Текст книги "Невеста мёртвого царя (СИ)"

Автор книги: Ева Рэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Глава 5 «Огненная река»

Добравшись до болот, раскинувшихся до самого горизонта, избушка чуть сбавила скорость, но теперь, вместо того, чтобы бежать, начала прыгать, точно следуя за нашим проводником. Видимо, клубочек намеренно выбирал места, где была твердая почва, но от тряски меня вскоре стало мутить, и мы были вынуждены сделать привал. Уменьшив избушку, Баюн отпустил ее погулять и набраться сил, строго наказав держаться на виду. Избушка согласно кудахтнула и теперь весело скакала по траве вокруг нас, охотясь за огромной голубой стрекозой.

– Полежи немного, авось лучше станет. Водички попей. Экая ты слабая у меня, все-таки… – Баюн протянул мне фляжку с целебной водой.

– У тебя? – прищурилась я, отпивая глоток воды.

Баюн, покраснев, отвернулся, а я наконец задумалась и стала сопоставлять все те странности, что подмечала в прошедшие дни.

Сначала Баюн обиделся на меня за то, что не посчитала его своим другом. Потом Леший назвал его чуть ли не моим суженным… а узнав про выбор пути, Баюн без раздумий сказал, что мы идем за ключом, лишь бы спасти мою жизнь. Кажется, он всерьез задумал проявлять ко мне интерес, а я до сих пор не знала, как к этому относиться.

С одной стороны, такое внимание мне было приятно, потому что в своей человеческой ипостаси бывший царь был вполне себе симпатичным, высоким и стройным юношей, а в кошачьей – отличным компаньоном, да и вообще, его забота и доброта, прямо скажем, подкупали. И если бы не история с его прошлым, наивная я вполне могла бы влюбиться в Баюна с первого взгляда. Но с другой… именно из-за его прошлого, и всего, что произошло со мной в родном мире, я не хотела доверять. Никому. И Баюну – в первую очередь.Баюна мое отношение явно огорчало, и меня расстраивало, что приходится его отталкивать, но давать ему ложные надежды я тоже не собиралась. Все-таки, моя к нему симпатия была еще слишком слабой, скорее дружеской, чем романтической.И что вообще он во мне нашел? Вряд ли только внешность, раз уж он отверг даже Василису Прекрасную. Очевидно, что для него важна была совокупность каких-то черт, и смазливое личико стояло не на первом месте. Но что тогда? Чем вообще я смогла так заинтересовать бывшего царя, который на своем веку повидал явно немало и красивых, и интересных девиц? Может, все дело в том, что просто выбора не было?Проклятый парень, наворотивший дел, и обитающий у Яги без возможности вернуться в прежнюю жизнь… сам же говорил, что сидел там, на отшибе, много лет. А как сказал мне Руслан, у мужчин есть потребности, которые надо удовлетворять. Наверное, дело и правда лишь в том, что на безрыбье и рак рыба, а я на роль того рака подходила просто идеально.

Успокоив себя такими мыслями, я решила, что приняла верное решение – не переживать по поводу чувств Баюна, а сосредоточиться на своей задаче. Выпив еще немного воды, поднялась на ноги и сказала, что готова ехать дальше.

– Эй, избушка, встань к лесу задом, ко мне передом. Ехать пора. – Баюн посмотрел в траву, где еще недавно скакал наш чудесный транспорт.

И тут мы оба похолодели, с ужасом переглянувшись. Избушки нигде не было видно. Видимо, она увлеклась охотой на стрекозу и убежала в неизвестном направлении.

– Клубочек, отведи нас к из…. – начала я, но Баюн зажал мне рот рукой.

– Не вздумай. Если он перенастроится, потом придется ждать целые сутки, чтобы старое направление назначить. Волшебные артефакты – штуки капризные, а без клубка мы тут сгинем, не успев и десятка шагов сделать.

– Ну и как нам тогда пропажу искать? Утонем же, да и найдем ли, она сейчас размером с ладонь!

Баюн остервенело потер виски, вглядываясь в небо. Солнце стояло еще высоко, но запас воды был в избушке, как и все остальные наши вещи, так что если не найдем ее до заката – я останусь без лекарства, и мы оба – без еды и питья.

– Потеряли что, сердешные? – раздался откуда-то слева тонкий голосок, и мы дружно обернулись.

Ивник, дремавший у меня на плече, встрепенулся, затем радостно пискнул и захлопал в ладошки.

– Выйди хоть на свет, кого там еще принесло… – проворчал Баюн, сверкнув глазами.

– Выйду, коль пообещаете не обижать почем зря. – голосок приблизился, но никого было не видно.

– Обещаем. – игра в прятки меня уже утомила.

В следующую секунду я, охнув, отскочила назад. Прямо передо мной стояло странное существо. Внешне оно напоминало человеческую девушку, только одетую в древесную кору, листья и тонкие прутики. Волосы ее были зелеными, как трава, и на первый взгляд казалось, что в них запутались лесные цветы. Но присмотревшись, я поняла, что это ЦВЕЛИ сами волосы. На руках, там, где кора не прикрывала голую кожу, тоже были почки, листья, и даже травяные побеги, оплетавшие запястья как браслеты.

– Лисунка… – оторопело пробормотал Баюн, подойдя к нам поближе.

– Она самая. Березянкой кличут, между прочим. – девушка воззрилась на меня, словно ее имя должно было быть мне знакомо.

Баюн, ухмыльнувшись, слегка склонил голову. Я осталась стоять, боясь снова гнуть спину перед кем попало. Мало ли, опозорю еще имя семьи, вон как с берегинями глупо вышло…

– Это дочь Лешего. Хорошо, что не жена, с ними лучше лишний раз дел не иметь, а то еще отца лесного обидим.

– Правда твоя. Только выбора у вас нет, кой-чего потеряли. – Березянка весело рассмеялась, и я только тут заметила, что у нее на плече сидит наша избушка.

– А правда потеряли? Или ты забрала, чтобы потом для себя чего-то попросить… – недоверчиво взглянула я на лисунку.

Та обиделась, аж тряхнула сердито головой, да так, что с цветов лепестки полетели.

– Да я всю одежу обмарала, пока ее из болота вытаскивала! Сами не уследили, а теперь еще напраслину возводите. На, держи! – и с этими словами впихнула мне в руки недовольно квохтавшую избушку.

Мне стало стыдно.

– Ну прости, я же просто так спросила. Не хотела обидеть. Спасибо за помощь, может, и мы тебе чем-то помочь можем?

Лисунка недовольно нахмурилась.

– Изменилась ты, Вечёрка. Память, что ль, потеряла? Мы ж с тобой давно знакомы, и ничего мне от тебя не надобно – наоборот, старый долг хотела вернуть. Одного не пойму, зачем ты мне дружбу свою обещала, коли забыла меня, едва из виду упустив?

Я вздохнула. Вот тебе и откаты со всех этих перерождений. Принимают незнамо за кого. Хотела ответить, но на помощь неожиданно пришел Баюн.

– Не сердись, дочь Лешего. Не помнит тебя Вечёрка, потому что подругами вы были в прошлой ее жизни. Много с тех пор воды утекло, погибла она, да вот наконец переродилась…

Лисунка недоуменно нахмурилась, затем ее лицо резко побледнело, и она прижала ладонь к губам, резко повернувшись ко мне.

– Прости, подруженька, за пустую обиду и навет нечаянный. Не знала я. Ну, коли так – знакомы будем снова, видать, сама судьба нас свела. В прошлую встречу ты меня выручила, теперь я тебе подсоблю.

– Ничего, рада знакомству. А как выручила-то? – мне стало интересно.

Лисунка улыбнулась.

– Глупа я была, да непослушна. Убежала от батюшки к жениху на болота, да припозднилась сильно, и пока назад возвращалась, темнеть начало. А в здешних местах русалки да мавки. Днем-то русалки спят, али в воде сидят, а ночью есть у них сила на берег выйти. И коли им попадешься – защекочут до смерти, дурноголовые. Нам с женихом по дороге цельный их хоровод встретился, думали погибнем. И тут свет засиял в лесу, да такой яркий! Это ты нас увидала, да солнце закатное попросила перед уходом дорожку нам осветить. Русалки обожженные обратно в болото попрыгали, аж половину чешуи потеряли. А ты потом спустилась да научила меня, как пропадать из виду, чтобы не поймали. – Березянка расхохоталась до слез, вспомнив свои приключения.

– Ничего себе, вот это я могла…

– Ты и не такое, подруженька, можешь. Вижу, не все с тобой ладно, и тьма за тобой ходит, душу травит. Спрашивать о том не буду, но помочь тебе еще раз хочу. Дай-ка мне своего ивника, силой с ним поделюсь. Дюже вам это в пути пригодится, раз уж к реке-Смородине собрались.

Недолго думая, я протянула лисунке Мусия, который и сам к ней лапки тянул, даром что первый раз видел. Девушка посадила его на ладонь и нежно подула ивнику в мордашку. Тот блаженно зажмурился и аж замурлыкал.

– Смотри, чего теперь может. – хихикнула Березянка, посадив его на траву и поспешно отойдя на пару шагов назад.

Мусий вдруг начал расти, словно настоящее дерево. Прямо на моих глазах он вытянулся на несколько метров вверх, и вскоре голова его поравнялась с верхушками чахлых болотных осин.

– Стой, не то провалишься. Знаю, что можешь и выше! – лисунка довольно улыбнулась.

– Ничего себе, он теперь явно посильнее будет. Спасибо тебе, милая. – я протянула руку, погладив Березянку по плечу.

– А то. Батюшкина наука, я ж у него, между прочим, старшая дочь. Ладно, не буду вас больше задерживать, торопитесь до ночи топи покинуть. Но ты уж, подруженька, как-нибудь в гости заглядывай… соскучилася я. – лисунка, обняв меня, подмигнула и растаяла в воздухе.

– И правда, первая дочь. Оба с батькой долгие прощания не любят… – пробормотал Баюн.

Вскоре мы уже снова тряслись в избушке, прыгавшей по кочкам вслед за клубком. Постепенно вокруг появлялось все больше деревьев, да и дорога стала суше. Видимо, край болот был где-то неподалеку. Солнце уверенно клонилось к горизонту, и когда мы добрались до широкого, заросшего клевером поля, вокруг уже начал сгущаться вечерний туман.

– Видишь впереди край поля, а за ним рядком сосны растут? – Баюн махнул рукой, привлекая мое внимание.

– Вижу. А что там?

– Там еще немного проехать и будет река огненная. Нам к мосту надо, клубочек выведет.

– А что за мостом?

– Темное царство. Оно поделено на три части – сначала земли Горынчата, там пустошь холодная и скалы черные, вот в них он и живет. За скалами – пустошь золотая. Там терем Кощея стоит, и ничего живого, кроме него самого, вокруг нет. А уж после земель Кощея, по слухам, обитель стоглавого Лиха.

Я кивнула, размышляя. Хорошо, что мы на верном пути.

– Странно. Вот что ты, что Яга – вроде, все про это Лихо знаете, а местонахождение его неизвестно. Одни слухи какие-то…

Баюн пожал плечами.

– Так надобности к нему соваться особо ни у кого не было. Яга границы стережет, да тем, кто в этом мире родиться должен, помогает. А я после того, как у нее поселился, только по ее владениям и гулял. Это же только поначалу кажется, что вокруг сказка сплошная и все добрые. На самом деле, зла везде хватает…

Вспомнив бешеную нечисть в лесу, я поежилась и кивнула. Действительно, этих ребят добрыми никак не назвать.

Становилось жарче. Воздух перед глазами зыбко дрожал, казалось, его уже можно потрогать рукой. Поле давно кончилось, трава пропала – теперь избушка бежала по растрескавшейся земле. Впереди показалась река, и я засмотрелась на нее, забыв обо всем.

Река была широкой и длинной, кое-где лениво изгибалась, но не сужалась и не расширялась, словно брошенная на землю лента. Когда мы оказались на берегу, мне сначала показалось, что вместо воды в ней течет раскаленная лава, но всмотревшись, поняла, что ошиблась.

– Это что, огонь?.. – я не могла поверить в увиденное, глаза буквально на лоб лезли.

– Ну, да. Река-Смородина из чистого огня вся, от края до края. Хотя, говаривают, что и краев у нее нет, мол через весь мир тянется, смыкаясь в кольцо. А ход через нее только один – Калинов мост.

Клубочек, видимо, как раз катился к мосту. Избушка, недовольно кудахтая из-за жары, споро бежала за ним, то и дело подпрыгивая. Видимо, земля была такой горячей, что ей жгло лапы. Вскоре впереди показался мост, и клубочек, исполнив свою задачу, остановился. Мы с Баюном выбрались наружу и подошли ближе, разрешив избушке уменьшиться. Теперь она сидела у Баюна в руках, все еще сердито квохча.

– Нда… приплыли. – резюмировала я, оглядываясь вокруг.

От некогда роскошного, широкого моста остались одни обломки: каменные столбы на берегу и расколотая плита, крепившаяся к ним железными цепями. Все остальное давно рухнуло прямо в огонь.

– Пришла беда – отворяй ворота… – Баюн, не сдержавшись, пнул сапогом один из столбов.

– А другого пути точно нет? – я чувствовала, что вот-вот расплачусь.

– Нет. Я же говорил – ход в те земли только один. Был.

Не зная, что делать, я сжала кулаки, пытаясь успокоиться. И тут на помощь пришел Мусий. Потершись о мою шею, он тихо пискнул, спрыгнул на землю и вдруг начал расти. Вскоре он достиг размеров исполинского дуба, но не останавливался, пока его голова не затерялась где-то высоко-высоко. Изогнувшись в некое подобие арки, Мусий прицепился корнями к остаткам моста и начал падать. Его голова и руки оказались на той стороне реки, образовав импровизированный мост. Не успела я порадоваться, как Мусий вдруг громко, пронзительно закричал. Баюн среагировал быстрее меня.

– Бежим! Огонь в реке испепеляет все, кроме зачарованного камня, если замешкаемся, ивник погибнет!

Схватив меня за руку, Баюн бросился вперед. Я бежала, стараясь не глядеть под ноги – от высоты у меня всегда кружилась голова и перехватывало дыхание. Но сейчас я куда сильнее переживала за друга, тем более, что видела, как кора, покрывавшая его тело, уже лопается от жара.Волосы Баюна, убранные в длинный хвост, вдруг хлестнули меня прямо по глазам, подчиняясь порыву горячего ветра. Потеряв равновесие, я споткнулась, моя вспотевшая от жары ладонь выскользнула из руки Баюна. Вскрикнув, я полетела вниз, прямиком в огонь.

Жадные языки пламени потянулись ко мне, лизнув спину и правую руку. Я буквально завизжала от жуткой боли, отозвавшейся во всем теле. Уже успела попрощаться с жизнью, но что-то вдруг схватило меня и швырнуло на берег, к счастью, на нужную нам сторону. Боясь даже прикоснуться к обожженным местам, я обернулась – Баюн барахтался рядом, пытаясь встать на ноги, а Мусий стремительно уменьшался в размерах. Он весь дымился, а кое-где уже даже горел.

Сил встать не было, и я поползла, хватаясь за трещины в земле левой рукой. Боялась, что Мусий погибнет, и хотела успеть к нему, хоть и не знала, как помочь. Но помнила, что когда-то его прорастила моя кровь. Хоть бы и сейчас сработало!

– Избушка, избушка, встань к реке задом, ко мне передом! – голос Баюна прозвучал совсем близко, и его руки подхватили меня, помогая встать.

– Помоги ему… помоги! – я шептала, задыхаясь от боли, и никак не могла отыскать взглядом Мусия.

Видимо, он уменьшился до совсем крошечных размеров, и мне стало страшно, что он мог провалиться в трещину.

– Сиди тут! Мне нужна вода берегинь и капля твоей крови, чтобы все исправить! Главное – не закрывай глаза!

Я не понимала, почему Баюн так переживает за меня. Да, я получила страшные ожоги и испытывала адскую боль, но жива же. И тут я почувствовала, что по руке что-то течет. Посмотрев на правое плечо, охнула от страха – почему-то ожоги, полученные от речного огня, сильно кровоточили. Подо мной медленно расползалась алая лужица, и становилось понятно – долго я так не протяну.

Баюн, громыхая чем-то в избушке, ругался последними словами. Выскочив наружу, он набрал немного моей крови в две склянки с водой, и щедро плеснул из одной мне на спину, а потом и на руку. Боль поутихла, кровь остановилась. Впихнув склянку мне в руки, Баюн бросился к тому месту, где я последний раз видела Мусия.

Когда он вернулся, я облегченно выдохнула. Мусий, весь почерневший и плачущий от боли, но все-таки живой, лежал у Баюна на ладони.

– Едем. Надо убираться отсюда, пока еще чего не приключилось.

Избушка уносила нас от реки в сторону высившихся на горизонте скал. Черные, как смоль, и укрытые клубящимися грозовыми тучами, они навевали на меня страх и тоску. Но обратного пути у нас не было.

Чем дальше мы отъезжали от реки, тем холоднее становилось вокруг. Солнце скрыли густые серые облака. Вскоре повалил снег и стало понятно, что придется останавливаться здесь на ночлег.Схоронившись от ледяного ветра за уступом ближайшей скалы, мы порадовались тому, что избушка переносила холод гораздо лучше, чем жару. Сев и спрятав под собой куриные ножки, она чувствовала себя вполне комфортно, и кажется, даже задремала, устав от дальней дороги. Баюн извел немало целебной воды, чтобы вылечить нас с Мусием, но две небольшие фляжки все же оставил, хотя наши ожоги так и не зажили полностью.

– Жизни уже ничего не угрожает, так долечим. А вот если воды совсем не останется – душу свою чем спасать будешь? – Баюн забрал у меня фляжку и спрятал в свой походный мешок.

Я нехотя кивнула, понимая, что он абсолютно прав. И все же, мне хотелось долечить Мусия. Бедняжка так измотался и пострадал, помогая нам, что провалился в глубокий сон, а я то и дело проверяла, дышит он или нет.

– Все будет хорошо. Сейчас поспит, поест, и будет как новенький. Древесные существа – самые крепкие и неприхотливые, у них и раны быстро зарастают. Ты о себе лучше подумай. Есть хочешь? – в глазах Баюна ясно читалась тревога.

– Да… не помешало бы. Надо же как-то восстанавливаться после этого кошмара.

– Тогда надо что-то питательное и простое. Щей крапивных, с хлебушком… хочешь? Крапива и кровь запирает, и сил придает.

– Давай. – я улыбнулась, вспомнив, что когда-то в детстве уже пробовала такое блюдо.

Вскоре передо мной стояла миска густых ароматных щей, сдобренных сметанкой. Обжигаясь и дуя на полную ложку, приступила к ужину. Дивный аромат еды разбудил и Мусия, который сонно потянулся к столу.Баюн плеснул ему порцию в небольшое деревянное блюдечко. Дважды попросив добавки, ивник наелся и снова уснул, оплетя мою руку тонкими побегами. Раны его и впрямь быстро зарастали свежей глянцевой корой, на голове появились новые листики, ярче и длинней прежних.

– Видишь? А ты маялась. Поест, поспит и будет здоровей прежнего. А вот с тобой помыкаться придется, чтоб шрамов не осталось. Нечего такую красу портить…

Я усмехнулась, облизывая ложку.

– И как лечить будем? Воду больше тратить нельзя. По старинке что ли, медом помажем и под бинт?

– Под что? – Баюн недоуменно нахмурился.

– Ну, под повязку.

– Можно и так, да я знаю способ получше. Только тебе он не по душе будет.

– Это еще почему? – я удивилась, посмотрев на смутившегося вдруг парня.

– Лишнего не надумай только, я и правда помочь хочу. Снимай одежу до пояса.

– Чегооо? – я почувствовала, как щеки вспыхивают жарким румянцем.

– Ну, я же говорил. Прикоснуться мне к тебе надобно, враз легче станет. Да не вру я, сила у меня такая, говорил ведь, что волшебством владел еще в ту пору, как царем был. Что, не веришь?

Я отрицательно помотала головой. Ишь, нашел предлог докопаться!

– Ну тогда хоть руку дай, покажу.

– Эх, что с тобой поделать. На, держи. Только если выясню, что обманул – этой самой рукой и получишь на орехи.

Баюн сердито хмыкнул, но спорить не стал. С видом оскорбленного достоинства взял мою руку в свои, что-то прошептал и я вдруг засмеялась – по телу прошла теплая волна, стало немного щекотно.

– Ну, смотри теперь, врал али нет.

Я осмотрела руку и нахмурилась. Нда, а вот это уже интересно…

Рана окончательно затянулась, даже следов не осталось. Сначала я обрадовалась, но тут же, кое-что вспомнив, рассердилась.

– А раньше ты так сделать не мог?! Зачем воду-то целебную переводили?

– Не мог. Огонь в реке волшебный, без воды ваши раны только хуже бы становились. А к утру и вовсе все нутро бы истлело. Ну, что, дашь спину залечить али нет?

Несколько секунд я колебалась, глядя Баюну в глаза. Потом вздохнула.

– Давай, чего уж теперь. Болит до сих пор, зараза, сама думала, как спать теперь буду.

Повернувшись к нему спиной, сняла обгорелый сарафан, спустила рубаху до пояса и замерла, прикрыв грудь. Лицо пылало, хоть ничего, кроме голой спины, Баюн не видел.

Почувствовав прикосновение его рук к пояснице, чуть не отшатнулась. Тяжело и сладко стало в груди. Странное чувство захватило меня целиком – кончили пальцев словно легонько било током, дыхание прерывалось. А Баюн совсем совесть потерял – его ладони скользили по позвоночнику, вызывая мурашки, гладили плечи, хоть там и не было уже никаких ожогов, спускались обратно к пояснице, и вдруг неожиданно легли на мои обнаженные бедра.

– Ты что дела… – попыталась прошептать я, но голос почему-то сел, и я судорожно вздохнула, пытаясь набрать в легкие побольше воздуха.

– Любая моя… сколько же лет тебя ждал…

Баюн вдруг резко развернул меня к себе, не слушая протестующий вскрик, и прижался губами к моим губам.

Мир вокруг поплыл, растворяясь в темной пелене. Горячие… какие же горячие у него были губы. Томительно-сладкий поцелуй сделал свое дело – я, уже плохо соображая, против воли подалась вперед. Прижавшись к Баюну, откинула голову назад, чувствуя, как его язык проникает в рот, тихо застонала, поддаваясь внезапно нахлынувшей страсти. Впервые у меня возникали такие чувства… сильные, первобытные, всепоглощающие. В животе, откликаясь на прикосновения его рук, словно бабочки запорхали.

– Ай! – вдруг вскрикнул Баюн, резко отстраняясь.

Ничего не понимая, открыла глаза. Наваждение спало, на его место медленно, но верно приходили злость и стыд. Мусий, незнамо когда успевший перебраться на мою шею, сердито скрипел, его золотистые глазенки горели недобрым огнем. Веточки с пушистыми, мягкими листочками скрывали мою обнаженную грудь, а в руке Баюна застрял длинный, острый шип. Молодец, защитник мой, уберег от наглого котяры, которому только дай повод – сцапает и уж не отпустит.

– Вот же… вредоба ходячая. Махонький, а злющий, надо было его…

Баюн не договорил. Размахнувшись, я изо всех сил влепила ему звонкую пощечину. От удара голова парня мотнулась в сторону. И плевать мне, царь он там или еще кто. Полез без спросу – получай. Хуже всего было осознавать, что сама поддалась, захотела. Злые слезы набежали на глаза, потекли по щекам. Шмыгнув носом, отвернулась, баюкая ивника. Он замурчал, убирая веточки, и я молча пошла к своему мешку за сменной одеждой.

– Прости. – Баюн сделал было шаг ко мне, но застыл на месте, поняв, что добра из этого не выйдет.

Спать легли молча, по разным местам. Через некоторое время я успокоилась и задремала, но то и дело вскидывалась, словно ждала нападения. Впрочем, волновалась зря – за всю ночь Баюн так и не посмел больше ко мне приблизиться.

Проснувшись, я проверила, все ли в порядке с избушкой. Она довольно заквохтала, показывая, что готова продолжать путь, и бодро встряхнулась, освобождаясь из засыпавшего ее снега.Баюн, не говоря ни слова, собрал завтрак. Сел подальше, всем видом показывая, что не намерен даже нечаянно ко мне прикасаться. А я вздохнула, не зная, как вести себя с ним после случившегося.Взяв румяную ватрушку, принялась без аппетита жевать. Наверное, в то утро доволен был только Мусий, с удовольствием уплетавший еду и пивший молоко из наперстка. Мы же с Баюном старались лишний раз друг на друга даже не смотреть.

И словно не хватило мне беспокойной ночи – в голову снова полезли неприятные мысли. Вряд ли Яга не знала характер Баюна, проведя с ним столько лет под одной крышей. Но ведь доверила меня его заботам, а значит… что-то, о чем я даже не догадывалась, крепко связывало нас двоих. И вывод тут можно было сделать только один: Баюн не сказал мне всей правды, когда говорил о своем прошлом. Не назвал имени той, что прокляла его за злую обиду. А если разобраться… уж не Вечёрка ли ее звали? Много лет он меня ждал, ага… так может, я и есть та самая девушка, чьего мужа он погубил?

От таких размышлений мой вчерашний порыв становился еще более неприятным. Ведь хоть нынешняя я и не знала того человека, что был женат на Вечёрке много лет назад, получалось, что я чуть не отдалась тому, кто его погубил.

Наверное, надо было спросить у Баюна, насколько правильны мои подозрения, но новой ссоры мне не хотелось. Поэтому, доев, я молча забралась на полати и приготовилась к долгому путешествию по ледяным пустошам. К счастью, благодаря жарко растопленной печи, в избушке было тепло и уютно.

Мы ехали, наверное, несколько часов, и пейзаж за окном не менялся – бескрайнее поле, усыпанное снегом, и белое марево, метавшееся вокруг. Уже темнело, когда мы добрались до огромной черной скалы, над которой клубились тучи.