Текст книги "Невеста мёртвого царя (СИ)"

Автор книги: Ева Рэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

– Отпусти ее и прими бой! Отказать не посмеешь, не тебе с самой судьбой тягаться!

Горынчат и Кощей подошли ближе, а я краем глаза заметил, что ивник все же понял меня как надо – пользуясь всеобщим замешательством, обхватил лозами родичей Ады и теперь тихонько оттаскивал их к воротам, возле которых стояла наша избушка.

– Эй, Баюн, а чего это тут творится? Что-то он мне вообще не нравится. – Горынчат ткнул пальцем в сторону Лиха.

– Дурень… это ж Лихо. Оно никому не по сердцу будет, зло в первозданном виде. – Кощей покачал головой, пытаясь обойти нашего врага со спины.

Оценив наше подкрепление, Лихо хотело затолкать Аду в арку, но Кощей вскинул посох и арка тут же уменьшилась, став размером с крохотное окошко.

Лихо посмотрело на Кощея, недобро ухмыляясь. Лицо его снова изменилось, приняв черты Ночи. Отпустив Аду, оно оттолкнуло ее в сторону и обернулось ко мне.

– Глуп ты, царь Баюн… всякому веришь, самого себя не слушаешь. Никогда живых не пойму. Потащился с девкой по топям, тропу прямую не выбрал. А жаль…так было бы легко извести вас в вечной тьме.

– Так все-таки Ночь правду молвил… правильно я сделал, что его послушал. – я испытал запоздалую благодарность.

– А велика ли разница, коли умрешь ты здесь, царь Баюн? И невеста твоя, и мать ее, и сестра, и отец твой, и даже Горынчат-змей. А после я вечно стану править всеми мирами. Что ты там, боя у меня просил? Изволь.

Лихо резко бросилось в атаку. Его движения – плавные, но быстрые, завораживали. Я едва успевал следить за ним, и потому просто стоял, дожидаясь, пока оно само подберется поближе. Но Лихо вдруг резко сменило направление и скользнуло к отцу. Сломав теневой щит, созданный Кощеем, оно одним ударом отшвырнуло его в сторону. Ударившись об стену, Кощей упал, на время выбыв из боя.

– Эээ, так дело не пойдет. Наших бьют, а мы стоим! Ну-ка, посторонись! – Горынчат, перекинувшись через левое плечо, обратился драконом.

Распахнув пасть, он направил на Лихо поток огня, но оно вдруг растворилось в воздухе, тут же возникнув у змея за спиной. Пока он поворачивался, потеряв врага из виду, Лихо развело руки в стороны и в них возникло два черных клинка. Ударив Горынчата по задним лапам, Лихо снова увернулось от атаки и устремилось ко мне. Тьма следовала за ним по пятам, оставляя шевелящийся след.

Буквально за секунду до того, как наши мечи скрестились, Кощей оттолкнулся от стены и в один прыжок оказался рядом. Размахнувшись, он наступил на тень Лиха и обрушил на нее сильный удар. Зашипев, Лихо обернулось. Я, недолго думая, рванулся к нему, пытаясь попасть по открытой шее.

Но Лихо играючи отбило удар, освободило свою тень и отскочило назад. Воспользовавшись передышкой, отец подошел ко мне и прошептал:

– Вот что, Баюн. Просто так его атаковать толку мало. Надо что-то похитрее придумать, не то худо будет.

– Сам знаю. – огрызнулся я. – Что предлагаешь?

Отец хмыкнул, снимая плащ. Накинув его мне на плечи, хлопнул по спине.

– Оно быстро скачет, да больно бьет. Вот тебе одежа моя – сил враз прибавит, сравняетесь. Токмо и сам не плошай – сапоги на тебе не от Яги ли подарок? Так чего ж ты их не используешь, дурень?

Я скрипнул зубами – это и впрямь вылетело у меня из головы.

– Ну, а дальше что? Не просто же мне за ним бегать да мечом махать?

Лихо, не собираясь дарить нам лишнее время на разговоры, снова пошло в атаку. В мгновение ока добравшись до нас, занесло оба клинка разом, и завертелось в гибельном танце. Казалось, что у него не две руки, а целых десять – черные мечи мелькали с такой скоростью, что я едва успевал отбиваться.

– Сейчас подмогну, не сдавайтесь! – раздался рядом рык Горынчата.

Схватив Лихо оскаленной пастью одной из своих семи голов, дракон принялся мотать его из стороны в сторону.

– Не зевай! Бей! – Кощей, улучив удобный момент, снова ударил врага по клубящейся тени.

Один из мечей упал – кажется, Лихо больше не могло использовать левую руку. Но правая все еще была при нем, и в следующую секунду одна из голов Горынчата покатилась по полу. Лихо освободился и запрыгнул змею на спину. Черный клинок по рукоять вошел ему прямо в хребет. Горынчат грузно отступил на пару шагов назад, натужно засипел и завалился на бок.

– От же дурень криволапый! – в голосе Кощея прозвучала злость и недюжинная тревога.

– Горынчат! – ощущая, что ярость буквально клокочет в крови, я бросился на подмогу, отогнав Лихо от истекающего кровью товарища.

– Придется вам дальше без меня, братцы… простите уж, что подвел.

К змею вернулось человеческое обличье. Он хотел сказать что-то еще, но не смог – глаза его закрылись, дыхание стало совсем слабым.

– Потом поможешь, не отвлекайся! Бой идет, куда ты спину врагу подставляешь?! – отец, прикрыв меня, тоже получил рану и теперь мог опираться лишь на правую ногу.

Левая, почти отрубленная, держалась на честном слове. Конечно, пока не сломана игла, смерть Кощею не грозила. Но я прекрасно знал, что и его можно одолеть – разрубить на части и разбросать подальше друг от друга. Пока обратно не соберут, так и будет лежать, испытывая лютую боль.

– Ногу перевяжи, я им пока займусь! – использовав силу сапог, я погнал Лихо в другой конец зала.

Теперь, когда у него остался лишь один меч, мне стало немного легче. Но любая ошибка могла стоить жизни – все же, отцовского бессмертия у меня и в помине не было, а тут еще никак не получалось очистить разум от лишних мыслей – страх за Аду и Горынчата отравлял душу.

– А это еще что за… – за спиной раздался удивленный возглас Кощея.

Оттолкнувшись от пола, я переместился назад. Ивник, уже оттащивший в избушку и родичей Ады, и ее саму, вернулся помогать. С помощью своих лоз он перевязал отцу ногу, чтобы тот мог хотя бы стоять, пока сращивались обратно его кости и плоть. Затем Мусий прыгнул мне на спину, снова создавая для меня доспехи. Только теперь он еще и выпустил несколько веток-хлыстов, помогая в бою.

Лихо метнулось ближе, занося меч для удара. Одни лозы оплели его руку в нескольких местах, другие потянулись к ногам. Часть их Лихо смогло перерубить, но остальные сделали свое дело – враг замедлился. Мы с отцом, не сговариваясь, одновременно нанесли ему две раны. Кощей снова ударил по тени, ослабляя его защиту, а я наконец-то смог вонзить меч прямо врагу в голову.

Лихо, жутко взревев, упало на колени, вскинув руки к лицу.

– Не стой столбом, сын! К арке его тащи, пока не очухалось!

Схватив Лихо за шиворот, я на всей скорости, какую только способны были дать сапоги, рванулся к арке, которая снова вернулась к своему изначальному размеру. Лихо сопротивлялось, из его тела били всполохи темного огня, но я уже не чувствовал боли. Дотащив его до арки, я с помощью Мусия почти затолкал Лихо внутрь, как оно вдруг схватило меня за ногу и потащило вслед за собой.

– Баюн, нет! – отец бросился к нам, протягивая мне свой посох.

– Не удержусь... – просипел, едва не теряя сознание.

Руки, обожженные до костей, уже не могли держать меня на границе арки. А Лихо снова набирало силы, таща меня за собой в черную бездну Междумирья.

И вдруг по всему залу полыхнул яркий свет. Теплый и золотой, как сияющий закат. Подняв голову, я увидел перед собой Аду. Она уже явно пришла в себя, но была какой-то другой. Куда больше, чем себя настоящую, она напоминала сейчас ту, прежнюю Вечёрку – привыкшую к волшбе и нашему миру.Не теряя времени даром, она схватила меня за край плаща и потащила наружу. И откуда только силы взялись в хрупкой девице – ведь удерживала как-то, пока отец не подоспел на подмогу.

– Сгинь, чудовище. – голос Ады эхом разнесся по залу.

– Сгинь. – повторили еще два голоса, и я увидел рядом с ней Полуденицу и Зорьку.

Обняв Аду за плечи, обе они словно приняли часть ее силы. Ослепительные лучи разноцветного света ударили Лихо, заставив его разжать пальцы. С жутким воем оно попыталось прорваться обратно, но свет не пускал его, создав границу. Арка затряслась, по камню пошли трещины, и вскоре на полу валялась лишь груда обломков. Лихо осталось по ту сторону, портал был закрыт.

– Как по белу свету день спешит, так и ко мне спешит Белый воин, Яви свет, Прави сын. – Ада произнесла ритуальные слова, воззвав ко Дню.

Не сразу смог Белый всадник пробиться сквозь трескавшуюся тьму, все еще окружавшую Гиблые земли. Но все же – пришел. Следом за ним, сам, без зова, явился и Солнце. Посадив женщин на своего коня, День взмыл в небо, унося их в вышние чертоги. Ада, бросив на меня прощальный взгляд, светло улыбнулась.

– Я вернусь… – прошептала она одними губами, и я кивнул в ответ, чувствуя, как заныло в груди.

Солнце подошел к Горынчату, кликнув нас с отцом.

– С силами соберитесь. Надо время вспять повернуть, не то погибнет.

Я кивнул, протягивая ему руку. Старые обиды и глупая ревность были забыты – не враг мне Солнце, да и я ему тоже. Счастье, что смог он меня простить.

– Давайте уже быстрее. Пока мы тут возимся, у меня всю траву золотую порвут, богатства растащут, да невесту молодую уведут. – Кощей осклабился, схватив меня за плечо.

У меня брови вверх поползли от удивления, но почел за лучшее промолчать. Другое сейчас важнее было. Три голоса нараспев произносили заклятье, поворачивающее время вспять.

– Внемли, Отец Небо, призывающим Тебя, Славен будь и Триславен. Ниспошли силу свою, силу Громовержью, силу Даждью. Правь над всему, Отец, помоги сыну своему славному, рода древнего. С этих пор и до конца веков, от круга до круга. Лета вспять поверни, до младенчества его, новую жизнь даруй, старую забери, да буде слово наше крепко!

Еще не отзвучали последние слова, а я уже понял – сработало! Горынчат уменьшился, раны на его теле пропали, и вскоре перед нами на полу уже лежал истошно вопивший младенец. Тельце его, вполне здоровое на вид, покрывали узоры из чешуек. Пройдет лет двадцать – и полетит, крылья краше прежнего отрастут. Ну, и новые шесть голов в придачу, куда ж без них.

– Отнесите его домой. Не то жена волноваться будет. Ей теперь двоих змеев растить… – загадочно улыбнулся Солнце, возвращаясь к своему коню.

– Погоди. Когда Вечёрка вернется? – шагнул я следом, не удержавшись.

Солнце открыто взглянул мне в лицо, и не было в его взгляде ни вражды, ни ревности, ни злобы. Только добро.

– Прости, царь Баюн. Сие мне неведомо.

Оседлав коня, Красный всадник махнул на прощание рукой и скрылся. Я стоял посреди зала, но вместо радости победы испытывал лишь тревогу. Где-то там сейчас моя Ада… успеет ли в срок?

Отец ободряюще потрепал меня по плечу.

– Да вернется нареченная твоя, вскорости. Еще свадебку играть будем. Ей сейчас важнее мать и сестру исцелить, и новый ключ у Отца Небо принять. Врата закрыть надобно, пока Лихо в прежнюю силу не вернулось.

– Знаю.

Кощей пытливо заглянул мне в глаза.

– Вот что, сын. Бери-ка малого и избушку свою, да поехали ко мне в гости. С будущей мачехой тебя познакомлю, а потом и до владений Горынчата провожу.

Я равнодушно кивнул. Единственное, что занимало меня в этот момент – успею ли я хоть раз еще увидеть свою невесту, до тех пор, пока мое проклятие не войдет в полную силу? Я не сожалел о том, что все так обернулось – главное, чтоб душа ее была спасена. Но еще б хоть раз увидеть ее, к груди прижать…

Время мое истекало, как вода сквозь пальцы. Внутри оставалось все меньше человеческого. Сколько дней у меня до того, как я обернусь котом и больше никогда не смогу вернуться в человеческий облик?

Глава 12 «Любый мой»

Я сидела на поросшем мхом камне, вертя в руках серебряный ключ. Хотя ключом эту штуку сложно было назвать. Металлический диск, испещренный точечными узорами: солярные символы, руны – все красивое и непонятное. Размером он был примерно с мою ладонь. В карман сунуть страшно, (не дай Бог, потеряю), на шее носить тяжело. К счастью, в центре ключа было круглое отверстие, так что я продела в него кожаный шнурок и закрепила диск на поясе. Теперь его владелицей по праву считалась я – как старшая дочь Полуденницы, достигшая совершеннолетия.

Подошла мама. Она нежно погладила меня по голове, и я улыбнулась. Неподалеку прохаживалась Зорька, собирая цветы для венка.Мы уже целую неделю находились в обители Отца Небо, восстанавливая силы. Пить и есть тут можно было что угодно, хоть солнечный свет. Пронизанный энергией Богов, он дарил насыщение и здоровье.Здесь, в светлой небесной выси, всегда царило тепло и добро, и даже сам воздух буквально дышал покоем. Вокруг – цветущие луга, чистые реки, тихие дубравы и березовые рощи, вдали – белоснежные, величественные горы в шапках нетающего снега. Отдельный, сказочно красивый мир, где не было места злу. Населяли его светлые души, ждавшие перерождения. Они помнили о своих прошлых жизнях, и могли рассказать множество удивительных историй.Казалось бы – живи, наслаждайся, отдыхай… но я не могла.

Кроме матери и сестры, ничто меня здесь не держало. И будь моя воля – давно бы уже сбежала к Баюну, потому что страшно за него переживала. Но меня не пускали. Несмотря на то, что небесные врата были закрыты, я должна была вернуть свои способности, чтобы приступить к исполнению родовых обязанностей Вечёрки. Пришлось смириться. Зато теперь я сама научилась немного колдовать, используя способности, которые получила по праву рождения. С каждым днем я узнавала все больше, быстро развивая свой дар.

Постепенно привыкала к новому, (или все-таки старому?..), имени. Оно больше вписывалось в окружающую действительность, и слух не резало. К тому же, мне дала его мама. Конечно, одним из первых вопросов, которые я ей задала, был: «почему она бросила меня в том мире, оставив на пороге приюта?». Оказалось, что мама меня не бросала. Просто в день переноса, новорожденная Зорька, которой тогда было всего две недели от роду, капризничала у мамы на руках, а я лежала в кроватке. Перенос произошел мгновенно. Когда мама исчезла, хозяйка съемной квартиры, в которой нас бросил отец, нашла меня и не придумала ничего лучше, чем подкинуть в приют.Мама плакала, вспоминая, как сильно испугалась, поняв, что я осталась совершенно одна, среди чужих людей. Как просила Ягу открыть ей проход еще раз, чтобы вернуться обратно хотя бы на минуту. Но границы тридесятого царства закрылись, и Яга не могла на них повлиять. Она и так выбилась из сил, пытаясь вернуть маму. О том, что она уже родила второго ребенка, Яга не знала.

Моя мать оказалась доброй и простой. Любящей, ласковой, чуть своенравной, но кто из нас без изъянов? Ее ласка проливалась на меня, как дождь в засуху, исцеляла душу. Первые дни после встречи мы друг от друга практически не отходили. Говорили часами, плакали и обнимались. И я чувствовала, как отпускают меня старая боль и детские страхи.

Зорька же была веселой баловницей, разительно отличаясь от своего жениха. Ночь, кстати, пару раз заглядывал в гости, и только от него я могла узнать хоть какие-то новости о Баюне. Наблюдая за младшей сестрой, умудряющейся оставаться лучиком яркого света даже рядом с сотканным из тьмы Ночью, я тяжело вздыхала. Эх, обнять бы сейчас Баюна, взглянуть на него, и раствориться в моменте абсолютного счастья.Мама, посмотрев на меня, сразу все поняла и улыбнулась.

– По жениху скучаешь, доченька?

Я потерлась щекой о ее мягкую ладонь и закрыла глаза.

– Прости. Я очень рада быть здесь с тобой и Зорькой, просто… переживаю. Пока я жива, проклятие с Баюна снято не будет, а значит – он скоро окончательно перестанет быть человеком. И как только я об этом думаю, счастье куда-то пропадает. Я эгоистка, да?

– Нет. – мама улыбнулась. – Только кто тебе сказал, что проклятие нельзя отменить?

– Ну… я…

– Знаю я всю эту историю. И что он в прошлой жизни натворить успел, и как ты его за то прокляла. Только ты забыла про самый главный закон – пока жив тот, кто сотворил зло, он покаяться может и все исправить. Коли ты хочешь спасти Баюна, кто ж тебе мешает?

Я задумалась.

– Но я не знаю, как. Я не помню ничего из своей прошлой жизни здесь, потому что переродилась в другом мире.

Мама улыбнулась, прижимая меня к себе.

– Запомни, доченька… любое, даже самое израненное сердце, можно исцелить любовью. Пожелай от всей души, чтобы проклятие твое спало, и все сбудется.

– Вот так просто? – мои брови поползли вверх от удивления.

– Вот так просто. Сильно слово волшебное, но любовь искренняя еще сильнее.

– И даже говорить ничего не надо? Ну, там, заклинание какое?

Мама рассмеялась.

– Что любишь его, скажи. Если это и впрямь так, откликнется его душа и к тебе ответным чувством потянется. И не печалься, доченька, скоро уже свидишься с милым своим, я тебе обещаю.

Подмигнув мне, мама ушла. А я смотрела ей вслед, и надежда робко расправляла крылья. Да, я люблю Баюна, хоть никогда и не говорила ему об этом напрямую. Неужели и впрямь получится все исправить?

От раздумий меня отвлекла знакомая мрачная фигура. Ночь, подойдя, встал рядом. К счастью, теперь я его не боялась и боли в его присутствии не испытывала.

– Здравствуй, Вечёрка. Ты просила сказывать, коли с царем Баюном что случится.

Сердце екнуло, но я глубоко вдохнула, заставляя себя успокоиться.

– Верно. Ты что-то узнал?

– Прошлой ночью жених твой перекинулся, да обратно в человечье обличье вернуться не смог. Разум его блуждает во тьме.

– Где он? – я постаралась, чтобы мой голос прозвучал ровно.

– Последний раз Солнце видел его возле дома Бабы Яги.

– Спасибо, что рассказал. Прости, но сейчас я очень хочу побыть одна.

Ночь молча вернулся обратно к Зорьке. А я застыла, все еще сидя на камне. Казалось, что внутри меня что-то разбилось… я не успела.Не успела.

Закрыв глаза, старалась думать только о том, что сказала мама, но на мое плечо вдруг легла чья-то рука, отвлекая от размышлений.Увидев, кто передо мной, я вскочила и поклонилась в пояс.

– Здравствуй, Отец Небо.

Высокий седовласый старец с улыбкой всмотрелся в мои глаза.

– Здравствуй, милая. Загостилась ты у нас… дела ждут в земном мире. Хочешь туда?

Я сложила руки в умоляющем жесте.

– Хочу! А можно?

Небо кивнул, все так же тепло улыбаясь.

– Можно. Испей на дорожку водицы целебной, с моим благословением.

Он протянул мне простой деревянный кубок, наполненный искрящейся жидкостью. Я осторожно глотнула. Вкусно-то как…

– Ну, что, сил прибавилось?

– Да… – по ощущениям, от этой воды у меня чуть крылья за спиной не выросли, не то что силы вернулись.

– Тогда поспешай, милая. Ждет тебя дороженька в чащу глухую, во тьму ночную. Озари ту тьму закатным светом, да верни то, без чего тебе целой не стать. – обняв меня, Отец Небо ушел.

Зорька, почтительно державшаяся поодаль во время нашего разговора, подбежала ко мне и повисла на шее.

– Уходишь уже, сестренка? Мы с матушкой еще на несколько дней задержимся, а потом тоже к тебе придем. Встретимся у Яги, мама по ней страсть как соскучилась.

Я обняла сестру, незаметно смахивая слезы с ресниц. Сердце рвалось на части – и к ней, и к маме, и к Баюну. Но уходя отсюда, я знала, что мои родные в безопасности, и с ними все будет хорошо. А вот Баюну требовалась моя помощь.

Отстранившись, я погладила Зорьку по щеке.

– Мы с Баюном будем вас ждать. Передай маме, что я очень ее люблю.

Сестра кивнула. Закрыв глаза, я представила себе избушку Бабы Яги и пожелала к ней переместиться. Это волшебство я пробовала впервые, потому немного боялась. Но все сработало, как надо – через мгновение я стояла прямо перед знакомым мне домом. Солнце сияло в небе, и я приветственно махнула ему рукой.

– Бабушкаааа! – крикнула я, взлетая по ступенькам крыльца.

Яга, сидевшая за столом, подняла голову и ее лицо осветила довольная улыбка.

– Смотри-ка, чьим духом запахло. Наконец-то в гости пожаловала. Как ты, Адушка?

– Вечёркой зови, а то я с этими именами с ума сойду. Я хорошо, только дело одно справить осталось. Бабушка, как мне Баюна найти, знаешь?

Яга устало потерла лоб рукой.

– Убег он в чащу, токмо его и видела. Знаешь же, что обратился он и обратно вернуться не смог?

– Знаю, потому и пришла. Настало время исправлять то, что я натворила.

– Ох, девица, сказать легко, да сделать сложно. Ну, коли решилась – ступай в лес. За моей избушкой повернешь направо, там тропинка проложена. Выведет она тебя к дикой вишне, что цветет, не опадая. За вишней той повернешь с тропы на север, и пойдешь до белого камня, в три аршина высотой. Рядом с камнем будет дуб огромный. Спрячься возле него и жди ночи. Если кто начнет тебя кликать из леса – не ходи, схоронись как следует, так, чтоб никто не нашел. А как полночь наступит – прямо к камню иди, ничего не бойся. Коли страх свой преодолеешь, спасешь своего суженого. Ну а коли нет… больше никогда его не увидишь.

Я поежилась. Кажется, все это и впрямь будет непросто. Но желание увидеть Баюна пересиливало любой страх.

– Все понятно. Спасибо, бабушка, пойду я.

Яга подняла со стола чистую тряпицу, завернула в нее три пирожка.

– Накось, поешь по дороге. Истощала вся, смотреть страшно.

Я расхохоталась, вспомнив про ее костяную ногу. Кто бы говорил! Яга шутливо погрозила мне пальцем, обняла и легонько подтолкнула ко входу.

– Бяги, стрекоза. Не то не поспеешь. Ждать вас буду, баньку истоплю.

Вскоре избушка осталась позади, и я бодро пошла по тропе, уплетая на ходу пирожок с малиной. Вкусно… хоть и нравилось мне питаться солнечным светом, а все же, привычной человеческой еды не хватало.

На рукаве моего сарафана теперь был пришит специальный кармашек, застегивавшийся на хитрую петельку. Там спал Мусий, всю прошлую неделю приходивший в себя после боя с Лихом. Учуяв запах еды, он зашебуршился, наружу выглянула любопытная головенка с сияющими бусинками золотых глаз. Мусий тихонько пискнул, потянувшись к пирожкам.

– О, продрала моя прелесть ясны оченьки. Держи, приятного аппетита. – я протянула ему кусочек.

Теперь я куда лучше понимала, что он говорил. Слов я не разбирала, да их и не было в речи ивника. Он просто передавал нужные смыслы посредством разнообразного набора писков, скрипа и мурлыканья.

– Баюна идем спасать. Ничего, что взяла тебя с собой?

Мусий аж чихнул от возмущения и что-то залопотал.

– А, ну простите. Да знаю я, знаю. Куда я, туда и ты. Кушай, не отвлекайся. О, а вот и дикая вишня. Куда там теперь, на север? Ох, ну и чащоба непролазная…

Лес передо мной выглядел совершенно глухим и заросшим. Вспомнив слова Отца Небо, я поежилась. Все-то ему ведомо. Приподняв подол сарафана, сошла с тропы. Все вокруг поросло репейником и крапивой, и я не раз тихо ойкнула, обжегшись. Да уж, умеет Баюн места выбирать, где от будущей жены прятаться… ну, хоть не в кровь-траву полез.

Только к ночи я добралась до камня, о котором говорила Яга. За ним и впрямь рос величественный красавец-дуб, который невозможно было охватить взглядом. Крона дерева терялась где-то в небесной высоте, так что казалось, что звезды мерцают прямо в его ветвях. Оставалось только найти место, где можно спрятаться понадежнее и ждать полуночи.