Текст книги "Патриот. Смута. Том 5 (СИ)"

Автор книги: Евгений Колдаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Глава 4

Зафиксировав открытые ворота, мы втроем двинулись вниз. Татарин замер в темноте у еще одной бойницы на подъеме. Прихватили его с собой.

Вышли.

Здесь уже было людно. Конная сотня с аркебузами, готовыми к стрельбе, вливалась в город. В темноте с дождем и ветром с других башен не особо было видно, что творится у ворот. К тому же после устроенного отпущенным атаманом представления люди потеряли бдительность. Ну, что-то уже случилось. Второй раз за одну ночь точно ничего не произойдет.

Это их и погубило.

Хотя нет, возможно, спасло. Кто знает, что решили бы делать сотники. Может быть, повели бы отряды из крепости на бой, утром. Решили бы спасать атамана или… Да кто знает? А так – никакого разорения и поджога мы творить не собирались.

Дело осталось за малым – взять кремль!

Я осмотрелся, вгляделся в другие башни. Ждал ударов набата, но его не было. То ли не видят нас, то ли решили – что так и надо, что среди ночи конный отряд в ворота входит.

Яков подвел мне моего скакуна. На лице сотника играла какая-то безумная, заговорщическая улыбка. Смотрел на меня, приподняв бровь.

– Ну ты… Воевода… Даешь. Кха. – Он рукой прикрыл рот. Говорил тихо, кашлял в рукав. – Я думал, рассказы… Кха. Преувеличение, ну… Говорят многое. А здесь сам, как увидел… Что ты творишь.

Но я смотрел не на него, а на священника, застывшего рядом. Все того же настоятеля, что привел нас в монастырь. Отец Глеб выглядел помятым, но неплохо держался в седле.

– Зачем отца святого посреди ночи подняли? – Хмыкнул я.

– Я сам, господарь. Сам. Вдруг слово мое, поможет. Без крови хочу. Хватит ее. Довольно.

Уважительно кивнул ему. Ничего не ответил, только улыбнулся криво так, довольно злобно. Взлетел в седло одним махом молодецким. Проверил рейтпистоли и карабин. Рядом мои телохранители тоже поднимались на коней.

Скомандовал:

– Вперед.

Мы, не говоря ни слова, двинулись быстро, но как можно более тихо к елецкому кремлю. За спиной у ворот, прикрывая на всякий случай наш отход, осталось десять человек дозора. Город спал, жители его даже не представляли, что сейчас на его улицах вершится их будущее и их судьба.

Наша сотня шла по узкой улице между темных домов, дворов. Кони выбивали дробь, расплескивали вокруг грязь и превращали улицу в сущее болото.

Стены елецкого кремля были невысоки, за ними горел свет факелов и даже разожженного костра. А ворота были открыты. Атаман – ты, видимо… Полный идиот!

Во дворе стоял какой-то шум, дергались тени. Что-то там происходило. Крики, приказы, ругань. Волков решил собрать среди ночи военный совет, созвать своих подчиненных людей, раздавать приказы, пробуждающимся бойцам. Все, как я и думал. Неразбериха полнейшая, наложившаяся на злость и уверенность, что все мои силы валяются пьяными в монастыре и окрест.

– Вперед. – Повторил я, направляя своего скакуна прямиком в ворота.

В руки взял аркебузу. Если будет какое-то сопротивление, придется его пресечь на корню. Да, это жестко, да, будут жертвы, но не так уж и много как могло было быть, начни мы биться с Елецкими в поле или еще как.

Надеюсь, поляжет минимальное количество бойцов с обеих сторон. При лучшем стечении обстоятельств, шума, гама, стрельбы и кровопролития случиться не должно. Постараюсь сделать так, чтобы все они сложили оружие, увидев, что происходит.

Мы неслись сквозь ночь!

Поднимались на холм.

Первые люди встретились нам метров за пятьдесят до отворенных настежь ворот. Один, увидев нас, ломанулся во дворы, в грязь, возможно, упал, уполз, но скрылся. Без шума и криков просто исчез во мраке, затаился. Второй боец, бегущий куда-то с выпученными глазами, отпрыгнул в сторону, смотрел на нас, как на призраков, явившихся из самой преисподней.

Он даже чуть присел от страха. Вжался в стену дома, начал сползать по ней.

Люди над воротами елецкого кремля всполошились, когда мы уже были под ними.

– Всем стоять! Гарантирую жизнь! – Заорал я! – Знамя!

Пантелей, до этого момента просто держащий флаг справа от себя на копье, приподнялся в седле и взмахнул им, развивая над собой.

Наш вид вселял ужас и панику в сердца видевших нас елецких служилых людей. Мгновение назад они чувствовали себя в безопасности, дремали в караулах. А сейчас? Здесь, прямо перед ними вооруженная, снаряженная и готовая к бою конная сотня сплоченных бойцов.

Страх сковывал, не давал двигаться. У каждого в голове горел вопрос – откуда они? Убьют ли? Как спастись?

Мы вошли во внутренний двор.

– Бросай оружие! Бросай! – Орал я. Другие воины сотни грозно направляли дула мушкетов на замерших у костра людей.

Их здесь оказалось с десяток и еще полагаю, столько же, находилось на постах, на стенах кремля.

Жертвовать собой и кидаться в бой никто из них не пожелал. Все замерли, чуть ощетинились. У кого было копье, тот выставил его, у кого сабля – обнажил. Стояли сгрудившись. Спиной к спине, плечом к плечу. В их глазах я видел страх.

Но падать ниц они не собирались. Будет бой, постараются отбиться, хотя и понимает каждый – им конец.

Но, мы не нападали.

– Собратья! – Обратился я к ним всем. – Слово мое. Слово Игорь Васильевич Данилов, что под Воронежем татар побил! Опустите оружие, и никто не пострадает.

– Царь… Царь… – Стали они перешептываться.

Действительно начали опускать оружия, переглядываться, пожимать плечами. Мои люди не били их, не стреляли, не секли. Они просто ворвались внутрь и принуждали числом и страхом сдаться. Не сопротивляться. Так будет лучше. Так, никто не умрет.

В этот момент из дверей терема вылетел наш старый знакомец. Расхлестанный кафтан, шапка набекрень, в руках обнаженная сабля. Еще одна баторовка, только поплоще первой, потерянной в бою со мной.

Иван Волков собственной персоной.

– Что здесь!

Увидев нас, он остолбенел.

Мои люди в это время занимали позиции. Два десятка их спешилось. Они поднялись на охранные посты над воротами, обходили кремль по внутренней стороне, сменяли караулы. Местные не пытались сопротивляться. Отступали, двигались к костру, к своим, опустив глаза и оружие.

Власть пока что неспешно переходила бескровно и спокойно в мои руки.

– Как… Как! – Глаза атамана выпучились так, что казалось, вот-вот вываляться из орбит. – К оружию! Тревога!

Но, каких-то особо бурных ответных действий это не возымело. Десяток, замерших у костра людей и подходящих к ним бывших постовых, оказался в меньшинстве, окружен. Кинься они – залп положит всех, ну или почти всех разом.

Люди это понимали, поэтому оружие убрали, отошли дружно к строению слева. Им не чинили вреда. Пятеро моих бойцов стало рядом с ними. Больше для порядка и немного для устрашения. Чтобы дурости какой не сделали. Мало ли.

До слуха моего донеслось, что говорят они, увещевают елецких не сопротивляться, и все будет как прежде. Хорошо будет. Без крови.

Я и мои телохранители оказались тем временем уже у ступеней терема воеводы. Там на крыльца замер ошалелый Волков.

– Думал, сбежал. – Усмехнулся, смотря на него. – Бросай сабельку, а то опять уронишь.

К уважению моего противника он не впал в истерику и не кинулся в драку как первый раз.

– Ты! Собака! – Выругался, сделал неуверенный шаг вперед. Вниз по лестнице.

Пришлось отложить аркебузу. Спрыгнул с коня, выхватил свое легкое, трофейное еще у Нижегородца под Воронежем оружие.

За спиной атамана, из двери в здание появились еще несколько человек. Тоже вооруженные и очень напряженные, совершенно не понимающие, что здесь происходит бойцы. Скорее сотники, атаманы – офицерский состав из тех, кто остался в Ельце после ухода воеводы с основными силами к талицким бродам.

Они смотрели на творящееся и… Уверен, в голове каждого из них сейчас стоял такой же вопрос, что и у рядовых дозорных. Стоит ли пытаться сражаться, противостоять этой силе, что пришла. И зачем? Ведь на кону жизнь. Огромный риск. Десятки конных людей с аркебузами наготове сейчас в кремле. Как им противостоять?

Нужно решать – здесь и сейчас.

Да, может быть, поднятые по тревоге подчиненные люди и смогут с нами всеми справиться. Пока соберутся, пока организуются. Прольется много крови. И, что самое важное. В случае начала острой фазы конфликта – мы же не будем просто смотреть на происходящее.

Мы можем легко поджечь город и убивать всех, кто пытается его покинуть.

Да, сейчас сыро, идет дождь, но уничтожить, к примеру, пороховой склад и склады с зерном мы вполне можем.

я решил упросить их муки выбора.

– Сдавайтесь! – Выкрикнул громко. – Всем гарантирую жизнь! Мое слово!

– Падаль! – Заорал атаман, сделал еще шаг мне навстречу. – За мной убить их. Их всех! Убить!

Он стоял на лестнице терема, спустился еще немного. Замер примерно на ее середине и размахивал саблей. Выкрикивал бранные слова и приказы.

Я поднял руку.

– Не стрелять! – Обратился к тем, кто замер за моей спиной и тем на входе в здание. – Я вам не враг! Не татарин! Имя мое, Игорь Васильевич Данилов. Воевода из Воронежа. Хватит кровь русскую лить! Собратья! Опустите оружие! Никто не пострадает!

Медленно двинулся к атаману Волкову. Шаг, другой.

Тот начал отступать.

– Да вы чо! – Он не мог озираться по сторонам. Смотрел только на меня и продолжал вопить, не очень понимая, что происходит вокруг. – Высеку! Всех! Живо! В бой! Убейте их!

Но, люди, что собрались ночью в тереме, не горели желанием идти за ставленником елецкого воеводы. Рисковать своей жизнью в этом очень рискованном мероприятии. Что-то останавливало их. А может, и не одно, а целый ряд факторов.

Безвыходность ситуации для них. Это раз. Я сделал еще один шаг. Поднялся на ступеньку.

Нас здесь слишком много. Второй шаг.

При желании – сожжем все дотла. Очень постараемся. Они боятся потерять дома и город. Третий.

Иван Волков отступил. Он замер на самой верхней ступеньке, буравил меня взглядом. Выставил перед собой саблю.

– Назад падаль! – Выкрикнул злобно. Но в голосе уже слышались нотки истерики. – А вы… Вы все… Вперед! Трусы!

Лихость и невероятность самого факта нашего здесь появления тоже играла роль. Это же настоящее божественное проведение чтобы вроде как упившийся враг ночью сотней без страха и, не встречая сопротивления, входил в город.

Мы для них сейчас выглядели как… Либо как ангелы небесные, прилетевшие на крыльях своих, либо… Как черты, поднявшиеся из земли.

– Оружие бросай, Ванька Волков. – Усмехнулся я.

– А… – Он заревел, сделал шаг в сторону. Отступать дальше ему уже было почти некуда.

Я продолжил:

– Елец мой! А кто так не считает. Утром всех отпущу к бродам Талицким. Семьи не трону! Никого не трону! Мое слово! Хотите воеводу своего навестить. Утром идите.

Это вызвало еще больше нерешительности в замерших за спиной атамана. Они перешептывались, ворчали что-то. Прятались в тенях, в проеме.

Сколько их там? Трое? Пятеро? Семеро? Черт разберешь, вроде бы впереди только два человека, но за их спинами еще кто-то есть. Это, видимо, все значимые люди Ельца, оставшиеся здесь. Офицерский «корпус» атамана Волкова.

– Да кто ты, кто ты! Кто ты Такой⁈ – Не выдержал накала и давления ситуации, истерически заорал Волков.

– Царь он! – Услышал я из-за спины громкий голос священника. – Люди! Слышите все! Кому оружием угрожаете. Это же Царь наш! Игорь Васильевич!

Я видел, как из темноты дверного проема неспешно, сильно хромая, вышел один кряжистый, коренастый, крепкий воин. Усищи его висели низко, оселедец на гладковыбритой макушке свисал сбоку.

Ну, сущий запорожец с картин про Сечь.

– Вперед! Вперед! – Продолжал орать атаман. – Убить! Запорю!

Но, я понимал. Это конец. Его приказы, лишь сотрясение воздуха.

Крепкий казак двигался молча. Подошел неспешно и, недолго думая, что есть сил, врезал не ожидавшему такого поворота Волкову по затылку обухом своей сабли. Атаман, как стоял, так рухнул. Глаза закатилась.

Даже сказать ничего не успел.

Казак поднял глаза, кашлянул, произнес:

– Прости, Игорь Васильевич, во темноте-то не признали мы тебя. – Он поклонился, чуть криво. Видно было, что с ногой у него какая-то беда.

Ох каков. Этот в руководители своей решительностью метит. Интересно, хитрит или действительно на мою сторону перешел первым. Поверил словам и решил все для себя.

– Как звать тебя, добрый казак? – Спросил я, выпятив грудь колесом и стоя на несколько ступеней ниже.

– Сава, Ус. – Он поклонился еще раз. Встал ко мне вполоборота, обратился к остальным, сгрудившимся на входе. – Собратья, это же Игорь Васильевич. Люди его. Уважим же гостя дорогого. Чишо мы как звери-то, ощерились. А? Он же гутарит, шо с миром придэ. Уже сто разов побить нас тута всех мог, спалити.

Помолчал.

– Кровь не пролил нашу. Уважить надобно.

Народ как-то расслабился.

Мои бойцы поднялись, прошли мимо меня, подхватили атамана Волкова.

– Этого куда? – Спросил один из них.

– Связать и… Клети у вас тут где? – Обратился к казаку. – Сава?

– Да вон тама, Игорь Васильевич. – Он махнул рукой куда-то вбок терема. – Только…

– Чего?

Говор выдавал в нем не местного. Все же отличалась речь очень сильно. Может и вправду – Запорожец. Только, судя по всему, прилично так здесь осел. Давно. Раз его другие слушают.

– Да там, боюся я, порешат его за раз.

Ответ меня удивил, и я решил разобраться.

– Это как? С чего?

– Да… – В тусклом свете, который отбрасывало несколько факелов и костер, была видна его кривая ухмылка. – Лютый он больно. Клети забиты людями, которых он сам тудой и саживал. Если к ним его отправить. Ей-богу порвуть. – Он перекрестился размашисто. – Вот те крест, порвуть. А человек все же, божий. Наш. Казак. Хоть и злой.

Вот оно как.

– А за что посажены-то? – Я прищурился, изучал этого хромого крепкого казака. – За дело или так?

– Это как взглянуть. – Сава улыбнулся еще сильнее. – Кто за язык длиннющай, кто за поклон малой, кто по навету какому, пометному али правому, тута не ведаю. Ну а кто и за разбой. Не без этого.

Ага. Судя по первым трем указанным нарушениям, сидели там далеко не матерые уголовники. Возможно, люди, которые пришли сегодня вместе со мной к Ельцу, и вошли за стены также оказались там. Хотя может, и нет, ведь сам атаман у меня был в гостях. И только недавно сам вернулся. Нужно смотреть, но точно не сейчас. Не ночью.

Утром.

– Разберемся. – Повернулся я к бойцу, который нависал над оглушенным атаманом, развалившимся на порожках. – Свяжите хорошо, и пускай здесь где-то на крыльце посидит. Под надзором, чтобы не удрал. Ну и, обыскать.

Бойцы начали действовать.

– Игорь Васильевич. – Обратился ко мне Сава. – Ты так это… К нам на круг в терем гутарить зайдешь, али как? Али мы это, до хат наших двинемся. – Он показательно зевнул. – Под бок к жинкам нашим? В тепло. А поутру дела делать мы все придэ?

– К жинкам, собрат мой Ус, рано. – Я показательно вздохнул. – Конь есть у тебя?

– Так в стойлах, как без коня доброго-то казаку. – Он уставился на меня, глаз прищурил.

– Объедем с тобой дозоры на башнях. Людей предупредим, что в караулах. Ну и проверим заодно. А то мало ли что.

– То дело. Но кости мои. – Засопел он, вздохнул, помолчал немного под моим взором. Больше думалось мне, для порядка. Продолжил. – Но тебе, Игорь Васильевич, отказать не смею. Никак.

– Жду. – Коротко произнес я.

Усатый казак, покачиваясь, проследовал мимо меня, свернул налево. Видимо, конюшни были где-то там. Исчез в темноте, и я потерял к нему интерес. Вернется конным, тогда и двинем, пока надо понять, что и как здесь. Все ли удалось.

Очень вовремя подошел Яков.

– Воевода. Посты я все заменил. Люди елецкие вон, собраны все. Двадцать один человек охраны кремля. Разоружить? Куда их всех?

Собранный он был, даже не закашлялся.

– Чего говорят, как настроение?

– Удивлены сильно. Кха… Поражены даже. Косятся на тебя, перешептываются. Царем зовут. Но, биться вроде не хотят. Да и смысл уже.

– Так. Не расслабляться. А то мало ли. Елецких разместить всех в тереме. Отдыхают пускай. Нашим тоже, кто не задействован, отдыхать. Строений здесь много. Занимайте. – Начал я раздавать приказы. – Оружие, думаю, пускай сдадут все. Все, до утра. Роптать будут, говори для их же безопасности. Время нервное, мало ли что.

Сотник кивал, со всем согласный был, а я продолжал.

– Сам бери людей, осмотри терем. Сидящих там тоже осмотри, поговори.

При этих словах он бровь поднял, уставился на меня.

– Ну не мне же со всеми говорить, Яков. – Улыбнулся в ответ на невысказанный вопрос. – Ты действуй, как комендант крепости.

– Кха, воевода, что за слова у тебя иноземные. – Не понял он. – Как кто?

Да, черт, действительно, слово-то не наше, не отечественное. Заимствованное из немецкого. В Москве уже могли такое знать и так говорить в высших воинских эшелонах. А здесь, в провинции вряд ли.

– Как главный, за крепость отвечающий, в общем. – Хлопнул его по плечу. – Осмотри все. Не спрятался ли кто, не затаился. Поговори с людьми. Домой не пускай никого. Все тут пускай сидят, могут отдыхать, но не шататься по кремлю. На ночь располагаются, утра ждать так будем.

– А ты, воевода?

– А я с этим Усом, своими и десятком твоих молодцев объедем стены. Караулы проверим и поясним людям, там стоящим, о том, что теперь власть в Ельце поменялась.

Он смотрел на меня с удивлением.

– Как город проснется, всем остальным скажем. А пока дозорным надо.

В этот момент Сава подъехал к терему на лошади. Конь был добрый, крепкий. Конечно, не чета моему, выделяющемуся на фоне вообще всей моей армии. Но прямо дорогой скакун. Да и если вглядеться, сам казак не был беден. Вряд ли что-то здесь мог делать на этом ночном совете кто-то меньше сотника. В целом, если сравнивать с моими офицерами, то больше напоминал он атамана беломестных казаков.

– Готов я, Игорь Васильевич.

Нас ждала ночная прогулка вблизи крепостных сцен и разговоры с ошарашенными… А какими им еще быть? Дозорными.

* * *

От автора:

Я очнулся в 2025-м в теле толстяка-физрука.

Класс ржёт, родители воют в чатах, «дети» живут в телефонах.

Я должен сбросить жир и навести порядок железной рукой!

/reader/492721

Глава 5

Я поднялся в седло, осмотрелся.

В кремле все было уже более-менее спокойно. Сопротивления не возникло, напряжение местных служилых людей поубавилось. Их никто не бил, не пытался как-то угнетать. Просто так случилось, что в один миг Иван Волков лишился всех рычагов управления гарнизоном.

Махнул Пантелею и прочим своим телохранителям.

Они были тут как тут.

– Яков, десяток людей мне!

Он распорядился быстро, нашел тех, кто двинется со мной. И мы выступили к воротам кремля, а дальше к башне, через которую зашли в Елец. Все той же дорогой. Как-то так складывалось, что круговой объезд всей крепости лучше оттуда совершать.

Хромой казак трясся в седле рядом. Телохранители встали коробочкой, а прочие бойцы разделились – четверо чуть вперед, остальные шли следом.

– Скажи, Сава, кто ты? – Начал я.

Мне действительно было интересно, что это за казак, почему он решил перейти на нашу сторону. Все же – союзник. Так выходило. Нужно понимать, почему поддержал, на чем основано доверие.

– Я-то. – Он усмехнулся, подкрутил ус. – Казак беломестный. А еще… Сотник я. Токмо без сотни.

– Это как? – Удивился.

– Ды как? Вот так. – Он недовольно хмыкнул, скривился. – Семен Белов сотню мою к бродам увел.

Взглянул на меня косо, добавил.

– Встречать тебя, Игорь Васильевич, там надумал.

– А сам-то ты чего не пошел?

– Да, так пошло, захворал я. – Он криво улыбнулся. – Нога, шоб ей пусто было, псина этакая. – Он по ней хлопнул. – Бывает, как защемит, не в моготу. Хоть на стену лезай.

– Ясно. А чего ты меня-то признал так, сразу?

– Так, видать же. – Он говорить потише стал, чтобы слышал только я. – Царь. Как ни глянь, господарь. Про которого гутарют усе.

Я промолчал, хотя и насторожился.

– А я-то. – Он вообще перешел на шепот, этакий, заговорщический. – Не ведаю. Царь али не царь. Царев нонче много. Но…

Я бросил на него косой взгляд, и казак продолжил, поняв, что не вызвала его фраза у меня какой-то злобы. Сам то я себя государем не именовал, не звал и не считал. Так что сомнения данного товарища вполне понимал. Было интересно, почему он перешел на мою сторону.

– Так вот, я об чем. Мне Федор Шрамов, дружок мой, выходит. Товарищ боевой, побратим, коих мало про тебя сказывал. Заезжал тут он, ты же его посылал.

Вот как выходит. Оказывается, этот казак знает служилого человека из Чертовицкого. Отлично. Хоть и ушел он давно, но то, что говорил здесь с людьми, то, что письма передал – свою роль сыграло. А уже остальные гонцы, их сообщения на подготовленную почву ложились.

– Знаешь его?

– Не то слово. Мы с ним… Но это другое. Это старое. Былое. Это ладно. Так вот, он же гутарил, что супротив татар войско ты собираешь. – Шмыгнул носом, ус подкрутил. – И, это, гутарил, что сил мало у Воронежа. Помочь надо. В Рязань от нас пошел. Воеводе нашему он это все говорил. И я говорил, что идти надо. Крепко за это встал. А этот… – Лицо казака исказилось недружелюбной гримасой. – Заладил нет, да нет. Тута сидим. Придут татары, у себя бить будем. Не придут и ладно. Сила царю… – Он сплюнул. – Царьку, ты прости меня, Димитрию нужна, говорил.

– А ты, получается, не за Дмитрия? – Спросил я прямо.

Он вздохнул, глянул на меня косо.

– Как есть скажу, Игорь Васильевич. Я за жизнь. – Улыбнулся криво казак после этих слов. Головой тряхнул. – Ты вот, живой. Вижу тебя. Про дело твое слышу. А Дмитрий помер давно. Так-то, судачить про это у нас раньше как-то несподручно было. И плетей дать могли. А теперь-то, раз ты здеся власть, изрекаю открыто.

– Помер? – Удивился я.

С чего интересно, Дмитрию помирать? Или вся эта история с кучей смертей и чудесных спасений заронила сомнения в голову этого человека.

– Ну а как еще-то? Раз помер, когда малой был. Два, когда в Москве был. Сколько можно то?

Он развел руками. Повозился в седле. Повторил.

– Сколько можно? А, Игорь Васильевич?

– И то верно.

Мы наконец-то добрались до надвратной башни. Наш гарнизон стоял здесь и встретил вполне обыденно. Десятник отчеканил, доложился, что все спокойно. С момента нашего отбытия ничего не произошло. Ворота заперты из города никто уйти не пытается, тихо все. Елец спит, только в кремле возня какая-то.

Так, то – мы там суету навели.

Напомнил ему, что пленных, как в себя придут не бить без необходимости, не неволить. Отпустим их чуть позднее. Поутру лучше всего, к женам и детям.

Десятник понимающе закивал.

– А что, если полезет кто, воевода?

– Да, не полезет. – Проговорил я. Подумал, добавил. – Ну а если и прямо много. Ворота не открывать, в набат бить. Мы на помощь подойдем из кремля.

Дальше двинулись по часовой стрелке объезжать прочие посты и башни. Все же Елец крепость крупная, здесь служилых людей и укрепленных позиций даже после увода части сил хватало. Все нужно объехать, всем дать новые вводные по факту сложившейся ситуации.

Это и нам на руку. И спокойствия больше будет в самом городе.

А то власть сменилась, а те, что в дозоре стоят и не в курсе. Мало ли что начнется. Порядок должен быть. Порядок – это главное.

Двигались.

Острожные стены, выходящие к реке, охранялись плохо. Видно было даже в темноте, что гарнизона на них никакого нет. Только на башнях люди стоят и огни горят. Перебраться можно было и здесь. Да, чуть сложнее, но, скорее всего, получилось бы. Разгул для контрабанды и всяких разбойников.

Непорядок. Разгильдяйство полнейшее.

Может, непогода тому виной. Дождь промозглый, моросящий все так и не закончился. А может, люди расслабились. Опасности вроде нет. Татар же нет, или как? Воеводы нет, войска увел к бродам. Его человека захватили то ли враги, то ли… Здесь как раз сомнения и смятение начинается, за которым и стоит весь творящийся хаос. Какие-то люди странные пленили главу города. В бой не желают вступать. Ушли к монастырю.

А еще – перепились там все. Кричали, шумели. Зачем сторожить?

Вся ситуация показывала на то, что план мой вполне удался. И в Ельце Смутно было. Служилые люди не стояли друг за друга, и присутствовал некий разброд и шатания.

Охрана первых двух башен глазела, чуть ли рот не открыв на нас. Только головами кивали. Говорил я им, что атаман их, Волков – схвачен. В поруб посажен. Им, простым людям не угрожает ничего. Городу тоже. Служите как служили, утром вначале в терем, как смена придет, а потом спать.

Дозорные кивали как болванчики, не очень понимали, что происходит. Что делать и что все это значит.

Но, вид Савы, меня и узнаваемого знамени за спиной, а также спокойствие моих людей становилось хорошим доводом того, что в жизни их ничего не поменялось. Противиться, смысла нет, рисковать жизнью, а ради чего? Волкова?

Так даже он пока живой и не битый. Даже в крепость вернули его.

Отъехали от третьей по счету башни, впереди была еще одна надвратная. Та самая, из которой атаман Иван встречать меня выезжал. Видно было, что в ней народ как-то суетится чуть больше, чем везде. Факелов горит больше. Люди ходят, смотрят по сторонам. Дозор, усиленный и, ведется хорошо.

И внизу нее, окрест, чуть правее тоже какое-то движение было.

– Игорь Васильевич, там у башни, напротив, через улочку, зелейный погреб. – Проговорил Сава. – Охраны там поболе. И, мыслю. Кого-то к ним Волков послать успел, пока ты подоспел. Думаю, Фома тут, пушкарь наш.

– Спасибо. – Дальше обратился к своим людям. – Готовность, собратья. Без приказа не стрелять, но готовыми быть к плохому.

Бойцы мои изготовилась, подобрались, посуровели сразу.

Двинулись.

Справа горели огни. Подсвечивали первое, увиденное мной с момента попадания сюда, в это Смутное время, каменное здание. Серьезно! Я вот только сейчас понял, что кроме обветшалых, безликих руин по дороге из Чертовицкого в Воронеж все строения, что встречались, были только из дерева. И церкви, и монастыри, и стены крепостные. Все бревенчатое, досчатое.

А тут – камень! Что-то важное значит.

Никаких сомнений – погреб с порохом!

Приземистое, с коваными воротами строение на небольшой площади. Одна его сторона выходила на улицу, что вела от надвратной башни в центр Елецкой крепости. Остальные отстояли от дворов и стен на метров десять, а то и пятнадцать. Огромное расстояние по меркам тогдашних, очень плотных стереотипов крепостной застройки. Когда домик к домику прижимается, стенка к стенке, бок к боку и все друг на друге держится.

А здесь – вроде не плац, а пространство приличное.

И стража. Я увидел троих, но в тенях, уверен, пряталось еще столько же или больше. А еще кто-то же должен быть внутри самого склада. Плюс башня. Там тоже гарнизон. Человек пять, может, семь.

Там, где я диверсию устроил, три было. Да. Но, уверен, там атаман с собой часть людей забрал, после того как его пустили. А здесь полный контингент. Да и, вроде бы, это самые главные городские ворота. Они же напротив парома, по идее – центральные. Значит, охраны больше, должно быть.

В сумме – человек пятнадцать, примерно. Считай, как нас.

– Кто таков! – Выкрикнул вышедший вперед человек с факелом в руке. Высокий, даже долговязый, худой, чуть сутулый, смотрел напряженно, говорил чуть с надрывом. Нервничал. В левой руке сабля обнаженная. Сам кутается в какую-то накидку поверх кафтана. Видно, что продрог, промок, но бегает тут и что-то организует.

– Фома, да то мы. – Подал голос Сава, выехав чуть вперед. – Ты сабельку-то того, этого, опущай.

– Кто мы? Тебя знаю, Ус. А остальные? Кто с тобой?

Человек проявлял упорство и не хотел сдавать важный, можно даже сказать, стратегически ответственный пост. Склад пороха для крепости, это может и не кремль – как мозг обороны, но скорее как сердце. Без пороха, какая война? А вдруг мы – люди разбойные. Если сюда подберутся такие, то одного факела хватит, просто вниз его швырнуть, бочки там запалить и… Взлетит здесь все на воздух к чертям собачьим.

Так рванет, что станы содрогнутся. А потом еще и пожар начнется.

К такому подпускать абы кого нельзя.

– Богдан, за башней смотри, вдруг пушку надумают в нас целить или чего еще. Абдулла, чуть что, бей из лука, тихо чтобы. – Говорил тихо, еле слышно, чтобы только для своих ушей. – Пантелей, меня прикрывай в случае заварухи. Знамя береги.

Телохранители мои кивали, чуть расступились, чтобы удобнее им было выполнять приказы. Десятка бойцов замерла. Часть, что шла первыми, ближе к стене встали, левее. Взяли склад пороха в полукольцо. Остальные чуть правее и за моей спиной замерли. Смотрят во все глаза, оружие наготове, кони фыркают, с ноги на ногу переступают.

Пора себя показать.

– Игорь Васильевич Данилов. – Выдвинулся вперед на пол лошадиного корпуса. – Воевода Воронежский.

Глаза руководителя охраны порохового склада полезли на лоб.

– А, как… Кто?

– Сава, сотник, он, или десятник? Или кто таков? – Не обращая внимания на удивление командира охраны, задал вопрос своему сопровождающему из местных.

– Так это, сотник, над пушкарями. Фома Буйнов

– Добро. – Вновь обратился к замершему с факелом и саблей в руках человеку. – Фома, Буйнов. Все ли спокойно?

– Так, вы, это… Вы же. – Он сделал шаг назад. Его немного потряхивало и от удивления заикаться чуть начал.

– Мы не жечь и палить пришли. Успокойся и людей успокой. Посты проверяем, чтобы все тихо было. – Уставился на него, говорил холодно, размеренно. Спросил громче. – Понял меня, сотник? Нам жизни ваши ни к чему, люди служилые. И порох ваш.

– Ааа… – Он замер в недоумении.

– Если спокойно все, то дальше двинем. Если плохо, есть опасения какие-то? Людей пришлю. Для усиления охраны.

Я говорил как ни в чем не бывало. Показывал всем своим видом, что крепость уже моя и любое сопротивление или даже мысль о противодействии, какая-то глупость несусветная. Зачем, все уже ясно, все решено. И от действия какого-то малого гарнизона одной башни ничего не измениться.

Есть факт – я здесь власть!

Все – точка!

– Людей прислать? – Спросил холодно, как отрезал.

Понятно было, что он ответит. Но сказанное нужно для той игры, которую я вел.

– Так, нет… Го… – Он терялся, никак не мог собраться с мыслями.

– Вопросы какие-то есть, сотник Фома?

– А, так это… Что с атаманом? Что с Иваном Волковым? – Наконец-то выдавил он из себя что-то более-менее разумное.

– Отпустил я его, после плена. А он воду мутить начал здесь. Вот пришлось прийти и второй раз наказать. Жив. В тереме. Судить будем утром.

– Судить… – Протянул недоуменно.

– Да. А как иначе? Он нас бить хотел. Оружие поднял. На своих, на людей русских. – Говорил холодно и спокойно. Без злости. – Так что, как поутру пост передадите смене, всех жду. Тебя, сотник, особенно. С рассветом во дворе в кремле.

– Э, как, зачем, что? – Он, вроде бы пришедший в себя, все же продолжал недоумевать.

– Ты же за крепость отвечаешь. Фома. Рвы заросли, надолбы покосились, ворота скрипят. Недоброе дело. – Смотрел пристально, указывал на недостатки. – Если враг придет, что делать будем?