невероятно бесило, но девчонка не смолкала ни на секунду. Лишившись родных и направляясь сейчас на смерть, она рыдала во весь голос и умоляла пощадить её. Он исходил злобой оттого, что не мог просто так убить её. Он обещал привести её целиком. А хотелось бы прекратить её страдания уже сейчас. И не важно уже, что там скажет Проклятый.

– Ты своими воплями доведешь меня!

– Отпустите меня, пожалуйста...

– Заткнись! Закрой свой поганый рот, или клянусь Проклятым, я отрежу тебе язык!

– Я ведь ничего Вам не сделала, а Вы пришли и убили мою маму и...

– Маму?! Да она тебе такая же мать, как и мне! Мой беспутный братец бросил тебя ещё в младенчестве на воспитание своей сестре, а сам сбежал. А та, вместо того, чтобы сделать из тебя воина, вбивала в твою маленькую никчемную головку абсолютно бессмысленные знания. Которые не помогут тебе ни сбежать, ни дать мне отпор. А теперь прекрати скулить, и иди!

– Почему ты убил всех, кто мне дорог?

– Потому, что так надо! Так надо... И будь у меня возможность, я бы убил их ещё раз. Каждого. Велер, Цогуа, Тотль, Ишчель... Всех и каждого. Я мог бы делать это бесконечно...

Ты же знаешь, что Ишчель не твоя мать. А хочешь знать, как тебя сделали?

– Нет, прошу Вас...

– Я мог бы сказать, что тебя зачали; союз двух тел, любовь, и прочая херня. Но, нет. Тебя долго и упорно выводили, словно новую породу. Тотль приходил ко всем самкам, обладающим хоть крупицей силы, и ждал, что в результате селекции получится нечто совершенно новое. Не смотря на то, что у нас и у людей отличается ДНК, он продолжал свои опыты. И знаешь, что получалось? Мутанты! Уродцы! Существа, умиравшие в муках, не прожив и дня. Либо разрывающие своих матерей изнутри. И после всего этого он называл чудовищем Меня? Сестричке он вообще ничего не рассказывал, пока не появилась ты.

А поскольку твоя биологическая мать умерла при родах, он просто сбросил тебя на Ишчель. А сам занимался какой-то ересью, пока не растерял всю свою силу.

Тэйя подняла голову, и Ллотр заметил, как выражение её лица с удивления переменилось на злобу. Слёзы всё ещё стояли в глазах, но говорила она более ровным голосом.

– Мама говорила, что когда-то ты был хорошим. Добрым. Нормальным...

– Нормальным? А что есть "норма", девочка? То, что порядок для паука – хаос для мухи. Она давным-давно перестала хотеть понимать меня. А ведь я продолжил делать то, чем занимался ранее. Я лечил людей, и лечил общество. Со временем только лекарство изменилось.

– И какое оно сейчас?

– Я! Я и есть лекарство! Я – пилюля для больного умирающего социума, зараженного самим собой...

– Ты сумасшедший. – Тихо прошептала Тэйя.

– Кто? Я? А что если это вы все вокруг сумасшедшие? Что если весь мир поразила чума безумия и только я остался нормальным...

– Нет. Ты – безумен. Безумен настолько, что сам не подозреваешь, насколько глубоки корни этого сумасшествия. И я бы не задумываясь, рискнула многими жизнями только для того, чтобы ты умер.

– Какие смелые слова, девочка. А хватит ли у тебя сил?

– Будь уверен, хватит. – Процедила Тэйя сквозь зубы.

– Ох, ну давай! Покажи мне свою ярость! Знаешь, я пожалуй даже дам тебе нож...

Ллотр подошел к Тэйе, и одним резким движением вынул ножи из плечей девочки. Затем из ног. Она стиснула зубы от резких вспышек боли. Раны плохо затягивались. Она попробовала пошевелить руками, но отзывались они очень медленно. Развязывать запястья Ллотр не стал.

Он усмехнулся и бросил к её ногам один из ножей. Сам он вынул из ножен "Куницу". Не дожидаясь, пока девочка что-либо предпримет, сделал ложный выпад метя в лицо. Тэйя ушла в сторону и назад. Ллотр сделал ещё выпад. Теперь прямой в живот. Она снова увернулась. Два рубящих в район шеи. Снова ушла.

"Девка ловкая, как дикая кошка. Пора бы начать её резать".

Ллотр начал двигаться быстрее. Он молниеносно обвил Тэйю в объятьях и полоснул ей сначала по щеке, а затем между лопаток. Два тонких надреза, которые начали кровоточить только несколько секунд спустя. Он усмехаясь, наблюдал, как Тэйя скривилась от боли. И тут девочка упала на спину и дважды перекатилась в сторону. Быстрым движением она схватила нож, и вывернув руки, перерезала веревку, связывающую их. Встала наготове. Ллотр с нескрываемым ехидством наблюдал, как Тэйя держит нож обеими руками перед собой. Будто бы его это остановит.

Он бросился на неё, даже не целясь. Она хаотично размахивала ножом, пытаясь достать до него. Вся эта пляска была обречена для девочки с самого начала. Ллотр ещё пару минут увивался вокруг, надеясь, что Тэйя нанесет ему хоть один удар. Изматывать её было бы слишком долго.

Извиваясь вокруг, он начал резать девушку. Бедренная, подключичная и плечевая артерии, почечная, яремная вены и несколько сухожилий он перерезал за пару мгновений.

Тэйя сделала отчаянный выпад, надеясь достать Ллотра, но тот уклонился и девочка упала прямо на землю. Не проронив ни звука, из её глаз потекли слёзы. Кровь лилась из ран, окрашивая траву в багровый цвет. Силы утекали из её тела.

Ллотр ногой перевернул девочку на спину, и навис над ней, закрывая собой солнце.

– Ну, как? Понравилось? Может, ещё поиграем в ножики?

– Ты... Я ненавижу тебя...

– На здоровье. Только это тебя не спасет.

– Ну, так добей меня! Раз ты так этого хочешь! Давай!

Солнце ещё несколько мгновений проникало под закрытые веки, а потом угасло вовсе.

Всё кончилось.

Ллотр победил.

Она нависла над ним, как валькирия. Белоснежные волосы, тронутые солнцем, светились как нимб. Кровь, запекшаяся на лице, и яростная гримаса отмщения.

В руке – нож. На ноже – кровь. Его кровь.

Он никогда не думал, что в небытие его отправит девочка, не достигшая даже совершеннолетия.

Она ничего не говорила. Просто смотрела в его глаза, пытаясь вбить в его умирающий мозг всё своё отчаяние и злобу. Он пытался дышать, но с каждым вздохом кровь все больше заливала его лёгкие. Горло разорвано и нет сил его восстановить. Нет сил...

Всё кончилось.

Он проиграл.

Он даже не понял, спал он или нет. Сознание его будто отключили, и в этот момент он переживал (переживал ли?) события, которые?..

Произошли.

Произойдут.

Происходят?

Голова болела нестерпимо.

Ллотр ещё секунду находился в прострации, пытаясь понять, что из этого произошло на самом деле. Только вот одна версия наслаивалась на другую, и разделить их невозможно. И понять, в какой из мыслимых реальностей это случилось тоже.

– "Всё это происходит единомоментно! И всё реально во всех мыслимых вероятностях!" – сказал голос в его голове.

– Вы! Это всё Ваши проделки! Я Вас ненавижу!

– " Это не важно! Игра уже близка к завершению в любом случае."

Ллотр обхватил голову обеими руками и начал бормотать нечто нечленораздельное. Затем он замолк, достал один из ножей и принялся разрезать свои руки. Когда из вен потекла кровь, он улыбнулся. Боль – хорошо. Боль немного глушит видения.

Раны медленно затягивались. Когда кровь прекратилась, Ллотр снова вскрыл вены. Когда раны зажили, он повторил процедуру.

И снова.

И ещё раз.

И ещё.

Голова всё так же нестерпимо болела, даже не смотря на раны, которые он наносил сам себе. Слишком много воспоминаний мелькало в его голове и становилось почти невозможно узнать нечто важное. Даже разобрать, какие воспоминания кому принадлежат, было тяжело. Дар Проклятого множил все воспоминания на бесчисленные альтернативные реальности, и в мозгах просто не хватало места.

Ллотр сполна ощутил на себе чувство юмора Вселенной. Он хотел знаний – вот они! Только даже ему тяжело справиться с ними.

Спустя пару часов боль начала отступать. Ллотр подозревал, что она обязательно вернется.

Девчонка! Это всё из-за неё! Она снова ускользнула у него из рук, и теперь очень долго будет отсиживаться где-то далеко. И, наверное, там, где снег лежит и не тает круглый год. Исходя из шуток Вселенной, конечно же.

За окном рассвело, и Ллотр вышел на улицу. Ночью выпал последний в этом году снег, и он замел все следы. Ллотр мог бы пуститься бегом и постараться нагнать девочку; только если он ошибется с направлением – вся погоня окажется бессмысленной. Он вдохнул полную грудь морозного воздуха и зашел обратно в дом.

Курсируя на кухню, Ллотр мимоходом взглянул на труп сестры, и лежавшую неподалёку голову Тотля.

– Доброе утро, братец! Доброе утро, сестрица! Сегодня чудное утро, и я испеку Вам оладушек с горкой воспоминаний и теоретических возможностей. То бишь с заправкой из собственных мозгов. Будете? Нет? Очень зря, получится вкусно.