Текст книги "Братство смерти"
Автор книги: Эрик Джиакометти
Соавторы: Жак Равенн
Жанр:
Исторические детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 27 страниц)
91
Нью-Йорк, Бруклин, наши дни
Примерно на глубине пяти метров ниже их ног плескалась черная вода. Сотни крыс сновали здесь, цепляясь друг за друга. Они образовывали такой плотный клубок, что невозможно было разглядеть пол. Воздух был наполнен пронзительным писком, словно тысячами ощетинившихся копий.
Едва они приблизились, как дверь, через которую они вошли, захлопнулась.
– На этот раз мы попали в мышеловку, – сказал Марка.
Джоан изо всех сил нажала на створку, но безрезультатно. Путь назад был отрезан. Робинсон смачно выругался.
В этот самый момент, словно по неизвестному сигналу, десятки крыс подняли свои влажные мордочки. Невидимая волна, отражавшая тайный приказ, пробежала по клубку животных, приготовившихся к атаке. В течение нескольких секунд сотни красноватых глаз буквально вонзились в непрошеных гостей. Глаза крыс, обуреваемых голодом, горели.
Первые крысы резво взобрались на ступени, ведущие к платформе, словно их подбросила гигантская рука. И вот они уже двигались вперед плотными рядами. В конце лестницы их ждал пир.
Марка повернулся к Рэю, который вытащил свое табельное оружие. Следовало непременно найти выход. Несколько пуль и сменный магазин дадут им лишь несколько секунд передышки.
На другом конце темного помещения вырисовывалось нечто вроде узкого отверстия, оно вело дальше во мрак. Робинсон подошел к краю платформы. Он различал голодные морды первой волны грызунов, устремившихся на них.
– Строители этого здания не могли найти стражей лучше. Невозможно спуститься. Жестокость нью-йоркских крыс превосходит даже человеческую жестокость. Они нас разорвут на части, мы и глазом не успеем моргнуть. И все же должен быть другой путь. Что говорится в послании?
Марка развернул план и громко прочитал вторую фразу:
– Совершенство, камень рассеивает тьму.
Джоан подняла фонарь и внимательно осмотрела стены, покрытые плесенью. Наверху виднелись слепые оконца, вырубленные в каменном потолке. Они опустила фонарь и посветила на пол. Внизу можно было различить круглые отверстия, но бесформенная масса крыс заслоняла их.
Совершенство, камень рассеивает тьму.
– Посвети, здесь что-то есть. Я на что-то наткнулся! – крикнул Робинсон, склонившийся возле двери, чтобы проверить, есть ли там выход.
Под лучом фонаря лицо Робинсона казалось необычно бледным. «Живой труп», – подумал Антуан. Со всех сторон раздавался пронзительный писк.
– Смотри!
Правой рукой Рэй быстро ощупывал выпуклые символы, тянувшиеся вдоль карниза до входной двери. Джоан закричала от радости.
– Есть! Это как на складе!
– Еще одна причина проявить осторожность, – заметил Марка, направившийся к выпуклым знакам, чтобы внимательно осмотреть их.
Наугольник, образующий треугольник с продолговатым глазом в центре. Грубый камень, лежащий на столе, и куб на выступающем цоколе.
Совершенство, камень рассеивает тьму.
Рэй дотронулся до второго символа. Ну конечно! Неотесанный камень, символ масонства! Его необходимо обработать, чтобы разогнать собственную тьму! Полицейский улыбнулся, уверенный, что правильно истолковал символику. В тот момент, когда Робинсон собирался нажать на рельефный камень, Марка схватил его за запястье.
– Нет. Только не это!
Удивленный полицейский отвел руку.
– Почему? Неотесанный камень, который преображается. Это очевидно.
– Слишком очевидно. Мы едва не попали в первую ловушку. Неужели ты после этого думаешь, что все так просто? Клянусь кровью, слово «совершенство» указывает на природу самого камня. Он не может быть неотесанным, а только…
– Кубическим, – воскликнул Рэй. – Конечно! Неотесанный камень стал кубом.
Джоан Аршамбо смотрела на крыс словно загипнотизированная.
– Торопитесь. Они скоро будут здесь!
Первые крысы взбирались на платформу, распространяя тошнотворный запах. Робинсон прицелился и убил двух грызунов, которые разлетелись на мелкие кусочки в кровавом облаке. Вскоре рычащая орда начала драку за эти лохмотья.
Антуан нажал на выступающий куб.
92
Нью-Йорк, Бруклин, наши дни
И вдруг из окошек под потолком хлынул ослепительный свет. Он был таким ярким, что буквально залил собой все помещение. Он бил по глазам мелких грызунов, большинство которых провело всю жизнь в темноте городских подземелий. Обезумев, крысы бросились друг на друга, отчаянно ища выход, спасение от света. Они в панике устремились в отверстия, проделанные в стенах. Те, кто уже взобрался на ступени, вихрем спускались вниз по телам своих сородичей.
По мере того как убегали крысы, пол обнажался. Появились два стальных рельса, а вслед за ними вагонетка, которую следовало толкать, держась за медную, перекладину. Всюду валялись старые мотки кабеля, проржавевшие инструменты, место которым было в музее борьбы за независимость. От испражнений хищников, усеивавших пол, исходил зловонный запах.
В нетерпении Джоан первой сорвалась с места. Они стали спускаться по ступеням, на которых валялись еще вздрагивавшие серые тела.
– Гениально! Наши братья славно поработали! Надеюсь, что для открытия окошек нам не понадобится таймер! – воскликнул Марка.
– Я думаю, что у нас нет особого выбора, – сказал Робинсон, показывая на рельсы. – Тем более что крысы не замедлят вернуться. Они не станут долго выбирать между страхом перед светом и нашей свежей плотью.
Туннель был черным как ночь.
Джоан с отвращением посмотрела вокруг. Она нервно мяла воротник.
– А нет ли другого выхода?
В многочисленных дырах сверкали ненавистью красные глаза. Крысы ждали, когда они привыкнут к свету, чтобы вновь занять свою территорию.
– Мы не можем вернуться назад, – предупредил ее комиссар. – Надо действовать. И быстро!
Рэй встал на вагонетку и привел ее в движение.
– Механизм, похоже, хорошо сохранился. Даже несмотря на пыль, мы сможем прогуляться на этой штуковине. Идете?
Антуан и Джоан забрались в вагонетку. Полицейские встали по бокам и принялись за работу. Вагонетка едва заметно покачнулась, а затем покатилась по рельсам. Мужчины принялись толкать сильнее. Вагонетка постепенно набирала скорость. Вскоре рельсы в туннеле разошлись, словно в метро.
– Как вы думаете, когда все это было построено? – спросил француз, дышавший в такт движениям перекладины.
– В конце XIX века, – ответила Джоан прерывистым голосом. – Инструменты в зале, эта перекладина, тип передвижения – все соответствует тому времени. Нью-Йорк вступал в промышленную эру. Тогда строили первые высотные дома, железные дороги ткали свое полотно… Удивительная эпоха. Начало золотого века.
Комиссар искоса посмотрел на нее. С тех пор как они сюда спустились, она не переставала его удивлять. То радостная, то готовая впасть в истерику, она постоянно менялась. И вот теперь она читала лекцию по истории города.
– Я бы сказал, железного века… Вы знаток промышленной культуры? Это вам необходимо как адвокату…
Она улыбнулась и, казалось, расслабилась.
– Нет. Мой отец был страстным любителем истории, в частности истории Нью-Йорка. Он водил меня на всевозможные лекции, посвященные основанию нашего города. Первые туннели, которые были прорыты под Гудзоном, чтобы способствовать товарообмену, датируются XIX веком. Впрочем, о них хорошо известно. Их описывали во многих научных трудах. Странно, что об этом туннеле никто не знает.
Ее голос утонул в грохоте рельс. Время от времени они слышали, как в укромных уголках пищат крысы. С Марка крупными каплями лил пот. Разница во времени усиливала его усталость. В груди все горело. Ему никак не удавалось совладать с дыханием.
– Рэй, давай сделаем паузу. Несколько минут. Я должен отдышаться.
– Ох уж эти французы! Вы можете только шуметь! Как в Ираке: нам грязная работа, а вам красивые слова, – ответил американец.
Антуан хмуро посмотрел на него.
– Шучу. Отдыхай. Давай останавливаться.
Они отпустили медную перекладину. Вагонетка продолжала скользить по наклонной поверхности. Комиссар выпрямился, чтобы дать передышку натруженной пояснице. Робинсон вытащил из кармана компас. Железный путь вел на юго-запад.
– Над нашими головами толща воды. Вероятно, мы находимся под Верхним заливом. Если мой компас не потерял север, мы держим курс на Нью-Джерси. Я уверен, что наши братишки проложили этот туннель, чтобы незаметно пробираться в казино или торговать спиртным во времена «сухого закона».
Вдруг Джоан радостно вскрикнула:
– Там!
Антуан повернул голову. В конце туннеля он заметил слабый свет.
93
Дневник Никола Фламеля
29 марта
С момента моего отъезда прошло четыре дня. Я покинул жену, мастерскую и всех своих близких. Я впервые в жизни уехал из Парижа. Люди моего поколения никогда не имели ни выбора, ни желания уезжать. Времена сейчас суровые, дороги неспокойные, а пути Господни неисповедимы. Впрочем, в течение многих лет я был счастлив, что могу вести нормальную человеческую жизнь в славном городе, в стороне от опасностей и искушений этого бескрайнего мира. Каждый день я благодарил Господа, что вижу рассвет и сумерки под его покровительством. И каждый день я зажигал свечу в церкви Святого Иакова, чтобы возблагодарить его за оказанную мне милость.
И все же мне не хватало этого простого счастья, этой спокойной жизни. Меня мучила жажда, происхождение которой я не мог понять. С годами привычка не утолила ее. Напротив. Увидев паломника, вернувшегося из Святой земли, с иссушенным солнцем лицом и костями, сломанными во время путешествия, я начинал ему завидовать.
И вот теперь, как и они, я одет в длинное рубище, покрытое дорожной грязью, и держу в руке изогнутый посох, инкрустированный белой раковиной святого Иакова. [20]20
Плоская белая раковина морского гребешка с изображением креста и по сей день является отличительным знаком паломников в Сантьяго-де-Компостелла, где находится гробница святого Иакова, покровителя Испании и одного из самых почитаемых католических великомучеников.
[Закрыть]
30 марта
Переправившись через Луару, я достиг окрестностей Шинона. Крестьяне, которых я встретил, когда они выходили из лесу, сказали, что кругом рыщут банды английских наемников, которые грабят одинокие фермы и обирают путешественников. Такие разговоры я слышу уже не в первый раз, но до сих пор я не встречал разбойников и мародеров. А потом: что они могут у меня украсть? Я живу подаянием, вымаливая хлеб на папертях церквей. Я всего лишь бродяга, один из нищих, положившийся на волю Господа, который приведет меня в тихую гавань.
У меня есть только одна бесценная вещь: книга, которую я забрал у палача. Если наемники, грабящие путешественников, не умеют читать, есть вероятность, что они оставят мне книгу. Все же из предосторожности я, прежде чем отправиться в путь, аккуратно вырвал из нее страницы, свернул их в трубочку и спрятал под подкладкой своего рубища. Я не могу расстаться с этим имуществом, поскольку оно принадлежит не мне. Я только взял его на хранение. И я должен отдать его законной владелице.
Да хранит меня Бог в моих поисках.
94
Нью-Йорк, наши дни
Рэй схватил перекладину, чтобы прибавить скорости. Марка последовал его примеру. Несмотря на боль в груди, он изо всех сил налегал на рычаг. Пятно света увеличивалось. У Антуана сложилось впечатление, что он оказался внутри мистической картины Иеронима Босха. Пережив глубокую ночь, встретившись с демонами в образе крыс, освобожденная от страхов душа приближалась к истине.
Чем больше он об этом думал, тем сильнее становились похожими друг на друга его подземные приключения, ритуал посвящения.
Можно было предположить, что, с тех пор как Марка нашел шпагу, он следовал по пути, который давно ждал его и о котором он в глубине души тайно мечтал. Ночной путь, полный засад и ловушек, но приводящий к истине. Порой Антуан даже спрашивал себя, не служит ли убийца, проклятый брат, пагубным проводником, заставляющим его проходить круги ада…
– Осторожно!
Неожиданный толчок, и их подбросило вверх. Вагонетка остановилась.
– Ничего страшного. Просто закончились рельсы, – сказал Рэй. – Не ушиблись?
Троица вошла в менее широкий туннель. От предыдущего он отличался тем, что на его стенах не было масонских знаков. Рэй поднял фонарь и дотронулся до стены.
– Выдолблено в камне. Несомненно, самая старая часть. Слишком узкая для вагонетки, поэтому рельсы и заканчиваются здесь.
– Значит, надо идти пешком, – сказал Марка и углубился в туннель.
Тот постепенно расширялся. Они продвигались вперед цепочкой. Каждый луч света, падавший на стены, высвечивал отметины от ударов киркой, которой раскалывали и шлифовали камень. Порой они видели сверкающий кварц. Капли воды падали на землю со звуком, похожим на звук бьющегося стекла. Вдруг стены исчезли. Антуан остановился и направил фонарь вперед.
Это был шок.
Они вошли в гигантский зал. Настоящая пустыня.
Находившийся в десятках метров над ними потолок, усеянный причудливыми камнями, казался небосводом, сверкающим, как далекая звезда, под светом их фонарей. Рэй тоже остановился. Его сердце было готово выскочить из груди. Он, дитя Гарлема, живший между асфальтом и небоскребами, буквально окаменел при виде этого великолепия.
– Это невозможно!
– Ты еще не все видел, – ответил Антуан и направил фонарь прямо.
В центре зала возвышались два огромных столба – массивные, циклопические, высокие, как небоскребы, в изобилии украшенные рельефным орнаментом. Кверху столбы сужались, отчего их макушки походили на острие. При искусственном освещении столбы искрились золотистыми отблесками.
– Два столба, – пробормотал Робинсон. – Антуан, это тебе ничего не напоминает?
Марка любовался изумительным зрелищем. Ему в голову пришла та же мысль, что и Рэю, но это было действительно немыслимо. Они подошли ближе. Они шагали медленно, словно на них давили огромные пропорции всего, что их окружало.
– Ты прав. Это немыслимо.
Марка как зачарованный осматривал столбы и переплетение символов и фигур. Он оказался на знакомой территории. Он прошептал отрывок из Ветхого Завета, из Книги Царств, который много лет назад выучил наизусть:
– И поставил столб на правой стороне, и дал ему имя Иахин, и поставил столб на левой стороне, и дал ему имя Воаз.
Рэй не мог оторвать взгляда от столбов. Его словно загипнотизировали.
– Иахин и Воаз, два столпа масонского храма, – добавил он, дотрагиваясь до резного узора правого столба.
95
Дневник Никола Фламеля
2 апреля
Вот уже четыре дня идет дождь. Я нашел пристанище в пещере, вырубленной в меловой скале. Сейчас она заброшена, но раньше, несомненно, служила погребом, где выдерживали вино. На склонах еще растет виноград, но лозы не обрезаны и пасынки растут во все стороны. Край пропах нищетой и страхом. По ночам я иногда слышу шум, раздающийся в долине, но не знаю, скачут ли это разбойники, о которых мне говорили, или, что еще хуже, рыщут стаи волков, которые гораздо более опасны.
Я не разжигаю костер из страха, что меня обнаружат. Я живу как отшельник. Сплю на куче старой соломы и ем черствый хлеб, который мне изредка удается раздобыть. К счастью, в пещере есть родник, и я могу вволю пить. Я молю Господа не оставить меня и дать мне силу и мужество, чтобы исполнить свою миссию.
4 апреля
Однообразные дни сменяют друг друга. Дождь не прекращается. У меня закончились припасы. Теперь я живу как крестьяне, у которых нет зерна, чтобы смолоть его, или свиньи, чтобы заколоть ее. Я хожу в лес и занимаюсь собирательством. После моего ухода из дома я часто видел детей, собиравших травы и ягоды, служившие им повседневной пищей. Я смотрел на них с любопытством. Тогда я не знал, что вскоре буду питаться точно так же, как они.
Вынужденное бездействие и одиночество, в котором я оказался, вынудили меня прочитать книгу. Я распорол подкладку и расправил страницы, чтобы затем собрать их. В светлое время суток я размышляю не только над текстом, но и над миниатюрами. После долгих раздумий я начал, как мне кажется, различать основные стадии Великого Дела. Для меня это стало величайшей радостью, но она быстро омрачилась иной уверенностью. Преобразования можно достичь, лишь обладая Камнем, так называемым порошком предначертания, который необходимо добавить к презренному металлу, чтобы получить чистое золото.
Но в книге, к сожалению, ничего не говорится об этом таинственном веществе.
Отныне я знаю, что душа моя не успокоится до тех пор, пока я не раскрою высшую тайну.
96
Нью-Йорк, наши дни
С незапамятных времен здесь стояли столбы, молчаливые свидетели прошлого, которое отбрасывало густую тень на настоящее. Марка сложил на груди руки. Открытие поразило его, но вместе с тем он не знал, что делать дальше.
– Ну вот мы и продвинулись в наших поисках. Два масонских столба, возведенных по неизвестной причине под Нью-Йорком. Они покрыты надписями, для расшифровки которых понадобится немало времени. Иахин и Воаз. Один символизирует силу, другой – стабильность. Но я не вижу ни малейшей связи с алхимическим золотом.
– А если существует другая интерпретация? – Джоан посмотрела на мужчин горящим взором. – Вы никогда не слышали о Ное?
Рэй, посещавший в молодости протестантскую церковь, рассмеялся. Этот неуместный вопрос поднял ему настроение.
– Разумеется, слышали. Гнев Божий, Всемирный потоп, уничтоживший землю, ковчег, сооруженный Ноем, спасенные животные… Да об этом все знают. Ты хочешь, чтобы мы поверили, будто нашли утраченный ковчег? Супер! Мы перещеголяли Индиану Джонса.
– Уточни, – попросил Антуан, у которого интерес Джоан к религии вызвал замешательство.
– Это старинная традиция, уходящая корнями в Библию. Следы ее можно найти во многих культурах Среднего Востока в виде мифов. Согласно легенде, когда Адам был изгнан из рая, он ушел оттуда не с пустыми руками.
– Только не говори мне, что он унес с собой мешок яблок.
– Рэй, замолчи! Дай ей закончить.
Джоан продолжала:
– Я просто хочу сказать, что Адам знал некоторые тайны рая и передал их своим потомкам. В частности Каину.
– Которого проклял Бог?
– Совершенно верно. Говорят, в этом крылась истинная причина Божьего гнева. Однажды, опасаясь, как бы небеса не наслали на них новые беды, потомки Каина решили увековечить эти тайны, выгравировав их на двух столбах. И правильно сделали, поскольку сразу же после этого на землю обрушился потоп.
Рэй снова посмотрел на столбы, а затем остановил свой взгляд на Джоан. Он, конечно, по-прежнему сомневался, но ирония в его голосе начала исчезать.
– А что стало с этими столбами?
– Опять-таки по легенде, они устояли перед Божьим гневом. Только после потопа никто не знал, где они находятся.
По мере того как Джоан говорила, Антуан смотрел на нее со всевозрастающим интересом. Должно быть, она почувствовала его необычное внимание к себе. Продолжая свой рассказ, она с тревогой перебирала жемчужные пуговицы на блузке. Голос ее звучал взволнованно.
– Впрочем, легенда утверждает, что уже в библейские времена люди начали поиски этих столбов. И почин положили родные сыновья Ноя.
– Да ты это все придумала! – запротестовал Рэй.
– Вовсе нет. Ты можешь об этом прочитать в «Иудейских древностях» Иосифа Флавия. А написана эта книга более двух тысяч лет назад.
Робинсон выглядел изумленным.
– Откуда ты это знаешь?
Адвокатесса отмахнулась от него.
– Один друг рассказал.
– Вероятно, франкмасон? – неожиданно резко вступил в разговор Марка. – А я полагал, что все эти истории тебя не интересуют.
Джоан обернулась, словно ужаленная змеей.
– Зачем ты так говоришь?
– Просто предположение, Джоан. Во время нашей первой встречи ты была менее разговорчивой. И вдруг ты охотно делишься с нами историями о Ное. Странно, не правда ли?
Робинсон, внимательно рассматривавший один из столбов, воскликнул:
– Черт возьми! Не может быть…
– Что?
Чернокожий полицейский знаком попросил их подойти ближе.
– Если вы оба хотите поразить аудиторию культурно-историческими познаниями, то я вам гарантирую: тут есть нечто такое, что положит вас на обе лопатки! Вы знаете, где мы находимся?
– Учитывая пройденный путь, – ответила Джоан, – мы либо повернули к Манхэттену, либо пересекли залив и попали в другое государство.
Робинсон громко рассмеялся.
– Ошибаешься, милашка! Мы вовсе не в Нью-Джерси, а посреди залива.
– Это невозможно! – удивленно воскликнула Джоан.
Рэй ничего не ответил. Он направил фонарь на левый столб, на котором была высечена бронзовая женщина высотой более двух метров. Работа была настолько искусной, что поражала воображение. Детали устраняли малейшие сомнения.
– Нет… – выдохнул Марка.
– Да, – ответил Робинсон. – Мы находимся под островом Свободы.
– Под…
– Под статуей Свободы.
97
Дневник Никола Фламеля
7 мая
Мне понадобился почти месяц, чтобы пересечь Берри и Лимузен. И везде я встречал лишь войну и нищету. Вчера я увидел свое отражение в воде источника и не узнал себя. Лицо исчезло под седой бородой, вокруг глаз образовались черные круги, а рваная одежда буквально висит на теле. Впрочем, я уже давно не ел вдоволь.
За целую неделю я не встретил ни одной живой души на своем пути. Теперь я иду по ночам и преодолеваю всего несколько лье за один переход. Край полностью опустошен, деревни заброшены. Я не знаю, куда скрылись жители. Наверное, прячутся в лесах. Монастыри, где обычно паломники находили кров и стол, либо вовсе не открывают свои двери, либо стоят разрушенные. Их стены заросли бурьяном, а колокола не звонят.
Недавно я научился охотиться. Я смастерил лук из гибкой ветки каштана с тетивой, изготовленной из бараньих кишок. Эта мысль пришла мне в голову, когда я разгонял стаю ворон, клевавших мертвого барана. Внутренности они не тронули. Я вытащил кишки, высушил их, а затем сплел, чтобы сделать тетиву. Чтобы изготовить стрелы, я заточил ветки ясеня, а затем закалил их на огне.
Дичи здесь хватает, ведь никто не охотится. Я уже наловчился так, что могу убить одного-двух зайцев, переставших бояться людей.
9 мая
Я пришел в Кос. Это край густых дубрав, перемежающихся полянами, где растет лишь можжевельник. Мне не хватает воды. Ее можно найти только в долинах; они редко встречаются в этом гористом краю. Вот уже три дня как я хромаю на левую ногу, которая доставляет мне жестокие страдания. Я не знаю, нанес ли я себе рану, невидимую глазу, или меня предает моя внутренняя физическая слабость. Я так устал, что больше не ищу пристанища, а просто ложусь под деревом и сразу же погружаюсь в глубокий сон.
Чтобы не потерять счет дням, каждое утро я делаю на своем паломническом посохе зарубку. Но я уже не разговаривал столько дней, что теперь боюсь встретиться с людьми.
Я не знаю, что им сказать.
11 мая
У меня кончились чернила. Чтобы иметь возможность писать, я нахожу древесный уголь и растворяю его в животном жире, смешанном со слюной. Нельзя, чтобы я разучился держать в руке перо. Ведь только так я могу оставаться человеком.
Моя нога по-прежнему болит. Я чувствую, что без отдыха и лечения я не смогу идти дальше. Вот уже два дня я шагаю вдоль скалы, правый склон которой спускается в долину. Но я пока еще не нашел удобной тропинки. Да поможет мне Бог, ибо солнце иссушило мою кожу и я нигде не могу найти воды.
12 мая
Я не напрасно молил Господа. Этим утром я нашел тропинку, протоптанную ослами. Она спускается в долину. Несмотря на боль в ноге, я при каждом шаге благодарю Его святое имя. Я перестал это делать только тогда, когда услышал постоянный глухой шум, незнакомый мне. Я свернул с тропинки и пошел дальше, прячась за кустами, которых здесь много. То, что открылось моему взору, заставило мое сердце забиться от радости. По ухоженному полю текла широкая река. Я вышел из зарослей и увидел широкое приземистое мельничное колесо, лопасти которого били по воде.
14 мая
Я целый день проспал в конюшне. Мельник, добрый христианин, приютил и накормил меня. Раковина святого Иакова служит настоящим сезамом в этих краях. Сам того не зная, я оказался вблизи святилища Рокамадура. Это святое место, где почитают Марию, мать нашего Спасителя. Мельник сказал мне, что там останавливаются многие паломники и монахи радушно принимают их. По его словам, монастырь находится всего в нескольких лье.
Эта новость обрадовала меня. Я вновь обрел отвагу, а вместе с ней и веру в будущее.
Я отправлюсь в путь завтра.