Текст книги "Танцующая при луне "
Автор книги: Энн Стюарт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)
Она бросила умоляющий взгляд на Джейн, но та ничего не заметила. Элизабет казалось, будто ее загнали в ловушку.
Джейн, милочка, тебе следовало бы побывать на одном из наших вечеров. Думаю, это стало бы для тебя настоящим откровением, – почти что пропела леди Чилтон. – Твою кузину мы также будем рады видеть у себя. Вот только последовательнице такой ограниченной религии, как христианство, вряд ли придутся по душе наши поиски истины.
Благодарю вас, но нет, – вежливо ответила Джейн.
Твой брат уже не раз заглядывал к нам, дорогуша. Поверь, тебе нечего бояться, – продолжала настаивать леди Чилтон.
С Элизабет было довольно – и этого явного пренебрежения, и расфуфыренных Чилтонов, и собственнического тона, каким леди Чилтон говорила о Габриэле. Пора было принимать решительные меры, тем более что тошнота ее успела пройти. Однако все, что она могла сделать в подобной ситуации, – украдкой ущипнуть бедняжку Мэриголд.
Реакция лошади оказалась неожиданно бурной. Громко заржав, она встала на дыбы, так что Элизабет не оставалось ничего другого, как припасть к ее шее. Флегматичная до того времени кобыла как молния рванула с места и устремилась к лесной чащобе.
Несколько секунд – и вот уже они помчались под пологом леса. Все силы Элизабет уходили на то, чтобы просто удержаться в седле, хотя она и сама не знала, что лучше: цепляться за обезумевшее животное или разжать руки и свалиться на землю. Что толку, что в случившемся ей некого винить, кроме себя? Ветер сорвал шляпку с ее головы, так что волосы свободно развевались за спиной. За свистом ветра не было слышно, скачет ли кто-нибудь за ней вдогонку. Наверняка Джейн сразу же устремилась вслед, но Мэриголд мчалась с какой-то сверхъестественной скоростью, так что лошадь и всадница, казалось, летели сквозь темнозеленый туннель.
Но силы Мэриголд были не безграничны, и бешеная скорость стала понемногу спадать. Ветер уже не проносился с ревом мимо Элизабет, так что она рискнула выпрямиться в седле и начала вслушиваться, скачет ли кто-то следом. Однако до ушей ее доносилось лишь тяжелое дыхание лошади да шум ветра в вершинах деревьев.
Она наклонилась и легонько погладила шею Мэриголд, нашептывая той успокаивающие слова. Лошадь будто поняла всадницу, еще больше замедлила шаг и наконец вовсе остановилась на краю небольшой поляны.
Вот и умница, – пробормотала Элизабет. – Ты моя хорошая девочка. Сейчас мы с тобой посмотрим, как бы нам вернуться назад...
Как оказалось, обрадовалась она слишком рано. Что-то напугало и без того взвинченную кобылу, отчего она вновь взметнулась на дыбы. Элизабет, не удержавшись, полетела на землю. Лошадь отчаянно брыкалась, и девушка поспешила откатиться в сторону, лишь бы не попасть той под копыта.
Через мгновение Мэриголд умчалась прочь, с шумом продираясь сквозь лесную чащу. А Элизабет, измученная и ошеломленная, осталась лежать среди палой листвы.
Воцарившаяся тишина накрыла ее, подобно савану. Лошадь ускакала в неизвестном направлении, на Джейн также не было особой надежды. Лиззи осталась одна посреди незнакомого леса, не представляя себе, как ей теперь добраться до дома.
С трудом поднявшись на ноги, она отряхнула сухие листья со своего скромного коричневого платья. Во время падения оно порвалось в нескольких местах, так что сквозь прорехи проглядывала простая белая сорочка, отделанная по краям кружевом. Сама виновата: не стоило наряжаться в платье для верховой езды, которое было явно ей мало. С другой стороны, у нее появился хороший повод не садиться в седло до окончания своего визита к родственникам... если только какая-нибудь расторопная служанка не залатает дыры своей умелой рукой.
Элизабет наклонилась и рванула за один из лоскутов, разодрав перед платья самым неподобающим образом. Попробуйте-ка зашить, с вызовом подумала она.
Отбросив назад непослушные волосы, Лиззи внимательно осмотрелась. Она находилась на краю маленькой рощицы, на пересечении трех путей, по одному из которых и примчалась сюда Мэриголд. Могучие деревья кольцом окружали небольшую поляну. Элизабет глубоко вздохнула, пытаясь немного успокоиться, однако не ощутила ничего даже отдаленно похожего на покой.
Она растерянно оглядывалась по сторонам, пытаясь угадать, каким путем принесла ее сюда лошадь. И какой, в свою очередь, ведет к поместью Даремов. Могло случиться и так, что она уже давно покинула их владения.
Лиззи сделала пару шагов к центру поляны и тут же замерла, будто окаменела. Что-то было не так с этим местом. Лиззи чувствовала это нутром, знала с той определенностью, которую отец ее просто высмеял бы, а старуха Пег, без сомнения, одобрила. Всем своим естеством ощущала она зло, исходившее от этого места. И Мэриголд, умная, смышленая лошадка, тоже почувствовала беду.
В следующее мгновение Лиззи увидела его. Она попыталась убедить себя, что это сущий пустяк. Всего лишь мертвый кролик, неподвижно застывший в лужице запекшейся крови. Зверек лежал на большом плоском камне, до странности напоминавшем стол. Или алтарь. Она быстро отогнала эту неприятную мысль.
Но с какой стати несчастное животное осталось гнить в лесу? Тут водилось немало хищников, которые с удовольствием поживились бы крольчатиной, однако тушка, судя по всему, пролежала здесь как минимум день. И в первую очередь кролика должен был съесть тот зверь, который его убил.
Не зверь, запоздало подумала Элизабет. Человек. Кролик был взрезан по всей длине каким-то острым инструментом, и кровь причудливым узором пролилась на камень.
Люди хотели есть не меньше, чем лесные животные. Кто мог позволить себе роскошь убить одну из божьих тварей, а затем бросить ее за ненадобностью? Ясное дело, не тот, кому приходилось думать о хлебе насущном.
Выходит, тот, кто зарезал и бросил убитого кролика, принадлежал к числу знати. Такой человек мог убивать безнаказанно, не опасаясь никаких неприятных последствий.
Элизабет заставила себя подойти ближе, с состраданием глядя на несчастного зверька. Ей хотелось дотронуться до него, чтобы как-то утешить, но было уже слишком поздно. Все место пропиталось энергией зла, и Элизабет запоздало подумала о том, не это ли испугало и без того измученную лошадь. Было что-то такое в этом несчастном тельце, что напрочь отпугивало от него других животных.
Она стала отступать к краю поляны, чувствуя странное облегчение по мере того, как увеличивалось пространство между ней и распростертым на камне кроликом. Но не может же она бросить его здесь просто так? Раз животные не желают съесть зверька, она должна его похоронить.
Не сходи с ума, Лиззи, – произнесла она вслух нарочито рассудительным тоном. – Ты не можешь бегать по лесу, закапывая убитых кроликов. Подумай лучше о том, как поскорее добраться до дома.
Она решительно повернулась лицом к лесу, выискивая путь для отступления, и невольно поежилась. Все это только воображение, сказала она себе. Она никак не может ощущать у себя на спине взгляд мертвых кроличьих глаз.
С трудом закрепив на затылке волосы, Элизабет с демонстративной решимостью направилась в сторону среднего пути. Почему-то ей казалось, что сейчас очень важно выглядеть уверенной в себе. И не оглядываться.
Лиззи не знала, который сейчас час. Время словно бы замерло в этом темном, мрачном лесу. До ее слуха доносился лишь шум ветра в листве да редкие крики птиц. От этих звуков ей становилось чуточку легче, и она продолжала брести по лесной тропе, следуя глубоким отпечаткам лошадиных копыт.
Вскоре она вновь очутилась на развилке. Здравый смысл подсказывал ей свернуть направо, тогда как инстинкты подталкивали в сторону левой тропы. А ее верный ориентир, отпечатки копыт, полностью затерялись среди густого слоя палой листвы.
Становилось все холоднее, и Лиззи стянула края разорванного платья, стараясь унять дрожь. «Тебе не о чем беспокоиться, глупышка, – попыталась она подбодрить себя. – Ты в лесу, который привыкла считать своим настоящим домом. Ты в Йоркшире, а не в дебрях Шотландии. К тому же три человека видели, как тебя унесла лошадь. Люди будут искать тебя, прочесывая окрестности».
Мысль о том, как разряженный лорд Чилтон прочесывает в ее поисках окрестные заросли, показалась ей настолько забавной, что она невольно рассмеялась. Но Джейн-то точно будет искать ее, как и половина слуг из поместья Даремов. Ее отец умер бы со стыда, если б узнал, какой переполох она тут устроила. Да и сэр Ричард с леди Элинор вряд ли придут в восторг от случившегося, но Лиззи сейчас было все равно. Главное для нее – благополучно добраться до дома.
Проигнорировав голос разума и доверившись инстинктам, она свернула на левую тропу. Та дорожка, что уходила вправо, была куда шире и заметнее, тогда как тропа, которую предпочла Лиззи, все время петляла. Однако девушка упрямо шагала вперед, не обращая внимания ни на тесные сапоги, ни на локоны, выбившиеся из небрежно собранного узла.
Элизабет потеряла всякое представление о времени. Быть может, она провела в лесу каких-то полчаса, а может – два или три. Под пологом леса царил неизменный полумрак, и она ощущала смутное беспокойство. Леса неизменно ассоциировались у нее с покоем и красотой, но в этом лесу таилось еще и зло.
Снова перед ней была развилка, и снова предстояло сделать выбор. Лиззи в нерешительности остановилась. Левая тропа так и не вывела ее к жилью. Пора, стало быть, прислушаться к здравому смыслу и свернуть направо. Однако инстинкты вновь воспротивились. Как и прежде, правая тропа казалась шире. К тому же по ней недавно проходили люди: Элизабет видела сломанные ветки и потревоженный чьими-то ногами ковер из палых листьев. А вдруг это те, кто поспешил к ней на выручку?
Она решительно свернула направо, преодолевая внутренний дискомфорт. В голове у нее вновь зазвучал голос старухи Пег. Будь осторожной, мисс Лиззи. Плохие дела творятся в той стороне. Держись подальше, милая. Держись подальше.
Но старая Пег давно умерла, а Лиззи успела утратить всякое представление о реальности. Она остановилась, вглядываясь во тьму, и на мгновение ей показалось, что между стволов промелькнуло что-то белое.
Здесь есть кто-нибудь? – громко позвала она. – Мне нужна помощь!
Ответа не последовало. «Я снова свернула не туда, – подумала Лиззи. – Нужно возвращаться назад».
«Иди назад», – шепнул ей на ухо голос старухи Пег.
«Не верю я в призраков», – не ранее как этим утром заявила она Джейн. Казалось, будто с тех пор прошла целая жизнь.
Что-то странное было теперь позади нее – нечто темное и невидимое. Лиззи обернулась, но глазам ее предстал один только лес. И путь, оказавшийся вдруг куда уже и извилистей. Но ей ничего не оставалось, как двигаться вперед.
Она споткнулась, и нога ее ступила на что-то мягкое и податливое. Поскользнувшись, Лиззи плашмя растянулась на теплом, неподвижном теле. Вокруг были кровь и запах смерти. Она открыла рот, собираясь закричать, когда увидела Габриэля Дарема. Тот стоял совершенно неподвижно, его красивые руки были запачканы кровью.
Глава 5
Пожалуйста, не кричите, – произнес он бесконечно усталым голосом.
Наклонившись, Габриэль ухватил ее за руку и потянул с окровавленного трупа. Лиззи передернуло при виде его рук, покрытых кровью, но поскольку она и сама в ней испачкалась, привередничать не приходилось. Габриэль помог ей подняться на ноги. И пусть колени у нее слегка подгибались, она не собиралась показывать ему свою слабость.
Усилием воли Лиззи заставила себя оглянуться на распростертое у дороги тело. И тут же из груди у нее вырвался вздох облегчения: у ног ее, в луже крови, лежала упитанная самка оленя. Убили ее, должно быть, совсем недавно, поскольку из трупа еще сочилась кровь, а в воздухе витал свежий запах смерти.
Слава богу, – прошептала Элизабет. – А то я было подумала...
Подумали, что это человек? – Габриэль, наклонившись, отер руки о траву. – Ничего не скажешь, интересные у вас фантазии.
Вовсе нет, – ответила Элизабет нарочито невозмутимым тоном, к которому прибегала всякий раз, когда ей нужно было солгать. – Любой бы на моем месте занервничал, доведись ему упасть с лошади, потеряться в лесу и пару раз наткнуться на труп.
Трудно с вами не согласиться, – кивнул Габриэль. – И сколько трупов вам уже повстречалось на пути?
Это – второй. Был еще мертвый кролик, там, в лесу.
Похоже, браконьеры стали полными разгильдяями.
Браконьеры? – Лиззи в удивлении вскинула голову.
А кто, по-вашему, это сделал? Я, как видите, безоружен. К тому же охота – не мой конек. Неудивительно, что сэр Ричард и за мужчину меня не считает, – добавил он со слабой улыбкой.
С какой стати людям расставлять силки, а затем бросать добычу? Мне казалось, браконьерствуют, чтобы обеспечить себя едой.
Он с элегантной небрежностью пожал плечами – жест, идущий вразрез с грубой тканью простой белой рубашки.
Возможно, кто-то спугнул их. Я часто брожу по этим лесам, и хотя местные жители знают, что я не брошусь доносить сэру Ричарду, вряд ли они рискнут довериться мне в таком деле. Вдобавок тут водятся призраки.
Я не верю в призраков.
Это я уже слышал. Нужно будет познакомить вас с братом Септимусом и братом Павлом.
Спасибо, не стоит. Уж лучше я останусь в неведении, – ответила Элизабет. – Было бы неплохо, если бы вы помогли мне выбраться из этого леса.
Хочешь сказать, Элизабет, что пришла сюда не ради меня? Ты просто разбиваешь мне сердце. Не трудись, кстати, поправлять меня, никакой больше «мисс Элизабет» – я буду называть тебя так, как мне хочется. Даже «Элизабет», я думаю, и то слишком формально. В тебе не так уж много от той консервативной особы, какой ты хочешь казаться. Бет? Не самый лучший вариант. Элиза – тоже звучит слишком строго. Ладно, буду звать тебя Лиззи.
Она бросила на него негодующий взгляд.
Никто еще не называл меня Лиззи, – заявила она, намеренно игнорируя тот факт, что в последнюю их встречу она была босиком и в ночной рубашке.
Неправда, Ты же и называла. Я слышал, как ты бормотала себе под нос. Кстати, сэр Ричард знает, что ты разговариваешь сама с собой? Решит еще, что ты подаешь дурной пример его дражайшей дочурке.
Не думаю, чтобы я могла стать примером для Джейн...
Джейн для него – вовсе не дражайшая дочурка. Он терпеть ее не может. Я имел в виду крошку Эдвину.
Я для Эдвины – пустое место. Как и для Эдварда.
Твоя сообразительность не может не радовать, – заметил Габриэль.
Неужели в вашей семье никто не интересуется своими близкими? – нахмурилась Элизабет. Даже теперь, подвергнув чувства своих родных столь серьезному испытанию, она не сомневалась в их безоговорочной любви.
Да как сказать, – беспечно бросил он. – Сэр Ричард и леди Элинор обожают близнецов. Близнецы заняты исключительно собой, хотя и родители им не совсем безразличны. Мы с Джейн держим против них оборону, одновременно приглядывая друг за другом.
Что-то я не очень поняла, – покачала головой Элизабет.
А тебе и не нужно понимать. Просто держись подальше от всех нас и от этого леса. Слишком часто ты в нем теряешься. Что ни говори, ты здесь только второй день.
Так я и сделаю – как только выберусь из этой чащобы, – мрачно заметила Элизабет. – Буду искренне признательна, если вы покажете мне дорогу к поместью. И почему бы вам не найти кого-нибудь, кто заберет себе оленя? Зима была долгой, а тут пропадает столько мяса.
Никто не станет есть эту оленину, Лиззи. И никто не прикоснется к тем животным, которых тут время от времени находят.
Но почему?
От улыбки его веяло холодом.
Это также относится к тому, о чем тебе лучше не знать. – Габриэль бросил взгляд на мертвого оленя. – Пожалуй, я зарою его, как только провожу тебя до поместья.
Мне не нужен провожатый. Нужно только, чтобы вы показали мне дорогу.
Ты снова заблудишься. Наши леса не для такой беспечной особы, как ты.
Габриэль протянул руку, и Элизабет вновь отметила его элегантную красоту. Руки она, впрочем, так и не приняла.
Я могу...
Ты можешь быть на редкость утомительной, Лиззи, – заметил он. – Надвигается гроза. Хороший дождь, без сомнения, смоет кровь с этого немыслимо уродливого платья, но не прибавит тебе здоровья. Перестань болтать и иди за мной.
Я не боюсь остаться одна в лесу.
А следовало бы. Наш лес, к примеру, сильно изменился за последние несколько месяцев. Потребуется немало времени, чтобы очистить его от зла. Только в развалинах аббатства еще более-менее безопасно.
Элизабет внимательно взглянула на него:
Откуда мне знать, можно ли на вас положиться?
Ниоткуда, – со вздохом ответил Габриэль. – А ты не думаешь, что тебя наверняка предупредили бы, если бы я представлял собой хоть какую-то опасность?
Меня предупредили. Мне было велено остерегаться Темного Рыцаря. А это, как я понимаю, вы и есть.
И ты решила пренебречь этими предостережениями? В первую же ночь устремилась в лес в поисках неприятностей. А с виду такая строгая и чопорная – само воплощение покорности и добропорядочности. Твой почтенный батюшка знает о том, насколько своевольна его дочка?
А с чего бы, по-твоему, он отправил меня сюда? – парировала Лиззи, как ни странно, не ощущая ни малейшего стеснения в беседе с чужаком. Глупо придерживаться формальностей, когда стоишь посреди леса в разорванной и окровавленной одежде, да еще и с распущенными волосами. Да и Габриэль не выглядел таким уж чужаком.
Ты что, проявила строптивость?
Я просто отказалась... – Она замолчала, проклиная себя за излишнюю болтливость.
Отказалась сделать что? Выйти замуж за какого-нибудь скучного юнца?
Как вы узнали? – спросила Лиззи с нескрываемым удивлением.
Все логично. Ты – хорошенькая девица на выданье, слегка запоздавшая с замужеством. Ясное дело, батюшка пытался наконец пристроить тебя.
Элизабет не знала, то ли ей радоваться эпитету «хорошенькая», то ли возмущаться неуместным замечанием относительно ее возраста.
Ясное дело, – сухо заметила она. – Только не за скучного юнца, а за ханжу и сластолюбца.
Габриэль расхохотался.
Лиззи, сластолюбие – не так плохо, как тебе кажется. Но я бы предпочел объяснить это тебе на деле.
Пожалуй, я ограничусь воображением, – заявила она.
А оно у тебя весьма пылкое, не так ли?
Ветер стал порывистым, швыряя к ее ногам пригоршни палых листьев.
Так почему бы не вообразить, что ты направляешься домой? Хернвудский лес – не место для юной леди. А я – не самая подходящая компания, это скажет тебе здесь любой.
Он повернулся и с уверенностью зашагал по одной из тропинок, и Элизабет поспешила вслед, стараясь не отставать от него.
Я думала, ты принадлежишь к монашескому ордену, – заметила она. – Так что удачнее спутника и не подберешь.
Меня лишили духовного сана, детка. За плотские грехи. Я не был рожден для монашеского воздержания, и мой аббат прекрасно это знал. Я даже не успел пройти обряд пострижения, как меня вышвырнули из монастыря – за то, что бросал сладострастные взоры в сторону дочки лавочника. Впрочем, цель была достигнута: Даремы смогли безнаказанно отречься от меня. И хотя номинально меня продолжают считать наследником сэра Ричарда, я совершенно свободен от любых обязательств по отношению к нему.
Почему же ты здесь живешь?
Он глянул на нее через плечо.
Потому что здесь мой дом. Я связан с этим местом и с этими людьми. Ни Хернвудский лес, ни развалины аббатства не принадлежат сэру Ричарду. Он владеет только особняком и окружающими его садами. Все остальное – моя безоговорочная собственность, включая обветшалое поместье на северной окраине Хернвуда. Сама понимаешь, сэр Ричард не в восторге от подобной ситуации.
Но как такое может быть?
Элизабет изо всех сил старалась не отстать от него. Габриэль, высокий и длинноногий, уверенно шагал вперед, следуя запутанным лабиринтом лесных тропинок.
Мне всегда казалось, что люди наследуют свое имущество от родителей...
Используй логику, детка,
Сэр Ричард не является твоим настоящим отцом.
Именно. Хотя ему хватает здравого смысла не заявлять об этом в открытую. Сэр Ричард сделал свой выбор и теперь вынужден жить с ним. Есть такая поговорка: садишься за стол с дьяволом, не забудь длинную ложку. А сэр Ричард не был по молодости таким благоразумным.
Дорога стала шире, и Элизабет поравнялась с Габриэлем. Она слегка запыхалась, поскольку все время пыталась угнаться за ним.
Зачем ты мне это рассказываешь?
Он помедлил, задумчиво глядя на нее сверху вниз.
Не хочу, чтобы ты совершила ошибку, обманувшись внешним обликом добродушного сквайра. Сэр Ричард успел озлобиться и разочароваться в жизни, а потому может быть весьма опасен.
А тебе какая разница? В смысле, совершу я ошибку или нет?
Рот его искривился в подобии улыбки.
Возможно, я питаю слабость к рыжеволосым феям, которые забредают в мой лес то ночью, то днем.
Элизабет не пришлось подыскивать ответ. Яркая молния прочертила небо, и сразу же за этим последовал удар грома, от которого, казалось, содрогнулась земля.
Боишься молний?
Не особенно.
А следовало бы – тем более когда ты в лесу. Молнии обычно бьют по высоким предметам, а тут полно вековых деревьев. – Габриэль огляделся, не скрывая озабоченности. – Не думаю, что мы успеем добраться до поместья.
Не думаю, что у меня есть разумная альтернатива.
Начал моросить дождь, и вскоре Элизабет промокла в своем разорванном платье.
Разумная или нет, она тем не менее может сохранить тебе жизнь.
Габриэль сжал ее руку. Ладонь его была сильной, теплой и крепкой. Лишающей сил к сопротивлению. Она еще только собралась запротестовать, как Габриэль уже тащил ее вперед, в лесную чащу, свернув с широкой тропы, которая, как подсказывал ей инстинкт, вела к поместью Хернвуд.
Я не пойду с тобой, – заявила Лиззи, пытаясь высвободить руку.
Природа также не осталась в стороне от этой сцены: небо пронзила очередная молния, а дождь припустил еще сильнее. Габриэль повернулся к ней лицом, и ей впервые стала понятна суть прозвища – Темный Рыцарь.
Может, я и бессердечный ублюдок, – заявил он, – но не настолько бессердечный, чтобы бросить тебя в лесу во время грозы. Или ты идешь со мной добровольно, или я тебя понесу. Будешь сопротивляться – пеняй на себя. Мне ничего не стоит применить к тебе силу. Все знают, что я не слишком разборчив в правилах приличия.
Элизабет ошеломленно смотрела на Габриэля. Судя по всему, ему действительно ничего не стоило схватить ее в охапку или ударить, если она будет слишком сопротивляться. Габриэль, впрочем, не дал ей времени на размышления. Повернувшись, он вновь потащил ее по лесной тропинке, не обращая внимания на хлынувший как из ведра дождь.
Лиззи, уставшая от этой безумной гонки, поскользнулась и шлепнулась в грязь. Габриэль даже не остановился: он рывком поставил ее на ноги и вновь увлек за собой. Вокруг бушевала гроза, и Лиззи мало что различала в этой беспросветной тьме. Все, что у нее было, – его сильная, теплая рука, увлекающая ее в безопасное место. Она перестала сопротивляться и слепо следовала за своим провожатым.
В какой-то момент Габриэль остановился, и Лиззи с размаху налетела на него. Он обнял ее за плечи и втащил в какое-то укрытие – темное, теплое, сухое место, похожее на пещеру. Габриэль прижал к себе промокшую, дрожащую девушку, и они замерли в этой крохотной пещерке, а снаружи неистовствовала и бушевала гроза.
Элизабет не знала, сколько она простояла так в теплом кольце мужских рук, прислушиваясь к ровным ударам его сердца. До нее не сразу дошло крайнее неприличие сложившейся ситуации. Но даже тогда она не попыталась освободиться. Не насторожило девушку и то, что Габриэль, шепнув еле слышно «Лиззи», слегка приподнял ее лицо, чтобы поцеловать.
Лиззи никогда прежде не целовалась с мужчиной и не сразу поняла, что именно у него на уме. Только что она ошеломленно смотрела на него во тьме укрытия, а уже в следующее мгновение губы его оказались прижаты к ее губам, и она замерла, впитывая новые ощущения.
Ощущения были неожиданно приятными. Уверенное прикосновение его губ, согревающее тепло его объятий. Неудивительно, что ее неустанно предостерегали против подобных искушений. Ничего не стоило пристраститься к поцелуям, стоит только дать слабину.
Габриэль поднял голову. Даже в полной темноте было заметно, что глаза его лучатся весельем.
Лиззи, ты целуешься, как монахиня. Неужто я первый, кто прикоснулся к этому прелестному ротику? Признаюсь, я думал о нем с того момента, как впервые увидел тебя.
Она не знала, что в его словах шокировало ее больше, и поспешила ухватиться за первое, что пришло ей на ум:
Хочешь сказать, ты целовался с монахиней?
Неоднократно, – ответил Габриэль.
Внезапно Лиззи осознала, что он по-прежнему придерживает ее лицо одной рукой, легонько поглаживая пальцем ее подбородок.
Открой ротик, Лиззи.
Зачем?
Я научу тебя целоваться.
До сих пор ей казалось, что она стоит к нему слишком близко. Как же она ошибалась! Габриэль решительно привлек ее к себе, и она ощутила тепло его кожи сквозь влажную ткань рубашки, почувствовала твердые очертания тела сквозь промокшую насквозь юбку. Элизабет смотрела на него с негодованием, однако царящая вокруг темнота не позволила ему разглядеть этот немой укор.
На этот раз, когда он поцеловал ее, губы Габриэля были приоткрыты. Без сомнения, она бы отпрянула, не держи он ее так крепко. Тогда Лиззи попыталась вывернуться из его объятий, но и это не помогло. Габриэль был неумолим.
Не бойся, детка, – шепнул он. – Это всего лишь поцелуй. Я же не пытаюсь украсть у тебя душу.
С губ у нее сорвалось нечто похожее на протест, и Габриэль поспешил воспользоваться этим. Сжав ее лицо в ладонях, он слегка запрокинул ей голову, чтобы удобнее было целоваться. У Элизабет бешено заколотилось сердце, а ноги ослабели. На этот раз он во время поцелуя пустил в ход не только губы, но зубы и язык – весьма умело и весьма непристойно. А ей ничего не оставалось, как стоять, прижатой к его телу, и терпеть эти немыслимые выходки. А еще убеждать себя, что горячая волна, прокатившаяся по ее телу, была признаком отвращения, а не предательского удовольствия.
Наконец он неспешно отстранился от нее, и Лиззи прижалась спиной к каменной стене. Она никак не могла отдышаться, привалившись к прохладному камню. Больше всего она боялась, что Габриэль вновь поцелует ее. И что на этот раз она ответит на его поцелуй.
Ну вот, уже немного лучше, – удовлетворенно пробормотал Габриэль. – Вряд ли, впрочем, мне удастся убедить тебя подняться наверх и раздеться для меня.
Ей следовало бы отвесить ему пощечину, однако силы словно бы оставили ее. Все, на что она была сейчас способна, – стоять, прижавшись к стене, в этой спасительной тьме. Вдобавок в такой темноте она могла запросто промахнуться.
Думаю, с моей стороны было бы неоправданной самонадеянностью принять твое молчание за согласие, – продолжил Габриэль. – Почему бы тебе просто не подняться наверх? Питер нальет нам горячего чая, и мы сможем дождаться окончания грозы в тепле и уюте. А еще лучше, я угощу тебя французским коньяком, чтобы посмотреть, не станешь ли ты чуть сговорчивее.
Зачем тебе это нужно? – собравшись с силами, вымолвила Элизабет.
По-моему, все очевидно. Ты не только молода, но еще и весьма соблазнительна. А я, как уже было сказано, питаю неизъяснимую слабость к рыжеволосым феям, прогуливающимся по моему лесу. Да и чем еще заниматься таким дождливым вечером?..
Как не попытаться соблазнить гостью своего отца, – закончила за него Элизабет. – Твоя неприязнь к сэру Ричарду зашла так далеко, что ты сделаешь все возможное, лишь бы опозорить его? И не остановишься даже перед тем, чтобы погубить неопытную девушку, находящуюся на его попечении?
Я бы не стал употреблять слово «погубить», – заметил Габриэль. – Поверь, ты получишь незабываемое удовольствие, если сможешь как следует расслабиться. Для этого и нужен французский коньяк.
Благодарю, но я не желаю погрязнуть в греховной страсти.
Ты даже не представляешь, от чего отказываешься, – пробормотал он. – Я мог бы тебе показать, но ты, похоже, не готова. По крайней мере, пока.
Я куда более благоразумная особа, чем тебе кажется.
Лиззи понятия не имела, как ей обращаться к нему. Она бы скорее умерла, чем назвала его по имени. Но с учетом его загадочного происхождения оставалось лишь гадать, какой титул и какую фамилию он носит на самом деле.
К сожалению, это так. – Если в голосе его и промелькнула легкая насмешка, Лиззи предпочла ее проигнорировать. – Идем наверх, Лиззи. Там ты сможешь переждать грозу, не опасаясь за свое целомудрие. Клянусь честью.
Ты знаешь, что такое честь?
В собственном понимании, конечно. К тому же там сейчас Питер. Он станет для тебя надежной компаньонкой. Этот человек провел большую часть жизни, пытаясь уберечь меня от неприятностей. С ним ты будешь в такой же безопасности, как в собственной кровати.
В темноте Лиззи не могла разглядеть лицо Габриэля, однако в голосе его явно звучала ирония. Обладай Элизабет хоть каплей здравого смысла, она с ходу бы отвергла его предложение.
Здравого смысла ей было не занимать, но кроме него, она полагалась еще и на инстинкты. Раз Габриэль сказал, что не станет домогаться ее, значит, так оно и будет.
Пожалуй, я бы не отказалась от чашечки чая, – выдавила она наконец.
Привыкла доверять людям? – подколол он ее.
Зависит от ситуации.
Дай мне руку, Лиззи, и я отведу тебя в свое логово.
Элизабет сделала свой выбор, и раз уж она решила довериться ему, было глупо идти на попятный.
Она сжала его ладонь, вновь испытав странную дрожь, от которой у нее необъяснимым образом свело низ живота.
Хорошая девочка, – пробормотал Габриэль.
Оставалось лишь молиться, чтобы он не забыл об этом, очутившись в своем логове!
Глава 6
Лиззи побрела за ним в непроглядной тьме вверх по витой каменной лестнице, показавшейся ей просто бесконечной. Снаружи дождь хлестал по стенам, а где-то в отдалении еще громыхал хром. Здесь, внутри башни, ладонь ее была зажата в его ладони, и вся вселенная, казалось, вместилась в этот крохотный кусочек плоти.
Габриэль распахнул дверь, и Лиззи обдало живительным теплом. Она зажмурилась от яркого света, а затем невольно пошатнулась, только сейчас осознав, как высоко они поднялись.
Наконец-то! – произнес мужской голос. – Твоя сестра и ее кузина пропали. Один бог знает, что могло случиться с Джейн в такую грозу. Тебе стоило бы вбить в ее головку немного здравого смысла, поскольку отцу до нее и дела нет, а мне тем более не пристало ее поучать.
Джейн не слушает меня, Питер. И ты это прекрасно знаешь, – спокойно заметал Габриэль. Он стоял в дверях, полностью заслоняя собой Элизабет.
Тебя она слушается больше, чем остальных. Я не хочу, чтобы какая-то легкомысленная южанка втянула ее в неприятности...
Элизабет не сдержалась и громко чихнула. Габриэль посторонился с невозмутимой миной, и девушка оказалась лицом к лицу с мужчиной по имени Питер. В нем она, к своему удивлению, узнала одного из конюхов, работавших на сэра Ричарда.
