Текст книги "Водный Лабиринт"

Автор книги: Эрик Фраттини

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

– Отец Корнелиус считает нужным предпринять какие-нибудь действия против этих ученых, но полагает, что в Берне делать этого не стоит. Это будет слишком опасно. Ведь сейчас там идет расследование смерти Хоффмана.

– В случае с Хоффманом исполнение было очень плохим. Как говорил великий Цицерон, человеку свойственно ошибаться, а глупцу – настаивать на своей ошибке. Если убийство Хоффмана было ошибкой, то повторение чего-то подобного в Швейцарии будет глупостью. Пусть остальные ученые разъедутся по своим странам, и тогда мы перейдем к действию. Братство нанесет удары в Канаде, Израиле, Чикаго и Женеве, и даже этот Грюбер со своим тонким нюхом ни о чем не узнает.

– Наша разведывательная служба собрала данные о команде, которая занимается еретической книгой.

– Осторожнее, монсеньор Мэхони. Мне не хотелось бы, чтобы агенты кардинала Белизарио Данди обнаружили связь между государственным секретарем и братством.

– Не волнуйтесь. Учитывая, что фонд Хельсинга производит реставрацию предмета, который может стать собственностью Святого престола, они обязаны собрать информацию обо всех, кто соприкасается с книгой, – объяснил Мэхони, открывая папку, помеченную печатью организации. – Группа исследователей состоит из Сабины Хуберт, координатора; Берта Хермана, американца, специалиста по раннему христианству; еврея Эфраима Шемеля, знатока коптского языка, и Джона Фесснера, бывшего канадского хиппи, который занимается радиоуглеродным анализом. Этому Фесснеру, если не ошибаюсь, принадлежит большой особняк в Оттаве. Пятым был Вернер Хоффман, немец, специалист в области папирологии и профессор Франкфуртского университета. Он обожал переодеваться в женскую одежду, а любовница в это время стегала его хлыстом.

– Genuflectant omnes in piano, <sup>[30]30
  Падая на колени, все оказываются на одной высоте (лат.).


[Закрыть]</sup> мой дорогой Мэхони. Пока что будем ждать. Сообщите об этом нашим братьям. Ничто не должно делаться без моего одобрения. Пусть каждый четко усвоит это. В наших переговорах наступает решающий момент. Следующий шаг должен сделать Агилар. Когда книга окажется у нас, братья свершат приговор судьбы над четырьмя учеными.

– А если приговор судьбы не свершится так, как вы предсказываете, ваше преосвященство?

– Судьба тасует карты, а мы с вами, мой дорогой Мэхони, играем в них. Люди всегда верили в существование судьбы, но есть и свободная воля. Такие люди, как вы и я, находят равновесие между ними.

– Как мы поступим с этой женщиной из Швейцарии, Сабиной Хуберт? Если действовать против нее, то это вызовет подозрения.

– Она станет нашей последней целью. Не хочу, чтобы полиция раскрыла связь между братством и учеными, работавшими с этой проклятой книгой. Пусть братья Корнелиус, Понтий и Альварадо ожидают приказов. Отец Феррел и отец Осмунд должны вернуться в Венецию.

– А отец Рейес?

– Пусть остается в Казино дельи Спирити, сидит тихо и молится вплоть до новых распоряжений. Из-за него мы потеряли нашего дорогого брата Лауретту. Пусть просит за это прощения у Всевышнего и у меня. За то, что обманул мое доверие. Итак, монсеньор Мэхони, даже в самых суровых обстоятельствах сохраняйте ясную голову. Только на вас я могу положиться. Не разочаровывайте меня.

Епископ встал с дивана, поклонился и почтительно поцеловал перстень с драконом.

– Fructum pro fructo.

– Silentium pro silentio.

Через несколько часов Льенар в одиночестве расхаживал по садам Ватикана. Ему нравились эти ранние прогулки в те часы, когда на аллеях не было даже садовников.

Когда кардинал направился в ботанический сад, он услышал шаги за своей спиной.

– Как ваши дела, мой верный Корибант?

– Все в порядке, ваше преосвященство. Я ожидаю лучших времен и надеюсь на то, что они не замедлят прийти, – сказал агент, поцеловав кардинальский перстень.

– Полагаю, они уже совсем близки. Все совершается в свое время. Если поступить иначе, то это станет вмешательством в работу судьбы. Будущее такого человека изменится в сторону блага или несчастья.

– Чего вы хотели от своего верного слуги, ваше преосвященство?

– Я нуждаюсь в вашей мудрости и ваших связях. Вы знаете, что настает момент, когда бразды правления Ватикана должны удерживаться железной рукой. Значит, необходимо избавиться от этой деревенщины, сидящей на троне святого Петра.

– Простите, ваше преосвященство, но я не совсем понимаю, что требуется от меня.

– Мне нужна марионетка для пьесы, которую я намерен поставить.

– И где же она будет поставлена?

– На площади Святого Петра, мой дорогой друг. – Агент изумленно поглядел на него. – Мне нужна марионетка, подставное лицо, играющее роль и не подозревающее об этом. Эта кукла выполнит священную миссию, не догадываясь о том, что это мы дергаем за ниточки.

– Кто же погибнет в конце этого представления?

– Тот единственный человек, который способен помешать переменам в церкви, из-за которого она теряет уважение, заигрывая с гнусными режимами в Варшаве и Москве. Именно он препятствует осуществлению моей судьбы, хотя я готов к этому уже не одно десятилетие. Коммунисты – еретики. С ними не о чем говорить. Их следует сжигать.

– Но ведь костры инквизиции потухли много веков назад, ваше преосвященство.

– Найдите мне такую марионетку, любезный Корибант. Обещаю, что будете вознаграждены, когда исполнится моя судьба.

– Сколько у меня времени на это?

– Мой друг, есть те, кто сражается один день. Это подходящие люди. Есть те, кто сражается годами. Это ценные люди. И есть те, кто сражается всю жизнь. Такие люди незаменимы, и вы принадлежите к их числу. Чем раньше это произойдет, тем лучше.

– Ваше преосвященство, я исполню ваш приказ наилучшим образом, не поднимая шума. – И шпион тут же исчез в высоких кустах.

– Знаю, мой друг, – проговорил вслед ему Льенар.

Берн

Поздним вечером в главное здание фонда Хельсинга вошел человек. Охрана, видимо, его знала, так как пропустила без разговоров. Он миновал ряд темных помещений, поднялся по лестнице, прошел по коридору, с обеих сторон которого виднелись двери офисов. В конце коридора тоже была дверь, но большая, дубовая. На ней висела бронзовая табличка «Ренар Агилар. Директор».

Ночной визит был еще одной мерой безопасности. Агилар явно не хотел, чтобы кто-нибудь подслушал предстоящую беседу. Он оказался в кабинете и набрал нужный номер.

– Добрый вечер, я хотел бы поговорить с господином By.

– Кто вы?

– Скажите господину By, что это Ренар Агилар, друг лучшего ученика. Он поймет.

– Сожалею, но господин By никогда не отвечает лично. Я сообщу о вашем звонке одному из его помощников. Оставьте свое имя и номер телефона. Вам перезвонят в самое ближайшее время, – ответила секретарша почти автоматически, будто в трубке прокручивалась магнитофонная запись.

Миллионер не желал, чтобы ему докучали даже по телефону.

– Выслушайте меня внимательно. Повторять не буду. Если вы не хотите в течение часа лишиться работы, то советую вам немедленно найти господина By и передать ему мои слова. Он ждет этого звонка. Если вы считаете себя достаточно важным лицом, чтобы переадресовать меня к его помощнику, что ж, делайте это под вашу ответственность.

Девушка помедлила несколько секунд, потом заговорила:

– Люди, имеющие право непосредственного доступа к господину By, знают секретный код. При его наборе звонок поступает прямо к господину By. Вы не знаете этого кода. Сожалею, но могу лишь сообщить о вашем звонке одному из его помощников.

– Поступайте как угодно, но я бы рекомендовал вам заняться поиском нового места работы.

– Одну минуту, господин Агилар. Не вешайте трубку. Даю вам господина Элиота, помощника господина By.

– Господин Элиот? Это Ренар Агилар, директор фонда Хельсинга.

– Что вам угодно?

– Я хотел бы поговорить с господином By.

– Многие хотят поговорить с господином By. Вы чем-то сильно отличаетесь от других?

– У меня есть книга, которую он, возможно, захочет приобрести для своей коллекции. Скажите ему, что у меня в руках книга со словами любимого ученика Иисуса. Передайте ему это. Он поймет.

Если бы удалась задуманная комбинация, то Агилару достался бы жирный кусок – два миллиона долларов без всяких налоговых вычетов. Директор фонда уже предвкушал удовольствия, которые вот-вот станут ему доступны. Мигающий красный сигнал на телефоне вернул его к действительности.

– Да?

– Ваше предложение? – Это был господин By собственной персоной.

– Господин By! Вот неожиданность! Я уж начал думать, что вы не интересуетесь книгой Иуды.

– Я только что уволил идиотку, не соединившую вас со мной, господин Агилар. Как видите, на пути к своей цели я не останавливаюсь ни перед чем. Сейчас моя цель – заполучить книгу Иуды, которая лежит в вашем фонде.

– Не ожидал, что вы уволите секретаршу.

– Ладно, хватит о ней. Итак, чем могу служить?

– Предлагаю вам выгодную сделку.

– О выгодности предоставьте судить мне. У вас пятнадцать секунд, чтобы убедить меня.

– У меня есть книга.

– Десять секунд.

– Вероятно, она содержит слова Иуды Искариота, апостола.

– Пять секунд.

– Вы можете стать ее обладателем.

– Теперь я готов вас слушать. Как я могу удостовериться в том, что книга действительно у вас?

– Не у меня лично. Фонд Хельсинга занимается ее реставрацией и переводом. Я знаю, вы перевели десять миллионов долларов на счет в швейцарском банке, чтобы Ватикан смог ее купить. Я предлагаю вам опередить их. Ценность книги вам известна. Я могу сделать ее частью вашей коллекции.

– А вы уверены в том, что Ватикан позволит это сделать?

– Там ни о чем не узнают, если только вы сами не скажете им об этом.

– Что мешает мне сейчас же позвонить им и уведомить, что вы предлагаете мне предмет их вожделения? Как вам хорошо известно, кардинал Льенар не будет кротко молиться в соборе Святого Петра. Если я соглашусь на ваше предложение, то мы оба подвергнемся преследованию. Я надежно защищен. А вы?

– Я сам разберусь с этим. С двумя миллионами долларов можно скрыться от кого угодно и где угодно. Уверен, вам будет приятно держать за яйца ватиканских парней и думать, что ведь могло быть и наоборот. Итак, вас интересует книга?

– Сколько мне будет стоить возможность, скажем так, схватить за яйца ватиканских парней?

– Вы знаете, сколько стоит эта книга. Если ее обнародовать, то она потрясет основы христианства и подорвет престиж церкви. Разрешите мне взять два миллиона из десяти, переведенных вами на счет.

– Как я могу быть уверен в том, что вы больше никому ее не предложите?

– Господин By, вы меня обижаете. Я человек слова и чести. Разве я способен обмануть вас при сделке? У меня достаточно благоразумия, чтобы не делать этого.

– Мой отец говорил: «Не позволяй чужому благоразумию вмешиваться в твой собственный опыт». Если вы попытаетесь меня обмануть или даже только задумаетесь об этом, то никто и никогда больше не услышит о вас. У меня есть лаборатории в Арктике. Там ставятся опыты такого рода, что даже мои ближайшие сотрудники не желают принимать в них участие. Это связано с разработкой вакцин, защищающих от опасных инфекционных болезней. Там всегда нужны подопытные кролики. Вы меня поняли, господин Агилар?

– Прекрасно понял, господин By. Я позвоню вам через пару дней, когда книга окажется в моем распоряжении.

– Хорошо. Не хотел бы столкнуться с какими-нибудь вашими вывертами и сам не собираюсь так поступать. Если вы обманете меня, то я прикажу вырывать вам ногти – медленно, по одному. С моей стороны больше нет препятствий. Пусть с вашей их тоже не будет. – И миллиардер бросил трубку.

Комбинация вырисовывалась все яснее. Она была совершенной, как механизм швейцарских часов.

Агилар достал карамельку и сунул ее в рот. Он намеревался продать книгу Делмеру By и одновременно сообщить Льенару о том, что магнат якобы обвел его вокруг пальца. Директор фонда неплохо знал кардинала и резонно предполагал, что тот не даст китайцу ускользнуть вместе с древним кодексом. Игра была опасной – все равно что танцевать, держа в руке гранату с выдернутой чекой. Малейшее неловкое движение – и она взорвется в руках. Этого Агилару совсем не хотелось. Куда приятнее было думать о том, как два миллиона плывут к нему и с каждой минутой становятся все ближе.

IX

Флоренция

Расстояние от города каналов до Флоренции машина преодолела часа за два.

– Франческо, я остановлюсь в гранд-отеле «Вилла Медичи», это на виа Иль-Прато.

– Знаю, синьорина Афдера, Роза мне сказала. Мы поедем по виа Борго Оньисанти, а оттуда до виа Иль-Прато рукой подать.

– Высадишь меня у отеля и можешь возвращаться в Венецию.

– Как же вы поедете назад?

– Не беспокойся. Вернусь на такси или возьму напрокат машину. Если ты останешься здесь, то Роза будет как на иголках.

Через несколько минут машина пересекла Арно по мосту Америго Веспуччи и подъехала к отелю. Оказавшись в номере, Афдера подошла к телефону, но тот вдруг сам зазвонил. Девушка подняла трубку и услышала голос Макса:

– Привет, Афдера.

– Не могу поверить. Как у тебя хватает наглости мне звонить? Ты внезапно исчезаешь, потом появляешься и еще рассчитываешь на теплый прием?! Кстати, как ты узнал, что я тут?

– ЦРУ помогло. Они следят за тобой со спутника. – Макс рассчитывал разрядить атмосферу, но Афдера не была расположена к шуткам.

– Даже и не думай выкрутиться. В Берне ты ускакал от меня со всех ног и ничего не объяснил. Я не хочу все время страдать. Ты мне нравишься, Макс, и это знаешь. Но я не хочу все время страдать, терпеть боль.

– Мы увидимся, или мне лучше исчезнуть? Я здесь, во Флоренции.

– Лучше исчезнуть.

– Когда увидимся?

– Завтра я встречаюсь в университете с Леонардо Колаяни. Он специалист по Крестовым походам и много знает о книге Иуды. Если хочешь, пойдем вместе.

– С удовольствием. Когда встречаемся?

– Приходи в мой отель к десяти утра. Позавтракаем, потом двинемся к Колаяни и посмотрим, не скрывает ли он чего. Как тебе такой план?

– Отлично. Потом пообедаем?

– Только если узнаю, почему ты от меня убегаешь.

– Объясню, обещаю тебе. Между прочим, про отель я узнал от твоей сестры. Я позвонил, и Ассаль посоветовала мне примчаться во Флоренцию как можно быстрее. Воображаю, что она себе представила.

– Может быть, она все представляет себе лучше, чем мы с тобой. До завтра, Макс.

– До завтра, Афдера.

После этого разговора девушка никак не могла заснуть. Ей надо было много чего выяснить у Колаяни и еще больше – у Макса. Афдера очень хотела получить от них ясные, четкие ответы на свои вопросы.

Наконец она призвала на помощь терпение, немалую дозу снотворного и заснула, да так глубоко, что телефонный звонок разбудил ее не сразу.

– Доброе утро.

– Доброе утро, Макс.

– Я жду тебя внизу, в «Сала Катерина». Поторапливайся.

– Закажи мне крепкий кофе. Во время разговора с Колаяни я должна хорошо соображать. Сейчас приму душ и спущусь.

Через сорок пять минут Афдера вошла в обеденный зал.

– Как ты, Макс?

Кронауэр встал и поцеловал девушку в щеку:

– Рад тебя видеть.

– Я тебя тоже. Где ты был, что делал?

– Из Берна отправился в Лондон, где работал над арамейскими текстами из Британского музея. Кроме того, сирийское правительство предложило мне заняться переводом рукописей, недавно найденных около Пальмиры. Это займет целый год.

– Будешь трудиться на Хафеза Асада?

– Нет. Мне придется работать над арамейскими текстами, случайно найденными близ Пальмиры, которая случайно оказалась на сирийской территории. Если бы ученые занимались своими делами только в демократических странах, то им не удалось бы раскрыть секреты фараонов, исследовать руины Баальбека, Пальмиры и Вавилона, прикоснуться к Великой Китайской стене. Ждать, пока в этих местах воцарится демократия, значило бы отложить на целые тысячелетия изучение большей части древностей. Но расскажи мне, кто такой этот Колаяни?

– Он занимался происхождением книги Иуды вместе с Чарльзом Эоландом, сотрудником Восточного института в Чикаго, одним из виднейших специалистов по папирусам. Колаяни – известный знаток Средневековья, автор многих книг. Он читает лекции в здешнем университете. Оба они много лет работали на загадочного грека по имени Василис Каламатиано.

– Я много слышал о нем, но не знаю, насколько правдивы эти слухи.

– Эоланд и Колаяни пытались проследить путь книги от ее создания до наших дней, однако мне неизвестно, удалось ли им открыть что-нибудь важное. Резек Бадани, мой приятель, каирский торговец древностями, сказал, что встреча с Каламатиано может прояснить историю манускрипта. Поэтому я здесь. – Афдера сделала большой глоток горячего крепкого кофе без сахара.

– Думаешь, этот человек вот так просто выдаст нужные тебе сведения? Вдруг он не захочет говорить или не имеет на это права?

– Может, и так. Но я все равно попытаюсь поговорить с Колаяни и узнать, что ему удалось открыть. Пошли ловить такси. – Афдера допила кофе и положила на стол деньги.

– Вдруг он не пожелает говорить в моем присутствии?

– Я скажу, что ты крупный специалист по раннему христианству. Твое участие в беседе необходимо.

Университетский кампус был полон студентов с книгами в руках. Одни шли на занятия, другие – с занятий. Афдера не без грусти вспомнила время своей учебы.

– Тоскуешь?

– Ты что-то спросил?

– Да. Тоскуешь по студенческим годам?

– Наверное, да. Бабушка послала меня учиться в Оксфорд, а потом – в Иерусалим. В обоих этих местах я жила словно в закрытой хрустальной вазе. Бабушка постаралась, чтобы мы с Ассалью существовали в искусственном мире. Я мало что понимала в реальной жизни, почти не знала, чем занимается бабушка. Наивную девочку интересовали только университетские дела. Нас с сестрой предохраняли от всяких волнений и потрясений, – печально заметила Афдера, наблюдая за парочкой, целующейся на скамейке.

Руки ее были засунуты в карманы пальто.

– Видимо, она оберегала вас таким образом.

– Вероятно. Но в итоге мне досталась в наследство задача, к решению которой я не подготовлена. Бабушка верила в меня больше, чем я сама.

– Мне кажется, ты все делаешь как надо. Ассаль восхищается тобой, говорит, что старшая сестра заменила ей родителей. По-моему, ты напрасно жалуешься.

Афдера промолчала, и они направились к главному зданию, в котором Колаяни читал лекцию по истории Средних веков. Резек Бадани познакомил профессора с Крещенцией Брукс в начале семидесятых, когда та только что приобрела книгу Иуды.

Профессор имел неплохое представление о книге, но Крещенция уверяла его в том, что книга была обнаружена не в Джебель Караре, а в Джебель эль-Туне. Судя по всему, Колаяни и Эоланд настоятельно советовали Бадани продать ей манускрипт.

Оба они были хорошо известны египетским торговцам древностями как в Каире, так и в других местах, где на продажу выставлялись старинные рукописи, и старались купить все папирусы, попадавшиеся им на глаза. В древности этот материал не казался чем-то особенным, теперь же папирусы считались необычайно ценной находкой.

Эоланд прощупывал торговцев, задавая им различные вопросы. В кодексах, например в том, который принадлежал Крещенции, или в тех, что были найдены в Наг-Хаммади, листы папируса были сброшюрованы и сшиты вместе. Колаяни и Эоланд работали на Василиса Каламатиано. Им удалось выяснить истинный возраст книги, от которого напрямую зависела ее стоимость, исследовав способ соединения листов.

Афдера и Макс подошли к аудитории. Они заглянули в небольшое окошко и увидели, как студенты записывают лекцию и задают вопросы высокому и худому человеку с копной белоснежных волос. На его красивом смуглом лице поблескивали круглые очки. Скоро занятие подошло к концу, студенты стали покидать помещение.

Афдера предпочла подождать, пока профессор не останется один. Он уже собирался выйти в коридор, когда девушка остановила его.

– Профессор Колаяни? Я Афдера Брукс, внучка…

– Крещенции Брукс, разумеется, – закончил тот. – Прошу вас, пройдемте ко мне в кабинет. Там мы сможем спокойно побеседовать. – Он перевел взгляд на Кронауэра: – С кем имею честь?..

– Профессор, извините меня, – вмешалась Афдера. – Это Максимилиан Кронауэр, большой друг нашей семьи, специалист по раннему христианству.

– Идемте ко мне. – Профессор предпочел не заметить протянутой руки Кронауэра.

Присутствие незнакомца явно стесняло его.

– Бадани сказал мне, что разговор будет только между нами, – неодобрительно заметил он.

В кабинете Колаяни царил хаос, обычный для многих ученых. Вдоль высоких стен стояли деревянные стеллажи с книгами по истории Крестовых походов. Каждая из них была снабжена особым ярлычком. Среди стеллажей имелся просвет. В этом месте на стене висел кусок надгробной плиты XIV века. На ней был изображен рыцарь с большим щитом, а рядом с ним – какой-то мифический зверь, то ли крылатый лев, то ли дракон.

Колаяни положил бумаги с материалами для лекции поверх стопки книг и папок, громоздившихся на столе. Когда он направился к кожаному креслу, чтобы освободить его от книг, стопка с грохотом обрушилась. Профессор снова воздвиг неустойчивую башню, но теперь уже на полу.

– Извините, у меня совершенно нет времени бороться с этим проклятым хаосом, – сказал он. – Садитесь, пожалуйста, туда, где есть место.

Афдера присела на краешек кресла, спинкой ей послужили тома «Британской энциклопедии Крестовых походов». Макс примостился на табурете, таком низеньком, что колени его чуть ли не упирались в подбородок. Афдеру это сильно позабавило.

– Итак, чего же вы от меня хотите, синьорина Брукс?

– Зовите меня Афдерой, хорошо?

– Договорились. Чего вы хотите, Афдера?

– Мне нужна информация.

– Какая именно?

– О книге Иуды. О том, что вы открыли, работая на Каламатиано. Расскажите, что вам известно о книге и о роли Людовика Святого…

– Можете не уточнять. Расскажу вам все, что нам с Чарльзом удалось выяснить. Вернее, то, что могу вам сообщить, не нарушая договора о неразглашении сведений, заключенного с господином Каламатиано. Что вас интересует в первую очередь?

– Я побывала в той самой пещере и увидела в ней три саркофага. Один был накрыт красной тканью. В нем покоилось тело крестоносца, прикрытое щитом. Я знаю, что он сражался в войске Людовика Святого. На его глазах и во рту были монеты с гербом французского короля. Почему книгу Иуды охраняли именно эти рыцари?

– Для начала разрешите дать вам обзор эпохи, в которую жили и сражались эти воины, включая и вашего рыцаря. В первой половине тринадцатого века мусульмане захватили Иерусалим. Европейские монархи были слишком заняты собственными делами, и лишь Людовик Девятый, король Франции, решил предпринять очередную попытку отвоевать святой город. В июне тысяча двести сорок восьмого года он отбыл из Парижа вместе со своими братьями и представителями знати, включая графа Фландрского и герцога Бретонского. В сентябре они достигли Кипра, рассчитывая перезимовать на острове, но королевское войско начала косить чума, и боевой дух его сильно упал. Однако Людовик не собирался сдаваться. Весной прибыло подкрепление, и французы отплыли в Египет, откуда намеревались пойти на Иерусалим. Первым их завоеванием на египетской земле стала Дамиетта, взятая седьмого июня тысяча двести сорок девятого года. – Не прерывая рассказа, Колаяни принялся рыться на стеллажах, вытащил с полки старинный иллюстрированный кодекс и стал листать его. – Вот, смотрите.

Миниатюра изображала Людовика и его флот, который атаковал Дамиетту.

– Хорошее начало, – сказала Афдера.

– Да, но из-за своего порывистого характера король не стал дожидаться подкрепления и решил взять Каир имеющимися силами. Военная история свидетельствует, что проще захватить какой-либо пункт, чем удержать его. Разлив нильских вод мешал продвижению крестоносцев, но в ноябре Людовик все же решил предпринять марш на Каир. В апреле тысяча двести пятидесятого королевское войско было разбито у Мансуры.

– Что стало с королем? – спросил Макс.

– Больной, потрясенный разгромом, он решил вернуться в Дамиетту, но по дороге попал в плен и освободился лишь после уплаты выкупа. После этого Людовик немедленно покинул Египет. Вместе с ближайшими соратниками и остатками армии он направился к крепости Сен-Жан-д'Акр. Среди его солдат были братья Филипп и Гуго де Фратенс, а также варяги.

– Не знал, что скандинавы участвовали в Крестовых походах, – удивился Макс.

– Это были наемники, которые в свободное от военных походов время занимались торговлей и пиратством. Они добирались до Каспийского моря и Константинополя. Источники впервые упоминают о скандинавах в середине девятого века, когда те появляются в окружении императора Феофила. Вскоре, как истинные наемники, они восстали против своего хозяина и в восемьсот шестидесятом году напали на Константинополь. Это оказалось ошибкой. Войска, защищавшие город, легко справились с ними.

– Но ведь скандинавы не были христианами. Как же тогда они сражались за веру в Святой земле?

– Господин Кронауэр, они были наемниками и никем больше. Их интересовали только деньги. Они служили тому, кто им платил. В десятом веке скандинавы появились в византийской армии. Варяжские отряды дрались с арабами. Из подозрительных наемников северяне превратились в желанных гостей. Их зачисляли даже в императорскую гвардию. Жестокость варягов при преследовании разбитого противника стала легендарной. Они буквально резали беглецов на куски. Василий Второй сформировал особую варяжскую гвардию. Со временем появились и новые соединения.

– Как же их взяли в Крестовые походы? – поинтересовалась Афдера.

– Варяги под знаменами германского императора Фридриха Второго Гогенштауфена участвовали уже в Шестом крестовом походе, затем и в Седьмом, под знаменами Людовика Девятого Французского. Скандинавы упоминаются в хрониках вплоть до тысяча двести девяносто первого года, когда крестоносцы оставили свои последние владения – Тир, Сидон и Бейрут. Варяги наверняка сопровождали французского короля во время похода от Дамиетты к Сен-Жан-д'Акру. Кто-то из них затем присоединился к Филиппу или к Гуго на пути в Европу.

– Почему для Людовика был так важен Египет? – задал вопрос Кронауэр.

– Раньше историки полагали, что он намеревался создать постоянную базу близ Святой земли не только для этого Крестового похода, но и для последующих. На самом же деле эта кампания имела еще и религиозный подтекст. В Библии неоднократно упоминается о пребывании Святого семейства в Египте. Поэтому Людовик считал завоевание этой страны своим священным долгом.

– Но ведь на жизни Иисуса и его родителей в Египте акцент делают скорее копты, чем католики, – прервала его Афдера.

– Это так, – вмешался Макс. – Для коптов факт нахождения Святого семейства в Египте очень важен. Они приспособили это повествование к своим собственным поверьям и делают упор на тех местах в Новом Завете, где рассказывается об этом. В Библии ничего не упоминается о пути, по которому следовало семейство, но копты попытались его проследить, и, надо сказать, сделали это очень тщательно.

– Правильно, – взял слово профессор. – Но представьте себе образ мышления тогдашнего христианского монарха. Людовик знал, что Святое семейство жило в Египте. Желание вырвать из рук неверных те края, где прошло детство Иисуса, было для него вполне естественным. Этого оказалось достаточно для организации Крестового похода.

– Когда Людовик узнал о существовании книги Иуды? – Афдере хотелось поскорее подобраться к главному.

– Вероятно, это произошло случайно. Книга, в оригинале или в греческом переводе, была найдена кем-нибудь из крестоносцев при взятии Дамиетты. Мы с Эоландом считаем, что это был именно тот экземпляр, который сейчас принадлежит вам.

– Черт возьми, прошло больше семисот лет. Почему вы думаете, что книгу принесли в пещеру похороненные там крестоносцы?

– Условиями освобождения Людовика и его братьев были уступка Дамиетты и выплата миллиона золотых безантов. Вероятно, когда король со своим войском покидал город, он решил не оставлять этот манускрипт и другие книги, священные для христиан, в руках неверных. Скорее всего, Людовик приказал тем рыцарям защищать книгу даже ценой собственной жизни, что они и делали.

– Как вы полагаете, Людовик знал о ее содержании? – спросила Афдера, делая пометки в бабушкином дневнике.

– Трудно сказать. Не исключено, что кто-нибудь из священников или дворян, сопровождавших его, перевел текст на греческий или на коптский. Возможно также, что король понял, какую опасность представляет эта книга для католической церкви и светской власти пап. Поэтому он и решил ее спрятать.

– Не проще ли было сжечь? – полюбопытствовал Макс.

– Нет. Сильно сомневаюсь в том, что этот христианин осмелился бы сжечь повествование об Иисусе, пусть даже созданное Иудой Искариотом. Монарх был крайне набожен и хорошо знал историю христианства. Нет, он не осмелился бы. Для него самым удобным – или, скажем так, наименее неудобным – выходом было отправить книгу подальше от Дамиетты и от мусульман, доверив ее трем рыцарям. Пока о ее местонахождении никто не знал, бояться было нечего.

– А эти крестоносцы, или, может быть, вы узнали что-нибудь о человеке по имени Элиазар?

– Почему вы задаете такой вопрос?

– Потому что в тексте много раз упоминается этот Элиазар, – объяснила Афдера.

– Я расскажу вам одну историю, хотя Грек был бы этим весьма недоволен. При взятии Людовиком Дамаска была якобы найдена книга с речениями Иуды и странный документ, напоминающий послание и подписанный именем Элиазар. Если не выходить за пределы легенд и слухов, то можно сказать, что короля охватила паника, когда ему перевели это послание. Возможно, для судеб христианства было бы лучше, если бы эти два текста существовали раздельно и как можно дальше друг от друга. Так они представляли бы меньше опасности.

– А вы установили, кем был этот Элиазар?

– Наверное, именно он писал под диктовку Иуды Искариота, был его последователем или просто образованным человеком. Видимо, это произошло после предательства Иуды. Нет никаких свидетельств того, что он имел учеников, когда был апостолом Иисуса.

– В Новом Завете говорится, что Иуда совершил самоубийство, но так ли это?

– Не могу сказать ничего определенного. Я специалист по Средневековью, конкретно – по Крестовым походам, а не по истории христианства. Думаю, ваш друг способен ответить на этот вопрос. – Колаяни показал на Макса.

– Видишь ли, Афдера, – начал тот. – Хотя все новозаветные Евангелия обличают Иуду, но ни в одном из них не приводится подробностей самого предательства. Марк не говорит, почему Иуда предал своего учителя. Лука предполагает, что Иуда был искушаем дьяволом, так что предательство совершилось по сатанинскому наущению. Лишь Матфей, единственный из всех евангелистов, сообщает о самоубийстве Иуды. Он указывает, что тот польстился на деньги, но при виде страданий Христа раскаялся и повесился на дереве.