Текст книги "Танцующая при луне "
Автор книги: Энн Стюарт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)
Вот и мы, радость моя, – проворковал Фрэнсис, поднимая повыше свечу, которая осветила маленькую комнату. – Надеюсь, тебе не пришлось ждать слишком долго...
Внезапно он замер, глядя на окровавленный матрас.
Ах ты, сучка! – выплюнул он.
Похоже, кто-то скрасил ее ожидание, – произнес высокий мужчина, и Джейн узнала голос Габриэля.
Фрэнсис с нарочитым спокойствием отдал ему подсвечник, а затем в бешенстве набросился на третьего спутника
Ты грязная свинья, Мерривезер! – заверещал он, хватая толстяка за горло. – Ты же знаешь, нам нужна девственница! И даже простолюдинка лучше, чем ничего!
Да не прикасался я к ней! – прохрипел Мерривезер. – Мне нравятся девчонки потолще и помоложе.
Фрэнсис выпустил его так же внезапно, как и набросился, и высокомерным жестом одернул свой плащ.
Не верю тебе, – бросил он Мерривезеру и подошел к кровати.
Джейн смотрела на него с торжествующей улыбкой.
Вы опоздали, – заявила она
Выражение лица Фрэнсиса понемногу прояснилось. Наклонившись, он ласково потрепал ее по шее, и Джейн содрогнулась от отвращения.
Не переживайте из-за такой ерунды, дорогая мисс Дарем, – хмыкнул он. – Мы все-таки сожжем вас. Бывшая девственница – тоже неплохой подарок богам. К тому же вы не приняли в расчет одну мелочь.
Какую же?
Мы возьмем вашу маленькую невинную сестричку. Милая Эдвина станет превосходным приношением богам.
Нет, – выдохнула Джейн.
Да, – заявил Чилтон. – Это будет великолепный костер. – Он отошел от кровати. – Сними с нее наручники, Мерривезер, но не лапай ее больше. В доме полно куда более привлекательных женщин. – Сказав это, он важно прошествовал за дверь.
Габриэль на мгновение задержался, наблюдая за тем, как Мерривезер снимает наручники. Тот, не оглядываясь, поинтересовался у Габриэля:
Хочешь получить свою долю удовольствия? Слышал ведь, что сказал Фрэнсис. Когда он в таком настроении, ему лучше не перечить, иначе можно поплатиться жизнью.
Вот и не забывай об этом, – спокойно произнес Габриэль.
Я ведь уже сказал – тут поработал кто-то другой! Я не настолько глуп, чтобы из-за такой ерунды рисковать жизнью, – мрачно заметил Мерривезер. – Я пока что не хочу на тот свет.
Правда? – пробормотал Габриэль таким тоном, что Джейн вдруг пробил озноб, хотя в комнате было тепло.
Глава 26
Ей принесли поесть, и Лиззи не стала отказываться. Затем ей дали чистой воды, и она постаралась привести себя в порядок. После этого она уселась в углу, гадая о своей дальнейшей участи. Время тянулось невыносимо долго. Сумерки наступали поздно в этих северных краях.
Лиззи привязали к стулу в одном из многочисленных покоев Арундела, и ей не оставалось ничего другого, кроме как наблюдать за царящей вокруг суетой.
Все эти люди – главным образом мужчины – казались на первый взгляд совершенно безобидными. Ни один из них, казалось, не обращал на нее внимания. Когда же Лиззи пыталась заговорить с ними, несколько слуг тут же вставали между ней и другими посетителями Арундела. Интересно, знал кто-нибудь из них о том, что планирует для нее Фрэнсис Чилтон? Или же зло обитало лишь в этом маленьком человеке и его алчной красавице жене?
Присутствующие облачились в длинные белые одеяния из тончайшего льна, а лица их почти полностью прикрывали остроконечные капюшоны. Только Фрэнсис Чилтон опустил капюшон, и его белокурые локоны рассыпались по плечам. Он подошел к ней в сопровождении высокого человека, белое одеяние которого не могло скрыть его сильного тела, и коснулся ее лица холодными руками.
Что ж, милочка, время пришло. Судьба пыталась расстроить мои планы, однако меня не так-то просто остановить. И сегодня мы сожжем тебя – ради благой цели.
Какой же? – огрызнулась она
Он погладил ее щеку своими слишком нежными пальцами.
Разумеется, ради моего будущего благополучия и благосостояния этих почтенных джентльменов. Нам нужно ублажить богов, если мы хотим получить что-то взамен.
Богов? Каких богов?
Фрэнсис пожал плечами.
Мне это, в общем-то, безразлично, пока они исполняют мои желания. Быть может, это бог войны Беларус или даже демон Велиал. В любом случае у него неплохой аппетит. Вот ты его и удовлетворишь. Ты и другие.
Другие?
Эта шлюха Джейн. Мы обнаружили ее на окровавленных простынях, лишенную девственности, а значит, совершенно никчемную. Впрочем, это не помешает нам отправить ее на костер. И у нас еще есть одна симпатичная девственница. – Наклонившись, он больно ущипнул ее за щеку. – Это я не о тебе, моя радость, хотя, не скрою, я бы не отказался поразвлечься с тобой – в назидание другим.
Кто же тогда?
Пронзительный женский вопль стал ответом на ее вопрос. Двое мужчин в белых балахонах протащили мимо мисс Эдвину Дарем. Та отчаянно брыкалась и выкрикивала проклятия.
Прошу прощения, что навязываю тебе подобное общество. Впрочем, вы с Джейн можете держаться за руки, когда окажетесь в огне.
Больной ублюдок, – холодно сказала Лиззи.
Он выглядел довольным.
Ты мне льстишь, – пробормотал Фрэнсис. – Идем.
Он уже развязал веревки, удерживающие ее.
Габриэль убьет тебя, – сказала Лиззи с яростью.
Фрэнсис с самодовольной улыбкой отступил назад.
Габриэль потащит тебя к костру, милая.
Стоявший позади него высокий мужчина откинул назад капюшон, и Лиззи увидела Габриэля, смотревшего на нее с безучастным выражением лица.
Возьми ее, Габриэль, – приказал Фрэнсис.
Габриэль не шелохнулся.
Ты не забыл, кто здесь за главного? – спокойно произнес он.
Ах да, первый среди друидов, источник мудрости и знаний, – фыркнул Фрэнсис. – Увы, друг мой, мы давно превзошли твои ничтожные исследования. И ты можешь присоединиться либо к нам, либо... – он сделал драматическую паузу, – либо к ней.
Габриэль скользнул по Лиззи холодным взглядом.
Ты не оставляешь мне выбора, не так ли?
Докажи нам свою преданность – отведи ее на костер. Но не вздумай шутить. Мои собратья будут наблюдать за тобой – на случай, если ты решишь выпустить девчонку.
Фрэнсис, – устало заметил Габриэль, – мы с тобой светские люди. Эта девушка – из приличной семьи, и я, так некстати, лишил ее девственности. Так что мне даже удобно, если она исчезнет в дыму и пламени.
Я знал, что мы с тобой люди одного сорта, – довольно улыбнулся Фрэнсис. – Надеюсь, нас ждет впереди немало приятных минут. Ну а пока бери эту надоедливую тварь. Пришла пора зажечь майский костер.
Габриэль схватил Элизабет за руку и потащил к выходу под бдительными взорами других мужчин. Он вновь накинул на голову капюшон, и Лиззи даже попыталась убедить себя, что это вовсе не Габриэль тащит ее на верную смерть.
Процессия шествовала по лесу с торжественной неторопливостью. Ночь была тихой и безлунной, на дождь тоже рассчитывать не приходилось. Никто уже не мог помешать этому дьявольскому плану, и Лизи охватило странное безразличие.
Она увидела Джейн, которую вел за руку одетый в белое человек, но в такой темноте ей не удалось уловить ее взгляда. Да это и не имело особого значения. Эдвина вопила так, что Лиззи невольно пожелала, чтобы кто-нибудь заткнул, наконец, рот бедной дурочке. Если уж умирать, то без этих пронзительных воплей, эхом отдававшихся в ее голове.
В скором времени они покинули пределы Арундела и вступили в Хернвудский лес. В отдалении Лиззи видела темные шпили разрушенного аббатства, но помощи оттуда ждать не приходилось. Да и кто бы мог помочь им? Разве что Питер, но он был всей душой предан Габриэлю. Не исключено, что он тоже шагает сейчас среди мужчин, негромко и монотонно напевающих что-то себе под нос.
Впрочем, речитатив этот не способен был заглушить Эдвину. Лиззи даже не знала, что хуже – погребальный напев или пронзительное завывание. Габриэль крепко держал ее за руку, хотя мог бы и не стараться – понятно, что ей и так не удалось бы убежать.
Наконец процессия достигла небольшой поляны в лесу, и друиды в белых одеяниях встали кругом поблизости от глубокой ямы, поверх которой была водружена клетка, сплетенная из прутьев.
Лиззи взглянула на Габриэля, но лицо его было непроницаемым. Он, казалось, не обращал внимания на ее присутствие, продолжая, впрочем, крепко сжимать ее руку. Если она уцелеет, отрешенно подумала Лиззи, на запястье появятся синяки – в дополнение к тем меткам, которые он оставил на ее теле этой ночью.
Зажги огонь, Мерривезер! – с пафосом провозгласил Фрэнсис, воздевая руки к небу. Мерривезер выступил вперед с факелом в мускулистой руке и швырнул его в центр клетки. Та загорелась – поначалу медленно.
Мы приносим наши дары Беларусу, Велиалу и прочим божествам войны и власти, – нараспев произнес Фрэнсис.
А где животные? – услышала Лиззи чей-то шепот. – Неужели мы сожжем пустую клетку?
Приведите девицу! – воскликнул Фрэнсис.
Эдвина Дарем, прекратившая на время свои причитания, вновь разразилась воплями. Двое друидов подтащили ее к яме. У одного из них спал с головы капюшон, обнажив перед взорами присутствующих черные шелковистые кудри Делайлы Чилтон.
В толпе раздались возбужденные голоса.
Нас не предупредили, что в жертву принесут женщину, – заметил один из присутствовавших. – Это непристойно, черт возьми!
Пришла пора жертвовать по-крупному! – воскликнул Фрэнсис. – Ведите ее!
Нет! – раздался чей-то душераздирающий крик, и в круг ворвался сэр Ричард, срывая с себя белое одеяние. – Оставь ее, слышишь! К черту ваших черных духов! Ты обещал... Ты обещал, что возьмешь только Джейн, ты, грязный ублюдок!
Отец! – пронзительно закричала Эдвина, в мольбе протянув к нему руки.
Сэр Ричард, спотыкаясь, бросился к дочери. Схватив ее, он отшвырнул Делайлу, и та упала на землю. Мерривезер рванулся вперед, направив свой факел прямо в лицо сэра Ричарда, как вдруг в толпе послышались крики ужаса. И даже Мерривезер замер на месте, глядя в недоумении в середину круга.
В центре пылающей клетки парили две белые фигуры: одна – высокая и худая, другая – округлая и коренастая.
Друиды, – прошептал кто-то с ужасом. – Настоящие друиды.
Прекратите это бесчинство! – Голос брата Септимуса звучал с погребальной мрачностью. – Или гореть вам всем в таком огне до конца времен!
Лиззи смотрела на монахов-призраков с немым изумлением. Оглянувшись, она увидела, что поляна практически опустела. Поискав глазами Джейн, она обнаружила, что та тоже устремилась во тьму, поддерживаемая одним из друидов, который до странности напоминал Питера. И только Габриэль стоял на месте, продолжая сжимать ее руку, ей не было спасения.
Глупцы! – проорал Фрэнсис. – Ладно, спасайте свои шкуры! – Он дал пинка Мерривезеру, который, будто окаменев от страха, застыл на краю ямы. – Швырни эту сучку в огонь! Да поживей!
Пинок тут был явно лишним. Мерривезер потерял равновесие и с громким криком рухнул в огонь. Вопль его взметнулся вверх с языками пламени и тут же захлебнулся.
Фрэнсис в отчаянии огляделся. В следующее мгновение он подскочил к Эдвине и схватил ее за руку, однако сэр Ричард не собирался отпускать дочку.
Ай, мне больно! – завопила Эдвина – Отпусти меня, скотина!
Эдвина! – прерывающимся голосом произнес сэр Ричард и сделал отчаянный рывок.
Этого хватило, чтобы Фрэнсис разжал руку, и сэр Ричард с дочерью упали на землю. Эдвина продолжала истошно кричать, отец ее лежал неподвижно. Внезапно Лиззи поняла, что она и ее тюремщик остались едва ли не в одиночестве возле очистительного пламени. Джейн скрылась, друиды разбежались. И только Фрэнсис с Делайлой не желали уходить от костра. И Габриэль, который так крепко сжимал ее руку, что та уже онемела.
Неужто и ты собираешься предать меня, Габриэль? – обратился к нему Фрэнсис. Голос его звучал отстраненно, словно его мало интересовал ответ на заданный вопрос.
Габриэль, продолжая сжимать запястье Лиззи, поднял свободную руку. В ней он держал маленький пистолет – без сомнения, заряженный. Направлен тот был прямо в грудь Фрэнсису.
А ты как думаешь, радость моя? – произнес он с легкой насмешкой.
Ты разочаровываешь меня, Габриэль, – покачал головой Фрэнсис. – Не ожидал я, что тебя одурманит самая обычная женщина Я ведь прав, не так ли?
Какая, собственно, разница, – ровным тоном заметил Габриэль. – Забирай жену, Фрэнсис, и уходи. Вы пока что никого не убили, и я не хочу удлинять список своих грехов. Уходите.
На лице Фрэнсиса появилась ангельская улыбка. Повернувшись, он подошел к жене. Потрясенная Делайла стояла на краю ямы, глядя вниз, на погребальный костер Мерривезера.
Любовь моя, – промолвил Фрэнсис, сжимая ее руку. – Ты слышала, что сказал Габриэль? Боюсь, это конец. Все наши последователи покинули нас.
Она подняла на него взгляд.
Вот как?
Но это не значит, что Белтайн окончен. И я могу принести в жертву богам свою самую большую любовь. – Он сжал руками округлые плечи Делайлы и толкнул ее прямо в огонь.
Но та успела опередить супруга и сделала ему подножку.
Ты прочел мои мысли, дорогой, – проворковала она.
На мгновение они замерли на краю ямы.
Сучка! – выплюнул он.
Ублюдок! – огрызнулась она.
В следующий миг оба упали в огонь, а сверху на них обрушились остатки плетеной клетки.
Внезапно Лиззи поняла, что Габриэль больше не держит ее за руку. В ужасе и изнеможении она опустилась на колени, а Габриэль подошел к человеку, который когда-то считался его отцом.
Эдвина, лежа на земле, кричала и билась в припадке бессильной ярости. Габриэль поднял ее с непривычной мягкостью.
Эдвина, твой отец умер.
Не хочу к нему прикасаться! – истерически кричала она. – Ненавижу мертвых! Я хочу домой, в Лондон! Ненавижу это место! И тебя ненавижу! Всех ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!
Лиззи сама не знала, откуда в ней взялись силы. Поднявшись с колен, она подошла к рыдающей девушке.
Дай-ка я ею займусь, – сказала она Габриэлю, и это были первые слова, которые она сказала ему за весь день. Потом она взяла Эдвину за плечи, повернула к себе и влепила ей пощечину.
Та сразу перестала рыдать и воззрилась на Лиззи в немом шоке.
Ты ударила меня! – выпалила она наконец. – Ты меня ударила! И у меня теперь будет синяк...
Если сейчас же не замолчишь, врежу тебе еще раз, – совершенно спокойно произнесла Лиззи. – И сделаю это с превеликой радостью.
Эдвина тут же умолкла. Габриэль подошел к распростертому телу сэра Ричарда и закрыл ему глаза. Затем он поднял взгляд на Лиззи, стоявшую рядом с бесстрастным выражением лица.
Порой мне кажется, Лиззи, что я мог бы полюбить тебя, – сказал он.
На мгновение ей захотелось отправить его вслед за Чилтонами.
Глава 27
Лиззи ощутила внезапную непреодолимую потребность в том, чтобы о ней заботились. Ей хотелось, чтобы ее утешали, успокаивали, ласкали и баловали. В Роузклифф-холл она добралась в обычной фермерской телеге. Габриэль правил лошадьми, а хнычущая Эдвина сидела с ним рядом. Ехать бы Лиззи в компании с мертвым сэром Ричардом, но Эдвина наотрез отказалась приближаться к телеге, в которую собирались положить ее отца. И Лиззи в полном одиночестве восседала на куче соломы.
Как только они добрались до Роузклифф-холла, Габриэль тут же куда-то исчез. Их встретили Питер и взъерошенная Джейн. Питер занялся лошадьми, а Джейн – своей младшей сестрой. Стоило Эдвине взглянуть на нее, и она вновь заголосила. Джейн отнеслась к ней с несравнимо большим сочувствием: обняв Эдвину за плечи, она повела ее к дому. Она виновато взглянула на Лиззи, сиротливо стоявшую посреди двора.
На мгновение ей тоже захотелось разрыдаться. А еще лучше – упасть на землю в припадке отчаяния, который вполне мог соперничать с истерикой Эдвины. Но на земле было полно навоза, да и сил у Лиззи уже не оставалось. Жалкие всхлипывания – вот и все, на что ее хватило.
Ничего, ничего, голубушка, идем-ка со мной, – сказала с материнской теплотой женщина, неожиданно оказавшаяся рядом с Лиззи. – Я знаю, тебе пришлось нелегко, но Элис присмотрит за тобой. Теплая ванна, чашечка чая, и ты вмиг почувствуешь себя лучше.
Я так не думаю, – дрожащим голосом заметила Лиззи.
Ну-ну, ты сильнее, чем думаешь, – произнесла Элис. – Сейчас мы тебя искупаем, а потом я найду мистера Габриэля и выскажу ему все, что думаю о нем. Надо же – оставить тебя одну, когда ты больше всего нуждаешься в заботе!
Это так, – сказала Лиззи. – Ненавижу его.
Ясное дело, – участливо согласилась Элис. – Все мы время от времени ненавидим наших мужчин, и, видит бог, они того заслуживают! Я страшно недовольна своим Питером, что он позволил этим чудовищам схватить мисс Джейн. Вот доберусь до него и как следует отчитаю. Только позволь мужчинам править миром, и они тут же перевернут все вверх дном!
Лиззи кивнула в ответ с полным одобрением.
Да и не нужен нам сейчас мистер Габриэль. Бывают моменты, когда за утешением лучше обращаться к другим женщинам. – Продолжая ласково приговаривать, Элис повела Лиззи наверх. Здесь, в одной из комнат, стояла ванна с горячей водой. – Ну вот, мисс Элизабет, можете лежать здесь, сколько вашей душе угодно, – заметила Элис. – Если что-то потребуется, только позовите. Я принесу вам чистое белье и приготовлю что-нибудь поесть. Потом мне надо будет присмотреть за другими.
Питер – ваш сын? – Лиззи рванула ворот платья, и на пол посыпались пуговицы. Плевать. Все равно она не собиралась больше надевать его.
Все так.
Джейн любит его. – На мгновение Лиззи забыла о собственных горестях. – Вы же не позволите ему совершить глупость и отказаться от нее?
Элис ласково улыбнулась ей.
Не беспокойся, девочка, я за ним присмотрю. Обычно я стараюсь не вмешиваться в дела молодых людей, но если парень не желает прозревать, мать вправе настоять на своем. Он женится на ней и будет вполне себе счастлив.
Лиззи устало улыбнулась в ответ. Сорвав с себя оставшуюся одежду, она с облегчением забралась в ванну. И тут увидела, что Элис не сводит глаз с ее сорочки, запятнанной кровью.
Они сделали тебе больно, детка? – тихо спросила она. – Заставили тебя?..
Лиззи покачала головой и испытала облегчение от того, что волосы ее рассыпались и скрыли ее лицо.
Они ко мне не прикасались.
Тогда... Габриэль, – понимающе кивнула она. – Похоже, придется мне отчитать еще одного молодого человека.
Не нужно, – отрывисто сказала Лиззи. – Он не... Он не сделал... – Ее голос стих.
Что он не сделал? – мягко спросила Элис.
Не сделал ничего такого, чего бы я не хотела сама. – Из глаз Лиззи хлынули слезы.
Элис обняла Лиззи, утешая ее, не обращая внимания на мыльную воду, намочившую рукава ее платья.
Ох уж эти мужчины, – пробормотала она тоном, который не сулил ничего хорошего Габриэлю Дарему.
Лиззи не вылезала из ванны, пока вода совсем не остыла. Она тщательно промыла волосы и оттерла кожу. Слезы ее понемногу высохли, а гнев только разгорелся сильнее. Она и сама не знала, на что так сердилась. В конце концов, Габриэль спас ей жизнь. А в том, что произошло этой ночью, ей некого было винить, кроме себя. При мысли о том, что честь ее погублена раз и навсегда, Лиззи испытала слабое утешение. Теперь она сможет с полным правом отвергнуть Эллиота Мейнарда. А если отец потребует объяснений, она откроет ему неприглядную истину.
Но до этого, конечно, не дойдет. Она вернется домой и проживет там до конца своих дней, посвятив себя заботе о племянниках. Если только сама не забеременела прошлой ночью.
При мысли об этом она ощутила странное волнение. Самое ужасное, что она хотела ребенка, хотела его ребенка, хотела почти с той же силой, с какой желала Габриэля. Определенно, она сошла с ума.
Что ни говори, она здорово вымоталась за этот день. Ей нужно выспаться, и наутро она вновь обретет былую рассудительность. Габриэль ее не хотел, а она не собиралась ему навязываться.
Элис приготовила для нее чистое белье. Выбравшись из ванны, Лиззи натянула рубашку на еще влажное тело и попыталась осушить волосы толстым полотенцем. Здесь же лежал тяжелый стеганый халат – явно мужского покроя. Ей не хотелось думать, кому он принадлежал. Но не могла же она разгуливать по коридору в одной рубашке! Накидывая на себя халат, она с трудом удержалась от искушения погладить его шелковистую ткань.
В комнате ее поджидали горячий чай, тарелочка с печеньем и стакан свежего молока. Она заставила себя съесть одно печенье, но ни от этого, ни от чашки чая ей не стало лучше. Глянув в окно, она увидела, что небо на горизонте посветлело – близился рассвет.
Скинув халат, она забралась в постель и уютно устроилась под одеялом. В комнате было слишком тепло, так что стоило бы открыть окно и впустить в спальню свежий воздух, но Лиззи не в силах была пошевелиться. А еще она боялась подходить к окну. Боялась, что может вновь убежать в лес – босиком и в одной рубашке.
Задув свечу, стоявшую рядом с кроватью, она откинулась на подушки и закрыла глаза в ожидании.
Должно быть, Лиззи заснула. Когда же она открыла глаза, оказалось, что Габриэль стоит рядом с кроватью и смотрит на нее. Судя по мокрым волосам, он тоже успел помыться. Он был в белой рубашке, бриджах и босиком.
Лиззи села и вызывающе посмотрела на него.
Что ты хочешь? – сухо поинтересовалась она
Я лишь хотел убедиться, что все в порядке. Элис сказала, ты плакала. – Улыбка его была невеселой. – Плакала из-за меня.
Со мной все в порядке. Я просто хочу спать. – Она умышленно сказала это в надежде, что Габриэль поймет ее намек и уйдет. Она не могла просто смотреть на него и не прикасаться к нему.
Я знаю. А мне что-то не спится.
Выпей теплого молока.
Я не хочу молока, – сказал он жестко. – Я хочу тебя.
Очевидно, ему стоило большого труда признать это.
Сочувствую, – заявила Лиззи, – поскольку со мной у тебя ничего не получится.
Собственно, уже получилось. И не один раз, если быть точным.
Щеки у Лиззи вспыхнули. Оставалось надеяться, что он этого не заметил, поскольку в комнате было темно.
Уходи, Габриэль, – сухо сказала она. – Оставь меня в покое.
Он дошел до двери и остановился.
Ты говорила, что любишь меня, – напомнил он.
Это было временное безумие.
Она уже не могла больше сдерживаться. Сердце ее разрывалось от муки, а он только и знал, что спорить. Почему бы ему просто не схватить ее в охапку, не оставив ей выбора?
Люби меня опять, Лиззи, – мягко сказал он. – Я так долго был один.
От этих слов она буквально растаяла, и он это понял. Габриэль протянул ей руку, заставляя сделать выбор.
Идем со мной, – шепнул он. – Ты мне нужна.
И она пошла за ним, босая, покорно держась за его руку. Пошла по темным коридорам Роузклифф-холла в его спальню, в его кровать, любить его.
На этот раз прикосновения его были нежными и ласкающими, а поцелуи – долгими, глубокими и томительными, как если бы впереди у них была целая ночь. Его губы и язык рисовали эротические узоры на ее теле. Он взял ее бережно и осторожно, нашептывая на ухо всякие нежности. Взял ее легко и беспечно, окружив заботой и теплом.
А потом он ушел, и Лиззи осталась одна в его смятой постели, в лучах безжалостного утреннего солнца.
Глава 28
Миновало шесть долгих недель. Пришла пора попрощаться с монахами-призраками и с самим лесом. Она и так задержалась в Хернвуде немыслимо долго.
Питер и Джейн пытались уверить ее в том, что она ничуть не мешает их свадебному блаженству. Лиззи и так знала, что не мешает. Дому, который унаследовал Питер, явно не хватало детских голосов, и, судя по звукам, разносившимся ночью по пустым коридорам, Питер и Джейн делали все возможное, чтобы поскорее наполнить его детьми.
Она смотрела из окна на окружающий лес, любовалась розами, пышно цветущими вокруг дома. Роузклифф-холл напоминал ей замок в заколдованном лесу, полный магии и очарования. Она могла только надеяться, что они не развеются после возвращения Габриэля.
Ну а ей пришла пора отправляться в Дорсет. Она вернется домой и станет той послушной, преданной дочерью, какую всегда желали видеть ее родители. Само собой, она не выйдет замуж за Эллиота Мейнарда или какого-либо другого мужчину. Однако и по лесам она бегать больше не будет, а посвятит себя тихой домашней работе и уходу за стареющими родителями.
От Габриэля до сих пор не было ни слова, да она, собственно, и не ожидала ничего такого. В то утро она вновь проснулась одна в его постели. Габриэль уехал, даже не предупредив ее. Забрав хнычущую Эдвину и тело ее отца, он прямиком отправился в Лондон. И даже поспешная свадьба Питера и Джейн не заставила его переменить решение. Что ж, теперь, когда он стал главой семьи, у него появилось много обязанностей, в качестве извинения сказала ей Джейн. Сама она была уверена в том, что Габриэлю не хотелось уезжать.
Но Лиззи знала Габриэля куда лучше, чем его сестра. Она не сомневалась, что он вновь убегает от нее. И на этот раз она решила ему не препятствовать. Боль в ее сердце постепенно стихала, а вчера ей даже удалось рассмеяться – явный признак улучшения.
Она уже объявила Питеру и Джейн, что уезжает. Вещи были упакованы, и Питеру предстояло отвезти ее в Йорк, где она могла бы пересесть в лондонскую карету. Ну а пока Лиззи хотела попрощаться с лесами, которые стали ей вторым домом и которые она больше никогда не увидит. Который уже покинули монахи-призраки.
Она быстро шла меж деревьев, следуя по знакомой уже дорожке. В последнее время тут все изменилось. Вещи и мебель перевезли из Хернвуд-мейнора в Лондон. Ни леди Дарем, ни близнецы не собирались больше возвращаться в Йоркшир, и Габриэль мог делать с домом все, что ему вздумается.
Он тут же приказал снести его до основания. Половину камней – тех, что были взяты из развалин аббатства, – разбросали по окрестностям Брат Септимус и брат Павел обрели наконец-то долгожданную свободу.
Лиззи попрощалась с ними в разрушенном нефе старого здания. Приближаться к самой башне она не стала – некоторые вещи Лиззи просто не в силах была сделать.
Наступила пора возвращаться. Она знала это и все же медлила. Никому и в голову не придет отправиться за ней сюда – у всех были свои дела и обязанности. Сняв туфли и чулки, она аккуратно сложила их рядом с дорогой.
Она спугнула кролика, который, увидев ее, юркнул в кусты. Зло ушло из леса, и его обитатели стали возвращаться в родной лес
Земля под босыми ногами Лиззи была по-весеннему теплой. Всю оставшуюся жизнь она будет ходить в туфлях и чулках, но только не сейчас. Лиззи направилась в глубь леса, тихонько напевая себе под нос. Она пела о любви вероломной и любви обретенной. В конце концов, это был последний раз, когда она могла станцевать в лесу, ощутить ту магию, которая жила в нем.
Лиззи кружилась и покачивалась, скользя в такт напеваемой мелодии. Она повернулась еще раз и замерла как вкопанная. В луче солнечного света стоял Габриэль, внимательно наблюдающий за нею.
Она почувствовала, как лицо ее заливает густая краска. Счастье еще, что она не стала снимать платье. Застань он ее в одной сорочке, и ей не осталось бы ничего другого, как только умереть со стыда.
Ты все еще здесь, – произнес он с удивлением.
Это ненадолго, – заметила она с обманчивым спокойствием. – Призраки ушли из башни.
Габриэль кивнул.
Нужно было разрушить помещичий дом. Он был сложен из камней аббатства, и призраки не могли покинуть этих мест, пока камни оставались в постройке.
Почему?
Понятия не имею, – пожал он плечами.
А где ты был... – Она оборвала себя на полуслове. – Неважно. Это не мое дело.
Я люблю тебя, Лиззи Пенсхерст, – сказал он внезапно.
Любишь меня? – Лиззи не верила своим ушам. – Ты меня соблазнил, едва не убил, потом сбежал, не сказав ни слова. И вот теперь ты утверждаешь, что любишь меня?
У меня были дела в Лондоне, – невозмутимо заявил Габриэль. – К тому же я надеялся избавиться от своего чувства. Похоже, однако, что это навсегда. Полагаю, тебе придется выйти за меня замуж.
Замуж? Этого еще не хватало!
Почему бы нет? Твой отец дает свое благословение.
Зато я не даю своего! – отрезала Элизабет.
Разве ты меня не любишь? Хочешь сказать, что легла в мою постель просто ради удовольствия? На тебя это не похоже. У меня такая ранимая душа – скажи, что испытываешь ко мне хоть капельку чувства.
Да ты настоящее чудовище! – воскликнула она. – Ненавижу тебя!
Само собой. Иди ко мне, Лиззи.
Он был уже совсем близко. Солнце лилось сквозь верхушки деревьев, наполняя лес танцующими бликами.
Я превращу твою жизнь в настоящий ад, – предупредила она его.
Очень на это надеюсь. Лиззи, я люблю тебя всем сердцем, телом и душой. Можешь провести остаток жизни, мучая меня днем и ночью.
Лиззи шагнула ему навстречу, купаясь в лучах весеннего солнца. Она и забыла, какой он высокий, мелькнула у нее мысль. И только тут до нее дошло, что она вновь без туфель. Габриэль наклонился и бережно сжал ладонями ее лицо.
Выходи за меня, Лиззи. Позволь мне любить тебя.
Да, – шепнула она, целуя его руки, его губы, его глаза. – Да!
Эпилог
Йоркшир, 1817 год
То был первый по-настоящему теплый весенний день, и Габриэла Дарем отправилась в лес потанцевать.
Пора бы уже перерасти свою любовь к лесу, подумала Габриэла. В конце концов, она была вполне разумной молодой особой восемнадцати с половиной лет, впервые блиставшей в этот год в лондонском обществе. И сезон этот принес ей сразу двух завидных поклонников. Она могла выйти замуж за любого из них. Собственно, так ей и следовало поступить. После скандального поведения ее деда и бабки консервативно настроенным родителям Габриэлы пришлось приложить немало усилий для того, чтобы восстановить семейное имя во мнении высшего света. И вот теперь Габриэла готова была пожинать плоды этой неустанной работы. Без сомнения, супругом ее станет человек знатный и богатый, хотя денег в их семье и так было предостаточно. А сама она будет образцовой благовоспитанной женой.
Плохо только, что характером она пошла в свою бабушку Лиззи.
Ее мать, добросердечная и эмоциональная женщина, нередко приходила в отчаяние от причуд своей свекрови, которую все в округе знали просто как Лиззи. Еще она страшно боялась своего свекра, скандально известного Габриэля Дарема, хотя и не показывала этого на людях.
Зато Габриэла никогда не боялась своего деда – не зря же ее, несмотря на возражения матери, назвали в его честь! Она знала, что дед искренне предан всем своим близким, в том числе ее беспокойной и неблагодарной матери.
Ну а мать Габриэлы научилась с терпением относиться к эксцентричности свекра и свекрови, к их приверженности языческим религиям и тому взаимному чувству, которое эти двое даже не пытались скрывать. Поскольку они держались в отдалении от общества, предпочитая собственный круг друзей, Ричард и Мэри Дарем могли делать вид, будто стариков вообще не существует.
Но Габриэль и Лиззи уже покинули этот мир, благополучно дожив до глубокой старости. Их многочисленные потомки разъехались по всему свету, оставив старшего, Ричарда, управлять поместьем и жить степенной семейной жизнью.
И вот теперь настал черед Габриэлы. Она уже знала, что ждет ее по возвращении домой. Адриан Грант уже просил ее руки, да и Пол Тейлор вот-вот готов был посвататься. Пришла пора делать выбор.
