Текст книги "Часовые вселенной"

Автор книги: Эрик Фрэнк Рассел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 63 страниц) [доступный отрывок для чтения: 23 страниц]

  Глава 11

Рэйвен спокойно посмотрел Торстерну в глаза.

– И зачем, черт возьми, вам понадобилась моя фотография?

– Мне она была совершенно ни к чему,– парировал Торстерн, которому хватало сообразительности не реагировать даже

на косвенные намеки.– Мне подсунули ее наши власти, которые на этой планете действуют достаточно расторопно. Ваше фото распространяют повсюду; судя по всему, нашей полиции очень хочется до вас добраться.

– Почему, хотелось бы знать? – с деланым удивлением спросил Рэйвен.

– Человек, занимающий мое положение,– откашлявшись, продолжал Торстерн,– оказался бы в весьма неловкой ситуации, если бы выяснилось, что он укрывает разыскиваемого преступника. Поэтому, если вам есть что сказать, говорите побыстрее, ибо времени у вас мало.

– А потом?..

Торстерн выразительно пожал широкими плечами, словно римский император, опускающий большой палец.

– Полиция вас заберет, и на том мои обязательства закончатся.

Это было сказано так, словно у Торстерна имелись особые, тайные, причины, по которым он мог считать себя свободным от любых обязательств. У него был вид человека, который держит в кармане всю полицию. Ему достаточно было кивнуть, чтобы кого-то арестовали; подмигнуть, чтобы кому-то обязательно выстрелили в затылок якобы при попытке к бегству. Было совершенно очевидно, что Торстерн обладает властью, притом немалой.

– А вы интересный человек,– с неприкрытым восхищением разглядывая Торстерна, заметил Рэйвен.– Очень жаль, что вам так хочется нам помешать.

– Вы ведете себя чересчур нагло,– заявил Торстерн.– Причем намеренно. Вы надеетесь сбить меня с толку, пытаетесь вывести из себя; но я не настолько глуп. Неблагоразумные эмоции – роскошь, которую может позволить себе лишь дурак.

– Но вы же не отрицаете, что упрек, который я бросил в ваш адрес, справедлив?

– Я не могу ни признать, ни отрицать полную бессмыслицу.

– Что ж,– вздохнул Рэйвен,– если такова ваша позиция, наша задача усложняется, но ее все равно необходимо выполнить.

– Какая еще задача?

– Убедить вас прекратить необъявленную войну, которую вы ведете против Земли.

– О господи! – Торстерн притворно возвел глаза к небу.– Вы и в самом деле думаете, что я поверю, будто Земля послала мелкого преступника вести переговоры с деловьм человеком о некой фантастической войне?

– Война идет, и вы ведете ее с помощью ваших здешних и марсианских марионеток.

– Какие у вас доказательства?

– Доказательства не нужны,– бесстрастно произнес Рэйвен.

– Почему?

– Потому что вы знаете – это правда, хотя и не хотите признаться. Доказательства нужны лишь для того, чтобы убедить других. Но других здесь нет. Все, что здесь говорится,– исключительно между нами тремя.

– Как человеку с достаточно широкими деловыми и финансовыми интересами,– зловеще проговорил Торстерн,– мне неоднократно приходилось становиться мишенью для всевозможных сплетен и оскорблений. Я к ним привык, и они меня нисколько не трогают. Это цена, которую приходится платить за успех. Завистники и недоброжелатели всегда есть и будут среди нас, и я считаю их недостойными даже презрения. Но я должен признать, что неприкрытое и полностью необоснованное обвинение в тайном разжигании войны – самое возмутительное из всех оскорблений, какие мне до сих пор доводилось слышать.

– Это обвинение вовсе не фантастическое и не необоснованное,– возразил Рэйвен.– К несчастью, это печальный факт, и в любом случае вы нисколько не оскорблены. Собственно, в глубине души вы гордитесь этим. Про себя вы радуетесь, что нашелся кто-то достаточно сообразительный, чтобы распознать в вас крупную шишку. Вам доставляет удовольствие мысль о том, что вашей разрекламированной марионетке Уолленкотту не удалось привлечь безраздельное внимание к своей персоне.

– Уолленкотг? – равнодушно переспросил Торстерн.– Кажется, я начинаю кое-что понимать. Судя по всему, Уолленкотг – как всегда, напыщенный демагог – наступил кому-то на мозоль. Так что вы по глупости пошли по ложному следу и вместо Уолленкотга явились прямо ко мне.

– У меня нет привычки вынюхивать ложные следы,– пошевелившись на стуле, проворчал Чарльз.

– Вот как? – Торстерн снова пристально посмотрел на него, но ничего не увидел, кроме толстяка с добродушным пухлым лицом и тусклыми глазами.– Так это вам я обязан такой честью – что меня назвали главной движущей силой несуществующей войны?

– Если это можно назвать честью.

– В таком случае, сэр, вы не только дурак, но еще и опасный дурак! – Торстерн пренебрежительно махнул рукой.– Я не могу терять время на дураков. Лучше будет, если вами займется полиция.

Приняв суровый вид, Торстерн холодно закончил:

– Как добропорядочный гражданин, я полностью доверяю нашей полиции.

Чарльз презрительно фыркнул.

– Естественно, вы имеете в виду тех, кому платите. Про них мне хорошо известно. Их на этой планете боятся, и не без причин.– Неожиданно черты лица Чарльза обострились, на мгновение в нем не осталось ничего от потешного толстяка. – Но мы их не боимся!

– Возможно, вам придется изменить свое мнение.

Торстерн снова перевел взгляд на Рэйвена.

– Я отвергаю все ваши бессмысленные обвинения, и кончим на том! Если Земля считает нужным вновь заявить о своих правах на Венеру – пусть делает это положенным путем. Без сомнения, их беспокоит Уолленкотг. Как они намерены с ним разобраться – проблемы землян, а не мои.

– Отвлекающими маневрами нас не одурачить. Если мы схватим Уолленкотга, вы лишь посмеетесь от души, замените его очередной марионеткой из своего списка и используете его арест в целях пропаганды.

– Вы уверены?

– Вы и пальцем не шевельнете, чтобы спасти Уолленкотга. Напротив, вы сделаете из него первого мученика венерианско-го национализма. У Земли есть дела поважнее, чем снабжать мелкого божка одним-двумя святыми.

– Божок – надо полагать, я? – улыбнулся Торстерн.

– Конечно. Было вполне логичным шагом – добраться до человека, который дергает за веревочки марионеток. Вот почему мы пришли прямо к вам. Но, возможно, придется смириться с тем, что воззвать к вашему разуму невозможно; тогда мы будем вынуждены заставить вас повиноваться более радикальными методами.

– Это что, угроза? – Торстерн оскалил крепкие белые зубы,– Странно слышать ее от тех, кто полностью находится в моей власти. К вашим прочим заблуждениям следует прибавить то, что вы полагаете себя якобы неуязвимыми и не зависящими от обстоятельств. Мол, каменные стены – еще не тюрьма. Ха!

– Веселитесь,– посоветовал Рэйвен,– Пока можете.

– Я начинаю сомневаться, что вы – прирожденный преступник,—продолжал Торстерн, пропустив реплику мимо ушей.– Скорее всего, вы – подходящий пациент для психиатра. Вами движет навязчивая идея, будто я, Эммануил Торстерн, процветающий венерианский торговец,– некто вроде Голиафа, а вы должны сыграть при мне роль Давида.

Он бросил взгляд на невидимый стол и язвительно закончил:

– Нуда, я вижу: вас, собственно, так и зовут. Возможно, в этом все и дело.

– Мое имя значит для меня не больше, чем для вас – имена Тор [1]1
  Тор– в скандинавской мифологии могучий бог грома и молнии, кроме того, считался покровителем судеб. (Прим. перев.)


[Закрыть]или Эммануил [2]2
  Эммануил– от евр. «С нами Бог». (Прим. перев.)


[Закрыть].

Эти слова вызвали первую заслуживающую внимания реакцию. На мгновение лишившись самоуверенного спокойствия, Торстерн нахмурился – но сумел придать своей гримасе величественный вид.

– Мне доводилось расправляться с людьми и за меньшее! – проскрежетал он, куснув нижнюю губу.– Я их просто уничтожал!

Торстерн ударил кулаком по столу.

– И они исчезали бесследно!

– Ну, я вижу, вы все-таки знаете значение ваших имен.

– Я достаточно образованный человек.– Торстерн поднял густые брови.– Но я всего лишь торговец, а не фанатик. Эго вы одержимы навязчивой идеей, а не я. Да, я стремлюсь к власти, но лишь в материальном смысле. Ваши оскорбления опасны – не для меня, но для вас самих.

– Угрожать не имеет смысла. Дело в том, что вы можете уничтожить отдельных людей, но никогда не сможете уничтожить Землю. Прекратите войну, пока не поздно.

– Или?

– Или Земля решит, что с нее достаточно, и сама нанесет удар. Хотите знать, каким образом?

– Я слушаю.

– Она будет убирать ключевые фигуры оппозиции одну за другой, начиная с вас!

Торстерна эти слова нисколько не взволновали и не обеспокоили. Откинув назад густую копну седых волос, он заглянул в бумаги, не видные на экране, и рассудительно сказал:

– Совесть моя чиста, и у меня нет причин ожидать подобного исхода. Более того, с точки зрения закона все мы – земляне и подчиняемся земному законодательству, в соответствии с которым гражданин считается невиновным, пока не будет доказана его вина. Подобные доказательства невозможно предъявить, особенно в отсутствие некоторых свидетелей, в том числе вас.

– Теперь вы нам угрожаете,– заметил Рэйвен.

– Относитесь к моим словам как хотите. Похоже, вашему положению сейчас не позавидуешь.

– Да, да. Вы ведь надеетесь, что мы угодили в ловушку!

– Вы находитесь в комнате с толстыми стенами, без окон. Единственная дверь заперта на несколько замков, открывающихся только дистанционно. Это помещение специально предназначено для бесед с паранормальными личностями, способности и цели которых неизвестны. Время от времени такие встречаются.

– Похоже на то.

– Я не настолько глуп, чтобы полагаться исключительно на железные ворота, которые можно преодолеть – так, как преодолели их вы. Так что вот вам запоздалый урок: любой, кто пожелает со мной сразиться, будет вынужден сделать это в удобном для меня месте и в удобное для меня время.

– Не слишком ли серьезные предосторожности для дома честного торговца? – многозначительно спросил Рэйвен.

– Мои интересы достаточно серьезны, их нужно защищать. Я перечислил вам далеко не все охранные меры. Вы добрались лишь до второй линии обороны.

Наклонившись ближе к экрану, Торстерн торжествующе добавил:

– Даже комната, из которой я с вами разговариваю, неуязвима!

– Было бы интересно это проверить,– улыбнулся Рэйвен.

– Никто не даст вам такого шанса. Поймите, вы, тугодумы, что обычные люди тоже не лишены способностей. Некоторые из нас – в особенности я – знают, как обращаться с мутантами. Мы каждый раз опережаем их на два хода.

– Вы отстаете на два хода – просто об этом не знаете.

Не обращая внимания на слова Рэйвена, Торстерн продолжил:

– Если вы гордитесь своими способностями к телепортации, предлагаю попробовать их на дверных засовах. А если вы гипнотизеры, попробуйте загипнотизировать меня через сканер. Или, если вы телепаты, попытайтесь прочесть мои мысли. Не получается, верно? Вы не знаете, где я, в какой стороне и насколько далеко от вас. Я могу находиться всего в десяти ярдах, защищенный экраном из серебряной сетки, а могу говорить с вами с другой стороны планеты.

– Создается впечатление, что вы кого-то боитесь.

– Я никого не боюсь,– ответил Торстерн, и это была правда.– Но я признаю существование сверхъестественных способностей, которые мне недоступны, и потому проявляю осторожность. На Венере и Марсе по-другому нельзя, слишком тут много мутантов. И этот фактор Земля должна учитывать, прежде чем приступить к действиям, которые, возможно, не удастся остановить.

– На Земле есть свои мутанты,– сказал Рэйвен.– И их больше, чем вы думаете. Почему-то вы постоянно упускаете этот факт из виду, чересчур ошеломленные наличием собственных мутантов. Кто в первую очередь доставил многих из вас на новые планеты? Земной космический флот; его экипажи состояли и состоят из землян, которые провели пятнадцать – двадцать лет в черной бездне под жестким излучением. И естественные по-

следствия были такими же. Многие дети космических волков не похожи на прочих детей.

– Позволю себе с вами не согласиться.– Торстерн явно получал удовольствие от своих доводов, которые считал неопровержимыми.– Если, как вы утверждаете, идет война, почему Земля не пустит в ход собственных мутантов, чтобы ответить нам тем же?

– А разве кто-то сказал, что Венера использует для нападений на Землю мутантов? – спросил Рэйвен.

Торстерн выругал себя за очевидный промах, но тут же изобразил притворное удивление:

– А разве это не так?

– Нет.

– Тогда что именно происходит?

– Нечто намного худшее. Они используют новый вид излучения, чтобы стерилизовать наших женщин.

– Наглая ложь! – Торстерн побагровел от ярости.

– Конечно ложь,– бесстыдно заявил Рэйвен.– И вам это известно, вы только что сами об этом сказали. Как вы поняли, что я солгал?

– Да просто никто не пойдет на столь грязный трюк.

Втайне злясь на себя за вторую ошибку, Торстерн решил, что больше не допустит ни одной.

– Меня утомил этот разговор. В нем нет ничего забавного и тем более содержательного. Я намерен поступить с вами так же, как с другими опасными безумцами, вламывавшимися в мой дом.

– Если сможете.

– Тут нет ничего сложного. У любого мутанта точно такие же легкие, как и у других людей. Он засыпает так же быстро и глубоко, даже если он неспящий. Несмотря на свои способности, он во сне беспомощен, как новорожденный младенец. Он больше не тот, кем себя воображает, не существо, стоящее выше обычных, лишенных способностей людей. Во сне он всего лишь кусок мяса. Любой деревенский дурачок может с ним справиться.

– Вы хотите сказать, что собираетесь усыпить нас с помощью газа?

– Совершенно верно,– кивнул Торстерн, наслаждаясь своей властью.– Через вашу комнату проходят трубы, предназначенные именно для этой цели. Это часть системы защиты. Нам вполне хватает сообразительности, и мы продумываем все наперед, не так ли?

Потирая нижнюю губу, он задумчиво добавил:

– Мне нравится решать вопросы просто, спокойно и с минимальными проблемами.

– Но вы отказываетесь решить вопрос о прекращении войны?

– Не говорите глупостей. Я никак не могу согласиться с тем, что идет война, а уж тем более с тем, что имею к ней какое-то отношение. Ваш мифический конфликт меня больше не интересует. Для меня вы – лишь двое неприятных личностей, которые вломились в мой дом. И я намерен сделать так, чтобы полиция забрала вас отсюда тихо и без лишнего шума, словно ненужный багаж.

Он наклонился, протянув руку куда-то за край экрана.

Чарльз неожиданно тяжело осел в кресле. Его пухлое лицо побледнело, глаза закрылись, ноги расползлись под неестественным углом.

Рэйвен встал, не обращая внимания на наблюдавшего за ним с экрана Торстерна. Склонившись над Чарльзом, он усадил его поудобнее и, сунув руку под рубашку, осторожно помассировал грудь.

– Неплохой отвлекающий маневр,– заметил Торстерн, саркастически выпятив губы. Он все еще тянулся куда-то за экран, но рука его на мгновение замерла.– Толстяк притворяется больным. Вы с серьезным видом массируете ему грудь. Сейчас вы скажете, что у него приступ тромбоза коронарных сосудов или что-то в этом роде. Он умрет, если как можно быстрее не принять меры. Тогда я должен проникнуться сочувствием, остановить газ, отпереть засовы и бегом послать кого-нибудь за бутылкой местного виски.

Рэйвен молчал, продолжая стоять к нему спиной и массируя грудь сидящего на стуле Чарльза.

– Так вот, ничего у вас не выйдет! – отрывисто бросил Торстерн.– Этот детский трюк не проведет и слабоумного. Собственно, я считаю подобное оскорблением моего интеллекта. Более того, даже если приступ у толстяка настоящий, я с удовольствием останусь сидеть тут, наблюдая, как он умирает. Кто я такой, чтобы противиться чужой судьбе?

– Рад, что вы это сказали,– не оборачиваясь, бесстрастно проговорил Рэйвен.– Люди, подобные нам, часто скованы этическими ограничениями. Мы тратим ценное время, пытаясь убедить других не заставлять нас поступать так, как следует поступить. Мы стремимся до последней возможности оттянуть неизбежное. Это наша типичная слабость. Мы слабы в том, в чем сильны менее щепетильные личности вроде вас.

– Спасибо,– сказал Торстерн.

– Поэтому, когда потенциальная жертва рассеивает наши сомнения, это лишь облегчает нашу задачу,– добавил Рэйвен.

Чувствуя, что настал подходящий момент, он резко повернулся и уставился прямо на экран. В глазах его вспыхнули серебристые огоньки.

– Прощай, Эммануил! Когда-нибудь, быть может, мы встретимся снова!

Торстерн не ответил – поскольку просто не мог. Его прежде сильные и агрессивные черты претерпевали жуткие метаморфозы. Выпученные глаза ходили из стороны в сторону. Рот открылся и закрылся, не издав ни звука. На лбу выступили крупные капли пота. Казалось, будто некая сила раздирает его на части.

Продолжая мягко растирать безвольное тело на стуле, Рэйвен без тени удивления наблюдал за происходящим. Искаженное лицо Торстерна скрылось за нижним краем экрана. Появилась судорожно хватающая воздух рука, потом снова лицо, на которое было страшно смотреть. Все это заняло не больше двадцати секунд.

Затем странное явление закончилось столь же быстро, как и началось. Мышцы лица расслабились, лицо разгладилось, хотя и было все еще покрыто потом. Снова послышался низкий голос, холодный, спокойный и уверенный – голос Торстерна, в котором ощущались почти неразличимые нотки, не принадлежавшие Торстерну. Рот, гортань и голосовые связки Торстерна действовали так, словно он был куклой чревовещателя. Он повернулся к невидимому микрофону с левой стороны экрана.

– Джесмонд, мои посетители собираются уходить. Проследи, чтобы никто им не помешал.

Кукла, которая была Торстерном, протянула руку, коснувшись кнопки. Дверные засовы отодвинулись. Это было последним, что он успел сделать,– лицо его снова изменилось, рот открылся, черты лица претерпели несколько быстрых изменений. Затем лицо исчезло с экрана, когда тело упало на пол,– послышался отдаленный глухой стук.

Рэйвен резко встряхнул Чарльза. Тот зашевелился, открыл глаза, ощупал себя и медленно поднялся, пошатываясь и тяжело дыша.

– Нужно побыстрее убираться, Дэвид. Я думал, он полностью в моей власти, но этот хитрый дьявол...

– Я знаю. Я видел его лицо. Новое лицо. Пошли!

Метнувшись к двери, он распахнул ее и вытолкнул Чарльза наружу. Коммуникатор молчал, экран светился, но был пуст. Рэйвен закрыл за собой дверь и свернул в коридор. Никого не было видно.

– Хитрый дьявол! – повторил Чарльз, слегка запыхавшийся от быстрой ходьбы и крайне недовольный.

– Заткнись. Поговорим позже.

Они поспешно пересекли зону, перекрытую все еще не работающим световым лучом, и вышли за дверь, в туман, заполнявший двор.

Сумбурная мешанина реплик ворвалась в их разум, заставив прибавить шагу:

– ...И выходит эта танцовщица, словно дрессированная змея...

– Рэйвен мертв, говорю тебе.

– Он не мог... чтобы поджечь ту свалку, одного поджигателя мало...

– Он тянулся к кнопке подачи газа, когда они что-то с ним сделали, не знаю что...

– Говорят, будто пару лет назад был испытательный полет на Юпитер, но, скорее всего, это просто очередной слух с Земли, потому что...

– Они наверняка мультимутанты, хоть и говорят, будто таких не существует. В таком случае...

– Жилу чистого серебра по ту сторону Зубчатых гор, так что он собирает вещи и...

– ...не могли уйти далеко. Включи тревогу, дурак! Какой смысл пялиться на покойника, когда эти мутанты...

– Так вот, потом этот летун с Марса решает прогуляться по потолку, и фотография падает у него из кармана прямо на колени его жене. Ей хватает одного взгляда...

– Вряд ли они уже у ворот. Включи сирену...

– Стрелять на поражение...

– Надо было выложить этого туза. Эй, что за шум?..

– Неважно, кто они и что они могут. Они могут умереть, как и любой другой.

Джесмонд, как всегда мрачный, ждал у ворот. Из-за тумана он узнал их только тогда, когда они подошли ближе, и широко распахнул глаза.

– Вы? Как вы попали внутрь?

– А тебе какое дело? – Рэйвен показал на железную преграду.– Выполняй приказ и открывай.

– Ладно, не кипятитесь.

Что-то бормоча себе под нос, Джесмонд начал возиться с замком. Вечерние неприятности не выходили у него из головы.

– Быстрее, у нас мало времени.

– В самом деле? – Охранник яростно уставился на них, держа руку на замке.– Кто тут занимается делом, вы или я?

– Я! – быстро сказал Рэйвен. Он ударил Джесмонда кулаком в нос и облизал костяшки пальцев,– Извини, приятель!

В удар была вложена немалая сила. Джесмонд с глухим стуком рухнул на пол. В ноздрях его булькало, глаза были закрыты, мысли блуждали где-то среди звезд.

Открыв замок, Рэйвен распахнул ворота.

– Ты неплохо поработал,– сказал он Чарльзу.– Тебе пора домой.

– Вовсе нет! – Чарльз многозначительно посмотрел на него. – Открытые ворота – всего лишь розыгрыш, иначе ты не врезал бы по морде этому спящему красавцу. Ты собираешься вернуться.

Он вразвалку направился в сторону двора.

– И я тоже.

В этот миг высоко над зубцами стены взвыла сирена. Низкий, наводящий ужас стон перешел в раздирающий уши вопль, который разорвал пелену тумана, будя вокруг многократное эхо.