Текст книги "Братство смерти"

Автор книги: Эрик Джиакометти

Соавторы: Жак Равенн
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 27 страниц)

60

Париж, улица Святого Иакова, 21 марта 1355 года

Аркур резко приподнял полотно, закрывавшее лицо палача. Не более минуты он разглядывал изувеченное лицо, пустые глазницы, где булькала кровь, смешанная с плотью.

– Работа любителя! Тот, кто набросился на это лицо, ничего не понимает в анатомии. Мессир де Парей, вы можете уже сейчас вычеркнуть из списка подозреваемых тех, кто изучал медицину.

– Если только убийца не хотел запутать следы, – коварно подметил капитан стражников.

– Нет, невозможно. Посмотрите на края глазниц. Глаза вырезали ножом, – заявил королевский лекарь. – Это против всех правил. Даже самые младшие из моих учеников умеют извлекать глаз, не поранив окружающую плоть. А теперь взгляните, как разрезан глазной нерв. Настоящая работа мясника!

– Итак, убийца изуродовал жертву, – подвел итоги Парей. – Но… Вы думаете, что в это время палач был еще жив?

Лекарь взял труп за руки и внимательно рассмотрел запястья.

– Видите эти полоски?

Начальник стражи молча кивнул.

– Это доказывает, что кто-то применил силу и обездвижил палача, в то время как второй, несомненно, лишал его зрения.

– Двое мужчин, – сделал вывод Парей, – как минимум двое.

– А почему не две женщины? Или мужчина и женщина? – предположил Аркур, начавший скоблить лицо трупа тонким лезвием бритвы.

Фламель вздрогнул, услышав такое предположение.

– Женщина никогда бы не совершила подобную подлость. Это дело рук мужчины, – тоном, не допускающим возражений, ответил Парей. – Дело рук сумасшедшего.

Королевский лекарь не торопился с ответом. Он осторожно разделял жидкости, вытекавшие из орбит и пачкавшие лицо.

– У вас есть сын?

– Разумеется. Шести лет. Хороший мальчишка, моя гордость, – ответил Парей.

– Как вы поступите, если кто-нибудь убьет этого ребенка на заре его жизни?

Фламель обернулся и увидел, что Ги де Парей побледнел.

– Клянусь кровью Христа, мне останется только отомстить собаке, которая покусилась на плоть от плоти моей.

– Вы его убьете?

– Хуже, я…

Аркур бросил усталый взгляд на начальника стражи.

– Но ведь вы же не сумасшедший, не правда ли?

Гнев Парея сразу же прошел. Он потупил взор. Его собеседник продолжал:

– Но как только вы столкнетесь с непоправимым, вами овладеет демон мести и убьет в вас нравственность, жалость. Вы превратитесь в зверя, жаждущего крови.

Лекарь показал на труп.

– Как и те, кто сделал это.

Фламель застыл с пером в руках. Разговор принял частный характер, и ни один из собеседников, несомненно, не хотел, чтобы произнесенные им слова записывали.

На первом этаже продолжался обыск. Люди Бернара де Ренака простукивали стены. Выпотрошив мебель, они через равные промежутки наносили удары по перегородкам. Звук ударов не ускользнул от лекаря.

– Я вижу, что ваши друзья, прихвостни хранителя печатей, тоже занимаются поисками правды. И делают это весьма оригинальным способом: сначала мебель, затем стены.

Ги де Парей ничего не ответил. Как и все офицеры короля, он не выносил присутствия тайной полиции министра во время расследования.

Лекарь взял две деревянные плошки и налил в них жидкость, уже переставшую вытекать из глазниц. Его движения были размеренными и спокойными, что не помешало ему вновь задать вопрос начальнику стражи.

– Разумеется, я всего лишь скромный лекарь, но признаюсь, я не понимаю, что ищут эти люди. Зачем они все переворачивают вверх дном?

– Министр Бернар де Ренак ведет собственное расследование, мессир Аркур. Ни вы, ни я не имеем к этому никакого отношения и не должны возражать.

– Разумеется, но можно подумать, что эти люди подозревают какие-то проделки дьявола… Они так рьяно рыщут, будто от этого зависит спасение их душ.

– Не произносите таких слов в доме покойного, – отрезал Парей, осеняя себя крестным знамением. – А вы, переписчик, вычеркните последнюю фразу, если, конечно, записали ее.

Фламель сразу же повиновался и вытащил тонкое лезвие, чтобы стереть слова с пергамента. Лекарь осторожно насыпал крупнозернистую пудру в каждую плошку.

В обеих деревянных плошках произошла бурная реакция. Из первой взвился едкий дым, а на поверхности второй возникла серая, почти блестящая пленка.

Заинтригованный Никола перестал писать. Ги де Парей вопросительно посмотрел на Аркура.

– Свинец и сера. Вот что положили в пустые глазницы палача.

– Свинец и сера, – недоверчиво повторил начальник стражи.

Лекарь встал.

– Именно то, чем пахнет алхимик.

61

Сент-Уэн, улица Данте, наши дни

Улица пропахла плесенью. Тротуар, грязные стены киосков, дорога – все купалось в стойком гнилостном запахе. Словно вот уже несколько десятилетий атмосфера вбирала в себя этот аромат разложения. Этот запах не чувствовался ни на параллельной, ни на перпендикулярной улице, нет, только на коротком промежутке в сотню метров, затерянном между улицей Мишле и зданием мэрии. Даже сухому ночному холоду не удавалось развеять тошнотворный запах, которым пропитался окружающий бетон.

«Какая мерзость», – подумал он, вытаскивая клинок из ножен.

Ему хотелось бы найти более приятную обстановку, но этот уголок был единственным местом, где он мог выполнить свою задачу, не привлекая внимания местных жителей. Стоя возле двери в углу большого гаража, используемого не по назначению, он, вооружившись кинжалом, поджидал свою жертву. Человек не должен был опоздать.

«Плохие журналисты всегда пунктуальны», – подумал он, заметив серую кошку, готовую прыгнуть на такую же, как и она сама, жирную крысу.

Я брат по крови. Я есмь Избранник мести.

Возбуждение нарастало. Он почувствовал, как кровь прилила к голове, словно то был атавистический рефлекс. Он уже видел, какое лицо будет у журналиста, когда он вонзит кинжал ему прямо в сердце.

Двойное убийство в резиденции масонских послушаний послужило катализатором. Отныне он знал, что не сможет остановиться, выполняя возложенную на него миссию. Убивать стало для него таким же естественным актом, как… Он на мгновение задумался, не в состоянии подыскать сравнение. Еда? Питье? Секс? Ничто не подходило по значению. Но нет, конечно, великая тайна! Или, возможно, поиски величайшего секрета, пробуждавшего в нем жажду крови. Он не стал проводить параллелей, но это годилось.

А теперь он собирался совершить новое убийство. Последнее перед поездкой в Нью-Йорк. Убийство для удовольствия, но также и ради пользы. Не для его поисков, а для общества в целом. Он избавит общество от одного паразита.

Он посмотрел на часы. В принципе, его добыча должна была предстать перед ним через четыре минуты. Она уже покинула редакцию и, как всегда, направилась на станцию метро тринадцатой линии, к «Мэрии Сент-Уэна».

Он не встречался с этим журналистом уже десять лет. Проходимец немало поиздевался над ним, когда писал статью о молодых руководителях предприятий, которые организовывали стажировки для самых активных сотрудников. В 1990-е годы это было модно. Наивный, он попал в ловушку, устроенную писакой, который опубликовал фотографию, где он был заснят в спецовке и берете среди своего «войска», и привел в статье любимые в его «боевых цехах» ругательства. После опубликования статьи его стали называть доморощенным диктатором, а его служащие, друзья по Движению предпринимателей Франции и даже жена начали подтрунивать над ним. Он впал в депрессию, и ему пришлось лечиться целых шесть месяцев.

Тогда впервые он ощутил всепоглощающую ненависть и непреодолимое желание убить кого-нибудь. Во время психотерапевтического сеанса врач объяснил ему, что желание совершить убийство было нормальным, в отличие от самого действия.

Так что же, теперь он, перейдя к действиям, обрел уверенность в себе? Собственно говоря, это убийство не вписывалось в логику его поисков. Просто оно доставляло ему дополнительное удовольствие. Небольшая месть, похожая на баловство.

Он услышал шаги, гулко раздававшиеся на пустынной улице.

«Опоздал всего на две минуты, – подумал он. – Великолепно!»

Он держал кинжал с тонким, остро заточенным на шлифовальном камне лезвием на уровне бедра.

Шаги раздавались все ближе и ближе. Кровь, словно метроном, стучала в висках с такой силой, что причиняла ему боль.

Журналист, шедший тяжелой походкой, приближался. Лет пятидесяти, с густыми волосами и лицом, выражавшим крайнюю степень самодовольства.

Убийца возник перед журналистом словно из-под земли и посмотрел на него исступленным взглядом. От удивления журналист выругался. Не дав ему времени закончить, убийца вонзил кинжал в живот мужчины. Брат по крови закрыл глаза, едва клинок соприкоснулся с плотью жертвы, чтобы насладиться моментом, когда металл начнет разрывать кожу, впиваясь во внутренности.

Журналист, размахивая руками, начал оседать, как при замедленной съемке. Страдание, отразившееся на его лице, вызвало у его палача бурную радость. Широко раскрыв глаза, журналист схватил убийцу за брюки, словно цепляясь за спасательный круг.

– Кто… кто вы… я…

Убийца не стал отталкивать журналиста. Такое положение лишь усиливало унижение его жертвы.

– Ты не узнаешь меня, – прошептал человек с кинжалом. – А ведь ты всегда был частью моей жизни. Скажи, доверчивостью скольких наивных простаков ты воспользовался?

Теперь журналист стоял на коленях. У него не было сил подняться. Члены слабели по мере того, как из них уходила жизнь. Смутный проблеск сознания напомнил ему, кем был этот тип, пронзивший его кинжалом. «Абсурд», – всплыло у него в мозгу, когда он вспомнил человека, сфотографированного в костюме Рэмбо несколько лет назад. Абсурд.Он хотел сказать правду: его шеф прочитал статью и добавил несколько деталей, чтобы усилить впечатление. Именно из-за этой истории он сменил работу и возглавил ассоциацию, подробно освещающую проблемы морали в средствах массовой информации. Слова роились у него в голове, но мышцы рта не действовали. Едкий запах, исходивший от тротуара, приближался к его лицу.

Абсурд.Он хотел оправдаться перед человеком, зарезавшим его. Последним, что всплыло в его памяти, было имя убийцы.

Мужчина смотрел на жертву, извивавшуюся возле его ног. Он испытывал неописуемый восторг. На этот раз он явственно ощутил решающий момент, когда плоть замедлила продвижение клинка, и почувствовал прилив сил, перед тем как вонзить металл в тело. Ему на ум пришла восхитительная аналогия. Масоны обычно говорили, что они, собираясь в храме, оставляют металл за дверями, чтобы освободиться от всех нечистот невежественного мира.

Он же оставлял металл в телах жертв, чтобы утвердить собственный ритуал мести.

Довольный масонской глубиной своих мыслей, которые, к сожалению, не мог изложить в ложе, он вытащил кинжал из тела, вытер его и оглянулся. Улица по-прежнему была пустынной. Великий архитектор находился рядом с ним.

Я брат по крови.

Он свернул за угол и сел в машину, которую оставил перед обветшалым зданием Ассоциации по борьбе с вредными привычками. Небольшое, написанное от руки объявление приглашало внутрь всех, кто жил с зависимостью от наркотиков, алкоголя или насилия. Убийца рассмеялся.

Курс на Нью-Йорк!

62

Париж, улица Святого Иакова, дом Никола Фламеля, 21 марта 1355 года

Лестница, по которой спускалась дама Пернель, вилась вокруг каменного столба. Ее спираль вела во все более сгущавшуюся темноту. Во мрак, разогнать который было не под силу слабому свету масляной лампы. Чем дальше она углублялась в недра, тем сильнее на ее плечи давила ночь. Казалось, ей никогда не удастся выбраться отсюда, найти путь к свету. А лестница все не кончалась.

В какую-то минуту она даже решила повернуть назад, настолько овладел ею страх, но демон любопытства оказался сильнее. И она совершала благочестивое дело, проникая в тайну мужа. Она не сомневалась, что помогает ему спасти свою душу. Успокоенная наивной верой, она спустилась еще на одну ступеньку, прежде чем ее нога коснулась рыхлого пола подвала.

Именно здесь ее муж проводил в последние недели все ночи. Она попыталась сориентироваться, осторожно продвигаясь вперед и ощупывая темноту рукой. Вдруг она натолкнулась на что-то круглое, перевела дух и возблагодарила Господа. Она нашла первый ориентир: винные бочки стояли вдоль стены, которая выше выходила на улицу. Она медленно пошла вдоль бочек, одновременно считая их. Миновав одиннадцатую бочку, она доберется до перпендикулярной стены. Там ее муж прятал свои книги.

Дама Пернель вздохнула. Почему Никола не довольствовался тем, что дал ему Господь: хорошим ремеслом и любящей женой?

Почему он питал страсть к произведениям, которые должен был просто переписывать, а вовсе не понимать?

Дама Пернель добралась до девятой бочки. Еще две, и она оказалась перед тайником Никола.

Вдруг масляный светильник покачнулся. Словно согнувшись под дыханием, прилетевшим из мрака, пламя едва не погасло. Обезумев, она чуть было не уронила светильник, закричав от страха.

Пламя вновь стало ровным, но ее сердце продолжало бешено стучать. Она посмотрела вперед и увидела то, что искала: почерневшую деревянную дверь, за которой Фламель прятал свои тайны. Ее муж не закрыл дверь. Вне всякого сомнения, шум, доносившийся с улицы, оторвал его от чтения, и он поспешил наверх. Дама Пернель задумалась. Шло время. Время, оттягивавшее ее решение: открыть дверь и войти в таинственный сад человека, с которым она делила ложе и судьбу.

Какой-то шорох заставил ее вздрогнуть. Она обернулась и попыталась осветить густую и влажную темноту подвала. Дама Пернель слышала только, как вода капает на пол. Поводив светильником из стороны в сторону, справа от тайника она увидела незажженный факел. Она подошла, взяла факел и осторожно налила масло на корпию, натертую смолой. Затем поднесла пламя, и вспыхнувший золотистый свет озарил подземелье.

Но на этот раз она не могла отступить. Она подошла к двери и взялась за ручку.

Прежде чем потянуть ее, она прочитала «Отче наш» и, дойдя до слов «да будет воля твоя», распахнула дверь.

Дверь легко подалась. Открытая книга упала на утоптанный пол.

Дама Пернель бросилась ее поднимать. Переплет показался ей влажным. Она посветила на него. А когда все поняла, громко закричала. Ее рука была красной от крови.

63

Наши дни

«Аврора Париж» «Авроре Источнику» Боевая готовность третьего уровня Высший уровень секретности

21 час 46 минут по Гринвичу

Предмет

Ознакомьтесь в приложении с копией результатов анализа образца, обнаруженного сегодня в Париже.

Прошу связаться в реальном времени, чтобы оценить полученную информацию.

Конец связи

«Аврора Источник» «Авроре Париж»

Срочный ответ

22 часа 58 минут по Гринвичу

Предмет

Результаты анализа получены. Вы уверены, что речь не идет об ошибке экспертов лаборатории? Откуда образец?

Конец связи

«Аврора Париж» «Авроре Источнику»

Срочный ответ

22 часа 59 минут по Гринвичу

Предмет

Анализ был проведен дважды. Вновь прошу о встрече вне сети. Прошу также установить наблюдение за объектом немедленно.

Конец связи

«Аврора Источник» «Авроре Париж»

Срочный ответ

23 часа 10 минут по Гринвичу

Предмет

Подтверждаю согласие встретиться завтра в 18 часов по Гринвичу. Разрешение на задействование дивизиона ДБР для установления наблюдения может быть получено только на заседании совета, однако я беру на себя инициативу привлечь одного агента… Жду ответа.

Конец связи

64

Париж, улица Мюллера, наши дни

Марка положил трубку, успокоенный словами своего бывшего заместителя, который вел наблюдение за его сыном. Мальчик, как обычно, вернулся из коллежа, и никто не шел следом за ним. Бывшая жена подтвердила, что через два дня они уезжают в Сен-Мартен, а значит, окажутся на достаточном расстоянии от убийцы. Удовлетворенный, он налил себе стаканчик ликера и, сев за компьютер, начал медленно потягивать его.

Он обругал старую машину, которой требовалось десять минут, чтобы начать работать и установить связь с Интернетом. Он вновь подумал об Эдмоне Канселье. Ему казалось, что встречу с ним он видел во сне. Как убийца завладел алхимическим золотом? Это, несомненно, было связано с тайной Поля. Слишком много совпадений. Он нервно забарабанил пальцами по клавиатуре, нетерпеливо ожидая ответа американки.

Наконец появилась почта.

Здравствуйте, мсье!

Я была удивлена и растрогана тем, что вы мне сообщили. Примите мои соболезнования. Но я едва знаю о связи между моей семьей и семьей вашего друга. Тем не менее, как вы понимаете, я приняла определенные меры предосторожности. Вы можете позвонить мне по этому телефону. Я свободно говорю на обоих языках. Моя мать была француженкой.

Марка немедленно набрал номер. Через три гудка женский голос ответил:

– Мсье Марка?

Изумленный Антуан выпрямился.

– Да… Но как вы…

– На моем телефоне высветился код Франции. Мне не часто звонят из вашей страны. Я глубоко опечалена смертью вашего друга, но чего именно вы хотите от меня? Говорите конкретно, у меня мало времени.

Ее голос звучал твердо, без надлома. Антуан присел на краешек письменного стола. Ему нечего было терять, а она была его единственной надеждой в поисках убийцы.

– Перейду прямо к делу. Я хочу найти убийцу. Судя по тому, что сообщил мне мой друг, вы владеете частью тайны, из-за которой он был убит. Мне нужна информация, которой вы располагаете.

– Я тоже буду говорить прямо, мсье Марка. Кто мне подтвердит, что убийца не вы? Уже тот факт, что вам известен адрес моей почты, вызывает у меня подозрение.

Комиссар подумал, прежде чем ответить. Она имела полное право не доверять ему. Он объяснил:

– Я комиссар полиции. Вы можете позвонить в министерство внутренних дел или в подразделение, где я служу.

Он услышал звук переставляемого стула.

– Я уважаю силы правопорядка, но не понимаю, почему я должна быть причастна к расследованию, которое ведет французская полиция. Как вы понимаете, я живу в Нью-Йорке.

– Я также франкмасон, член той же ложи, что и Поль де Ламбр. Он мой друг. Вы можете позвонить в резиденцию масонских послушаний, и там подтвердят, что именно я обнаружил его тело. Его убийца прикончил и другого человека, и вы единственная, кто может помочь мне найти негодяя.

– Но как?

– Одна деталь головоломки указывает на Нью-Йорк. Убийца тоже знает о ней, но не обладает ею. По крайней мере пока. Теперь вы должны понять, почему мне необходимо встретиться с вами.

– И когда вы намерены приехать?

Тон собеседницы был ироническим.

– Если надо, я могу вылететь завтра. Уделите мне немного времени. Это все, о чем я вас прошу.

Теперь тон женщины стал более холодным.

– Сначала я должна проверить кое-какую информацию на ваш счет. Я перезвоню вам через час. Будьте у телефона.

Прежде чем Антуан успел сказать хоть слово, она положила трубку. Он выругался, кладя телефон на подставку. Если она была причастна к убийству, то хорошо разыграла комедию. Откровенное участие в ее голосе окончательно вывело его из себя.

Он ждал целый час, пытаясь сосредоточиться на чтении книги, посвященной истории алхимии. Зазвонил телефон. Металлическое эхо подхватило голос Джоан Аршамбо.

– Я звоню вам, как мы и договаривались. Мы можем встретиться через четыре дня здесь, в Нью-Йорке. Вас это устраивает?

– Да. Где именно?

– Приходите ко мне в контору на Мэдисон-авеню в 10 часов утра. Вы знаете Нью-Йорк?

– Я дважды там был. Прекрасный город.

– Можно сказать и так… Но я не уверена, что смогу оказать вам ту помощь, на которую вы рассчитываете. Я мало что знаю и признаюсь вам, что франкмасонские истории и эзотерические тайны не в моем вкусе.

Марка встал и посмотрел на гравюру с Декларацией прав человека.

– Масонство не только является синонимом эзотеризма. Оно преследует гораздо более прагматические цели.

– Я знаю, – ответила Джоан, – мой отец служил в американских военно-воздушных силах, но также был франкмасоном. Досточтимым мастером ложи «Братья Свободы».

Антуан улыбнулся. Возможно, это облегчит ему задачу. Он рассыпался в любезностях.

– Вы весьма обрадовали меня. Не сомневаюсь, что он был достойным человеком.

– Да, но он уже умер. Мы поговорим о нем после вашего приезда. Я…

По ее тону было ясно, что она собирается повесить трубку. Марка решил переломить ситуацию. Он прервал ее.

– Я вынужден закончить разговор, поскольку должен продолжить расследование. Я отправлю вам письмо с подтверждением своего приезда. Благодарю за понимание. Удачи!

Он сумел первым закончить беседу, дав тем самым понять, что не собирается действовать под чью-либо диктовку. Он представил себе, как разозлилась молодая женщина, в ярости сжимавшая телефонную трубку. Иногда можно доставить себе небольшое удовольствие.

Он сел за компьютер, вынул из бумажника голубую карточку и связался со службой бронирования билетов. Через три дня в 12 часов самолет «Air France» отправлялся в Нью-Йорк. Он вызвал операционистку и зарезервировал на две ночи номер в отеле «Челси», расположенном рядом с Грэмерси-парком, который когда-то посетил вместе с бывшей женой, – излюбленном месте встреч литературной интеллигенции и поблекших звезд рока. Все они, от Сида Вишеса до Энди Уорхолла, включая Джойса, напивались и взмывали ввысь в этом огромном здании, украшенном уникальными полотнами, между Седьмой и Восьмой авеню. В этой гостинице он праздновал свой день рождения.

«Прекрасное было время», – подумал Антуан, вспомнив, как они с женой, словно два очарованных подростка, бродили по улицам огромного города.

Через четверть часа он зарегистрировал номер своей брони.