Текст книги "Метод супружества (ЛП)"

Автор книги: Энн Малком

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Глава 19
«Детская»

Кип пошел со мной на следующий прием к акушеру-гинекологу. Я думала, что больше не надо ходить, но из-за несчастного случая меня стали проверять чаще.

Все было хорошо, хотя я еще не избавилась от накатывающего чувства страха, которое охватывало меня каждый раз, когда я заходила в кабинет. Рука Кипа все это время оставалась в моей, и черт бы меня побрал, если бы я не цеплялась за нее так, словно она привязывала меня к этой земле.

Его прикосновение отдалось мне с удвоенной силой.

Не только мне.

Но и нашей малышке.

Если его рука не была в моей, на заднице или не ощупывала мои растущие сиськи, она была у меня на животе. Это странно и в то же время… чудесно?

Его рука была почти приклеена к животу, когда он почувствовал толчок.

Я больше не чувствовала покалывания. Нет. Я чувствовала ноги, кулачки и сальто моей малышки. Это было сюрреалистическое, чудесное чувство. Внутри меня двигалось маленькое существо. Вроде как инопланетянин.

Но мой инопланетянин.

– Что это было? – прошептал Кип, когда мы лежали на диване. Я уютно устроилась между ним и спинкой дивана, а он лежал на спине – чего мне делать не разрешалось.

Его рука покоилась у меня на животе, пока мы смотрели шоу «90-дневный жених», довольно иронично, учитывая нашу ситуацию.

Ох, канал «TLC» мог бы заработать на нас большие бабки.

Я только что съела половину баночки мороженого, Кип доел вторую половину, ворча о том, что тоже набирает вес во время моей беременности, потакая моей тяге к сладкому. Я закатила глаза, а моя дочь в унисон взбрыкнула.

Сильно.

Кип почувствовал это.

– Это наша дочь сказала, что сравнивать твой пресс с шестью кубиками и мой выпуклый живот очень оскорбительно и, откровенно говоря, опасно, – ответила я.

Она снова пнула, как бы подчеркивая мою мысль.

Глаза Кипа расширились от удивления, и он нежно потер то место, куда она толкнулась. Он смотрел с благоговением.

Мое сердцебиение замерло от выражения его лица. Я становилась все мягче и нежнее по отношению к нему, поскольку он относился ко мне с удивлением каждый гребаный день. И трахал меня хорошо и жестко.

– Привет, малышка, – пробормотал он, наклоняясь вперед, чтобы коснуться губами моего округлившегося живота.

Она пнула в ответ.

Кип быстро заморгал.

– Да, это твой папа, – сказал он, поглаживая живот.

Еще один пинок.

Он посмотрел на меня. Его глаза остекленели от слез.

– Она меня слышит?

Я кивнула.

– Так говорят. Она знает своего отца, – я боялась, что мои собственные глаза, возможно, тоже немного заблестели.

Чертовы гормоны беременности.

– Я её п-папа, – заикаясь, пробормотал он.

Я потянулась, чтобы провести руками по его волосам.

– Да, ты её папа, – согласилась я.

С тех пор было намного сложнее соблюдать мое правило «трахаться, но не спать вместе», но я справилась. Кип, к его чести, не пытался давить на меня. Он играл в долгую игру.

Мы только что закончили последнее обследование. Быстрое УЗИ, чтобы увидеть, как она барахтается, услышать сердцебиение и убедиться, что она по-прежнему идеальна.

– Хорошо, увидимся через несколько недель, – сказал мой врач, вытирая крем с моего живота и помогая сесть.

– Звучит заманчиво, – ответила я с улыбкой.

Мне не терпелось убраться из кабинета, узнав, что моя дочь все еще жива и брыкается.

Кип прочистил горло, очевидно, собираясь что-то сказать. Мы оба посмотрели на него. Хотя мой взгляд был скорее свирепым.

– У нас было, э-э, много… – он умолк, отводя глаза и неловко потирая затылок.

Я сдержала улыбку, точно зная, что он пытался сказать, и находя смешным, что взрослому мужчине было так неловко говорить это. Особенно взрослому мужчине, который так самоуверен, говоря на эту тему в любой другой обстановке.

Моя акушерка тоже улыбнулась, вероятно, уловив атмосферу и общее поведение Кипа. Она тоже не бросилась его спасать.

– У нас было много… секса, – сказал Кип, снова прочищая горло, его щеки порозовели. – И я знаю, что во всех книгах и на веб-сайтах говорится, что это нормально, но, э-э, секс, о котором идет речь, был довольно… интенсивным.

Я проглотила смешок и одновременно заерзала на стуле, чтобы скрыть реакцию своего тела при упоминании об интенсивном сексе. Кип хотел относиться ко мне по-другому, мягче, но я была помешана на сексе, и вскоре он забыл о таких вещах, как бережное отношение ко мне.

Мой врач не сразу ответила Кипу. Она позволила ему переживать из-за его очевидного дискомфорта, и я полюбила ее за это еще больше. Затем она оглядела его с ног до головы.

– Вы не причинили вреда ребенку, – решительно сказала она.

И тогда я уже не смогла сдержать смешок.

***

– А ты не думала о доуле? – спросил Кип, отрываясь от одной из бесчисленных детских книжек.

Он действительно читал их.

Я ела миндаль в шоколаде и смотрела реалити-шоу.

– Это запеканка какая-то? – спросила я его.

Он покачал головой, посмеиваясь.

– Нет, доула – это тренер по родам.

Я нахмурила брови.

– Тренер по родам? – повторила.

Он кивнул.

– У меня уже есть врач.

– Доула помогает не так, как врач. Она защищает, – объяснил Кип.

Я поставила на паузу шоу, не желая пропустить момент кошачьей драки в ресторане.

– Ладно, я подумаю об этом.

– Хорошие будут заняты, если мы в ближайшее время не выберем, – сказал он. – Я назначу несколько встреч, – он опустил взгляд на свой телефон, постукивая по экрану.

– Ты не сделаешь это, – сказала я ему, убирая ноги с его колен.

– Это всего лишь встречи. После этого ты сможешь сделать выбор.

Я положила миндаль на кофейный столик, выпрямляясь.

– Я сама решу, – сказала я, поглаживая свой живот. – Понимаю, что ты делаешь успехи, читаешь книги и пытаешься стать лучше, но несколько недель, когда ты ведешь себя прилично, не означают, что ты можешь принимать все решения сам, – огрызнулась я, потирая затылок, внезапно почувствовав жар.

– Я могу тоже что-то решать, – парировал Кип. – Это мой ребенок. Ты моя жена.

Я оттолкнулась от дивана, чтобы походить по комнате.

– Прекрати всю эту чушь типа «ты моя». Я не твоя, потому что ты так решил.

– Нет, это решил штат Мэн и ребенок внутри тебя, – ответил он.

Я сердито посмотрела на него.

– Пошел ты, – прошипела я. На этот раз я произнесла эти два слова как оскорбление, а не полушутливым тоном, который обычно использовала.

– Когда-нибудь ты должна простить меня, – сказал Кип, уловив мой тон и серьезное выражение лица. Хотя я терпела, что он был милым, позволяла ему тереться о мои ноги и доводить меня до оргазма, я ясно дала понять, что не простила его.

Я уставилась на него, остановившись на полпути.

– Должна?

Он уловил агрессию в моем тоне, потому что не заметить ее невозможно.

Тем не менее, он не отступил.

– Да, – сказал он. – У нас будет дочь, и я никуда не собираюсь уходить, и не хочу, чтобы она росла в замешательстве по поводу образа жизни своих родителей. Я не хочу, чтобы это был фиктивный брак. Он не фиктивный брак. Это настоящий брак.

Я прикусила губу, ярость кипела в каждой капле моей крови.

– Поздравляю, что ты умеешь высказывать свои желания. Позволь мне взять ручку и бумагу, чтобы я составила список, и не забыла все, что я должна сделать для своего мужа, дать ему все, чего он хочет.

Я осталась на месте, свирепо глядя на него, мое тело, черт возьми, почти вибрировало от гнева. В эти дни я не очень хорошо контролировала свои эмоции, но уверена, что, даже не будучи беременной, тоже злилась бы.

– Фиона…

– Нет, – сказала я, поднимая руку. – Я рада, что автомобильная авария заставила тебя переоценить вещи. Ты сбежал из-за своего прошлого, – сказала я ему. – И оправдывался этим. И якобы я должна простить тебя. Сочувствовать. Так и есть, я сочувствую.

Я ощущала, как это приближается. Какой-то пузырь в глубине моего горла. Все то, что я сдерживала. Еще больше злости, которую я лелеяла, но не выпускала наружу, потому что чувствовала себя стервой из-за того, что злилась на Кипа, несмотря на то, что он рассказал мне о своей жене и дочери.

– Но меня тоже преследует гребаное прошлое, Кип, – огрызнулась я на него. – Не только мать-алкоголичка, но и отец-придурок, жестокий муж, дети, которые умерли внутри меня, чувство абсолютного одиночества.

Я продолжала расхаживать взад-вперед.

– Я справилась… с большей частью этого. Подавила настолько, что мне удалось стать в некотором роде взрослым человеком. Но вот это, – я указала на свой живот. – Катализатор, из-за которого все рухнуло.

Я положила туда руку, теперь нежнее, беспокоясь, что моя маленькая девочка ощущает мою ярость через плаценту или что-то такое. Это не нормально.

Я перестала расхаживать по комнате и сделала глубокий вдох. Затем еще один. Затем посмотрела на Кипа, который сидел на диване и наблюдал за мной, опершись локтями на колени.

– Я понимаю, что ты травмирован, – тихо сказала я. – Но ты не можешь ходить так, как будто ты такой единственный особенный. Ты знаешь, что я ношу эти серьги каждый день? – я указала на свои серьги. – Не потому, что они мне слишком нравятся. Или потому, что они дорогие. На самом деле, золотое покрытие оставляет черные следы и вызывает зуд в мочках моих ушей. Но я должна носить их. Потому они были на мне, когда я впервые помочилась на тест. Когда я впервые пошла к врачу и не узнала плохих новостей. Я подумала, что это какой-то недорогой позолоченный талисман на удачу. Так что теперь я должна носить их каждый день. Потому что, если я этого не сделаю и случится что-то плохое, это будет потому, что я не надела серьги. И буду виновата, – я ударила себя в грудь, уже забыв, что должна сдерживать свою ярость, чтобы защитить ребенка.

– У меня есть около сотни крошечных хреновых вещей, с которыми мне приходится иметь дело, чтобы прожить день жизнерадостно, чтобы моя лучшая подруга не беспокоилась обо мне, хотя я провожу большую часть своего дня, чередуя радость, панику и ужас, – я крепко зажмурила глаза, потому что внезапно почувствовала, что вот-вот расплачусь. Я была зла. И если бы начала плакать, не уверена, что смогла бы остановиться.

Как только я почувствовала, что все под контролем, снова открыла глаза. Кип все еще сидел там, наблюдая за мной, ожидая продолжения.

– И знаешь что? – прошептала. – Я справляюсь, потому что у меня нет другого выбора. Это тяжело. Это ужасно. Но у меня нет другого выбора! Так что, заткнись, Кип, и дело с концом. У тебя тоже нет другого выбора, – я сделала паузу. – Ну, на самом деле есть. Ты можешь уйти. Так что либо уходи, либо соглашайся. Вот твой выбор.

В этот момент я тяжело дышала, довольно неожиданно свалив все на него.

Кип, возможно, что-то сказал. Я не знала, хочу ли слышать, что он сказал.

Стук в дверь нарушил тишину.

Это вывело меня из ступора.

– Я открою, – сказала я. – Ты… – я поджала губы. Уставилась на Кипа, который стоял там, приняв все, что я в него бросила, и выглядел должным образом замученным и виноватым.

Мой гнев иссяк.

– Мне все равно, что ты будешь делать, – фыркнула я, разворачиваясь на пятках и выбегая за дверь, пока не сделала что-нибудь нелепое, например, не поцеловала его, или не простила, или не призналась в своей вечной любви к нему.

Я подумала, что человек за дверью, скорее всего, курьер. Мы уже с ним подружились. Я даже оставила для него маленький столик с закусками возле входной двери, из-за того, как часто он приезжал.

Это не могли быть Тина, Тиффани, Каллиопа или Нора. Их визиты сократились, когда врачи сказали, что все в порядке.

Но это был не курьер.

– О боже мой! – воскликнула Дейдре, притягивая меня в свои объятия.

Я расслабилась в этих объятиях, потому что невозможно сопротивляться, когда тебя обнимает Дейдре, а также потому, что это было… приятно. Прямо сейчас мне нужны были материнские объятия.

– Я так зла на тебя, – огрызнулась она, держа меня на расстоянии вытянутой руки, чтобы осмотреть. – Но как я могу злиться, когда у тебя такой красивый животик и ты просто сияешь. Сияешь!

Она обхватила мои щеки и слегка покачала головой … нежно.

– Сумасшедшая, – пробормотала она, но в ее голосе не было злости. На самом деле, ее глаза были стеклянными, и казалось, что она вот-вот заплачет.

Эмоции переполняли меня, когда я задавалась вопросом, что она, возможно, чувствует. Ее сын не сказал ей, что женился – конечно, брак был фиктивным, но она этого не знала – и теперь она станет бабушкой, хотя он тоже не сказал ей об этом.

Я увидела это. Боль в ее глазах, которую она так хорошо скрывала. Кип потерял жену и дочь. Она потеряла дочь и внучку. Потому что я не сомневалась, что она приняла в семью его покойную жену с той же теплотой и любовью, с какой относилась ко мне.

Ее глаза расширились от шока, когда она посмотрела вниз.

– О боже, что случилось? – в ужасе спросила она.

Я взглянула на свой гипс. Оставалось еще три недели, а все уже жутко чесалось, и принимать душ было противно. К счастью, остальные мои травмы хорошо зажили, так что Дейдре не видела их масштабов, и я могла преуменьшить значение несчастного случая.

– У моей машины были… разногласия с другой машиной, – сказала я ей. – Ничего страшного, – попыталась отмахнуться от ее испуганного взгляда. – Небольшая поломка крыла, из-за которой у меня появился новый аксессуар. И с ней все в полном порядке, – указала на свой живот.

Дейдре замерла.

– Девочка? – ее голос был тихим, надломленным.

Я улыбнулась и потянулась, чтобы сжать ее руку.

– Да. У тебя будет внучка.

Затем у нее потекли слезы, и на этот раз я притянула ее в свои объятия.

– Мама? – сказал Кип у меня за спиной. Это был только вопрос времени, когда он придет убедиться, что я не упала в обморок и не была похищена пришедшим.

Я отпустила Дейдре, и она шмыгнула носом, деликатно вытирая глаза.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он, прижимаясь ко мне всем телом.

Несмотря на наш спор, я слегка прижалась к нему.

Выражение лица Дейдре изменилось.

– Я здесь, чтобы хорошенько отчитать своего сына за то, что он не рассказал мне о внучке! – огрызнулась она, хлопнув его по плечу. – Узнала от Джилл Деррик, которая, конечно, предположила, что я уже знаю. Она уже вяжет вещички! – Дейдре покачала головой. – Когда ты собирался мне сказать? – спросила она. – После того, как она окончит колледж?

Кип вздохнул, выглядя соответственно виноватым за то, что сохранил тайну, и у меня на мгновение возникло чувство симпатии к этому человеку. Всё навалилось на него, пока он справлялся с чертовски тяжелыми эмоциями. Конечно, он не очень хорошо с ними справлялся.

– Я собирался сказать тебе, мам, – ответил он, его голос был как у ребенка.

Дейдре подняла бровь и многозначительно посмотрела на мой живот.

– Судя по всему, у твоей жены примерно половина срока, а это значит, что меня не было рядом в течение ужасного первого триместра, – она посмотрела на меня. – Утренняя тошнота?

Я кивнула.

– Как худшее похмелье в моей жизни.

Она строго посмотрела на сына.

– И каким бы милым ни был мой мальчик, я сомневаюсь, что он оказал поддержку, в которой нуждается женщина в течение первого триместра, потому что мужчины никогда, черт возьми, не смогут этого понять.

Я поджала губы, сильнее прижимаясь к Кипу, хотя меня должно было разозлить напоминание о первом триместре и невмешательстве Кипа.

– Ну, он, скорее всего, никогда не поймет, что такое яркие сны, тошнота, судороги, боли в спине и многое другое, но он готовит замечательную запеканку из дорито, – сказала я.

Дейдре улыбнулась.

– Ну да, он всегда помогал мне в готовке. Я занималась по системе Монтессори¹⁸ до того, как это вошло в моду, – она подмигнула. – А теперь, – она хлопнула в ладоши, – Нужно мнгое наверстать, и нам есть чем заняться, так что давайте зайдем внутрь, и ты сможешь рассказать мне обо всем, что происходит, – она посмотрела на Кипа. – Будь другом, сбегай в пекарню, где работает Фиона, купи нам чего-нибудь вкусненького.

Затем она проводила меня внутрь и оставила Кипа за дверью.

После этого у меня не было ни минуты на размышление, потому что Дейдре не позволила. Не знаю, помогло ли это мне похоронить обиду на Кипа или разрешить ее.

***

Дейдре осталась на пару дней, помогла с покупками для детской, но не позволила мне заплатить ни за одну вещь. Нора и Тиффани были в восторге от такого поворота событий.

Кип взял пару выходных на работе – не знаю, Дейдре его заставила, или он сам захотел, – чтобы сделать кое-какой ремонт и усовершенствования в комнате для гостей, которая теперь должна стать детской.

Это означало, что у нас больше нет комнаты для гостей, но Дейдре была счастлива остаться у Каллиопы, они явно были хорошими подругами.

Дейдре была такой умелой, что я и не заметила, как мы избавились от всей мебели в гостевой – хоть убейте, я не знаю, куда все делось – и нанесли слой краски, добавив свежий ковер и детскую кроватку в дополнение к другой мебели, которая была в пути из различных элитных магазинов.

И только после того, как она ушла, я поняла, что потеря комнаты для гостей означала не только то, что я не могла принимать гостей, но и то, что Кипу больше негде спать.

Он спал со мной из соображений приличия – его мать вставала ни свет ни заря, чтобы приготовить нам завтрак по утрам, и не стеснялась приносить его нам в постель. Хотя мне нравилось, ведь Кип будил меня посреди ночи, чтобы трахнуть. И я спала лучше, чем за последние месяцы.

– Ты это спланировал? – спросила я, пока Кип готовил ужин. Дейдре ушла днем со слезами на глазах и обещала возвращаться так часто, как только возможно. Во время этого визита не было упомянуто об отце Кипа, но я могла бы поклясться, что почувствовала напряженность между ними по этому поводу.

Кип посмотрел на меня снизу вверх, и черт бы его побрал за то, что он сделал это своими завораживающими голубыми глазами, полными восхищения и сексуального обещания.

– Ужин? – он пожал плечами. – Ну, ты угрожала моей жизни, если не получишь буррито в течение следующего часа, так что это скорее инстинкт самосохранения, а не план.

Я хмуро посмотрел на него, мой желудок заурчал из-за этого буррито.

– Не гребаный ужин. То, что она появилась здесь и силой заставила меня заняться детской.

Губы Кипа приподнялись.

– Поверь, я абсолютно не планировал визит моей матери, и если бы знал, что он состоится, я бы сделал все, что угодно, например, организовал какой-нибудь оползень, чтобы дорогу перекрыли, лишь бы она не приезжала, – он отхлебнул пива. – Но она бы все равно приехала.

Я пристально посмотрела на него, желая поспорить, но также зная, что, весьма вероятно, он говорит правду. Учитывая все, что произошло за последние несколько месяцев, я не могла представить, чтобы Кип рвался сообщить своей матери, что она станет бабушкой – у меня опять появилась в сердце скорбь о том, что она тоже потеряла, – ведь он сам планировал отказаться. Я также не могла представить, чтобы Дейдре спустила бы своему сыну с рук что-то подобное.

А после несчастного случая и резкой перемены в поведении Кипа он был полон решимости с головой окунуться в роль преданного мужа. Потом был секс, которым мы занимались постоянно… по всему дому, в любое время суток. Он любил свою маму, но он также хорошо знал ее, понимал, что она отнимет много времени и внимания – которые лучше использовать для секса.

А еще оставалось невысказанным скрытое напряжение семейной драмы, о котором мне бесконечно любопытно, но я отказывалась спрашивать, потому что, узнав больше о Кипе, я бы только еще больше запуталась в этом человеке.

Я и так уже порядком запуталась.

– Ладно, окей, значит, ты не планировал визит своей матери, – признала я, уставившись на стакан с слабо газированным лимонадом, жалея, что это не «Палома». – Вероятно, ты пришел к выводу, что, превратив гостевую комнату в детскую, тебе негде будет спать, – огрызнулась я.

Вспышка вины промелькнула на его лице.

– Ты все понял!

Он вздохнул, признавая поражение.

– Да.

– Значит, ты воспользовался моментом, пока я была занята, не думая ни о чем, – прошипела я. – Ладно, забудь. Ты спишь на гребаном диване, – я встала, намереваясь уйти в свою спальню. Затем посмотрела на сковороду, запах готовящегося мяса в кои-то веки показался мне аппетитным. Плюхнулась обратно на свое место. – Готовь буррито, но не разговаривай со мной.

Кип кивнул, изобразив, как поджимает губы.

Но я видела, как он ухмыльнулся.

***

Я ворочалась в постели.

Было уже поздно.

Не знаю, сколько времени.

Не знаю ничего, кроме того, что мои простыни были слишком тяжелыми, кожа – слишком чувствительной, а бедра нуждались в трении. Ладно, киска нуждалась в трении.

Моя киска нуждалась в кипе.

Или, точнее, в его члене.

Сначала я думала, что смогу справиться с этим. Большую часть своей жизни я прожила без члена Кипа. Я, несомненно, смогла бы пережить еще одну ночь.

Минуты тянулись вечно.

Я пыталась взять себя в руки, буквально, но оргазм ускользал от меня. Мои попытки еще больше расстроили меня.

– А! – я застонала, отшвырнув подушку для беременных и рывком поднялась с кровати.

Протопала весь путь до гостиной, где Кип лежал без сна, читая очередную детскую книжку при свете лампы.

Он притворился удивленным, увидев меня.

– Ты в порядке? – спросил он, садясь.

– Нет, – проворчала я.

Выражение его лица сменилось беспокойством, черты заострились, когда он вскочил с дивана, обойдя его за секунду.

Его руки легли мне на живот, защищая.

– Что такое? – потребовал он. – Нам нужно ехать в больницу? Я возьму ключи.

– Господи Иисусе, – воскликнула я, хватая его за запястье, чтобы он не бросился искать ключи и не запихнул нас обоих в свой грузовик в нижнем белье. – Я думала, ты серьезный крутой бывший морпех. Разве тебе не следует быть немного спокойнее под давлением?

Он пристально посмотрел на меня.

– Если бы горстка повстанцев открыто обстреливала этот коттедж, пытаясь проникнуть в него, тогда я был бы спокойнее, – ответил он.

– Хорошо, а что, если я захочу проникновения? – промурлыкала я, крепче сжимая его запястье, чтобы попытаться притянуть его ближе к себе.

Поза Кипа несколько расслабилась.

– Ты истеришь, потому что хочешь секса? – пробормотал он, протягивая руку, чтобы обхватить меня сзади за шею.

Мое тело растаяло и наэлектризовалось одновременно.

– Да, – простонала я. – Я хочу секса.

Рот Кипа нашел мой, и я мгновенно подчинилась ему.

Его язык работал умело, одна рука все еще была у меня на затылке, в то время как другая поглаживала мою задницу.

Я снова застонала, прижимаясь к нему и желая вскарабкаться и обхватить ногами его бедра, если бы не мое новое телосложение.

Кип оторвал свой рот от моего, но продолжал крепко держать.

– Значит ли это, что отныне я сплю с тобой? – спросил он хриплым голосом.

– Это значит, что меня нужно трахнуть прямо сейчас, – сказала я ему, наклоняясь вперед, намереваясь поцеловать.

Он схватил меня за волосы, удерживая так, чтобы в голове взорвалась нужная боль.

– Я не буду трахать тебя, пока не получу обещание, что буду спать с тобой в обозримом будущем.

Я уставилась на него.

– Ты пытаешься манипулировать мной, пока я уязвима и возбуждена? – спросила я. – Это нечестно.

Кип ухмыльнулся.

– Я не говорил, что буду честно воевать, детка.

– Ты засранец, – выпалила я в ответ.

Его свободная рука, та, что не держала меня за волосы, легла между нами, прямо между моих ног.

Я резко выдохнула, когда он нашел мой клитор, обводя его пальцем с точно таким количеством давления и трения, которое мне было нужно.

– Ты хочешь кончить? – спросил он у моих губ, продолжая двигать пальцем.

Мое тело откликнулось на него с энтузиазмом, его пальцы способны довести меня до оргазма через минуту, а я не могла достичь этого в течение последнего часа.

– Да, – отчаянно прошипела я.

Кип поцеловал меня, скользнув языком в рот, пока ласкал мой клитор.

Я поцеловала его в ответ, наслаждаясь вкусом.

– Ты кончишь, когда разрешишь мне спать с тобой, – сказал он мне в губы.

Мое тело напряглось, и я хотела сверкнуть глазами, но мой взгляд был затуманенным, все расплывалось.

– Ты гребаный мудак, – фыркнула я.

Кип перестал ласкать клитор.

Я издала звук протеста.

Он отступил от меня. Я пошатнулась на мгновение, прежде чем выпрямилась.

Он скрестил руки на груди, я видела, как его член напрягся сквозь нижнее белье, а мышцы словно были вылеплены из гребаного мрамора.

– Я хочу в твою киску, – прорычал он. – Но я также хочу быть в твоей постели. В нашей постели. Хочу просыпаться с тобой.

Моя грудь быстро поднималась и опускалась, как от ярости, так и от желания.

– Ты такой придурок, – выплюнула я.

– Ты отказываешься от моего члена? – спросил он хриплым, но все еще дразнящим голосом.

Я впилась в него взглядом, пялясь еще несколько мгновений. Затем преодолела расстояние, обхватила его сзади за шею и поцеловала.

– Тебе придется долго ублажать меня, – сказала я ему после того, как вонзила зубы в его губу до крови.

Кип без усилий поднял меня на руки и повел в мою спальню.

– О, детка, я этого и ждал.