Текст книги "Водный Лабиринт"
Автор книги: Эрик Фраттини
Жанр:
Триллеры
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)
На самом же деле здоровье понтифика очень мало заботило отца Мэхони. Его мысли были обращены к Гонконгу. Он понимал, что книгу Иуды следовало вернуть во что бы то ни стало, любой ценой. Сегодня епископ должен был доложить Льенару обо всем, что произошло в Чикаго, Гонконге и Тель-Авиве. Новости пока что поступали самые благоприятные, и Мэхони находился в хорошем расположении духа.
В девять утра Льенар собирался обсудить важные вопросы с управляющим делами Ватикана кардиналом Уильямом Геварой. Апостольская палата, основанная еще в XI веке, которую он возглавлял, понемногу сделалась самым могущественным органом власти в Ватикане. Именно она управляла делами Святого престола в промежутке между смертью Папы и избранием нового. Гевара в этом случае также отвечал за похороны понтифика, уничтожение папского перстня и созыв конклава. Ближе к полудню Льенар намеревался встретиться с членами Комитета безопасности Святого престола и узнать, что нового появилось в деле о покушении на Папу.
– Вы можете прийти к двенадцати, – предупредил он епископа. – За вторым завтраком мы спокойно обсудим текущие события, мой дорогой Мэхони, и поговорим о будущем.
– Да, ваше преосвященство.
В личные апартаменты государственного секретаря попадали через лоджии Рафаэля. Столовая Льенара была украшена полотнами Караваджо, Мелоццо да Форли и даже самого Рафаэля.
– Вам нравится, монсеньор Мэхони?
– Они прекрасны, ваше преосвященство.
– Я велел перенести сюда эти картины, чтобы иметь их перед глазами во время еды. Искусство позволяет мне почувствовать дыхание чего-то высшего, того, что нельзя выразить словами. А что вы думаете об этом?
– Не знаю, ваше преосвященство. Я не слишком хорошо разбираюсь в искусстве. Картина мне либо нравится, либо не нравится. Я не умею анализировать свои ощущения так, как вы.
Кардинал наполнил бокалы сладким хересом и решил сменить тему беседы:
– Итак, Мэхони, очень скоро судьба приведет нас к необходимости созвать новый конклав, если у Святого Отца, одной ногой уже стоящего в Царстве Божьем, наступит обострение. Я не хочу разбираться с нерешенными проблемами под сводами Сикстинской капеллы. Бог и Святой Дух на этот раз ниспосылают мне суровое испытание, и я к нему готов. Как уже сказано, мы не должны иметь никаких нерешенных проблем. Вы станете орудием для достижения моих целей. Устройте все, прежде чем начнется конклав.
– Ваше преосвященство, мы делаем все возможное, чтобы преодолеть затруднения. Братья выполнили свои задания, некоторые из них при этом пали. Брат Феррел и брат Осмунд погибли в Аспене, брат Лауретта – в Каире, теперь брат Рейес…
– Я запрещаю вам говорить об изменнике Рейесе. Сомнения, овладевшие им, могли поставить под угрозу нашу священную миссию перед лицом Бога и Его Святейшества. Феррел, Осмунд и Лауретта погибли как герои, подобно основателям нашего братства. Рейес усомнился в своей вере, в своей обязанности повиноваться Его Святейшеству и мне, великому магистру. Его имя не должно упоминаться наравне с именами мучеников.
– Простите меня, ваше преосвященство, но ведь во многих случаях брат Рейес выказывал верность долгу. Когда он был вновь призван, я пообещал ему ходатайствовать перед вами о его исключении из братства.
– Вы удивляете меня, Мэхони. Отцу Рейесу следовало знать, что прощение – это возможность начать с того места, где ты остановился, а не вернуться туда, где все начиналось. Когда он вошел в число избранных и приносил клятву верности перед гробницей святого Петра, то знал, что может войти, но выйти не сможет. Пусть вы простили его, но простить – не значит забыть. Это значит примириться с оскорблением. Вот здесь отец Рейес потерпел неудачу. Надеюсь, теперь он примирился с Богом и с собой.
Собеседники перешли в другой зал и сели за стол красного дерева, на котором стояла посуда из тончайшего фаянса, лежали серебряные приборы и белоснежные льняные салфетки с вышитым крылатым драконом. Две монахини стояли, готовые прислуживать за обедом.
Разговор шел о малозначащих вещах, например о наплыве посетителей в музеи Ватикана, пока монахини, подав первое блюдо, не удалились. Мэхони с интересом смотрел на превосходный мясной пирог, столь любимый Юлием Третьим, и на поленту с грибами – предмет вожделения Пия Десятого, – к которой подали белое вино.
– Теперь, мой любезный секретарь, когда мы остались одни, расскажите, что случилось с учеными, которые осмелились работать над переводом еретической книги.
– Ваши приказания были исполнены в точности. Вернер Хоффман, папиролог, Берт Херман, историк раннего христианства, Джон Фесснер, специалист по радиоуглеродному анализу, Сабина Хуберт, руководившая реставрацией книги, и, наконец, Эфраим Шемель, знаток коптского языка, – все они перешли в лучший мир.
– Что с женой Делмера By?
– Ею занялся брат Понтий. Нам стало известно, что личный самолет By вылетел из Гонконга в Вену. Там его жене сделают пластическую операцию. Это означает, что брат Понтий поработал над ней весьма основательно. Как вы полагаете, теперь Делмер By вернет нам книгу?
– Дорогой Мэхони, терпение есть первая из добродетелей. Каждый провал, каждый пропущенный удар чему-нибудь учат нас. Мне кажется, что господин By кое-чему научился. Если же нет, то мы будем наносить удары снова и снова, пока не получим книгу. Вы свяжетесь с ним и еще раз передадите нашу просьбу. В случае отказа отец Альварадо отправится в Вену. Учтите, By не должен знать, что нам известно, где находится его супруга. Он не должен даже подозревать этого. Вы согласны?
– Отец Альварадо сейчас в Венеции, в Казино дельи Спирита. Он целыми днями молится в часовне. Сегодня же сообщу ему о новом задании.
– Первым делом свяжитесь с By. Если последует отказ, тогда пусть брат Альварадо начинает готовиться.
Вошли монахини, чтобы подать главное блюдо – дикую утку с зеленым сельдереем.
– Знаете ли вы, Мэхони, что такую утку подавали на интронизации Гонория Третьего в тысяча двести шестнадцатом году? Тогда участники конклава сделали правильный выбор. Трон святого Петра оспаривали только два кардинала. Любопытно то, что избран был альбанский епископ Ченчио Савелли, немощный старик. Кардиналы считали, что он вскоре сойдет в могилу, но это мнение оказалось ошибкой. Понтификат Гонория длился более десяти лет. Возможно, эта утка с сельдереем была одним из чудес, явленных им.
– Она просто изумительна.
– Да, а что с той девушкой, которой принадлежала книга?
– Она передала книгу Агилару, а потом встретилась с загадочным персонажем по имени Василис Каламатиано.
– Знаю его. Обыкновенный разбойник. Мы как-то нанимали его для поиска реликвий, украденных у нас. Насколько я помню, с ним встречался комиссар Билетти. Надо бы попросить у него информацию на этого грека. Что эта девица от него хотела?
– Пока непонятно. Но до этого она вместе с неким священником виделась с профессором средневековой истории Леонардо Колаяни, который раньше работал на грека. Похоже, они собирались найти какой-то документ, связанный с Евангелием от Иуды, но оставили эту затею.
– Может быть, наоборот – вышли на след, который искали? Да, кстати, вы упомянули какого-то священника?
– О поисках этой барышни, как я уже говорил, нам ничего не известно. Что касается священника, то, по сведениям организации, это Максимилиан Кронауэр, племянник кардинала.
– Так-так. Пусть отец Корнелиус постоянно следит за этой девицей и сообщает нам обо всем. В ближайшие недели я не желаю получать никаких неприятных сюрпризов. Помните, вы обязаны завершить все дела к моменту созыва конклава. Я займусь наблюдением за кардиналом Кронауэром.
– Если отец Корнелиус выяснит, что эта девушка продолжает лезть куда не следует?
– Тогда нам останется лишь применить суровую кару. Церкви не нужны новые скандалы. Образ Святого престола должен оставаться чистым и незапятнанным. Если девица откроет что-то, способное сбить церковь с ее неумолимой поступи, то наш долг – вмешаться в это. Вы меня поняли?
– Да, ваше преосвященство.
Монахини снова вошли в столовую, толкая тележку с десертом, включавшим миндальные пирожные, неаполитанский пирог струффоли, сладкое вино и кофе. Затем они оставили священнослужителей в одиночестве.
– Мы опять одни, монсеньор Мэхони, и вот что я вам скажу. Если Святой Дух избрал меня вершить судьбы церкви в последние десятилетия нашего века, то я хочу рассчитывать на вас в своем нелегком труде.
– Ваше преосвященство, вы знаете, что я верно служу вам и Господу.
– Знаю, дорогой Мэхони. Поэтому и приготовил для вас самую ответственную задачу. Если Святой Дух сделает правильный выбор, то я намерен сосредоточить разведку, безопасность и все подобные вопросы в руках единого большого ведомства, управляемого одним человеком. Швейцарская гвардия, жандармерия, организация, контрразведка – все они поступят под его, то есть под ваше, начало. Вы будете входить с еженедельным докладом к понтифику, то есть ко мне, и больше ни к кому.
– Для меня огромная честь служить вам, ваше преосвященство.
– Знаю, дорогой Мэхони. Восхитительный был обед! Держите под контролем миссии отца Альварадо и отца Корнелиуса. Еще раз повторю: не хочу никаких сюрпризов, особенно во время конклава.
– Моя верность вам неоднократно испытана. Можете положиться на меня, ваше преосвященство. Я буду молиться за вас. Господь услышит праведную молитву.
– Дорогой Мэхони, люди иногда говорят: «Молись не о том, чтобы Господь тебя услышал, а о том, чтобы ты услышал Его». Не забывайте об этом.
Мэхони снова и снова обдумывал все то, что услышал от Льенара.
«Если он станет Папой, то в моих руках окажется громадная власть. Швейцарцы, жандармерия, организация!.. Никому еще не доводилось командовать всеми сразу».
Воодушевленный епископ сел за стол, чтобы позвонить в Казино дельи Спирита.
– Добрый день, госпожа Мюллер. Это монсеньор Мэхони.
– Добрый день, монсеньор.
– Мне нужно поговорить с отцом Альварадо.
– Он молится. Стоит ли его беспокоить?
– Позовите его. Дело крайне важное.
Через пару минут в трубке раздался голос Альварадо:
– Fructum pro fructo.
– Silentium pro silentio. Я получил новые инструкции от великого магистра. Вы должны вылететь в Вену, если Делмер By откажется вернуть нам книгу Иуды.
– Где она сейчас?
– В Гонконге, но, по-моему, мы ее просто так не получим даже после визита, нанесенного нашим братом его супруге.
– Когда мне отправляться?
– Завтра утром. Но предварительно я поговорю с этим By насчет книги. Ожидайте приказа и передайте брату Корнелиусу, что он должен следить за Афдерой Брукс, бывшей владелицей книги. Похоже, она все еще собирает сведения о происхождении еретического Евангелия. Это может нанести ущерб нашим интересам.
– Где она сейчас?
– Неизвестно. Но пусть брат Корнелиус наблюдает за домом Василиса Каламатиано, известного как Грек. Он живет в Женеве, на рут де Флориссан. Дом усиленно охраняется. Брат Корнелиус останется там, пока не появится Афдера Брукс. После этого он должен не выпускать ее из вида, сделаться, так сказать, ее тенью, и сообщать нам о каждом ее шаге. Если эта девушка превратится в угрозу для нас, то она будет подвергнута суровому наказанию.
– Я передам все отцу Корнелиусу и буду ждать от вас новостей насчет Вены.
– Fructum pro fructo, брат Альварадо.
– Silentium pro silentio, брат Мэхони.
Мэхони не обладал хладнокровием Льенара, но все же умел выражать свои мысли в четкой, недвусмысленной форме.
Сознавая, что за ним стоит огромная сила, епископ набрал номер Делмера By. Только при этом условии можно было получить доступ к прямому номеру одного из богатейших и влиятельнейших людей на планете.
– Кто звонит?
– Монсеньор Эмери Мэхони, секретарь кардинала Огюста Льенара.
– Что вам от меня нужно? Кто дал вам этот номер?
– Мы знаем все обо всех, господин By.
– Скажите этому сукину сыну, вашему шефу, что однажды мы встретимся. Пусть он тогда молит своего бога о быстрой и легкой смерти. Он приказал изуродовать мою жену, самое драгоценное, что у меня есть. Я изуродую его бога. Все узнают, что говорится в Евангелии от Иуды.
– Не советовал бы, господин By. Наша рука достанет везде, куда достает взгляд Господа. Cun finis est licitus etiam media sunt licita. [37]37
Цель оправдывает средства (лат.).
[Закрыть]
– Бросьте эту вашу латынь, которую никто не понимает! Скажите своему шефу, что он никогда не получит книгу. Если кардинал учинит еще что-нибудь против меня, то мой ответ будет ясным и четким.
– Это все?
– Нет. Скажите ему, что я всеми доступными мне средствами буду распространять слова Иуды по всему миру. Поглядим, где после этого окажутся ваша церковь и ваш Ватикан. Каждое утро кардинал Льенар будет читать в газетах все новые заголовки. Потом я поговорю с моими друзьями в китайском правительстве о необходимости запрета католической церкви в этой стране. Там будет видно, к кому они скорее прислушаются: ко мне или к Льенару.
– Очень хорошо, господин By. Я передам ваши слова его преосвященству.
– Передайте. Кстати, монсеньор Мэхони, о miserum te si intelligis, miserum si no intelligis. [38]38
Горе тебе, если ты понимаешь, и горе, если не понимаешь (лат.).
[Закрыть]
Мэхони повесил трубку. Все это значило, что миллионер не отдаст книгу добровольно. Епископу надо было принимать решение самостоятельно.
Он опять позвонил в Казино дельи Спирити.
– Вам даны большие полномочия, брат Альварадо, кроме одного. Нельзя убивать эту шлюху, пока мы не раздобудем книгу. Вы меня поняли?
– Да, брат Мэхони, отлично понял.
В это же время в ватиканских садах, вдали от любопытных глаз, вели свой разговор Льенар и Корибант.
– Что вы желаете от своего верного слуги, ваше преосвященство?
– У нас осталась нерешенная проблема.
– Какая же?
– Фоскати.
– Как вы предполагаете ее решить?
– У него есть слабое место – дочь Даниэла. Возможно, нам придется нажать с этой стороны, чтобы побудить его к молчанию.
– Если он все же не станет молчать?
– Тогда мы нажмем посильнее.
– Что сделать с девочкой?
– Можно, к примеру, похитить ее на время, чтобы отец крепко держал рот на замке. Я не хочу вдаваться в подробности. Делайте то, что считаете нужным.
– Не слишком ли это строгое наказание?
– Низшие натуры боятся прибегать к наказанию, заурядные смиряются с необходимостью, высшие без колебаний делают это. Я из числа последних, мой дорогой Корибант. Теперь исполняйте поручение – и чем скорее, тем лучше.
XIII
Вена
Гремучая змея встала в защитную стойку, но отец Альварадо невероятно ловко управлялся с крюком. Голова рептилии оказалась крепко пригвожденной к полу террариума. Священник с силой сжал ее тремя пальцами и поднял вверх. Змея безуспешно пыталась обнажить свои изогнутые полые клыки. Точным движением Альварадо нажал на железы, расположенные по обеим сторонам головы и вырабатывающие мощный токсин. Затем член братства положил клыки гадины на край стеклянного сосуда, и вскоре в сосуд закапала прозрачная жидкость. Через какое-то время отец Альварадо решил, что отравы достаточно, и убрал змею обратно в надежную клетку.
Он проверил, надежно ли закрыта дверца террариума, перелил яд в пузырек, заткнул его резиновой пробкой и положил в докторский чемоданчик, где уже были белый халат и несколько шприцов, предназначенных для подкожного вспрыскивания. Через пару минут священник вышел на улицу и стал ждать трамвая, который ходил по Зобискигассе. На углу Лёблихгассе, среди особняков времен императора Франца-Иосифа, располагался институт-санаторий Хайнца, где лежала супруга Делмера By, жестоко пострадавшая от рук своего похитителя.
Клиника состояла из двух белых зданий. Альварадо подождал до семи вечера. В это время охрана, стоящая на входе, менялась, и контроль за входящими и выходящими людьми ослабевал. Альварадо вошел вместе с тремя женщинами-медсестрами, судя по их разговору. Одна из них увидела его.
– Здравствуйте, доктор.
– Добрый вечер, – ответил тот, улыбнулся и прошел вслед за медсестрами, делая вид, будто все они хорошо знакомы друг с другом.
Член братства дошел до туалета, повесил на дверь табличку «Не работает», зашел внутрь, открыл чемоданчик и достал оттуда белый халат и пузырек с ядом. Затем он проткнул иглой шприца резиновую пробку и стал набирать в него прозрачную жидкость. Ему оставалось лишь выяснить, на каком этаже лежит Клер By.
Альварадо направился к справочной. Из-за обеденного времени она оказалась пустой, так что убийца мог беспрепятственно копаться в историях болезни. Конечно же, из соображений безопасности Клер положили в клинику под вымышленным именем. Но под каким? Дата ее поступления также могла быть изменена. Документы особой важности с точными датами поступления хранились на четвертом этаже, в административной зоне.
Альварадо спокойно вышел из справочной и поднялся на лифте до нужного этажа. Ориентироваться было легко благодаря прикрепленным к дверям табличкам.
Наконец в конце коридора священник обнаружил дверь с надписью «Администрация», однако она оказалась закрытой.
– Уже поздно, все ушли, – послышался женский голос у него за спиной.
Альварадо обернулся и увидел уборщицу.
– Мне надо срочно посмотреть историю болезни пациента, которого я оперирую завтра с самого утра. Она хранится здесь, в администрации.
– Попробуйте спросить охранников. У них есть все ключи.
Тут Альварадо заметил связку ключей, висящую на поясе у женщины.
– А вы не могли бы дать мне ключ? Если директор узнает, что я потерял копию истории болезни, то у меня будут неприятности.
Уборщица колебалась, но белый докторский халат внушал ей почтение. Она огляделась, нет ли в коридоре посторонних, взяла связку и стала пробовать ключи. Наконец один из них подошел.
Альварадо поблагодарил ее и ступил за порог кабинета.
– Лучше будет, если вы останетесь в коридоре и последите, не идет ли кто. Если даже меня здесь найдут, то буду виноват я один, а на вас не и подумают, – предложил он, преграждая путь женщине, которая хотела было войти следом.
– Хорошо, доктор, я останусь и закрою дверь снаружи, – прошептала она.
Отец Альварадо быстро вычислил, где хранятся нужные ему карточки, вскрыл замок ножом для бумаг, выдвинул ящик шкафа. Там лежало много красных папок без всяких надписей на обложках. Ему пришлось просматривать их одну за другой.
Восьмая по счету папка содержала бумаги некоей госпожи X. Очевидно, это и была история болезни Клер By. Альварадо прочел данные осмотра, и у него не осталось никаких сомнений в этом: «Открытые раны на щеках, лбу и груди, а также легкие ранения ягодиц. Пациентка подверглась сильным побоям, имеет повреждения вагины и ануса вследствие проникновения в них твердых предметов». Все это очень напоминало члену братства работу отца Понтия, чрезмерно увлекавшегося пытками. Заключение было подписано доктором Эльсбергом, пластическим хирургом. Далее шли отчеты о процедурах, которые прописывались госпоже By, перечислялись медикаменты и их дозировки. На отдельном листке бумаги стоял номер палаты, в которую поместили китаянку.
Священник аккуратно закрыл папку, положил ее на место, убедился в том, что уборщица заперла за ним дверь, и зашагал к лифту. Он поднялся еще на один этаж, прошел до нужного коридора и осторожно заглянул за угол. Коридор был пуст. Только возле одной палаты кто-то сидел. Делмер By позаботился о безопасности жены и приставил к ней охранника.
Это не понравилось посланцу Льенара. Ему предстояло ликвидировать еще и это препятствие, но за годы, проведенные в братстве, Альварадо привык импровизировать.
Он заметил дверь подсобки, проник туда, с силой разбил об пол какой-то пузырек и затаился за металлическим шкафом. Это привлекло внимание охранника, который встал и пошел на шум, держа в правой руке резиновую дубинку. Альварадо сделал ставку на неожиданность, захлестнул у него на шее проволоку и задушил крепкого мужчину в считаные секунды.
Затем убийца оттащил тело охранника в коридор, усадил на стул и прикрыл его лицо журналом. Со стороны тот казался спящим.
Альварадо поглядел по сторонам, убедился в том, что коридор пуст, бесшумно открыл дверь и вошел в палату. На единственной кровати лежала женщина. Лицо ее скрывали повязки, к руке вела трубка от капельницы.
Непрошеный гость закрыл за собой дверь, достал из кармана шприц с ядом, снял с иголки защитный колпачок и проколол трубку, тянувшуюся к вене. Он легко нажал на шток. Яд начал смешиваться с сывороткой, текшей по трубке, и скоро должен был оказать свое действие.
Отец Альварадо сделал свое черное дело и покинул клинику через хозяйственный блок. На улице он снял халат, выкинул его в урну, а потом убедился в том, что шприц с остатками яда лежит на своем месте, в чемоданчике. Нигде, ни в одной лаборатории мира никакой гений не смог бы найти противоядия для Клер By до тех пор, пока ее муж не отдаст служителям церкви еретическую книгу.
Следующие два дня венская полиция усиленно расследовала загадочное убийство охранника в институте Хайнца, а также резкое ухудшение здоровья госпожи By. От былой красоты этой женщины осталось одно воспоминание. Все тело Клер покрылось отеками и очагами воспаления, причинявшими мучительную боль. Кроме того, началась гангрена, которая распространялась по правой руке, к которой подходила трубка от капельницы. Лечащие врачи признались господину By, что не понимают причины этого.
– Наблюдается необъяснимый феномен, – сказал ему по телефону доктор Эльсберг. – Иммунную систему вашей супруги атакуют цитолитические энзимы, которые вырабатываются в организме для защиты от отравления. Энзимы вызывают расширение сосудов, а также увеличивают проницаемость капилляров, что приводит к воспалениям, а в случае вашей супруги – также к отмиранию клеток и гангрене. Если мы в ближайшее время не поймем, какое отравляющее вещество проникло в ее организм, то будет сложно найти противоядие.
– Как сделать, чтобы она меньше страдала?
– Вводить обезболивающее, больше ничего.
– Сколько ей осталось жить?
– Пока невозможно сказать. Мы более-менее справились с такими явлениями, как головная боль, тошнота, рвота и понос. Нам удалось не допустить критического падения давления. С правой рукой все иначе. Как я уже сказал, яд вызывает кровоподтеки, отмирание клеток и гангрену. Единственный выход я вижу в ампутации руки, но на это нужно ваше согласие.
– Если я не соглашусь, что тогда?
– Тогда у нее впереди два-три дня жизни, конечно, если мы не найдем противоядия.
– Хорошо, я согласен. Ампутируйте. А я позабочусь о противоядии.
Ватикан
Монсеньор Мэхони проснулся среди ночи от телефонного звонка.
– Кто это?
– Делмер By. Скажите Льенару, что я согласен отдать книгу в обмен на противоядие для моей жены.
– Я сообщу о вашем решении его преосвященству.
– Сообщите также, что если в ходе переговоров моя жена скончается, то я отменю сделку. Тогда мои руки будут развязаны для мести. Не забудьте передать это кардиналу, монсеньор.
– Самая жестокая месть – это презрение ко всяческой мести, господин By.
– Это вы скажете своему ненаглядному кардиналу. Сейчас меня волнует только здоровье жены. Но вы берегитесь и почаще оборачивайтесь. Рано или поздно вы встретитесь со мной или с моими людьми. Я отдам книгу, когда получу препарат. Его должны доставить в Вену, в клинику Хайнца, на имя доктора Эльсберга. Адрес вы знаете, так ведь?
– Мой дорогой друг, учтите, что человек, желающий отомстить, живет с открытыми ранами в душе. Скажу вам кое-что еще: мстить слабому – низко, мстить равному – опасно, мстить тому, кто могущественнее вас, – безумно. Если вы захотите отомстить его преосвященству, то помните об этом.
– Я тоже скажу вам кое-что. К его преосвященству это тоже относится. Если вы хотите испытать характер какого-нибудь человека, то дотроньтесь до его главного сокровища. Если кто-то молчит тогда, когда нужно кричать во весь голос, то он трус и подлец, но я таким никогда не стану. Мне нужно, чтобы противоядие было доставлено в Вену как можно скорее. Передайте это кардиналу. Книга будет вам послана сегодня же с одним из моих людей.
Тактика Льенара принесла свои плоды.
«Удар должен быть разящим, молниеносным и действенным, чтобы враг не успел встать на ноги и ответить тем же», – сказал некогда кардинал своему секретарю.
Второй человек в Ватикане отлично знал все темные закоулки человеческой души, может быть, потому, что и в его душе их было предостаточно.
Этим утром государственный секретарь проснулся в хорошем настроении. Когда Мэхони вошел в его кабинет, Льенар громко смеялся над чем-то вместе с кардиналами Геварой и Данди.
Наконец те вышли, и оба священнослужителя уселись поудобнее.
– Здравствуйте, мой дорогой Мэхони. Как вам спалось?
– Спасибо, что поинтересовались, ваше преосвященство. Есть новости от нашего друга из Гонконга.
– Так чего же хочет наш драгоценный By?
– Он просил сообщить, что возвратит нам книгу через своего человека.
– Очень рад это слышать. Вижу, вы прислушались к моим советам и уже начинаете самостоятельно решать важные вопросы, приближаетесь к своему истинному предназначению. Что он просит взамен?
– Препарат, который спасет жизнь его жене, этой китаянке.
– Обворожительная Клер! Юность и красота – недостатки, которые проходят с течением времени, так ведь, монсеньор?
– Согласен, ваше преосвященство. Я велел отцу Альварадо вручить противоядие тому, кому он сам сочтет нужным. Похоже, он ввел яд, который вызвал у Клер By гангрену правой руки, и теперь ей грозит ампутация. Однако господин By предпочитает видеть жену однорукой, но живой.
– Как прекрасна мирская любовь, когда ее одушевляет близость Бога! Любить – значит отдавать себя без остатка, ставить другого человека превыше всего, быть готовым отдать за него свою жизнь. Похоже, именно такие чувства и питает господин By к своей супруге. Вам не кажется?
– Так и есть, ваше преосвященство.
– Противоядие нужно доставить в клинику до того, как она умрет. Эта смерть никому не нужна. Пусть лучше этот китаец будет побежденным врагом, чем действительным противником, сгорающим от желания отомстить за умершую жену. Так безопаснее.
– Я распоряжусь.
– Что с братом Корнелиусом и братом Понтием?
– Брат Корнелиус в Женеве, наблюдает за домом Каламатиано. Надеюсь, в ближайшие дни он выйдет на след этой девицы, Афдеры Брукс. Брат Понтий в Венеции, ожидает нового задания.
– Мы не можем упускать из вида наши цели, как я уже говорил. У этого крестьянина оказалось крепкое сердце, и созыв нового конклава отодвигается все дальше. Поэтому у нас не должно остаться ни единого нерешенного вопроса. Я обязан трудиться, как и всегда. Нам не в чем раскаиваться. Теперь оставьте меня, я должен кое о чем подумать. Да, и снабдите инструкциями отца Альварадо.
– Я решу все проблемы так, как вы сказали.
– Если есть проблема, но нет решения, то к чему беспокоиться? Если решение есть, то волноваться опять же нет нужды. Решите проблему раз и навсегда, чтобы она больше не вставала перед нами.
– Вас не беспокоит, что By останется в живых? Ведь он много знает о нас.
Льенар стоял спиной к своему секретарю и смотрел на площадь Святого Петра.
– От прошлого оставим лишь хорошее, в настоящем будем жить полноценно, а будущее… на все Божья воля. Пусть Господь решит судьбу господина By. Он знает, когда послать ангела смерти. Оставим это ему. Прошу вас, закройте дверь, когда выйдете.
Мэхони несколько секунд смотрел в спину Льенару, а затем покинул кабинет, так и не поняв, что означали слова кардинала об ангеле смерти, посланном Господом.
На следующее утро к воротам Святой Анны подошел узкоглазый человек.
– Передайте вот это монсеньору Мэхони, пожалуйста.
– С радостью помог бы вам, но нам запрещено передавать что-либо кому бы то ни было из соображений безопасности, – сказал гвардеец. – Я свяжусь с монсеньором Мэхони. Подождите здесь.
Он зашел в будку и снял трубку внутреннего телефона.
– Добрый день, это пост у ворот Святой Анны, фельдфебель Дарре. Какой-то человек, по виду с Востока, хочет передать вам сверток, монсеньор Мэхони. Как нам поступить?
– Я спускаюсь. Скажите ему, чтобы дождался меня.
Когда Мэхони подошел к воротам, оба гвардейца встали по стойке «смирно».
– Где этот человек?
– Не знаем, монсеньор. Только что был тут. Когда я вышел из будки, он уже исчез, оставил только вот этот пакет у решетки. Открыть его для проверки или не стоит?
Мэхони сразу все понял.
– Все в порядке, фельдфебель. Я сам займусь этим пакетом.
– Может быть, все-таки стоит на всякий случай проверить его содержимое?
– Вам не кажется, что если бы это была бомба, то она уже взорвалась бы?
– Не знаю, монсеньор. Без детектора нельзя определить, есть ли взрывчатка.
– Один только Бог может знать это и защитить нас. Дайте мне пакет, я разберусь, – сказал Мэхони слегка растерянному гвардейцу.
Епископ пришел в свой кабинет, взял ножницы и стал разрезать оберточную бумагу, куски которой он в нетерпении отбрасывал прочь. Наконец показалась книга в кожаном переплете. Листы папируса были заполнены треугольными буквами, видимо коптскими. Творение Иуды Искариота наконец-то оказалось в надежных руках! Теперь эту книгу снова должно было поглотить время на благо церкви, Его Святейшества и Святого престола.
Когда епископ набирал номер Льенара, руки его дрожали.
– Да?
– Ваше преосвященство, это монсеньор Мэхони.
– Я вас слушаю.
– Еретическая книга в наших руках. Что с ней делать?
– Бережно хранить в сейфе вплоть до моего распоряжения. Никто не должен знать, что книга у нас, тем более – видеть ее или заглядывать внутрь.
– Разумеется, ваше преосвященство.
– Хорошо. Не подводите меня.
– Ни в коем случае, ваше преосвященство.
– Я жду звонка Его Святейшества из Кастель Гандольфо. Надо убедить его не встречаться в тюрьме с этим Агджой. Ему взбрело в голову простить этого турка, да еще перед телекамерами. Этот плебей не знает, что простить – значит не забыть, а примириться с оскорблением. Именно это он и пытается сейчас сделать.
Женева
Афдера доехала на такси до особняка Каламатиано и нажала кнопку звонка. Она не заметила, что какой-то человек наблюдал за ней из припаркованного рядом автомобиля. Большая бронзовая дверь с сухим щелчком отворилась. Девушка увидела черепичную крышу дома, деревья, поле для гольфа и коттедж для гостей. К главной двери особняка шла посыпанная гравием дорожка. У дверей стоял дворецкий.
– Добрый день, госпожа Брукс.
– Добрый день.
– Господин Каламатиано ждет вас в большой гостиной. Идемте за мной.
В гостиной сидели хозяин дома и Колаяни.
– Мне кажется, вы знакомы с профессором, – сказал грек.
– Да, конечно.
– Госпожа Брукс, я знаю, о чем вы думаете. По вашему мнению, профессор Колаяни – крыса. Так и есть, но это ученая крыса, с большими познаниями в средневековой истории. Я считаю, что он нам сегодня нужен, и вы обязательно со мной согласитесь.
