Текст книги "Танцующая при луне "
Автор книги: Энн Стюарт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)
Я не легкомысленная южанка, – заявила она с чувством собственного достоинства, которое было подпорчено очередным приступом чихания. – Лошадь подо мной понесла, и я ничего не могла поделать.
Мэриголд? – с удивлением переспросил Питер. – Да это самая смирная лошадка на всей конюшне.
Я бы так не сказала.
Должно быть, вы боитесь лошадей, мисс? Наверняка в этом все дело. Лошади чувствуют неуверенность всадников и стараются взять верх, – заметил Питер.
Не слушай его, Лиззи. Этот человек считает, что лошади – само совершенство и только мы, негодные создания, умудряемся все испортить, – насмешливо сказал Габриэль. Он протянул руки к огню, чтобы согреться.
Многие люди не заслуживают сравнения с лошадьми, – спокойно заметил Питер. – Сейчас я найду вам какое-нибудь одеяло, мисс. Вы здорово промокли.
Может, ты найдешь ей во что переодеться? Не хочу, чтобы она подхватила лихорадку, пока находится под опекой сэра Ричарда.
Я не собираюсь переодеваться, – мрачно заметила Лиззи.
К величайшему моему сожалению, – улыбнулся Габриэль. – Что ж, Питер, найди ей одеяло. Потом, если тебе так уж хочется, можешь прочесать окрестности в поисках Джейн. Я знаю, тебя бесполезно убеждать, что моя сестра и без того в состоянии позаботиться о себе.
Питер приблизился к Лиззи с лиловой накидкой.
Она будет искать мисс Пенсхерст, в то время как та находится у вас дома в полной безопасности.
Почему бы тебе не убедить в этом Лиззи? – буркнул Габриэль. – А то она считает, будто попала в руки законченного распутника, который только и хочет, что совратить ее.
Так оно и есть, – бесстрастно заметил Питер.
Габриэль, запрокинув голову, расхохотался. А затем, к величайшему ужасу Элизабет, стащил с себя мокрую рубашку и бросил ее на стул.
Лиззи замерла в дверях, не в силах даже пошевелиться. Не то чтобы она прежде не видела обнаженного по пояс мужчину. В конце концов, она выросла в деревне, и у нее самой было пять братьев. Просто никогда еще она не видела мужчину, подобного Габриэлю, – с гладкой загорелой кожей, выгодно подчеркнувшей рельефную мускулатуру. Габриэль, не заметивший, судя по всему, ее замешательства, повернулся лицом к огню. Но вид его спины смутил Лиззи ничуть не меньше: она выглядела так же красиво, как грудь.
Не бойся, – сказал он, так и не повернувшись к ней лицом. – Я не собираюсь разоблачаться и дальше у тебя на глазах. Такое чувство, что ты и без того сейчас упадешь в обморок.
Ее мгновенное замешательство было смыто волной раздражения.
Я не настолько щепетильна, – фыркнула она.
Тоже верно. Не упала же ты в обморок, когда я тебя поцеловал.
Ты что, и правда поцеловал ее? – спросил Питер, явно шокированный этим обстоятельством. – Ты совсем спятил? Габриэль, ты не можешь шататься по округе, приставая с поцелуями к благовоспитанным молодым девицам...
Почему бы и нет? – невозмутимо возразил тот. – Следовало попробовать. Искренне рекомендую, хотя сама Лиззи не до конца уверена в том, понравилось ли ей это.
Хватит валять дурака, – сухо отозвался Питер. Он набросил Лиззи на плечи теплую накидку, и та успела подхватить ее до того, как ткань соскользнула на пол. Это был бархат – плотный, блестящий и невероятно чувственный.
Взять, к примеру, Джейн, – продолжал Габриэль. – Думаю, она бы не отказалась от порции поцелуев. Я бы даже сказал, она нуждается в том, чтобы ее поцеловали.
Заткнись!
Элизабет, вновь ощутившая приступ головокружения, собралась с силами и проследовала в другой конец комнаты. Здесь она опустилась на стул, придерживая бархатную накидку. Эти двое были похожи не столько на хозяина и слугу, сколько на препирающихся братьев.
Ну вот, Питер, ты добился своего, – хмыкнул Габриэль. – Лиззи безуспешно пытается разобраться в том бедламе, который ее окружает. Ей явно непонятно, почему слуга говорит своему хозяину «заткнись» и не стоит ли предостеречь Джейн от нависшей над ней опасности – поцелуя крепкого парня.
Слуги, – вставил Питер.
Почему бы ей, кстати, не отправиться к моему так называемому отцу и не сообщить ему о том, что ты собираешься соблазнить его дочь? По крайней мере, это подтолкнуло бы тебя к действиям.
Вряд ли это обеспокоит сэра Ричарда. Скорее, он встревожится из-за того, что может потерять хорошего слугу. Джейн ему безразлична, – с горечью заметил Питер.
Может, он даже позволит тебе жениться на ней, – предположил Габриэль. – Что ни говори, а ты прав: своих лошадей он ценит куда больше старшей дочери.
Но еще больше он ценит свое положение в обществе.
Тоже верно, – кивнул Габриэль. – Это всегда было его слабым местом.
Он повернулся и взглянул на Элизабет. Та недвижно сидела на стуле, с удивлением прислушиваясь к этой странной беседе. Стоило их взглядам встретиться, как она быстро потупила глаза. Однако Лиззи чувствовала, что он продолжает наблюдать за ней. Не ускользнул от ее внимания и момент, когда Габриэль поднялся и направился в ее сторону.
«Не дай ему прикоснуться ко мне», – молила она сурового высоконравственного Бога своего отца. Габриэль подошел к ней практически вплотную, и ей не оставалось ничего другого, как поднять на него взгляд.
Ты сидишь на моей рубашке, – заметил он, разглядывая ее с явным интересом.
Она резко вскочила, с размаху уткнувшись в его грудь. Он быстро подхватил Лиззи за руки. Прикосновение его гладкой, обнаженной кожи оказалось очень приятным, и Элизабет захотелось прижаться к нему, прильнуть гцекой к этой теплой, шелковистой плоти.
Она решительно рванулась из его объятий и отступила назад, свалив по пути стул. Габриэль, проводив ее взглядом, наклонился и поднял с пола упавшую рубашку.
Лиззи повернулась к нему спиной, не желая смотреть на него ни секундой дольше. Он тревожил ее, возбуждал в ней чувства, которые она не в силах была осознать. Габриэль был странным, непохожим на других, и ей больше всего хотелось оказаться от него как можно дальше, спрятаться от него, вернуть себе капельку былого душевного равновесия. Вспомнить обещания, данные отцу и самой себе.
Питер, пожалуй, Лиззи пора возвращаться в поместье, – спустя мгновение произнес Габриэль. – У нее сегодня был трудный денек. Я бы отвел ее туда сам, но мы оба знаем, что меня там не ждут. Вдобавок Джейн наверняка захочет отблагодарить тебя за спасение ее кузины.
Думаю, мне все-таки стоит тебя вздуть. – В голосе Питера прозвучало явное предостережение.
Что ж, можешь попытаться.
Прошу вас, – вырвалось у Элизабет. – Мне пора домой, иначе там решат, что я пропала...
Ты слышал, Питер? Как ни прискорбно, она отвергает все, что я могу ей предложить. А потому ты отведешь Лиззи домой и скажешь, что нашел ее в лесу. Я тем временем позабочусь о последних жертвах, пока на них не наткнулся еще кто-нибудь.
Они что, опять взялись за свое?
А с какой стати, по-твоему, девушка вся в крови? Уверяю тебя, я в таких делах куда более аккуратен. Ее угораздило упасть на свежий труп беременной оленихи.
Беременной? – Элизабет была явно шокирована этой новостью.
Габриэль бросил на нее быстрый взгляд.
Считается, что это удваивает ценность приношения.
Лиззи заставила себя взглянуть ему в глаза. При свете пылающего камина он выглядел необычайно красивым. Никогда прежде она не оценивала мужчину по внешности. Нужно поскорее уйти отсюда, удалиться от человека, который вызывал в ней такие нежелательные эмоции. Лес всегда призывал ее. Разве может она променять лес на обычного мужчину?
В то же время она прекрасно понимала, что Габриэль Дарем не обычный мужчина.
Лиззи решительно встала.
Не знаю, о чем вы тут говорите, да и знать не желаю.
Думаю, ты права, – кивнул Габриэль. Он уже, успел надеть сухую рубашку, простую и скромную, которая все равно смотрелась на нем элегантно. Вот только пуговицы он не спешил застегнуть. Возможно, потому, мрачно подумала Элизабет, что прекрасно видел ее замешательство.
Весьма любезно с твоей стороны избавить меня от подробностей, – заметила она.
Это не единственное, от чего бы я хотел избавить тебя, – произнес он ровным тоном. – Кстати говоря, Питеру не придется эскортировать тебя до дома. Если не ошибаюсь, моя сестра добралась до башни и в считаные секунды будет здесь. Я бы загадал на счет «двенадцать». А ты, Питер, что скажешь?
Питер не оценил шутливый тон своего хозяина. Подойдя к двери, он распахнул ее в холодный мрак старой башни и принялся ждать того, кто поспешно поднимался по стертым каменным ступеням
Элизабет с удивлением наблюдала за произошедшей с ним переменой. Только что он спорил с Габриэлем, а уже в следующее мгновение превратился в покорного и молчаливого слугу. И лишь глаза его смотрели на дверь с выражением глубокой и всепоглощающей страсти.
Джейн замерла у порога, мгновенно забыв о цели своего приезда.
Питер, – произнесла она тоном, который был красноречивее всяких слов.
Но Питер, похоже, ничего не заметил.
Мисс Джейн, – произнес он голосом вышколенного слуги. – Мы ждали вас. С мисс Пенсхерст случилась маленькая неприятность.
Джейн потребовалась пара секунд, чтобы прийти в себя и отвести взор от высокой фигуры Питера.
Лиззи, с тобой все в порядке? – только тут она заметила Элизабет, стоявшую у очага. – Ты не ранена?
Никто, значит, не называет тебя Лиззи? – еле слышно пробормотал Габриэль. – Она в порядке, Джейн, – это было сказано куда громче. – Так, небольшое приключение. Надеюсь, эта дикая кобылка Мэриголд благополучно добралась до конюшен?
Мэриголд вовсе не дикая, – машинально ответила Джейн, и Элизабет с трудом подавила возглас протеста. – Дорогая Элизабет, давай вернемся в поместье. Там о тебе должным образом позаботятся. Что это у тебя на одежде, кровь?
Она спугнула браконьеров, – беспечно заметил Габриэль.
Вот в этом я не уверена, – возразила Элизабет. – Что бы ты ни говорил, браконьеры не бросают в лесу свою добычу.
Габриэль бросил на нее предостерегающий взгляд.
Последние несколько минут ты была на редкость молчаливой... Почему бы тебе не продолжить в том же духе?
Но краска уже успела схлынуть с лица Джейн.
Они что, взялись за старое, Габриэль? Я думала, с этим уже покончено.
С Элизабет было довольно.
О чем это вы? – спросила она требовательным тоном – Кто такие «они»?
Никто не знает наверняка, – ответила Джейн. – Логика подсказывает, что это Чилтоны.
Элизабет взглянула на нее с явным недоверием.
Хочешь сказать, что эти расфуфыренные особы бродят по лесу, убивая кроликов и оленей? Но с какой стати?
Не ради спортивного интереса, – мрачно заметила Джейн. – Я ведь уже говорила: они считают себя последователями друидов. Скорее всего, они верят в кровавые жертвоприношения и прочие ужасы. К Габриэлю они относятся как к верховному жрецу, который должен провести их по избранному пути.
На самом деле никакие они не друиды, – пожал плечами Габриэль. – Просто состряпали для себя собственную религию, собрав вместе самые разные ритуалы и верования. К несчастью, Фрэнсис Чилтон весьма начитан и образован... чего не скажешь по его внешнему виду. О древних религиях он, пожалуй, знает не меньше меня. Вот только интерпретирует их иначе.
Иначе? – откликнулась Элизабет, вспоминая бледнолицего, изнеженного мужчину, у которого она не вызвала ничего, кроме притворной улыбки.
Фрэнсис и его приспешники считают, что, принося в жертву животных, они привлекают успех к своим финансовым и любовным авантюрам. Кроме того, они пытаются предсказывать будущее по тем узорам, которые образует вытекшая кровь. Но я бы не стал удостаивать их звания друидов, Джейн.
Пусть так. Они не друиды. Они – зло, – заявила та. – И не надо втягивать меня в философскую дискуссию на тему, можно ли считать доказанным существование зла. Чилтоны – воплощенное зло.
В этот самый момент Элизабет снова принялась чихать. Она чувствовала, что Габриэль наблюдает за ней со странным выражением лица, однако сосредоточила все силы на том, чтобы справиться с приступом.
Я не собираюсь спорить с тобой, Джейн, – сказал он наконец. – Думаю, самое главное сейчас – поскорее доставить Лиззи домой.
Лиззи? – эхом откликнулась Джейн, с любопытством глядя на Элизабет.
Я прослежу, чтобы с ними ничего не случилось по дороге, мистер Габриэль, – сказал Питер тем бесцветно-покорным тоном, какой он использовал с момента появления Джейн.
Улыбка Габриэля больше напоминала ухмылку.
Я знал, парень, что могу на тебя положиться, – произнес он нарочито покровительственным тоном.
Ты можешь идти, Элизабет? – спросила Джейн. – На самом деле, мы совсем близко от дома, вот только экипаж по этим дорогам не пройдет. Если хочешь, я вернусь в поместье и приведу тебе лошадь...
Нет! – воскликнула Элизабет. – И я не желаю больше слышать, какая кроткая лошадка эта Мэриголд! Уж лучше я доберусь до дома на своих двоих.
Да тут совсем недалеко, мисс, – заметил Питер, придерживая для них дверь.
Элизабет с усилием поднялась на ноги, приподняв намокшую юбку, стараясь выглядеть бодрой.
Ты похожа на мокрую крысу, – заметила Джейн, окидывая ее критическим взором. – На твоем платье нет сухого места.
Я пытался избавить Лиззи от этих мокрых тряпок, но она проявила недюжинное упрямство, – пробормотал Габриэль. – Да и Питер отнесся к моим попыткам с явным неодобрением. Не думаю, впрочем, что она похожа на грызуна. Скорее на промокшего измученного котенка.
Странная нотка прозвучала в его голосе. Какая-нибудь глупышка могла подумать, будто это нежность, но Элизабет была не настолько наивна. Ни один мужчина не приводил ее эмоции в такое смятение, но Элизабет твердо решила противостоять этому пагубному влиянию. Она распрямила плечи и холодно глянула на Габриэля.
Я не котенок и не грызун, – сухо заметила Лиззи. – Немного тепла и сухой одежды, и со мной все будет в порядке. – И она снова звонко чихнула.
Уведи ее, Питер, – сказал Габриэль, махнув в сторону двери. – Слишком уж вас много для такого отшельника, как я.
Уже на полпути к двери Элизабет вспомнила о хороших манерах. Что ни говори, Габриэль помог ей выбраться из леса и укрыл на время грозы в этой старой башне.
Благодарю, – выдавила она. – Я – ваша должница.
По лицу его скользнула многозначительная улыбка.
Мы придумаем, как ты сможешь отплатить мне, – сказал он вкрадчиво. – Поверь, я очень изобретательный мужчина.
* * *
Джейн говорила чистую правду – они добрались до поместья за считаные минуты. Темный сырой лес растворился в пелене тумана у них за спиной. Ни Питер, ни Джейн так и не проронили ни слова. Стоило им оказаться на широком дворе, и Питер исчез, предоставив девушкам самим пробираться сквозь боковой вход в заднюю часть здания.
Судьба распорядилась так, что Эдвина – изящное создание в розовато-лиловом одеянии – спускалась в этот момент к ужину. Она увидела промокших Джейн и Элизабет, и лицо ее скривилось в гримаске недовольства
Где вас носило?! – с возмущением воскликнула она. – Отец терпеть не может, когда приходится ждать с ужином. Вряд ли он будет в восторге, если узнает, что вы только что вернулись.
Элизабет громко чихнула. Хотя в доме было тепло, она никак не могла унять дрожь. Джейн, словно желая защитить Лиззи, положила ей руку на плечо.
Скажи отцу, чтобы нас не ждали к ужину. Не думаю, что это сильно кого-то огорчит.
Эдвина тряхнула искусно уложенными локонами.
Ты неисправима, Джейн, – заявила она. – В твоем-то возрасте уже пора бы научиться приличным манерам, а ты ведешь себя как мальчишка. Ты просто разбиваешь сердце нашей бедной мамочке.
Сомневаюсь, – заметила Джейн.
Эдвина снова скорчила гримаску.
Ты обречена остаться старой девой. Тебе никогда не найти мужа – будешь возиться со своими лошадьми, вот и все. Мужчины на тебя даже не взглянут, так и проживешь всю жизнь одна.
Элизабет почувствовала, как от слов Эдвины по телу Джейн пробежала дрожь, однако она ничем не выдала своих эмоций.
Не переживай за меня, дорогуша. Это такие, как ты, вечно беспокоятся о замужестве.
Эдвина, не промолвив больше ни слова, с важным видом прошествовала к лестнице, а Джейн, бледная и хмурая, распахнула дверь в спальню Элизабет.
Что за мерзавка твоя младшая сестрица, – заметила Лиззи спустя мгновение. В комнате, к счастью, было тепло – кто-то позаботился о том, чтобы разжечь в камине огонь. Озябшими, негнущимися пальцами она начала стягивать с себя мокрый плащ.
Что есть, то есть, – согласилась Джейн. – Только и думает о том, как бы найти себе какого-нибудь богатого идиота, который будет без ума от ее прелестей. Но знаешь, она ведь права: мне суждено остаться одной. Кто захочет взять меня в жены?
Любой мужчина, наделенный вкусом и здравым смыслом, – убежденно сказала Элизабет. – Любой мужчина, способный оценить тебя.
А много ли таких на свете? – рассмеялась Джейн. – Я выйду замуж только за человека порядочного, честного и верного, а такого найти еще труднее.
Элизабет стащила с себя испачканное кровью платье, оставив его лежать мокрой кучкой на полу.
Знаешь, лучше вообще обойтись без них, – заметила она, все еще ощущая у себя на губах прикосновение губ Габриэля.
Пожалуй, – согласно кивнула Джейн. Однако в теплых карих глазах ее светилась затаенная страсть.
Очень похожая на чувство, с каким Питер смотрел на мисс Джейн Дарем.
Глава 7
Питер Браунинтон взял кружку с крепким горячим чаем и вышел во двор, где уже сияло рассветное солнце. Это апрельское утро выдалось таким свежим и прохладным. Питер жадно втянул в себя воздух и отхлебнул из кружки. Он любил запах земли после дождя, топот лошадей, переминающихся в стойлах, отдаленные крики лесных зверьков, прячущихся в чаще за развалинами аббатства. Любил прохладный утренний воздух и толстые ломти хлеба и сыра, которые повар давал по утрам ему и другим слугам. Любил спаниелей, которые следовали за ним по пятам, и бескрайние йоркширские леса.
А еще он любил мисс Джейн Дарем.
Питер задержался у входа на конюшню, прекрасно понимая, что лучше бы ему вернуться на кухню, пока его еще не заметили. Джейн была у стойла Пенелопы. Высокая худощавая девушка стояла, прислонившись к деревянной дверце, и о чем-то тихонько беседовала со своей любимой кобылой.
Питер сам был высоким крепким мужчиной. И что могло быть лучше женщины, способной смотреть ему прямо в глаза? Ему нравился ее глубокий красивый голос, сильные руки и искрящиеся весельем глаза. Нравилось ее обхождение с лошадьми и то терпение, с каким она относилась к своим невыносимым родственникам. Ему нравилось в ней все, за исключением того факта, что сама она жила в господском доме, а он был простым конюхом.
Джейн никогда не обращалась с ним как со слугой. С другой стороны, она вообще со всеми держалась просто и дружелюбно. Она знать не знала о том, что он желал ее каждой клеточкой своего тела, что она снилась ему по ночам. Это были длинные, жаркие, искушающие сны, в которых она лежала с ним в постели и смотрела на него со страстью и доверием. Ей и в голову не могло прийти, что он возжелал женщину, которая была куда выше его по положению в обществе. Ничего этого она не знала и не узнает.
Должно быть, Джейн заметила его тень, поскольку вскинула голову и провела рукой по непокорным волосам.
Доброе утро, Питер, – поздоровалась она. – А мне ты не прихватил такую же чашку с чаем?
Отступать было поздно. Он шагнул в полумрак конюшни, пропитанный ароматами сена, лошадей и самой Джейн.
И вам доброго утра, мисс Джейн. Вы же знаете, повар снимет с меня голову, если я дам вам чай в кружке, как простым слугам. Вы должны пить из маленькой фарфоровой чашечки с цветочками.
Эти чашечки так мало вмещают, – усмехнулась Джейн. – По утрам мне требуется как можно больше крепкого горячего чая, иначе я все время буду клевать носом.
То же самое чувствовал по утрам и Питер. Как наяву, видел он Джейн на кухне обычной фермы, с кружкой горячего чая в руке. Он поспешил отогнать ненужные видения.
Как Пенелопа сегодня?
Джейн, мгновенно нахмурившись, повернулась к лошади.
Даже не знаю. Не стоило мне все это затевать. Сам видишь, как плохо она переносит свое положение. Что, если она вообще не готова жеребиться?
Конечно, готова. Зря вы изводите себя сомнениями, мисс Джейн. Последние несколько месяцев Пенелопа и правда держалась несколько беспокойно, но говорят, что так же ведут себя все женщины в положении.
Может, и так, – с сомнением произнесла Джейн. – Если бы не ты, Питер, я бы ни за что не пустила ее к жеребцу. Ты лучший конюх во всем графстве, а может, и во всей Англии. И если ты говоришь, что все будет в порядке, я тебе, конечно же, верю.
Она доверяет ему, это так. Питеру пришлось напомнить себе об этом, когда Джейн прошла слишком близко, случайно задев его.
Я стараюсь работать на совесть, мисс Джейн, – пробормотал он.
Она опустила голову.
Я люблю ее, Питер, – еле слышно сказала Джейн.
Я знаю, мисс.
Она – единственная, кто позволяет мне любить себя просто так. И сама любит меня, не требуя ничего взамен.
Ей тоже кое-что нужно от вас, мисс, – заметил Питер. – Нужны еда и тепло, чистое стойло и возможность поскакать с ветерком по полям. К тому же ваш брат любит вас, и вы это знаете.
Джейн слабо улыбнулась.
Габриэль любит меня на своих собственных условиях. Он не готов тратить много времени на сестер.
Что он мог возразить на это? Прислонившись к деревянной стене, Джейн глянула на Питера своими чистыми, ясными глазами.
Лиззи заболела, – сказала она внезапно. – Вряд ли у нее что-то серьезное, но ты, возможно, захочешь рассказать Габриэлю.
Зачем мне это хотеть, мисс Джейн?
Странное выражение промелькнуло на ее лице.
Почему ты зовешь меня «мисс Джейн», а его – Габриэлем?
Вряд ли вы мне ответите, если я назову вас Габриэлем.
Джейн попыталась улыбнуться в ответ на эту слабую попытку сострить. Было видно, впрочем, что она не отпустит его просто так.
Это вовсе не то, что я имела в виду. Почему бы тебе не звать меня просто Джейн? Ты же знаешь меня бог весть сколько лет – ты всегда приглядывал за мной, когда я играла с твоей младшей сестрой.
Мне не подобает звать вас просто по имени.
Не подобает? Но тебе не обязательно обращаться ко мне так на людях. Зови меня Джейн, когда мы остаемся наедине.
«Беда в том, – думал он, – что на этом все не остановится. Мне нужно звать вас «мисс Джейн», чтобы я ни в коем случае не забыл – вы мне не ровня».
Я попробую, мисс Джейн. – Голос его звучал сухо и формально.
Она покачала головой, явно не надеясь переубедить этого упрямца.
Как поживает Салли? Я не видела ее с тех пор, как она вышла замуж за своего дружка.
В скором времени ждет третьего, мисс, – ответил Питер.
Третьего?! – повторила Джейн упавшим голосом. – А ведь она на год младше меня.
Он достаточно хорошо знал женщин, чтобы понять, о чем она сейчас думает. А потому, преодолев собственную боль, произнес:
Вот увидите, мисс Джейн, у вас еще будет замечательный муж и куча детишек. Нам останется только жалеть, что вы нас покинули.
Я никуда не уйду. – Она произнесла это тихо и решительно, но Питер знал, что в словах ее не стоит искать скрытого смысла. Джейн улыбнулась нарочито бодро. – А ты, Питер? Почему ты не женился? Почему у тебя нет своей семьи и милой женушки, которая ждала бы тебя вечерами с работы?
Давно я не слышал от вас столько странных вопросов, мисс. – Отвернувшись, он поставил пустую кружку на одну из полок. – Всему свое время, я так считаю.
У тебя уже есть кто-нибудь на примете?
Питер не привык отступать, но сейчас ему хотелось, чтобы Господь указал ему путь к спасению. Ему хотелось сбежать от Джейн – от ее вопросов, от ее волнующего присутствия. Будь у него хоть капля здравого смысла, он бы давно ушел от Даремов и стал работать на Габриэля. В обветшалом поместье, которое принадлежало его другу, дел было невпроворот. Предполагалось, что Габриэль обитает в башне лишь до тех пор, пока они не приведут в порядок более удобное жилье. Но время шло, а ситуация не менялась. Габриэль жил в башне разрушенного аббатства, призраком бродил по лесам и приводил в исступление своих несчастных родителей.
Вот только никто бы не назвал Даремов несчастными. Насколько ему было известно, во всем мире эти люди любили только себя и близнецов.
Ему бы давно стоило уйти из этого места – отправиться куда-нибудь на юг, где все жили легко и с улыбкой, и где можно было забыть о своих глупых мечтах.
Но Питер знал, что никуда не уйдет.
Я не тороплюсь с этим делом, мисс Джейн, – сказал он. – Рано или поздно я найду ту, на которой женюсь.
А ты будешь любить ее, Питер?
«Господи Иисусе, эта женщина сведет меня с ума!» Питер чувствовал, что его терпению приходит конец.
Слугам не пристало много думать о любви, мисс. Мы просто находим себе подходящего человека, который будет хорошим спутником в жизни и хорошим партнером в постели, – намеренно добавил он. – Тогда и женимся. Все просто.
Все просто, – повторила она. – А как ты узнаешь, что тебе будет хорошо с ней в постели?
У него был только один способ положить конец этим проклятым вопросам, и он резко шагнул вперед, надеясь, что Джейн отступит в невольном замешательстве. Но она не отступила. Остановиться пришлось ему – так близко, что Питер чувствовал тепло ее тела, видел жилку, бьющуюся у основания шеи.
Для этого нужно переспать с нею, мисс Джейн, – сказал он. – Нам нет нужды жениться ради денег или положения в обществе, поскольку у нас нет ни того, ни другого. Мы женимся, чтобы обеспечить себе хорошую жизнь.
Значит, вы женитесь по любви.
Интересно, что она будет делать, если он прижмет ее сейчас к стене и поцелует? Питера часто мучил этот вопрос, но он не собирался переводить его в практическую плоскость – невзирая на недвусмысленные намеки Габриэля.
Называйте это как хотите, мисс Джейн, – грубовато заметил он. – Собираетесь прокатиться верхом, мисс? – Он не хотел отступать, но ему было необходимо держать между ними дистанцию.
Джейн вновь повернулась к кобыле, и Питер сказал себе, что волнение в ее глазах – лишь плод его воображения.
Разве что позже. Я тревожусь из-за кузины. Этой ночью она выглядела совсем неважно. – Джейн вновь бросила взгляд на свою кобылу. – Ты же скажешь мне, когда ей придет время жеребиться? Питер, ты позовешь меня?
Я пошлю кого-нибудь сообщить вам.
Я хочу быть здесь, Питер. Хочу быть рядом с ней. Я была рядом, когда она появилась на свет. Я вырастила ее из такого несмышленыша. Обещай, что позовешь меня – в любое время дня и ночи.
Она смотрела на него умоляюще, и Питер не в силах был отказать ей.
Я приду за вами, – сказал он. – Обещаю.
На лице ее расцвела теплая чарующая улыбка, противостоять которой, по его мнению, мог разве что глупец.
Ты хороший человек, Питер Браунингтон.
Ступайте по своим делам, – сказал он с напускной грубоватостью. – У меня еще полно работы.
Джейн, звонко рассмеявшись, вышла из конюшни. Задержалась она лишь на мгновение, чтобы прихватить его кружку.
Отдам ее повару, – беспечно заметила она.
Не нужно вам...
Но она уже ушла, оставив его один на один с воспоминаниями.
* * *
Джейн прошла прямо на кухню, прекрасно зная о том, что мать прочитала бы ей целую лекцию, если бы застала ее здесь. Впрочем, подобное было маловероятно – леди Элинор предпочитала обходить кухню стороной. А Джейн больше всего любила бывать здесь: это было единственное место в доме, где кипела жизнь.
Вот и вы, мисс Джейн, – поприветствовала ее повариха. – В столовой уже накрыт завтрак. Там вас никто не побеспокоит.
Я бы лучше выпила чаю, – заметила Джейн.
Повариха взглянула на нее с удивлением.
Я думала, вы уже пили чай. Вы так прижимаете к себе эту кружку, будто это любовный талисман.
Джейн почувствовала, что краснеет.
Любовный талисман? – повторила она с натянутым смешком. – Странная это должна быть любовь, если символ ее – кружка.
Она чуть ли не бегом покинула кухню. В коридоре было пусто – родные ее еще спали, а Лиззи лежала в постели с простудой. Слуги занимались своими многочисленными обязанностями, так что можно было не опасаться случайной встречи.
Лиззи перевела дыхание, разглядывая обычную кружку, принесенную сюда с конюшни.
А затем без раздумий прильнула губами к тому месту, где кружки касались губы Питера, и замерла с блаженным вздохом.
Глава 8
Время близилось к полудню, а у Габриэля Дарема просто раскалывалась голова. И неудивительно: накануне он умудрился напиться как сапожник. В комнату вошел Питер с охапкой дров, которую он с грохотом бросил у очага, не обращая внимания на взвинченные нервы своего хозяина.
Черт возьми, Питер, – выдавил из себя Габриэль. – Не мог бы ты делать это чуть потише?
А с какой стати вы, ваша светлость, топили вчера свои горести в вине? – ответил тот вопросом на вопрос. – Неудивительно, что сегодня вы страдаете от похмелья.
Габриэль бросил на него мрачный взгляд.
К дьяволу «его светлость».
С чего бы вам туда так торопиться?
Габриэль хрипло хохотнул.
Ты понял меня слишком буквально, Питер... чему я даже не удивляюсь. Как там, кстати, моя сестра? Ты воспользовался, наконец, вашей вечерней прогулкой и поцеловал ее?
Нет. У меня не было ни единого шанса, поскольку бедную мисс Пенсхерст, которая шла с нами, еще шатало после встречи с вашей светлостью. – Питер присел у огня. – Я не собираюсь приставать к Джейн, и ты прекрасно об этом знаешь. Она мне доверяет. Видит во мне преданного слугу, и только. И я не собираюсь разубеждать ее.
На мой взгляд, ты слишком уж преданный слуга, – с недовольной миной заметил Габриэль. – Откуда в тебе эта консервативная жилка?
От матери.
Габриэль фыркнул.
Не то чтобы я имел что-то против Элис... но не ей в данном случае учить тебя нравственности.
Полагаю, ты имеешь в виду мое происхождение? Каждый имеет право на ошибку.
Вряд ли она считает тебя ошибкой, – с внезапным раскаянием промолвил Габриэль. – Я настоящий ублюдок, раз напоминаю тебе об этом.
Тоже верно, – сказал Питер без тени гнева. – Про таких, как мы, говорят: два сапога – пара.
Два настоящих ублюдка. Три, если уж покопать как следует.
Нет никакой необходимости копать как следует, Габриэль, – произнес Питер с ноткой предостережения в голосе.
Габриэль откинулся на спинку стула и вытянул вперед длинные ноги.
Нет более жалкого зрелища, чем влюбленный мужчина, – мягко заметил он, глядя на Питера.
Запомни, я не собираюсь навлекать неприятности на твою сестру. Кстати, тебе понравилось целоваться с мисс Пенсхерст?
С чего вдруг ты об этом заговорил? – спросил Габриэль.
Даже не знаю. Просто ты уже несколько месяцев не прикасался к бутылке, и даже чары леди Чилтон не способны были сбить тебя с пути истинного. А мисс Пенсхерст живет тут всего пару дней, и ты уже бродишь по окрестным лесам, напиваешься вдрызг и вообще ведешь себя совершенно немыслимым образом.
Я бродил по лесам вовсе не в поисках мисс Пенсхерст. Просто боялся, что Чилтоны опять устроят там свой маленький шабаш.
