Текст книги "Часовые вселенной"

Автор книги: Эрик Фрэнк Рассел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 63 страниц) [доступный отрывок для чтения: 23 страниц]

  Глава 8

И тут полицейский хлопнул его по плечу.

– Спускайся, ты, остолоп!

– Спускаться? – Моури недоуменно посмотрел на него. – Куда? В чем дело?

– В убежище! – заорал полицейский, размахивая руками. – Ты что, не узнаешь сигнал воздушной тревоги?

Не дожидаясь ответа, он ринулся дальше, крича другим прохожим:

– Спускайтесь! Все вниз! Вниз!

Повернувшись, Моури направился к ближайшему административному зданию и по узкой крутой лестнице спустился в подвал. Он с удивлением обнаружил его полным народу. Несколько сотен человек сошли в убежище, не дожидаясь напоминаний. Они сидели на деревянных скамьях, стояли, прислонившись к стенам, толпились посередине подвала, и Джеймсу пришлось сесть на собственный чемодан.

Сидевший рядом с Моури старичок, уставившись на него слезящимися глазами, раздраженно сказал:

– Воздушная тревога! И что вы думаете по этому поводу?

– Ничего, – ответил Моури. – Что толку об этом думать? Все равно от меня ничего не зависит.

– Но ведь мы недавно разбили спакумский космический флот, – заверещал старичок, обращаясь в лице Моури ко всем, находившимся в убежище. – Об этом тысячу и один раз твердили по радио и в газетах. Спакумский флот уничтожен! Так почему же объявляют тревогу, а? Ну-ка, объясните мне.

– Возможно, это учебная тревога, – попытался успокоить его Моури.

– Учебная? – старик в ярости плюнул. – Кто сказал, что учебная? Да и зачем нам учебные тревоги? Если спакумские силы разбиты, незачем нам прятаться! Нам не от кого прятаться! И нам не нужны учебные тревоги!

– Что вы ко мне привязались? – сказал Моури; въедливый старикан уже утомил его. – В конце концов, не я же дал сигнал тревоги.

– Но какой-то поганый идиот его дал! – настаивал старичок. – Какой-то лжец, соко, который выкручивает нам, что война почти закончена, хотя до этого еще очень далеко! Откуда нам знать, сколько правды в их словах? – Он опять плюнул на пол. – Сначала блестящая победа в секторе Центавра, потом объявляют воздушную тревогу. Они, наверное, думают, что мы – сборище…

Тут к нему подскочил коренастый, плотный мужчина и заорал:

– Заткнись!

Но старичок слишком увлекся своими излияниями, чтобы сохранить осторожность, слишком разгорячился, чтобы обратить внимание на властные нотки в голосе коренастого. Он гаркнул в ответ:

– Не собираюсь! Я шел домой, а меня сюда затолкали – какому-то болвану, видите ли, приспичило включить сирену и…

Коренастый мужчина отвернул лацкан куртки, под которым обнаружился значок тайной полиции, и свирепо гаркнул:

– Я сказал, замолчать!

– Что вы себе позволяете? В моем возрасте я не собираюсь…

Резким движением Коренастый выхватил резиновую дубинку и изо всех сил ударил старика по голове. Тот упал как подкошенный.

Кто-то выкрикнул из толпы:

– Какой позор!

Несколько человек что-то пробормотали, люди заволновались, но никто ничего не сделал.

Ухмыляясь, Коренастый обвел толпу вызывающим взглядом и дважды пнул старика – в лицо и в живот. Подняв голову, он уставился на Моури и с вызовом спросил:

– Ну?

Моури спокойно произнес:

– Вы из Кайтемпи?

– Предположим. Тебе-то что за дело?

– Просто решил полюбопытствовать.

– Совершенно ни к чему. Не суй нос куда не следует, парень.

Толпа снова зашевелилась и неодобрительно загудела. В убежище спустились двое полицейских и уселись на нижней ступеньке лестницы, вытирая вспотевшие лица. Нервы у них, похоже, были на пределе. Агент Кайтемпи присоединился к ним, вытащил из кармана пистолет и положил на колено. Моури загадочно улыбнулся. Старик все еще не пришел в сознание, дыхание с хрипом вырывалось из его горла.

Постепенно в подвале воцарилась полная тишина, снаружи не доносилось ни звука. Люди напряженно прислушивались, стараясь уловить любой шорох, доносившийся с улицы. И вот через полчаса послышались отдаленные хлопки пусковых установок, затем – резкий пронзительный вой ракет противовоздушной обороны.

Напряжение сразу же увеличилось – всем стало ясно, что это не салют. Где-то недалеко находится спакумский корабль, и его смертоносный груз может в любой момент обрушиться на их головы.

Еще один ракетный залп. Снова тишина. Полицейские и агент поднялись, прошли в глубь подвала и сели лицом к лестнице. В убежище было слышно только учащенное дыхание людей; некоторые дышали судорожно, словно им не хватало воздуха. На всех лицах читался страх, в воздухе кисло запахло потом. Моури подумал, как чертовски нелепо будет погибнуть под бомбами земного корабля.

Через десять минут пол содрогнулся, стены заходили ходуном и все здание затряслось. С улицы долетел звон бьющегося стекла – очевидно, докатилась ударная волна. Но других звуков не последовало – ни грохота мощного взрыва, ни монотонного рева двигателей промчавшегося в стратосфере корабля. И эта тишина была на редкость зловещей.

Только через три часа раздался сигнал отбоя. Облегченно вздыхая, люди поспешили наружу, равнодушно переступая через тело старика, – он так и остался лежать в убежище. Полицейские отправились налево, коренастый агент Кайтемпи – в другую сторону. Моури нагнал его и вежливо произнес:

– Отделались легким испугом. Полагаю, взрыв произошел достаточно далеко.

Агент что-то буркнул.

– Я хотел поговорить с вами, – продолжал Моури, – но в убежище было слишком много народу.

– Да? Ну, давай, поговорим.

В ответ Моури вытащил удостоверение, офицерскую карточку и показал их Коренастому.

– Полковник Халопти, военная разведка.

Просмотрев документы, агент несколько смягчился.

– Так что же вы хотели сказать – что-нибудь об этом упрямом старом болване?

– Нет, он свое получил. Здорово вы с ним разделались. – Моури отметил самодовольное выражение, появившееся на лице агента, и добавил: – Такой старикашка вполне мог завести всю толпу.

– Да, это так. Лучшее средство управления этим стадом – вовремя обезвредить заводил.

– Когда прозвучал сигнал тревоги, я направлялся в городской штаб Кайтемпи – просить в помощь себе надежного агента, – объяснил Моури. – А вы, я вижу, парень не промах – как раз такой мне и нужен. Как вас зовут?

– Саграматолу.

– А, так вы из системы К-171? Там у всех такие сложные имена.

– Да. А вы, как я понимаю, с Диракты. Халопти – диракское имя, и к тому же у вас машамский акцент.

Моури рассмеялся.

– Экие мы с вами проницательные – ничего от нас не скроется!..

– Да уж.

Коренастый посмотрел на Моури с явным любопытством и спросил:

– Зачем я вам понадобился?

– Я собираюсь взять руководителя одной из ячеек ДАГ. Все надо сделать быстро и без шума. Если послать за ним полсотни человек – его дружки успеют лечь на дно. Лучшая тактика – хватать их по одному. Как говорят спакумы – «Тише едешь, дальше будешь».

– Да, так лучше всего, – согласился Саграматолу.

– Я мог бы справиться и один, но мне нужен человек на случай, если этот тип попытается смыться через черный ход. – Он сделал паузу, дав возможность собеседнику вникнуть в смысл его слов, и закончил: – Если вы сможете мне помочь – это украсит ваш послужной список.

Глаза у агента сузились и сверкнули; слова Моури явно воодушевили его. Коренастый кивнул головой.

– Я был бы рад, если только в штабе не возражают.

– Можете спросить их, – небрежно ответил Моури, внутренне похолодев. – И знаете, что будет?

– Что?

– Они не разрешат пойти вам и подсунут мне офицера постарше чином, – Моури сделал презрительный жест. – Я сам – полковник, но в данном случае предпочитаю, чтобы со мной был крепкий опытный работник, которого я выберу лично.

Коренастый выпятил грудь.

– Да уж, можете получить такого кадра. Знаете, офицеры бывают разные.

– Вот именно! Ну так что, вы пойдете?

– Конечно! Мне достаточно вашего слова. Когда мы начнем?

– Немедленно.

– Прекрасно, – сказал Саграматолу, что-то соображая про себя. – Во всяком случае, еще три часа я на дежурстве.

– Замечательно. У вас есть динокар гражданского образца?

– Все наши дино не должны отличаться от обычных.

– На моем – военная эмблема, – солгал Моури. – Лучше возьмем ваш.

Коренастый согласился без возражений – еще бы, такой шанс отличиться! Палачи, служившие в Кайтемпи, страдали особой формой алчности – их не могла не соблазнить возможность найти еще одну жертву.

Они вышли к стоянке, и Саграматолу сел за руль большого черного дино. Забросив чемодан на заднее сиденье, Моури сел рядом. Машина выехала на улицу.

– Куда?

– Южный район, за заводом Рид Энджин. Дальше я покажу.

Театрально рубанув рукой по шее, Коренастый сообщил:

– Мы уже по горло сыты мерзавцами из ДАГ. Давно пора с ними разделаться. Как вы их выследили?

– Мы засекли эту ячейку на Диракте. Один из них попался нам в руки и заговорил.

– Пришлось с ним повозиться? – причмокнув, предположил Саграматолу.

– Да.

– Только так можно что-то выколотить из них, – он свернул за угол, еще раз причмокнул. – Если хорошенько поработать, у них развязываются языки. Правда, это не спасает их от смерти.

– Само собой, – одобрительно подтвердил Моури.

– Недавно мы забрали дюжину в баре, что в квартале Лаксин, – сообщил Саграматолу. – Тоже раскололись. Но пока что не сообщили ничего дельного. Сознались во всех мыслимых преступлениях, кроме членства в ДАГ. Утверждают, что об этой организации им ничего не известно.

– Как вы вышли на этот бар?

– Одному болвану отрезали голову – с трудом его опознали. Оказалось, он был завсегдатаем заведения. Мы навели справки и схватили несколько его любящих друзей. Шестеро уже сознались в убийстве.

– Шесть человек? – Моури нахмурился.

– Да. Они прикончили своего приятеля в разное время, в шести разных местах, имея на то шесть разных причин. Грязные соко, конечно, врут, но мы из них выжмем правду!

– Судя по вашим словам, больше похоже на обычные бандитские разборки. Где же здесь политические мотивы?

– Не знаю. Начальство это с нами не обсуждает. Вроде бы точно известно, что с тем типом расправилась ДАГ, значит, кто бы это ни сделал, он связан с организацией.

– Может быть, бандитам просто заплатили, – предположил Моури.

– Возможно. Их тоже могли обмануть. – Коренастый с отвращением фыркнул. – Нам и с войной достаточно хлопот, а тут еще эти подпольщики… Просто с ног сбились. Так больше продолжаться не может.

– А как облавы на улицах, дали что-нибудь?

– Сначала нам вроде бы везло, но потом о них стало всем известно. Мы решили прекратить облавы дней на десять. Пусть мерзавцы успокоятся и почувствуют себя в безопасности. Тут-то мы их и накроем!

– Отличная мысль! Да, в наше время приходится шевелить мозгами!

– Не без этого, полковник!

Моури тронул агента за плечо.

– Вот мы и приехали. Сейчас налево, а потом сразу направо.

Машина промчалась мимо ограды машиностроительного завода, въехала на узкую ухабистую улицу и свернула в другой переулок. Вокруг тянулись полупустынные кварталы трущоб – ветхие здания, перемежавшиеся пустырями и помойками. Они остановились и вышли из динокара.

Оглядевшись, Саграматолу сказал:

– Типичный рассадник всякой заразы. Пару лет назад мы выкурили отсюда шайку религиозных фанатиков. Они справляли свои мерзкие обряды в одном из старых складов.

Моури брезгливо сморщился:

– Вы хотите сказать, что они исповедовали религию спакумов?

– Да, настоящие верующие! Но на виселице языки у них вываливались не хуже, чем у любого грешника. – Саграматолу ухмыльнулся – воспоминания, видимо, были приятными. Потом он взглянул на Моури. – Теперь куда?

– По этому переулку.

Моури первым вошел в длинный грязный переулок, заканчивающийся тупиком. Через несколько минут они уперлись в глухую двенадцатифутовую стену. Переулок был пуст, лишь слабый гул движения на ближайшей магистрали да скрип ржавого дорожного указателя, раскачивавшегося на ветру, нарушали тишину.

Моури кивнул на дверь в стене:

– Черный ход. Мне нужно две-три минуты, чтобы обойти кругом и добраться до парадного подъезда. А потом могут быть любые неожиданности. – Он попытался открыть дверь, но она не поддавалась. – Заперта.

– Лучше открыть, чтобы ему было куда бежать, – предложил Саграматолу. – Когда он поймет, что приперт к стенке, то может попытаться застрелить вас, чтобы улизнуть с главного хода. Тогда я не смогу помочь. Эти соко становятся опасными, когда им нечего терять. – Агент полез в карман и вытащил связку отмычек. Ухмыляясь, он добавил:

– Лучше позволить ему сбежать – тогда он попадет прямо мне в руки.

С этими словами Саграматолу повернулся к двери, оказавшись спиной к Моури, начал возиться с замком. Моури оглянулся.

В переулке никого не было.

Вытащив пистолет, он спокойно, с расстановкой произнес:

– Ты пнул старика, когда тот валялся без сознания.

– Да, конечно, – отозвался агент, все еще пытаясь открыть замок. – Надеюсь, этот придурок уже сдох. – Внезапно голос Саграматолу осекся: офицер понял всю неуместность замечания Моури. Агент обернулся, опираясь рукой о дверь; дуло пистолета смотрело ему в лоб. – Что это? Что… что ты…

Выстрел был не громче хлопка пневматического пистолета. Мгновение Саграматолу держался на ногах, во лбу у него зияло голубоватое отверстие. Его рот раскрылся в идиотской гримасе. Потом колени агента подогнулись, и он рухнул лицом вниз.

Сунув пистолет в карман, Моури склонился над телом. Не теряя времени, он обыскал труп Коренастого, проверил содержимое бумажника, но взял только полицейский значок. Быстро покинув переулок, он сел в машину, доехал до центра города и затормозил неподалеку от магазина подержанных динокаров. Он прошел пешком остаток пути до площадки, где стояло множество видавших виды машин. К Моури мгновенно подскочил тощий сири, его хитрые глазки блеснули, когда он оценил дорогой костюм, часы и платиновый браслет клиента – тут пахло поживой!

– Вам повезло, – вкрадчиво объявил Тощий. – Вы попали в единственное место на Джеймеке, где можно купить за бесценок хорошую вещь. Торгуем чуть ли не в убыток себе. Не теряйтесь! Идет война, цены вот-вот подскочат, в любом случае не прогадаете. Вот, взгляните на этого красавца! А цена! Подарок, просто подарок! Это…

– Со зрением у меня все в порядке, – прервал его Моури.

– Да-да, конечно! Я только хотел обратить ваше внимание…

– Я знаю, что мне нужно, – оборвал продавца Моури. – И не собираюсь ездить на такой развалине. Я не самоубийца.

– Но…

– Как вы заметили, идет война! И очень скоро запчасти будет совершенно невозможно достать. Мне нужна машина, которую я мог бы разобрать на детали. – Он показал на ближайший динокар. – Например вот эта. Сколько?

– Она в прекрасном состоянии, – принялся расписывать продавец, стараясь не встречаться с Моури взглядом. – Мотор совсем новенький. И посмотрите на номер… прошла перерегистрацию.

– Это я вижу!

– …и ни одной дырочки в корпусе… Я ее даром отдаю, просто даром.

– Сколько?

– Девятьсот девяносто, – сказал продавец, еще раз взглянув на костюм и платиновые безделушки.

– Грабеж, – ответил Моури.

Они торговались с полчаса, и в итоге Моури заполучил дино за восемьсот двадцать. Он заплатил и уехал на новой машине. Приобретение Моури так скрипело, дребезжало и стонало, что было ясно: Джеймса надули, по крайней мере, на двести гильдеров. Однако сожалений он не испытывал.

Проехав с милю, он остановился на пустыре, заваленном металлоломом. Здесь, вдали от свидетелей, Моури начал трудиться над своим дино: разбил фары и лобовое стекло, снял колеса и номерные знаки, разобрал мотор – одним словом, превратил его в ободранный остов. Затем, подогнав к пустырю машину убитого агента, он погрузил в нее свою добычу.

Через полчаса, утопив в реке колеса, номерные знаки и еще кое-какие части с динокара Саграматолу, он поставил на него новые номера и отбыл. Итак, обмен номеров стоил ему восемьсот двадцать фальшивых гильдеров – пожалуй, не слишком дорогая плата за безопасность.

Зная, что облав пока опасаться нечего, Моури мотался по городу до наступления темноты. Поставив машину в подземный гараж, он купил газету и прочитал ее за ужином.

По версии этого печатного органа, единственный земной истребитель, упоминающийся не иначе как «трусливый налетчик», сумел прорваться через линию космической обороны и сбросить бомбу на укрепленный арсенал в Шугруме. Взрыв произвел незначительные разрушения, а «налетчик» был тут же уничтожен.

Если верить статье, налет был не опаснее блошиного укуса – вдобавок, блоху немедленно прихлопнули. Интересно, сколько читателей проявили подобное легковерие? Шугрум находился на расстоянии трехсот миль от столицы – и тем не менее Пертейн изрядно тряхнуло. Поглядеть бы, что осталось после взрыва… скорее всего – кратер в пару миль диаметром…

На второй странице газеты сообщалось, что силами охраны правопорядка и законности схвачены сорок восемь предателей – членов Партии Свободы Сириуса. Ведется следствие. Однако ни подробностей, ни имен, ни конкретных обвинений в статье не было.

Такая практика характерна для общества с тайным судопроизводством, где любого могут схватить прямо на улице и никто никогда больше не увидит его. В Сирианской Империи не существовало института присяжных заседателей и открытых судебных процессов. Если арестованный родился под счастливой звездой, его, возможно, и выпустят – искалеченного, без извинений и возмещения ущерба. Но, как правило, родственники несчастного не получали даже урны с прахом.

Сорок восемь схваченных обречены – независимо от того, кто они на самом деле или за кого их принимают. С другой стороны, вся эта газетная писанина – вранье. Власть имущих наконец допекло, и они нашли шестерых козлов отпущения, объявив их членами ДАГ и для пущей важности умножив их число на восемь. Циничное искажение фактов – обычный пропагандистский прием в военное время.

На одной из последних страниц в крохотной заметке сообщалось об отступлении сирианских сил с планеты Гума – «чтобы более эффективно использовать их в зоне боевых действий». Отсюда следовало, что захваченная Гума расположена далеко от линии фронта, – нелепость, очевидная для любого читателя, способного мыслить логически. Но девяносто процентов населения не трудились размышлять; они проглатывали любую предложенную им чушь – и были вполне довольны.

Но гвоздем номера была редакционная статья. Эта помпезная проповедь строилась на утверждении, что для полной победы необходимо напрячь все силы, и, следовательно, в политической жизни империи нет места плюрализму. Все до единого должны сплотиться и активно поддержать решение правительства вести войну до победного конца. Сомневающиеся и колеблющиеся, ворчуны и нытики, лентяи и тунеядцы – такие же предатели, как шпионы и саботажники. С ними надо покончить раз и навсегда – быстро и безжалостно.

Да, это уже вопль паники – хотя Дирак Ангестун Гесепт прямо не упоминалась. В военное время все пропагандистские материалы спускаются сверху – и там, наверху, кое-кто явно почувствовал себя крайне неуютно. Оса невелика, но жалит больно. Возможно, некоторые из этих типов получили маленькие, неприятно тикающие посылочки, и им не слишком понравился переход от общих угроз к конкретным действиям.

Когда наступила ночь, Моури направился к себе на квартиру. Он пробирался туда крайне осторожно – любое убежище неожиданно может превратиться в ловушку. Помимо агентов полиции или Кайтемпи, приходилось опасаться хозяина, который безусловно заинтересуется, увидев в комнате нового жильца, да еще такого респектабельного на вид. Хозяин, конечно, изрядный пройдоха и умеет держать язык за зубами, но в Кайтемпи он расскажет что угодно, лишь бы спасти свою шкуру. Доверять ему не стоит. Как, впрочем, и никому другому в этом враждебном мире.

Вокруг дома все было чисто, засады не было. Моури незаметно проскользнул к себе. В комнате все было так, как он оставил, никаких следов обыска. Он растянулся на кровати, вытянув гудящие ноги, и принялся обдумывать положение дел. Очевидно, теперь придется приходить и уходить из дома только в темноте. Можно, правда, попытаться найти другое пристанище – в квартале поприличнее, более соответствующем его новому обличью, но Моури не хотелось терять время, да это и не было столь необходимо.

На следующий день ему пришлось не раз пожалеть о взорванном в Радине чемодане и его содержимом. Моури пришлось провести целое утро в публичной библиотеке, занимаясь кропотливой и скучной работой по восстановлению списка имен и адресов. Следующие два дня ушли на подготовку нужного количества писем, и когда работа наконец была завершена, Моури с облегчением вздохнул.

«Саграматолу – четвертый. Список длинный.

Дирак Ангестун Гесепт».

Итак, он убил одним выстрелом нескольких зайцев. Во-первых, отомстил за несчастного старика, что доставило ему огромное удовлетворение. Во-вторых, нанес Кайтемпи еще один удар, разделавшись с ее агентом, а заодно приобрел машину, которую невозможно опознать. И наконец, он еще раз подтвердил решимость ДАГ во что бы то ни стало прорваться к власти.

Чтобы джеймекская администрация не расслаблялась, вместе с письмами Моури отослал еще шесть посылок. Внешне они не отличались от предыдущих внутри слышалось такое же тихое тиканье, но на этом сходство и заканчивалось. Через определенное время – от шести до двадцати часов после отправки – или при попытке вскрытия каждая посылка взорвется с такой силой, что адресата размажет по стенам.

На четвертый день после возвращения в свою квартиру в Пертейне Моури незаметно выскользнул из здания, взял машину и наведался к отметке тридцать третьего дена по дороге на Радин. Несколько патрульных машин обогнали его по пути, но их экипажи не проявили интереса к одинокому динокару. Доехав до отметки, Моури слегка разворошил землю у основания столба и нашел свой собственный целлофановый пакет, в котором теперь лежала маленькая карточка. Он прочел: «Асако 19-1713».

Сработало!

Остановившись у первой же телефонной будки, Моури отключил сканер и набрал номер. Незнакомый голос зазвучал в трубке, но экран остался темным. Очевидно, на другом конце соблюдали те же меры предосторожности.

– Это девятнадцать – семнадцать – тринадцать, – раздалось в трубке.

– С Гурдом или Скривой можно поговорить? – спросил Моури.

– Подождите, – приказал голос.

– Только недолго, – предупредил Моури, – или до свидания.

В ответ что-то буркнули. Моури сжимал трубку в руке, одновременно наблюдая за дорогой, готовый выскочить из кабины, как только интуиция подскажет ему, что пора сматываться. В разведшколе ему советовали всегда прислушиваться к подсознательному чувству опасности. И наверное, его ангел-хранитель все время порхал где-то поблизости – раз Моури до сих пор жив и на свободе.

Джеймс уже собирался удрать, когда услышал низкий голос Скривы:

– Кто это?

– Твой благодетель.

– А, ты! Что-то я ничего не получил от тебя!

– А я от вас. Ты что, перепугался? В чем дело?

– Не телефонный разговор, – сказал Скрива. – Нам лучше встретиться. Ты где?

В голове Моури пронеслись разные мысли. «Ты где?» Что, если Скриву используют как наживку? Они вполне могли добиться от него добровольного сотрудничества – если дали ему понять, каковы будут последствия отказа.

С другой стороны, вряд ли Скрива стал бы спрашивать, где он находится. В Кайтемпи давно определили бы, откуда он звонит. Более того, в их интересах подольше задержать его у телефона, а Скрива явно спешил закончить разговор. Да, пожалуй, все чисто.

– Ты что – онемел? – рявкнул Скрива в трубку; голос его был полон нетерпения.

Это окончательно убедило Моури – все в порядке.

– Я думаю. Что, если мы встретимся у столбика, где ты оставил номер своего телефона?

– Годится.

– Только ты и Гурд, – предупредил Моури, – никого больше.

– Кажется, кто-то перепугался? – спросил Скрива. – Я сейчас буду.

Снова подъехав к отметке, Моури остановил машину на обочине и стал ждать. Через двадцать минут появился динокар Скривы. Бандит вышел, сделал несколько шагов и в нерешительности остановился. На его лице появилась растерянная ухмылка, затем он сунул руку в карман и торопливо огляделся. Но других машин поблизости не было.

Моури усмехнулся:

– Что тебя беспокоит, парень? Нечистая совесть или пустой кошелек?

Шагнув поближе, Скрива воззрился на него с нескрываемым удивлением.

– Так это ты! Что это с тобой?

Не ожидая ответа, он обошел вокруг машины и сел на переднее сиденье.

– Тебя и не узнать.

– Так и задумано. И тебе не мешало бы измениться к лучшему. Сильно озадачишь полицейских.

– Может быть, – отозвался Скрива, затем, помолчав, сказал: – Они схватили Гурда.

Моури напрягся.

– Как? Когда?

– Этот придурок спустился с крыши и угодил прямо в лапы двух агентов Кайтемпи. Мало того, он еще полез за пистолетом.

– Он должен был выдать себя за электрика… или сказать, что проверяет телефонную линию. Может быть, тогда ему удалось бы выпутаться.

– Гурд никогда ничего не умел объяснять, – возразил Скрива. – Он просто так устроен – не умеет работать языком. Мне все время приходилось вытаскивать его из всяких историй.

– Но тебя же не тронули?

– Я был на другой крыше… за квартал от него. Они меня не заметили. Все кончилось прежде, чем я смог спуститься на помощь Гурду.

– Что с ним случилось?

– То, чего следовало ожидать. Не успел он сунуть руку в карман, как получил дубинкой по голове. Потом его запихали в фургон.

– Не повезло парню, – сочувственно произнес Моури. Немного подумав, он спросил:

– А что стряслось в баре «Сузун»?

– Точно не знаю. В тот момент мы с Гурдом были далеко… и один приятель посоветовал не показываться там. Говорят, туда вломились человек двадцать из Кайтемпи, зацапали всех парней и устроили засаду. Я в «Сузуне» больше не показывался. Наверное, какой-то соко распустил язык.

– Может быть, Бутин Архава?

– Каким образом? Гурд снес ему башку раньше, чем он мог проболтаться.

– Возможно, он сумел кое-что рассказать уже после того, как пообщался с Гурдом… Знаешь, потерял голову и…

Скрива прищурился:

– Ты это о чем?

– Ладно, не обращай внимания. Ты забрал сверток под мостом?

– Ага.

– Хочешь еще, или уже так разбогател, что гильдеры тебя больше не волнуют?

Глядя на Моури и что-то подсчитывая в уме, Скрива спросил:

– Сколько у тебя денег?

– Хватит, чтобы оплатить твои труды.

– Мне это ни о чем не говорит.

– Не говорит – и не надо, – заверил бандита Моури. – Так что же ты думаешь?

– Мне нравятся деньги…

– Вполне разумно, – согласился Моури.

– Я их просто обожаю… – продолжал Скрива таким тоном, словно рассказывал притчу. – А кому же не по вкусу гильдеры? Ага, кто же их не любит? Вот и Гурд… – Скрива замолчал, потом добавил: – Если кто к ним безразличен – он либо дурак, либо покойник.

– Ближе к делу, – нетерпеливо отозвался Моури. – Хватит ходить вокруг да около, мы не можем торчать здесь весь день.

– Я знаю одного парня, который тоже очень любит деньги.

– Ну и что?

– Он тюремщик, – многозначительно добавил Скрива.

Отодвинувшись к краю сиденья, Моури внимательно посмотрел на него.

– Давай напрямую. Чем он может помочь и сколько это стоит?

– Он говорит, что Гурд и несколько наших старых друзей сидят в одной камере. Их пока не пропустили через мясорубку, но рано или поздно это произойдет. Кайтемпи обычно дает время поразмыслить о будущем… потом легче развязываются языки.

– Обычный метод, – согласился Моури. – Сначала из них сделают психопатов, а потом – калек.

– Да, вонючие соко, – Скрива сморщился и сплюнул в окно. – Когда приходит время, из Кайтемпи приезжают за нужным человеком в тюрьму, показывают ордер и забирают его к себе для допроса. Иногда его привозят обратно через несколько дней… уже инвалидом. А чаще не привозят. Тогда они присылают в тюрьму свидетельство о смерти для отчетности.

– Дальше.

– Этот парень, любитель гильдеров, сообщит мне номер камеры Гурда и обычное время визитов Кайтемпи в тюрьму. Еще он раздобудет экземпляр официального бланка – ордера на выдачу заключенного. – Сделав паузу, Скрива закончил: – Он хочет сто тысяч.

Моури беззвучно присвистнул.

– Думаешь, стоит попытаться вытащить Гурда?

– Ага.

– Я не знал, что ты так его любишь.

– По мне, пусть он сгниет там, – раздраженно сказал Скрива. – Он расплачивается за собственную тупость. С какой стати я должен беспокоиться о нем?

– Ну и пусть сгниет. А мы сэкономим сто тысяч.

– Да, – согласился Скрива, – но…

– Но что?

– Мне не помешала бы его помощь… и там есть еще два подходящих парня. Они бы и тебе пригодились, если найдется работенка. К тому же в тюрьме Гурд заговорит, а он слишком много знает. Лучше его вытащить – пока Кайтемпи не взялась за него… Подумай… и что такое для тебя сто тысяч?

– Слишком большая сумма, чтобы выбрасывать на ветер, – резко ответил Моури. – А к тому же… Где гарантия, что ты не врешь?

Лицо Скривы потемнело от гнева.

– Так ты мне не веришь, да?

– Нужны доказательства.

– Может быть, организовать тебе экскурсию в тюрьму?

– Очень остроумно. Ты, похоже, забыл, что Гурд сообщит массу интересного о тебе, но не сможет ничего конкретного рассказать обо мне – даже если будет орать до посинения. Вот так, приятель. Я трачу деньги – мои деньги – на решение своих проблем, а не твоих.

– Так тебе на нас с Гурдом наплевать?.. – спросил Скрива все еще угрожающим тоном.

– Я этого не говорил. Я только подчеркнул, что не намерен бросаться деньгами за просто так. Я плачу за результат.

– Что ты имеешь ввиду?

– Скажи этому жадному ублюдку, что мы заплатим ему двадцать тысяч за ордер Кайтемпи. Из рук в руки: нам – бланк, ему – деньги. Остальные восемьдесят тысяч он получит после того, как Гурд и остальные парни будут на свободе.

На угрюмой физиономии Скривы промелькнуло удивление, затем – нечто похожее на благодарность и наконец сомнение:

– А если он не согласится?

– Тогда ничего не получит.

– Предположим, он согласится, но не поверит, что я смогу достать остальные деньги? Как мне убедить его?

– Даже не пытайся, – посоветовал Моури. – Для того чтобы подзаработать, ему, как и всякому другому, придется раскинуть мозгами. Если не захочет, останется в нищете.

– Возможно, он предпочтет бедность риску.

– Сомневаюсь. Он ничем особенно не рискует и прекрасно знает об этом. У него есть шанс нагреть нас, но вряд ли он им воспользуется.

– Какой шанс?

– Предположим, мы приезжаем с ордером – а нас уже поджидает Кайтемпи. Значит, парень нас продал. В Кайтемпи ему заплатят не больше пяти тысяч за голову – итого десять плюс наши двадцать за бланк. Так?

– Так, – согласился Скрива, еще не очень понимая, в чем дело.

– Но он потеряет обещанные восемьдесят тысяч. Разница достаточно велика, чтобы служить гарантией его честности – до момента, когда он зацапает всю сумму.

– Так, – повторил Скрива, заметно повеселев.

– После этого – вжик! – сказал Моури. – Сразу рвем когти, и чем быстрее, тем лучше – так, чтобы и дьявол нас не догнал.