Текст книги "Операция "Невозможное" (Лето и осень сорок пятого)"

Автор книги: Евгений Белогорский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 68 (всего у книги 87 страниц)

Батарея успела дать несколько залпов. Успела разнести в клочья нескольких бегущих к ней автоматчиков, повредить крыло и кабину пилотов вражеского «Дугласа». Они бы сумели если не внести решающий перелом во внезапно вспыхнувшей схватке, то наверняка бы дорого продали бы свои души врагу, но судьба сулила им иное.

Длинные свинцовые очереди, выпущенные из разных мест, словно огромные ножницы быстро срезали и выщелкали боевой расчет правофланговой батарее аэродрома Та-Кали, а те до кого они не смогли дотянуться, были добиты вражескими автоматчиками.

Фактор внезапности позволил советским десантникам не только быстро подавить две из трех зенитных батарей противника, но также заблокировать взлетную полосу и не дали взлететь истребителю, готовившегося сменить патрульный самолет. Когда же пилот попытался поднять машину по запасной взлетной полосе, один из десантников бросил в самолет гранату и серьезно повредил его. Других попыток взлететь с аэродрома никто не пытался.

Преследуя бегущих англичан, советские воины ворвались в центральный пост управления аэродромом, прежде чем находившиеся там военные сумели тать отпор. Находившиеся там офицеры едва успели связаться с главным штабом обороны в Ла-Валлете и доложить о нападении диверсантов, после чего связь с аэродромом прервалась.

Действуя отдельными штурмовыми группами, советские десантники смогли быстро подавить всякое сопротивление на центральном посту и атаковали казарму роты охраны аэродрома. Там смогли найти убежище все те, кого миновали вражеские пули и кто успел добежать до её стен.

Быстро вскрыв оружейную комнату, англичане намеривались дождаться подхода подкрепления из Ла-Валетты, которую отделяло всего несколько километров. Даже если бы дежурный офицер не успел бы дозвониться до штаба, звуки выстрелов и взрывов были слышны по всей округе и тревога, все равно бы была поднята. До прихода подкрепления британцам нужно было продержаться полчаса, максимум час, однако противник не собирался так долго ждать.

Расстояние между центральным постом и казармой было меньше двадцати метров. Этого было вполне достаточно для гранатомета, выстрел из которого сначала разнес дверь казармы, потом два окна из которых яростно строчили пулеметы. После этого была поставлена дымовая завеса, под прикрытием которой советские десантники бросились на штурм здания.

В этот день дымовые завесы применялись очень часто. Сначала при помощи их пилот «Дугласа» имитировал пожар двигателя и благополучно сел на вражеский аэродром. Затем имитировал новый взрыв и заставил англичан паниковать, чем помог выиграть десантникам драгоценные минуты. Теперь, под покровом дыма, они смогли подавить главный очаг сопротивления на аэродроме.

Действуя по хорошо проверенной схеме, штурмовые группы вначале бросали в комнату гранаты, затем обрабатывали помещение огнем из пулеметов и автоматов, и только потом входили внутрь где, как правило, были одни трупы или тяжелораненые. Единственный раз, повторно бросать гранаты пришлось при штурме оружейной комнаты. Тогда толстый деревянный стол прикрыл сержанта Филдса от осколков гранаты и автоматных пуль. Прояви он выдержку, подпусти врагов поближе к себе, и он смог бы нанести больший урон, но него сдали нервы. Огонь был открыт слишком рано и метко брошенная граната, разнесла в щепки и деревянное укрытие сержанта и его самого.

Последним оплотом британского сопротивления была зенитная батарея, находившая в самом конце центральной взлетной полосы. Из-за своей отдаленности она не имела возможности хоть как-то помочь защитникам аэродрома, но являясь передовым форпостом обороны аэродрома, могла полностью контролировать все взлеты и посадки на него.

Эта батарея являлась важным элементом, без которого операция «Троянский конь» не могла иметь благополучного завершения. В казарме охраны ещё шли яростные схватки, а командир десанта капитан Корнилов, по рации уже наводил на оставшуюся батарею «горбачей».

Зенитный расчет лейтенанта Бразерса достойно встретил атаку врага. Огнем его зенитных орудий был сбит один Ту-2 и повреждены две машины. Подобный результат мог заставить отступить немцев, японцев и даже американцев, но никак не русских пилотов. Полностью презрев смертельную угрозу, они упрямо атаковали зенитную батарею англичан и смогли привести её к молчанию. Когда к аэродрому Та-Кали прибыли транспортные самолеты с основными силами десанта, они были встречены тремя белыми ракетами, означавшими разрешение на свободную посадку.

Всего на аэродром село двенадцать транспортных самолетов и шесть истребителей. Остальной воздушный эскорт приземлился в Сицилии, куда ранее сел и патрульный истребитель мальтийской эскадрильи.

Что касается «тушек», то они были героями дня наравне с десантниками. Их самоотверженные действия не только привели к полному взятию вражеского аэродрома, но и помогли отразить попытку врага отбить Та-Кали. Прочно оседлав небо, они сначала разгромили колону грузовиков с солдатами, а затем уничтожили две артиллерийские батареи, огнем которой англичане пытались уничтожить советских десантников.

Выполняя требование капитана Корнилова, экипажи самолетов полностью отказались от атаки гаваней Ла-Валлеты, полностью сосредоточившись на прикрытии десанта. Видя их непростое положение, командир одной из эскадрильи майор Лисицын принял решение остаться и посадил семь бомбардировщиков на аэродром.

Так закончился этот хмурый октябрьский день. Впереди ещё были бои за Ла-Валлету и сражение с флотом его королевского величества стоящим в её гаванях. Ещё предстояло взять Мальту под свой полный контроль и изготовиться к приходу кораблей из Александрии. Ещё было необходимо сделать много и много всяких вещей, но самый первый шаг уже был сделан. Из колониальной короны британского льва был выбит очень ценный камень, и он уже никогда не вернется на свое прежнее место.

Глава X. Чума и мор на оба ваши дома

Как бы ни были богаты и могущественны сильные мира сего, как бы ни были верны им слуги и предана охрана, всегда в их окружении можно найти человека, который был бы обижен ими. При этом обида могла иметь совсем не форму прямого оскорбления. Это могло быть и затирание по службе, и наложение излишне строгого наказания, а также низкая оплата труда, по мнению обиженного индивидуума.

Наличие такого обиженного человека, при правильном подходе позволяло найти щель в защите любого человека, подтверждая на деле известное изречение, что предают в основном свои.

Вступив на путь публичного политика, Гарри Трумэн отнюдь не утратил агрессивный нрав своих предков фермеров. Он не желал получать от Больших семейств Америки постоянные втыки подобно боксерской груше и все время выполнять их приказы как мальчик на побегушках. Признавая силу и власть денег, тем не менее, Трумэн решил начать контригру и обратился за помощью к своему доверенному человеку Марку Гусману.

Согласно конституции США во внутренней политике губернатор любого штата не мене властная фигура, чем президент. Он не может напрямую приказать или потребовать от главы штата чего-либо, но вот создать и оплатить деятельность группу внутренней безопасности, ему было вполне по силам.

По распоряжению президента, Гусман начал разработку операции по установлению подслушивающих устройств в местах, где вели деловые переговоры финансовые семейства Америки, обозначенные в документах литерами Эм, Джи и Кью, ради соблюдения секретности.

Имея столь солидное государственное прикрытие, финансовое и техническое обеспечение, Гусман добился определенных результатов. Взяв в оборот посланца больших семейств, через которого президент узнавал их волю, он вскоре вышел на одну частную виллу, где представители высоких семейств часто встречались на деловых обедах.

Одному из агентов Гусмана удалось завербовать лакея, который за триста долларов, согласился поместить записывающее устройство в библиотеке виллы во время очередной встречи господ Эм, Джи и Кью.

На его согласие предать своих господ повлияла не столько сумма гонорара, сколько обида за скверное отношение к себе. Принеся в комнату, где готовились принять дорогих гостей поднос с бокалами бренди, он сумел оставить в ней включенный миниатюрный диктофон. Через час после окончания встречи диктофон был благополучно извлечен из библиотеки и вечером того же дня передан в руки агенту Гусмана.

Запись оказалась среднего качества, но голоса собравшихся в библиотеке людей были хорошо слышны, что облегчило работу по её расшифровке. Людям Гусмана понадобилось около трех часов кропотливого труда по переноске записанного на тонкую как проволока ленту разговора сначала на черновик, а затем и на чистовик. Отпечатанный в одном экземпляре, на следующий день, самолетом специальной связи доклад был отправлен в Денвер, где в это время находился президент.

Покинув столицу на доставшемся в наследство от Рузвельта поезде, Трумэн медленно, но верно «кочевал» в западном направлении. Под вывеской «встречи с пострадавшими от японской агрессии», он сначала посетил Сент-Луис, потом Топика, а затем остановился Денвер. Там не было толпы вездесущих журналистов считавших, что они имеют право трепать президентские нервы всяческими неудобными вопросами. Местные жители в отличие от обитателей столицы и примкнувшего к ним Северо-запада, встретили появление президента с почтением и обожанием. Многочисленные толпы горожан и гостей Денвера не выстраивали протестные пикеты, а приходили на вокзал, чтобы посмотреть на поезд дорогого гостя.

Зловещие дыхание пришедшей в Америку войны не коснулось столицы штата Колорадо, которая из провинциального перевалочного городка на железной дороге, превратилась в важный производственный центр. Жителям Денвера было, за что благодарить федеральные власти и Трумэн решил задержаться здесь. Его следующая цель поездки Солт-Лейк-Сити, мог и подождать.

Кроме восстановления душевного здоровья, пребывание президента на запад улучшало его политический рейтинг. Теперь никто из конгрессменов не мог упрекнуть Трумэна в пагубном бездействии и трусливом выжидании, на какую сторону судьба уронит бутерброд. Находясь максимально приближенным к театру боевых действий, он умело создавал видимость, что полностью контролирует военные события в Японии и прилегающих к ней окрестностях.

Заранее извещенный по телефону об отправке пакета, Трумэн с большим нетерпением ждал его. Едва пакет от Гусмана было доставлено в президентский поезд, как президент занялся его чтением, начисто позабыв про поданный обед. Едва сдерживая дыхание, он погрузился в мир тайн, приложил ухо к потаенной скважине в стене.

– К концу недели истекает срок, отпущенный вами нашему президенту для исправления дел. Что мне следует сказать на встрече с ним? Выразить ваше недовольство отсутствием видимых успехов в войне с Японии и потребовать ещё больше энергичных действий от нашей армии? – спросил посланник Больших семейств, который был обозначен людьми Гусмана как Омега. Подобное обозначение этого человека последней буквой греческого алфавита было сделано по приказу Гусмана, желавшего показать истинное место глашатая.

В этот день на встречи с ним были только представители от Эм и Джи. Представитель семейства Кью не смог прибыть на встречу по причине болезни, однако по телефону он обговорил с Эм все интересующие его вопросы.

– Вставить свечу, чтобы клиент лучше крутился, это у тебя всегда хорошо получалось Эбб, но сейчас не тот случай. Если слишком часто бить лошадь кнутом, то она может взбрыкнуть или того хуже околеть. Поэтому кнут всегда следует чередовать с пряником – наставительно молвил Джи. – Сейчас президент переживает не самый лучший момент и нам следует его поддержать, чем окунуть в чан навозом.

– Но ведь вся страна ждет скорейшего окончания войны с японцами – посмел не согласиться с ним Эбб. Он уже накидал несколько умных мыслей с критикой президента, но его голос оказался голосом вопиющего в пустыне.

– Причем здесь страна? Гарри точно выполнил то, что мы от него хотели, вторгнулся в Японию и тем самым удержал цены на акции военных корпораций на нужном уровне. Мы по-прежнему штампует пушки, танки, самолеты, а правительство все это у нас покупает, обеспечивая нам стабильную прибыль. А то, что война идет, не так успешно как хочется нашим избирателям, так что поделать. Не все то, что выгодно им выгодно нам. Нет, сейчас нам ругать своего президента – это грешить против совести – поддержал своего собеседника Эм.

– Так что же, мы закрываем лист претензий к нему? – деловито спросил Эбб, изобразив готовность закрыть блокнот, и отправиться в гости к Трумэну.

– Почему закрываем? У нас сейчас нет претензий к президенту в отношении войны с Японией и не более того – подчеркнул Джи. – На сегодня нас не устраивает положение дел с Англией. К сожалению, отправка в Англию товаров первой необходимости идет не так быстро и не в том объеме, в каком она должна быть для укрепления позиций кабинета Идена. Первые партии товаров уже пришли и частично розданы населению, однако их появление скорее ухудшило общую ситуацию в стране, чем разрядила её.

– Почему? – искренне удивился Эбб, чем вызвал снисходительную улыбку на лице у Джи.

– Когда нет мануфактуры, все сидят спокойно и ждут её появления. Когда же она появляется, но в малом количестве, тогда сразу начинается давка из-за стремления получить её первым. Так было и так будет впредь, людской порок не исправим. Наши друзья по ту сторону Атлантики настоятельно просят ускорить процесс поставок.

– Боюсь, что это будет не так просто сделать. Поставками в Англию занимается специальный сенатский подкомитет – начал было Эбб, но Джи моментально его оборвал.

– Вот пусть и надавит на этот подкомитет. Если мы в ближайший месяц в корне не изменим ситуацию в Англии в нужную для нас сторону, могут произойти волнения. И тогда любому кабинету правительства, будь это тори или либералы, придется заключать мир со Сталиным на его условиях.

– Принято, сэр – рука Эбба застрочила в блокноте. – Что ни будь ещё? Очень многие недовольны тем, что Трумэн использует наши атомные бомбы против японцев в Китае, а не в самой Японии.

Вопрос действительно очень сильно муссировался газетчиками всех мастей, но Большие семейства имели свой взгляд на стратегию и тактику американской армии.

– Очень хорошо, что нашей прессе есть на чем поточить свои акульи зубы – с явным пренебрежением процедил Эм. – Чем больше они будут заняты обсасыванием тот или иной аспект действий наших военных, тем у них будет меньше времени заниматься нашими внутренними делами. Эти проклятые японцы своими чумными бомбами наделали слишком много шума по всей стране, который не скоро уляжется. Каждый их удар по нашей территории наносит нашей стране огромный вред. Американцы только-только накопили жир для хорошей жизни за счет мирной жизни без войны, и вот она пришла к ним в дом и машет своей косой. Нам радостно слышать об уничтожении их чумного центра в Маньчжурии, но крайне важно иметь твердые гарантии, что больше японских атак не будет.

Эм властно поднял указательный палец и назидательно, подобно библейскому патриарху потряс им перед лицом Эбба.

– Западное побережье едва отошло от последствий японской бомбардировки. В больницы перестали обращаться пострадавшие от ядерного удара, а в лагерях временно перемещенных лиц количество людей стало сокращаться. Медленно, но сокращается. Весь Юг и Юго-восток мужественно борется с той заразой, которую сумели подкинуть туда японцы. Невредимыми остался Северо-восток и Средний Запад. Знающие люди уверяют нас, что туда они никак не смогут дотянуться, но я не исключаю подобной возможности.

– Вы требуете твердых гарантий, сэр, но, к сожалению, наша разведка не всегда их может представить – начал говорить Эбб, но Эм мгновенно оборвал его.

– Ты видно плохо понял мои слова, парень! Нам нужны гарантии, что у японцев больше нет центров по производству этой заразы! – зло отчеканил Эм. – Можно подумать, что только нам нужно внутреннее спокойствие страны. Если японцы в третий раз преподнесут нам сюрприз, то может начаться такая буря, что никто не даст и двадцати пяти центов для нашего президента. И ничего не говори мне о всяких трудностях для разведки. Раз смогли найти один центр смогут найти и другой или подтвердить его полное отсутствие. Доллар он всегда останется долларом, надо только уметь его правильно использовать.

– Я понял вас, сэр – смиренно кивнул головой Эбб и учтиво посмотрел на Джи в ожидании его реплики и не ошибся. После столь властной тирады Эм, он не мог промолчать.

– Что касается атомных бомб, то я не так хорошо разбираюсь в этом виде вооружения, чтобы определять, где их лучше использовать, в Китае или Японии. Это дело военных и лично мне не хочется путаться у них под ногами и донимать наших парней своими «умными» советами. С этой проблемой они хорошо справятся и без нас. Для меня главное в том, что они не побоялись использовать её в боевых действиях, а это многого стоит.

Одно дело бомбить ею мирные города противника и совершенно иное применить бомбу против его армии на поле боя. После подобного шага нас будут бояться не только японцы, но и русские, наши главные конкуренты за мировое господство. Пусть мистер Сталин знает, что у наших генералов не дрогнет рука, применить это страшное оружие против любого, кто встанет у нас на пути. Любого – многозначительно произнес Джи, и от силы этих слов у Эбба засосало в желудке.

Он вновь уткнулся в свой блокнот, а когда оторвался от него, представители Больших семейств заговорили о другом аспекте делового сотрудничества с президентом Трумэном.

– В скором будущем к нам в страну должна приехать мадам Чан Кайши. Наши китайские партнеры просят не только организовать для неё аудиенцию у президента, но и положительно решить вопрос о выделении денежного займа для правительства Гоминдана. По словам Кью, сумма необходимая Чан Кайши для успешного завершения войны с Японией, а также для борьбы с китайскими коммунистами составляет пятьсот миллионов долларов. Для такой огромной страны как Китай это не бог весть, какие деньги, но если мы хотим полностью удержать эту страну под своим контролем, их следует дать. Постарайтесь доходчиво объяснить все это мистеру Трумэну, хотя я надеюсь, он прекрасно поймет важность Китая для нас. Он хорошо знает, что скупой платит дважды – Эм позволил себе улыбнуться и Джи величественным кивком головы согласился с ним.

– Также, нам надо как можно быстрее восстановить работу шанхайской биржи и вернуть контроль над промышленными предприятиями этого города. Черт с ним, что красные китайцы заняли Нанкин – южную столицу Китая. Нам гораздо важнее вернуть под свой контроль Шанхай с нашими многомиллионными вложениями. На днях мы собираемся отправить туда свою комиссию и для её успешной деятельности, необходима всесторонняя поддержка со стороны американской военной миссии в Китае – продолжил развитие китайской темы Эм, которая была для Больших семейств важна ничуть не меньше, чем победа над Японией.

– Можете в этом не сомневаться, сэр – заверил Эбб своих нанимателей, закончив проворно шуршать карандашом.

– Отрадно слышать – сварливо проворчал Эм, всегда считавший, что посланник Больших семейств должен в первую очередь слушать, что ему скажут и только потом, открывать рот.

– Остался, не озвучен только один вопрос. Он касается голландских колониальных владений в Индонезии и в первую очередь её нефтяных месторождений. Сейчас они находятся под временным управлением Британии и, учитывая нынешнее положение Голландии, можно предположить, что она не скоро сможет вернуть их под свой контроль. Подобное положение дел, представляется нам в корне неправильным. Мы уважаем интересы наших англосаксонских братьев, но им не под силу в одиночку прожевать этот вкусный пирог. Будет справедливо установить совместный контроль над этими территориями. Принимая во внимание современное состояние дел в британской империи, не думаю, что англичане смогут возражать нам по этому поводу.

– Президент может выказать свое не согласие по этому вопросу, сославшись на более важные дела – высказал разумное опасение Эбб.

– После того как в августе сорок первого года англичане променяли свое первородство на чечевичную похлебку, добиться от них согласия не будет большим трудом. А если присовокупить сюда наши поставки первой помощи, то можно будет не сомневаться в успехе.

Записав наставления Эм, Эбб переключил свое внимание на Джи, неторопливо пригубившего бренди. По достоинству оценив качество напитка, он поставил рюмку на стеклянный поднос и только тогда заговорил.

– Мы будем благодарны президенту, если наше правительство сможет пролить свет на судьбу Амелии Эрхарт. Есть сведения, что она все же жива и находится в японском плену, если не в самой Японии, то где-нибудь на все ещё удерживаемых ими островах. Если это не так, то хотелось знать, где она похоронена, чтобы семейство Эрхард могло отдать ей последний долг. Это сугубо частная просьба и мы готовы выплатить пятьдесят тысяч долларов за любые сведения об Амелии.

Больше ничего интересного в присланной Гусманом стенограмме разговора не было, но даже то, что президент узнал, было важным подспорьем в его непростых отношениях с большим капиталом. Полученные сведения позволяли выстроить, свою линию поведения на предстоящей встрече с Омегой. Кто предупрежден – значит вооружен.

– Чума о мор на оба ваши дома – гневно процитировал Шекспира Трумэн после первого прочтения записи разговора. Как любой представитель высокой власти он терпеть не мог, когда кто-то цепко хватал его за горло. Однако перечитав стенограмму на спокойную голову, он был вынужден признать, что ничего лишнего в требованиях Больших семей не было.

И помощь Англии, и поддержка Китая и даже голландские колонии, все отвечало интересам Соединенных Штатов. А что касается вопроса возможности нанесения нового удара со стороны японцев, так это действительно был жизненноважным вопросом для президента Трумэна.

Подчеркнув это место золотым «Паркером», он стал обдумывать текст телеграммы, которую он собирался направить в Стокгольм, своему спецпосланнику Майлзу.

Страстно ненавидящий чужие пальцы на своей шее, американский президент с великой радостью, не стал бы вновь вступать в торг со Сталиным, но в сложившихся обстоятельствах у него не было иного выбора. Он никак не мог ждать, когда его разведчики внесут окончательную ясность в столь важном для страны вопросе и потому господин Трумэн был вынужден идти на поклон к русским.

Однако не только его одного затронули слова представителя Большой семьи о втором японском бактериологическом центре. Тот же абзац, был подчеркнут синим карандашом, после того как краткое содержание разговора Большой семьи легла на стол Сталина.

Пользуясь кратковременным периодом союзничества между Москвой и Вашингтоном, глава нелегальной резидентуры НКВД Исхак Ахмеров создал хорошо разветвленную агентурную сеть, поставляющую Советскому руководству бесценную информацию.

Один из его агентов служил мелким клерком в Управлении стратегических служб. Не допущенный к большим секретам, он занимался тем, что продавал бумажный мусор из офисных корзин различных отделов. Благодаря счастливому стечению обстоятельств, агент заметил, что люди Гусмана радостно отмечают какой-то свой успех, клочки черновика с расшифровкой разговора стали добычей советской разведки, всего за пятьдесят долларов.

Путешествие из Америки в Советский Союз заняло большее время, чем отправка телеграммы в Стокгольм. В тот день, когда Сталин пригласил к себе на разговор Молотова, нарком иностранных дел уже ломал голову над странной просьбой американцев, переданной ему Вышинским.

– Ничего не могу понять. Майлз в счет наших договоренностей по Италии, просит дать расширенные разведданные о результативности бомбардировки их авиации японского бактериального центра в Харбине. Что означает эта американская просьба? Не верят нашим прежним уверениям, что они полностью уничтожили этого осиного гнезда, ведут какую-то хитрую игру или я просто дую на воду? Что скажешь? – пользуясь давними товарищескими отношениями, он называл Сталина на «ты».

– Чего ещё можно ожидать от господ англосаксов, сколотивших себе капиталы путем изощренной лжи и откровенного обмана. Наверняка ведут хитрую игру, пытаясь узнать, есть ли у японцев запасной центр производства чумных бомб или нет, – уверенно произнес вождь, не спеша посвящать старого товарища во все тонкости возникшего вопроса.

– Ты так считаешь?

– Посуди сам. Ради получения точных данных о харбинском институте, американцы закрыли глаза на действия гарибальдийцев в Италии. Конечно, пытались напакостить чужими руками, как без этого, но открытых действий не предпринимали, хотя очень хотели.

– Если учитывать плачевное состояние итальянской экономики, то подобная уступчивость обусловлена намерением американцев скорого экономического закабаления Италии.

– Возможно, ты в чем-то и прав. В Геную уже прибыли пароходы с американской гуманитарной помощью, но это довольно долгий путь, да и более затратный для Америки. Прежнее итальянское правительство смотрело в рот американцам, и было готово выполнить все, что они скажут. С нынешнее кабинетом министров подобное поведение невозможно, тем более что итальянцы могут попросить помощи у нас. Так?

– Так – согласился Молотов.

– Идем дальше. Американцы сами вернулись к вопросу о харбинском центре японцев. Мы к нему после размена на гарибальдийцев возвращаться не собирались, а для них он по-прежнему важен. Скорее всего, они хотят иметь твердые гарантии, что новых ударов чумными бомбами они не получат.

– А есть у японцев второй институт по производству чумы или нет? – в предвкушении нового торга поинтересовался нарком.

– По данным нашей разведки нет, – честно признался Сталин, – но это совсем не означает, что мы не можем торговаться.

– Боюсь, что подобными сведениями мы с американцев много не вытянем – приуныл Вячеслав Михайлович, но вождь не разделил его пессимизм.

– Плохой из тебя торговец, Вячеслав. Американцы хотят быстро найти второй центр производства. Хотят, и мы им поможем в их поисках – Сталин лукаво подмигнул собеседнику. – Создадим у них иллюзию, что искомое сокровище, скорее всего, притаилось вон за тем пригорком и используем их рвение в своих целях.

– Рискованное предложение, Коба. Рано или поздно, но придется предъявлять товар лицом или хотя бы дать пощупать руками.

– С этим дело не станет. Один раз уже пощупали, пощупают и другой – заверил Сталин старого товарища и тот не стал вдаваться в подробности.

За полчаса до прихода наркома, Верховный имел разговор с Антоновым на предмет того, что из японских объектов в Маньчжурии можно будет подставить под удар американской авиации.

Для полной достоверности, «второй японский центр» по производству бактериологического оружия должен был находиться не слишком близко к советской границе, но одновременно с этим находился в отдалении, от густонаселенных районов Маньчжурии.

Начиная этот разговор с Антоновым, Сталин полагал, что тот запросит время для более подробного изучения столь важного вопроса, но Алексей Иннокентьевич дал ответ без долгого размышления. Обговаривая с маршалом Василевским возможные варианты советского наступления в Маньчжурии, он прекрасно владел материалом.

– Лучше всего на эту роль подходит город Муданьцзян, товарищ Сталин. Это большой оборонительный узел японской обороны стоящий на КВЖД. Согласно данным разведки имеются два аэродрома; один стационарный, другой полевой, а также много складских помещений и подземных бункеров. Одним словом, есть, где разместить «новый центр» японцев по производству чумных бомб – без тени усмешки сказал Антонов и вождь согласился с ним. Все сказанное в полной мере совпадало с заявленными им условиями.

– Конечно, полной скрытности от посторонних глаз Муданьцзян дать не сможет, но в сложившихся обстоятельствах этим фактором можно пренебречь. Сейчас главное, чтобы «резервный центр» японцев мог выпускать свою боевую продукцию. Для полного правдоподобия нужно будет добавить некоторые детали, но это был уже удел других специалистов – удовлетворенно произнес Верховный и Антонов продолжил пояснение развивать свои мысли.

– Муданьцзян крепкий орешек. Он может серьезно затруднить продвижение наших войск из Дальневосточного округа по направлению на Харбин. За годы своей оккупации этой части Маньчжурии, японцы хорошо укрепили город, умело использовали прилегающий к нему гористый рельеф. На подступах к Муданьцзяну создано несколько оборонительных рубежей, прорвать которые сходу мотострелковым соединениям просто невозможно. Нашим войскам предстоят упорные и затяжные бои, которые если не отсрочат взятие Харбина, то наверняка ослабят их.

Естественно, столь важный узел как Муданьцзян не останется без внимания со стороны дальневосточной авиации, но есть проблема. Бомбардировщиков способных одним ударом нанести серьезный ущерб японским укреплениям, во Владивостоке нет. Если американские «крепости» совершат даже один налет на Муданьцзян, то их знаменитый массированный удар серьезно ослабит оборону противника и облегчит нашим войскам продвижение вглубь Маньчжурии.

– Значит, нам необходимо так озаботить наших бывших союзников, чтобы они нанесли по Муданьцзяну воздушный удар максимальной силы и если это будет возможно, то не один раз. А чтобы славные соколы мистера Трумэна не ошиблись и как можно точнее били нашего общего врага, разрешим им пролет над нашей территорией туда и обратно. Зачем мелочиться в таком важном деле – усмехнулся Сталин, подытоживая разговор.

Молотов всего этого естественно не знал, но по тональности разговора быстро понял, что у его собеседника есть, что дать американцам «пощупать».

– Раз такое дело, тогда скажи, что будем просить с американцев за эту услугу. Согласие на размещение нашей базы в Сицилии или в Бари? Или предстоит разговор о Мальте? – нарком двигался по привычному ряду проблем, но не угадал.

– Нет – решительно отрезал Сталин. – Зачем нам нужно обсуждать с американцами вопрос по Мальте? Мы уже известили их, что оставим Мальту сразу после прекращения боевых действий с Англией, под гарантии Америки её полной демилитаризации. Что же касается твоего предложения относительно баз в Италии, то думаю, не стоит лишний раз наступать мистеру Трумэну на больную мозоль. Пообещали же, что не будет наших войск в Италии, значит, не будет.

В голосе вождя прозвучала плохо скрываемая ирония к далекому заокеанскому партнеру, которого благодаря хорошей работе разведки, вновь можно немного пощипать.