Текст книги "Кормление (ЛП)"

Автор книги: Энтони Райан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

5

– Прежде чем мы начнем, поймите одну вещь: это не тренировка.

Высокая женщина, стоявшая на помосте в одном из концов игрового поля стадиона, говорила без микрофона. Тем не менее ее голос легко разносился по неопрятным рядам собравшихся перед ней кандидатов. Лейла, конечно, знала ее имя, как и все они. Нехна была еще одним ветераном Крестовых, имевшим почти столько же успешных возвращений, сколько и Стэйв. Ее волосы были сбриты наголо, за исключением узкой полоски с одной стороны, которая красными локонами обходила рваный шрам на месте левого уха. По бокам от нее стояли еще четверо Крестовых, одетых в одинаковые серые или коричневые комбинезоны. Лейле показалось любопытным, что ни один из тех, кто выходил на сцену вместе с мэром, не присутствовал сегодня утром.

– Это, – продолжила Нехна, – и есть Отбор. Мы проверяем вас. Если вы не справитесь, вы уйдете. Вот и все. Никакие жалобы, оправдания или мольбы не изменят нашего мнения. Мы все это уже слышали, так что не пытайтесь. Через два дня те немногие из вас, кто остался, станут Крестовыми.

Лейла, желая, чтобы ее заметили, поставила себя в первый ряд кандидатов, поэтому она была достаточно близко, чтобы заметить, как на лице Нехны появилось выражение дискомфорта, когда она сделала паузу. – В этом городе нет более важной роли, чем роль Крестового, – продолжила она после небольшого покашливания. – И нет более важной роли, чем роль убийцы. Вы знаете, что там. Поэтому, прежде чем вступать на этот путь, лучше убедиться, что вы готовы к нему. Первое испытание начнется через пятнадцать минут. Я предлагаю вам использовать их для того, чтобы хорошенько обдумать выбор, который вы сделали сегодня.

Она сошла с помоста без дальнейших предисловий, оставив собравшихся кандидатов размышлять над ее словами. Лейла прикинула, что всего их должно быть около шестисот, в основном ее ровесники или чуть старше. По сравнению с прошлым Отбором это было значительно больше, и это свидетельствовало о том, как много людей отчаялись за прошедшее время. Некоторых из них привлекли повышенный статус, улучшенный рацион и лучшие условия жизни, предоставляемые Крестовым. Но у большинства, как она знала, были причины, схожие с ее собственными. Лекарства, – внутренне вздохнула Лейла, оглядывая своих конкурентов. Им всем нужны лекарства.

Некоторым было явно за тридцать, а может, и больше. Документы в Редуте были редкостью. Основной формой удостоверения личности были продовольственные карточки, но их легко было подделать. Она увидела одного мужчину, которому, должно быть, было не меньше сорока, коренастую фигуру в красной фуражке зэка. Он стоял с опущенной головой, видимо, надеясь, что околыш фуражки скроет обветренные черты лица. Даже если Крестовые не прогонят его, ей трудно было поверить, что он выдержит хоть одно испытание.

Некоторые кандидаты, очевидно, пришли группой: молодые агрисы и несколько консов и техников, сгрудившихся вместе, чтобы подкрепить свою решимость грубым шутовством. Предупреждение Нехны больше подействовало на тех, кто пришел в одиночку. Несмотря на насмешки зрителей, Лейла заметила дюжину или около того, направлявшихся к туннелю. Они прибывали ровной струйкой все утро, заполняя нижние ярусы сидений и добавляя к происходящему постоянный фоновый гул разговоров. Невзирая на наставления Флека, Лейла знала, что первые ставки уже сделаны. Она недолго раздумывала над тем, чтобы попросить Кухлу сделать ставку от ее имени. Как неизвестная величина, не связанная ни с какой группой, она должна была привлечь большие ставки, что означало бы большой куш, если бы она прошла проверку. Но Кухла, несомненно, отнесся бы к этому решению еще хуже, чем Таксо. В то утро Лейла поднялась на рассвете и, не сказав ни слова, покинула театр. Она была готова предстать перед Отбором, но не перед спором, который разразится, когда Стрэнг узнает о ее решении. Она беспокоилась о том, как Таксо объяснит ее отсутствие, но не хотела зацикливаться на этом.

Амоксициллин. Кларитромицин. Доксициклин.

Повторяя про себя внутреннюю мантру и позволяя взгляду обшаривать конкурентов, она увидела его. Как и старый зэк, он носил кепку, низко надвинутую на глаза, чтобы скрыть лицо, но сутулость его плеч она узнала бы где угодно. Она направилась к нему, вызвав несколько протестов со стороны тех, с кем столкнулась, и поборола желание нанести мгновенный и сильный удар по его вздрагивающему лицу.

– Что, – проворчала она, – какого черта ты здесь делаешь?

Дреш вздрогнул и дрожаще ухмыльнулся, хотя явный масштаб ее гнева заставил его отступить на шаг. – То же, что и ты, – ответил он, пожав плечами, что только подлило масла в огонь ее ярости. – Эй! – – воскликнул он, заметив ее кроссовки. – Ты их купила. Как они на ощупь?

Ей снова захотелось ударить его, но она сдержала себя, не зная, как Крестовым воспримут драку между кандидатами. Закрыв глаза, она сделала несколько ровных вдохов, а затем вперила в него взгляд, полный непримиримого приказа. – Иди домой, Дреш.

Его ухмылка исчезла, но и он вздрогнул. Выпрямившись, он ответил простым покачиванием головы.

– Ты ни за что не справишься с этим... – начала она, но он перебил ее, чего она раньше не могла припомнить.

– У меня не меньше шансов, чем у тебя, я считаю. Даже с теми, что у тебя на ногах. Кроме того, разве не будет преимуществом иметь хотя бы одного друга во время этого дела?

– Ты мне не друг. Ты младший брат моего покойного парня. – Она увидела, как его задело это высказывание, и подавила порыв взять свои слова обратно. Она говорила торопливо, но в то же время расчетливо. Она должна была заставить его уйти, и если он возненавидит ее за это, то так тому и быть.

Но, хотя на его лице застыла обида, он лишь снова пожал плечами и сказал: – Ставлю на себя тоже. Десять читов. Шансы были велики.

– Дреш. . .

– Если ты здесь, то и я тоже. – Теперь он был серьезен, его глаза неотрывно смотрели на нее. – Если только ты не хочешь уйти. Тогда мы оба можем пойти домой.

Амоксициллин. Кларитромицин. Доксициклин... – Ты же знаешь, я не могу.

– Тогда и я не могу. Смотри внимательнее. – Он повернулся и кивнул в сторону крестовых, кативших бочки с маслом на игровое поле. – Кажется, они вот-вот начнут.

Крестовые с планшетами начали приводить кандидатов в подобие порядка. – Постройтесь в шеренги по десять человек, – распорядился жилистый мужчина с постоянным хмурым выражением лица. Лейла узнала в нем Олвера, еще одного ветерана, отсутствовавшего на сцене два дня назад. – Остальные выстраиваются позади. Не разговаривать. Не просто провалить тест, а быть исключенным. Любые разговоры за спиной или болтовня – и вы можете убираться прочь прямо сейчас.

Доказательства того, что он не блефует, появились быстро, когда двое техников во втором ряду стали настойчиво обмениваться шутками. Их голоса были приглушены, а смех сводился к ухмылкам, но это не спасло их от гнева Олвера. – Вы двое. Вы глухие или глупые. В любом случае, вы нам не пригодитесь. – Он жестом указал на туннель. – Уходите.

Протесты дуэта были прерваны, когда двое других Крестовых двинулись сквозь толпу, чтобы поддержать их уход.

– Итак, – сказал Олвер, оглядывая теперь уже абсолютно молчаливые ряды. – Первое испытание – спринт на шестьдесят метров. Крестовым нужно быть быстрыми. – Он похлопал по своему планшету. – Перед каждым забегом вы сообщите свои данные, и вам присвоят номер. Всего будет три забега. Чтобы пройти в следующий раунд, вы должны занять место в первой пятерке во всех забегах. Остальные будут отсеяны. Помните о том, что вам говорили по поводу скрежета.

Лейла и Дреш стояли в десяти шеренгах, поэтому им было хорошо видно предыдущие заезды. Кандидаты отвечали на вопросы Олвера, которые он записывал в свой планшет, а затем ставили пометки на тыльной стороне ладоней ручкой. Затем они выходили на специальную беговую дорожку. Она была создана путем установки двух пар бочек с маслом на расстоянии шестидесяти метров друг от друга. Наблюдение за попытками конкурентов бежать спринтерским шагом значительно укрепило уверенность Лейлы. Количество тех, кому удавалось лишь с трудом бежать, удивляло, как и количество упавших. Однако еще до того, как она достигла первого места, ей удалось заметить одну особенную фигуру – молодую агри с ивовой внешностью, но впечатляющей скоростью. Она финишировала намного раньше остальных в своем забеге, длинные светлые волосы свисали с ее шапочки, когда она пересекала линию практичным, неторопливым шагом.

– Имя? – спросил Олвер, когда Лейла вышла в первый ряд.

– Лейла.

– Возраст?

– Девятнадцать.

– Место жительства?

– Театр »Электрик Палас, – Центр искусств.

При этом он слегка наморщил лоб. Лейла предположила, что он, должно быть, когда-то был посетителем, но не могла припомнить, чтобы видела его в зале. – Назовите все текущие болезни. Ложь приведет к исключению.

– Никаких.

– Номер шестьдесят четыре. – Он зажал планшет под мышкой и взял ее за запястье. Перо, которым он выводил номер на ее коже, было толстым и неудобно твердым. Чернила, оставленные пером, быстро высыхали, и она знала, что они не исчезнут еще какое-то время.

Олвер перешел к Дрешу. – Имя?

– Дреш.

– Возраст?

– Восемнадцать.

– Место жительства.

– Бельведер Хайтс, в квартале искусств.

– Укажите все текущие заболевания. Ложь приведет к исключению.

В наступившей паузе Лейла почувствовала яростное искушение пошутить, но Дреш в который раз разочаровал ее, проявив сдержанность. – Никаких.

– Номер шестьдесят пять.

После завершения формальностей им велели пройти и выстроиться между бочками с маслом. – Старт только стоя, – сказал им на стартовой линии мускулистый Крестовый. – Ждите аплодисментов. Любой фальстарт будет исключен.

Лейла присела, вдавливая кроссовки в сухую землю игрового поля. Пора посмотреть, на что ты способна, подумала она, сосредоточившись на пространстве между двумя бочками с маслом в шестидесяти метрах от нее. Несмотря на то что обувь была ей в новинку, она чувствовала себя достаточно комфортно. Выйдя из театра, она совершила несколько коротких пробежек, впечатленная тем, как они держатся на земле. А вот дадут ли они ей то преимущество, которого она жаждала, – вопрос, на который пока нет ответа.

Амоксициллин. Кларитромицин. Доксициклин.

Она исчезла в тот же миг, как только раздался хлопок в ладоши, руки и ноги взметнулись в воздух. Уловив в периферии мелькание размытых конечностей, она надавила на себя сильнее, пока они не исчезли. Сзади послышался скрежет и ругань падающего человека, и у нее зародилась надежда, что это Дреш. Пересекая линию первой, она тут же расслабилась, понимая, что сегодня ей понадобятся все запасы сил. Повернувшись, она вздохнула, увидев широкую улыбку Дреша.

– Еще немного, и я бы тебя догнал.

Позади него женщина стояла на коленях на том месте, где упала, склонив голову и рыдая. Лейла смотрела, как слезы и сопли капают с ее покрасневшего лица, пока мускулистый Крестовый не подошел, чтобы вывести ее с поля боя. Неудачливая кандидатка проплакала до самого туннеля, и ее отчаянное горе все еще отдавалось эхом, когда начался следующий забег.

– Похоже, не только от тебя многое зависит, – прокомментировал Дреш, отчего ей снова захотелось его ударить. У нее была лишь слабая надежда, что в спринте его отправят домой. Он всегда был лишь немного медленнее ее. Она также знала, что другие тесты будут более благоприятны для него, учитывая, насколько он силен.

– Ты пытаешься занять мое место, – сказала она, осознав это.

– Нужен только один из нас, чтобы принести лекарства. – Он снова усмехнулся. – И если двое из нас дойдут до конца, это удвоит наши шансы. Я тоже могу быть умным, Лейла.

Оказалось, что ее первоначальная оценка числа участников была не совсем верной. К моменту завершения первых забегов из восьмисот претендентов осталось около двухсот. Крестовым изменили номера для следующего раунда, и теперь ей не предстояло сражаться с Дрешем. Он выиграл свой забег с относительной легкостью, как и она, хотя на этот раз размытость соперников по обе стороны была более заметной. Наблюдая за другими забегами, она не испытывала особого удивления при виде длинноногой женщины-агри, а больше – при виде коренастого, слишком старого Кона, который силой прокладывал себе путь к победе. Как и агри, он бежал отработанным шагом, но гораздо более контролируемо. Его голова едва двигалась, а руки и ноги описывали мерные дуги. Лейла была уверена, что это тот вид мышечной памяти, который может быть только продуктом Мира. Если верить книгам Стрэнга, в те времена люди разбогатели, занимаясь только бегом или играми. Способности зэка подтвердили ее подозрения относительно его возраста, но сбили с толку ее ожидания относительно его работоспособности. Должно быть, Крестовым это тоже было заметно. Она предположила, что они были рады нарушить правила, потому что он так хорошо бежал.

Было еще несколько человек, которых она отметила как потенциальных соперников. Еще один агри, крупный мужчина, занявший второе место в своем забеге, наверняка хорошо выступит на последующих этапах. Был также худощавый светловолосый юноша с густыми татуировками на руках. Он выиграл оба забега, несмотря на неэффективную манеру бега, состоящую из машущих рук и напряженных мышц шеи. Его татуировки были богаты фирменными вихрями Речника. Лейла надеялась, что он упадет в финальном забеге. Несмотря на отсутствие опыта, его очевидная решимость заставляла ее нервничать.

В финальных забегах ей противостояли и старый зэк, и житель Речного берега. Последний одарил ее пренебрежительным взглядом, который был слишком манерным, чтобы быть искренним. А вот зэк лишь проницательно оценил ее. У нее возникло искушение высказать оскорбление. Просто засунь руку в штаны и начни дрочить, старый хрен. Так будет быстрее. Но быстрое изгнание двух сплетничающих техников придержало ее язык. В любом случае это была бы нечестная шутка. В том, как он ее изучал, не было ничего плотского, и она знала, что ее недовольство на самом деле носит прагматический характер: он был возможным препятствием на пути к тому, что ей было нужно, как собака в Подземке, а после встречи с собакой не выживают, если она тебе нравится.

Ее забег начался с фальстарта, первого за день. Молодой человек, которого Лейла узнала на рынке искусств, сдерживая энергию, попытался опередить ее на полсекунды. К его чести, он принял резкий отказ мускулистого Крестового с вымученной улыбкой и не стал спорить. Вместо того чтобы направиться к туннелю, он, ссутулившись, направился к сиденьям. Лейла гадала, на кого он поставит.

Пока они стояли у линии, Речник, расположившийся слева от нее, продолжал подергивать руками. Лейла решила, что это попытка заманить ее на фальстарт. Она старалась не обращать на это внимания, но мысль о том, что он может опередить ее с линии, не уступала необходимости избежать выбывания. Поэтому, когда раздался хлопок, она немного промедлила. Речник мгновенно оторвался от нее на полярда, а Кон был уже на два шага впереди. Лейла сосредоточилась на преследовании зэка, стараясь соответствовать его стремительному шагу. Она знала, что он слишком быстр, чтобы его догнать, но если ей удастся подобраться к нему на расстояние вытянутой руки, она сможет занять второе место. Ее усилия быстро принесли плоды: Речник издал рык, когда она обогнала его. Его бег становился все более неровным, он старался не отставать, и одна из его дико машущих рук зацепила ее плечо, но не настолько, чтобы отвлечь ее. Когда до финиша оставалось всего несколько футов, он споткнулся и упал на землю. К сожалению, при падении его нога оказалась за чертой, поэтому он не был исключен.

Лейла не особенно запыхалась. Как она поняла, спринт – это скорее рефлекс и нервы, чем выносливость. Однако победитель этого забега, казалось, чувствовал напряжение. Лейла заметила блеск пота на его лбу и некоторую опустошенность глаз. Она утешала себя тем, что, хотя он, возможно, и самый быстрый спринтер, он также был стар. Не зря же здесь нет Крестовых его возраста.

К ее огорчению, Дреш прошел в финальный забег, заняв второе место. Она не смогла поздравить его, но согласилась принять его объятия. – Ну и ну, – сказал он. Несмотря на его хорошее настроение, Лейла увидела на его лице напряженную тревогу, когда они наблюдали за тем, как Крестовые убирают бочки с маслом. Другие устанавливали деревянные колышки по внешним краям поля, чтобы очертить новую, гораздо более длинную трассу. Наблюдая за предыдущими Отборами, они знали, что будет дальше.

– Крестовым нужна не только скорость, но и выносливость, – сказала Нехна оставшимся кандидатам. Их осталось около пятидесяти. В этот раз выпроваживание проигравших было более затяжным и трудным, и несколько раз возникали потасовки, когда некоторые протестовали против несправедливости их ухода. Но это было недолго, поскольку только идиот стал бы бросаться на Крестового. Негодяи с синяками и окровавленными носами вскоре удалились.

Вытянув руку, Нехна обвел ею только что созданную дорожку. – Вы будете бежать и бежать, пока не останется двадцать человек. – В другой руке она подняла тяжелый рюкзак. – Каждый из вас будет нести один из них. Снимите его, и вы выбываете из игры. Замедление ходьбы более чем на десять секунд – и вы выбываете. Если вы остановитесь или упадете, у вас есть пять секунд, чтобы возобновить бег, или вы выбываете. Прогулка, остановка или падение дважды – вы выбываете из игры. Любое вмешательство в дела другого кандидата, словом или делом, будет караться немедленным исключением. Вода уже подана. – Она указала на стол в центре поля, уставленный чашками. – Пейте много. Она вам понадобится. Мы начинаем через пятнадцать минут.

– А разве в прошлый раз был не час? – ворчал Дреш, когда они вместе с остальными столпились вокруг стола.

– Был, – ответила высокая агрийская женщина. Она выиграла свой финальный забег, несмотря на то, что на последних метрах ее толкал коллега-агри, высокий, хорошо сложенный мужчина, которого Лейла отметила ранее. – У меня такое чувство, что в этот раз они будут с нами строже. Я Люс. – Она протянула Дрешу руку, тепло улыбнулась и задержала взгляд на его лице.

– Дреш. Это Лейла.

– Вы оба очень быстрые, – сказала Люс. Лейла отметила, что та лишь ненадолго сжала ее руку, а затем снова взяла руку Дреша. Не отпуская ее, она добавила: – Рада, что мне не пришлось с вами состязаться.

– Ты бы все равно победила, – заверил ее Дреш, что раздосадовало Лейлу, хотя, возможно, это было правдой. – А как насчет этого? – Он наклонил голову к трассе. – Ты так же хороша на дистанции?

– Вполне. Если честно, больше беспокоюсь о том, как тащить такую штуку. – Ее взгляд переместился на рюкзаки, которые Крестовые раскладывали неподалеку. Они проверяли вес каждого из них, добавляя или убирая камни, чтобы убедиться, что они несут одинаковое бремя. – Бранн наверняка без проблем справится. – Глотая воду, она кивнула на высокого агрийца. – Видела, как он швыряет мешки с картошкой, словно это пустяк.

– Ты его знаешь? – спросила Лейла.

– Немного. Его семья занимается дистрибуцией, а моя – ирригацией. Он всегда был сильным, даже когда мы были детьми на ежегодной ярмарке.

– Начинаю жалеть, что не сделал ставку поумнее, – сказал Дреш, наблюдая, как Бранн делает серию растяжек.

– Не надо. – Люс наклонилась ближе, голос понизился до заговорщицкого шепота. – Его ни за что не выберут в конце концов. Он просто слишком милый. – Она отпустила его руку и отодвинулась назад, заставив Дреша сочувственно поморщиться. – И ты тоже, мой милый друг. Что очень жаль. А вот она... – Люс повернулась к Лейле и подмигнула, после чего взяла чашку и ушла. – Думаю, мы обе скоро увидим другую сторону стены.

6

Первые несколько кругов прошли не так уж плохо, но Лейла знала, что по мере прохождения испытания различные боли будут только усиливаться. Пока что больше всего болели плечи, на которые постоянно давил толчок ремней рюкзака, когда он подпрыгивал. Она затянула их, как могла, но все равно с каждым шагом подъем и опускание ноши становились все более похожими на сдвоенные удары. Она не прилагала никаких усилий, с радостью позволяя дюжине кандидатов обогнать себя, предпочитая бежать полным ходом, а не трусцой. Ни один из тех, кого она определила как своего главного конкурента, не был в числе лидирующей группы. Глупость их тактики стала очевидна через круг, когда один из них сошел с дистанции. Он не упал и не замедлил шаг, а просто отошел к внешнему краю дорожки и остановился. Бросив рюкзак, он пошел в сторону туннеля, не оглядываясь назад и не говоря ни слова Крестовым. Лидеры замедлили шаг, возможно, наконец поняв, что это не гонка, а испытание на выносливость. Однако первоначальная трата энергии стоила им усилий. Через полкруга женщина-техник сбилась с шага, что вызвало мгновенный оклик Крестового, наблюдавшего за этим участком пути.

– Номер три-восемьдесят два идет! Десять. Девять. Восемь. Семь...

Техник возобновила свой бег, теперь уже прихрамывая, но успела сделать всего несколько шагов, прежде чем остановилась.

– Номер три-восемьдесят два остановился! Четыре. Три. Два...

На этот раз техник вскинула руки и, пошатываясь, пошла прочь от дорожки. Лейла услышала в своем голосе резкий, сердитый всхлип, когда отряхивала рюкзак.

После этого количество выбывших увеличивалось с каждым кругом. Все участники лидирующей группы либо сдались, либо выбыли из борьбы, так как усталость брала свое. С учетом того, что кандидаты были так широко разбросаны, было легко оценить их количество. Лейла полагала, что по меньшей мере половина уже ушла, но все ее соперники остались. Бранн шагал неуклюжей походкой, но не подавал признаков усталости. Люс шла с не меньшей решимостью, хотя Лейла чувствовала, что невыразительное выражение ее лица свидетельствует о подавляемой боли. Дреш не старался скрыть своего дискомфорта, периодически стискивая зубы, когда его ноги ступали по дорожке. Обувь у него, в конце концов, была старая. Состояние Речника было сложнее определить, поскольку он решил не отставать от Лейлы. Несколько взглядов назад показали потные, но решительные черты лица за колышущейся пеленой немытых волос. Лейла решила, что его близость – очередная уловка, призванная спровоцировать ее на более быстрый шаг. Однако она замедлила шаг, насколько это было возможно. Из всех участников основного соревнования старый Кон был самым медлительным. Его неторопливая пробежка, рассчитанная скорее на скорость, чем на выносливость, была приглушенным отголоском его спринтерского стиля. Несмотря на усталость, добавившую морщин на его лицо, его шаг не ослабевал, и он не показывал никаких признаков того, что может сойти с дистанции.

– Номер двенадцать упал!

Лейла пробежала мимо грузного мужчины, который рухнул на колени. Он продолжал ползти вперед даже после того, как Крестовый считал ему время.

– Скоро это будешь ты. – шипел Речник, достаточно громко, чтобы она услышала. – Лучше сдайся сейчас, сука.

Лейла почувствовала лишь смутное желание ответить подходящим оскорблением. Отвали, парень. Но она не стала этого делать. Это была еще одна ловушка. Очевидно, он зациклился на ней как на препятствии, которое нужно устранить, чтобы занять ее место. В его голосе слышались резкие нотки раздражения. Она могла представлять для него угрозу, но все больше убеждалась, что он для нее не опасен.

Она сознательно решила не считать круги, решив, что это только усилит ощущение нарастающего напряжения. Обгонять уже не приходилось, между оставшимися в живых кандидатами образовывались постоянные разрывы. Лейла и ее потенциальный мучитель оставались исключением, пока его резкие вздохи не стали стихать, и она поняла, что он отстает. Через несколько секунд раздался сигнал Крестового.

– Номер один-двадцать-шесть идет! Десять. Девять. Восемь... – Отсчет продолжался до двух, затем остановился. Лейла пробормотала непристойность. Смазливая маленькая дрянь все еще продолжала борьбу.

Хотя боль в плечах уже переросла в постоянную агонию, она отвлеклась на новую боль. Она началась после второго часа бега – знакомое ощущение давления в нижней части живота. Вода, – внутренне простонала она. Не стоило принимать на себя так много. Она полагала, что пропотеет, но ее мочевой пузырь был другого мнения.

Ее лишь в малой степени утешал тот факт, что остальные разделяли ее участь. На другой стороне дорожки женщина в кепке «Кон» резко остановилась, отошла в сторону, сбросила леггинсы и выпустила струю мочи, которая могла бы сравниться со струей из шланга. По блаженному выражению ее лица Лейла поняла, что ей уже все равно, когда Крестовый отстранил ее за вторую остановку. К ее удивлению, следующим вышел Бранн. Испустив горестный смешок, он остановился, вынул член и выпустил обильную струю, после чего убрал его и продолжил бег, и все это до того, как Крестовый досчитал до трех.

Решив, что неловкость – дерьмовая причина для поражения, но не желая рисковать остановкой, Лейла решила совершить подвиг на бегу. Изначально она не была уверена, что это вообще возможно, но была удивлена полнотой потока, стекающего по ее ногам и пачкающего треники. Приглушенные насмешки и издевки толпы, значительно увеличившейся за день, не смогли заглушить чудесное чувство облегчения, распространившееся от паха до груди. Этого оказалось достаточно, чтобы прогнать боль в плечах, но лишь на мгновение.

Впереди она увидела Речника и удивленно моргнула, осознав, что уже близка к тому, чтобы обогнать его. Его шаг превратился в нечто среднее между пошатыванием и бегом. За ним тянулся жидкий след, а когда она приблизилась, от него исходило зловоние, по которому было ясно, что он не просто помочился. Сдавайся, сучка. Она стиснула зубы, чтобы не поддаться соблазну, когда он приблизился к ней, и довольствовалась тем, что немного замедлила шаг, чтобы насладиться его неизбежным падением.

– Номер два-семьдесят шагов! Десять. Девять...

Лейла увидела агри примерно своего возраста, шатающегося на ногах, которые, казалось, потеряли способность сгибаться в коленях. Его тело дергалось и спазмировалось, отказываясь бежать, на что оно было уже не способно.

– Семь. Шесть...

Ее взгляд вернулся к Речнику, и она почувствовала дикое предвкушение от его состояния. Он сохранял видимость бега, но ближайший Крестовый приблизился, ожидая скорого падения. Быстрый подсчет оставшихся на поле подсказал Лейле, что для завершения испытания нужен еще один выбывший.

– Падай! – – вырвалось из ее стиснутых зубов беспорядочным шепотом, глаза были устремлены на шатающегося юношу, и она желала, чтобы он оступился. – Падай, ублюдок!

– Три. Два. Один. Номер два-семьдесят свободен!

Лейла не потрудилась скрыть свой стон ужаса при виде рыдающего Агри, упавшего лицом вниз на твердую землю. Он так и лежал, и его вопли отчаяния перекрывали громкие слова Нехны о том, что тест окончен.

Остановившись, она без промедления сбросила мешок и опустилась на спину. Руки и ноги дергались с неловкостью, а вена в голове пульсировала с такой силой, что казалось, она может лопнуть. Однако она получала веселое удовлетворение, наблюдая за Речником. Он лежал на дорожке в растекающейся луже мочи, судорожно сдерживая рвотные позывы, вытекающие из его раззявленного рта. Лейла надеялась, что он умирает. К сожалению, это было не так.

Когда испытание на выносливость было завершено, стадион медленно опустел от зрителей. Только первый день Отбора был открыт для всеобщего обозрения. Уходя, некоторые подбадривали оставшихся в живых кандидатов, размахивая выигранными ими жетонами. Другие, предположительно те, кто играл и проиграл, были еще более многословны, выражая надежду, что все они окажутся в роли кормщика.

Когда места освободились, а небо начало тускнеть, Лейле и остальным был дан приказ выстроиться в туннеле.

– Раздевайтесь, – приказала им Нехна, пока пара Крестовых разматывала пожарный шланг с круглого кронштейна на стене. – Не хочу, чтобы вы тут воняли.

Погасив последние остатки смущения во время бега, Лейла безропотно подчинилась. Запах ее собственной мочи был неприятен, но запах Речника был еще хуже.

– Ты вонючий ублюдок, – сказала ему женщина из техников. У нее было худощавое, как у регулярно тренирующегося человека, лицо, казалось, постоянно хмурилось, еще больше напрягаясь от отвращения. – На ее месте должен был быть ты, а не Брок. – Лейла вспомнила громко рыдающего Теха, которого вычеркнули последним, и увидела отголоски его черт в напряженном лице женщины. Брат, решила Лейла. Его отправили домой, оставив ее одну.

Речник едва удостоил технаря взглядом, пока тот снимал с него одежду, выражая безразличие. Обнажившись и двигаясь с осторожностью, он соскреб со своей кожи засохшее дерьмо и швырнул его в нее.

– Ты гребаный зверь! – – вскричала женщина-техник и бросилась к Речнику, протягивая к нему когтистые руки.

– Осторожнее, – сказал Бранн, вставая на ее пути. Он легко улыбнулся, но в его голосе прозвучали нотки привычного авторитета. – Они все еще могут выгнать тебя, помнишь? – Он бросил многозначительный взгляд на Крестовых, готовивших шланг.

– Если вы, дети, закончили играть, – сказала Нехна. Она двинулась вдоль строя, потянулась к мешку, чтобы вручить каждому по куску мыла. – Крестовым нужно быть чистыми. Кормщики предпочитают нас немытыми. Вы, наверное, слышали, что они могут учуять запах человеческого пота за милю, а крови – за пять. Это не просто история.

– Как же мы остаемся чистыми во внешнем мире? – спросила Лейла. Задать вопрос казалось разумным, ведь теперь Крестовым действительно была предоставлена информация.

Нехна бросила на нее короткий укоризненный взгляд, прежде чем согласилась пробурчать ответ. – Нет. Но то, что ты будешь чист, когда перейдешь через стену, может помочь пройти несколько миль. Лучше привить эту привычку сейчас. – Она отступила назад, кивнув Крестовым со шлангом. – Намыливайтесь.

После быстрой, перехватывающей дыхание струи ледяной воды они намылили свои тела. Это был грубый материал, который время от времени выдавали в пайках. На Велне был целый ряд сладко пахнущих чистящих средств и шампуней – нелегальная продукция предприимчивых ремесленников из Агрозоны. Иногда у Лейлы возникало искушение потратить на эти предметы роскоши немного собранного мусора, но не с тех пор, как Торн перебрался через стену. В основном ее ежедневные омовения сводились к обливанию из дождевого ведра на крыше и более тщательному мытью кипяченой водой раз в неделю. Консы хуже всего реагировали на шланг. Лейла слышала, что они обычно заканчивают смену горячим душем. Поэтому на их хор протестующих ругательств она смотрела как с весельем, так и с презрением.