Текст книги "Невеста мёртвого царя (СИ)"

Автор книги: Ева Рэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

Лу вскрикнула, сильно испугавшись, но Руслана это не остановило.

– Рот закрой свой, бесишь меня. С какой радости я должен тебя слушать? Люсь, без богатого мужика, ты – пустое место. И что бы я с тобой ни сделал, никто мне и слова не скажет. Своего английского папика ты так задолбала, что он вышвырнул тебя из дома. Поэтому ты и сбежала обратно, поджав хвост. Что, думала я не наведу справки?

Руслан злорадно улыбнулся, увидев, как побледнела Лу, сжав руки в кулаки. Ее правая щека уже опухала в месте удара, но она, казалось, не замечала боли. В глазах девушки застыла нешуточная злоба, но прямо сейчас она ничего не могла сделать, и Руслан придвинулся к ней вплотную, схватив за горло. Безнаказанность всегда его заводила, даря крайне нездоровое наслаждение.

– Может, все-таки трахнуть тебя напоследок? Не зря же я столько на тебя потратил, дорогуша. – с этими словами парень схватился обеими руками за ворот платья и разорвал его напополам.

Лу закричала, пытаясь прикрыться, но Руслан вдруг и сам оставил попытки ее изнасиловать. Он заметил, что из ее лифчика торчит край золотой цепочки.

– Нет, ну что за тупая стерва. Я же говорил – можно вывезти бабу из деревни, но деревня из бабы не уйдет никогда. Все по старинке, пихаешь к сиськам, как доярка! А ну дай сюда, сука!

Стащив с кричавшей и брыкавшейся Лу трусы и лифчик, Руслан схватил ее за волосы и вытолкал на лестничную клетку, напоследок наградив крепким пинком под зад.

– Открой, урод! Хотя бы вещи отдай! Куда я так зимой пойду! – вопила Лу, стуча по двери кулаками.

Ответом ей была тишина. Разъяренная, как дикая кошка, Лу повернулась к соседней двери. Как-то раз она видела, что оттуда выходил лысеющий мужик лет сорока пяти. В голове тут же пронеслась мысль, что он может стать очень выгодной жертвой. Голая – так голая. Так даже проще будет. Ей не впервые придется начинать с нуля. А потом, когда она будет защищена, еще не раз с удовольствием посмеется, найдя много способов поиздеваться над потерявшим деньги и власть Русланом.

– В ногах у меня будешь валятся, мразь, и за все ответишь, не сомневайся. – бормотала Лу, звоня в квартиру соседа.

Через несколько секунд дверь открылась, и Лу, уже натянувшая на лицо самую свою очаровательную улыбку, удивленно отступила назад. Вместо лысеющего мужика перед ней стояла странная бабка, одетая в какое-то нелепое старое платье, да еще и с платком на голове. Уборщица, что ли? Хреново. Если хозяина нет дома, придется дожидаться его на площадке, нагишом. Хотя…

– Хозяин дома? – в голосе Лу прозвучали пренебрежительные нотки.

Даже сейчас она мнила себя выше людей, зарабатывавших на жизнь работой в сфере обслуживания.

– Нету его, душенька, и когда придет – не знаю. А ты чегой-то голая совсем?

– Сюрприз сделать хотела. Дай пройти, дура. – нагло оттолкнув старуху, девушка зашла в квартиру и осмотрелась.

Ну, пойдет. Не так хорошо, как у Руслана, но все-таки жилье тут очень дорогое. А папик в возрасте всегда лучше, чем молодой самодур.

Не обращая на старуху внимания, она отправилась изучать комнаты. Где-то здесь должны быть хоть какие-то вещи. По мнению Лу, мужская рубашка на прекрасной незнакомке была именно тем, что надо для знакомства с будущим спонсором.

Бабка молча ходила за ней по квартире, внимательно наблюдая, и Лу начинало это бесить.

– Вот же калоша старая... – пробормотала нахалка, останавливаясь и раздумывая, как бы побыстрее выгнать ее из квартиры.

– У тебя дела нет или как? – обернулась Лу к старухе, смерив уборщицу злым взглядом.

Бабка широко ухмыльнулась.

– Да какое ж тут дело, душенька, коли в дом посторонняя проникла и хозяйничает. Вот думаю – сама уйдешь, или помочь?

– Да как ты смеешь мне хамить? Милочка, если не угомонишься, тебя уволят быстрее, чем ты хоть слово сказать успеешь. Рот свой закрой и принеси мне еды, я есть хочу.

Старуха, продолжая улыбаться, повернулась и зашаркала в сторону кухни. Лу довольно улыбнулась, идя следом. То-то же. Но вскоре ее настроение снова испортилось, потому что бабка достала тарелку, собрала из раковины какие-то тухлые очистки и навалила их горкой, тут же поставив тарелку на пол.

– Кушать подано, гостьюшка дорогая.

– Да ты совсем охренела… – в голосе Лу послышались опасные нотки, и она шагнула к старухе, намереваясь ударить ее по лицу.

Но бабка, вместо того, чтобы защищаться, вдруг выставила перед собой красивое зеркало в старинной золотой рамке. Лу всмотрелась в свое отражение, отметив, что надо бы расчесать волосы и как-то прикрыть след от пощечины. В то же мгновение пол почему-то резко приблизился, и она переместилась в горизонтальное положение. Но не упала, а словно встала на четвереньки. Острая боль пронзила все ее тело, но тут же угасла.

– Какого черта?! – хотела крикнуть Лу, но послышалось лишь хрюканье.

Она в ужасе замолкла, не понимая, что происходит. Затем медленно перевела взгляд вниз, и громко, пронзительно завизжала. Ее тело изменилось, больше не походя на человеческое – руки превратились в ноги и вместо кистей заканчивались раздвоенными копытцами. Обернувшись, Лу увидела, что вся ее кожа покрыта грубой светлой шерстью, а чуть выше ягодиц располагается короткий, закрученный спиралькой хвостик.

Странный, но очень аппетитный запах вдруг достиг ее ноздрей, и Лу хрюкнула, поворачивая голову обратно. Прямо перед ней, на красивой тарелке, лежали восхитительные очистки, вперемешку с морковной ботвой, остатками картошки и куриными хрящиками. Аромат, исходивший от них, был настолько дивным, что Лу, забыв обо всем, принялась поглощать пищу, довольно похрюкивая и скребя плиточный пол передним копытцем.

– Ох, девонька, так вот ты на самом деле какая! Удивила так удивила! – в голос расхохоталась бабка, убирая зеркальце в карман.

Лу не слушала. Очистки занимали все ее внимание. Бабка, все еще смеясь, вышла из кухни и направилась к входной двери. На лестничной клетке, перед дверью квартиры Руслана, уже стояли люди в форме и наглухо закрытых черных шлемах. В руках они держали оружие, но старуху словно в упор не видели. Яга, улыбнувшись, полюбовалась разворачивающейся сценой, и открыла портальную арку, возвращаясь домой, в тридесятое царство.

Баюн сидел на ступеньках крыльца, прислонившись спиной к теплой бревенчатой стене. В избушке Яги лежала без сознания тучная директриса, на которую он даже не смотрел, испытывая к этой женщине лишь брезгливую жалость. Не дергается – и ладно. Куда сильнее царя занимал другой персонаж.

Баюн достал из рукава смятую фотографию, с которой на него смотрел молодой парень с лицом крысенка. Некий Роман Углов, предприниматель и друг Руслана, тот самый, из-за которого Ада насмерть замерзла в лесу.

– Ну что, Рома, настало твое время... – пробормотал Баюн, хищно усмехаясь.

Подушечки пальцев покалывало от нетерпения, время тянулось мучительно медленно. Опаздывать нельзя, судьба не выносит тех, кто не хочет исполнять свою роль. А судьбы Баюна и Романа Углова сегодня должны были переплестись в крепкий, нерушимый узел.

Прямо перед царем сверкнула яркая вспышка, и в портальной арке показалась Яга. Подмигнула, поправляя красный платок и поманила Баюна скрюченным пальцем.

– У тебя два часа, милок. Закон помнишь – убивать его запрещено, калечить нежелательно. Злость твою к этому огрызку разделяю, но коли равновесие убийством нарушишь, обратный портал тебе не откроется.

– Да делать мне нечего – об крысиное отродье руки марать. Я иное наказание для него избрал, такое, что мало не покажется. Перенос души же за убийство не считается?

– Коли душа цела будет, то нет. Ну, все, ступай. Как закончишь, используй камень, что я дала. – Яга отошла в сторону, открывая проход в портал.

Баюн, коротко кивнув, шагнул внутрь и пропал. Тьма незримой границы сдавила его со всех сторон, раздробила на части и собрала воедино уже по ту сторону. Открыв глаза, он с любопытством огляделся по сторонам, привыкая к зимней темноте, и быстрым шагом направился в нужную сторону.

Падал снег. Чтобы не привлекать к себе внимание редких прохожих, Баюн накинул поверх кафтана теплое современное пальто. Дойдя до нужного дома, остановился, разглядывая яркие желтые квадратики окон, и убедившись, что Роман внутри, щелкнул пальцами, мгновенно перемещаясь внутрь его комнаты.

Увидев возникшего из воздуха незнакомца, Углов шарахнулся в сторону, уронив дорогой телефон на пушистый ковер.

– Ты кто такой?! – хотел взреветь хозяин дома, но от испуга и неожиданности у него получился только слабый мышиный писк.

– Я-то? – насмешливо прищурился Баюн, – Царь.

Скинув пальто, он склонил голову набок, наблюдая за тем, как Роман разглядывает его со смесью ужаса и злости, явно не понимая, что происходит.

– Че ты мелешь, какой еще царь?! Я сейчас охрану вызову!

– Не вызовешь. – Баюн наступил каблуком красного сапога на экран телефона, жалобно хрустнувшего в ответ.

– Ах ты, урод ряженый! – выкрикнул Углов, бросившись на обидчика, но Баюн с легкостью заблокировал удар и ухватил Романа за шиворот, тут же брезгливо отпихнув подальше. Тот рухнул на пол, больно ударившись всем телом.

– Замолкни ты уже, погань эдакая... визжишь, как резаная порося, утомил.

– Да что я тебе сделал?! – захныкал Углов, мигом растеряв былую дерзость, – Че ты хочешь, денег? Так скажи, я тебе все отдам, только не бей больше!

Баюн тихо рассмеялся, но в этом смехе было что-то зловещее.

– Себе оставь, мне чужого не нужно. От тебя – тем более. Я за другим пришел...

В глазах Углова мелькнуло понимание, и он быстро затараторил, словно боялся, что ночной гость снова начнет его бить.

– Так ты это, из-за девки пришел, да? Ну, которую я в клубе поимел. Она там чето говорила про брата-актера... слушай, друг, давай миром разойдемся. Я ж тогда не совсем трезвый был, думал, она сама не против. Ну поигрались, если она залетела или обиделась – все исправим, ты только не горячись!

Баюн подошел ближе, в глазах царя блеснули опасные огоньки.

– Эх, Рома, Рома... думаешь, все так просто? Та девочка, о которой ты говоришь, мне не сестра. Но ведь, кроме нее, и другие у тебя были, верно? Уж я-то ведаю, что только за прошлый год ты насильно трех девок испортил, и чтоб ты знал – одна из-за тебя к лекарям вашим попала, до сих пор лечат, а вылечить не могут... крепко ты ей душу переломал. А другая вообще погибла. Нет, не помнишь такую?

Углов мучительно сморщился, губы его дрожали, словно он собирался заплакать. Пустые, как у рыбы, глаза, были сощурены, и казалось, что он правда пытается вспомнить. Но не может. Слишком много за его жизнь было тех, о ком, поигравшись, он предпочел навсегда забыть.

– Не помнишь. – удовлетворенно проговорил Баюн, доставая из рукава кафтана маленькое блестящее зеркальце, – Ну, это ничего, Ром, ничего. Времени, чтоб и вспомнить, и раскаяться, у тебя теперь будет предостаточно.

С этими словами он навел на Углова зеркальце, поймав в отражении его испуганный взгляд.

В следующий же момент тело Романа упало на ковер, рядом с безнадежно испорченным телефоном. Теперь он ошарашенно пялился на Баюна из глубины зеркала, и что-то беззвучно кричал, ударяя по стеклу кулаком.

– Не буянь. – строго погрозил ему пальцем молодой царь, – Если зеркало разобьешь, навсегда исчезнешь. А нам с тобой еще в одно место заскочить надо. Надеюсь, тебе там не понравится.

Новый щелчок пальцев, и вот Баюн уже стоял перед открытой дверью тюремной камеры. Два охранника, стоявшие внутри, задумчиво разглядывали тело заключенного, лежавшего лицом вниз на койке.

– Слух, а че с ним стало-то? Кто-нить в курсе, как помер? Блин, вот же волокиты теперь будет... – один из охранников досадливо сморщился, разглядывая труп уголовника.

– Да шут его знает... сердечный приступ, поди. Следов насильственной смерти нет, не удавился, не отравился. Да ты не парься, Петя, разрулим.

– А он вообще точно сдох? Переверни, посмотрим.

Охранники с трудом перевернули грузное тело лицом вверх. Баюна они не замечали, словно он был для них невидимкой. Воспользовавшись этим, царь подошел ближе и поднес зеркало к лицу погибшего.

В ту же секунду мертвый уголовник подскочил и глубоко, с хрипом, вздохнул, тараща глаза. Он протянул руки к своему лицу, ощупал его, взглянул безумными глазами на дружно шарахнувшихся от него охранников и дико закричал.

– Ах ты ублюдок! Да как ты посмел подселить меня в чужое тело! А ну быстро вернул, как было!

С этими словами уголовник бросился на Баюна, который стоял и усмехался в углу камеры. Но охранники, живо сориентировавшись, ухватили его за руки и отправили на прежнее место. Один выхватил дубинку, в руках другого блеснул пистолет.

– Слыш, ты, дохлый! А ну не двигайся! Еще хотя бы шаг сделаешь – стрелять буду!

Углов застыл, лицо его побагровело, но ослушаться приказа он не посмел. Баюн, пройдя мимо охранников, приблизился к нему вплотную и сел рядом на койку, похлопав рукой по жесткому матрасу.

– Поздно, дружочек... поздно. Оставайся-ка здесь, самое подходящее для тебя место. Ты насиловал и калечил на воле, теперь ответишь за свои преступления в тюрьме. А будешь много кричать и рассказывать, что тебя переселили из чужого тела – попадешь в другое место. Где добрые лекари будут кормить тебя вкусными порошками, и перестанешь ты, Рома, быть собой окончательно. Ну так что, выбираешь гнить в темнице, сохранив рассудок, или стать овощем, потеряв его?

Углов не отвечал, искоса поглядывая на охранников, которые медленно пятились к выходу, не убирая оружие.

– Надо врача вызвать, пусть осмотрит этого ублюдка. Слышал, че он там орал? По ходу, совсем свихнулся. Он же двадцать человек убил – с таким проблемы точно не нужны.

– Да закройся ты, Петя! Премию получим, потом и вызовем. Тебе с ним в одной камере не ночевать, че ты как баба ноешь?! Пошли уже, у меня от него мороз по коже.

Охранники, закрыв камеру, удалились, и Углов запыхтел, снова угрожающе надвигаясь на Баюна.

– Зеркало это сраное отдал мне! – тихо прошипел он, пытаясь ухватить царя за плечо, но тут же чуть не упал – рука прошла сквозь Баюна, будто сквозь воздух.

– Это... как это вообще?! – просипел Роман, тараща глаза.

– А вот так. Ладно, пора и честь знать. Давай, Рома, как тут у вас говорят – не кашляй. Живи долго, у тебя все равно срок пожизненный.

И не успел Углов ответить хоть слово, как Баюн, щелкнув пальцами, пропал.

– В смысле, пожизненный? – не веря своим ушам, прошептал бывший предприниматель, уткнувшись взглядом в решетку камеры.

Все происходящее казалось ему кошмарным сном, но Углов отчетливо понимал – из этого кошмара ему уже не выбраться...

Эпилог

– Баааааюн! – голос жены, в котором причудливо смешивались радость и раздражение, настиг меня, едва я переступил порог царской опочивальни.

– Да, лада моя? – я сделал самое невинное выражение лица, на которое был способен.

– Ты где был?!

Вечёрка хмурилась, едва сдерживая улыбку. Сразу видно, что скучала, но не подпустит, пока не объяснюсь, куда ушел на целые сутки.

Вот же… думал, оставлю ненадолго, а в результате пришлось задержаться. Зато все, кто отравлял жизнь моей любимой, получили заслуженное воздаяние. И Яге радость – уже вовсю забавляется с новой служанкой. Даже хлев ради нее наколдовала. Правда, кроме одной-единственной свиньи я там никого не увидел, но зная Ягу, это ненадолго. Она уже давно мечтает завести самых разнообразных волшебных существ.

Представляю себе, как сильно это не понравится директрисе, аж смех пробирает. Интересно, кто в итоге расстроит ее больше – говорящие мыши, шишиморки или аспиды? Впрочем, ладно, не до нее сейчас. Жена так глазами сверкает, что того гляди – дыру в груди прожжет.

– Яге помогал. Попросила, я отказать не смог. Сама же знаешь, сколько она для меня сделала…

Вроде и не соврал, а и правды не сказал. Не любо… но и рассказывать про то, чем занимался – не хочется. Только расстроится, лада моя. Добрая уж больно, даже обидчикам зла не желает.

– А, ну раз Яге, тогда ладно. Но ты хоть предупредить мог? Просыпаюсь – а тебя и след простыл. Знаешь, как я волновалась?!

– Прости. Больше так не буду. – подошел наконец, поцеловал, от всех бед и печалей в объятиях спрятал.

Она вздохнула.

– Сегодня приступишь к своим царским обязанностям?

Я нахмурился, задумчиво посмотрев на дверь, в которую скоро должен был войти Добрыня, чтобы утащить меня в мир указов и государственных проблем.

– Нет уж. Только не сегодня. Завтра начну, а пока Добрыня меня подменит.

– Вот это царь-батюшка! Только от дела и лытает! – расхохоталась Вечёрка, чуть слезы из глаз не потекли.

– А знаешь, что… давай-ка мы с тобой сегодня сбежим. Я же тебе еще ту речку с золотыми карасиками не показывал. И стрекозью заводь.

– Это ту, где днем стрекозы яхонтовые летают, а ночью светлячки танцуют? – глаза жены разгорелись от предвкушения.

– Ее самую. Бежим?

– Бежим! – доверчиво ответила она, вложив тонкие пальчики в мою ладонь.

Улыбнувшись, я открыл портальную арку к реке. В дверь постучали и на пороге появился Добрыня. Увидев нас, стоящих у портала, воевода чуть не зарычал, попытавшись остановить, но мы уже прыгнули внутрь.

– Ах ты негодник! Погоди у меня, ужо я тебе устрою! Эх, ты, царь – народ бросил, дядьку бросил, в ну вернись!

Крик Добрыни рассыпался на осколки где-то далеко за спиной. Мы с Вечёркой стояли на берегу сонной реки, в водах которой золотыми пятнышками мелькали волшебные караси и налимы. Считалось, что эти шустрые рыбки умеют исполнять желание, да только никому еще не удавалось поймать ни одну из них.

– Какие красивые… – прошептала жена, обнимая меня за талию. – Как думаешь, Добрыня сильно рассердился?

Я усмехнулся.

– Сильно. Так что завтра и впрямь придется к обязанностям правителя приступать.

– Жалко… – она вздохнула, потершись щечкой о мое плечо.

– Не грусти. Сегодняшний-то день наш, целиком. Пойдем, попробуем карасика поймать, он любое желание твое исполнит.

Вечёрка кивнула, потянув меня к воде. Глядя на нее – улыбчивую, счастливую и довольную, я и сам испытывал настоящее счастье. Из моего кармана выглянул подаренный нам на свадьбу котожабий детеныш, шевельнул усами и громко квакнул. На плече Ады что-то громко залопотал в ответ Мусий.

Эх, хорошо…