Текст книги "Невеста мёртвого царя (СИ)"

Автор книги: Ева Рэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Взвизгнув, я нырнула, с головой погружаясь в прозрачную воду. Вот же стыдоба, и чего он раньше не сказал – я же перед ним бегала, в чем мать родила!

Отфыркиваясь, вынырнула, жадно глотая воздух. Баюн, снова обернувшийся котом, сидел на берегу, небрежно вылизывая переднюю лапку. Рядом с ним, на траве, лежала длинная белая рубаха, вроде той, что Яга носила.

– Надевай и бегом в дом. Солнцу полуденному тебя завтра показывать будем, Яга с ним сама сговорится.

– Отвернись, злодей коварный. – прошипела я, чувствуя, как щеки вспыхивают румянцем.

– Ой, да чего я там не видел… – насмешливо промурлыкал Баюн, но все же повернулся и плюхнулся на траву, уже спиной ко мне.

– То-то же. И не вздумай подглядывать. – выбравшись из пруда, я накинула рубаху, удивившись нежности местной ткани.

Вскоре, подгоняемая котом, я добежала до избы и скрылась внутри. Буквально через секунду снаружи что-то страшно загрохотало, и весь дом осветила яркая белая вспышка. Следом за ней полыхнуло красным, да так, что все вокруг затряслось.

– Что это такое?! – в ужасе крикнула я коту, одновременно пытаясь залезть под стол.

– Белый всадник Красному пост передал… тому самому, которому тебя сегодня видеть нельзя было. Завтра встретитесь, не волнуйся. А пока спать ложись.

Интересно, что еще за всадники? Больше на взрыв похоже было. Что-то я не уверена, что хочу с такими знакомиться…

– Какой спать, только полдень на дворе. Я и не устала вовсе… – пробормотала я, но тут же зевнула, едва успев прикрыть рот ладошкой.

– Ну да, оно и видно. – Баюн, запрыгнув на печку, свернулся в клубок и задремал.

Дойдя до лавки, я опустилась на меховое покрывало и легла, блаженно вытянув ноги. Интересно, что со мной? Больной себя совсем не чувствую, но устала так, словно весь день тяжести таскала. Надо будет спросить у Яги…

– Кстати, а где хозяйка? – сонно спросила я, плавно погружаясь в глубокий сон.

Ответ кота, если он и был, я не услышала. Зато, когда проснулась на следующее утро, надобность в нем отпала – старуха уже вернулась и хлопотала у печки, подкидывая в нее дрова.

– От лежебоки, только бы жрать да спать, а я корми этих приблудных, баню им топи, на путь истинный направляй. Надоело! – ворчала Яга, искоса поглядывая то на Баюна, то на меня.

Поднявшись, я неловко поклонилась, вспомнив, как вели себя герои в старых русских сказках. Яга ухмыльнулась, но чинно кивнула в ответ.

– Что, продрала ясны оченьки? Кушать подано, иди умывайся, да садись за стол.

– Да как-то неловко… я и впрямь только ем, сплю, да в бане парюсь. Может, помочь чем?

Яга, молча сунув мне в руки кувшин с водой и чистый рушник, вернулась к своим делам. Схватив метлу, что-то над ней прошептала, и та начала сама мести пол. Уже не так сильно удивляясь чудесам, я с любопытством наблюдала за происходящим, забравшись с ногами на табуретку, сделанную из выдолбленного пня.

– Поможешь, коли сестру и мать своих пропащих найдешь. Насчет отца надежд не питай, он не из этого мира. Зато мать твоя где-то здесь, и сестра младшая тоже. Только уж много лет о них никто и слыхом не слыхивал. А найти их надобно… ключ у твоей матери есть, который врата небесные запирает, она тому ключу хозяйка. А ты, как первая дочь, стало быть – за ней володеть будешь.

Чувствуя, что вот-вот забуду, как дышать, я закидала Ягу вопросами про родителей, но та только отмахивалась.

– После, после. Умывайся иди, неряха такая, будешь слушать вообще, что те говорят, али нет?

Поняв, что добиться от нее прямо сейчас ничего не выйдет, я разочарованно отступилась и пошла выполнять, что мне велели. Умывшись, утерлась рушником, который пах медом и травами, и вдруг почувствовала, как сил прибавилось. Казалось, горы смогу свернуть, если захочу.

– Ну, вот и пришла в себя, наконец. Эх, девица, дорого ты мне далась, думала, уже не сдюжу… больно сильно душа твоя к тому миру привязана. Не хотела к этому прикрепляться, чуть не истаяла совсем.

– Ты о чем, бабушка? – удивилась я, вернувшись к столу.

Яга задумчиво крутила в костистых пальцах резную деревянную ложку.

– Ешь давай, не отвлекайся. Не твоя это печаль – лучше другое послушай, что знать хотела, про мать да про сестру.

– И про отца тоже… – едва проговорила я, с набитым ртом.

Кормила Яга так вкусно, что я вообще забыла о приличиях. Сегодня на столе стояли плошки с печеными яйцами, рассыпчатой кашей, сметаной, творогом и сыром, который буквально таял на языке. Рядом, на красивой деревянной досочке, высилась груда свежеиспечённого хлеба и крынка парного молока.

Интересно, откуда Яга все это берет? Я не видела у нее никакой живности, кроме кота… который, вроде, и не кот даже, хотя сути вопроса это не меняет.

– Не поперхнись. Про отца твоего сказывать не стану, дрянь человек, бросил твою мать, и вас с сестрой заодно. Хороший мужик дите свое не бросит, а о плохих что говорить?

Мне стало грустно от таких новостей. Нда, видимо и мама не была счастлива в любви. Жаль.

– Ладно, не говори. А что там про маму? Я смогу ее найти, да?

Яга плеснула молока мне в кружку, и Баюн, наконец проснувшись, шмякнулся на пол. Поднявшись уже в образе человека, наскоро умылся и протиснулся мимо меня к столу.

– Ну, коли сдюжишь, найдешь… врать не буду, задача не из простых, а будущего твоего я не вижу. С полукровками всегда так – в разные миры ходить могут, и судьба у них в каждом мире своя, от того и не увидишь ее сразу, запутана слишком. Одно скажу точно – если ты не сможешь, никто не справится. Такая уж тебе судьба выпала.

Яга, явно задумавшись, примолкла, и я перевела взгляд на Баюна, с неумной жадностью поглощавшего пищу.

– И куда в тебя столько лезет?.. – пробормотала я, чуть не силой отнимая у него последний кусочек сыра.

– Так ему две ипостаси кормить надо, а мышами мы брезгуем. Да, усатый? – Яга насмешливо взглянула на парня, но тот лишь что-то буркнул в ответ.

– Это как? – не поняла я.

– А так. Когда он в кошачьем облике, у кота живот пустой, кормить надобно, а когда в человечьем – там тоже желудок вчерашнего добра не помнит. Вот и жрет за двоих, спит за троих, а ленится за целый десяток.

Я весело фыркнула, снова взглянув на Баюна, но он уже превратился обратно в кота и спрыгнул на пол, царственно направившись к выходу. Яга, не дав ему уйти, приказала:

– Всадников зови. Всех. Нужно, чтобы девицу нашу признали сегодня же. Иначе силушки она у меня отнимет столько, что потом год пролежу на лавке, и будешь ты вокруг меня скакать: поить, кормить и старые мои кости в бане парить. А, да, еще и сказки сказывать, да чтоб каждый раз новые.

Баюн от таких угроз зашипел, шерсть на загривке у него поднялась дыбом, и кот резво скакнул за порог. Яга, в голос расхохотавшись, принялась убирать со стола.

– Принеси-ка мне, Адушка, воды из родника, только дальше него не ходи. Рано тебе.

Кивнув, я подняла стоявшее у входа ведро и направилась к краю расчищенного участка, где стояли дом и баня. Как раз там бил из земли говорливый родничок с удивительно чистой, прозрачной водой. Наполнив ведро, собиралась войти в дом, да не успела – вернулся Баюн, а следом за ним шли такие три гостя, что мне захотелось бросить все и бежать куда глаза глядят.

Шли они строем, но не вровень, а чуть друг за другом, идеально соблюдая между собой расстояние примерно в половину шага. Возглавлял это трио высокий, статный мужчина, в белом кафтане, белых же сапогах, да и вообще – все у него было белым, даже взгляд, хоть я и не могу это как следует объяснить. Пожалуй, понятнее всего станет, если сказать, что весь он был, как полуденный свет, и сиял так, что слепило глаза. Следом за ним шел такой же мужчина, вот буквально один в один, словно они с тем, первым, были идеальными близнецами. Только этот был ало-золотым, как огонь, и чем ближе подходил, тем жарче мне становилось. А третий… третий напугал меня так, что собственное имя забыла. Черный, как смоль, и будто поглощающий свет и тепло. Только рядом с белым и красным смотрелся он не так жутко, словно они вдвоем компенсировали то, что он забирал.

Завидев их, Яга вышла из дома и встала, закрыв меня собой.

– Не пугайте мне девку, окаянные.

Не отвечая, мужчины поклонились, на секунду замерли и снова выпрямились, глядя прямо на нас с Ягой.

– Сначала ты, День. Признай ее душу живой, во дневном свете ходящей по этому миру.

Белый шагнул вперед, и я зажмурилась, чтобы не ослепнуть.

– Признаю… – светло и легко, словно летний гром, пророкотал его голос.

– Теперь ты, Солнце. Признай ее тело живым, питающимся твоим теплом.

Красный шагнул вслед за Днем, и я вцепилась в руку Яги, от которой исходила блаженная прохлада – Солнце пылал так, что не будь ее рядом, я бы точно превратилась в пепел.

– Признаю… – голос Солнца был как треск поленьев в костре, как шипение огня, и одновременно – как свет, который поутру будит.

– Ну, теперь ты, Ночь. Признай ее смертной, той, что придет к тебе, когда завершится ее земной путь.

Ночь подался вперед, но что-то явно пошло не так. Закричав от жуткой боли, я упала на колени, прижав ладони к вискам.

– Ну же, Ночь, не медли! Дай девчонке свое благословение! – подскочил Баюн, до этого предусмотрительно державшийся поодаль.

– Не могу. Пока не закрыты небесные врата, ей не переродиться. Душа ее будет истощаться, не зная отдыха, пока она не исполнит свою судьбу.

Голос Ночи ударил меня, как карающая длань. Моя душа… будет истощаться? Но почему?! Что опять со мной не так?

Яга с жалостью потрепала меня по плечу.

– Тогда облегчи ее участь, дай часть твоих сил на время. Я отправлю ее искать Зорьку, твою невесту, так что уж не пожадничай.

Мужчина задумался, смерив меня тяжелым взглядом.

– Хорошо. Будь по твоему слову. Но больше я ничем помочь не смогу, сама знаешь – не нам с Судьбой спорить.

Он что-то прошептал и боль поутихла, так что я наконец-то смогла подняться на ноги.

– Мы тоже дадим часть своей силы. Свет и огонь придут к тебе на помощь, по первому твоему слову. – День протянул ко мне руку, и я почувствовала, что от его прикосновения тело словно стало легче, глаза засияли.

Солнце, улыбнувшись, слишком близко подходить не стал. Боялся, видимо, что сгорю. Но его благословение разожгло на моих щеках румянец, теплой искрой угнездившись в груди.

– Ступайте. Не отвлекаю больше от тяжкой службы. – Яга, ухватив меня за руку, потянула в дом, но я все оглядывалась на гостей, чтобы убедиться, что это не сон.

Первым пропал Ночь – прямо перед ним появился дивный конь, с гривой из звездного неба, поводом из воды и сбруей из сумеречного огня. Вторым ушел Солнце – его конь был соткан из пламени разных цветов, расплавленным золотом сияла драгоценная упряжь. И только когда оба они удалились, исчез День, оседлав белоснежного, мерцавшего как россыпь бриллиантов, скакуна.

– Бабушка, а кто они? – спросила я Ягу, когда мы остались одни.

– Кто-кто, слуги мои… Белый День, Красное Солнце и Темная Ночь. Последний – жених сестры твоей младшей, Ясной Зорьки.

– А кто же тогда моя мама? – глупо хихикнула я, слабо веря в такое родство.

– Полуденница, заря дневная. Прочили ее Дню в жены, да только она иначе решила. Все хотела другие миры посмотреть. Посмотрела на свою голову… попала к вам ненадолго, соблазнил ее твой отец, а потом и бросил с дитями. Устала я от ее страданий и решила помочь – открыла проход и перенесла ее обратно вместе с Зорькой.

– А потом что было? – тихо спросила я, поняв, что Яга не шутит.

– Потом некоторое время все шло, как надо. Только День не вытерпел – дюже любил он твою мать, заслал опять сватов. А она уперлась – найди, говорит, да верни мне старшую дочь. Мол, не смогла сама забрать из другого мира, и Яга-злодейка обратно не пускает. День отказался, и правильно поступил – не в его воле сей мир покинуть. Тогда твоя мать его снова отвергла, и спуталась с Лихом. А после и сестра, и мать твоя пропали, и ключ тоже.

– Ключ, ключ… а почему меня-то сразу не забрали? – зло сказала я, не сдержав обиду.

Перед глазами снова встало и сиротское детство, и предательство Руслана, и нищая, серая жизнь в чужом мире.

– Ох, девка, да если б можно было, неужто думаешь, не забрала бы тебя? Не вышло у меня, и все тут.

Баюн, подойдя к Яге, сел рядом, словно защищая ее от меня.

– Не виновата Яга. Так бывает… ну, не открывался тебе проход, и долго. Думаешь, она раньше не пыталась?

Я задумчиво кивнула. Наверное, и впрямь пыталась… причин сомневаться в словах Яги у меня пока не было.

– А что за Лихо такое?

Яга и Баюн моментально напряглись и переглянулись между собой.

– Да есть тут у нас одно чудище… не самой приятной наружности. Ну, как в сказках водится – дюже злое, корыстное, да народ честной любит губить.

– Как Змей Горыныч, что ли? – догадалась я.

Но Яга только рассмеялась и замахала руками.

– Да что ты, нет. Горынчат-змий всего-то о семи головах. А Лихо, оно… стоглавое.

Я честно попыталась представить. Не получалось. Как вообще у одного существа может быть целая сотня голов?

– Опять ты ее путаешь. Не стоглавое, а столикое. Голова-то у него на плечах одна, только меняется все время. – снова вмешался Баюн.

– Жуть какая… и зачем мама с ним связалась? – искренне удивилась я.

Яга вздохнула, поправив платок.

– Затем, что сила у Лиха великая. Вот ежели я, к примеру, границы стерегу и двери в них изредка открываю, то оно в единый миг любую границу попросту сломать может. Бед от того много будет, и работы мне тоже, да токмо зло оно и есть зло, ему ж ломать, а не строить. Хотела твоя мать с его помощью в ваш мир переместиться, чтобы тебя найти. Всегда она такая была… своенравная девка, с гонором. Вот и поплатилась.

– Дайте-ка угадаю. Мне теперь, чтобы своих найти, придется это Лихо победить и все головы ему отрубить? Меч-кладенец дадите или с голыми руками пойдем? – мрачно пошутила я, чувствуя, как внутри все сжимается от страха.

Яга в ответ на такую тираду лишь ошалело моргала, а Баюн, не выдержав, весело фыркнул.

– Лихо нельзя победить. Даже зло не может существовать без причины и цели. Если Лихо погибнет, равновесие будет нарушено, и тогда бед станет еще больше. Его только если в Иномирье отправить…

– Ну и что тогда прикажете делать? Как мне маму и сестру найти? – я уже начинала злиться.

Яга улыбнулась.

– Испытание у тебя будет. Какое – не знаю. И никто не знает. Такие тайны только тебе самой откроются, как время придет.

Супер. Опять испытание. И опять ничего не понятно.

– Но хоть с чего-то надо же начинать. Вот что мы дальше делать будем? Мир ваш меня, вроде, принял. И куда мне теперь идти?

– К берегиням, куда ж еще. – снова подал голос Баюн, раздраженно дернув хвостом.

Яга, поняв, что атмосфера накаляется, поспешила меня отвлечь.

– Ладно, Адушка, утро вечера мудренее. Потом тебе все расскажу, а пока – прими-ка от меня первый подарок.

Яга подала мне небольшой пластиковый горшок, в каких у нас обычно сажают цветы. Я даже удивилась, успев уже отвыкнуть от вещей своего старого мира. Яга же, поставив горшок на стол, сунула в землю блестящее семечко и взяла меня за руку.

– Дай-ка палец. – и с этими словами полоснула меня ножом по тонкой коже.

– Ай! – взвыла я, со страху решив, что меня все-таки сегодня убьют.

– Да не пищи ты так, чай не маленькая! Так надо было, без крови твоей связи с ростком не выйдет. На-ко, держи.

Яга сунула мне в руки горшок и усадила на лавку.

– Сиди теперь, пока не прорастет.

– Это что, шутка? – я попыталась вспомнить, сколько примерно требуется, чтобы зерно проросло, и тут же поняла, что это займет не один день.

– По своей памяти не суди, тут даже воздух другой. Посидишь часик, а там поглядим. – подмигнула мне Яга, снова вернувшись к домашним делам.

Я послушно сидела, гипнотизируя взглядом цветочный горшок, и горько усмехалась. Мне, видать, на роду написано в обоих мирах с растениями возиться. Глядишь, скоро и тут начнут цветочницей обзывать.Баюн, улегшись рядом, тоже не сводил с земли в горшке внимательного взгляда зеленых глаз. Не удержавшись, погладила его и почесала за ухом, от чего он сначала замурлыкал, а потом опомнился, распушил усы, и отодвинулся на приличное расстояние.

– Да ладно тебе, доброе слово и кошке приятно, а ласка – тем более. – улыбнувшись коту, я заметила, как он чуть прищурился в ответ.

Прошло куда больше часа, и я уже начала клевать носом, как вдруг Яга подошла ко мне и забрала горшок.

– Ну, что там? – спросила я, слабо надеясь на успех.

– Друг твой новый. Укрепит твою связь с этим миром, и станет верным помощником во всех делах. А уж ему многое по силам, не сомневайся. Да еще и такой хорошенький… сразу видно, кровь твоя сказывается.

Не понимая, о чем она, я склонилась над горшком и чуть не вскрикнула от удивления.

На земле, очаровательно зевая, сидело странное существо. Внешне оно напоминало короткую веточку, только еще у него были ручки и ножки, милое личико, светящиеся золотые глазки, и что-то типа шевелюры из крохотных зеленых листочков.

– Это ивник. Ну, потому что из ивы. Подумала, что ни дуб, ни береза тебе не подойдут. Еловые своенравные, дубовые вредные, березовые легкомысленные. А вот ивники всем хороши: и послушные, и в меру самостоятельные. А главное – раз полюбив хозяина, уже до самой смерти с ним будут. Верные они очень.

– А как зовут эту прелесть? – я протянула руку и ивник вскарабкался по моей ладони на плечо, довольно попискивая.

– Как назовешь, так и будут звать. Только имя давай с умом, нужно, чтобы и его отражало, и тебя.

– Да неправильно опять. Вот что ты ее путаешь все время! Главное, чтобы имя было от сердца, и с любовью. – Баюн, сверкая глазищами, плотоядно облизывался, глядя на ивника.

– Ты это, друг любезный, сдерживай там свои животные порывы. Нечего тут на мою мусю глазки таращить.

– Муся? Это еще что такое? – Яга аж поморщилась.

– Да я же иносказательно, это вообще не имя! – всполошилась я, но было уже поздно.

Ивник, услышав про мусю, одобрительно закивал и стал тереться об мою шею.

– Ай, щекотно! Мусь, прекращай! – сняв ивника с плеча, я прижала его к груди, нежно баюкая.

Совершенно счастливый, Мусь что-то ворковал, устраиваясь поудобнее в складках моей рубашки.

– Ну, коли ему понравилось, пусть так и остается. – Яга растерянно пожала плечами, но вмешиваться не стала.

– Ну, вот, теперь у тебя два друга. Довольна? – Баюн опять прищурился, заглядывая мне в глаза.

– А кто второй? – не подумав, ляпнула я.

– Я, кто… – обиженно пробурчал Баюн, и отойдя от меня, запрыгнул на печку.

Убедившись, что он не видит, Яга выразительно глянула на меня, покрутив у виска пальцем.

– Он же тебе имя свое назвал, ты чего? – прошептала она одними губами.

Я, смутившись, пожала плечами, продолжая баюкать ивника. Ну да, назвал… только вот не выходило у меня уже относиться к Баюну, как к волшебной зверушке. Для меня он все же был парнем, а от парней я больше ничего хорошего не ждала. И вообще, сам виноват. Нечего было притворяться добрым котиком и подглядывать за мной после бани! Перекинулся бы сразу – был бы другой разговор. А так ходи теперь, красней перед ним…

На землю опускались теплые сумерки. Я разглядывала сладко спящего ивника, и решила, что полное имя у него будет «Мусий». Забавное существо нравилось мне все больше, и я чувствовала, что Яга права – оно укрепляет мою связь с этим миром. Кстати… а как мир-то называется, я так и не спросила. И я в нем кто? Мама – полуденная заря, сестра – утренняя. А я, я-то?!

– Бабушка. А как этот мир называется?

– Ну, знамо как. Тридесятое царство. Есть еще тридевятое, где люди живут, но до него на восток три дня и три ночи идти надо. Рано или поздно там побываешь, сама все увидишь.

– Интересно… а кем я тут буду, если учесть, кто вообще мои родственники?

Яга нахмурилась. Баюн, делавший вид, что дремлет на печке, шевельнул чуткими ушами. Ишь, интересно ему…

– Подь ко мне. – поманила меня Яга, доставая с полки резное золотое зеркальце.

Я послушно подошла, стараясь не нервничать.

– Ну-ка, глянь в зерцало. В самую глубину глаз всмотрись, и спроси у себя, кто ты. Увидишь ответ.

Посмотрев в зеркало, я поначалу не увидела ничего необычного. На меня задумчиво-вопросительно взглянуло отражение, к которому я давно успела привыкнуть: обычная девчонка, глаза серо-зеленые, волосы русые, кожа светлая, вон прыщик на щеке вскочил. Но тут поверхность зеркала резко пошла рябью, словно вода, и я почувствовала, что мое лицо буквально горит.

– Ай! Больно! – я хотела отвернуться от зеркала, но не тут-то было.

Прохладная глубина стекла будто затягивала мой взгляд, так что даже перестать смотреть на себя я уже не могла. Отражение сминалось, становясь другим, но отчетливо разглядеть его не удавалось – слишком жгло глаза.

– Не шевелись! Зерцало вреда не причинит, коли больно, значит – так надо! – Яга схватила меня за руку, которой я хотела прикоснуться к лицу.

– Что у вас тут за жизнь, каждый день пытают! – я вспомнила дикую боль, которую причинило мне приближение Ночи. – Ай-йай-ай!

– Терпи уж, авось красивее станешь. – фыркнул Баюн, уже в открытую наблюдавший за нами.

Паниковала я, как оказалось, зря. Через несколько секунд жжение стало слабеть, и вскоре я уже смогла разглядеть свое отражение. Моргнув, я не сразу поняла, что произошло – из зеркала на меня смотрел совершенно другой человек.

– Это… как это вообще? – потрясенно прошептала я, проводя пальцами по щеке.

Мои русые волосы стали похожи на вороново крыло – на свету чуть отливали синим, и так красиво, что дух захватывало. Глаза, серебристо-серые, с темным ободком у зрачка, стали больше, ресницы потемнели и удлинились, аккуратный, чуть вздернутый носик морщился от моей недоуменной гримасы. Постепенно недоумение сменилось недоверчивой радостью.

– Красивая… бабушка, скажи, красивая же? – обернулась к Яге, не сдержав счастливой улыбки.

Та хмыкнула в ответ, с удивлением разглядывая мое лицо.

– Красивая, красивая. Губы как мак алый, кожа как молоко, глаза как родники. Теперь точно видно, что Полуденницы старшая дочь.

– Это еще почему? – не поняла я.

– Ну дык у нас обычно в любом перерождении внешность одна и та же. Ты вот – Заря вечерняя, или как у нас ее кликали, Вечёрка. Эх, девка, жди теперь сватов и обязанностей.

– Это почему еще? Я ни за кого замуж не хочу, по крайней мере, сейчас.

Баюн тихо фыркнул, но промолчал.

– Хочешь-не хочешь, а негоже вечерней заре без мужа ходить. Как мать и сестру найдешь – судьбу свою исполнишь, а там и силы положенные появятся. Будешь Солнце провожать, так же, как сестра твоя младшая Ночь провожала.

– Это что же, ко мне тот красный посватается? – в ужасе прошептала я, уже жалея, что связалась с волшебным зеркалом.

– Может и посватается, а может и нет… не идут сваты туда, где уже жених есть. – усмехаясь каким-то своим мыслям, ответила Яга.

– Нет у меня никакого жениха. Сама же знаешь, что Руслан меня бросил.

Яга только покачала головой в ответ. Казалось, что она удивляется моей недогадливости, но из-за чего, я так и не поняла. На печи тяжело вздохнул Баюн.

– Иди-ка ты спать, утро вечера мудренее. Завтра последний день, когда вы тут у меня от дела лытаете.

Не споря, я чмокнула Ягу в щеку и пошла укладываться.

– Ох, баловница… – проворчала бабка, задувая свечу.

Слушая ровное дыхание Яги, я все думала, думала, и никак не могла уснуть. Судя по всему, завтра мне предстоит отправляться в дальнюю дорогу, которая еще неизвестно куда меня приведет. Ох, как же не хочется покидать этот дом, почему-то уже ставший почти родным, и тащиться по опасным местам к какому-то жуткому Лиху…

На лавку запрыгнул Баюн, теплой ватрушечкой свернулся в ногах. Сначала хотела прогнать его за наглость, но почему-то присутствие оборотня меня успокоило. Баюн тихо, почти неслышно мурчал, согревая меня своим теплом, и вскоре я сама не заметила, как уснула.