Текст книги "Coda in crescendo (СИ)"
Автор книги: Евгений Лотош
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 39 страниц)
– Почему нет? – Фуоко прикрыла веки и томно заглянула ему в глаза.
– Спать хочется – спасу нет, – Кирис широко зевнул. – Прямо ведь на тебе засну. Обидишься еще.
– Обижусь. Ну ладно, уговорил, отложим до утра. Только, Кир…
– Ну?
– Не бросай меня, ладно? Хотя бы пока я не привыкла, а? Мне страшно…
Внезапный приступ ужаса вдруг нахлынул на девушку, омрачая яркий свет ламп, и она отчаянно вцепилась пальцами в плечи Кириса. Где-то вдали пошевелилась мама-роза, посылая сигналы одобрения и поддержки, и синхронное шипение Гатто и Зорры заставило Фуоко вздрогнуть и дико оглянуться по сторонам. Десятка два небольших, меньше метра в длину, волют плавали в зале, помигивая багровыми огоньками. Стержни под потолком пришли в движение и начали сложный бесшумный танец, переплетаясь в замысловатые узоры, то спускаясь к самой кушетке, то снова взмывая вверх, как ни в чем не бывало проходя прямо сквозь непрошенных гостей. Кирис прижал Фуоко к себе и успокаивающе погладил по спине.
– Фучи, все нормально, – сказал парень ей в ухо. – Я здесь. Парсы здесь. Паладары здесь. Никто тебя не бросит, кончай истерить. Х-хаш, опять комарья налетело! Я их сейчас вымету…
В голове у Фуоко звонко лопнуло, и волюты пропали, словно и не появлялись. Приступ ужаса ушел, разум прояснился. Девушка резко выдохнула и обняла Кириса за шею.
– Прости, – сказала она. – Что-то на меня нашло странное. Какой-то приступ. Дзии, вы что-нибудь зафиксировали сканером?
– Я не специализируюсь в пространственной физике. Массив необработанных данных передан ученым для анализа, – ответил медицинский неб. – В ваших телах обнаружены странные явления, но они могут с равной степенью вероятности являться и неизвестными пока процессами, и случайными флуктуациями энергоплазмы. Нужны дополнительные наблюдения. Я могу чем-то помочь, дэйя Винтаре? Мои транквилизаторы, к сожалению, не сработают – ни химические, ни электромагнитные. Однако есть вариант с расслабляющим массажем, он на вас действует по-прежнему.
– Спасибо, не надо. Я уже в порядке. Что-то нервы у меня в последнее время… А, ладно. Ну что, Кир, идем домой?
– Ага. Если засну по дороге, тащи меня вместе с теми бездельниками, – Кирис ткнул пальцем в Зорру с Гатто, внимательно наблюдающих за хозяевами. – Пусть поработают ездовыми парсами.
– Нет необходимости, – встрял Дзии. – Дрон, приставленный на постоянной основе к дэйе Винтаре, вполне способен унести вас обоих.
– К тебе в натуре большого дрона приставили? – поразился Кирис. – Конвой, типа? Фучи, ты чего натворила? Стекла по ночам бить ходишь?
– Ага, и плохие слова на стенах пишу, – криво усмехнулась Фуоко. – Кир, пусть тебя дрон везет, а я еще погуляю. Тебе спать нужно, а мне нет. А в комнате сил нет торчать.
– Обойдусь без дрона. Пойдем вместе до общаги. Я дрыхнуть завалюсь, а ты хоть до утра гуляй. Только башку полотенцем обмотать не забудь.
– Зачем? – подозрительно спросила Фуоко, поднимаясь и подходя к стене, где на стуле одиноко лежала ее юбочка от бикини.
– Чтобы прохожих исполосованной мордой не пугать! – ухмыльнулся Кирис. – А то еще схватят инфаркт.
– Чем бы в тебя кинуть тяжелым? – задумчиво спросила девушка. Почему-то подколка не показалась ни капли обидной. Наоборот: если бы она действительно плохо выглядела, вряд ли Кир стал бы над ней подшучивать в такой манере. Он хоть и балбес, но на удивление деликатный. Раз издевается, значит, действительно не видит ничего слишком уродливого. Хотя что с его точки зрения уродливо, еще большой вопрос.
– А нечем кидать! – парень ухмыльнулся еще шире. – Я ж специально сначала осмотрелся. Ну, идем, что ли?
Он подошел к ней, ухватил за талию и повлек к двери. Зорра и Гатто вскочили на ноги и двинулись вслед.
– Кстати, дэй Сэйторий, обращаю внимание, что персональный полноразмерный дрон приставлен и к вам, – бесстрастно проинформировал Дзии. – У вас уже не раз останавливалось дыхание, и опасность внезапно умереть для вас не меньше, чем для дэйи Винтаре. Не беспокойтесь, боэй останутся незаметными, если не случится экстренной ситуации. Прошу не воспринимать такой эскорт как ограничение личной свободы.
– Фигасе… – Кирис снова широко зевнул. – Дэй Дзии, у меня башка как колокол гудит, сил нет базарить. Утром проснусь, тогда и начну ругаться.
– Дополнительный постоянный эскорт одобрен госпожой Кариной Мураций. Ругаться бессмысленно. Приношу свои извинения.
– Да ну вас всех… Идем, Фучи.
Пройдя через неярко освещенный холл и обменявшись вежливыми прощальными кивками с дежурным доктором, они вышли на улицу. Часы над выходом показывали половину третьего (а Дзии еще говорил про полчаса!). Труффа уже заметно склонилась к западу. Мерцание хаотичных световых волн на небосводе усилилось и полностью скрыло звезды.
Не успели они пройти и десятка шагов мимо заросшего парка напротив больницы, как мир вокруг Фуоко слегка качнулся и утратил очертания, но тут же восстановился. Она покачнулась, но равновесие сохранила.
– Что? – встревоженно спросил Кирис, подхватывая ее под локоть.
– Все в порядке. Просто голова закружилась. Ох… смотри, опять волюта.
В десятке метров перед и над ними действительно висел одинокий спиралеобразный кокон, почти черный на фоне переливающегося неба. Багровый огонь в его сердцевине отсутствовал. Вот поверхность инопланетного тумана слегка забурлила, и волюта начала медленно опускаться. Оказавшись примерно в метре над головой Фуоко, она замерла.
– Ходер! – сплюнул Кирис. – Что они в последнее время, в самом деле, как комарье слетаются? Сейчас я эту хрень…
– Стой! – Фуоко схватила его за руку. – Кир, не надо. Оставь ее в покое.
– Почему? – удивленно взглянул тот.
– Ну… мне в голову пришло, что вдруг ее прислали за нами… за мной присматривать? Паладары – дронов, а… мама-роза – волюту? Я чувствую, от нее сестрой пахнет. И она одна, и даже без молнии внутри. Пусть себе остается, никого же нет.
– Помнишь, в одном мультике Утенок Бок с грозовым облачком над головой ходил, когда колдуна разозлил? – тихо заржал парень. – А оно его молниями все время! Так же хочешь? А что, микродроны теперь чуть не у каждого второго, на них внимания никто не обращает, а выеживаться перед народом надо. Так, что ли?
– Я что, дура? Я же не стану днем с ней ходить! – обиделась Фуоко. – И даже в комнату не потащу. Пусть до общаги проводит, если хочет, а там я ее попрошу уйти. А у тебя, блин, манера – чуть что, и в бубен. Невежливо же, в конце концов!
Кирис постучал себя пальцем по лбу, но развивать тему не стал. Он лишь поднял руку и пустил в волюту длинную трескучую искру. Та не отреагировала.
– Ладно, пусть болтается, – согласился он.
– Фуоко глупая, – недовольно проинформировала Зорра. – Волюта опасна. Кто-то выйдет – плюнет в лоб. Череп вдребезги, мозги на асфальте! Выгнать, выгнать!
– А ты не ревнуй! – Фуоко показала ей язык, но тут же посерьезнела. – Идем, Кир. А то действительно упадешь и уснешь по дороге. Или кто-то навстречу попадется. А я, между прочим, голая.
– Кто мешал одеться? – Кирис приподнял бровь, но все-таки зашагал в сторону общежития. – И вообще, я думал, ты больше не паришься насчет голых. Мало времени на свободных пляжах, что ли, провела? Меня лично столько раз врачи осматривали, что я уже хоть перед кем разденусь. Делов-то!
– Бесстыжий… – пробормотала Фуоко, шагая рядом. Волюта медленно плыла над головой. Вот внутри нее зажегся тусклый багровый огонек, померцал немного – и вдруг сорвался и ударил ей в плечо. Потом снова и снова. Ощущений не возникло никаких. Потом вдруг такой же багровый сгусток вырвался откуда-то из солнечного сплетения девушки и вонзился в волюту. Несколько секунд спустя Кириса, Фуоко и волюту окутал целый фейерверк: шаровые молнии самых разных расцветок – алых, багровых, желтых, пурпурных, фиолетовых – начали хаотично метаться между ними. Громко зашипели электрические разряды, которым вторили парсы, резко запахло озоном. Фонарь, около которого они находились, громко лопнул, по асфальту зазвенели мелкие осколки. Потом вдруг все кончилось, и волюта медленно поднялась в небо и растаяла.
– И что тут было? – изумленно осведомился Кирис.
– Чтоб я знала… – откликнулась Фуоко. – Кир, я на остров. Похоже, вокруг меня чушь какая-то творится. Не хочу, чтобы людей зацепило. Блин, еще и лампа разбилась, а я босиком. Сейчас вот ногу пропорю…
В темноте скользнула серая туша, кругом проползла по асфальту и замерла.
– Впечатляющее представление, – сказал бесплотный голос координатора. – Дэйя Винтаре, дэй Сэйторий, с вами все в порядке?
– Да вроде бы, – Фуоко провела пальцами по юбочке. Нет, дырок не ощущается, а одиноким глазом в темноте не разглядеть. А вот блуза бы точно сгорела. – Мы не знаем, что случилось. Мы ничего не делали, честно! Дэй координатор, попросите, пожалуйста, Райнику прислать транспортного дрона. Я на Пинчау. Посижу там денек-другой, пока вокруг меня кольчоны с волютами виться не перестанут.
– Ваш персональный дрон переведен в транспортный режим, голосовое управление задействовано. Отдавайте ему приказы вслух. Если все нормально, я отключаюсь.
Серая бесформенная груда вспухла, вытянулась, раскрылась сверху, подсветилась изнутри и превратилась в обычную транспортную капсулу, только почему-то без управляющего терминала.
– В общем, Кир, подтягивайся, как время появится, – сказала девушка, потирая лоб. – Я попытаюсь связаться с… мамой-розой. Если она действительно мне волюту прислала… может, с ней и поговорить можно? Не знаю, получится ли в одиночку, с тобой как-то лучше в резонанс входишь.
– Лады. Завтра… или уже сегодня? В общем, появлюсь ближе к вечеру, после занятий. И мне для Арены индивидуальный сенко сегодня подогнать обещали, нужно проверить. Часов в шесть, ага?
– Ага. Кстати, что за Арена? Ты так и не рассказал. С кем вы там деретесь?
– Ну… вечером объясню. Ничего особенного, ты в шаре висишь и дергаешься, а на экране кукла твои движения повторяет. Да ничего особенного, просто у паладаров новые эксперименты. У Палека очередная гениальная идея, как энергоплазму в теле исследовать.
– Понятно.
Фуоко забралась в транспорт, откинулась на спинку кресла, помахала рукой и приказала:
– Дрон, на Пинчау.
– Место назначения принято, – бесполым мелодичным голосом откликнулся транспорт. – Отправляемся.
Уже когда дрон, преобразовавшись в катер, летел по-над волнами ночного океана, Фуоко наконец-то позволила ночному миру проявиться в своем слепом глазу. Мир вокруг заиграл новыми красками, но никаких объектов поблизости не замечалось. Однако она вдруг заметила, что изгибающиеся и меняющиеся линии, обычно плавающие вокруг нее в пространстве, живут не сами по себе, а являются частью невероятно сложной, но едва заметной сети. Паутина подрагивала, словно живая, и когда девушка подняла руку, резко раздалась в стороны, потом снова сомкнулась и пропала. Так. То ли она начала видеть разные штуки, не замечаемые раньше, то ли вокруг нее происходят новые процессы.
Значит, она мертва… Точнее, мертв мозг, но сознание живо. Странно осознавать, что теперь ее существование зависит от непонятных процессов в загадочной субстанции, не являющейся ни настоящим веществом, ни полноценной энергией. С другой стороны, кто из людей может похвалиться тем, что понимает все процессы в биологическом мозге? Одна неизвестная величина сменилась другой, вот и все. А вот что глаз не видит – плохо. Остается надеяться, что Дзии все-таки изобретет способ приклеить обратно отслоившуюся сетчатку. А до тех пор нужно ускорить эксперименты и попытаться полностью овладеть потусторонним зрением и совмещением картин двух миров. И потом, за полгода они с Кирисом так толком и не продвинулись в понимании происходящего внутри их тел. И если есть хоть какой-то шанс, что Красная Звезда разумна, нужно приложить все усилия, чтобы выйти с ней на осознанный контакт. Пусть даже мама-роза и прочие братья с сестрами – фокусы подсознания, что-то же за ними должно стоять!
И первый эксперимент она проведет прямо сейчас, сразу после высадки. Если она смогла дозваться Кира по их невидимой связи, есть шанс, что то же самое сработает с мамой-розой. Главное, не устроить ненароком светопреставление.
Кстати, не забыть бы, что завтра промежуточный зачет по эсперанто.
09.28.1232. Хёнкон
Кирис понимал, что спит. Песок пляжа перед ним светился странным синим светом и слегка колебался, словно поверхность загадочного потустороннего океана. Где-то глубоко внизу под ним колебалась еще одна водная поверхность – или, скорее, масляная или даже ртутная. Вместе они напоминали несмешивающийся коктейль из тех, что в Барне подавали в дешевых барах для моряков. Странные штуки возникали и пропадали в толще двух жидкостей, сновали взад и вперед, обменивались цветными фразами, играли друг с другом, сливались и распадались, распространяя чувство безопасности и спокойствия.
Настоящий же океан, напротив, казался опасным и угрожающим. Кирис знал, что в любой момент может нырнуть в его угольно-черную глубину, щурясь как можно сильнее, чтобы отблески на поверхности не резали глаза, но в толще воды придется изо всех сил напрягать зрение, чтобы что-нибудь увидеть. Да и нечего там видеть. Редкие искры настоящего света, мерцающие на поверхности синего песка, никогда там не встречались. Во сне Кирис обожал ловить такие искры и выращивать из них теплых забавных пушистиков, наблюдать за их смешными ужимками, сажать в стеклянные банки, чтобы защитить от холодного ветра, постоянно готового задуть их… Его любимая сросшаяся парочка выросла уже до изрядных размеров. Кирис с нетерпением ждал, что она вот-вот сольется полностью, и тогда у него единственного получится гибрид, о свойствах которого пока остается лишь догадываться. Но пушистики лишь пульсировали вразнобой, изредка обмениваясь искрами света по сети опутывающих каналов, и стремления сливаться не демонстрировали. А что, если они не сольются?
За прошедшее время он уже научился ловить новые искры, не гася их ненароком. Теперь в его коллекции таких имелось не менее тонны. Большинство постепенно росло, наливаясь переливающимися оттенками и отращивая вокруг себя пока еще неуверенные тоненькие сети, а некоторые уже превратились в почти настоящих пушистиков. Такая замечательная коллекция вызывала черную зависть у всех пацанов по соседству – у них-то с ловлей дела шли куда хуже. Почему-то срастаться ни молодые искры, ни почти созревшие зверьки никак не хотели, их сети упорно не слипались, и сросшаяся парочка оставалась уникальной не только в его личном зоопарке, но и во всем квартале. Старшие мальчишки, шпана, уже нехорошо перешептывались, бросая на него жадные взгляды, и наверняка задумывались, как утянуть коллекцию втихомолку или даже отобрать силой. Но они обломятся, потому что местный авторитет уже веско сказал, что кто вырастил, тому и принадлежит. А против него идти дураков нет.
Голубой песок колебался под ногами, забиваясь между пальцами, с океана налетал ветер, восходящее солнце било в глаза, и внезапно Кирис осознал, что не спит. Он дернулся, попятился, зацепился пяткой за ямку и с размаху сел на задницу, ошарашенно оглядываясь вокруг. Утро. Пляж. И песок – никакой не голубой и не прозрачный, а самый обычный, серовато-желтый. Неподалеку торчали жирафьи шеи подъемных кранов. Нет, не пляж, а узкая полоска песка, тянущаяся между прибоем и унылыми ангарами грузового порта – дикая, необустроенная.
Как он сюда попал?
Последнее, что осталось в памяти – как он проводил взглядом транспортный дрон с Фуоко, вошел в здание общежития и начал подниматься по лестнице. Сейчас он полностью голый, то есть, видимо, все-таки добрался до комнаты, разделся и лег дрыхнуть. Есть и другие варианты, но такой наиболее вероятен. Он что, опять ходил во сне? Почему умная дверь его выпустила из комнаты? Почему не задержал Гатто?
Парс растянулся на песке неподалеку и щурился на Кириса невозмутимыми глазами. Утреннее солнце бликовало поверх его двойных щелевидных зрачков.
– Га, как я здесь оказался? – хрипло спросил Кирис. – Я во сне ходил?
– Ходить во сне нельзя! – фыркнул парс. – Запрещено. Опасно. Кирис не ходил во сне.
– Тогда не понял. Сюда-то я как попал? Телепортировался, что ли? Га, что я делал с момента, когда ночью в свою комнату из госпиталя вернулся?
– Кирис лег спать, – проинформировал спутник. – Кирис проснулся. Бормотал под нос глупости, ходил по комнате. Потом сказал, что идет гулять. Шел по улице, пришел сюда. Начал задавать глупые вопросы. Кирис башкой ударился?
– Похоже… Га, каким образом меня дверь выпустила? Я же кодовую фразу должен сказать!
– Кирис сказал правильные слова. Дверь открылась.
– Вот так фигня! – Кирис почесал щеку. – Времени сколько?
– Пять часов семнадцать минут утра.
Так. Вернулся в комнату он примерно в полтретьего, чуть позже. Получается, он два с половиной часа бродил по улицам. Не просто бродил, а осмысленно, иначе Гатто наверняка поднял бы тревогу, и присланный Дзии дрон спеленал бы его как младенца. Что за хрень творится? Ему что, Красная Звезда уже окончательно в мозги влезла?
Кстати, Дзии пугал, что теперь к нему приставлен персональный полноценный дрон на случай внезапной отключки. Видимо, прежней полуминуты прибытия по сигналу Гатто медицинскому небу показалось слишком много. И где он? Маскируется, наверное.
Однако встает вопрос, что делать дальше. Если раньше он просто бродил во сне, не способный ничего сделать и упираясь лбом в стены, то теперь все гораздо хуже. Если какая-то инопланетная штука наловчилась читать его мысли или хотя бы память, то мало ли что она может заставить его сделать! Вдруг он кого-нибудь прибьет, пока в отключке шляется? Или даже шею свернет? Или Фучи что-нибудь сделает? Карраха! Тысячу раз карраха!
Неприятное чувство защемило кишки. Кирис нечасто испытывал страх – то ли из-за врожденной тупости, как язвила Фуоко, то ли просто каких-то гормонов в организме не хватало. Но сейчас он ощущал, как брюхо сворачивается в тугой узел, и мутная волна паники захлестывает его изнутри. В последний раз похожие эмоции накатывали, когда Риса застукала его на охоте в Барне, даже пираты-налетчики с автоматами его испугать не смогли. Кирис отвесил себе оплеуху – с силой, не поскупившись, правой рукой по левой щеке. Голову пронзила боль, во рту появился солоноватый привкус. Ничего. По морде он тысячу раз получал, да и в спаррингах на занятиях у Джорджио не раз падал неудачно. Зато голова слегка прояснилась, а узел в брюхе ослаб. Все, придурок, кончай жидко срать и начинай ворочать мозгами. Паладары верят, что они у тебя есть, вот и не подводи. Итак, по порядку. Ночью он, хотя и без сознания, но вышел из комнаты. Такое повториться не должно. Как предотвращать – пусть думают другие, кто поумнее.
– Га! – резко сказал он. – Мне нужна связь с координатором. Срочно.
– Доброе утро, дэй Сэйторий, – тут же произнес парс голосом неба. – Судя по вашему тону, что-то случилось. Я могу помочь?
– Доброе утро. Точно, случилось. Я ночью спать лег у себя в комнате… наверное, лег, не помню, а потом очнулся здесь, на пляже. Гатто сказал, что я кодовую фразу правильно произнес.
Кирис замолчал. Координатор в тысячу раз умнее всех людей на Палле, вместе взятых, так что выводы сделает и сам.
– Могу я попросить у Гатто запись ваших ночных похождений, дэй Сэйторий? Дзии проинформировал, что ночью вы приходили в госпиталь, так что мне нужна лишь информация с момента вашего возвращения в общежитие.
А ведь точно. Мог бы и сам сообразить. Гатто ведь наверняка записывал прогулку в свою необъятную память.
– Да, конечно. Га, передай все, что нужно координатору.
– Запись проанализирована. Дэй Сэйторий, я могу констатировать только одно: ваше поведение выглядело абсолютно разумным. Могу предположить частичную утрату памяти в результате влияния неизвестных факторов. Настоятельно рекомендую немедленно обратиться к Дзии для проведения обследования.
– А… что я делал?
– Ничего особенного. Вы просто гуляли по улицам и с интересом смотрели по сторонам, словно впервые увидели город. Потом вы пришли в место, где находитесь сейчас, легли на песок, уснули, через некоторое время встали, тут же упали и начали общаться с Гатто. Сон длился примерно один час тринадцать минут. Вы совсем ничего не помните до момента пробуждения?
– Сны. Опять дурацкие. Песок голубой и качается, словно вода, а вода, наоборот, совершенно черная и блестит так, что спасу нет. И опять разная чушь про ловлю искорок и сросшихся пушистиков.
– Информация принята к сведению. Дэй Сэйторий, она может оказаться чрезвычайно ценной. Если ваше подсознание и в самом деле преломляет что-то, транслируемое снаружи, ваши сны могут прояснить особенности восприятия мира чужеродными формами жизни. Прошу подробно обсудить данный вопрос с Дзии, чтобы он помог восстановить воспоминания о сне. Однако мы уклонились от темы. Могу я чем-то помочь прямо сейчас? Дрон наготове, он может немедленно доставить вас в госпиталь.
– Спасибо, не надо, – Кирис лег на спину на прохладный по утреннему времени песок и принялся смотреть в стремительно светлеющее небо. – Сам дойду. Просто… ну, я думал, что насчет меня какие-то меры принять надо. Типа, чтобы я что-нибудь не сотворил непотребное, пока ничего не соображаю.
– Гатто неотрывно вас сопровождает. Он вполне в состоянии оценить степень опасности для вас и окружающих и мгновенно среагировать. Не вижу необходимости в дополнительных мерах.
– Ну… вам виднее. А что там с Фучи?
– Дэйя Винтаре находится на Пинчау. Вы можете связаться с ней через парсов. Если требуется видеоканал, я также могу задействовать сопровождающего вас дрона.
– Не, тоже пока не надо. Я хочу подумать. Спасибо, у меня все.
– Напоминаю, что в соответствии с вашим расписанием занятий первый урок начинается менее чем через два часа. Если вы намерены следовать обычному распорядку дня, рекомендую немедленное возвращение в общежитие, чтобы привести себя в порядок, совершить утренний туалет, позавтракать и так далее. Однако визит к Дзии – уважительная причина для пропуска занятий. Снова напоминаю, что к вам приставлен персональный дрон, выполняющий в числе прочего транспортные функции. Активация транспорта осуществляется через Гатто, дальнейшее управление – как обычно, при помощи терминала либо Райники. Плата за пользование не взимается. Хорошего дня.
Тихо пискнуло, и координатор отключился. Кирис почесал кончик носа и уставился в небо. Тайфун ушел окончательно, небо очистилось, и день намечался жаркий. Ну и что дальше? Голова казалась на удивление свежей, словно он и не бродил всю ночь непонятно где. На занятия идти? Наверное. Он и так отсутствовал почти пять декад, и изучение одного лишь списка пропущенного материала вгоняло в уныние. Фиг с ними, с камиссой и эсперанто, там не такая жесткая программа, но математика, физика, химия – в них одно незнание цепляет и тянет за собой другое, как железнодорожный состав. Если филонить и дальше, придется, как и Фучи, переходить на индивидуальную программу – с той разницей, что Фучи мчится полным ходом, опережая весь подготовительный колледж, вместе взятый, а то и первый курс, а ему придется догонять.
Конечно, мелькнула подленькая мыслишка, пуп рвать вовсе не обязательно. Теперь его точно из Университета не выгонят, даже если он вообще учиться перестанет. Подумаешь, не выучит пару химических реакций или производных! В конце концов, изучать энергоплазму и свою связь с Красной Звездой куда важнее и интереснее, чем зубрить всякую фигню. Да и Риса считает, что Университет ему по жизни должен, а слово ректора – закон.
То есть хочешь на всю жизнь остаться подопытной мышкой? Или обезьяной, с учетом размеров? И жить за счет чужой жалости?
Кирис хмыкнул. Нет, разумеется. Никогда он ни от кого не зависел и не собирается зависеть и дальше. Пусть даже мечту отстроить Хёнкон реализовать не удастся – похоже, паладары полностью восстановят и отлакируют город задолго до того, как Кирис закончит Университет. Но все равно он никогда не станет приживалой – ни при паладарах, ни при Фучи. Особенно при Фучи. Он должен стать кем-то важным, чтобы не ловить спиной до самой смерти презрительные взгляды ее родни, а ушами – шепотки о бойком нищем парнишке, примазавшемся к женушкиным деньгам. Клеймо жиголо не для него. Какой путь выбрать? Там станет видно. Может, пойти в архитекторы или инженеры-строители, как Палек, а может, в летчики или даже космонавты. Одно ясно: без образования – никуда. Так что придется стиснуть зубы и зубрить, зубрить, зубрить. Ох, хорошо Фучи, ей теперь дрыхнуть не надо, сколько лишнего времени появилось! А ему-то что делать?
Посрать, пожрать и топать в колледж, подсказал циничный внутренний комментатор. А то ведь действительно опоздаешь.
Тьфу. Действительно, нужно шевелиться. Но сначала нужно выяснить, как там Фучи. Попросить Гатто связаться с ней через Зорру или терминал? Нет, не стоит. Га вполне может ляпнуть о случившемся, и тогда Фучи начнет волноваться. Незачем. У нее своих проблем хватает. Глаз не видит – и фиг с ним, еще один остался, и шрамы не беда, посветятся и перестанут. Но неужто Дзии правду говорит, что у нее мозг умер? Ходер. Полный ходер! У него самого тоже шейный позвонок поврежден. Теперь они оба живут исключительно милостью неведомой хрени, способной в любой момент нажать кнопку и вырубить их навсегда. К своей проблеме он уже привык, но теперь придется постоянно помнить и о подруге – и о том, что именно он не успел среагировать и закрыть ее собой.
Короче, нужно сначала добраться до общаги и лишь потом вызвать Фучи с терминала. А может… Кирис криво ухмыльнулся. Может, и в самом деле сейчас опасно пользоваться своими способностями? Кто ж знал, что от вчерашних экспериментов кольчон появится? С другой стороны, он же просто посмотрит, да и выгонять волют он уже научился. И кольчона вчера рассеял, даже пальцем не пошевелив. Кстати… ххаш! Ведь он вообще голый, даже без трусов. И как теперь в общагу возвращаться? Хорошо, что здесь, на пляже, нет никого, но на улицах уже наверняка народ появился. Конечно, не запрещено, а паладары так и вообще всегда голыми ходят, но он-то не паладар, чтобы на улице яйцами сверкать. А, фигня. Дрон же где-то рядом. Довезет, никто и не увидит. Зато опасности сжечь одежду нет. Быстро взглянуть на Фучи – и в общагу.
– Га, следи за мной внимательно, – приказал он. – Если дыхалка отключится, сразу зови Дзии.
Парень сосредоточился и потянулся в сторону, где далеко-далеко за вершиной Подды скрывался крохотный островок Пинчау. Есть ли там невидимый летучий глаз? Ну же! Тело пронизала слабая резкая судорога, словно от удара током, и он вдруг оказался парящим на невообразимой высоте. Далеко-далеко внизу виднелся океан. Похоже, невидимый глаз болтался на высоте по крайней мере в пару цул, а то и выше. Судя по очертаниям далекого берега и гор, на сей раз Кирис заарканил летуна почти в правильном месте, только высоковато. Нужно спуститься пониже. Вот блин, а ведь он ни разу не видел Пинчау сверху, даже на карте. И как его узнать? Ну, главное начать, а там посмотрим. Парень попытался опустить вниз летуна, представляя, как океан быстро-быстро летит ему навстречу – и провалился в кромешную тьму.
Впрочем, кромешной она показалась лишь поначалу. Почти сразу в темноте начали проглядывать мелкие и крупные искорки – желтые, голубые, красные. Они хаотично возникали тут и там, сливались в вихри и водовороты, реки и заводи, в гигантские россыпи, переливающиеся цветами и оттенками, для которых Кирис не смог бы подобрать название, даже если бы захотел. Но он не хотел. Ошеломленный, он впал в ступор, тихо наблюдая за невероятным блистающим миром – и внезапно понял, что видит.
Звезды.
Настоящие звезды. Не те, что изредка пробиваются, мерцающие и почти незаметные, сквозь радужные разводы ночного неба – а те, что ночами горели на паллийском небосводе до Первого Удара.
Те, что девять лет назад шестилетним пацаном он видел сам – и напрочь забыл.
Да, на уроках физики в школе показывали слайды и фотографии прежнего неба. Но они даже близко не передавали великолепие, наблюдаемое сейчас. Звезды выглядели не просто разноцветными пятнышками света – они казались живыми и величественными, и от окружающей панорамы захватывало дыхание. Кирис почувствовал себя несмышленым ребенком, ненароком подсмотревшим что-то запретное, взрослое. Наверное, человеку нельзя видеть такое, чтобы ненароком не поехать крышей. Но раз ему удалось ненароком подключиться к летающему глазу далеко за пределами Паллы, добровольно он отсюда не уйдет – по крайней мере, пока досыта не насмотрится.
Он жадно вглядывался в ослепительный окружающий мир. Вскоре он сообразил, что смотрит только в одном направлении, и попытался повернуть взгляд. Какое-то время далекий глаз оставался равнодушным к его усилиям, но потом картина начала медленно вращаться. Оказалось, что россыпи разноцветных бриллиантов находятся только в одной стороне, собравшись во что-то, смахивающее на блистающий пруд, окруженный чернотой. Впрочем, во тьме тоже что-то мерцало и двигалось, но ничего, сравнимого по красоте с искрящейся заводью, не наблюдалось. Ага. Если верить россказням школьной физички, сейчас он смотрит на эллиптическую галактику – то ли на свою, то ли на совершенно чужую, фиг их разберет. По крайней мере, ничего похожего на зазубренные в школе созвездия там не замечалось. Смотрит он "сверху". А Палла… хм, Палла вроде бы где-то на самом краю галактики находится. То есть он сейчас даже не в окрестностях своей планеты? Круто. Ни один человек такого не видел и еще тысячу лет не увидит!
С огромным трудом, словно преодолевая сопротивление чудовищно тяжелого камня, Кирис сместил далекую телекамеру обратно и попытался пристально вглядеться в галактический диск. Он ожидал, что, возможно, ему удастся заставить предметы приблизиться, но сегодня загадочные способности определенно не желали слушаться, и эффект вновь оказался неожиданным. Приближаться звезды не захотели, зато между некоторыми вдруг проявились тонкие натянутые линии. Галактический диск накрыла замысловатая светящаяся сеть, вдоль нее замерцали-забегали новые искры. Почти бессознательно Кирис протянул руку, чтобы дотронуться до одной линии, та басисто завибрировала, словно гитарная струна, и…
"Никлоньятто обс’кло. Кир’ртон интерртитай," – четко произнес в голове ледяной нечеловеческий голос, и мир тут же закружился в хаотичной пляске. Живот пронзила резкая судорога, к горлу подступила соленая едкая жижа, и чудовищный приступ тошноты скрутил Кириса в тугой комок. Звезды пропали, вместо них перед глазами закружилась пляска геометрического ночного мира, и когда Кирис пришел в себя, он лежал, свернувшись калачиком, на песке пляжа. Горло и носоглотку саднило, во рту стоял мерзкий привкус рвоты, и на лице ощущался влажный прилипший песок. В ушах гудела кровь.
