Текст книги "Завет"

Автор книги: Эрик ван Ластбадер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 36 страниц)

Глава 13

Она приготовилась сделать все возможное, чтобы защитить Браво от рыцарей. Из окна джипа неожиданно высунулась голова водителя.

– Залезайте в машину! – крикнул он.

Дженни ошарашенно смотрела на Энтони Рюля, недоумевая, что он тут делает.

– Дядюшка Тони?! – воскликнул Браво.

Энтони бросил взгляд на велосипедиста и увидел, как тот поднял пистолет.

– Ну же, вы двое, давайте! Быстрей!

Дженни распахнула дверцу «БМВ» и встала рядом, закрывая собой Браво. Раздался выстрел; окно джипа разбилось, посыпалось стекло. Пригнув голову Браво вниз, Дженни втолкнула его в машину, на заднее сиденье, следом прыгнула внутрь сама. «БМВ» сорвался с места. Свирепо загудев, джип пронесся перед носом у двух притормозивших автомобилистов; одна из машин тут же получила удар от ехавшего следом и не успевшего сбросить скорость автомобиля. Энтони до отказа вывернул руль, джип перепрыгнул невысокий бордюр, ограничивающий площадь, и выехал на широкую мощеную дорогу. Миновав четыре автобуса, они помчались дальше. Велосипедист к этому времени безнадежно отстал, что Энтони удовлетворенно про себя отметил, бросив взгляд на зеркало заднего вида.

– Будь я один, вернулся бы и переехал этого ублюдка пару раз, – произнес он. Потом со смешком продолжил: – С другой стороны, будь я один, и его бы здесь не было, верно?

– Вот-вот, интересно узнать, – сухо сказала Дженни, – вы-то что здесь делаете?

– Минуточку! – подал голос Браво. – Вы что же, знакомы?

– Я тоже рад тебя видеть, – сказал Энтони, обращаясь к Дженни, словно Браво и не задавал никакого вопроса. Дженни, нахмурившись, сидела молча. Тогда он взглянул на Браво в зеркало и со смехом произнес: – И на что я только рассчитывал? Перед нами ведь Снежная Королева…

– Ага. Снежная Королева. Так меня прозвали стражи, – угрюмо пробормотала Дженни.

– Не без повода, надо сказать, – заметил Энтони.

– Ну конечно, – бросила она, – я всегда сама во всем виновата, чего там.

– Да будет тебе известно, крошка, так тебя называют не только стражи.

– Я не собираюсь обращать внимания на всякий вздор.

Энтони Рюль пожал плечами, словно давая понять, что это ее личное дело – прислушиваться или нет к его словам, а ему все равно.

Браво наблюдал за ними со все растущим изумлением. Оказывается, не только его отец долгие годы скрывал от него свою жизнь, но и дядюшка Тони!

– Что, Браво, удивлен? – сказал Энтони, словно прочитав его мысли.

– Не то слово. Дайте немного прийти в себя…

Они выехали из Старого Города и теперь мчались по району новостроек. Энтони снова и снова поворачивал, петляя по улицам, чтобы замести следы; джип выделывал крутые виражи, словно в компьютерной игре. Ну конечно, думал Браво, все прекрасно сходится! Дядя Тони тоже был членом ордена. Браво называл его дядюшкой не потому, что Энтони приходился ему родственником. Просто Рюль был ближайшим другом его отца…

– Вы так и не объяснили, какими судьбами оказались в Сен-Мало, – упрямо повторила Дженни. – Совпадением это быть не может.

– В мире Voire Dei ведь не бывает совпадений, верно, малышка? – Энтони покачал головой. – Конечно, я здесь не случайно. Я приехал сюда вслед за вторым ключом.

– Значит, теперь мы движемся к цели наперегонки с рыцарями, – сказал Браво.

– Похоже на то, – ответил дядя Тони. – Вот только рыцарям неизвестно местоположение тайника. Его знал только твой отец.

– Вот почему за мной следили и в Нью-Йорке, и в Вашингтоне, – сказал Браво. Он вспомнил, как Росси не дал подстрелить их возле дома Дженни, вспомнил резиновую пулю, попавшую в нее на кладбище. Теперь он окончательно убедился в своей правоте. Рыцари не собирались его убивать. Он нужен им, чтобы добраться до сокровищницы.

– Но ведь мы с Дженни избавились от слежки!

– Видишь ли, Браво, – ответил Энтони, – рыцари святого Клемента – чудовищная гидра, у которой немедленно отрастают четыре новых головы взамен каждой отрубленной.

– Жучков на Браво точно нет, – сказала Дженни. – Из Вашингтона он ничего не взял. Даже одежда новая.

Браво, наклонившись вперед, оперся о спинку кресла водителя.

– Верно… я, правда, взял несколько личных вещей отца, но о них никто, кроме меня, не знает.

Дженни кивнула.

– Получается, они нашли какой-то другой способ следить за тобой.

– И что же мне делать? – спросил Браво.

– Придерживаться плана. Положись на мудрость твоего отца. Это единственное, что остается, – ответил дядя Тони. – Кроме того, рядом с тобой ведь будет Дженни. – Он обогнал две машины, притормозившие перед стоящим грузовиком с работающим вхолостую двигателем. – Я сожалею о том, что случилось с твоим отцом. Таких, как он, я больше не знал, – достойнейший человек и преданный друг…

– Спасибо, – сказал Браво. – Это много для меня значит.

– Вы были самим близким другом Декстера в ордене и знали его дольше, чем кто-либо другой, – вступила в разговор Дженни. – Поэтому вы здесь?

– Разумеется. А ты решила, я приехал проверить, как ты справляешься со своими обязанностями? – произнес Энтони, презрительно фыркнув.

Энтони Рюль был высок и худощав; обветренная, загорелая кожа выдавала в нем человека, проводящего много времени на свежем воздухе. Он носил короткую стрижку с зачесанной вперед челкой, как у римских сенаторов; на висках серебрилась седина. Поперек левой скулы тянулся рваный выпуклый шрам, напоминающий восклицательный знак. Ему было уже под шестьдесят, но время обошлось с ним милостиво. Он до сих пор выглядел привлекательно, на него по-прежнему обращали внимание женщины.

– Впрочем, я тебя не виню. Кавано, тот и правда вбил себе в голову, что должен поехать вам на выручку. И я сказал бы «бедный Кавано», если бы покойник этого заслуживал!

Дженни посмотрела на него и отвернулась к окну.

Энтони скривил губы, словно случайно попробовал на вкус что-то подгнившее.

– Кавано не повезло, и хватит об этом, – сказал Браво. Ему становилось все более не по себе от продолжающейся перебранки, и он собирался положить этому конец. – Сейчас главное – добраться до Парижа. В девять вечера мы улетаем в Венецию.

Энтони кивнул.

– Буду счастлив помочь.

– Знаешь, Браво, смерть Декстера потрясла меня, но, честно говоря, не слишком удивила. Думаю, теперь ты понимаешь, о чем я. Деке знал, что ходит по лезвию ножа, знал, что его могут убить… возможно, понимал, что это неизбежно. Мы ведем ожесточенную войну со злом, Браво, и так будет, пока на земле есть рыцари святого Клемента. Как бы мне хотелось, чтобы дело обстояло иначе! Невозможно. Это просто и ясно, как день.

– Подозреваю, что смертельная вражда, пережившая века, может быть какой угодно, только не простой и ясной, – сказал Браво.

– О, да перед нами эксперт. – Энтони покачал головой. – Вместо того чтобы предаваться философским размышлениям, Браво, лучше используй свой блестящий ум для другого. Подумай, каким образом рыцари ухитряются узнавать о твоих передвижениях?

– Отец считал, – и Дженни тоже так думает, – что кто-то из посвященных высшей ступени предал орден. Что вы думаете об этом?

Энтони бросил на Дженни взгляд в зеркало заднего вида.

– Вижу, ты решила расширить круг своих обязанностей, крошка.

Дженни больше не смотрела на дорогу отсутствующим взглядом, заметил Браво. Теперь ее внимание было полностью обращено на Энтони Рюля.

– Вам неизвестно, кто это? – спросила она.

– Это была идея Декса, – мрачно ответил Энтони. – Я не придавал ей значения. Собственного мнения на этот счет у меня нет.

Они неслись по скоростному шоссе в сторону аэропорта Шарля де Голля. Энтони свернул на боковую трассу и, немного сбавив скорость, пару раз свернул. В очередной раз бросив взгляд в зеркало на дорогу, он сказал:

– Отлично. Хвостов нет.

Теперь они ехали по абсолютно прямому участку шоссе, где сразу заметили бы слежку.

– Рыцари охотятся за нашими тайнами, Браво, – продолжил Энтони. – Но особенно страстно они жаждут заполучить в свое распоряжение одну из них. Твой отец хранил ее всю жизнь.

– Я даже не знаю, что это.

– Разумеется. И Дженни не знает, и большинство других членов ордена. А я знаю. – Слева показался край автобана, Энтони перестроился на левую полосу, но въезд загородила стоящая поперек дороги разбитая машина, и ему пришлось проехать мимо.

Дженни полуобернулась, оглядывая дорогу через заднее окно.

– Что происходит? – спросил Браво.

Энтони напряженно подался вперед.

– У нас неприятности.

– Еще один хвост, – сказала Дженни, придвигаясь чуть ближе к Браво, чтобы удобнее было наблюдать за дорогой. – Белый «мерседес-купе», вон там, через три машины.

– Точно, – кивнул Энтони. – Но, боюсь, это не все.

– Почему? – спросил Браво.

– Та разбитая машина на въезде… – сказала Дженни.

– …Из-за которой мы не смогли выехать на шоссе, – закончил Энтони. Он вывернул руль, – джип слегка занесло, – и нажал на газ. Дженни и Браво вжало в спинки сидений.

– Проверим, на что способна эта машинка с ее двенадцатью цилиндрами, – бросил Энтони. – Думаю, должно хватить, чтобы унести отсюда ноги.

Браво увидел, как впереди на шоссе красный «ауди» перестроился в левый ряд и прибавил скорость, чтобы сохранить прежнее расстояние до «БМВ».

– Они зажимают нас в тиски! – воскликнула Дженни.

Энтони кивнул.

– Они и сзади, и спереди. Ну-ка, пристегнитесь, ребятишки!

Он принялся бросать джип по шоссе вправо и влево, объезжая машины на опасно близком расстоянии. Они определенно ехали быстрее всех на этой дороге. Теперь стало очевидно, что «мерседес» и «ауди» преследуют их.

Внезапно «ауди» замедлил движение. Энтони нажал на тормоза, шины заскользили по асфальту, и он сбросил передачу. Через секунду сзади в них врезался «мерседес». Энтони прибавил газу, джип прыгнул вперед. Маленький «ауди», гораздо легче двух других машин, резко набрав скорость, ловко ускользнув от удара.

– Плохо, – проговорил Энтони. – Могу поклясться, неспроста они держат нас на этой дороге.

В ту же секунду они увидели впереди на дороге минитрейлер. Двери фургона были распахнуты, вниз спущена стальная лесенка.

– Вот зачем нас зажали в тиски, – сказал Энтони. – Они гонят нас к трейлеру!

Слева показался съезд с магистрали. Энтони ждал до последнего, а потом резко свернул – прямо навстречу серому «рено». Водитель увидел несущийся на него «БМВ», и «рено», возмущенно загудев, вильнул в сторону, уходя от неминуемого столкновения. Джип выехал на шоссе.

Ни «мерседеса», ни «ауди» поблизости не было. Зато теперь они неслись по встречной полосе. Машины неистово гудели, визжали шины, водители, не веря собственным глазам, объезжали джип, отчаянно маневрируя, чтобы не врезаться в соседние автомобили или ограждение магистрали. В любой момент они могли запросто разбиться насмерть при лобовом столкновении. К счастью, вскоре в потоке машин образовался просвет, и Энтони использовал эти несколько мгновений для поворота. Джип описал крутую петлю и влился в общий поток.

Они находились неподалеку от Шартра, впереди располагался Дрю. Энтони съехал с шоссе и остановил «БМВ». Достав мобильный телефон, он сделал короткий звонок, говоря при этом так тихо, что ни Дженни, ни Браво не разобрали слов.

В Дрю они въехали через шесть минут. Это оказался небольшой промышленный городок. Литейные цеха, нефтеперерабатывающие заводы, бесконечные фабричные кварталы. Здесь изготавливали корпуса для телевизоров и бойлеров, химикаты и все в таком роде. Неудивительно, что городок производил довольно тягостное, унылое впечатление, несмотря на обилие деревьев и клумб с цветами. Мрачное готическое здание собора святого Петра было одной из немногих сохранившихся средневековых построек, напоминающих о временах, когда Дрю принадлежал графам де Вексин и нормандским герцогам.

– Все графы де Вексин были членами ордена, – сказал Энтони. – В этом смысле Дрю по-прежнему принадлежит нам. За каждого из наших людей здесь я могу лично поручиться.

Возле собора они вышли из машины. Их встретил подтянутый молодой человек в джинсах и футболке; глаза его были полностью закрыты солнечными очками.

Проигнорировав Браво и Дженни, словно их здесь и не было, он обменялся ключами с Энтони, после чего направился к «БМВ» и уехал.

В соборе святого Петра было прохладно и сумрачно, в воздухе пахло ладаном. Голоса, нараспев бормочущие молитвы, сливались в общий монотонный хор. Энтони провел их в темный боковой придел. Дженни и Браво увидели на стене изображение распятого Христа, – худое, изнуренное тело, глаза возведены к небу…

Все трое стояли рядом, прислушиваясь к чьим-то тихим торопливым шагам. В сумраке мелькали неясные тени. Браво чувствовал, как над ним, словно волны залива Сен-Мало, сомкнулся тайный мир Voire Dei. Время от времени мимо проходили группки туристов; спешили по своим неведомым делам священнослужители. Люди казались бесконечно далекими, словно он смотрел на старую, выцветшую фотографию. Дженни была права, подумал Браво: он никогда уже не сможет вернуться к прежней жизни.

Наконец Энтони снял темные очки и тихо произнес, обращаясь к Браво:

– Послушай меня, Браво. Возможно, позже у нас с тобой просто не будет возможности обсудить то, что доверил мне твой отец. Орден хранил эту тайну веками, а Ватикан все это время жаждал заполучить ее для себя. В сокровищнице хранится отрывок Завета.

– Завета? – переспросил Браво. – Какого Завета?

Глаза Энтони вспыхнули, Браво увидел на его лице выражение такой страсти, с какой никогда прежде не сталкивался.

– Завета Иисуса Христа.

Сердце у Браво мучительно екнуло.

– Вы это серьезно?

– Я никогда не был более серьезен, – ответил Энтони.

Мимо прошел священник, с улыбкой кивнув им в знак приветствия. Все трое молчали, пока он не скрылся в глубине собора.

Энтони продолжил рассказ; голос его стал тише и глубже.

– Скажи, Браво, ты ведь знаком с Тайным Евангелием от Марка?

– Да, конечно, – Браво кивнул. – В 1958 году один ученый, работая в библиотеке монастыря Саввы Освященного под Иерусалимом, обнаружил сделанные от руки записи на форзацных листах «Epistolae genuinae S. Ignatii Martyris» [18]18
  «Подлинные послания святого мученика Игнатия» (лат.).


[Закрыть]Исаака Восса 1646 года издания.

– Как обычно, полная выкладка, – улыбнулся Энтони.

– «И пришли они в Вифанию, и была там одна женщина, брат которой умер. И подойдя, она пала ниц перед Иисусом и говорит Ему: сыне Давидов, помилуй меня! Ученики же упрекали ее. И, разгневавшись, Иисус ушел с нею в сад, где была гробница… И войдя немедленно, где был юноша, протянул руку и поднял его».

Энтони тихонько рассмеялся, не удержавшись.

– Да, память у тебя необыкновенная.

– Тайное Евангелие высмеивалось большинством специалистов. Иисус изображен в нем чудотворцем, что идет вразрез с догматами церкви. В нем детально описывается, как Иисус воскресил не только Лазаря, но и этого мальчика, и многих других.

– В точности так, – сказал Энтони. – Тайное Евангелие сочли настолько опасным, что в четвертом веке церковью были тайно изъяты и уничтожены все экземпляры. По крайней мере, они долго так думали.

– И это одна из тайн, которые было поручено хранить моему отцу?

– Верно, – ответил Энтони.

– И вы полагаете, это правда? – спросил Браво.

– Я знаю точно, – сказал Энтони. – Отрывок Завета подтверждает подлинность рукописи. Вот почему так важно, чтобы манускрипты, веками хранившиеся в нашей сокровищнице, не попали в лапы рыцарей святого Клемента. Если это случится, они, без сомнения, бесследно уничтожат рукописи, словно их никогда не существовало.

– Если то, что вы мне рассказали, правда, – сказал Браво, – почему орден хранит это в тайне? Это ведь не просто религиозный артефакт, это историческое чудо, часть нашего наследия. Почему нельзя объявить о нем миру?

– Это противоречило бы основным принципам ордена, чего мы не можем допустить.

– Не понимаю…

– Мы владеем не только Заветом, – проговорил Энтони. – В сокровищнице ордена находится Квинтэссенция. Пятый элемент.

– Что? – Браво вздрогнул и уставился на Энтони, словно его укололи иголкой.

Тот кивнул.

– Ты не ослышался.

– Пятая сущность? Притча во языцех средневековых философов? Они полагали, что вселенная состоит из четырех элементов – земли, воды, воздуха, огня – и Квинтэссенции, пятого элемента, заключающего в себе сущность жизни… Я всегда думал, что Квинтэссенция – это миф, вроде алхимических реакций и обращения воды в вино…

– Уверяю тебя, она вполне реальна, – сказал Энтони.

– Но что она такое? Ее можно увидеть, почувствовать, осязать… или человеку этого не дано?

– В своем Завете Иисус описывает ее как «масло», но подразумевать он мог что угодно, не обязательно то, что мы называем маслом сегодня. – Энтони понизил голос. – Почему отрывок Завета так опасен для церкви? Потому что в нем записано самим Иисусом: Лазарь и остальные были воскрешены при помощи Квинтэссенции.

– Но это противоречит традиционной доктрине. В Священном Писании сказано, что Иисус воскресил Лазаря данной ему божественной властью.

– Именно так; и это толкование было принято как единственное с незапамятных времен, – подхватил Энтони. – В Завете же ясно сказано: Лазаря вернула к жизни Квинтэссенция. Иисус ничего не говорит о своей божественной силе.

– Постойте-ка… – пробормотал пораженный Браво.

– Да-да, видишь, как действует это знание, какие выводы напрашиваются сами собой! Если Лазарь воскрес благодаря Квинтэссенции, а не божественной власти Христа, значит, Иисус был просто целителем, церковь всегда пресекала распространение подобных идей. И еще: возможно, после смерти Иисуса его ученики, забрав тело, воскресили его при помощи Квинтэссенции…

У Браво закружилась голова. Наконец он понял.

– Если это станет известно… столпы, на которых держится католическая церковь, рухнут, поскольку заново встанет вопрос: был ли Иисус действительно Сыном Божьим?

– Из-за этого во все времена проливалась кровь. Убивали правителей, сменялись режимы, погибло неисчислимое число людей. – Энтони внимательно вглядывался в смутные тени за колоннами. – Твой отец рассказал мне, что прочел Завет; его подлинность несомненна. Это действительно фрагмент древней рукописи Христа, сомнений быть не может.

Браво стоял совершенно неподвижно, охваченный странным оцепенением. Для человека с его образованием мысль о существовании подобной рукописи была сродни неожиданной находке святого Грааля. И, как будто этого мало, еще и Квинтэссенция! Неужели все, что рассказал ему дядя Тони, правда? От одной мысли перехватывало дыхание.

– Если орден и правда владел Квинтэссенцией долгие годы, если она действительно существует, – сказал Браво, – почему вы никогда не пользовались ей, чтобы исцелять больных и увечных?

– Именно об этом так горячо спорили в свое время – восемь столетий тому назад, в двенадцатом веке, – фра Леони, хранитель сокровищницы, и фра Просперо, великий магистр ордена. – Энтони по-прежнему бросал быстрые взгляды в темноту. – Две самые веские причины, чтобы Квинтэссенция оставалась в тайнике нетронутой, таковы: во-первых, человек не должен быть бессмертен, это противоречит его существу, как и неестественно долгая жизнь; во-вторых, весть о существовании Квинтэссенции не принесла бы людям блага. Как ты думаешь, Браво, что произошло бы, узнай они о пятом элементе? Человечество всем скопом кинулось бы за своей толикой бессмертия. Впрочем, нет, до этого наверняка бы не дошло: сильные мира сего сумели бы прежде выкрасть ее, чтобы тайно использовать по своему усмотрению, продлевая собственные жизни. Время от времени применяя Квинтэссенцию, они смогли бы жить практически вечно.

Мысли в голове у Браво мелькали с лихорадочной скоростью. Вот почему рыцари пустились во все тяжкие именно сейчас. За этим стоит Ватикан. Им нужно во что бы то ни стало найти Квинтэссенцию. Папа серьезно болен, возможно, умирает. Если так, Квинтэссенция – его последний шанс. Чем хуже становится Папе, тем настойчивее требуют от рыцарей найти тайник ордена, – и тем большие полномочия им предоставляются… Придется это учесть. Ватикан до сих пор обладал колоссальным влиянием, незримой сетью опутав все уголки земного шара, где только слышали о вере Христовой.

– Таким образом, власть, и так почти полностью сконцентрированная в руках немногих, станет абсолютной, – продолжал тем временем Энтони. – Политики, экстремисты, мерзавцы самого разного толка захотят использовать Квинтэссенцию в своих интересах, а вовсе не на благо человечества. Наступит полный хаос. – Он грустно покачал головой. – Нет, это слишком могущественная тайна, людям не под силу с ней совладать. На первый взгляд – подарок небес, но с подобных подарков и начинаются все бедствия…

– Если, по мнению ордена, это так опасно, почему не уничтожить Квинтэссенцию?

– Это, как ты понимаешь, вопрос не ко мне… Но любой историк – и ты, полагаю, прекрасно это понимаешь и просто испытываешь меня – счел бы варварским преступлением намеренное уничтожение подобного чуда. Ведь она сохранилась со времен жизни Христа, и сам Иисус держал ее в…

Видимо, Энтони что-то заметил среди пляшущих теней, потому что, прервавшись, торопливо произнес:

– Идемте, идемте, быстрее! – и повел их в глубь придела. Они дошли до грубо оштукатуренной стены, и Энтони, пошарив по поверхности, нащупал небольшую стеклянную ручку. Потянув за нее, он открыл низкую дверь.

Втолкнув их в темный дверной проем, он проговорил:

– Коридор ведет к боковому входу в собор. Впереди несколько поворотов, дверь на улицу – в самом конце, не перепутаете.

– Кого вы заметили? – спросила Дженни.

– Неважно, – нетерпеливо сказал Браво. – Идем, дядя Тони!

– Я остаюсь. – Он вложил в ладонь Дженни ключи, полученные от давешнего молодого человека.

– Ну, нет, – сказала Дженни. – Я не позволю вам…

– Делай свою работу, – оборвал ее Энтони, – защищай Браво. Предоставь мне разобраться с этими людьми. Кроме того, вам нужно спешить. Если я не отвлеку их на себя, вы опоздаете на самолет.

– Я не оставлю вас здесь одного, – вступил Браво. – Не вы ли научили меня никогда не убегать с поля боя? И я, черт возьми, не собираюсь пробовать, в особенности сейчас.

Энтони положил руки на плечи Браво.

– Браво, мне очень дороги твои слова и твои чувства, поверь. Но в Voire Dei имеют значение не слова, а действия. Чувствам нет места в нашем мире.

– Этого не может быть.

– Очень скоро ты поймешь, что я прав. – Он крепче сжал плечи Браво. – Как бы то ни было, у каждого из нас своя миссия. Твоя задача – охранять сокровищницу ордена. Ты хранитель, Браво; что бы ни случилось, помни – это главное.

Он посмотрел прямо в глаза Браво. Энтони умел смотреть так, что собеседник понимал: во всей вселенной существуют только они двое.

– С тех пор, как погибли Декстер и еще несколько человек из внутреннего круга, мы фактически лишились руководства. Орден сейчас уязвим, как никогда. Если ты не найдешь тайник… или, что гораздо хуже, его захватят рыцари святого Клемента, – все будет кончено. У них в руках окажется все, чем мы владели долгие годы. Трудно даже представить себе масштабы последующего бедствия. Получив в свое распоряжение Квинтэссенцию, рыцари обретут бесконечную власть. Они смогут манипулировать высшими правительственными чиновниками, крупными дельцами… террористами. Они будут приказывать, а остальные – беспрекословно подчиняться. Судьба мира окажется в их руках.

Дженни зажала ключи в кулаке.

Энтони одобрительно кивнул.

– Поедете на черном «ауди-кабриолете». Хорошая машинка, быстрая и маневренная. – Он вкратце объяснил, как найти машину. – Вперед!

Чуть ли не силой вытолкав Дженни и Браво в темный коридор, он прикрыл дверь и обернулся навстречу рыцарям, входящим в церковь.

– Вон тот, с золотой серьгой в левом ухе…

– Вижу, – сказал Браво.

Они стояли в тени возле бокового входа. Послеполуденное, почти вечернее солнце заливало все кругом мягким и густым, словно мед, светом. На землю ложились длинные синие тени. Рыцарь с золотой сережкой в ухе стоял на другой стороне улицы, непринужденно прислонившись к капоту белого «мерседеса», и пытался изображать полную беспечность, но получалось не слишком убедительно. Его выдавали глаза. Цепким, жестким взглядом он окидывал каждого, кто появлялся в поле зрения.

– Давай, спокойно идем к машине, как будто мы тут ни при чем, – деловито сказала Дженни. – Главное, не привлекать к себе лишнего внимания. Иди не слишком быстро и не слишком медленно и не смотри в его сторону.

– Он узнает меня и нападет.

– Я тебя подстрахую, – сказала она. – До тех пор, пока он не подозревает, что ты интересуешься им, все в порядке, ясно?

Браво кивнул и вышел из спасительной тени утопленных в стене дверей собора на залитую солнцем улицу. Сердце колотилось как бешеное, в ушах шумело. Он чувствовал, что ноги плохо гнутся и что он идет слишком быстро… Усилием воли Браво заставил себя немного расслабиться и пошел медленнее.

Вокруг все двигалось, невероятно трудно было сдерживаться и не смотреть в сторону рыцаря. Он вспомнил, как в детстве ему не давала покоя удивительная способность актеров не обращать внимания на работающие камеры. Теперь он сам чувствовал себя актером в кадре. Нельзя, ни в коем случае нельзя переводить взгляд на этого парня с золотой серьгой.

Пока он не подозревает, что ты интересуешься им, все в порядке, ясно?

Браво шагнул на улицу с тротуара. Проверив, нет ли поблизости машин, он начал переходить дорогу. Черный «ауди» с откинутым верхом был прямо впереди. Вокруг ни души. Впрочем, кто может сказать наверняка? Он шагал по асфальту внешне спокойно, но нервы были натянуты до предела.

Краешком глаза он уловил какое-то движение слева. Именно там стоял рыцарь, прислонившись к белому «мерседесу»!

Он приближается!

Браво, держась из последних сил, смотрел вперед, на «ауди». Он убеждал себя, что Дженни можно доверять, она знает, что делает, ее план сработает. В любом случае, сомневаться поздно. Он сам согласился на это, и отступать некуда.

Один шаг, другой… третий… чья-то рука с длинными холеными пальцами сгребла его рубашку, ногти впились в кожу. Браво обернулся. Блеснул металл – золотая сережка! – а потом еще раз, ослепительно ярко; рыцарь вытащил пистолет, и по стальному корпусу промелькнул солнечный зайчик.

Браво успел увидеть выражение триумфа на его узком лице. В следующее мгновение его темные глаза закатились, тело обмякло. Дженни, беззвучно появившись сзади, подхватила рыцаря под мышки, и вдвоем с Браво они оттащили его к обочине.

Какая-то парочка, проходя мимо, бросила на них подозрительный взгляд. Дженни мило улыбнулась в ответ.

– Наш приятель немного перебрал за обедом…

Парочка поспешила прочь, очевидно, не желая портить приятную прогулку разговорами с подозрительными типами.

Прислонив бесчувственного рыцаря к металлическому ограждению, они сели в машину и покинули городок.

Они добрались до аэропорта Шарля де Голля без проблем, но времени оставалось в обрез. Впрочем, оба были даже рады этому: у них не было никакого желания околачиваться вокруг аэропорта, рискуя в любой момент подвергнуться очередной атаке рыцарей. Хотя Дженни была уверена, что из Дрю они уехали незамеченными. С того момента, как они покинули собор святого Петра, она все время была настороже, ожидая чего угодно.

Всю дорогу до Парижа оба думали об Энтони Рюле. Для Браво Энтони был практически вторым отцом; он часто заменял Декстера, когда тот не мог присутствовать на спортивных соревнованиях или на спектаклях школьного театра, в которых участвовал его сын. Рюль не был женат, у него не было своих детей, и он явно ценил их с Браво отношения. Ему нравилось давать мальчику ценные советы и учить разнообразным маленьким хитростям. Понятное дело, в детстве Браво обожал дядю Тони. Но почему Энтони обладал профессиональной подготовкой именно в тех видах спорта, которыми по настоянию отца Браво сам занимался с самого раннего возраста? Почему поощрял его увлеченность учебой и упрямое стремление к успеху? Раньше Браво просто не приходило в голову задумываться об этом. Ну конечно, это не могло быть случайностью!

– Должно быть, тебе было безумно интересно с Энтони, – сказала Дженни, пока они искали место для стоянки, пытаясь разобраться во множестве непонятных знаков. Попав на территорию французского аэропорта, любой нормальный человек начинает подозревать, что его запутывают намеренно. – Расскажешь?

– Это было здорово, – ответил Браво, указывая Дженни на вроде бы освободившееся место в конце шеренги машин. – Дядя Тони был мне как отец, только мы с ним не ссорились: между нами не стояли вечные противоречия, как между мной и отцом.

– Примерно такого ответа я и ожидала.

– А как насчет ваших с ним отношений? – На облюбованном ими месте кто-то уже припарковался прямо посередине разделительной линии; оставшийся пятачок асфальта был слишком мал даже для кабриолета. – Ты пререкаешься со всеми своими наставниками?

Дженни пожала плечами.

– Как правило, да. Но, знаешь, с Энтони все немного иначе.

– Не говори, что между вами что-то есть.

Она поморщилась.

– Да нет, ничего подобного.

Они втиснулись на освободившееся место в соседнем ряду. Дженни молчала, сидя очень прямо; взгляд был устремлен в пустоту.

Браво узнал этот взгляд, выдававший напряженное раздумье. Он уже понял, что Дженни невероятно тяжело дается откровенность. В Мон-Сен-Мишель она ненадолго забыла об этом, а потом снова отгородилась от него стеной отчуждения.

– Если не хочешь говорить, не надо…

– Помолчи! – резко оборвала она его. Решившись, она, казалось, торопилась высказать вслух то, что было у нее на душе. – Я очень уважаю Энтони. Я всегда считала его и твоего отца действительно замечательными людьми. Вот почему меня так задевает, когда он надо мной насмехается.

– Он насмехается, потому что ты ему небезразлична, – сказал Браво.

– Да что ты?

Браво кивнул.

– Поверь мне. Он и надо мной всегда подшучивал.

Дженни посмотрела на Браво, словно чтобы убедиться в искренности его слов. А до него наконец дошло, какую высокую цену она заплатила за возможность служить ордену. Теперь она постоянно ожидала насмешек от любого мужчины, с которым общалась.

Он тихо сказал первое, что пришло ему в голову, чтобы подбодрить ее:

– Дороти Паркер как-то заметила, что насмешка может быть щитом, но не оружием…

Дженни молча смотрела на него. Потом, наконец, произнесла:

– Рискну предположить, что Дороти Паркер не была знакома с миром Voire Dei.

Она выбралась из «ауди» под тем предлогом, что у нее затекли ноги. На самом деле она боялась, что Браво по выражению лица прочтет ее мысли. Он догадался, как дорого стоило ей положение в ордене, и, чтобы хоть немного утешить ее, припомнил слова известной писательницы, чье язвительное перо не щадило ни мужчин, ни женщин. Дженни была удивлена и глубоко тронута. Но она не могла позволить себе ни малейшей слабости, особенно теперь, после того, как на короткое время забыла об осторожности…