Текст книги "Патриот. Смута. Том 5 (СИ)"

Автор книги: Евгений Колдаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

– Врешь… Жив он!

– Да ляшская шавка это, а не царь. Вон, татары на землю Русскую шли и что, где войско его? Царское? А? Сам с ляхами заодно.

– А Шуйский твой?

– Мой? Я же тебе говорю. Башка твоя дурная, чем слушаешь? Такая же он тварь, казак. Такая же. Шведам земли отдал. – Про то, что степняков он тоже звал на землю нашу решил вести, нанял, я решил умолчать, для дела это сейчас не нужно. – Вы тут ради чего сражаетесь, за кого? Я же тебе говорю. Идем вместе, и того и того разобьём, и Собор будет.

– Верш, боярин. – Хлюп. – Не будет так.

Смотрел на него. Непробиваемый идиот. Ладно, план «Б». Раз просто убедить не удалось. Слишком злой, слишком упрямый. Будем действовать иначе.

– Ладно. Сколько он с собой увел?

– Не скажу.

– Как думаешь, выручать-то тебя придут?

– Придут! Ходи оглядывайся.

– И много верных людей?

Смотрел на него, отслеживал. Это был самый важный вопрос.

– Достаточно.

– Что, думаешь сидят в тереме сейчас и решают идти тебя спасать, не идти? Сколько за, сколько против? Кому ты за жизнь свою крови попортил? А?

Важно было понять, по его эмоциям насколько силен разлад в Елецкой крепости. Есть ли там какой-то сильный лидер. Его зам. Или там возможны разброд и шатания.

– Да нас в три раза больше. В четыре! Тебе конец!

Раз. Количество уже сказано. Молодец, проговорился.

– Кто там, сотники небось? Не передерутся ли? – Рассмеялся я.

– Нет. Крепки мы. Как камень.

– Думаю, это тебе конец. Утро покажет.

Поднялся, посмеялся еще над атаманом этим.

Отошел, увидел татарина, скинул доспех, чтобы тот его почистил, протер, маслом покрыл. А то еще не хватало, что после дождя все это ржаветь начнет. Думал – идти ли в нем на дело или без брони. Пока не решил.

Зрел у меня план, что делать.

Пошел его с Яковом обсуждать. Тот как раз вернулся, у ворот приметил его с парой бойцов сопровождения. Действовать надо было резко, дерзко и, как обычно, внезапно. Ночью Елецкие точно ничего не сделают, а к утру уже и решится все.

Сотник был не в восторге от моей идеи. Я бы даже сказал, сильно негативно ее встретил, противился. Но, приказ есть приказ. Смирился.

Пока общались, приметил я, что на печатку поглядывает.

– Что, Яков, хорошо сидит? – Спросил я.

Он дернулся, глаза ответ. Но я ждал ответ, и он последовал.

– Говорил ты, Игорь Васильевич, что не Царь. А перстень-то царский.

– Собрат мой. Я также говорил, что все, что для дела нужно, сотворю. Сделаю все, чтобы мы силой большой до Москвы дошли. – Сделал паузу. Коснулся его плеча. – Я себе прислуживать не прошу. Кланяться не требую. Царем не именую. Люди сами видят и делают выводы.

Он вздохнул, головой покачал.

– Видел ты, что монахи Кирилл и Герасим сотворили. Слышал историю мою про медведя и крест. Так?

– Так… – Ответил он протяжно.

– Не знаю я, совпадение это или проведение. Каждому решать. Но я тысяче человек клялся в том, что сделать хочу. И всем другим, что к нам придут, также клясться буду. Поверь. Поклонения себе не желаю.

– А что если… – Он сделал паузу. – Что, если дойдем? Что если… собор тебя выберет.

Уставился он на меня, взглядом буравил.

– Может, ты сейчас и Игорь Васильевич Данилов. Может, боярин. А что если Земля скажет, Царь. Царь Игорь что тогда?

– Не знаю. – Проговорил я холодно. Покачал головой. – Не хочу я, не вижу себя государем. Уверен, найдется кто-то более достойный.

– Все войско за тебя будет. – Яков закашлялся. – Все.

– Поглядим.

Я понимал, о чем он говорит. Сам так думал. Но, план у меня был – Земский Собор. Что дальше, что покажет он, потом решать буду.

– Поглядим. – Повторил холодно. – Еще много всего впереди.

Мы разошлись. Яков двинулся доводить часть плана до бойцов сотни.

А я часть действий отправился обсудить с отцом настоятелем.

Сказать, что он пришел в легкий шок, не сказать ничего. От сказанного мной он бледнел, краснел и трясся. Но, получив заверение, что ему ничего не грозит и что нужно сделать так, а не иначе. Поклонился, согласился и принял к сведению.

– Пойми, отец, надо так, чтобы как можно меньше людей погибло. – Проговорил я напоследок.

– Хорошо, господарь. – Ответил он и пообещал сделать все необходимое.

Дальше была банька, что до самых костей пропарила. Хотелось мне жары после долгого промозглого дня в седле. В процессе услышал, как за стенами парилки началась настоящая вакханалия. Люди пели, орали, горланили.

Когда выходил, увидел, что воинство мое гуляет вовсю.

Наорал на какого-то постового, бутылку отобрал, выкинул. Крикнул:

– Повешу всех, твари!

– Не вели казнить! – Нестройно, как мог, ответил также громко тот.

Лично обежал все посты, орал что есть мочи, что повешу, забью плетьми, удавлю. Но крики и вопли, идущие от всего нашего лагеря, всего монастыря продолжались. Где-то даже люто и дико верещала свинья. Животное было жалко, но для общего дела пришлось пойти и на такое.

Монахи в ужасе забились в здание монастыря, и носа оттуда не показывали.

Спустя примерно полчаса отправился на сеновал и разместился там на краткий сон. Лагерь постепенно тоже затих. Привычка спать даже в орудийную канонаду и просыпаться тогда, когда нужно, послужила сейчас как нельзя кстати.

Когда время перевалило за полночь проснулся. Было тихо, лагерь спал. Отлично. Все вроде бы удалось. Нужно поднимать своих и идти на дело.

Глава 3

Прошелся по всем своим, растолкал.

Минута – и готовы.

Мы с телохранителями моими снарядились и выдвинулись. Все же доспехи я решил не надевать. Поручил Пантелею тащить их с собой. Когда в башне встретимся, там и поможет мне облачиться. А по грязи, через ров и стену лезть в железе – то еще удовольствие. Здесь ловкость нужна и сноровка в первую очередь. А металл мог еще предательски звенеть и отбрасывать отблески при свете тех же факелов.

Лагерь спал.

Хотя знал я, что дозоры только имитируют. Люди выставлены и наблюдают, чтобы враг ненароком не подобрался. Оно, конечно, вряд ли, но мало ли. Вдруг какая диверсия, кроме задуманной мной.

Вышли за приоткрытые ворота монастырского острога.

Я громко, что есть силы заорал поросенком, захрюкал. Богдан с Пантелеем засмеялись дико. Абдулла смотрел на нас как на умалишенных, покачал головой. Но, так надо было. Это сигнал. А со стороны кажется, как и все наше представление, что перепились люди служилые и дурят.

Здесь же мы затаились и тихо, стараясь не создавать шума, двинулись к Ельцу. Сделать это неприметно оказалось достаточно просто. Пасмурная погода, накрапывающий дождь, а самое важное – изрытая местность. Вечером, смотря на все это пространство с колокольни, я прикинул и проложил маршрут. Сейчас просто следовал ему по памяти.

Не доходя до стен метров двести, в одном из старых, четырехгодичных рвов, остановились.

Нужно осмотреться, прикинуть что и как. Понаблюдать пару минут за стенами и башнями.

Было темно. Так темно, что сам черт ногу сломит. Выколи глаз и не изменится почти ничего. Сырость, промозглость, грязь под ногами, скользкая, влажная трава.

– Собратья. – Проговорил одними губами. – Я иду один. Вы ждете, прикрываете. Как перелезу, подходите ближе к башне, ждете там. Следите за шумом, гамом, сами не лезете. Сигнал, факелом помашу.

– Думал я, что лихой, но ты… – Проговорил, качая головой Богдан. – Один, в город врага лезть. Воевода, уверен?

– Уверен. – Ответил я. – Не в лихости дело, а в подготовке. Пока тут, страховать будете. Если что, стреляйте, палите, орите. Я отходить буду.

Все закивали. Даже Абдулла вроде понял, о чем идет речь.

Мы двинулись дальше и минут через пять медленного продвижения оказались у рва. За ним размещался отрезок острожной стены. Место, чуть ближе к реке от ее стыка с рубленной, широкой.

Осмотрелись.

На угловой, надвратной башне имелся дозор. Было бы странным, если там его не оказалось. Там горел танцующий свет факелов. Справа. На том месте, где один тип укреплений переходил в другой, тоже пылали факела, и кто-то двигался. Как я и думал – конкретно место стыка охранялось, как самое уязвимое. Присутствует пост охраны. Сколько там человек не так уж и важно, потому что перебраться именно в этой точке, не получится. А цель моя – добраться до ворот и открыть их.

Значит, лезть на рожон не нужно.

Отдал приказ и мы прошли еще метров тридцать к реке, удалились от дозора. Здесь нас и с башни было, считай, не видать и от стыка стен. Отличное место.

– Пошел я. – Сказал одними губами. – Вы чуть ждете, неспешно двигаетесь к башне, когда шум да гам начнется. Потом ждете сигнала.

Кратко повторил им план действий.

Увидел отклик в глазах.

Отделился от оставшихся, пересек достаточно открытое, заросшее травой и невысоким кустарником пространство. Оказался на краю, у самых первых надолбов. Присел, выждал.

Наконец-то начал спускаться в ров. Осторожно, не торопясь, время в запасе было. Подошвы по грязи скользили, приходилось действовать очень и очень аккуратно, чтобы не полететь вниз и не наделать шуму.

Но то, что вокруг накрапывал дождь и стояла полнейшая темнота – только помогало.

И звуки прибивались, и сама внимательность дозорных была снижена.

Ров был с кольями и надолбами. Но часть из них оказалась сломана, часть подгнила и накренилась. Укрепления несколько лет не обновлялись. Видимо, что-то починили сразу после штурма и осады. А потом пустили на самотек.

Внизу воды было немного. Ров вообще был сухим, но погода сыграла свою роль. То, что дождь налил за день доставало буквально до середины голени. Не столько вода, сколько жижа, грязь.

Да и неоткуда здесь было взяться водяному потоку. Река находилась слишком уж низко, а естественных ручьев на холме не было.

Холодно, промозгло. Но и не в таких передрягах бывали.

Мурашки пробежали по спине, но на том все и закончилось.

Аккуратно перебрался через самое низкое место, начал подъем. Также осторожно, не спеша. Вжимался в землю, пачкался, но лез. Сырость, потоки дождевой воды, комья грязи, скользкая земля и трава под ногами и руками, которыми я цеплялся.

Все это сильно осложняло и тормозило, но…

Добрался. Чумазый, как черт, это уж точно.

Прополз последние несколько метров от края рва до частокола. Вжался в чуть покосившуюся стену. Прикинулся куском грязи. Ждать не пришлось.

У надвратной, угловой Елецкой башни началось задуманное представление. Отец настоятель отпустил по моей указке атамана. Добрался до него, развязал, вывел за ворот. И тот, преисполненный гневом и желающий войти в город здесь и сейчас, заорал на весь свет.

Его бесила ситуация, вводило в безумие то, что никто из Елецких служилых людей не пошел его спасать. Не снарядил большой отряд на выручку, не бил из пушек по монастырю и вообще ничего не предпринимал.

Судя по тому, как он кричал, чувства переполняли его с головой.

Конкретных слов я не разобрал, но слышалось что-то отрывочное про псов, матерей, отцов, детей, братьев, сестер. Описание неких телодвижений. А еще что-то обрывочное, про какие-то половые органы охраны или чьи-то еще, которой оной охране он обещал то ли отрезать, то ли куда-то запихнуть.

Атаман в приказном тоне требовал отворить ворота.

Безумствовал и орал невероятно.

Как я и думал, караул недоумевал, не очень понимал, что происходит и пребывал в полном шоке. На стенах люди тоже встрепенулись, пялились туда, смотрели в темноту. А я ждал. Было далеко и, соответственно, плохо слышно. Но, голос атамана можно было различить. Все же в Ельце его крики и муштра были знакомы почти всем.

Я ждал. Когда все это уймется, как раз самый момент лезть. Все готово, сидел, ждал.

Веревка, крюк.

Мои телохранители пока что находились на другой стороне оврага. В рытых царскими войсками укреплениях. Выжидали. По плану воеводу пускают, они ждут и неспешно двигаются к надвратной, угловой башне. И снова пребывают в ожидании уже моих действий.

Шум в этом месте продолжался недолго. На удивление поддались стражники быстро. Ворота со скрипом открылись. Шум продолжился уже внутри. Но постепенно, достаточно быстро, утих

Выждал, досчитал до тысячи и полез.

В темноте перебраться было не так сложно. Действовал на ощупь, в основном руками. Ногами в стену не упирался, слишком мокрая, скользить будет. Подталкивал, фиксировал, работая по канату. В доспехах точно было бы сложнее, и шансов на случайные звуки было бы больше.

Преодолел быстро частокол, перевалился, спустился тихо. Веревку собрал, спрятал. Затаился. Осмотрелся. Вокруг были какие-то строения. Чахлые домишки жались друг к другу. Чуть левее к центру Ельца шла узкая улочка.

Но, это я не столько видел, сколько вспоминал из увиденного вечером. Сейчас в темноте ориентирами было только несколько светящихся факелов.

Выждав, я не спеша, озираясь по сторонам и прислушиваясь двинулся к надвратной башне. Вжимался в стену. Затем, когда улицу преодолел. Рывком пересек пару метров отрытого пространства от частокола до задних стен жилых домов.

Вжался, подождал.

Все тихо. Пошел дальше.

Крики, шум и гам, созданные атаманом стихли. Сейчас он уже, видимо, добрался до кремля. Сейчас начнет творить там что-то странное. Что? Скорее всего, поднимет в ярости своей на уши город. Попытается это сделать.

В целом можно предсказать действия доведенного до белого каления казака, на что я и надеялся. Будет созывать сотников и воевод, разошлет своих людей, попытается поднять всех и вести прямо сейчас, как только будет возможность и уверенность в численном перевесе на нас. Крайний срок, поутру выдвинет свои сотни к монастырю.

Если, конечно, сможет найти в текущей ситуации поддержку тех самых атаманов и сотников.

По его мнению – мое же воинство все перепилось. Он слышал это и даже, вроде как, видел своими глазами. А еще обо всех ужасах нашего пребывания в монастыре. Ведь ему по моей просьбе рассказал о них освободивший атамана отец настоятель.

Крался, бесшумно сливался со стенами.

Наконец-то добрался до башни. Прислушался. Попытался разобрать ночью, что да как. Внутренний вход вообще не охранялся. Это как? То есть кто угодно из города может войти в башню, ночью? Подняться и сотворить с охраной все что угодно. Ведь он ударит им в тыл, как сейчас я.

М-да…

Интересно, это у них всегда так или разовая акция? Люди были сняты самим атаманом, чтобы сопроводить его до кремля и оттуда уже начать пытаться руководить подготовкой к походу. Хотелось верить, что второе. Все же такая халатность в дозорном деле могла стоить жизни всему гарнизону.

Но, мне же это на руку.

Я замер у двери, сбоку, вжался в дерево.

В руках был нож. Кинжал все еще покоился на поясе. Убивать я никого не собирался, но если будет нужно, то придется. А так – лучше оглушить, скрутить. Веревка имелась. Я ее заблаговременно подготовил, на несколько частей нарезал, как раз для связывания. Намотал на предплечья и пояс. Все в доступе и не мешает.

Начал аккуратно подниматься.

Чуть надавливал на ступени, проверял, скрипят или нет, затем наступал. Да, медленнее, но надежней. Время какое-то у меня было. В городе пока что было тихо.

Вот и дверь. Узкий проем сделан так, чтобы сверху было легко обороняться. Последние ступени очень широкие, штурмующим лезть тяжелее.

Второй этаж башни занимал как раз подъемный механизм ворот. Замер почти по центру огромной черной махиной. По факту – бабина, ворот, упоры и лебедка. Тускло горел один факел, чадил и давал минимум света. Из-за угла, от лестницы, где я замер, было плохо видно, что внутри есть еще.

Прислушался. В углу, у одной из бойниц кто-то сопел.

Поднялся на этаж, в приседе, медленно, осторожно, начал огибать механизм.

Точно. Вон стражник. Дремлет. Сморило его в сырую погоду. Запахнулся в накидку, согрелся и задремал. Смертельно опасно так делать на посту. Но, чувствовалось, что люди устали. А также во всей организации обороны ощущалась некая расхлябанность.

Сократил дистанцию. Замер в паре шагов. Он сидел в бойнице, привалившись к стене. Сопел ровно. Уснул, мне это на руку. Проснется с головной болью, связанный.

Сверху доносились разговоры. Там было как минимум еще двое. На самом верху, на открытой площадке. Это будет сложнее. Но по моим прикидкам между нами еще один этаж. Есть ли кто-то там? Неясно.

Шаг, второй. Замах!

Удар. Убивать я не стал. Оглушил, четко приложив чуть ниже затылка.

Человек как сидел, так и остался на том же месте, чуть заваливаться начал, как подтолкнутый к падению мешок с картошкой. Но не дал я этому случиться. Поддержал. Связал ему руки, а в горло запихнул кляп. Тоже перемотал, чтобы выплюнуть, закричать не мог.

Как сидел он, так и привалил аккуратно в этом же месте. Поудобнее, чтобы не упал и шума не создал.

Ворот был в моих руках. Но начни я его вращать, люди сверху это заметят. Рискнуть?

Нет – глупо, только шум подниму. Как бы кровь не полилась. Продолжил подъем.

Разговор был все ближе. Но следующий этаж оказался пустым. Я осмотрелся, прислушался. Даже не отдыхает никто, факелов нет. Мрак полнейший. На полу какие-то топчаны, у стен кадки со стрелами установлены. Бойницы с трех сторон. Внутрь, в город только стена без отверстий.

Двинулся дальше.

– Видел его рожу? Эво как его. – Разобрал четко, пока поднимался.

Болтали стражники на посту. Тоже – дело опасное. Но, они считают, что здесь в полной безопасности.

– Досталось атаману, то да. – Вздохнул второй из собеседников.

– Слушай, ну хоть кто-то его вразумил.

– Да, брат. Злой он. Чуть что, плетей. Плетей. А мы то, что, мы же служим.

– Может, зря мы его… Этого… Того.

Первый посмеивался, второй тоже хохотнул.

– Может. Но этот Царь, как его Игорь… Черт знает кто.

Я, вжимаясь в деревянную стену, поднимался. Неспешно шаг за шагом. Аккуратно, сжимая в правой руке нож.

– У воронежских вон, хорошо. Перепились в монастыре. Гуляли. Орали.

– Угу, а мы. – Судя по звукам, он встряхнулся, зашуршала одежда. – В мокряде стоим тута, черт. Сторожим. Кого? Они перепились все.

Я криво улыбнулся. Ага… Сейчас. За употребление алкоголя в походе я бы точно выпороть приказал. Да и с сотниками еще в Воронеже обсудил это и строжайше запретил. Дисциплина!

Второй ответил покашливая:

– А мы тута, брат, в ночи. В дожде, в холоде, на ветру стоим. Трясемся. Нахрена?

Я выбрался и замер прямо за их спинами. Оба стояли, смотрели куда-то вдаль. Примерно на монастырь как раз. Один чуть привалился на парапет. Второй был ближе ко мне.

– Ветрено. – Протянул тот, что ближе ко мне был.

Я оказался рядом и, что есть сил, ударил его чуть ниже затылка.

Ноги подкосились, и он рухнул, как стоял, хватая ртом воздух и закатывая глаза. Но меня рядом уже не было.

– А, что? – Второй начал поворачиваться, но тут же схлопотал от меня оплеуху. – Ууу…

Я подсек ему ноги. Поймал в падении, заткнул рот. Следом заломил руку. Начал крутить.

Кляпы были быстро отправлены в оба рта.

Тот, что сознание до конца не потерял, пытался сопротивляться. Но боль от выкрученной руки сводила с ума. Не мог он бороться нормально.

– Сам Царь тебя бьет. Радуйся. – Улыбнулся я, лишая его последних возможностей двигаться.

Треснул для верности, и он обмяк.

Быстро, уже не особо думая о скрытности, спустился к вороту, навалился. Мне нужно лишь чуть приоткрыть ворота. Совсем немного, чтобы смогли протиснуться пешие телохранители мои. Конструкция поддалась. Все же сделана она была с участием неких инженерных решений так, что два человека легко могли бы повернуть. Одному это давалось нелегко, но в целом – приемлемо.

Вновь поднялся наверх. Вынул факел из одного, из креплений. Помахал им снаружи. Повел, описывая окружность.

Это стало сигналом.

Воткнул обратно, начал спускаться. Смотреть, как мои парни идут сверху смысла никакого. Надо встречать внизу.

Первым в ворота протиснулся Богдан. За ним, пыхтя и двигаясь с трудом – Пантелей. После просочился замыкающий Абдулла. Вся моя диверсионная группа здесь. Все готово. Осталось дождаться сотню Якова, а до этого прикрыть ворота от возможного удара сил противника.

Хотя…

Судя по тому, что я слышал и видел. Город спал, и сопротивляться здесь никто даже не планировал. Может быть, только отпущенный атаман, который сейчас, по моим расчетам, должен был созывать заспанных сотников. Бегать, орать, собирать какой-то карательный отряд из верных ему людей.

Насколько быстро у него это получится – здесь сложно сказать.

Нам надо действовать быстро и решительно. А дальше, будь что будет.

В этот момент, по плану, готовая выступать сотня собиралась где-то у монастыря. Потом идти к башне. Пользуясь рукотворными изгибами местности, мы с Яковом рассчитали, как проще всего сделать этот маневр.

Несколько минут и все эти люди будут здесь. Ну а потом – пойдет потеха и захват Елецкого кремля.

Мои телохранители были в сборе.

Махнул рукой. Мы прикрыли вход в башню, поднялись наверх. Пантелей помог мне облачиться в доспех. Ночью шальную стрелу или случайный удар сабли пропустить – дело последнее. Лучше лишить себя некоей мобильности, что важна была в диверсионной операции. Сейчас все же важнее защититься от внезапностей.

– Богдан, давай наверх. Скажешь, как подойдут. – Тот кивнул, рванулся по лестнице выполнять приказ.

– Абдулла вниз, слушай, что вокруг. Если кто не наш, бей сразу из лука. Тихо и точно.

– Я делать. – Он поклонился и помчался вниз по лестнице.

– Ну а мы с тобой, Пантелей, ворот будем вращать. – Я посмотрел на богатыря. – Только вначале пленных вместе соберем.

В темноте он выглядел невероятно грозно. Огромное черное пятно, глаза блестят. Ух, такого в темноте встретишь, душа в пятки отправится. Такой и сам с этой конструкцией неповоротливой справится.

Поднялись к казаку. Тот всматривался в ночную, почти непроглядную темноту.

– Давай их вниз. К механизму.

– Ага. – Прогудел богатырь.

Начали спускать. Все же лучше всех троих держать в одном месте и связать получше. Чем мы и занялись, пока ожидали основные силы.

Время шло. В башне через бойницы задувал промозглый, сырой ветер, несший капли дождя. Я, пока вязал троих так, чтобы и пальцем пошевелить не могли, слушал. Пантелей сопел, смотря через боевое отверстие внутрь города. Что видел там, сказать сложно. Темно же. Огней почти нет. Только на башнях, да у кремля.

Где-то внизу притаился татарин, его словно и не было вовсе. Богдан наверху расхаживал, поскрипывал сапогами.

Наконец-то до ушей моих донесся звук копыт. Сверху свесился Богдан и негромко проговорил.

– Можно.

Эхо пустой комнаты, разделяющей нас, исказило его голос.

Мы вдвоем с Пантелеем навалились на ворот. Ворота заскрипели. Шаг, второй, третий. Вдвоем с богатырем делать это оказалось ощутимо проще, чем мне одному. Работа спорилась. Лебедка наматывалась, и створки раскрылись полностью.

Богдан скатился вниз, посмотрел на нас, перевел взгляд на пленных.

– В городе тихо, воевода. Только в кремле какая-то возня.

– Сейчас мы шороху наведем. – Я улыбнулся, завершив напор на ворот.

Ворота в Елец наши. Дальше – дело техники.