Текст книги "Невеста мёртвого царя (СИ)"

Автор книги: Ева Рэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Толкнув высокую дверь, украшенную замысловатой резьбой, Добрыня поманил нас внутрь. Стражи, стоявшие по обе стороны от двери, даже не шелохнулись, только смерили нас удивленным взглядом. Войдя внутрь, мы оказались в длинном, огромном зале. Своды подпирали все те же деревянные колонны, только рисунок уже был другим – огненные птицы словно порхали по потолку и стенам, между диковинными цветами и звездами. По центру зала стояли столы и скамьи, покрытые уже знакомыми мне скатертями-самобранками. За всеми столами сидели важные, богато одетые мужчины, в большинстве своем – лет сорока и больше на вид. Тут-то я и поняла, почему Добрыня потащил Баюна переодеваться. Каждый из бояр словно надел на себя все лучшее, что только смог достать. Царя они, что ли, перещеголять хотели? Или у них тут так принято?

Завидев нас, бояре отвлеклись от еды и питья, повернувшись ко входу. Тихие разговоры, заполнявшие зал, резко стихли. Баюн, не глядя ни на кого их них, подал мне руку, и мы вдвоем прошли мимо столов, прямо к тому месту, где возвышался царский престол. Рядом с ним стоял трон поменьше. Видимо, туда должна была сесть я. С пылающими от смущения щеками, я шла, стараясь не опускать голову – этим людям явно нельзя было показывать свою слабость. И все же, в голове неустанно крутилась мысль – «да когда уже все это кончится, и мы с Баюном останемся одни?!»

Подведя меня к креслу, Баюн дождался, пока я сяду, и занял свой трон. Глубоко, с удовольствием, вздохнул, и наконец-то взглянул на бояр. В его взгляде проскользнула легкая заинтересованность, когда он заметил нескольких из них, одетых беднее прочих, и скромно державшихся поодаль от трона.

– Здравы будьте, мужи думающие. – голос Баюна разнесся по залу, и мало кто смог бы не расслышать в нем явную насмешку.

Уж Баюну-то точно было известно, о чем они тут думали.

И тут с собравшихся словно спало заклятье немоты – загудели, забушевали, с мест повскакивали. Некоторые, путаясь в золоте и мехах, подбирались поближе к трону, бухаясь Баюну в ноги. Другие, с явным ужасом на оплывших лицах, стаскивали с пальцев драгоценные кольца, рассовывая их по карманам. А те, что сидели изначально ближе всего к царскому престолу, бросая на него алчные взгляды, теперь и вовсе попытались покинуть зал, надеясь сбежать во всеобщей суматохе.

– Задержать! – крикнул Добрыня, с удовольствием наблюдая за происходящим.

Стража тут же скрестила копья, не выпуская подвывающих от страха бояр.

– Тихо! – снова возвысил голос Баюн, и в зале тут же наступила мертвая тишина.

Я услышала, как стучит мое сердце, и как скрипят зубы «думающих мужей». Баюн, видимо, тоже на слух не жаловался.

– Что вы тут без меня учинить вздумали – уже знаю. И без справедливого наказания никто не останется. Народ мой объедать вздумали? Казну мою разорять вздумали? Говорили вам, что не вернусь, так вы и трон мой занять вздумали? За все ответите, ибо бысть при мне порядку! А теперь – пшли вон!

Стражи убрали копья, и бояре, трясясь то ли от страха, то ли от злости, дружно покинули зал. Некоторые на ходу оглядывались, бросая на нас косые взгляды, но Баюн предпочел этого не замечать.

– Добрыня. Пока эти не опомнились, разберись чем тут каждый из них отличился, и воздай всем по заслугам. Кто лапы свои жадные к народному добру не тянул – на своих местах останутся. Остальных – за порог и близко к царскому терему не пускать. Имущество их – забрать и разделить поровну между теми, кого они объедали. С остальным позже разберусь. А сейчас – прикажи готовить пир свадебный, и девок кликни, чтобы расстарались на славу, да убранство моей невесте сделали самое лучшее. Чем быстрее закончим – тем лучше, смотрю, дел тут у меня накопилась целая куча.

– Сам проследишь, али мне пока приглядеть?

– Пригляди. Я ладе своей обещался, что из дворца ненадолго отлучимся. Через пару дней вернусь.

Добрыня всплеснул руками.

– Да как же так, а?! Только вернулся, и уже снова пропадаешь!

– Так и что с того? Али сам не разберешься?

Добрыня вздохнул.

– Разберусь. Только с волхвами, как вернешься, встретиться все же придется.

– Ну вот и добре. Пойдем, лада моя. – Баюн протянул мне руку, и я встала, кивнув воеводе.

Расстроенный Добрыня поклонился и сокрушенно покачал головой, но все же отправился исполнять поручения.

– А точно ничего страшного, что ты на него вот так все оставил? Неправильно это…

Баюн пожал плечами.

– Не переживай, скоро он меня так государственными делами завалит, что до первого снега разгребать буду. Еще сама попросишь, чтобы бросил все и пошел с тобой на реку рыбу удить. Али не хочешь? – пользуясь тем, что никто не видит, Баюн подхватил меня на руки и поцеловал.

– Хочу… – щеки тут же покрылись румянцем.

– Тогда пошли, пока воевода не вернулся! – что-то прошептав, Баюн взмахнул рукой и перед нами открылась арка, похожая на ту, что призывал Лихо.

– Портал? – простонала я, с недоверием косясь на проход.

– Сам не рад, только везти тебя по всему тридесятому царству мне страсть как не хочется. Как бы спокойно вокруг не было, зла все же и без Лиха хватает.

Мы вошли в арку, и тут же вокруг полыхнул яркий свет. Я зажмурилась, а когда снова открыла глаза – мы уже были на знакомой площадке, вырубленной прямо в скале. Рядом с замком Горынчата стояла Белёна, держа за руку симпатичного мальчика. Увидев нас, он высвободился и бросился к Баюну, размахивая деревянным мечом.

– Давай поделемся, цаль Баюн! Давай? Али тлусишь?!

Я расхохоталась в голос, смахивая рукой выступившие от смеха слезы. Горынчат в любом возрасте был верен себе. Белёна, подойдя, обняла меня как давнюю подругу и позвала в гости, выпить горячего сбитня.

Посидели у жарко натопленного очага, делясь новостями. Я откровенно любовалась женой Горынчата – милая и ладная, она вызывала одно желание: обнять и погладить ее, словно котенка. Голосок ручьем дивным журчал, разгоняя вновь нахлынувшую на меня тревогу. Все обсудили – и наряды, и гостей, и последние новости. Все-таки, сидя в отдаленном от человеческого жилья замке, девушка жутко скучала. Белёна обещала быть на свадьбе и взять с собой мужа. При этих словах она с тоской покосилась на своего малолетнего супруга, прыгавшего вокруг Баюна и лупившего его по ногам игрушечным оружием.

– Баловник… был, есть и будет. Страшно подумать, что и сын наш таким же станет.

Я чуть не поперхнулась сбитнем.

– Сын?!

Белёна улыбнулась, прикрыв ладонью живот.

– Непраздная ж я… сразу как поженились, змеище мой проходу мне не давал. Вот и… получилось.

Я засыпала ее поздравлениями, но Белёна только сокрушенно вздохнула.

– Если бы не служанки, с ума б сошла уже. У Горынчата сил – как у целого войска. Только и делает, что шумит да дерется. Хотя чему дивиться – всегда он таким был, может, за то и полюбила. Только бы подрос поскорее. Странно как-то дите в мужьях иметь. Вот тебе с Баюном хорошо – спокойный он у тебя, рассудительный. И ты при нем – чисто царица.

Я улыбнулась в ответ на ее искренний комплимент.

– Ну, об этом не печалься. Растет он у тебя не по дням, а по часам. Вон уже какой вымахал, а ведь совсем недавно еще младенцем был. И месяца не пройдет, как все по-старому станет. Ладно, Белёнушка, пойдем мы. Нам еще к другим друзьям заскочить надо, да и Баюна в тридевятом царстве много дел ждет…

Белёна обняла нас на прощание, и махала белым платочком, пока мы с Баюном не растворились в арке, направившись к Лешему и Березянке.

Снова вспышка, и вот мы уже во владениях лесного отца. Где его искать, мы оба не знали, но Леший ждать не заставил. Явился сам, а за ним, прыгая с кочки на кочку, явилась и моя лесная подруга.

– Вечёрушка!

– Березянка!

Обнялись. Отошли немного, чтобы поговорить о своем, о женском. Баюн чинно вел беседу с Лешим, пока Березянка делилась со мной новостями. Вскоре я уже знала, сколько кикимор приплодилось в этом году, почему младшая дочь Лешего никак не могла освоить свою магию, и даже откуда у русалок бывают лишние плавники. Березянка, соскучившись, болтала без умолку, а я только рада была слушать – все мне казалось новым, но вместе с тем и смутно знакомым, словно когда-то в прошлой жизни уже были у нас такие беседы. Вспомнила вдруг о важном, дождалась, пока подруга остановится, чтобы вздохнуть, и сказала:

– Спасибо тебе, милая, что с ивником силой своей поделилась. Если бы не он, мы с Баюном вряд ли дошли бы до обители Лиха.

Мусий, услышав свое имя, выглянул из кармашка, но тут же вернулся обратно. В последние дни он стал жутким соней.

– Ой, не благодари. Я же говорила – это тебе от меня ответная услуга.

– Как скажешь. А не знаешь, почему он теперь все спит да спит?

– Так силы копит, да растет. Это он только с виду махонький. Я ж его волшебство чую – он у тебя в разы сильнее стал. С таким тебе никакой другой охраны не надобно. Научилась уже понимать, что он тебе говорит?

Я кивнула.

– Березянка, а вы с отцом сможете прийти к нам на свадьбу? Путешествие наше уже кончилось, пора и об отношениях подумать.

– Или о детках малых, ты хотела сказать? – хохотнула подруга, шутливо ткнув меня в бок.

– Может и так… – покраснела я.

– Придем, конечно. Отцу надолго из своих земель отлучаться нельзя, но заглянуть к вам на пир честной сможем, не сумлевайся.

Поговорили еще немного, и распрощались. Леший одарил нас ягодами, так что к Кощею отправились не с пустыми руками.

Я радовалась новой встрече с отцом Баюна, даже несмотря на то, что мертвые золотые пустоши мне все так же не нравились. Все же… он нам очень помог, да и вскоре совсем родными станем. Но перед тем, как войти в дом Кощея Бессмертного, Баюн остановил меня.

– Ты это, не удивляйся. У отца теперь жена молодая, и она немного… с особенностями. Просто сделай вид, что все в порядке, не то он расстроится.

Я не знала, чему удивляться больше – то ли тому, что у Кощея за такой короткий срок жена появилась, то ли тому, что Баюну вообще было до этого дело.

– Помирились?

Баюн кивнул, отводя глаза.

– Ну и хорошо. У тебя же, кроме отца, никого из родственников в живых не осталось. Незачем вам ругаться. А что за «особенности» такие?

– Сама увидишь. – фыркнул Баюн.

Войдя в терем, я сразу увидела внутри молодую девушку с длинной русой косой, сидевшую у окна. Она вышивала на пяльцах и что-то тихо напевала себе под нос. Моргнув, я недоуменно уставилась на то, что творилось вокруг нее. Почему-то, и пол, и стены, и даже потолок рядом с женой Кощея… цвели. В прямом смысле этого слова. Цветы, листья и мхи окружали ее со всех сторон, и когда девушка обернулась, я поняла, в чем дело. В ее золотистых глазах светилась древняя мудрость, сквозь русую косу прорастали подснежники. Лисунка. Видимо, еще одна дочь Лешего.

– Здравствуй, Заря вечерняя. И тебе долгая лета, царь Баюн. – девушка склонила голову, отложив вышивание.

– Кто сказал «Баюн»? – с верхнего этажа спускался Кощей.

Положив голову Баюну на плечо, я закрыла глаза. На душе стало тихо и спокойно, прежние страхи казались глупыми и смешными. Теперь у меня была мама, сестра, друзья, и любимый мужчина. Был маленький ивник, которому тоже требовались любовь и забота. А вскоре появятся и дети… разве это не счастье?

На следующий день, вернувшись обратно после встречи с Кощеем и Милавой, я уже чувствовала себя куда увереннее, даже в царском дворце. Девушки-служанки шили мне подвенечное платье – белое, жемчужное, с летящими рукавами. В таком впору почувствовать себя царевной-лебедью, а не девочкой из современного мира. Впрочем, именно теперь я осознала, что уже давно и не была ею, став совершенно другим человеком.

Пока Баюн был занят государственными делами, я гуляла по саду и общалась с волхвами, училась шить и вышивать, приноравливала руку к живописи. Несмотря на то, что поначалу поварихи от меня шарахались, училась сама готовить местные блюда. Скатерть-самобранка – это хорошо, но мне хотелось как-нибудь угостить Баюна тем, что я приготовила для него своими руками. А когда наскучивало быть в царском тереме – брала с собой маму и Зорьку, и шла рассматривать город. Люди здесь и впрямь оказались добрыми, встретив – кланялись, светло улыбались. Дети всегда окружали нас со всех сторон – им нравился Мусий, который по моей просьбе снова призывал золотистых бабочек. Увидев, что в местах для игр нет качелей, обратилась к Добрыне, описав конструкцию. Воевода почесал бороду, но обещал сделать все, как просила. Вот в таких счастливых хлопотах и пролетело время подготовки к нашей свадьбе.

Конечно, я все еще нервничала, а когда служанки обрядили меня в свадебное убранство, и вовсе чуть не сбежала к себе в горницу. На помощь опять пришла мама. Успокоила, и за руку, как ребенка, вывела на улицу, где уже ждал устланный мехами возок с открытым верхом.

Лошади чинно ступали, пока мы с Баюном и гостями ехали по улицам, приветствуя честной народ. За нами шли стражи и раздавали людям подарки. Бусы и сережки, сладости, платки и шали, ленты и пояса, мешочки с деньгами – весь город праздновал нашу свадьбу, люди весело смеялись и кричали добрые пожелания нам вслед. Выехали из города и направились к священному месту – высокому холму, на котором рос священный дуб, окруженный ракитами. Там нас уже поджидали трое волхвов.

Самый старший из них, высокий худой старец с длинной бородой и добрыми голубыми глазами, обратился к богам, прося скрепить наши сердца вечной любовью друг к другу. Баюн застегнул на моих руках створчатые свадебные браслеты, я сделала так же. Прошептав счастливое «Да!», сама не заметила, как стала уже не невестой, а женой. Баюн, крепко прижав меня к себе, нежно поцеловал, скрепляя наш брак клятвой, что древнее прочих.

Все наши друзья и знакомцы по очереди подошли – обнять и поздравить. Подарков во дворе царского терема стояли полные возы. Кощей привез два золотых деревца, на которых росли бриллиантовые цветы. Сказал, чтобы ухаживали за ними как следует, мол, к осени плоды поспеют, тогда и сильно растасканную царскую казну пополним. Леший с Березянкой поколдовали над нашим садом и огородами жителей – обещали хорошие урожаи отныне и навсегда. Милава поднесла мне платок из белых перьев, сказав, что стоит только его накинуть – и годы обернутся вспять, чтобы я навсегда могла сохранить молодость и красоту. Баюну же подарила сотканный берегинями пояс – прибавлял он силу и стать воинскую, делая своего владельца практически непобедимым. Белёна с Горынчатом подарили нам мешочек зачарованных камушков – стоило только положить их под подушку, как снились исключительно хорошие, добрые сны. Но больше всего нас обрадовал подарок Озёрки. Поняв, что Баюну понравился Квакич, русалка принесла с собой коробочку, открыв которую, мы обнаружили внутри юную особь того же вида. Будет теперь у Мусия друг верный, а у Баюна – добрый помощник.

А дальше, конечно, был пир. Столы тянулись от дворца по всем улицам города, и люди выходили из своих домов, чтобы присоединиться к празднику. И чего только на тех столах не было – и гуси жареные, и поросята в яблоках, и налимы, и щуки печеные, и икра черная, и вино, и мед, и рассыпчатая каша в глиняных горшках, и сыр, и масло, и калачи, и целая гора пирогов, и столько еще всего, что не упомнить. Я же, едва прикоснувшись к еде, сидела, жарко краснея – Баюн в самом начале пира шепнул мне, чтоб не думала отвертеться.

Сегодня меня ждала первая брачная ночь...

После того, как Баюн напомнил мне о предстоящей ночи наедине с ним, все вокруг перестало быть таким уж важным.Вот же котище вредный… он радуется, а я как на иголках. Сразу начала думать да переживать – все ли пройдет, как надо. Опыта у меня в любовных делах не было от слова совсем, и хоть знала, что Баюн меня не обидит, боялась показаться ему бревном.

Мама, конечно, поддерживала меня, упреждала, чтобы не думала о лишнем, просто расслабилась и дала волю чувствам, но… первый раз всегда пугает. Одному только радовалась сейчас – что будет это у меня с тем, кого так сильно люблю, а не с каким-нибудь Русланом, который поимеет да бросит, словно ненужную вещь.

Баюн повернулся ко мне, положил свою широкую ладонь поверх моих пальчиков, крепко сжал.

– Что с тобой, лада моя? – спросил с такой нежностью, что у меня сердце тут же неистово заколотилось, и в жар кинуло.

– Ничего… просто. – ответила, как школьница, снова покраснев и пряча глаза.

– Люблю тебя… – промурлыкал мне на ухо муж, и опалил взглядом.

Я сглотнула, схватив со стола чашу с вином и отпив большой глоток. Едва сдержалась, чтоб не закашляться. К счастью, никто ничего не заметил, и я снова погрузилась в свои мысли, представляя, что ждет меня впереди. Чаша быстро опустела, и мне налили еще.

Уже звезды вовсю сияли на небе, когда мы, наконец, поднялись со своих мест и направились в царскую опочивальню. Дойдя до дворца, распрощались с мамой, Зорькой и Добрыней, отправили сонных гостей по комнатам, и наконец-то остались одни.

Не успела закрыться за нами дверь, как в Баюна словно дикий зверь вселился. Фата, кокошник, украшения и платье слетели с меня быстрее, чем я успела моргнуть. Мой новоиспеченный супруг едва не рычал от удовольствия, лишая меня последнего предмета одежды, и наслаждаясь зрелищем.

Дотащив меня на руках до огромной кровати, укрытой мягким пологом, Баюн впился в мои губы, параллельно снимая кафтан. Я и сама потянулась к нему, почему-то уже не испытывая ни тени смущения. Вино сделало свое дело – я расслабилась. И о чем, спрашивается, переживала? В конце концов, теперь уже точно можно. Да и что скрывать – я сама этого хочу с неистовой силой.

Мои пальцы легли на его грудь, скользнули к плечам. Баюн, уже сбросивший одежду, тесно прижался ко мне, покрывая поцелуями, от которых у меня горела кожа и темнело в глазах. Что было дальше, я помню смутно. Обрывками, самыми яркими моментами, которые останутся со мной на всю жизнь. В остальном же я просто отдалась процессу, наслаждаясь каждым мгновением.

Его горячие губы, сладкие, как хмельной мед. Пальцы, касавшиеся меня, и дарившие такое удовольствие, что темнело в глазах. Его голос, называвший мое имя и звучащий для меня, словно музыка – более хриплый и глухой, чем обычно, свидетельствующий о всепоглощающей страсти.

– Посмотри на меня… – разорвав поцелуй, Баюн заставил меня открыть глаза.

Не знаю, что он нашел в моих затуманенных удовольствием зрачках, но в следующую секунду улыбнулся, да так, что я сама чуть не зарычала, обхватив его ногами в попытке быть настолько близко, насколько это вообще возможно.

– Моя. Никому тебя не отдам. – резкий толчок и следом еще один, сопровождающиеся моим коротким вскриком.

Баюн накрыл мои губы своими, утешая боль. Сдержался, ожидая, пока не приду в себя, слегка укусил за шею, обдав горячим дыханием, и почувствовав, как я выгнулась ему навстречу, продолжил, только теперь уже глубже и сильнее, заставляя меня едва не терять сознание от удовольствия.

– Люблю… тебя. – выдохнула, не отрывая взгляд от его зеленых, искушающих глаз.

– Твой навсегда. – ответил, буквально вдавив меня в пуховую перину.

Внутри меня нарастала буря из ощущений. С каждым движением мужа я испытывала нечто, доселе мне неизвестное, потрясающее – словно весь мир сжался до одной маленькой точки, пульсировавшей от удовольствия.

Я застонала, шире разводя ноги. Мало, мало, мало – хочу еще, больше его, глубже, ближе. Нет ничего вокруг, кроме нас двоих, и только это мне сейчас нужно!Поняв, что я уже близка к финалу, Баюн, не останавливаясь, начал ласкать меня рукой, и я словно потерялась в пространстве. Наслаждение стало настолько сильным, что почти причиняло боль, а затем… время остановилось на несколько бесконечных мгновений.

Так вот что значит испытать оргазм. Все тело дрожало, ноги свело сладкой судорогой, перед глазами вспыхивали цветные пятна. Как же… хорошо.И вдруг почему-то показалось, что я уже испытывала это раньше. Именно с ним. Когда-то давно-давно...

– Не болит ничего, лада моя? – почему-то шепотом спросил меня Баюн, когда мы уже лежали, уютно устроившись под теплым одеялом.

Я отрицательно помотала головой, снова смущаясь.

– Люблю… – прошептала, утыкаясь лбом в его плечо.

Вместо ответа он просто поцеловал меня в макушку. Глаза слипались… я зевнула, устраиваясь поудобнее, словно в гнездышке.Через некоторое время я уснула, лежа на груди у мужа. Он обнимал меня, защищая от бед, и я знала, что завтра точно наступит новый, счастливый день.

И все же, перед сном я поневоле вспомнила свое прошлое. Интересно... что сейчас происходит с теми, кто остался в том мире, где я родилась?Нет, я вовсе не желала им зла, даже Руслану, который обманул и бросил меня, словно наскучившую игрушку.Единственной, кого я до сих пор не могла простить – была директор приюта, и я даже поежилась в теплой кровати, представляя, как плохо сейчас детям, которые попали к ней в загребущие лапы...