Текст книги "Водный Лабиринт"

Автор книги: Эрик Фраттини

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

– Как это случилось?

– Девочка моя, кто-то убил его, когда он возвращался из Гизы после встречи с тобой. – Вдова еле сдерживала рыдания.

– Бинназ, попробуй чуть-чуть успокоиться и расскажи подробнее.

– Он ведь был такой добродушный… По словам полицейских, муж подобрал кого-то на заправке в Бибе. По пути его попытались ограбить. Известно только, что Сайед сопротивлялся. Его убили, думая, что он везет деньги или ценные вещи.

Сердце Афдеры сжалось. Она пыталась прийти в себя после такой убийственной новости.

– А что еще говорят полицейские?

– Наша полиция может не так уж много… Друг мужа рассказал мне, что был один свидетель, который видел, как Абдель подобрал на заправке двоих людей, по виду – иностранцев. Один из них был очень высоким и сильным. Но больше полиция о них ничего не знает.

– А машину вам вернули?

– Пока нет. В полиции сказали, что расследование продолжается, они ищут след. Скорее всего, я ее продам. Что мне делать с машиной? Пока нам возвратили только личные вещи Абделя.

– Что-нибудь привлекло твое внимание?

– В каком смысле?

– Какая-нибудь вещь показалась тебе странной, необычной?

– Если честно, я не нашла в себе сил вскрыть пакет, который мне вручили в полиции. Стоит мне его увидеть, как я начинаю плакать.

– Ты не могла бы все же открыть его и сказать мне, что там лежит?

– Зачем тебе это?

– Я хочу выяснить, не было ли среди вещей Абделя одного предмета.

– На что он похож?

– Это восьмиугольник, вырезанный из ткани, кусочек материи с восемью сторонами, а внутри – латинская надпись.

– Хорошо. Когда ты мне перезвонишь?

– Посмотри прямо сейчас, прошу тебя. Я буду ждать у телефона.

– Ладно. Я пошлю сына, чтобы он принес пакет. Не вешай трубку.

– Не волнуйся, я здесь, на связи.

Потянулись минуты ожидания. В голове девушки роилось множество вопросов по поводу самых разных людей – Бутроса Рейко, таинственного убийцы, покушавшегося на жизнь Бадани, Лилианы, погибшей при странных обстоятельствах, Вернера Хоффмана, который непонятным образом оказался в озере.

«Теперь еще и Абдель!.. А вдруг все эти смерти связаны между собой?» – подумала она и решила выяснить, появлялся ли восьмиугольник во всех этих случаях.

Афдера взяла лист бумаги и написала на нем: «Бутрос Рейко – да. Резек Бадани – да. Лилиана Рэмсон —? Вернер Хоффман —?»

Ее размышления прервала Бинназ:

– Девочка моя, ты тут?

– Конечно. Пакет у тебя?

– Да, сын принес. Сейчас открою. Надо разрезать веревку.

Женщина принялась открывать пакет и перебирать вещи, находившиеся в нем. Эти секунды показались Афдере вечностью. Наконец Бинназ снова заговорила:

– Да, есть. Но как ты догадалась? Кусочек ткани, у него восемь сторон и что-то написано на незнакомом языке.

– Готов к мукам во имя Господа, – уточнила Афдера.

Ее ошеломление от горестного известия сменилось страхом. Теперь девушке стало понятно, что смерть Рейко и Сайеда, а также покушение на Бадани – звенья одной цепи. Ей осталось выяснить насчет Лилианы Рэмсон и Вернера Хоффмана.

Перед тем как повесить трубку, Афдера поставила «да» напротив фамилии Сайеда и снова погрузилась в раздумья, из которых ее вскоре вырвала Ассаль.

– Сестричка?

– Да… Прости, Ассаль, я не слышала, как ты вошла.

– Ты выглядишь такой озабоченной.

– Нет, все в порядке. Ты что-то хотела?

– Придет Сэмпсон. Ему нужно поговорить с тобой. По-моему, ты должна подписать какие-то бумаги. Это касается бабушкиных дел. Кроме того, Сэмпсон принесет тебе ее письмо. Оказывается, у нее был еще один сейф, кажется в сберегательном банке Венеции.

– Хорошо, пусть Роза скажет мне, когда он будет здесь. В конце концов, Сэмпсон – мой будущий шурин.

– Ладно, не буду тебе мешать. – Ассаль пошла к двери, но Афдера задержала ее.

– Подожди минутку.

– Что такое?

– Скажи, бабушка тебе рассказывала о том происшествии с папой и мамой?

– В смысле?..

– Бабушка говорила что-нибудь о том, как они погибли?

– Нет. Ты же знаешь, она вообще не любила вспоминать об этом и только однажды сказала мне, что это случилось в Колорадо. Сэмпсон потом добавил, что папа с мамой сорвались, когда совершали восхождение на гору около Аспена. Бабушка когда-то рассказывала ему об этом. Честно говоря, я как-то мало думала о тех событиях. Почему они тебя вдруг заинтересовали?

– Просто так. Не обращай внимания.

– Не верю, что просто так. Ты говоришь что-нибудь лишь после того, как тщательно обдумаешь все последствия сказанного. Нет, это не просто так. Перестань обращаться со мной как с маленьким ребенком. Ты заботилась обо мне после смерти родителей, но теперь я уже взрослая и имею право знать, что стоит за твоими словами.

– Обещаю, что ты первая обо всем узнаешь, когда я свяжу все концы.

Младшая сестра шагнула за порог и услышала:

– Я люблю тебя, Ассаль.

– Я тебя тоже, сестренка. – Но эти слова уже не дошли до Афдеры, потому что Ассаль закрыла за собой дверь.

Девушка вновь осталась в одиночестве и набрала номер.

– Я хотела бы поговорить с господином Бадани.

– Одну минуту. Как вас представить?

– Афдера Брукс. Я звоню из Италии.

Афдера услышала, как служанка по-арабски зовет Бадани, обращаясь к нему «хабиби» – «любимый». Наконец он подошел к телефону.

– Афдера, это ты?

После страшных событий той памятной ночи между ними установились приятельские отношения. Бадани, как и всякий уважающий себя араб, не забывал о том, что обязан молодой женщине своей жизнью.

– Это я.

– Чему обязан подобной честью?

– Хотела узнать, как ты там и что с нашим делом.

– Я уже в полном порядке. Живу с двумя племянниками. Они готовы прикончить любого сукина сына, который попытается ко мне подойти. Мой двоюродный брат… Помнишь, из каирской полиции?..

– Да, ты мне говорил. Он что-нибудь разузнал насчет того типа, который выбросился из окна?

– Никаких документов, удостоверяющих личность, не нашли. Полиция попробовала выяснить, как он въехал в страну, но ничего из этого не вышло. Непонятно, как этот человек вообще попал в Египет. Интерполу тоже ничего не известно. Поскольку за трупом никто не пришел, его похоронили на кладбище, расположенном рядом с Каиром. Маловероятно, что у этого типа обнаружатся родственники или кто-то еще.

– Ты знаешь о смерти Сайеда?

– Девочка моя, я знаю обо всем, что происходит в Египте. О гибели Абделя мне сообщили в тот же день, когда полиция нашла его машину на обочине дороги. Кто-то задушил его.

– А ты в курсе, что при нем нашли восьмиугольник? Точно такой был у того типа, который полез на тебя с кинжалом.

– Нет. Ты думаешь, что нападение на меня, гибель Сайеда и Бутроса Рейко связаны между собой?

– Не исключено. Может быть, в этом ряду стоит и еще одно убийство, которое недавно произошло в Берне. Я сейчас пытаюсь разобраться с этим.

– На то, чтобы послать убийц с восьмиугольниками в Египет и в Швейцарию, нужно немало денег.

– Пожалуй. Абдель был одним из посредников между копателями, нашедшими книгу, и Бутросом Рейко. На телах обоих нашли восьмиугольники с латинской фразой. Оба держали в руках книгу Иуды. Точно такой же кусок ткани был у незнакомца, который напал на тебя, а потом выбросился из окна.

– А кого убили в Берне?

– Вернера Хоффмана, специалиста по папирусам. Он входил в команду, которая занимается реставрацией и переводом книги.

– При нем обнаружили восьмиугольник?

– Пока не знаю. Я собираюсь позвонить инспектору, расследующему это дело, и понять, связаны ли все эти трагедии между собой. Мне нужно проверить, не было ли такого же восьмиугольника в доме Лилианы Рэмсон. Твой двоюродный брат из полиции сможет это сделать?

– Он достанет даже копию отчета. Если убийца оставил что-то на постели, то это должно быть там отражено. Я позвоню тебе, как только у меня появится информация. Сообщай мне о своих делах. Если что, могу прислать к тебе пару своих племянников. Они живо отвесят кому надо оплеуху или дадут пинок под зад.

– Спасибо, Резек, но надеюсь, что до этого не дойдет. Пока мне будет достаточно сведений об убийстве Лилианы. Да, вот еще что. Свяжись со мной, если поговоришь с Эоландом или Колаяни. Я хотела бы как можно скорее увидеться с обоими.

– Эоланд разъезжает с лекциями по разным странам. В Чикагском университете не знают, где он сейчас. Зато я побеседовал с Колаяни. Вначале он вообще отказался разговаривать, но как только услышал твое имя, сразу же согласился с тобой встретиться, хотя и при одном условии. О встрече не должен знать никто.

– Как ты считаешь, почему он хочет держать ее в тайне?

– Подумай, девочка! Если Грек, то есть Каламатиано, узнает, что Колаяни говорил с тобой о книге Иуды, то разозлится так, что вполне может утопить итальянца в реке Арно. Каламатиано личность загадочная, он любит обделывать свои дела в секрете, и вдруг Колаяни, его бывший подручный, обсуждает что-то с одним из наших партнеров! Поэтому итальянцу совсем не хочется, чтобы тебя и его видели вместе.

– Почему же он согласился со мной встретиться?

– Вероятно, потому, что знал твою бабушку. Он сказал мне, что очень ее уважал. Она была одним из немногих порядочных людей в грязном мире торговли древностями, где все привыкли предавать друг друга.

– Где я могу его видеть?

– Во Флорентийском университете. У него занятия по вторникам и четвергам. Колаяни сказал, что можно подойти сразу после лекции. Думаю, он кое-что знает о книге Иуды и особенно о том, что с ней происходило во время Крестовых походов. Поговори с ним.

– Завтра как раз четверг. Наверное, я сегодня доберусь до Флоренции, это всего в двух сотнях километров. Да, пожалуй, так и сделаю.

– Если выясню что-нибудь про Эоланда или про обстоятельства смерти Лилианы Рэмсон, то позвоню тебе.

– Звони в Венецию. Роза, наша служанка, всегда дома. Оставь ей сообщение, если меня не будет. Ну что ж, прощаюсь. Береги себя.

– Ты тоже. Помни, я всегда могу прислать в Венецию своих племянников. Два крепких египетских парня – это по-надежней, чем какой-нибудь ваш педераст-мафиози.

– Ничуть не сомневаюсь в этом. Пока, Резек. Целую.

– Береги себя.

Афдера принялась наводить порядок в своих мыслях, но тут раздался стук в дверь. Это оказалась Роза.

– Пришел господин Сэмпсон. Хочет вас видеть.

– Хорошо, пусть придет сюда.

Адвокат, как всегда, был безупречно одет. На нем был любимый синий костюм в тонкую полоску и галстук «Маринелла».

– Как дела, родственничек? – со смехом спросила Афдера.

– Пока еще не родственничек. – Сэмпсон наклонился и чмокнул ее в щеку. – Как съездила в Египет и Швейцарию?

– Очень плодотворно. Собираюсь дать тебе кое-какие распоряжения. Нужно связаться с Ренаром Агиларом, директором фонда Хельсинга, и вместе с ним подготовить проект договора о продаже Евангелия Иуды некоему таинственному миллионеру.

– При чем тут Агилар?

– Он выступает в роли посредника. Миллионер не желает называть своего имени, но, как заверил Агилар, согласен на условия, которые выдвинули мы с Ассалью. Займись этим делом. Я даю тебе все полномочия, необходимые для ведения переговоров и подписания контракта.

– Какова сумма сделки? – поинтересовался адвокат, делая пометки в черной книжечке.

– Восемь миллионов долларов. Деньги перечисляются на счет в швейцарском банке. Номер мы им укажем.

– Ты склонна доверять Агилару в том, что касается этого дела?

– А зачем ему нас обманывать? Если он сделает это, то будет отвечать перед судом. Поэтому все должно быть подготовлено наилучшим образом, прежде чем книга попадет к нему в руки. Мне не хотелось бы потом добиваться ее возвращения.

– Будь спокойна. Сперва изучу все обстоятельства сделки, потом подготовлю контракт и покажу тебе, прежде чем послать его Агилару.

– Подготовь, и побыстрее. Кстати, Ассаль сказала, что мне надо подписать какие-то бумаги, оставшиеся от бабушки. А еще у тебя есть письмо от нее.

– Да. Я начал приводить ее дела в порядок, и возникли разные вопросы. Ты должна заверить документы о передаче собственности. Имеется в виду Ка д'Оро и дома у Женевского озера, на Елисейских Полях в Париже, на острове Джерба в Тунисе. Кроме того, есть недвижимость в Америке, принадлежавшая твоим родителям. Я говорю о домах в Нью-Йорке и на острове Мартас-Виньярд. Подпиши здесь, здесь и здесь. – Сэмпсон показал пальцем. – Вы с сестрой договорились, как поделите наследство?

– Нет. Может быть, мы сохраним все эти владения в общей собственности. Будь готов к тому, что я попрошу твоего совета насчет тех домов, которые нам не нужны.

– Хорошо. Буду ждать твоего решения.

– Ладно, давай перейдем к бумагам. Значит, ты все-таки решился попросить руки моей сестры?

– Я послушался тебя, набрался мужества и сделал это. Хочу, чтобы она стала самой счастливой женщиной в мире.

– Если не станет, то я убью тебя! Даю честное слово. Поцелуй меня крепко, дорогой шурин.

Афдера с Сэмпсоном стояли, тесно обнявшись, когда в библиотеку вошла Ассаль.

– Надо же! У меня сейчас случится приступ ревности.

– Не волнуйся, сестренка. Я страшно за вас рада. Когда вы хотите пожениться?

– Мы еще не знаем. Может, устроим свадьбу здесь, в Ка д'Оро, а может – на Мартас-Винъярд. У Сэмпсона все равно сейчас много работы. Он хочет закончить ее до свадьбы.

– Ладно, но ты уж не слишком тяни, Хэмилтон. В Венеции много красивых парней. Придет один такой и отобьет невесту.

– И последнее, – сказал адвокат. – Вот конверт с твоим именем, который я нашел в сейфе сберегательного банка.

Хэмилтон вынул из своего портфеля от «Прада» конверт, запечатанный красным сургучом. Рукой Крещенции на нем было выведено: «Вручить моей внучке Афдере после моей смерти».

Девушка положила его на стол и проводила до дверей Сэмпсона с Ассалью.

– Как только назначите день свадьбы, голубки, сразу скажите мне. Пойду покупать себе красивую шляпу ради такого случая. – Афдера шлепнула сестру пониже спины.

– Успокойся, ты узнаешь об этом первая.

Афдера оперлась на перила лестницы и крикнула адвокату:

– Держи меня в курсе всего, Сэмпсон!

– Обязательно. Немедленно займусь твоим поручением.

Вскоре вошла Роза с подносом. На нем стояли блюда, прикрытые салфетками.

– Я принесла вам поесть, синьорина Афдера. Вам надо чуточку поправиться, иначе так и не выйдете замуж. Никто на вас и смотреть не станет!

– Не беспокойся, Роза. Я пока не собираюсь замуж.

– Даже за того красивого мужчину, который был на похоронах вашей бабушки?

– Чувствую, придется отрезать моей сестре язык.

– Не сердитесь на нее. И она, и я, и ваша бабушка – мы всегда желали вам только счастья.

– Знаю, Роза, но сейчас у меня слишком много забот, чтобы я могла стать примерной женой и счастливой матерью, – иронически заметила девушка.

– Да я ведь только…

Афдера перебила ее:

– Роза, а Франческо может довезти меня до Флоренции?

– Когда вы хотите отправиться, синьорина Афдера?

– Сегодня днем. Останусь там на ночь. Завтра утром у меня важная встреча.

– Скажу этому бездельнику, чтоб перестал хлестать граппу и немного потрудился. Все сделаю, не переживайте.

– Спасибо, Роза.

Служанка пошла к выходу, но по дороге обернулась:

– Пока не съедите все, не вздумайте уходить из библиотеки! Вы меня поняли?

– Торжественно обещаю съесть все, что лежит на подносе.

Афдера снова взяла трубку и стала набирать номер.

– Добрый день. Полицейское управление Берна.

– Здравствуйте. Соедините меня, пожалуйста, с уголовным отделом.

– С кем именно вы хотите поговорить?

– С инспектором Хансом Грюбером.

– Сейчас.

Афдера принялась разглядывать конверт с красной печатью, но вскоре в трубке раздался грубоватый, слегка хриплый голос:

– Алло? Кто это? Кто хотел со мной говорить?

– Инспектор Грюбер?

– Да. С кем я говорю?

– Я Афдера Брукс из Венеции.

– Чего же вы от меня хотите?

– Информации.

– Какой информации? Кто вы такая?

– Мне дала ваш телефон госпожа Сабина Хуберт из фонда Хельсинга. Мы с ней близкие подруги. Вернер Хоффман – его смерть вы расследуете – входил в группу ученых, которые занимаются реставрацией чрезвычайно ценного древнего предмета, принадлежащего мне.

– Какое отношение это имеет к несчастному случаю с Хоффманом?

– Вы полагаете, что речь идет о несчастном случае?

– А почему я должен считать иначе?

– А почему несчастный случай произошел в километре от шоссе? Почему машина упала в озеро далеко от того места, куда ехал Хоффман?

– Кстати, реставрацией какого именно предмета занимался Хоффман?

– Это конфиденциальная информация, – заняла оборонительную позицию Афдера.

– Ну так вот, информация о его смерти – тоже конфиденциальная. Дело пока еще не закрыто. Quid pro quo, <sup>[29]29
  Услуга за услугу (лат.).


[Закрыть]</sup> госпожа Брукс.

– Хорошо, раз так, я готова ответить на ваш вопрос. Потом вы ответите на мой. Согласны?

– Абсолютно. Quid pro quo.

– Хоффман и еще несколько ученых из фонда Хельсинга реставрируют крайне важный документ, связанный с историей раннего христианства. Теперь моя очередь.

– Спрашивайте.

– Почему вы назвали это несчастным случаем, хотя расследование еще не закончено?

– В полицию позвонил свидетель и сказал, что на его глазах двое мужчин заталкивали третьего в машину на том самом шоссе, которое ведет в Тун. Мы послали туда патруль полиции кантона, но они не нашли следов борьбы или чего-нибудь в этом духе. Свидетель назвал марку и модель машины. Точно такую же потом извлекли из озера и нашли в ней мертвого Хоффмана. Теперь моя очередь.

– Спрашивайте.

– Как по-вашему, смерть Хоффмана может быть связана с вашим религиозным документом?

– Может. Мне надо еще проверить некоторые данные. После этого я сразу же вышлю по факсу информацию, чтобы вы изучили ее. Я не в состоянии сама вести расследование, но мне удалось выяснить, что несколько людей, имевших отношение к документу, погибли. Возможно, смерть Хоффмана – всего лишь звено в цепи трагедий, связанных с моей книгой.

– Если вы согласны предоставить мне такую информацию, то я готов сотрудничать с вами в деле поимки убийцы Хоффмана. В Берне случается очень мало происшествий подобного рода, и я готов вам помочь. Мне не хочется видеть, как кривая убийств в нашем спокойном городе идет вверх. Что вы желаете узнать?

– Был ли найден при Хоффмане или поблизости от места его гибели восьмиугольник из ткани с латинской фразой на нем?

– Я проверю его личные вещи. Кажется, мы еще не отдали их вдове.

– Могу выслать вам изображение восьмиугольника, чтобы вы при необходимости сравнили.

– Буду очень благодарен. Записывайте номер факса. – Инспектор продиктовал цифры. – Как только придет ваше послание, займусь этим делом, но в ответ хотел бы получить все имеющиеся у вас сведения. Вы меня поняли?

– Да, инспектор Грюбер, прекрасно поняла. Запишите и вы мой телефон в Венеции. Я буду ждать вашего звонка. Quid pro quo.

– Quid pro quo, госпожа Брукс.

Афдера закончила разговор, взяла восьмиугольник, найденный у человека, покушавшегося на Бадани, сделала его копию и послала Грюберу. Затем снова взяла принесенный Сэмпсоном конверт, на печати которого красовался герб Ка д'Оро, вскрыла его серебряным ножом для бумаг, вынула письмо и принялась читать.

Дорогая внученька!

Если ты читаешь это послание, значит, меня уже нет в живых. Либо я умерла своей смертью, либо погибла от чьей-то руки. Мое письмо, милая Афди, – что-то вроде предостережения. В твоей жизни могут произойти странные события из-за Евангелия от Иуды, которое, я полагаю, ты уже достала из сейфа.

Я пожелала, чтобы именно ты, а не Ассаль, занялась поиском истины, скрытой на страницах книги Иуды. Наверное, такая мысль пришла ко мне потому, что ты больше похожа на свою мать и на меня – непокорная, твердая, подготовленная к превратностям судьбы, ожидающим тебя. Твоя сестра больше напоминает отца. Она живет в своем мире и почти не обращает внимания на окружающих. Это неплохо само по себе, но Ассаль не выдержит столкновения с жестокой действительностью, а именно его предполагает обладание книгой Иуды.

С тех пор как она оказалась в моих руках через посредство разбойника Бадани и драгоценной Лилианы, меня и моих родных преследовали несчастья. Думаю, ты задаешь себе вопрос – почему я не занялась реставрацией и переводом Евангелия, а спрятала его в недрах банковского сейфа? Ответ очень прост. Из страха. Да, из страха за то, что с вами, моими дорогими внучками, может случиться беда. Поверь, я жутко испугалась, когда в общих чертах узнала, о чем говорится в книге. Однажды я начала выяснять ее происхождение, но невидимая рука мешала мне продвигаться по пути, который, возможно, привел бы к оправданию Иуды Искариота. Тогда я была еще не так стара и не боялась препятствий, пока ваши родители не расстались с жизнью в Аспене. Я точно знаю, что это не был несчастный случай.

Через несколько дней после той трагедии я получила письмо. В нем говорилось, что если я буду продолжать свои изыскания, то с близкими мне людьми, например с двумя девочками девяти и одиннадцати лет, может случиться что-то ужасное. Я только что потеряла свою ненаглядную дочь и зятя, которого любила, и не могла допустить, чтобы из-за какой-то книги и тайны, сохранявшейся столько веков, ты и твоя сестра расстались с жизнью.

Вот почему я решила написать это письмо. Знай, что если ты продолжишь доискиваться до правды об Иуде, то невидимая рука, остановившая меня, начнет давить и на тебя тоже. Я надеюсь, ты сумеешь принять правильное решение, каким бы оно ни было, – идти дальше или спрятать книгу в сейфе до конца времен, – и заранее согласна с тем, как ты поступишь. Оставляю тебе дневник со сведениями о книге. Используй его или уничтожь. Выбор за тобой, моя дорогая внученька. Вы с Ассалью остались одни. Берегите друг друга – больше у вас нет никого. И напоследок хочу сказать вот что. Не доверяй никому, если выберешь путь, по которому можешь пройти только ты. Решение за тобой, и ни за кем больше. Я рассчитываю на твою мудрость. Всегда любящая тебя бабушка

Крещенция Б.

Афдера не смогла сдержать слез. Ассали, конечно же, нельзя было ни о чем говорить. Девушка все острее ощущала свое одиночество, но была полна решимости поставить вопрос об оправдании апостола, который, вероятно, не предавал своего учителя.

Она вытерла слезы смятым платком и вышла из библиотеки. Пришло время ехать во Флоренцию.

«Может быть, разговор с Леонардо Колаяни заполнит кое-какие белые пятна в истории книги? Я должна это сделать ради бабушки, но прежде всего – ради моих родителей», – подумала девушка.

Она спускалась по лестнице и краем уха услышала, как в гостиной шепчутся Сэмпсон и Ассаль. Ей понравилось такое секретничанье. Оно означало, что между сестрой и ее женихом все было в порядке.

– Извините, что помешала вам, – сказала Афдера, войдя в комнату.

– Совсем не помешала. Сэмпсон уже уходит.

– Сэм, можно тебя на два слова?

– Сколько угодно.

– Пойдем на кухню.

– Зачем так таинственно? – спросил адвокат, когда они оказались вдвоем. – Ассаль напугаешь.

– Вот ты и проследишь, чтобы она сохраняла спокойствие. Знаешь, о чем говорится в бабушкином письме?

– Я обычно не читаю запечатанных писем, адресованных не мне.

– Извини. Я не это имела в виду. Может быть, бабушка что-то говорила тебе о нем?

– Нет. Я узнал о существовании письма только после ее смерти, разбирал разные бумаги и нашел договор на покупку сейфа. Поскольку ты выписала доверенность на мое имя, я попросил открыть его и обнаружил конверт. Больше там ничего не было.

– А бабушка рассказывала тебе что-нибудь о смерти наших родителей?

– Однажды я спросил об этом, и она ответила, что оба погибли в Америке в результате несчастного случая. Я подумал, что речь идет об автокатастрофе.

– А где произошел этот несчастный случай, она не говорила?

– Аспен, штат Колорадо… кажется, так. Да, Аспен. Твоя бабушка была категорически настроена продать дом, имевшийся у нее в тех краях. Ей не хотелось туда возвращаться.

– Можно попросить тебя об одном одолжении, только чтобы Ассаль ничего не узнала?

– Конечно.

– Ты мог бы получить копию полицейского отчета о том несчастном случае в горах?

– Думаю, да. Надо запросить тамошнее полицейское управление. Позвонить им?

– Лучше всего, если ты сам отправишься туда. Это очень важно. Но главное – ни слова сестре. Я не хочу, чтобы она попусту волновалась. Скажи, что надо разобраться с бабушкиными бумагами в Лондоне или Женеве. Она поверит.

– Подожди-ка. Получается, что я еще не женат, а уже обманываю свою будущую супругу.

– Пожалуйста, сделай это ради меня и бабушки. – Афдера поцеловала его в щеку.

– Почему это я всегда поддаюсь на твои просьбы?

– Может, потому, что я напоминаю бабушку?

– Да уж, Крещенция могла уговорить кого угодно.

Афдера взяла Хэмилтона за локоть.

– Прошу тебя, будь осторожен и не доверяй никому. Не говори ни одной душе, даже своей секретарше, о том, что едешь в Аспен. Обещай мне.

– Обещаю.

Ватикан

Поздним вечером в государственном секретариате раздался звонок. Молодой священник, дежуривший в это время, снял трубку.

– Мне нужно поговорить с монсеньором Мэхони. Это срочно, – услышал он.

– Как вас представить?

– Скажите ему, что звонят из Берна. Он поймет.

Священник зашагал по длинным ватиканским коридорам и вскоре оказался у дверей, ведущих в рабочие комнаты кардинала Льенара Швейцарские гвардейцы равнодушно взглянули на него.

Этому человеку пришлось долго барабанить в дверь, пока Мэхони, заснувший за своим столом, не пробудился и не зажег лампу.

– Кто там?

– Монсеньор, звонит какой-то странный незнакомец, не желающий себя называть. Я не мог перекинуть его звонок. У вас было все время занято.

– Я снял трубку, чтобы немного отдохнуть. Он не сказал, откуда звонит?

– Кажется, из Швейцарии. Уверяет, что вы поймете.

– Перебросьте звонок на защищенную линию государственного секретариата.

Вскоре Мэхони услышал голос отца Корнелиуса:

– Fructum pro fructo.

– Silentium pro silentio, – ответил епископ.

– Монсеньор, перевод еретической книги скоро будет завершен. Если ее содержание станет широко известно, то это будет грозить опасностью, как мне кажется.

– Делать выводы могут великий магистр и я. Вы только получаете приказы.

– Простите меня, монсеньор. Я не собирался вас беспокоить, просто мы с отцом Альварадо очень встревожены тем, что ученые слишком близко подобрались к словам предателя.

– Какие последствия имела смерть Хоффмана?

– Бернская полиция расследует происшествие. Они пока не пришли к заключению, что это несчастный случай или убийство, но вроде бы склоняются ко второму.

– Нам нельзя хоть как-то проявлять себя в Швейцарии. Я поговорю с великим магистром и передам вам его приказы. В данный момент вы, отец Понтий и отец Альварадо не должны совершать никаких шагов без разрешения великого магистра.

– Но…

– Никаких «но», отец Корнелиус. Не делайте ничего до получения нового приказа. Кстати, кто ведет расследование?

– Отец Альварадо выяснил, что этим занимается некий инспектор Грюбер. Этот полицейский старой школы работает очень старательно. Его деятельность может угрожать нам.

– Типичный старательный швейцарец. Вот поэтому-то они делают часы и отмывают деньги в своих банках, – насмешливо заметил Мэхони.

– Так что же нам делать?

– Пока что, как я уже говорил, сидите тихо вплоть до новых распоряжений. Я должен побеседовать с великим магистром. Fructum pro fructo, отец Корнелиус.

– Silentium pro silentio, монсеньор.

Мэхони понимал, что совершать еще одно убийство в Берне будет слишком опасно. Но если этот Грюбер и вправду так старателен, то в ходе расследования убийства Вернера Хоффмана он способен выйти на братство.

Мэхони набрал номер личных апартаментов Льенара.

Трубку сняла горничная.

– Квартира государственного секретаря. Слушаю вас.

– Здравствуйте, я секретарь кардинала Льенара. Мне нужно с ним поговорить.

– По-моему, его преосвященство уже спит.

– Проверьте. Дело крайней важности.

Мэхони знал, что Льенар страдал от бессонницы и спал от силы три часа в сутки, как некогда Папа Иоанн XXIII.

Действительно, чуть погодя в трубке послышался голос кардинала:

– Монсеньор Мэхони, чего вы хотите от меня в этот час?

– Ваше преосвященство, прошу срочно принять меня. У нас намечаются проблемы в Швейцарии.

– Хорошо, жду вас через десять минут.

От покоев Святой Марты, где обитал Мэхони, до Апостольского дворца, в котором находились покои кардинала, было метров четыреста. Епископ предпочитал самую короткую дорогу – от площади Санта-Марта по виа дель Фондаменто, огибая сзади собор Святого Петра. Мэхони миновал кордон швейцарской гвардии, вошел в так называемые апартаменты Борджа, быстрым шагом пошел по коридорам и наконец добрался до здания, где располагались помещения, предназначенные для Папы и государственного секретаря.

У дверей, ведущих в комнаты Льенара, сидел молодой гвардеец. Он увидел епископа в лиловом облачении и вскочил на ноги.

– Монсеньор!..

– Сидите, – успокоил его Мэхони.

За дверью его ожидала та самая горничная, что сняла трубку.

– Монсеньор, его преосвященство ждет вас, – сказала она, сделала реверанс и поцеловала епископский перстень.

Личные апартаменты Льенара его секретарь посещал впервые. Он вошел в просторную гостиную. На большом столе в серебряных рамках стояли фотографии пап, глав государств и правительств, принцев и королей. Все они были с дарственными надписями.

– Это мой персональный музей, – объяснил кардинал, стоя за спиной Мэхони и наливая себе виски. – Хотите немного выпить, монсеньор?

– Нет, благодарю вас. Уже слишком поздно или еще слишком рано. Это зависит от того, как посмотреть.

– Итак, что же привело вас ко мне в этот час?

– Звонок от отца Корнелиуса.

– Что сообщает верный отец Корнелиус?

– Он, отец Понтий и отец Альварадо обеспокоены тем, что работа по переводу еретической книги подходит к концу.

– Пока что нам следует терпеливо ждать. Корни терпения горьки, зато плоды сладки. Тайна его в том, чтобы не просто ждать, но и кое-что делать. Уверяю вас, монсеньор, нетерпение отдельных людей не остановит меня и не собьет с пути. Передайте нашим братьям в Швейцарии, что человек, охваченный досадой или тревогой, должен проявлять терпение. Оно позволит избежать многомесячных мучений. Пусть они ничего не делают без моего разрешения, иначе нарушат правила братства и понесут за это кару.

– Но, ваше преосвященство, они, как и я, считают, что опасно давать этим ученым возможность завершить перевод.

– Вы, как и я, прекрасно знаете, что благодаря нашему союзнику внутри фонда Хельсинга книга предателя Иуды попадет к нам в руки. Надо только подождать. Каждый из нас хочет многого!.. Жаль, что мечтания съедают всю нашу жизнь, а задержки – все наше время. Но каков бы ни был мрак, в нем рано или поздно забрезжит свет. Помните, мой дорогой Мэхони, этот свет дает нам силу и надежду, позволяет мечтать и желать дальше, пока цель не будет достигнута. Скажите об этом братьям Понтию, Альварадо и Корнелиусу.