Текст книги "Русский металл"

Автор книги: Эрик Ардаган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц)

24

«Гончак» недаром получил свое название: подобно охотничьему псу, он рыскал по окрестностям, низко опустив нос. Вот только эти самые окрестности лежали на глубине полукилометре от поверхности моря Бофорта, а носом ему служил электронный датчик. Двухместный батискаф с титановым корпусом был сконструирован специально для поиска гидротермальных источников на больших глубинах. Подводные гейзеры, горячими фонтанами бьющие из разломов земной коры, порой давали жизнь удивительнейшим морским обитателям. Однако гораздо больше исследователей из НИИПИ интересовали залежи полезных ископаемых, сопутствующие термальным источникам. Довольно часто потоки воды, вырывающиеся из-под океанского дна, представляли собой богатый минералами коктейль с вкраплениями марганца, железа и даже золота. С развитием технологий подводной добычи такие участки приобрели особую важность.

– Температура воды выросла еще на градус. «Черный курильщик» где-то рядом! – протянул звучным голосом Гиви Чхеидзе.

Сидящий в кресле второго пилота широкоплечий инженер-механик внимательно изучал показания монитора. Почесав густые усы, он перевел взгляд на смотровое окно из оргстекла, в котором виднелось тускло-коричневое морское дно, ярко освещенное шестью прожекторами. Ни малейших признаков того, что где-то поблизости находится гидротермальный источник, не было.

– Может, рыба икнула? – предположил пилот, пристально взглянул на напарника и добавил: – Или, как говорят у вас на Кавказе, пустила ветры…

Леха Пилипенко так развеселился, что едва не выронил незажженную сигару. Ему нравилось поддразнивать голубоглазого кавказца, который был гораздо младше его. Невысокий, плотного телосложения украинец с мощными накачанными руками сидел в кресле пилота, как у себя дома на диване. Пилипенко много лет проработал в группе спецпроектов НИИПИ, где ему довелось пилотировать абсолютно любые аппараты – от аэростатов до батискафов. Теперь он возглавлял отдел подводных технологий. Впрочем, постройка и испытание новинок вроде «Гончака» были для него скорее удовольствием, чем работой.

Пилипенко и Чхеидзе уже две недели искали термальные источники на дне Арктики. Опираясь на результаты батиметрической съемки, они исследовали подводные расселины и приподнятые участки земной коры, свидетельствующие о вулканической активности. Пока им не очень-то везло, что не радовало инженеров-конструкторов «Гончака», которым хотелось как можно скорее испытать новый батискаф.

Чхеидзе пропустил реплику Пилипенко мимо ушей и посмотрел на часы.

– С тех пор как Роберт велел нам возвращаться, прошло двадцать минут. Наверное, он уже с ума сходит. Давай-ка подниматься, не то наверху нас будут ждать целых две бури вместо одной.

– Роберт не станет волноваться без нужды, – ответил Пилипенко, – хотя лучше не гневить богов.

Он повернул рукоятку управления и направил батискаф на запад, по-прежнему держась дна. Они прошли несколько ярдов и вдруг увидели россыпь некрупных валунов. Морское дно плавно пошло вверх, камни становились все больше. Чхеидзе схватил распечатку профиля дна и попытался определить местоположение.

– Похоже, где-то рядом подводная горка. Почему-то сейсмологов она не особо вдохновила.

– Наши сейсмологи слишком много лет просидели в офисе с кондиционером.

Чхеидзе отложил карту, посмотрел в монитор и чуть не подпрыгнул от радости.

– Полный абзац! Температура воды подскочила на десять градусов!

Увидев скопления валунов на дне океана, Пилипенко довольно улыбнулся.

– Геология дна тоже изменилась. Судя по профилю, здесь вполне может обнаружиться гейзер. Давай попробуем выследить его по повышению температуры.

Пилипенко корректировал курс, Чхеидзе следил за изменениями температуры, которые привели их к резкому подъему дна. На пути появилась груда валунов, и Пилипенко пришлось поднять батискаф повыше. Они миновали вершину насыпи и начали спускаться. На другой стороне их ждала совсем иная картина: серый лунный ландшафт резко сменился на переливающийся всеми цветами радуги подводный оазис. Дно устилали желтые моллюски, красные рифтии и золотые ракы-пауки. Мимо смотрового отверстия прошмыгнул ярко-голубой кальмар, следом за ним пронесся серебристый косяк полярной трески. Практически в мгновение ока необитаемый черно-белый мир превратился в поразительно яркую колонию, кишащую живыми существами.

– Теперь я понимаю, что испытала Элли, оказавшись в Изумрудном городе, – пробормотал Чхеидзе.

– Какова температура воды?

– Уже достигла двадцати двух градусов и продолжает расти. Поздравляю, шеф, вы только что обнаружили гидротермальный источник!

Пилипенко довольно кивнул.

– Определи наши координаты и давай проверим минеральный анализатор, пока…

Зашипело радио, сквозь помехи прорвался встревоженный голос:

– «Нарвал» вызывает «Гончак»… «Нарвал» вызывает «Гончак»! Немедленно поднимайтесь на поверхность! Высота волны уже достигла трех метров и продолжает расти. Повторяю, немедленно поднимайтесь на поверхность!

– Пока Роберт не позовет нас домой, – вздохнул Чхеидзе, закончив недосказанную Пилипенко фразу.

Леха усмехнулся:

– Ты замечал, что когда Роберт нервничает, голос у него поднимается на пару октав?

– Вообще-то, он платит нам зарплату, – напомнил шефу Чхеидзе.

– Что ж, мы ведь не хотим ободрать краску с нашей новой игрушки. Возьмем пару образцов породы и поднимемся.

Чхеидзе радировал Галькину о всплытии, потом дотянулся до панели управления и включил шарнирную руку, закрепленную снаружи корпуса. Пилипенко направил «Гончак» к скоплению валунов размером с хороший грейпфрут, ведя «носом» прямо над камнями. Используя манипулятор как щетку, Чхеидзе загреб несколько образцов грунта в сетку под головкой датчика. Бортовые компьютеры быстро произвели анализ плотности и магнитных характеристик.

– Образец наш вулканического происхождения, в основном состоит из минералов железисто-магнезиальной группы. Вижу марганец и железо, а также вкрапления никеля, платины и сульфида меди, – доложил Чхеидзе, читая с экрана компьютера.

– Отличное начало! Сохрани результаты. Парни из лаборатории распилят образцы и сравнят с показаниями датчика. Как только шторм закончится, мы хорошенько обследуем это место.

– Лакомый кусочек нам попался!

– Я немного разочарован, мой кавказский друг, – ответил Пилипенко, грустно покачав головой.

– Из-за золота?

– Увы, его-то мы и не нашли. Впрочем, надо довольствоваться малым – редкостные лентяи вроде тебя тоже на вес золота.

К досаде Чхеидзе, Пилипенко хохотал над собственной шуткой большую часть пути наверх.

25

Когда «Гончак» вынырнул в шахте «Нарвала», по морю Бофорта неслись двенадцатифутовые волны и дул почти ураганный ветер. Вода выплескивалась на палубу, судно зарывалось носом и тяжело раскачивалось на волнах. Прежде чем батискаф успели вытащить из воды, он дважды ударился об амортизированный обод шахты. Пилипенко и Чхеидзе быстро выбрались из «Гончака», захватили пробы грунта и со всех ног помчались в оперативную рубку. Их встретил изрядно сердитый Галькин.

– Ты едва не смял, словно консервную банку, подводный аппарат стоимостью в десять миллионов долларов! – грозно зыркнул он на Пилипенко. – Сам знаешь, при таких погодных условиях в море на нем выходить нельзя!

Будто в подтверждение его слов судно рухнуло в глубокую впадину между гребнями двух гигантских волн, и приводной вал задрожал у них под ногами.

– Расслабься, Руди! – Пилипенко расплылся в довольной улыбке и бросил Галькину мокрый кусок породы. Замдиректора НИИПИ с трудом поймал его, испачкав и намочив рубашку.

– Вы все-таки напали на след? – воскликнул он, изумленно подняв брови.

– И даже больше, – вклинился в разговор Чхеидзе. – Мы обнаружили изменение температуры, и Ал привел нас прямо к гейзеру! Там оказался славный такой разломчик длиной в милю, с водой горячей, что твой суп, и с кучей клецок в придачу!

Лицо Галькина смягчилось:

– Только находка вас и спасла, ребята. – Вид у Роберта стал мечтательный, как у мальчишки в кондитерской лавке. – Вы обнаружили признаки залегания полезных ископаемых?

– Еще бы! Судя по всему, месторождение большое, – ответил Пилипенко, – хотя мы успели осмотреть лишь краешек.

– А как новые электронные датчики? «Гончак» хорошо показал себя в деле?

– Он выл, как волк на луну! – улыбнулся Чхеидзе. – Датчики обнаружили тринадцать химических элементов.

– Насколько точны результаты, нам скажет лаборатория, – сказал Пилипенко. – Если верить датчикам, этот мокрый камень напичкан марганцем и железом!

– И этого добра там, похоже, хватит, чтобы купить тебе десяток таких «Гончаков», Руди, – добавил Чхеидзе.

– А золота вы не нашли? – спросил Галькин.

Пилипенко закатил глаза, повернулся к шефу спиной и демонстративно направился к выходу.

– Я вам, что, царь Мидас? – пробурчал он, исчезая в дверном проеме.

26

Весенний шторм обрушился на юго-восток моря Бофорта направленным ударом, словно кулак боксера-тяжеловеса. Яростные ветра неслись параллельно земле, превращая снежинки в острые колючие льдинки. Метель укрыла все вокруг густой белой пеленой, видимость упала почти до нуля. Суровая Арктика показала свой звериный оскал.

Кают-компания скрипела и содрогалась под порывами ветра, и Кевин Бью невольно задумался, выдержит ли конструкция здания. Допив остатки кофе, он попытался вникнуть в научный журнал, лежавший на столе. Хотя во время пребывания на станции ему довелось пережить уже дюжину штормов, Бью все еще не привык к их безудержной свирепости. Остальные участники экспедиции спокойно занимались своими делами, и только он не мог заставить себя думать о работе – Кевину казалось, что лагерь вот-вот снесет в океан.

Коренастый повар и по совместительству плотник по имени Бенсон сел за стол напротив Бью и отхлебнул кофе из большой кружки.

– Ну и ветрище сегодня, да? – усмехнулся он сквозь густую черную бороду.

– Того и гляди нас сдует с этой льдины, – ответил Бью, указав на качающуюся крышу.

– Что ж, тогда остается надеяться, что нас унесет туда, где тепло и солнечно, а лед встречается только в напитках. – Он сделал еще глоток, заметил, что чашка Бью пуста, и спросил: – Тебе подлить?

Бенсон прошел к электрическому кофейнику, наполнил чашку, двинулся обратно к столу и вдруг застыл на месте. Сквозь вой ветра послышался механический гул. Однако Бенсон встревожился вовсе не поэтому: одновременно с шумом мотора раздался треск, заставивший его содрогнуться.

Бью уставился на Бенсона и тоже прислушался. Звук становился все ближе, потом со стороны станции ему почудился чей-то крик, и в следующий миг вокруг разверзся настоящий ад.

С громким хрустом торцевая стена исчезла без следа. Вместо нее возник огромный серый клин, разрезавший комнату пополам и оставивший после себя тридцатифутовую полосу разрушений. Лишившуюся опоры крышу тут же унесло порывом ветра, который мгновенно выстудил разгромленное помещение. Бью с ужасом увидел, как пропал за серой стеной Бенсон. Только что повар стоял с кружкой кофе в руках и в следующий миг исчез в брызгах ледяных осколков и пены.

Пол выгнулся под ногами, Бью отбросило к двери вместе со столом. Вскочив на ноги, ученый изумленно уставился на серую махину прямо перед собой. Это же корабль, наконец осознал он; через лагерь пронесся корабль и расколол истончившуюся льдину.

Из-за сильной метели возникшее из ниоткуда судно казалось призраком, и все же на борту были отчетливо видны нарисованные белой краской цифры – 54. Мимо Бью с громким скрежетом пронесся нос корабля и мачта, на которой мелькнул российский флаг. Ученый инстинктивно бросился к краю льдины, зовя Бенсона по имени, и едва не кувыркнулся в черный разлом, оставленный судном.

Стряхнув оцепенение, Бью схватил парку и бросился к разрушенному дверному проему. Ветер сбивал с ног, льдина угрожающе качалась. Бью попытался определить, как сильно пострадал лагерь, прошел несколько десятков футов вправо и очутился у открытой воды. Раньше здесь стояли три жилых барака, теперь же лишь качались куски льда на черных волнах.

Сердце ученого оборвалось: совсем недавно один из полярников закончил дежурство и пошел отсыпаться… Судьба двух других членов экспедиции – радиста Кейса и инженера-механика Квинлона – пока была неизвестна.

Бью обернулся к лаборатории и увидел, что голубые стены еще виднеются вдалеке. Он попытался подойти ближе и снова едва не свалился в разлом. Особо не раздумывая, разбежался и перепрыгнул через трехфутовую расселину, довольно сильно ударившись об лед. Борясь с порывами ветра, наконец подобрался к строению, перевел дух, распахнул дверь и застыл на пороге.

Здесь тоже прошел неизвестный корабль. Как и от кают-компании, от лаборатории мало что осталось: почти у самого порога плескалась черная вода, в которой плавали обломки. Чудесным образом радиорубка уцелела. Удар отделил ее от главного здания, но стены выстояли. Сквозь вой ветра раздавался голос радиста, пытавшегося вызвать помощь.

Подойдя ближе, Бью заметил Кейса. Тот сидел за своим столом и что-то повторял в неработающий микрофон. До катастрофы электрогенераторы станции находились в здании склада и, разумеется, утонули в первую очередь. Тока не было уже несколько минут.

Бью положил руку Кейсу на плечо, и радист медленно опустил микрофон. В глазах его плескался страх. Вдруг раздался громкий хруст, пол под ногами содрогнулся.

– Лед ломается! – завопил Бью. – Бежим отсюда!

Он сдернул Кейса со стула и потащил к выходу. Они мчались прочь, слыша позади треск. Перепрыгнув через невысокий пригорок, полярники обернулись и увидели, что лед раскололся как зеркало: поверхность пошла трещинами, распалась на несколько десятков кусков, быстро разошедшихся в разные стороны, и радиорубка погрузилась в черную воду. Дрейфующая станция N 7 затонула всего за пару минут…

Полярники стояли и тупо смотрели на останки базы, и тут Бью почудился крик о помощи. Вглядываясь в снеговую завесу, он прислушался. Недалеко от затонувшей радиорубки Бью заметил барахтающегося в воде человека.

– Там Квинлон! – закричал Кейс, тоже увидев тонущего. Собравшись с духом, он бросился на помощь.

В ледяной воде Квинлон быстро терял силы. Мокрая парка и ботинки непременно утянули бы его на дно, если бы он не ухватился за плавающую льдину. Выбраться самостоятельно он уже не мог и все же умудрился подплыть к Бью и Кейсу, из последних сил работая ногами.

Полярники бросились к краю льдины и схватили Квинлона за руки. Подтащив его поближе, они стали тянуть изо всех сил, однако вскоре несчастный снова соскользнул в воду. Вместе с промокшей одеждой и обувью Квинлон весил больше трехсот фунтов. Осознав свою ошибку, Бью и Кейс перевернули его и дюйм за дюймом закатили на льдину.

– Надо поскорее спрятать его от ветра, – воскликнул Бью, оглядываясь в поисках укрытия. За исключением полуразрушенного склада на небольшой льдине вдалеке, все строения и даже их обломки исчезли.

– Возле взлетной полосы есть сугроб, – вспомнил Кейс и махнул рукой.

Не зря Квинлон пытался очистить полосу, сгребая снег в высокие кучи. Хотя от взлетного поля мало что осталось, всего в пятидесяти ярдах от них возвышался большой сугроб.

Схватив Квинлона за руки, Бью и Кейс потащили его по льду, как мешок с картошкой. Они знали, что инженер балансирует на грани жизни и смерти, и если они хотят спасти его, то в первую очередь нужно укрыться от пронизывающего ветра. Тяжело дыша и отчаянно потея, они подтащили Квинлона к подножью десятифутового сугроба с подветренной стороны.

Сорвав со спасенного промокшую и смерзшуюся одежду, они растерли его снегом и с головой завернули в свои сухие парки. Квинлон весь посинел и сильно дрожал и все же был в сознании, что давало некоторую надежду Следуя примеру Кейса, Бью принялся копать небольшую ямку сбоку сугроба. Первым они укрыли от пронизывающего ветра Квинлона, потом залезли сами и прижались друг другу, чтобы поскорее согреться.

Бью выглянул из жалкого укрытия и увидел, что теперь они дрейфуют на небольшой льдине, постепенно удаляющейся от остатков лагеря. Их уносило в открытое море. Каждые несколько минут раздавался угрожающий треск, и островок становился все меньше. В штормовом море им грозила неминуемая гибель, это был лишь вопрос времени.

Никто не знал о несчастье на станции, поэтому надежды выжить не оставалось. Дрожа от холода, Бью все думал о безжалостном корабле, который разрушил их лагерь неожиданно и без всяких на то причин. Его разум отказывался принять столь бессмысленную жестокость. Тряхнув головой, он прогнал мысли о призрачном судне, обернулся к своим товарищам и стал ждать смерти.

27

Радист «Нарвала» поймал слабый сигнал и несколько раз пытался связаться с отправителем, однако ответом ему была тишина.

Капитан Виролайнен прочел накорябанную радистом записку, покачал головой и зачитал сообщение вслух:

– «Терплю бедствие, терплю бедствие. Говорит дрейфующая станция N 7. Лагерь разваливается…». И это все? – Он яростно сверкнул глазами.

Радист молча кивнул. Виролайнен отвернулся и скомандовал рулевому:

– Самый полный вперед! Возьмите влево, курс по компасу ноль один пять. – Он обернулся к старшему офицеру. – Следуйте к предыдущему местоположению станции. И назначьте на мостик еще троих смотрящих!

Капитан остановился за спиной радиста.

– Сообщите российской и канадской береговой охране о поступившем сигнале бедствия и передайте, что мы уже вышли к месту катастрофы. Также разыщите и уведомьте все суда в зоне досягаемости. Потом позовите на мостик Галькина и Пилипенко.

– Ближайшая база береговой охраны – канадская, расположена в Туктояктуке. Это более двухсот миль отсюда…

Виролайнен посмотрел в окно радиорубки, в которое билась пурга, и представил, каково приходится сейчас обитателям дрейфующей станции.

– Тогда у них единственный ангел-спаситель – с бирюзовыми крыльями, – тихо ответил он.

Номинальная скорость «Нарвала» составляла двадцать три узла, однако в бурном море он едва ли смог бы сделать больше двенадцати. Шторм достиг апогея – ветер дул со скоростью семьдесят миль в час, тридцатифутовые волны швыряли корабль, как ореховую скорлупку. Рулевой озабоченно следил за автопилотом, опасаясь, что из-за постоянных корректировок курса механизм выйдет из строя: судно никак не желало двигаться на северо-восток.

Галькин и Пилипенко подошли к Виролайнену и прочли сообщение, примятое с дрейфующей станции.

– Рановато пока для вскрытия льда, – заметил Галькин, задумчиво потирая подбородок. – Хотя иногда дрейфующие льдины раскалываются в мгновение ока. Впрочем, вряд ли эго происходит совсем уж неожиданно.

– Вероятно, они переполошились из-за небольшой трещины и потеряли радиорубку или даже электрогенераторы, – предположил Виролайнен.

– Будем надеяться на лучшее, – кивнул Галькин, глядя на бушующий за окном вихрь. – Если им есть где укрыться от шторма, то все в порядке.

– Есть и другая вероятность, – тихо сказал Пилипенко. – Дрейфующая станция находилась слишком далеко от берега, штормовой нагон воды разбил льдину, и лагерь развалился на части.

Капитан и Роберт Галькин мрачно кивнули, понимая, что в этом случае шансов на спасение у полярников практически не было.

– Каков ориентировочный прогноз? – спросил Галькин.

– Шторм утихнет не раньше, чем через шесть-восемь часов. Придется обождать, иначе мы не сможем высадить на лед поисковую команду, – ответил Виролайнен.

– ! – перебил его рулевой. – Там большая льдина.

Виролайнен увидел слева по носу айсберг размером с дом.

– Сбавить ход и скорректировать курс! Сколько до дрейфующей станции?

– Осталось менее восемнадцати миль.

Виролайнен шагнул к экрану радара и установил радиус действия в десять миль. В верхнем углу возникла зеленая ломаная линия, под которой капитан заметил небольшое пятнышко и указал на него пальцем.

– Вот здесь должна находиться станция, – мрачно сказал он.

– Похоже, дрейфующая станция вдруг стала подводной, – вздохнул Пилипенко.

Галькин прищурился, внимательно разглядывая радар, и ткнул пальцем в угол экрана.

– Смотрите, вон там идет какой-то корабль.

Виролайнен тоже присмотрелся и отметил, что неизвестное судно направляется на юго-восток. Он приказал радисту окликнуть корабль, однако ответа не последовало.

– Возможно, китобой-браконьер, – предположил капитан. – В море Бофорта частенько заплывают японцы, чтобы поохотиться на белух.

– В такую погоду им явно не до выхода на связь, – откликнулся Пилипенко.

Вскоре они приблизились к шельфовым льдам, где раньше была станция, и забыли про неизвестное судно. На пути «Нарвала» появились большие глыбы льда. Теперь к спасательной операции подключился уже весь состав экспедиции. Ученые тоже решили бросить вызов стихии и присоединитьсяк команде корабля. Одевшись в штормовое обмундирование, они выстроились вдоль леерного ограждения и принялись высматривать своих коллег в ледяных арктических водах.

Наконец «Нарвал» достиг указанной точки, и Виролайнен подвел его к льдине на расстояние сотни футов. Исследовательское судно медленно курсировало мимо многочисленных айсбергов, недавно отколовшихся от ледяного поля. Капитан приказал включить на борту все огни и периодически сигналить корабельным гудком «Каленберг», надеясь, что терпящие бедствие полярники услышат оглушительный рев и заметят свет. Мощный ветер начал стихать, снежная пелена постепенно рассеивалась. Однако все было тщетно: на расстилавшейся ледяной равнине не обнаружилось ни малейших признаков лагеря или людей. Если они здесь и были, то теперь их отделяло от поверхности по крайней мере две тысячи футов темной воды.