Текст книги "Водный Лабиринт"
Автор книги: Эрик Фраттини
Жанр:
Триллеры
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)
– Грюбер. Слушаю вас.
– Инспектор, это Афдера Брукс. Как вы узнали, где я остановилась?
– Иностранцы в обязательном порядке заполняют формуляр для полиции. Так что все просто. Где вы были? Я искал вас целый день.
– А что случилось?
– Сабина Хуберт…
– Что с ней?
– Ее убили вчера ночью.
Охваченная смятением, Афдера прислонила голову к стенке тесной будки, пытаясь прийти в себя.
– Нет… Не понимаю. Я же была у нее тем вечером. Внизу дежурили полицейские. Как это могло случиться?
– Согласно медицинскому заключению, ее отравили ядом, который мы пока не можем идентифицировать. Видимо, это был сильнодействующий нейротоксин.
– Но как же?.. Я сидела у нее, все было в порядке…
– Похоже, яд находился в баночке с кремом. Когда Сабина стала втирать его, отрава впиталась через кожу.
– А что с Фесснером?
– Пока мы его не нашли, но знаем, что он вылетел из Женевы рейсом «Эйр Канада».
– Вы уверены?
– Мы связались с пограничной службой аэропорта, и они выслали по факсу копию посадочного талона на утренний рейс. Мы также направили канадским властям просьбу взять Фесснера под защиту, если подтвердится, что прилетел именно он.
– А Берт с Эфраимом?
– Господина Хермана полицейский эскорт сопровождал до выхода на посадку. Как только он приземлится в Чикаго, его возьмет под охрану американская полиция. Господин Шемель отказался от нашей помощи. По всей видимости, он поддерживает тесные связи с израильской разведкой. Сегодня утром в Берн приехали двое сотрудников израильского консульства в Женеве. Один из них представился как агент Моссада. Они сказали, что обеспечат безопасность Шемеля вплоть до приземления в Тель-Авиве. Там его будет охранять Шин Бет – служба внутренней безопасности.
– Но за что убили Сабину? Кому она помешала? Эта женщина была влюблена в свою работу, отдавалась ей телом и душой…
– Может быть, именно за это. Ведь она имела дело с книгой Иуды. Нельзя исключать, что к этому причастны те самые личности с восьмиугольником, о которых вы мне говорили.
– В квартире нашли восьмиугольник?
– Нет. Поверьте мне, мои люди тщательно все обыскали, но убийца не оставил ничего похожего. Возможно, это результат какой-нибудь ссоры. Мы разрабатываем несколько следов. Один из них ведет к людям с нетрадиционной ориентацией.
– То есть ее отравили за то, что она была лесбиянкой?
– Наверное, нет, но мы обязаны рассмотреть все версии. Скорее всего, причина все-таки в книге Иуды. Обстоятельства убийства и выбранный яд показывают, что действовал профессионал.
– Что вы будете делать теперь?
– Обеспечим вас охраной вплоть до выезда из Швейцарии.
– Думаете, они доберутся и до меня?
– Сейчас – не обязательно, но скоро книга уже не будет вам принадлежать. Вы должны серьезно подумать о том, как защитить себя. Если эти личности расправились с Сабиной, то опасность может грозить и вам. Пока что я прошу вас оставаться в отеле. У дверей стоит полицейская машина. Она отвезет вас туда, куда вам понадобится. Не выходите ни под каким предлогом, не предупредив полицейских. Вы поняли?
– Да, инспектор.
По щекам Афдеры катились слезы. Сабина вернула Евангелие к жизни и отдала за него свою жизнь.
XI
Аспен, Колорадо
Город Аспен стоял на месте старого горняцкого поселения, основанного в 1879 году, когда в долине реки Колорадо вспыхнула серебряная лихорадка. Его окружали высокие, обрывистые горные пики. Гора Роха находилась на севере, гора Контрабандистов – на востоке и, наконец, гора Аспен – на юге. В шестидесятых это был малозаметный городок с тысячей обитателей, который через два десятилетия превратился в крупный центр с пятидесятитысячным населением. Уединенное место сделалось одним из самых эксклюзивных лыжных курортов, куда приезжали богачи и девушки со спортивными формами в поисках мужей. Здесь высились роскошные особняки актеров Майкла Дугласа, Дона Джонсона, Джека Николсона, миллионеров, например Гарольда Росса, основателя «Ньюйоркера». Дед и бабка Афдеры тоже приобрели здесь виллу.
Сэмпсон Хэмилтон был привычен к снегу. Он вырос в Австрии и Швейцарии, где горы укутаны белым покровом восемь с лишним месяцев в году. В небольшом аэропорту Сарди-Филд, находящемся в пяти километрах к северу от Аспена, он взял напрокат джип с полным приводом. Дорога шла между обрывами, открывая взгляду глубокие пропасти и снежные вершины. Адвокату это напомнило Швейцарию. Скоро промелькнула большая вывеска «Добро пожаловать в Аспен».
Хэмилтон еще из Женевы забронировал номер в отеле «Литтл Нелл».
Он заметил черно-белую машину полицейского, регулирующего движение, притормозил рядом и поинтересовался:
– Офицер, как доехать до отеля «Литтл Нелл»?
– Езжайте по главной улице до перекрестка с Саут-Хантер. Там повернете направо и доедете до конца улицы.
Адвокат думал, что увидит обычную гостиницу альпийского тина с минимумом удобств, однако «Литтл Нелл» оказался люксовым заведением с отличным английским баром.
Из номера Сэмпсон позвонил в местное полицейское управление.
– Мне нужно поговорить со следователем Уинкертоном. Я звонил ему неделю назад из Швейцарии. Скажите, что это Сэмпсон Хэмилтон.
Вскоре в трубке раздался голос:
– Следователь Уинкертон слушает.
– Не знаю, помните ли вы меня. Это Сэмпсон Хэмилтон, адвокат семьи Брукс. Я звонил вам из Женевы.
– Что вам угодно?
– Меня интересует информация об одном происшествии двадцатилетней давности. Это случилось здесь, в Аспене. Я хотел бы увидеться с вами и поговорить. Скажите, у вас хранятся отчеты о несчастных случаях за тот период?
– Да, но не у нас, а в мэрии. Происшествиями занимается Служба национальных парков, так как большинство из них происходит на подконтрольной ей территории – в лесах, в горах. Если это была автокатастрофа, то сведения хранятся в полиции. Еще десять лет назад отчеты заполнялись от руки, они существуют в единственном экземпляре. Потом их стали печатать на машинке. Копии хранятся в офисе шерифа графства Питкин.
– Можно ли получить доступ к отчету о катастрофе, которая произошла с родителями моей клиентки?
– Вы хотите вчинить нам иск?
– Ни в коем случае – только ознакомиться с отчетом.
– Я пойду на ланч в «Олд Сэйбрук», это под номером два на главной улице. Если хотите, мы можем встретиться там, затем пойти в управление.
– Прекрасно. Буду минут через пять.
«Олд Сэйбрук» оказался ресторанчиком, типичным для горного курорта: лосиные головы над входом в туалет, чучело крупного медведя-гризли, индейские ковры на стенах, шумный бар, где толпились девушки в ярких лыжных комбинезонах.
Не успел Сэмпсон войти, как к нему подошла официантка с меню в руке.
– Ищете столик?
– Мне нужен следователь Уинкертон.
– Вон там, у дальней стены, видите?
Раньше Том Уинкертон расследовал кражи и убийства в Денвере, но после того, что произошло с его напарником, опытный полицейский предпочел перевестись в тихий Аспен.
– Во время катастрофы, о которой вы говорите, я служил в Денвере. Почему вы так интересуетесь этим давним случаем?
– Моя клиентка считает, что за ним могло скрываться преступление.
– Последнее убийство здесь случилось девять лет назад. Парни из хорошей семьи изнасиловали и убили девятнадцатилетнюю девушку из Огайо. С тех пор ничего подобного не было.
– Рад это слышать, но меня волнует вовсе не статистика преступлений, совершенных в Аспене. Я только хочу разузнать о том происшествии. Тогда погибли Джон Хаксли и Женевьева Брукс.
– Брукс? Миллионеры?
– Вот-вот. Насколько я понимаю, официальный вердикт был – несчастный случай.
– А вы считаете, что нет?
– Я всего лишь хотел бы проверить это и успокоить мою клиентку.
– Ладно. После порции филе и кружки холодного пива мы пойдем в управление и поищем отчет. Советую вам поговорить также с Гаррисоном, шерифом графства Питкин. Он работает здесь уже много лет.
– Почему именно с ним?
– Потому что происшествие случилось на территории, подконтрольной ему, а не полиции. Мы могли занести это в реестр несчастных случаев, но расследование вели они.
– Хорошо. Вам не очень сложно будет позвонить ему и спросить, нельзя ли нам встретиться? Я был бы очень вам благодарен.
– Конечно. Я позвоню шерифу из своего кабинета.
После сытного ланча оба пошли в сторону управления.
Кабинет следователя был увешан почетными грамотами под стеклом, медалями и фотографиями хозяина в форме морского пехотинца.
– Вьетнам, – пояснил Уинкертон. – Шесть лет в этих джунглях я стрелял по долбаным чарли.
– Почему вы перебрались сюда из Денвера?
– Мы с напарником патрулировали северные кварталы, когда услышали выстрелы. Он бросился в ту сторону, а я стал вызывать подкрепление. Еще один выстрел – и мой приятель упал замертво. Я выскочил из машины, побежал по улице и наткнулся на тело стрелявшего человека. Это оказался парнишка лет тринадцати. Он взял поиграть отцовский револьвер. Вот тогда я решил, что буду заниматься только кражами лыж, и перевелся в Аспен.
– Боже!..
– Вот и рассказал вам о себе. Итак, почему же ваша клиентка горит желанием расследовать автокатастрофу двадцатилетней давности?
– Она подозревает, что ее родителей убили, и поэтому я хотел бы ознакомиться с отчетом. В Египте и Швейцарии недавно произошло несколько убийств, связанных с неким предметом. Моя клиентка хочет знать, не стоит ли в этом ряду смерть ее родителей.
Уинкертон принялся листать толстую книгу, лежавшую на его столе.
– Вот номер вашего дела! – Он взял карандаш и бумагу. – Вам осталось найти отчет.
– Как я это сделаю?
– Я помогу.
Выяснилось, что отчет находится в полицейских архивах мэрии. Следователь позвонил туда:
– Хелен, мне нужен один из отчетов за шестьдесят третий год. Это в тех коробках, которые переносили от нас к вам, помнишь?
– Шестьдесят третий год! Как я найду?
– Это нужно для расследования.
– Если это так срочно, то приходи и ройся сам в этих коробках.
– Жди.
Уинкертон с Хэмилтоном вышли наружу и вскоре оказались в чистеньком подвале. На полу стояли кипы коробок, снабженных этикетками.
– Ищите с этой стороны, а я с той, – сказал следователь.
– На этой коробке буква «К».
– Значит, тут кражи. Нам нужна буква «Н» – «несчастные случаи», за шестьдесят третий год. Наверное, это где-то здесь.
Сняв несколько коробок, Уинкертон радостно вскрикнул:
– Вот она! – Он снял пломбу с помощью ключа от машины. – Так, посмотрим… Ага, Джон Хаксли и Женевьева Брукс. Авария.
– Дайте взглянуть, – попросил адвокат.
– Подождите. Сначала поставим все обратно на места, иначе Хелен нас убьет.
Когда они оказались на улице, Сэмпсон попросил у следователя отчет, чтобы прочитать его.
– Ладно, я вам верю. Но обязательно верните его завтра. Я не имею права отдавать его кому бы то ни было без судебного решения, так что не говорите никому.
– Большое спасибо, Уинкертон. Даже не знаю, как вас отблагодарить.
– Пригласите меня на обед перед отъездом.
– Обещаю.
В номере Сэмпсон скинул ботинки, лег на диван и погрузился в досье. Первую страницу занимал отчет спасателей, обнаруживших тела. Адвокат отметил про себя, что это было на северном склоне горы Кларк, в десяти километрах к западу от Питкина. Дальше шла документация службы спасения и показания медика, первым прибывшего к месту трагедии. На одной из страниц была начерчена схема с двумя крестиками. Сэмпсон догадался, что они отмечали места, где были найдены тела, хлебнул бурбона и продолжил чтение.
Четыре страницы зеленого цвета с эмблемой больницы Аспен-Вэлли занимало описание ран и повреждений. Отмечалось, что на шее у Хаксли имелась глубокая рана, вероятно, вызванная падением с большой высоты. У Женевьевы были сломаны ногти, а три из них сорваны. Возможно, она цеплялась за выступ скалы, чтобы не упасть.
Хэмилтон заглянул в полицейский отчет, желая выяснить, не было ли под ногтями женщины человеческой кожи – признака борьбы, но ничего такого не нашел. Прихлебывая виски, адвокат вдруг увидел сквозь стекло стакана что-то желтое. Это оказался толстый конверт с черно-белыми фотографиями, вклеенный в дело с помощью скотча.
Сэмпсон разложил снимки на кровати. На них было место происшествия, тела Хаксли и Женевьевы в морге, конец веревки, личные вещи погибших. Сэмпсон рассеянно глядел на фотографии. Внезапно одна из них привлекла его внимание. На белом столе лежали пустой рюкзак, фляжка свитер, перчатка, шапка, ботинки с шипами, ключи, фонарик, сигнальный пистолет, покореженный фотоаппарат и какой-то небольшой белый предмет.
Сначала Хэмилтон принял его за смятый платок, но это явно было что-то другое. Адвокат никак не мог получше разглядеть эту штуку. Он одним духом опустошил стакан, выкинул кубик льда в мусорную корзинку, вытер стакан полотенцем и приложил его к фотографии на манер лупы. Да, это был восьмиугольник.
Сэмпсон хотел было позвонить Афдере, но потом подумал, что надо, во-первых, разузнать побольше об этом деле, отныне крайне подозрительном, а во-вторых, определить, стоит ли сообщать об открытии Уинкертону. Он решил повидаться с шерифом Гаррисоном, который мог быть в курсе каких-нибудь подробностей, и найти хорошее фотоателье, чтобы отпечатать увеличенные копии фотографий.
Когда бутылка наполовину опустела, адвокат позвонил в Венецию, оставил для Афдеры свой здешний телефон и лег спать.
Утром Хэмилтона разбудил телефонный звонок.
– Да?
– Привет, Сэм, это Афдера. Что ты выяснил?
– Привет. – Адвокат протер глаза. – Как ты?
– Нормально. Так что ты нашел?
– Пока еще рано говорить. Вчера я провел весь день со следователем из местной полиции, сегодня рассчитываю встретиться с шерифом и, если получится, посетить место катастрофы. Это случилось на склоне горы Кларк. Думаю, мне надо нанять проводника. Надеюсь, вечером смогу сказать больше.
– Тебе дали отчет?
– Завтра дадут. Не беспокойся, как только узнаю что-то, сразу позвоню, – солгал Сэмпсон, не хотевший сообщать Афдере о своем открытии.
– Не желаешь узнать, как поживает Ассаль?
– Конечно! Как она?
– Волнуется. Говорит, мы с тобой секретничаем, а потом ты таинственно исчезаешь. Скучает по тебе.
– И я по ней скучаю. Скажи, что вернусь на днях.
– Ладно, Сэм. Будь осторожен и держи меня в курсе всего.
– Естественно. До вечера, Афдера.
Сэмпсон плотно позавтракал и отправился на поиски фотоателье. Надо было сделать копии снимков и вернуть отчет Уинкертону. В отеле ему порекомендовали «Аспен фотошоп», расположенное на авеню Гопкинс. Ателье выглядело стандартно: большие фото пейзажей, лыжников и лыжных ботинок, жареных индеек, стройных девушек в бикини.
– Добрый день. Меня зовут Том. Чем могу помочь? – обратился к нему прыщавый юнец, сидевший за стойкой.
– Добрый день. Мне надо сделать копии фотографий, а вот эту еще и увеличить.
Том взял снимок и стал разглядывать его через лупу.
– Качество неважное, но попробую вытянуть. Копии будут через час, а та, что с увеличением, – чуть позже.
– Хорошо, я пока выпью кофе. Где тут можно нанять проводника?
– Куда вы собираетесь?
– На гору Кларк.
– Спросите через дорогу, в баре «Джонси». Там сидят проводники, ждут клиентов. В это время кто-нибудь из них обязательно есть.
Владельцем «Джонси» был Джон Кларквуд, экс-чемпион страны по горным лыжам. Позади стойки были выставлены его олимпийские трофеи вперемежку с рекламой «Будвайзера», колы и бурбона. На фотографии, сделанной в семидесятые годы, Кларквуд стоял вместе с испанцем – золотым призером зимней олимпиады в Саппоро.
Хэмилтон вошел в бар, хрустя ботинками по арахисовой шелухе.
– Кофе у вас есть?
– Какой вам?
– Эспрессо, и покрепче, – ответил Сэмпсон, посмотрел на официантку и добавил: – Здесь можно нанять проводника на гору Кларк?
– Сегодня с гидами напряженно. Много туристов. Зайдите в середине дня. Может, вам и повезет.
– Сколько это стоит?
– Если только на Кларк – долларов двести. Если еще и на скалы, то накиньте столько же или даже триста.
Сэмпсон выпил несколько чаше кофе и через час покинул бар.
Едва выйдя на порог, он заметил, что за ним идет человек, сидевший за дальним столиком.
– Простите, что беспокою. Меня зовут Ральф Эббот. Я слышал, как вы говорили с Салли…
– Да, говорил. Что вам угодно?
– Я могу быть вашим проводником на Кларк, если вас не смутит компания другого туриста. Это какой-то немец. С каждого из вас я возьму лишь по сто пятьдесят долларов.
– Отлично. Меня это устраивает.
– Где мы увидимся?
– Можно у офиса шерифа графства Питкин. Я буду там в три часа.
– Договорились.
Решив вопрос с проводником, Сэмпсон снова перешел через улицу и заглянул в фотоателье.
– Вот ваши фотографии, – сказал Том. – Та, что с увеличением, оказалась слишком крупнозернистой. Мы вынуждены были понизить качество, чтобы хорошо был виден нужный вам участок. Но, по-моему, вышло неплохо.
– Совсем неплохо, – сквозь зубы проговорил адвокат, изучая сквозь лупу матерчатый восьмиугольник, зафиксированный на снимке.
У него не оставалось сомнений в том, что убийцы, следившие за Афдерой, двадцать лет назад добрались до ее родителей.
Теперь адвокату надо было встретиться с шерифом графства. Они с Гаррисоном договорились найти друг друга в гриль-баре на Дейли-лейн. В этом заведении к нему навстречу устремилась девушка лет двадцати, одетая фермершей:
– Нужен столик?
– Нет. У меня встреча с шерифом Гаррисоном.
– Шериф вон там, – показала девушка на столик в глубине зала.
Хэмилтон поглядел в ту сторону. Высокий человек в форме, с золотой бляхой на груди, отчитывал за что-то трех подростков.
– Шериф Гаррисон?
– Он самый. Подождите минуту, я только закончу с этим хулиганьем.
Гаррисон выглядел как типичный шериф маленького графства. Судя по виду, он всю жизнь провел в горах и на дорогах вокруг Аспена. Двадцать лет назад этот человек твердо верил в шерифский девиз «Служить и защищать», но теперь такие слова звучали для него фальшиво.
– Вот и все. Можем поговорить, если хотите.
– Не знаю, объяснял ли вам следователь Уинкертон…
– Он сказал, что вы адвокат из Европы, расследуете по просьбе своей клиентки происшествие двадцатилетней давности.
– Так и есть.
– Что вы хотите узнать?
– В тысяча девятьсот шестьдесят третьем году произошло загадочное происшествие. Погибли Джон Хаксли и его супруга Женевьева Брукс. Они совершали восхождение на склон горы Кларк, где потом нашли их тела. Я хочу знать, как именно все было.
– Я помню этот случай. В тот день меня вызвали на Сноумасс-крик в связи с обычным дорожным происшествием. Когда Уинкертон позвонил мне вчера, я посмотрел в архиве, что у нас было в тот день. В отчете начальству я тогда написал, что узнал о происшествии около шести вечера. Кто-то позвонил в офис шерифа.
– Вы помните, кто именно?
– Кажется, двое туристов. Они видели, как супруги шли по тропе близ горы Кларк вместе с проводником.
– С ними был проводник?
– Само собой. Никто в здравом уме не пойдет на эти обрывистые склоны без знающего человека. К тому же местность там лесистая. Несколько лет назад группа молодежи заплутала там в горах. Мы нашли их на девятый день, голодных, не знающих, куда идти. Если у вас нет опыта, то ходить надо с проводником.
– Да, но у Джона Хаксли и Женевьевы Брукс опыт как раз был. Они много раз ходили в горы. Кстати, вам не кажется странным, что тревогу забили посторонние туристы, а не проводник?
– Наверное, вы правы. Да, припоминаю. Шериф Брэдли говорил то же самое.
– У меня есть вот такая фотография. Для чего ее сделали?
– Думаю, следователю, который вел это дело, не понравился конец веревки.
– Почему?
– Смотрите, нити все ровные. Похоже, ее перерезали.
– А если она перетерлась о скалу?
– Вы явно не занимались альпинизмом. Веревки, используемые при восхождении, подлежат обязательной сертификации. Их оплетка и сердцевина должны обладать определенной прочностью на разрыв. На долю сердцевины приходится около восьмидесяти пяти процентов прочности веревки. Оплетка в основном служит для ее защиты. Поглядите на снимок. Нити той и другой совершенно ровные. Значит, веревку перерезали. Если бы она перетерлась, то нити выглядели бы обтрепанными.
– Веревка не может порваться сама по себе?
– В принципе да, но тут – вряд ли. Чаще всего такое случается с молодыми и неопытными альпинистами, которые используют одну и ту же веревку по много раз.
– Разорваться под тяжестью человека она тоже не могла?
– Я же говорю, что возможно все, но вероятность этого небольшая. Веревка на снимке – динамическая, допускающая растяжение. Статические и полустатические для восхождения не рекомендуются.
– Почему? Какая между ними разница?
– Очень просто. Статическая веревка не может применяться для страховки партнера снизу. Она плохо поглощает энергию при падении.
– Значит, веревка была перерезана. Тогда позвольте спросить, почему это квалифицировали как несчастный случай, а не как возможное убийство?
– Я кое-что расскажу вам, адвокат. Двадцать лет назад у полиции и шерифа вместе в подчинении было двадцать два человека. Это на четыре тысячи населения, а в сезон – на все двенадцать. Один человек на пятьсот сорок пять жителей. Полицейские занимались всем! Они накладывали гипс на сломанные ноги туристов, выписывали штрафы за быструю езду, регулировали движение, патрулировали улицы субботними вечерами, когда все напивались. Городки у нас разбросаны на десятки километров, и дороги заснеженные. Так что на расследование просто не было времени и сил.
– Нет, я не критикую полицию, – стал оправдываться смущенный Сэмпсон. – Но удивительно, что при таких явных доказательствах никому не пришла в голову мысль об убийстве.
– У нас не было ни времени, ни людей.
– Скажите, с шерифом Брэдли можно поговорить?
– Вряд ли. Он умер шесть лет назад.
– А с кем-нибудь из полицейских, которые были на месте происшествия?
– Нет. Остался только я.
– Кто был проводником Джона и Женевьевы?
– Не знаю. Никогда этим не интересовался.
– Большое спасибо за помощь, шериф. У меня больше нет вопросов.
– Что вы будете делать сейчас? Вернетесь в Европу?
– Нет, я должен побывать на месте событий, на склоне горы Кларк. Может, мне и удастся отыскать какой-нибудь след.
– Пойдете туда один?
– Я нанял в баре «Джонси» проводника. Как же его?.. Ральф Эббот. Мы договорились встретиться у вашего офиса.
– Странно. Я знаю почти всех здешних проводников, но об Эбботе никогда не слышал. Наверное, он из Кроуфорда – это по ту сторону Кэпитол-пик. Там меньше туристов, и кроуфордские проводники охотятся за ними в Аспене.
– Что ж, шериф, мне пора Еще раз спасибо за все. По крайней мере, теперь я лучше представляю себе тогдашние события, – сказал Сэмпсон и пожал руку Гаррисону.
По улице гулял холодный ветер. В конце ее стоял красный джип с включенными аварийными огнями. За рулем его сидел Эббот, а на заднем сиденье – какой-то мужчина, должно быть, тот самый немецкий турист.
– Наконец-то! Все в порядке? – спросил проводник.
– Да.
Машина поехала в сторону Маунт-дейли.
Немец сказал, что его фамилия Осмунд, а потом всю дорогу отвечал на вопросы Сэмпсона односложными «да» и «нет». Он утверждал, что родился в Дрездене, но ничего не знал о месторождениях бурого угля, расположенных к западу от города. После этого вопроса адвоката он вообще замолчал.
Километров через восемь Эббот остановился.
– Здесь дорога заканчивается, – объяснил он. – Дальше только пешком.
Все трое начали подниматься цепочкой. Первым шел проводник, затем Сэмпсон и за ним – немец.
Через два-три километра им стали хорошо видны утесы – своего рода предвестие горы Кларк. Эббот ловко взобрался на первый из них и стал забивать крючья. Вскоре все трое уже были на стометровой высоте.
– Теперь пойдем на второй. Я первый, вы за мной, – обратился Эббот к дрезденцу. – Вы пойдете третьим, – обернулся он к Хэмилтону. – Это очень просто. Прочно держите веревку, как я показал, и цепляйтесь за выступы скалы.
Проводник и Осмунд довольно быстро вскарабкались на утес. Когда адвокат добрался до вершины и уже схватился рукой за верхний край скалы, немец наступил на нее ботинком.
У Сэмпсона вырвался крик. Боль делалась все мучительнее. Проводник протянул руку, намереваясь отсоединить карабин, на котором держалась веревка Сэмпсона. Тогда адвокат полетел бы вниз. Однако для этого Эбботу надо было и самому освободиться от страховочной веревки.
Отец Деметриус Феррел по-прежнему крепко давил ногой на пальцы Хэмилтона, из которых струилась кровь, стекая на запястье. Наконец адвокат увидел, как проводник отстегнул свой карабин. Тогда он свободной рукой взялся за край куртки отца Осмунда и рванул ее на себя. Тот заболтал ногами в пустоте, на высоте пятьдесят метров.
– Если хочешь, чтобы твой друг остался в живых, помоги мне подняться, – прорычал Сэмпсон Феррелу.
Осмунд пробормотал по-латыни:
– De duobus malis minus est semper eligendum. [34]34
Из двух зол выбираю меньшее
[Закрыть] – И сделал резкий толчок.
Адвокат разжал пальцы.
Сэмпсон и Феррел молча наблюдали за тем, как тело Осмунда ударилось об острый край скалы и полетело в пропасть.
Адвокат держался на месте только потому, что на его руку давил ботинок Феррела. Силы Сэмпсона начали иссякать. Он попытался нащупать свободной рукой какой-нибудь выступ на мокрой скале, но напрасно. Перед его глазами уже начала проноситься вся жизнь, он ясно видел лицо Ассали.
Тут Сэмпсон почувствовал, что ботинок давит на пальцы уже не так сильно. Затем он услышал резкий щелчок, донесшийся из долины. Тело его противника рухнуло прямо на край пропасти. На лбу этого человека зияла дыра от пули.
Чуть позже вертолет службы спасения доставил бесчувственного Сэмпсона в больницу Аспен-Вэлли.
Ночью адвокат проснулся уже в сознании, хотя все еще под действием анестетика, и увидел сидящего рядом Гаррисона.
– Привет, шериф.
– Привет, адвокат.
– Я обязан вам жизнью. Если бы вы не выстрелили в того типа, то я лежал бы на дне пропасти.
– Скажите спасибо моему винчестеру, оптическому прицелу и тем жестяным банкам, на которых я учился стрелять. Вот они-то и спасли вам жизнь.
– Огромное спасибо, шериф, – сказал Хэмилтон и опять отключился.
В отчете шерифа графства Питкин говорилось, что двое неизвестных, погибших на склонах горы Кларк, намеревались убить адвоката.
Судебным медикам не удалось найти никаких следов, которые помогли бы опознать трупы. У обоих имелись шрамы на пальцах, словно эти люди пытались срезать подушечки. Аспенская полиция запросила ФБР, но безрезультатно. Тела отца Феррела и отца Осмунда оставались в местном морге. В полиции ожидали, что кто-нибудь явится за ними.
Ватикан
Над Римом дул жаркий, поистине сахарский ветер, отчего небо казалось затянутым дымкой. Суеверные итальянцы считали, что этот ветер сводит людей с ума и приносит несчастья, но люди все равно стекались на площадь Святого Петра, надеясь увидеть Папу. За барьерами ограждения собралось пятьдесят тысяч человек.
В этот день Святой Отец должен был обратиться к пастве. Его появления ждали не только богобоязненные католики, но и Али Агджа.
Монсеньор Мэхони разговаривал по телефону.
– Fructum pro fructo, – сказал отец Понтий.
– Silentium pro silentio, – ответил Мэхони.
– Хочу сообщить вам, монсеньор, что отец Осмунд и отец Феррел не вышли на связь и не дали инструкций насчет того, что же мне делать в Чикаго.
– Странно. Они точно не звонили в миссию Сан-Хорхе?
– Я сейчас нахожусь в миссии, и вот уже три дня от них нет известий. Может быть, с ними что-то случилось и они не смогли выполнить задание?
– Спокойствие и выдержка, отец Понтий! Отец Феррел – человек крайне аккуратный. Возможно, он еще не закончил со своим делом.
– Не съездить ли мне в Аспен, чтобы выяснить все самому?
– Нет. Не делайте никаких движений. Оставайтесь в Чикаго и выполняйте возложенное на вас поручение. Ассеsorium non ducit, sed sequitur suum principale. [35]35
Второстепенное всегда должно идти вслед за главным (лат.).
[Закрыть]
Голос Мэхони звучал озабоченно. Отец Феррел не раз на деле доказывал, что он дисциплинированный солдат, идеальный монах, всецело преданный Господу и делу братства.
– Вы будете получать инструкции прямо от меня, – решил епископ. – В нужный момент я позвоню в миссию. А пока молитесь о душах братьев Феррела и Осмунда.
– Да, монсеньор.
Мэхони не мог не думать о худшем. Феррел, человек организованный, в любом случае сообщил бы о результатах миссии. Если этого не произошло, то наверняка случилось нечто непредвиденное. Об этом следовало уведомить Льенара.
Епископ взял трубку красного телефона.
– Ваше преосвященство, это монсеньор Мэхони.
– Что с вами, дорогой мой? Почему вдруг красный телефон?
– Мне надо срочно встретиться с вами. Думаю, мы потеряли двоих братьев в Аспене.
– Только не по телефону. Приходите ко мне. Попрошу сестру Эрнестину не отвечать на звонки и не пускать ко мне посетителей. Жду вас через десять минут.
Ровно в указанное время Мэхони стоял у двери, из-за которой доносились звуки «Легкой кавалерии» Зуппе.
– Проходите, дорогой Мэхони, и закройте дверь, – велел кардинал, не отрывая взгляда от толпы, собравшейся за окном.
В руке он держал зажженную сигару.
– Итак, что у нас за проблема?
– Ваше преосвященство, по-моему, с нашими братьями в Аспене случилась беда.
– Это проверенные сведения?
– Пока нет. Но брат Понтий сообщил из Чикаго, что они не вышли на связь.
– Может быть, они еще не выполнили задание?
– Сомневаюсь. Брат Феррел связывался со мной, прежде чем начать действовать. По его расчетам, все должно было занять пару дней. Не запросить нам ли местные власти?
Льенар кинул на своего секретаря испепеляющий взгляд.
– Вы что?! Мы только привлечем к себе внимание полиции. «Скажите, не у вас ли два члена нашего братства?» – вы это предлагаете спросить? В таком положении важно сохранять спокойствие и не допускать ошибок. Лауретта, Феррел, Осмунд – так дальше продолжаться не может. Возможно, мне придется доверить руководство отцу Альварадо.
– Но, ваше преосвященство…
– Человеку свойственно ошибаться, а глупцу – настаивать на своих ошибках. Постарайтесь все уладить. Еще один промах, и я буду вынужден послать вас нунцием в Найроби. Пожалуй, вам будет полезно на время удалиться из Ватикана. Может, вы перенапряглись и вам нужен отдых? – предположил кардинал, глядя своему секретарю прямо в глаза.
– Нет, ваше преосвященство. Я сумею справиться с этой проблемой.
– Я так и знал, мой дорогой Мэхони, просто решил вас проверить. Садитесь рядом со мной и расскажите о текущей ситуации.
Они уселись на диван, стоявший под окном, и Мэхони рассказал кардиналу о событиях в Берне, о смерти двух ученых, а также о поездке в Аспен адвоката Афдеры Брукс.
– А что с той еретической книгой?
– Я говорил с Агиларом. По-моему, он что-то скрывает. Нам доподлинно известно, что реставрация завершена, а он уверяет, что нет.
– Что вы думаете по этому поводу?
– Мне кажется, он намерен обмануть нас. Афдера Брукс передала книгу в руки Агилара, он же утверждает, будто пока не может свободно ею распоряжаться.
