Текст книги "Я - Кукла. Сборник повестей"
Автор книги: Евгений Кукаркин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 25 страниц)
Март. 1993 г.
Вот уже 2 года, как я вернулся со своей женой Олей в город. Меня никто не тревожил за это время и я спокойно работал в одной коммерческой структуре.
Но однажды, ко мне домой позвонил Виктор Афанасьевич и предложил встретиться в ресторане «Прибой».
Виктор Афанасьевич был не один, с ним сидел гражданин кавказкой национальности.
– Господи, сколько лет прошло. Вы ли это, Самсонов?
– Я, Виктор Афанасьевич. А где же Сергей Николаевич?
– Спился Сережа. Знакомьтесь, Зураб, а это – Юрий. Мы с ним знакомы уже много лет. Так, Юрий?
– Вроде, так.
– У Зураба к тебе есть деловое предложение. Он попросил меня встретиться с человеком, который может ему помочь, – Виктор Афанасьевич сделал паузу, – Ты еще имеешь в заначке склады с оружием?
– Как вам сказать. И да, и нет. Нет – потому что не занимаюсь этим много лет, да – когда занимался склады были, но столько времени прошло, может их нашел другой трофейщик.
– Не прибедняйся, Самсонов. Все это время ты держал на пульсе весь южный район области. На тебя сейчас работают десятки трофейщиков, добывая тебе оружие и другие сувениры войны. Человек пришел за делом. Так есть или нет склад?
– Хорошо. Скажите, что нужно. Конкретно.
– Скажи ему, Зураб.
– Дорогой, нужно оружие, много оружия. Ты скажи, что у тебя есть, я скажу, что я возьму.
– Давай, решим по-другому. Если я вскрываю склад, ты берешь все, иначе ничего не дам.
– Говори, что у тебя есть, я записываю.
– 15000 винтовок, типа «Маузер». Оружие пристреляно. Тройной комплект патронов к ним.
– Слушай, откуда у тебя столько винтовок? – удивился Виктор Афанасьевич.
– Немцы воевать-то начали не с автоматами, как нам вбивали в голову историки и мемуаристы, а с обыкновенной винтовкой. В 1942 и в 1943 годах началось перевооружение пехоты на автоматы и старые винтовки сдали на склады.
– Дорогой, винтовки хорошо. Давай дальше.
– 576 пистолетов «парабеллум», первый выпуск.
– Что значит первый выпуск?
– Пистолеты модернизировались и самые ранние выпуски, заменялись на новые.
– 57 пулеметов МГ, только 34-го года. Где-то около 80 «люгеров» и «вальтеров». 150 противопехотных мин, 120 автоматов «шмайсер» и 2000000 патронов.
– Сколько берешь за оружие?
– 20 долларов за винтовку, 50-за «парабеллум», 30-за «вальтеры», 40-за «шмайсеры» и пулеметы, 5-за мину и, наконец, за каждую цинку-20 долларов.
– Не спеши дорогой, не спеши. Дай я посчитаю. Дорого берешь за старое барахло.
– Не хочешь, не бери.
– Виктор, скажи ему, пусть сбавит.
– Юра, очень круто берешь. Сбавь на десять процентов.
– А сколько, ты возьмешь, Виктор Афанасьевич?
– Десять процентов от сделки, как посредник и организатор перевозки. Так, Зураб?
– Ох так, дорогой. Режете меня. Юрий, давай на десять процентов, за счет срока давности.
– Черт с тобой. Только плати наличными и в течение недели. Мне еще склад надо проверить. Деньги вперед – склад твой. Вывози как знаешь.
– Не ругайся дорогой. Сейчас я подсчитаю сколько это, а потом мне надо позвонить и согласовать деньги.
– Только не брякни в телефон про оружие, – сказал Виктор Афанасьевич.
– Зачем обижаешь, дорогой, меня хорошо там поймут. Вы подождете минут 20, я результат переговоров принесу.
Зураб долго шевелил губами, подсчитывая общую сумму. Наконец, он встал и пошел к выходу ресторана.
– Виктор Афанасьевич, я хочу вас спросить об одной вещи. Что стало с янтарной комнатой?
– Ничего. Ее нет.
– Как нет? Я ее сам видел, трогал вот этими руками.
– Вся наша беда в том, что есть вещи, о которых надо молчать, кода появляется большая политика. Все уверены, что янтарь либо в Калининграде, либо в Германии и никому в голову не придет, что он может быть здесь. Наши играют, на варварстве немцев, на компенсации потерянных ценностей и в глазах мира, мы пострадавшая сторона. Нам не хочется потерять этот имидж. Недавно президент заявил на весь мир, что комната спрятана на полигонах Германии. Поэтому комнаты считай, в России нет и ты ее не видел.
– Но это же достояние нации.
– Не трепли зря языком. Достояние…, смех это. То что сейчас во всю разворовывается достояние России ты не видишь, а комната, которая спрятана для России – у тебя как бельмо на глазу.
– Ладно, Сергей Николаевич. У меня другая точка зрения на достояние и не будем проводить дебаты по этому поводу. У меня еще к вам вопрос. Много лет тому назад вы это искали?
Я вытащил из кармана переписку с немцами Жданова, Берии и Николаева. Виктор Афанасьевич перечитал и кивнул.
– Где же вы хранили все время эти документы?
– Горбач перед смертью зашел к Мире и перетащил все другому человеку.
– Вот почему Мира, даже под наркотиками не могла ничего сказать. Кое-что я у тебя возьму, с твоего разрешения конечно, а это… Это никому не нужно. Можешь взять и вытереть задницу. Сейчас такими партийными вывертами никого не удивишь, все давно поняли, что партия гнила сверху и это привело к развалу страны. Так что бери, что хочешь, то и делай с ними.
Он перебросил мне листки с Ждановскими и Ворошиловскими переписками. В это время появился Зураб.
– Дорогой, все согласовано. Деньги будут через три дня. Склад берем через неделю, как только придут машины.
– Погоди, Зураб, – сказал я. – Это еще не все.
– Что еще? – забеспокоился Зураб.
– Деньги, ты мне передашь в установленном месте, взамен получишь карту, по которой и будешь копать.
– Это кто ж рискует? Ты или я?
– Мы оба. Но у меня риск предпочтительней. Если ты меня хоть одной банкнотой обманешь, то будут перестреляны у склада все.
– Зураб, он не шутит, – высказал Виктор Афанасьевич.
После ресторана мы выходили вместе с Виктор Афанасьевичем.
– У тебя есть еще что-нибудь?
– Остался склад с нашим оружием.
– Откуда? Я точно знаю, что наши складов здесь во время войны не делали.
– Наши не делали, а немцы собирали и складировали.
– И много там?
– Много.
– Если я найду покупателя, ты не будешь против?
– Конечно нет. У меня к вам тоже просьба. Сейчас наши ребята организовали ремонт трофейного оружия, найденного в земле. Вы зацепили одну мою мастерскую. Нельзя ли закрыть дело, а ребят выпустить?
– Это на Ижоре?
– Да.
– Попробуем помочь.
– Кто б мог подумать, что четыре года назад мы были врагами.
– Время меняется, Юра.
Ольга взволнованно встретила меня на пороге дома.
– Юра, в Николая стреляли. Я боюсь за него.
– Ранен?
– Немного задело.
– Где он?
– Там, в комнате.
Николай сидел за столом и пил чай.
– Привет. Ну, рассказывай, что у тебя?
– Юрий Александрович, обстановка сейчас на раскопах изменилась. Сейчас копают все, кому не лень. Всем вдруг стало нужно оружие. Раньше, с твоей легкой руки, весь южный район Ленинградской области был поделен на 9 частей между копалами. Соглашение соблюдалось до 1992 г. Теперь появились новички, но опаснее, чем нормальные бандиты. Они изымают оружие из земли, отнимают от копал, иногда покупают его. Вот я и нарвался на такую группу. Отрыл немецкие окопы и нашел «парабеллум». Тут же решил его пристрелять и они пришли на звук выстрела.
– Ну и кретин же ты, Коля. Дальше можешь не продолжать. Только ответь, стрелял в них?
– Да.
– Оля, надо спасать этого дурака. Давай собирайся, мы через три дня уезжаем.
– Куда?
– Опять в Билембай.
– У тебя тоже не все в порядке? Опять старый хвост тянется за тобой?
– Да и может все произойти, если я не исчезну.
– Что ж делать. Поехали.
– Николай, с тобой мы проведем последнюю операцию. Садись я тебе все расскажу.
Зураб приехал на встречу на двух машинах. Я стоял на лесной дороге и они остановились рядом. Из машин вышли: Зураб, Виктор Афанасьевич и 5 здоровенных кавказцев.
– Где чемодан? – спросил я.
– Ей, принесите.
Зураб махнул рукой. Подошел парень с чемоданчиком.
– Открой.
Он открыл и положил на капот машины.
– Теперь отойди.
Парень отошел. Я подошел и стал раскрывать и щупать каждую пачку долларов. Краем глаза увидел, что один из закавказцев пошел мне за спину.
– Стоять! – рявкнул я. – Стоять! – и махнул рукой.
С холма ударил пулемет, старый друг – МГ. Пули прошили строчку недалеко от кавказцев и пулемет замолк. Тишина зазвенела в ушах.
– Я ж говорил не делайте глупостей, – раздался голос Виктора Афанасьевича. – Я предполагал, что он всегда подстрахуется. У тебя все в порядке, Юра?
– Да. Деньги вот в этой пачке фальшивые. Зураб, ты можешь заменить?
Зураб вытащил из внутреннего кармана другую пачку и с неприязнью в глазах обменял ее.
– Так вот ребята, – закончил я, – Вы будете еще стоять так 15 минут после моего ухода. Если куда-нибудь тронетесь, вас прикончат. Вот твоя карта, Зураб. Смотрите и вы, Виктор Афанасьевич. Видите вот этот крестик, это честно заработанное ваше оружие. Объясните ему все, Виктор Афанасьевич.
Я пошел от машин в лес с чемоданом. Оглянувшись, увидел толпу людей над картой, постеленной на капоте.
Мы едем в «КАМАЗЕ». Николай за шофера, я и Ольга, как пассажиры. Сзади, на спальном месте лежит пулемет МГ и чемодан с деньгами.
До Билимбая, ох, как далеко…
Во всем виноват Мишка
ПРОЛОГВо всем виноват Мишка.
Даже сейчас сидя под следствием, я все больше убеждаюсь, что во всем виноват он.
– Вам знакома эта монета? – спрашивает сидящий напротив толстолицый очкарик.
Это мой следователь.
Я беру монету в руки и ощущаю ее парящую легкость. Так вот она где, моя третья монета. Мерзавец Мишка уверял меня, что его избили, а все монеты, которые я ему передал, отняли. Он просто, две монеты отдал в органы.
– Да.
– Кто вам заказал их?
– Мишка, Мишка Симаков.
– Симаков утверждает обратное. Вы сами, для неизвестных целей сделали этот рубль.
Рубль вываливается из моих рук и на ребре по спирали катится по бумагам.
– Пусть утверждает. Он подлец.
– Ладно. Перейдем вот к этим вещам.
Следователь высыпал из портфеля на стол горку блестящих металлических рублей.
– Вы делали?
– Похоже, я.
– Начнем с момента, когда вы заинтересовались изготовлением этих денег. Итак, вы утверждаете, что Владимира Руслановича к вам направил Симаков и до этого вы его ни когда не видели? – спрашивает следователь.
– Да.
– И за все время вашего общения с Владимиром Руслановичем, вы не разу не поинтересовались как его фамилия и где он живет и работает?
– Не интересовался.
– Хорошо. А теперь, еще раз, подробно, расскажите нам, как вы познакомились с Владимир Руслановичем, а также о дальнейших деловых контактах с ним.
У магнитофона на столе противное поскрипывание. Этот пластмассовый ящик, записывает все мои паузы и неосторожно сказанные слова.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯВо всем виноват Мишка.
Мы считались с ним лучшими друзьями. Жили на одной лестнице, ходили в одну школу и класс и даже, поступили в один и тот же институт. Мало того, влюбились в одну девушку Таню, которая училась с нами в одном потоке. И тут в нашей дружбе произошла первая трещина. Я укатил на практику в Кириши, а когда приехал, то узнал что Таня и Мишка собираются поженится.
На Тане он не женился, а удрал после института в армию, служить положенный срок, офицером. Я же поступил в НИИ и меня распределили технологом в цех изготовления оснастки и оборудования.
Через полтора года в НИИ появился Мишка, которого трудоустроили технологом в технологический отдел.
И вот он появился передо мной в ядовито зеленых штанах и рубашке с полосочкой поперек.
– Здорово, Сашка.
– Мишка, черт старый. Никак утихомирился.
– Решил пристать к берегу и стать на якорь, как говорят моряки.
– Значит опять вместе?
– Вместе.
Он снисходительно оглядел мое рабочее место. Грязный стол с пачками бумаги в небрежных стопках.
– А что это у тебя? – он ткнул пальцем в черный комок на белом листе бумаги.
– Муха пластмассовая. Я формочку сделал и на литьевом участке отлил. Рыбаки обалдевают от таких штучек.
– Дай-ка посмотреть. Прелесть какая. Если у тебя есть еще, дашь мне несколько штучек?
– Возьми, вон в коробке. Первую партию сам опробовал.
– А как ты сделал ее?
– Да просто. Поймал живую муху, обработал ее токопроводящим лаком и повесил на проволочке в гальванической ванне. Там медь наросла на мухе комком. Потом комок разрезаешь, муху выкидываешь и все, форма готова.
– Здорово. А это что?
– Тоже самое я проделал с розой, ромашкой и другими цветами. Смотри какие формы.
– Но они все покрыты хромом?
– А как же. После меди опять в ванну, но уже с хромом… Твердость надо придать поверхности, иначе сотрешь медь и форме конец. Вон Маша тащит в мешке первые цветы. Маш, Маш, иди сюда. Это Мишка, мой старый друг. Познакомься.
– Маша.
Она с ухмылкой протянула руку.
– Маша, покажи как получилось?
– Смотрите.
Она высыпала содержимое мешка на стол. На грязной поверхности раскатились разноцветные головки цветов. Яркокрасные, белые и желтые полиэтиленовые бутоны потрясали тщательностью изготовления.
– Ух, ты. А где стебли?
– Да вот новую форму делаю. Стебли с листьями. Можно было бы листья отдельно, но уж больно много металла идет. Мы с Машей решили сделать партию цветов нашим женщинам к 8 Марта, пусть женщины порадуются.
– Сашка, сделай и моим в отдел.
– Маша, как, пороху хватит и на них?
– Да что не сделаешь для хорошего человека.
– А кто из нас хороший? – с надеждой посмотрел на нее Мишка.
– Саша, лучше.
– Конечно, Сашке и в детстве лучшие куски доставались.
Мишка стушевался и стал прощаться.
У Маши день рождения. Я долго думал, что ей подарить и решил сделать ее слепок. Я купил 12 коробок пластилина и, смешав его, вылепил по памяти ее головку. Сверху все залил гипсом. Получилась форма. Внутренность формы опять залил гипсом и изящная голова с закинутыми назад волосами предстала передо мной. А дальше, закрепив наружный слой и обработав токопроводящим лаком, сунул голову в гальваническую ванну с серебром. Когда головка была готова, как назло у рабочего места, появился Мишка.
– Ой. Как здорово.
– У Маши день рождения, вот решил подарить.
– Что ж ты мне не сказал? – забеспокоился Мишка. – Надо и мне что-то подарить.
Он выскочил из моей комнаты.
Я завернул голову в бумагу и полиэтилен и, договорившись с охранником, протащил сверток через проходную.
На Маше было красивое розовое платье. Она встретила меня в прихожей и я нежно поцеловав ее в щеку, развернул сверток.
– Сашка, ты ненормальный.
Маша покраснела и, взяв подарок, пошла показывать его гостям. Через некоторое время в квартиру ворвался Мишка. Он приволок громадную коробку конфет и штук десять красных роз.
Весь вечер я ухаживал за Машей, а Мишка, получив от нее отпор, занялся подругой Маши, оранжевой Мирой. Мы танцевали, пили вино, пели песни и Мишка под конец вечера сделал очередную пакость.
– Какая красивая головка, – он взял со стола гипсовый слепок Маши. – Маша, ну вылитая ты.
– Я сама удивляюсь, как Сашка мог вылепить меня по памяти. У тебя Сашенька несомненно есть талант.
Она погладила меня по руке. И тут головка выскользнула из рук Мишки и ударившись об стол, грохнулась на пол. Мы замерли, наступила тишина.
– Что же я наделал? – заверещал Мишка. – Машенька прости, вышло нечаяно.
Головка не разбилась, она ударилась об ковер, но нос отлетел. Я поднял голову и с ненавистью посмотрел на Мишку.
Вечер был испорчен.
Через неделю Мишка, как ни в чем не бывало, пришел ко мне с идеей.
– Сашка, а можно сделать форму из металлического рубля?
– Можно, но кому он будет нужен пластмассовый рубль. Только как сувенир.
– А ты попробуй, я договорюсь с гальваниками. Мы также пластмассовый рубль обработаем лаком и сунем в серебряную ванну.
– Ладно, у меня сейчас есть матрица без круглой вставки, давай попробую вставку сделать из формы рубля.
– Во здорово. Я тебе помогу.
Я сделал форму и первые три коричневых рубля из пластика появился на белый свет. Мишка тут же уволок их в гальванику. Через два часа, я действительно не узнал, то что сделал. Блестящие рубли сверкали в руке у Мишки.
– Ну как? – спросил он.
– Да ни как. Смотри какие они легкие.
– Ну и что. Саша, можно я их возьму. Я с этим рублями еще посмеюсь над друзьями и моими девочками.
– Валяй.
Маше моя затея с рублями не понравилась.
– С твоего позволения, я лучше выкину эту штуку.
Она выбила медные вставки из матрицы и пуансона. Раздавила их под прессом и запустила лепешки в мусорный ящик. Я ничего против не имел. В этот момент я был занят, выгравировывал в металле литники к стеблю розы. Нужно было спешить к 8 Марта.
Все цветы очень понравились и женщинам, и начальству. Руководство решило запустить маленький участок искусственных цветов для «народного потребления».
О монетах, которые я отдал Мишке, как – то за делами и забыл.
Меня вызвали в отдел кадров. В кабинете сидел начальник отдела и худой высокий мужчина.
– Здравствуйте Александр Максимович. С вами хотят побеседовать. Я оставлю вас здесь. Пожалуйста Семен Маркович. – он обратился к мужчине, освобождая своим чиновничьим туловищем кресло и стол.
Семен Маркович сел за стол, положил на него черную кожаную папку и вытащил несколько листочков из нее.
– И так… – он взглянул на медленно закрывающуюся дверь, потом на меня – Садитесь, чего вы стоите. И так, Александр Максимович Скворцов…
Он уперся глазами в листок.
– Год рождения…, место работы…, семейное положение… Все ясно. Я вот о чем хочу поговорить с вами гражданин Скворцов. Это ваше?
На столе блеснул фальшивый рубль.
– Простите, откуда он у вас?
– Вы признаете, что этот рубль сделали вы?
– Этот рубль сделал я. Но я все же хочу узнать, кто вам его передал?
– Это неважно. Важно другое, что вы переступили закон, изготовив фальшивые деньги.
– Мне кажется, вы пытаетесь создать из мухи слона. Смотрите.
Прежде чем Семен Маркович успел что-либо сделать, я схватил рубль и поднатужившись сломал его пополам.
– Что вы делаете? – он вскочил.
– Показал из чего он сделан. Если бы он был сделан из шоколада, вы бы тоже пришли затевать дело. Посмотрите. – я ткнул излом монеты к его глазам – Вы видите, это пластмасса. Это может быть и сувенир, и шоколадка. Вы что по весу не можете определить, что он легкий.
Семен Маркович изменился в лице и злобно смотрел на меня.
– Вы испортили вещественное доказательство.
– Доказательства, чего?
– Изготовления фальшивых денег. Где прессформа?
– Ее нет. Я ее уничтожил.
В это время зазвенел телефон. Семен Маркович поднял трубку.
– Да. Ну и что. Вы идиот. Где вы были раньше?
Трубка грохнулась об аппарат. Семен Маркович сосредоточенно смотрел в окно.
– Вот что, гражданин Скворцов. Мы пока не будем возбуждать против вас уголовного дела, хотя стоило бы.
Он взял разломанные половинки, покачал их в руке и со злость запустил в корзину с мусором.
– Идите и больше не попадайтесь.
Последствия этого разговора не кончились. Заскрипела бюрократическая машина НИИ и первый удар я получил на… комсомольском собрании, специально собранного для разбора личного дела Скворцова А.М.
На собрании выступил начальник отдела кадров.
– Ребята! У нас ЧП. Комсомолец Скворцов, вместо того, что бы заниматься производственной деятельностью, занялся изготовлением фальшивых денег. Им уже занималось следствие и учитывая, что он не нанес еще ущерб государству, не совершал до этого случая проступков и неплохо работал, оно решило передать дело общественности. Партийная организация и администрация нашего НИИ предлагает вам серьезно рассмотреть дело Скворцова и принять соответствующее решение.
И началось. Первыми выступили активисты, которые заклеймили меня, как отщепенца общества. Нашлись такие, которые утверждали, что видели меня последнее время часто пьяным и что я давно скатился в болото. Но самый сильный удар мне нанесла Маша.
– Я хорошо знаю Александра, уже полтора года работаю с ним рядом. То что он сделал, это подло. Я сама виновата, что вовремя не остановила его. Хочу сказать, что применять свои знания, талант для легких заработков, это несовместимо со званием комсомольца. Я предлагаю исключить его из комсомола.
Она села и… заплакала на плече у Мишки. Ах ты гаденыш Мишка, все из-за тебя, а ты сидишь с ухмылкой и гладишь голову Маши.
Посыпались другие предложения и собрание приняло решение. Так как я являюсь чуждым человеком общества, комсомольская организация НИИ предлагает:
1. Исключить Скворцова А.М. из комсомольской организации.
2. Ходатайствовать перед администрацией НИИ об увольнении Скворцова А.М. из НИИ.
Коротко и ясно. И меня поперли.
Самое интересное, что в родном социалистическом государстве, оказалась та же система, что и у капиталистов. Я познал на себе, что такое «черные списки» и куда бы я не обращался с работой, меня сначала просили подождать, потом вежливо отказывали в виду, отсутствия рабочих мест. А молодая женщина, начальник отдела кадров одного завода даже посетовала.
– Что вы такое натворили молодой человек? Вас же ни где не возьмут на хорошую работу.
Я сказал, что поцеловал дочку директора в одно место и был пойман на месте преступления, за что и пострадал. Женщина опешила и я поспешно выскочил из кабинета.
В магазинах «черные списки» отсутствовали и меня взяли разнорабочим. Достоинства социалистической системы были на лицо. Государство все же даст заработать и не даст помереть своим гражданам с голода.
Примерно через две недели, когда после работы я выходил из магазина, раздался голос с едва заметным акцентом.
– Александр Максимович, подойдите сюда.
Из стоящей у тротуара светлой «Волги», показалась рука и поманила меня к себе.
В машине сидел седоватый мужчина кавказкой национальности.
– Будьте любезны. Не могли бы вы сесть в машину и прокатиться со мной?
Вечер и так пропадал. Я любезно согласился.
Мы проехали квартал.
– Меня зовут Владимир Русланович. Я вас разыскивал, чтоб предложить одно интересное дело. Если вы не против, мы поужинаем в ресторане «Чайка».
Я промолчал. Мне очень хотелось есть.
Мы подъехали к ресторану и несмотря на публику толкающуюся перед дверью, нас любезно пропустили внутрь. Метрдотель быстро нашел столик и вскоре водка и закуска, буквально по взмаху волшебной палочки, появились на столе.
– Выпьем за встречу, Александр Максимович.
– Выпьем. Но кто вы? Кого вы представляете и откуда вы меня знаете?
Владимир Русланович засмеялся.
– Не бойтесь. Я не представляю никого. Я инженер металлург и заинтересовался некоторыми вашими разработками.
– У меня нет разработок.
– А разве это не ваше?
На ладони Владимир Руслановича засверкал рубль.
– Мое. Откуда вы-то его взяли?
– У тебя дружок есть, Мишей зовут, он мне и продал.
– Вот скотина.
– Может быть. Так вернемся к делу. Я бы хотел иметь таких рублей очень много.
– Вы что? Это же пластмасса.
– А кто сказал о пластмассе? Я говорю о металлических рублях.
– Да вы понимаете, что это такое?
– Понимаю, – насмешливо взглянул на меня Владимир Русланович и выпил рюмку с водкой – Эти дела всегда плохо пахнут. Поймают, будет плохо.
– Я не об этом. Нужно оборудование, нужен материал и причем разнообразный, нужна электроэнергия, литература кой-какая.
– Ну вот и договорились, а я думал, что вас уговаривать долго надо.
– О чем договорились. Я ни о чем не договаривался.
– Мы вам все дадим. Мало того, я как специалист в этой области сам достану все что считаю нужным и причем самое лучшее. Ваше дело, делать прессформы и химичить с компонентами, подбирать состав и давать продукцию. Распространять рубли будут другие, не вы.
– Владимир Русланович, это не возможно, я не могу придти в себя от вашего предложения.
– Ничего, я подожду с ответом. Вам три дня хватит?
– Хватит… Я подумаю.
– Вот и хорошо. А сейчас кончим деловую часть.
Рубль исчез в руке Владимир Руслановича. Мы выпили и закусили.
– Саша, можно так тебя называть? Хочешь познакомиться с любой девушкой в этом зале? Только пожелай, она будет твоя.
– Даже та, что сидит в компании молодых людей?
Я показал на симпатичную мордашку, что разговаривала с шикарным пижоном, ее соседом.
– Официант, – позвал Владимир Русланович.
Официант появился и угодливо наклонился к нему.
– Передай вон той, только на ухо, что я ей и ее подруге залеплю зад десятками. Но для этого пусть подойдет сюда и проведет вечер с нами.
Официант, получив красную бумажку, засеменил к столу с компанией. Он долго объяснял на ухо девушке что-то, показывая рукой на наш стол. Девушка встала, подняла свою подругу и они покачивая бедрами подошли к нам.
– Ну кто здесь меня залепить собирается?
– Да я и мой друг.
Владимир Русланович вытащил из внутреннего кармана пиджака пачку нераспечатанных десяток.
– Ой, – пискнула вторая девушка.
– Очень заманчивое предложение. Не угостите нас молодые люди? – сказала ее подруга.
Девушки бесцеремонно отодвинули стулья и присели за стол. Я с беспокойством заметил шевеление за столом, от куда ушли девушки. Здоровенный верзила направлялся к нам.
– Лола, ты куда ушла? – начал он и вдруг запнулся. Два закавказца стояли за его спинами и бесцеремонно потащили парня в сторону.
– Спасибо, Роман, – бросил в спину одному черноволосому Владимир Русланович.
Сквозь волны алкоголя я еще успел серьезно подумать: «А ведь он все подготовил и продумал».
Через три дня я дал согласие. Уволился с работы и Владимир Русланович увез меня во Всеволожск, на шикарную дачу с собаками и глухим деревянным забором. Метрах в 100 от дачи высились корпуса какого-то предприятия, опоясанного разваливающимся кирпичным забором.
– Степан, принимай гостей.
Драный мужичонка с хитрыми глазами отогнал собак и пропустил нас в дом.
– Это Саша, о котором я тебе говорил.
– Угу, – он скосил на меня смеющийся глаз. – А это, привез?
– Там в машине. Пойди возьми.
Степан переваливаясь пошел к машине.
– А теперь Саша я тебе покажу твою лабораторию.
Владимир Русланович повел меня в погреб.
– Здесь хитростей и всякой электроники нет. Смотри. Вот щербина кирпича в стене, цепляйся за нее и тащи стенку в сторону.
Задняя кирпичная стена погреба поехало в сторону и передо мной появилось весьма приличное хорошо освещенное помещение, набитое оборудованием и столами. Три мощные печи стояли прижавшись к стене в самом конце комнаты. Рядом стояли ванны для закалки и шкафчик для одежды. Пресса, два шести тоника были закреплены на столах, один 60 тоник и 400 тоник стояли у стенки. Здесь же был токарный станок, небольшой фрезерный, два сверлильных и валки для проката стали, они стояли по центру помещения. На столах в охапке, в густой смазке, валялся инструмент. Здесь было все, от разверток до пил и фрез. В углу грудой валялись тигли всех размеров.
– Ну, как? Нравиться хозяйство?
– Вытяжка есть?
– А как же.
Владимир Русланович подошел к стене и включил рубильник. Тихо загудел вентилятор. В помещении появился свежий воздух.
– И приходная и расходная вентиляция. Для страховки, расходную сделали в тоннель теплотрассы, а приходную – через дымовую трубу. В доме две печи, но одна из них не работает. Насчет электроэнергии не беспокойся. С завода, что рядом с дачей, под землей протащен кабель. Вот здесь сигнальная лампочка, если кто появиться, будь на стороже. Эта дверь, – он ткнул в каменную кладку – звуконепроницаемая. Можешь включать свободно станки, стучать, петь – никто не услышит. У двери с этой стороны стопор, чтобы никто с той стороны не смог открыть.
– А где материал, сырье?
– Это привезут завтра, под вечер, когда потемнее будет. Ты просмотришь полученное и еще списочек дай, что тебе надо.
– Хорошо.
– Теперь, я тебе покажу одну интересную вещь. Смотри.
Он подошел к шкафчику для одежды и легко отодвинул его. За ним виднелся лаз.
– Это на всякий случай, – продолжил Владимир Русланович. – Мало ли что. По этому лазу доползешь до старого колодца, расположенного на соседнем участке в кустах.
– Что и сосед в курсе дела?
– Нет. Здесь, в колодце, утонула его маленькая дочка. Он и забил его.
– Степан-то все знает?
– А как же, он это все и рыл. Для своего сына рыл, тот дезертировал из армии и жил здесь три года.
– А потом?
– А потом, его поймали. Не вытерпел молодой, пошел о баб потереться. Вот и попался. Уже в тюрьме признался моему корешу об этом хранилище, вот я и уговорил Степана, взять его в аренду.
Владимир Русланович задвинул шкафчик опять на место.
– Ну принимай хозяйство, – продолжил он, – и за дело. Кстати, ты просил литературу, вон она в том столе. Там все рецепты варки сталей и справочники.
Как только я начал первые эксперименты с варкой сплавов, Владимир Русланович привел мне напарника.
– Знакомься, Измаил Александрович Гасанов. Парень всю жизнь работает с металлом. Помощь тебе будет неоценимая.
Это был худой паренек с черными глазами и волосами. Под носом пробивалась полоска тонких усов.
– Это, Саша, будет твоим начальником, – продолжил Владимир Русланович, обращаясь к пареньку. – Вы ребята здесь сами, без меня разберетесь. Сегодня у меня поезд, далеко уезжаю, приеду через недели две. Пока.
Он исчез.
– Ты, родом откуда? – спросил я паренька.
– Из Казани.
– А как здесь очутился?
– С группировками не состыковался.
– Не понял.
– В Казани все районы поделены между группировками ребят. Я был в одной, моя девушка в другой. Когда решили уйти, руководители группировок сказали нет. Ну и…
– Что?
– Фаризу изнасиловали, а мне пришлось отомстить за нее.
– Ясно. А откуда с металлом знаком?
– В институте сталей и сплавов работал. Инженером.
– Ну и ну. Живешь сейчас где?
– Здесь во Всеволожске.
– Помоги мне раскатать блин из этого тигля, – попросил я.
Первый рубль я изготовил через месяц. Владимир Русланович долго исследовал его через лупу, сверяя с образцом, потом взвесил на весах и спросил.
– Какова его себестоимость?
Я понял, что он хотел спросить.
– В 31,2 копейки.
Он с удивлением посмотрел на меня.
– А две десятых-то зачем?
– Все учел, до транспортных расходов.
– Все же дороговато. Но, по-моему, получилось не плохо, не отличишь от образцового. Давай выпускай партию. А как Измаил?
– Отличный парень. Схватывает все на лету.
– Ну и отлично.
Сначала в день мы делал по 100 рублей, потом приспособились и стали гнать по 430.
Мишку я встретил на улице.
– Сашка, где ты пропадал? Мы с Машей тебя переискались.
– Работаю.
– Где работаешь-то?
– В магазине.
– Шикарно живешь. Вон корочки какие, да и костюмчик что надо. Пойдем со мной, мы сейчас в кафе собираемся, вот Маша обрадуется.
– Катись ты от меня подальше, понял. Чтоб больше тобой не воняло на моем пути.
– Ты что обиделся на меня за монеты. Да отняли их от меня. Поймали, допросили и избили.
– Мало били.
Я повернулся и пошел.
Дома я не успел снять туфли, как раздался звонок в дверь. В дверях стояла Маша. – Сапка… Мне Миша сказал, что ты пришел. Я и побежала к тебе… Прости меня Сашка… Прости за это выступление на собрании. Это какой-то дурман и я дура попалась.
– Входи, чего стоишь в дверях.
Она вошла и молила меня взглядом о пощаде.
– Если я тебе скажу, что прощаю, то это не правда. Я предательства простить всеравно не могу. Ты одним только словом изменила мою судьбу. Теперь я неизвестно кто.
