Текст книги "Операция "Невозможное" (Лето и осень сорок пятого)"

Автор книги: Евгений Белогорский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 55 (всего у книги 87 страниц)

Глава XVI. Лондонский туман

И вновь, размеренно и неторопливо, Сталин мерил шагами узорный паркет своего кабинета, тихо поскрипывая мягкими сапогами. Привычно зажав в руке трубку, вождь думал, оценивал, размышлял.

За длинным столом заседаний сидел нарком внутренних дел Лаврентий Берия, недавно закончивший свой доклад и терпеливо ждавший решения вождя. Важность изложенного им дела подчеркивал тот факт, что на наркоме был одет маршальский мундир.

Несмотря на то, что военная форма очень шла наркому, он обычно предпочитал ей гражданский костюм. Этот вид одежды был ближе Лаврентию Павловичу, который, несмотря на своё высокое звание, оставался сугубо гражданским человеком. Занимаясь тайной разведкой, создавая атомное оружие, всесильный нарком как любой простой человек имел свою неисполненную мечту.

Одни так и не постигли тайну бытия, другие не смогли заняться любимой астрономией, а Лаврентий Берия так и не стал архитектором градостроителем. К этому он стремился всю свою жизнь и хотя обстоятельства заставляли его заниматься другими делами, наличие мечты исключало наркома из числа военных.

– Значит, господин Черчилль сумел добиться переноса парламентских выборов на февраль 1946 года. Следует отдать должное его ораторскому таланту. При всех своих военных неудачах, он цепко держится на капитанском мостике британской империи, умело убеждая англичан, что черное это белое и, что лучшие времена ещё впереди. И как нестранно, ему верят – удивился Сталин.

– Его поддерживаю парламентарии, а не простой народ, – вступился за англичан Берия, – а эта продажная публика смотрит исключительно в рот большому капиталу. Что им толстосумы прикажут, за то они и проголосуют.

– Это все понятно, но ведь среди них есть трезвомыслящие люди, которые хорошо понимают, что курс выбранный Черчиллем ведет Британию в никуда. Каждый день, каждый месяц этого конфликта все больше и больше вгоняет их страну в американскую кабалу. Ведь Атлантическая хартия, которую подписал Черчилль в августе сорок первого года, ставит жирный крест на экономике Англии, лишая её заморских колоний. И в первую очередь Индии.

– Мне кажется, что американцы специально поддерживают политику Черчилля, чтобы как можно быстрее и прочнее привязать англичан к своей колеснице. Чем хуже Британии, тем лучше Штатам и тем скорее случиться её политическая капитуляция – высказал предположение нарком, и Сталин согласился с ним.

– Верно, говоришь, Лаврентий, – с грустью в голосе констатировал вождь. – Значит, американские денежные тузы перебили военные успехи нашего славного Багратиона и несмотря ни на что, Черчилль остался на своем посту.

Сталин подошел к карте мира висящей на стене кабинета и пристально посмотрел на то место, где находилась Америка. Раскинувшись от одного океана до другого, она чем-то напоминала орла, крепко вцепившегося в океанское побережье.

– До этих некоронованных королей «свободного мира» нам в ближайшее время не добраться и не победить. Слишком неравные силы на сегодняшний момент у нас с ними. И слишком большую цену нам приходиться платить за нынешнее противостояние с их сателлитом – вождь отвел глаза от карты и обратил свой взор на замершего по струнке наркома.

– Как говорил меня мой горийский сосед, заядлый картежник Нестор Затона: туз всегда бьет короля, а туза может побить джокер. В его колоде, все тузы были в виде денежных мешков, а джокеры в виде шутов-скоморохов, – усмехнулся Верховный, остановившись напротив Берии.

– Мы исчерпали все доступные средства для устранения Черчилля с поста премьера. Значит, пришла пора вводить в действие нашего джокера. Я имею в виду господина Ильина. Он готов? – вождь пытливым взглядом посмотрел на собеседника. Уж слишком много теперь зависело от его ответа.

– Да, Иосиф Виссарионович, готов, подтвердил нарком, – когда прикажите начинать операцию?

– Дело важное и очень ответственное и потому спешка, и привязка к какой-либо дате, недопустимо. Советское правительство будет радо, если это событие произойдет в октябре месяце – изрек Сталин, закрывая эту тему разговора.

– Ясно, товарищ Сталин. Генерал Судоплатов лично контролирует эту операцию, и я уверен, что все пройдет нормально – предано блеснул пенсне нарком, но вождь даже не посмотрел в его сторону. Выносить смертный приговор мировому лидеру, пусть даже трижды врагу твоего Отечества было для вождя очень неприятным моментом. В отличие от Троцкого, Бухарина или Тухачевского, готовых не моргнув глазом подписать любой смертный приговор ради достижения своих целей, для Сталина это было крайним случаем.

За годы нахождения на посту главы партии и правительства, он очень неохотно прибегал к этому средству как внутри страны, так и за её пределами. В начале тридцатых годов Ягода разработал план по физическому уничтожению Пилсудского, злейшего врага Советской власти, однако Сталин не дал добро на его осуществление.

С началом войны с Германией, через своих агентов, Берия подготовил план ликвидации Гитлера. Все было готово, но и на этот раз Сталин не отдал приказ на его устранение. Единственный раз, вождь согласился на ликвидацию представителя имперского кабинета, в конце срок первого года. Тогда германский посол в Турции фон Папен, усиленно склонял премьера Иненю к объявлению войны СССР.

Случись это и у немецких дивизий были бы неплохие шансы выйти к Армянскому нагорью. Ликвидация фон Папена должна была охладить восторженный пыл, как немцев, так и турок. По стечению обстоятельств покушение не удалось, что в глубине души обрадовало Сталина. Он запретил Берии применять какие-либо репрессивные санкции, против сотрудников, проводивших операцию.

– Будем считать её холостым выстрелом перед открытием огня на поражение – сказал Сталин и оказался прав. В сорок втором году, когда фельдмаршал Лист рвался к Волге и Закавказью, турки так и не решились напасть на Советский Союз, несмотря на громкие призывы Гитлера. Да и сам фон Папен, не очень рьяно выполнял приказы своего шефа Риббентропа.

Теперь, судьба третий раз поставила Сталина перед суровым выбором, и он был вынужден сделать свой нелегкий выбор, ради блага государства.

Шапка Мономаха тяжка для любого человека и чтобы, успокоить нервы, вождь вновь двинулся по просторам своего кабинета. Перебирая пальцами пустую трубку, он дошел до дверей кабинета, немного постоял в раздумье и повернул обратно.

Когда он подошел к наркому, то был абсолютно спокоен. Подняв глаза на Берию, вождь заговорил ровным, спокойным голосом.

– Будем считать, что господин Ильин благополучно справиться с порученным ему заданием. Где гарантия, что занявший место Черчилля политик, не будет настаивать на продолжение конфликта и завершит его миром? – говоря с наркомом, вождь упорно не хотел произносить слово «война», заменяя его «конфликтом». Это было обусловлено тем, что к новой широкомасштабной войне, внутреннее Сталин не был готов.

– Вы напрасно опасаетесь, товарищ Сталин. Второго политика, равного по своему весу Черчиллю, у англичан нет. Кто бы, не сменил его на посту премьера, он будет вынужден начать мирные переговоры – стал заверять вождя Берия, но тот, в ответ только покачал головой.

– Наши друзья американцы считают, если нет человека, нет и проблемы. Глупый и в корне неправильный подход. Если человек создает проблему, следует решать причину её породившую, а не устранять человека. Ведь нет никакой гарантии, что вместо одного неудобного человека не появиться другой, – высказал свою мысль Сталин. – Сейчас Черчилль держится только благодаря мощной поддержке из-за океана. Худо-бедно, но держится, несмотря на все наши попытки убрать его с политической сцены, даже временно. Что помешает американцам посадить на власть второго Черчилля?

Нарком попытался привести свои аргументы, но вождь повелительно махнул трубкой и он весь обратился в слух.

– То, что сейчас у англичан нет равного ему по авторитету и политическому весу человека, ровным счетом ничего не значит. В истории очень часто было, когда после сильного и волевого человека к власти приходили мелкие людишки, которые не шли ни в какое сравнение с предшественником. Господин Трумэн наглядный тому пример – привел аргумент Сталин, и нарком вынужден был согласиться.

– Слабый или вздорный человек, стоящий у власти очень выгоден. Если к нему подобрать нужный ключик, то им можно легко управлять. Кто, скорее всего, сменит Черчилля на посту премьера? Его заместитель Энтони Иден, так?

– Да, товарищ Сталин, – подтвердил нарком, – скорее всего он.

– Что у нас на него есть из компромата? Насколько я знаю очень мало и это понятно. Твои орлы его в разработку серьезно не брали – вождь вопросительно посмотрел на наркома и тот вновь подтвердил его правоту.

– У немцев на него компромата, думаю, было больше. Архив Гитлера в этом деле нам бы очень помог, но в этой суматохе он, скорее всего, затерялся или оказался у союзников. И даже если это не так, найти компромат на Идена им не составит большого труда и заставить его играть по своим правилам.

– Не согласен, товарищ Сталин. Иден не Черчилль. Никто его не готовил к замене, как готовили вместо Рузвельта Трумэна, и значит, на его обработку уйдет довольно много времени. К тому же устранение премьера вызовет сильный шок и страх у британских политиков, и они будут действовать очень осторожно. Вспомните фон Папена, очень наглядный пример – напомнил вождю нарком и тот был вынужден признать его правоту.

– Все верно, но я не исключаю того, что американцы пойдут ва-банк. Ставки слишком высоки и ничто не помешает им сняв белые перчатки взять Идена за… за горло – нашел подходящее слово Сталин. – Лично у меня нет никакой гарантии, что наш дипломат противостоит такому ковбойскому наскоку.

– Что вы предлагаете? Проведение операции «Консервы»? – мгновенно сориентировался Лаврентий Павлович. – Бельты очищены, сообщение Швеции с остальным миром восстановлено.

В разговоре двух высоких персон возникла долгая пауза. Сталин сосредоточено выковыривал из трубки остатки табачного пепла, обдумывая свой ответ наркому. Когда эта операция была завершена, он положил трубку на стол и продолжил разговор.

– Черствые люди сидят у тебя в специальном отделе, Лаврентий, если придумали такой судьбоносной операции, такое название. Они, что их с потолка берут?

– Почему с потолка. Просто стараются отразить суть порученного им дела – вступился за подчиненных Берия.

– Вот тот и оно, что отражают суть. Нет, пусть лучше «Радуга». Не возражаешь? – шутливо спросил наркома вождь.

– Нет, конечно. Раз «Радуга», значит «Радуга».

– Вот и отлично. И пусть приготовят по этому делу расширенную справку. Надо очень хорошо подумать над этим делом – сказал Сталин и был абсолютно прав. Над любой операцией, тем более против таких государств как Великобритания, думать плохо было непозволительной роскошью.

Устранение главы любого государства, будь это папуасский король Мумба-Юмба или премьер министр объединенного королевства дело было ответственное и щекотливое. И дело было не в том, что в случаи неудачи, возникала угроза получить ответный удар. Процесс весьма неприятный и болезненный как для исполнителей, так и для вдохновителей.

Главное заключалось в престиже страны, который всегда ставился во главу угла. Свершилось, и твое государство уважают, прислушиваются к каждому сказанному слову, считают за счастье иметь такого друга и союзника. Провалилось, и на твоего лидера осуждающе показывают пальцем, никто с ним не хочет иметь никакого дела, в его адрес говорят всякие обидные слова.

Любое дело, как и любая медаль, имеет две стороны. В случаи физического устранения важного государственного деятеля, необходимо иметь исполнителя и возможность подведения его к объекту. При этом у исполнителя должна быть очень сильная мотивировка для совершения покушения на объект и обязательное уничтожение его, даже ценой собственной жизни.

Совершивший покушение на Троцкого в августе 1940 года Рамон Меркадер, имел очень сильную идеологическую мотивировку. Воспитанный на идеях коммунизма, он получил благословение собственной матери на уничтожение злейшего врага Советского Союза и всего мирового коммунизма. Схваченный на месте преступления, он мужественно перенес все физические и духовные мучения, отсидев в тюрьме двадцать лет.

Боксером Игорем Миклашевским, которому предстояло уничтожить Гитлера, двигало чувство патриотизма, любовь к Родине и желание скорейшего прекращения войны. Пройдя сложный и опасный путь, множество проверок, он был в шаге от уничтожения германского фюрера, пусть даже ценой собственной жизни.

Разрабатывая план уничтожения Черчилля, советские чекисты сразу исключили возможность участия в ней своих британских агентов. И дело было не в том, что большинство из них были выходцами из привилегированных семей и выпускники престижных университетов и совершенно не подходили для совершения терактов.

Кураторы проекта справедливо полагали, что какими бы не причины; идеологического или меркантильного характера, заставившие англичан сотрудничать с советской разведкой, поручать им уничтожения Черчилля верх безумия.

Возможно, подобный вариант мог бы быть рассмотрен в мирное время. Но сейчас, когда между Англией и СССР шла война и Черчилль, несмотря, ни на что оставался лидером нации, участие в акции англичан было серьезным риском. В любой момент у исполнителя могли проснуться патриотические чувства и тогда на операции «Возмездие» можно было ставить жирный крест.

Для совершения акции был нужен исполнитель, что называется со стороны и советские чекисты занялись поисками. Канадцы, австралийцы, южноафриканцы и прочие выходцы из доминионов совершенно не подходили. Среди них было трудно найти людей с сильной мотивацией убийства Черчилля. В информаторы и помощники эти выходцы британских доминионов шли охотно, но не более того.

В ходе разработки операции возникло несколько кандидатур русских эмигрантов. Дети бывших дворян в целом были готовы к сотрудничеству с советской разведкой, преклоняясь перед авторитетом Сталина. Однако начальник 4-го Управления, безжалостно забраковал их всех, не найдя серьезных оснований для привлечения их к операции.

Помощь пришла к чекистам с противоположной части света, из Индии. Очень многие выходцы из «главной жемчужины британской короны» проживали в Лондоне, и вести с ними работу не представлялось большим трудом. Почти все как один, они страстно желали исполнения, данного британцами обещания об объявлении независимости своей Родины, после победы над Гитлером.

Возникший военный конфликт между Британией и СССР, индийцы воспринимали крайне негативно, видя в нем отличную возможность для Черчилля отложить в долгий ящик, предоставление свободы Дели.

Но не только этим, британский премьер породил жгучую ненависть со стороны выходцев из Индии. Очень многие считали Черчилля кровавым тираном и деспотом, повинного в смерти миллионов мирных индийцев.

Причиной позволявшей сравнивать британского премьера с легендарным царем Иродом, был ужасный голод, произошедший в Бенгалии, в 1943 году. Тогда, в результате гибели большей части посевов риса из-за циклона, возникла серьезная нехватка продовольствия. Ситуацию усугубило японское наступление в Бирме. Боевые действия привели к тому, что спекулянты стали активно скупать бенгальский рис, чем сильно взвинтили на него цены.

Однако самый главный удар, индийцы получили со стороны британской колониальной администрации. Опасаясь возможности захвата Бенгалии японцами, с полного одобрения Черчилля, англичане стали проводить тактику выжженной земли. Из прифронтовых областей в обязательном порядке выселялись люди, уничтожались дома, посевные поля, все, что только могло дать японцам пропитание.

Выполняя приказ Лондона, колониальная администрация очень часто перегибала палку, ради сомнительной выгоды обрекая простых людей на нужду и страдания. Руководствуясь не вполне понятными идеями, власти конфисковали у местного населения огромное количество лодок, способных перевозить более десяти человек. Было изъято почти семьдесят тысяч рыбацких лодок, что сильно ухудшило и без того неблагоприятное положение жителей Бенгалии. Лишившись лодок, они не могли заниматься рыбной ловлей, а также не могли доставлять продукты на рынок или в соседние деревни.

Весь водные пути Бенгалии, главные торговые артерии встали из-за недальновидных действий колониальной администрации, стремящихся получить сиюминутную выгоду. Однако это было ещё не самое страшное, что случилось в этой провинции Индии весной и летом сорок третьего года.

К засухам, наводнениям, неурожаю и нехватки продуктов жители Бенгалии всегда были готовы, зная природные особенности родного края. Погиб или пострадал зимний урожай риса «аман», ему на смену приходил весенний урожай риса «боро», после которого сеяли и собирали осенний урожай сорта «аус». Худо-бедно, приносящая лишения природа вместе с тем и давала возможность выживания. Таковая была диалектика местного мира, по сосуществованию природы и человека. Этот процесс длился веками, но в 1943 году он был нарушен. Нарушен, по воле британского премьер-министра, сэра Уинстона Спенсера Черчилля, урожденного Мальборо.

Именно по его приказу, из Бенгалии начали вывозить рис, под предлогом того, чтобы его запасы не достались врагу. Вывозили, не смотря ни на активные протесты местного населения. Вывозили после того как с началом сезонных ливней, угроза вторжения японцев в Бенгалию миновала.

Только за первые семь месяцев сорок третьего года, из страны было вывезено свыше восьмидесяти тысяч тонн продовольственного зерна. Черчилль прекрасно знал, что эти драконовские меры обязательно ухудшат положение бедных слоев населения Индии, но ничего не предпринял, чтобы не допустить массовый голод.

Это ведь был не его народ. Он не участвовал в парламентских выборов и следовательно к его просьбам и требованиям можно было не прислушиваться. Его нуждами и чаяниями можно было с легким сердцем пренебречь, а в случаи необходимости можно было бросить во всепожирающее пламя войны. Чего с этими черномазыми следовало церемониться? Их нужно сечь и драть три шкуры, ради процветания Британской империи и её незыблемых интересов.

Таковы были моральные и нравственные устои потомка герцога Мальборо, без единого сомнения обрекшего жителей цветущей Бенгалии на голодную смерть. Господин премьер отлично знал о тех ужасах, что породил его чудовищный приказ по вывозу риса. Вице-король Индии фельдмаршал Уэйвилл исправно докладывал ему о положении дел в колонии. Но даже когда голод захлестнул всю Бенгалию и принял угрожающий характер, Черчилль и пальцем не пошевелил, чтобы помочь страдающим, хотя такие возможности у него были.

Искусственно порожденный голод, со страшной силой ударил населению Бенгалии. Сотни, тысячи, десятки тысяч стариков, женщин и детей каждую неделю погибали от голода. Крики и стоны умирающих людей объяли всю Индию, но «белый сагиб» остался глух к их страданиям. Около четырех миллионов человек погибло в этот год по вине Черчилля и среди них были родные и близкие Кумар Сингха. Подданного британской короны и одновременно советского агента, с кодовым именем «господин Ильин».

Подобное имя, было обусловлено высокой степенью секретности окружавшей эту операцию. Оно полностью исключало возможность раскрытия агента в случаи утечки информации. Узнав об «Ильине», английская контрразведка в первую очередь бы занялась поиском белого человека, скорее всего русского эмигранта.

Сам Кумар не был выходцем из бедных слоев индийского общества. В Англии, куда он попал в восьмилетнем возрасте, он получил хорошее образование, позволившее ему устроиться на работу в одну из лондонских газет корреспондентом.

По-английским меркам индиец был вполне обеспеченным человеком, по меркам Индии у него было счастливое будущее, но истинному сыну индийской интеллигенции этого было мало. Его молодая пылкая душа стремилась не к грубому материальному достатку, а к свершению героических деяний, главной целью которых было обретение независимости от британской короны.

На этом деле он и был завербован лондонским резидентом НКВД в 1940 году. Пять лет индийца вели, тщательно создавая ему образ добропорядочного подданного Британской империи. Что ему говорили, какими аргументами увещевали его местные и московские кураторы, осталось тайной за семью печатями. Со своей задачей они прекрасно справились и к октябрю 1945 года, лондонский журналист не вызывал ни у кого никаких подозрений.

Благодаря протекции аристократов Кембриджа, он получил нужную аккредитацию и в качестве представителя прессы, присутствовал на конференциях, которые время от времени давал Черчилль. Кумар Сингх по своему статусу не мог задавать премьеру вопросы, но имел законное место в третьем ряду.

Его беспрепятственно пропускали на все мероприятия. Единственное неудовольствие, которое он доставлял властям, был его индийский тюрбан. Кумар категорически отказывался снимать тюрбан, ссылаясь на свои религиозные убеждения.

Бдительная охрана несколько раз заставляла индийца разматывать свой головной убор, но Кумар упорно продолжал приходить в нем. В конце концов, охранникам это надоело и они закрыли глаза на эту причуду подданного его королевского величества.

Между последним общением Черчилля с прессой и заявленной конференцией на 11 октября прошло почти два месяца. За это время, московские кураторы так хорошо и умело подогрели градус недовольства Кумар Сингха британским премьером, что тот сам предложил организовать покушение на Черчилля.

Разговоры о высоких целях и стремлениях превратили индийца в покорный материал в опытных руках. Медленно, но верно его подводили к главной цели, полностью затмившей сознание молодого журналиста.

Конференция одиннадцатого числа началась с небольшой задержкой. Премьер министр опоздал на сорок с лишним минут и выглядел несколько подавленным. Причиной задержки послужило экстренное заседание кабинета, вызванное событиями в Голландии. Заслушав последнюю информацию, Черчилль принял решение об эвакуации войск из этой страны.

Приказ о выводе войск был подписан, но в целях безопасности, было принято решение о его временном неразглашении прессе. Необходимо было подготовить жителей Британии к новому поражению имперских войск.

Исходя из прежних выступлений премьера, готовящие встречу, секретари ожидали, что на встрече с журналистами Черчилль в очередной раз блеснет своими ораторскими способностями. Вольет в слушателей струю бодрости и оптимизма, но этого не случилось. Стоя на трибуне, Черчилль говорил ровным чуть усталым голосом, зачитывая лично составленное заявление для прессы.

В нем, господин премьер министр, в очередной раз призывал жителей королевства проявлять твердость и мужество перед лицом надвигающейся на свободный мир коммунистической опасности. При этом, впервые за все время конфликта, было открыто завялено, что борьба с «красной угрозой» становиться длительным процессом.

Помня о прежних симпатиях английского народа к восточному союзнику, премьер не решился сравнивать Сталина с Гитлером. Пока, подобное сравнение было недопустимым, так как принесло бы Черчиллю больше вреда, чем пользы. Главный упор был сделан на сотрудничество и единение англосаксонского мира. Только он в понимании британского премьера, мог спасти мир от навязывания чуждых ему идей и ценностей, а также заставить кремлевского лидера умерить свой захватнический аппетит.

Ради этого, всему британскому Содружеству предлагалось ещё потуже затянуть пояс и забыв о личных интересах, сплотить свои ряды в ожидании грядущей победы. Главным её залогом, являлось неоспоримое экономическо-финансовое превосходство стран говорящих на английском языке над всеми остальными народами мира.

– В борьбе с врагами как прежними, так и нынешними, мы как никогда прежде окрепли, очистившись от всего того, что нам прежде мешало это сделать. Все наши трудности носят временный характер. В самое ближайшее время Америка начнет поставлять нам все необходимое, начиная от продуктов питания до товаров широкого потребления, – подбадривал слушателей Черчилль. – Ранее сделать это, нам мешали германские подводные лодки и японские военно-морские корабли. Теперь Гитлера нет, японская империя доживает свои последние дни, а русский флот не представляет для нас серьезной опасности. Я прекрасно понимаю, что все мы хотим, чтобы время нужды и дефицита ушло как можно быстрее. Хорошо бы завтра, а лучше сегодня, однако следует быть реалистами. Скорее всего, нам потребуется не год и не два, а несколько больше.

Именно эти слова и стали последней каплей, что перевесили чашу терпения молодого индийца и подтолкнули его перейти запретную красную черту. Не спуская взгляда с ненавистного ему человека, Кумар Сингх с нетерпением ждал, когда Черчилль закончит говорить и направиться к выходу из конференц-комнаты.

Обычно выход главы правительства прикрывали четыре-пять агентов, но в этот день стоявших у дверей агентов было трое. Один стоял в проходе, двое других у самой двери и у сидящего с краю индийца имелся совершенно свободный сектор атаки.

Проверяя перед приемом приглашенных журналистов, обеспечивающие безопасность премьера охранники, в первую очередь пытались найти огнестрельное оружие или взрывчатые предметы. У пришедшего на встречу с премьером Кумар Сингхом ни первого, ни второго обнаружено не было. Его единственным и основным оружием был небольшой метательный нож, по типу ножей ассасинов.

Небольшой изогнутый нож покоился в тюрбане журналиста, к которому охрана успела привыкнуть. Достаточно было одного малозаметного движения, чтобы оружие легло в руку исполнителя, и было обращено против объекта.

Закончив общаться с прессой, премьер поблагодарил их за внимание и, не выпуская листки с речью из рук, направился к двери. Его секретарь послушно семенил вслед за ним, агенты привычно застыли у входа и стали озирать свои сектора.

Все шло как обычно и ничто не предвещало скорой трагедии. Премьеру оставалось пройти до двери всего несколько шагов, как неожиданно, сидевший в третьем ряду человек внезапно с силой махнул рукой в сторону Черчилля. Никто ничего не успел понять, как в шею премьера вонзился нож.

Индиец бросал его вслед уходящему премьеру, и нож просто нагнал свою жертву. Черчилль громко пронзительно вскрикнул и стал быстро оседать, не столько из-за раны, сколько из-за страха. В конференц-зале мгновенно возникла паника; охрана метнулась к раненому премьеру, а журналисты испуганно бросились в стороны от Кумар Сингха.

Вокруг террориста возникло пустое пространство, стоя в котором он возбужденно кричал, обращаясь к поверженному премьеру.

– Свершилось! Я отомстил за вас, люди! Подлый тиран и ненасытный людоед, пришла пора расплаты! Умри и своей смертью искупи тот вред, что был нанесен моему народу! – успел выкрикнуть журналист, прежде чем на него налетела охрана и принялась крутить руки.

Полученная британским премьером рана, сама по себе не была смертельна. Лезвие ножа воткнулось не столько в саму шею, сколько в прилегающую к ней область плеча. Попасть в крупный сосуд у короткошеего Черчилля было делом сложным и сомнительным. И если бы это случилось, то это было бы скорей всего не умение, а везение.

Смертельная опасность заключалась в том, что клинок был покрыт ядом, приготовленным в спец лаборатории НКВД. Мститель знал это и потому, так радостно торжествовал при виде раненного британца, предвидя скорый конец, заклятого мучителя индийского народа.

Московский куратор не обманул Кумара. Не прошло и минуты как Уинстону стало плохо по-настоящему. Он стал задыхаться, из его рта полились струи крови, закатились глаза. С каждым вздохом, с каждым ударом сердца ему становилось все хуже и хуже, отчего окружающих премьера людей охватила паника.

Одни истошным голосом призывали врача, другие пытались зажать рану и расстегнуть рубашку на груди. Третьи, не скрывая слез, принялись читать молитвы, справедливо полагая, что только он сможет спасти Черчилля. Молитвы некоторых людей, такой как секретарша Мэнни Пэнни были особо искренними, но в этот момент Господь смотрел в другую сторону и Великий британец умер.

Едва это произошло, как секретарша коршуном налетела на Кумар Сингха, пытаясь выцарапать своими острыми коготками ему глаза. С большим трудом, охране удалось отбить этот праведный наскок Мэнни Пэнни. Задержанный террорист был нужен им живой и невредимый для проведения расследования, но секретарша ничего не хотела слышать. Багровое зарево мести застлало ей глаза, лишая мудрости.

Неожиданно вспомнив о маленьком браунинге, лежавшем в её кармане, она без промедления вытащила его на свет божий и произвела два выстрела в убийцу британского премьера.

Стрелком она была скверным, да и руки её в этот момент сильно дрожали. Поэтому обе выпущенные ею пули попали индийцу в ногу. Охранники быстро выбили револьвер из рук жаждущей возмездия секретарши и бросились перевязывать раны арестованного.

Они также как и у премьера были неопасными для жизни, но этот факт не помешал Кумар Сингху благополучно скончаться на руках разъярённой охраны.

Причина столь быстрой смерти заключалась в том, что смертельным ядом был обработано не только лезвие кинжала, но и его ручка. При этом яд, был использован совершенно иной. При простом прикосновении пальцев он был абсолютно нейтрален, тогда как прикосновение влажными руками, приводило его в действие.

При трансдермальном проникновении яда в организм, быстрота его воздействия значительно уменьшалась. Благодаря этому, Кумар Сингх и прожил на десять минут больше своего врага.

Бедную Мэнни Пэнни, потом долго таскали по кабинетам грозного учреждения МИ-5, требуя признательных показаний о работе на вражескую разведку, но секретарша твердо стояла на версии аффекта. Яд, приготовленный в секретной лаборатории, не был обнаружен.

Расследовавшие это дело британские следователи, не исключали возможности отравления обоих фигурантов, но доказать ничего не смогли.

Извести о смерти Черчилля, в Москву сначала поступило по линии телеграфного агентства. Падкие на сенсацию, западные журналисты наплевали на все протесты англичан, выдали это в эфир и на страницы газет, незамедлительно.

Получив это известие, Берия с огромным трудом выждал два часа, пока смерть британского премьера не подтвердили через посольство. Только тогда, нарком потребовал машину и отправился на доклад в Кремль.

Сталин холодно выслушал доклад Лаврентия Павловича. Низко наклонив голову, он подошел к окну и, взглянув на хмурое октябрьское небо, перекрестился. Молился ли он в этом момент перед Богом за прегрешение или пытался оправдаться перед ним государственными интересами, неизвестно.