Текст книги "Неугомонное зло"

Автор книги: Энн Грэнджер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Энн Грэнджер
«Неугомонное зло»

Часть первая

Глава 1

Паб назывался «Приют овчара». Выцветшая вывеска, на которой неизвестный художник изобразил стадо овец и фигуру пастуха в свободной рубахе, монотонно скрипя, раскачивалась взад и вперед. Было в ней некоторое несоответствие: то ли овцы слишком большие, то ли пастух недомерок. Гай Морган улыбнулся. Любуясь незатейливой вывеской, он снял с плеч рюкзак и потянулся с блаженным вздохом. У стены паба уже стояло несколько велосипедов. Он оказался не первым, кто решил заглянуть сюда в полдень.

Гай прошел не так уж много – помешала дурная погода. Ноги словно налились свинцом. От пыли, забившей ноздри, першило в горле и ужасно хотелось пить. А виной всему был тот самый ветер, что раскачивал вывеску на пабе. Обычно в апреле дуют шквалистые ветры, а после сильного ливня нет-нет да и проглянет солнце. Но сегодняшний ветер прилетел с юга. В разных частях Европы его и называют по-разному, но одинаково винят во многих бедах – и в том, что голова болит и что усталость одолевает. Среди пологих котсуолдских холмов такой ветер – чужак. Он зародился в пустыне, а потом будто заблудился и, пролетев над Средиземным морем и Европой, на целые сутки завладел английской глубинкой. Ветер был непредсказуемым и безжалостным, как пираты.

Высоко в небе птицы сражались с южным бродягой, стараясь не сбиться с курса, а тот без устали швырял их во все стороны. С самого раннего утра, едва выйдя в поход, Гай понял, что ветер его донимает: треплет волосы и неприятно дышит жаром в лицо. И вот теперь Гай толкнул дверь паба, радуясь возможности хоть на часок отдохнуть от своего мучителя.

Войдя, он очутился в длинном, на весь нижний этаж, помещении с низким потолком, поддерживаемым массивными дубовыми опорами. Зал разделяла перегородка из оштукатуренных планок. Судя по всему, когда-то здесь было два отдельных помещения. Справа от входа обосновалась компания велосипедистов. Сгрудившись над крошечными столиками, они торопливо пили напитки странного цвета и наскоро закусывали их так называемыми «энергетическими батончиками» из злаков. Гай ничего не имел против велосипедистов, но на таких, вынужденно совместных, привалах предпочитал все же избегать их. Они обгоняли его плотными группами, обреченно сгорбленные над рулями, и, глядя, как они бешено крутят педали, Гай невольно сравнивал их с гончими собаками. Велосипедисты носили обтягивающие велокостюмы из лайкры и тщательно брили ноги. Некоторые нахлобучивали на головы кепки с задранными вверх козырьками. Наверное, им казалось, что они мчатся не по пыльной сельской дороге, а где-нибудь в Пиренеях. Гай понимал, что и велосипедисты тоже не слишком жалуют его. Им он кажется типичным скучным туристом-пешеходом, обутым в прочные ботинки. Он для них – такой же пережиток прошлого, как, скажем, тот пастух-недомерок на вывеске паба. Гай обменялся кивком с ближайшим к нему велосипедистом и направился к стойке.

– Ну, здравствуйте! – дружелюбно обратился к нему владелец паба.

– Здравствуйте, – ответил Гай. – Будьте добры, пиво и меню.

– Да, пожалуйста. – Владелец протянул ему меню, заламинированное в пластик.

Прочитав меню, Гай немного удивился. Для такого тривиального с виду заведения, да еще в глухомани, кухня заявляла о себе как о чересчур изысканной. Даже в дежурное блюдо завтрак пахаря входил сыр бри.

– А простой чеддер у вас есть? – спросил Гай.

– Если хотите, – ответил владелец.

– Здесь не написано.

– А вы внизу посмотрите. – Толстый палец ткнул в страницу, где Гай прочел: «Английские сыры в ассортименте».

– Какие у вас еще есть английские сыры?

– Только чеддер. – Владелец развел руками. – Сейчас ведь только начало сезона.

Гай выбрал «Завтрак пахаря»; владелец громко повторил заказ, подойдя к двери кухни, и вернулся к стойке.

– Любите пешие походы? – поинтересовался он.

– Да. Решил отдохнуть пару дней.

– Один путешествуете?

– В путь мы отправились с коллегой, но тот сошел с дистанции.

– Ясно. – Владелец паба поджал губы. – Куда направляетесь?

– Хочу дойти до Бамфорда, а оттуда вернусь в Лондон поездом.

– А, значит, вы из Лондона? Что ж, возможно, вам и повезет.

Гай не совсем понял, что имеет в виду хозяин питейного заведения.

– Поезда не ходят? – осведомился он.

– Да нет, на поезд-то вы сядете, когда доберетесь до Бамфорда. Только, пока туда придете, пожалуй, малость промокнете.

– Все утро стояла настоящая сушь, – возразил Гай. – Только очень ветрено.

– Погода меняется. В Уэльсе уже накрапывает, а в Девоне угрожают наводнениями. На нас идет атмосферный фронт. Я по телику видел.

– Значит, придется поспешить, только и всего, – ответил Гай, раздраженный явным удовлетворением на лице хозяина паба.

Дверь открылась, и в зал вошли два велосипедиста. Увидев вновь прибывших, владелец паба оставил Гая, заметив, однако, на прощание:

– Вам бы велосипед – как вот у них.

Из комнаты за стойкой, непрерывно жуя, вышла девица с тарелкой и смерила Гая несытым, откровенно оценивающим взглядом:

– Вы, что ли, заказывали «Завтрак пахаря»?

Взяв тарелку, Гай присел за столик в углу, на котором кто-то забыл бульварную газету, и получил возможность одновременно наслаждаться едой, пивом и скандальной хроникой. Не успел он доесть, как на газетную страницу упала тень, и над его головой кто-то засопел. Он вскинул голову.

Видимо, у здешней официантки аденоиды, подумал он. Девица вплотную подошла к его столику и, продолжая смотреть на него тем же оценивающим взглядом, протянула к его тарелке руку с обкусанными ногтями. На среднем пальце правой руки она носила дешевое кольцо. Гай инстинктивно ощетинился: девиц такого типа он знал хорошо.

– Покушали? – осведомилась девица.

– Да, спасибо, – ответил Гай.

Она взяла со стола тарелку, но не ушла на кухню, явно намереваясь побеседовать.

– Любите пешие походы?

Гай с трудом удержался от язвительного ответа: неужели не заметно?

– Да, – сухо ответил он.

Впрочем, для этой девицы намек оказался слишком тонким.

– Один, значит, гуляете?

Гай уже ответил на вопросы владельца паба и не собирался отчитываться еще и перед этой сельской хищницей. Чтобы не поддерживать разговора, он молча кивнул.

– Жалко, – заметила девица. – Наверное, скучно одному. И поговорить не с кем. Вы где сегодня ночуете?

– Еще не знаю, – ответил он, уклоняясь от расставленного капкана.

– В «Гербе Фитцроев» сдаются комнаты, – сообщила она.

– Надеюсь, что к вечеру буду далеко от Нижнего Стоуви.

– Жалко, – повторила девица. – А то я там живу.

Гая спас хозяин заведения, который буквально подбежал к ним со словами:

– Давай, Черил, шевелись! Не приставай к посетителям!

– А он, может, еще чего-нибудь захочет, – не сдавалась Черил и, повернувшись к Гаю, нараспев затараторила: – Яблочный пирог, лимонный пирог, мороженое.

– Мне пора, – отказался он.

– Как хотите, – вздохнула Черил и убежала на кухню.

– Делает стойку на всех, кто носит брюки, – объяснил хозяин и, ссутулившись, заковылял к стойке.

Оглянувшись, Гай обнаружил, что паб внезапно опустел. Он остался единственным посетителем. Предусмотрительные велосипедисты давно пустились в путь. С досадой посмотрев на часы, Гай понял, что засиделся, и, схватив рюкзак, зашагал к двери.

Было похоже, что прогноз владельца паба сбудется. Тянущий душу ветер наконец утих, зато на горизонте показалась темно-серая полоса. Атмосферный фронт двигался на юго-восток. Дальние холмы уже накрыла пелена дождя. Отдохнувший и согревшийся Гай очень надеялся, что ему удастся обогнать ненастье.

Двадцать минут он двигался в хорошем темпе, хотя дорога от паба шла в гору. Внезапно в пыль прямо у его ног упала крупная капля дождя. За несколько минут тучи успели закрыть все небо. Гай снова снял рюкзак, вынул из него карту, водонепроницаемую накидку с капюшоном и огляделся. Он еще не добрался до пригорка, но уже и с этой высоты открывался прекрасный вид. Холмы, словно дорогой ковер, переливались разными оттенками зеленого. Среди зелени под мрачной тенью низко нависших грозовых туч мелькали ярко-желтые пятна. У каменных оград сгрудились грязно-белые овцы и ягнята. Гай стал прикидывать, где можно спрятаться от непогоды. Вдали, примерно в миле-полутора, виднелась ферма – по его прикидкам, далековато. Можно, конечно, вернуться в паб, но уж очень не хотелось видеть понимающую ухмылку владельца паба. Никогда не признавай себя побежденным!

Гай провел пальцем по пунктирной линии на карте, которой была обозначена так называемая Пастушья тропа. Проложенная вдали от современных асфальтовых дорог, которые лентами перевязывали страну во всех направлениях, каменистая Пастушья тропа прямо, как стрела, прорезала местность. Некоторые утверждали, что ее проложили римляне, когда их легионы двигались на север Британии. Ведь римляне, как известно, славились своими дорогами. Достоверно известно одно: с тех самых пор, как начали записывать историю здешнего края, старую дорогу называли Пастушьей тропой. Когда-то здесь кипела жизнь: пастухи гнали скот в города, на бойни; сельские жители ездили на ярмарки и с ярмарок. Впереди себя они гнали отары овец, а сами тащили корзины с яйцами, маслом, мясом и другими продуктами. На вьючных пони доставляли товары на отдаленные фермы и хутора; в город везли тюки с шерстью. Потом производство шерсти пришло в упадок. Ярмарки прекратили свое существование, а на тех, которые остались, уже не продавался скот. Необходимость в пастушьих тропах отпала. Сегодня по старой Пастушьей тропе ходили пешие туристы, такие как Гай Морган, ездили велосипедисты вроде тех, кого он встретил в пабе, и катались любители верховой езды.

Время от времени, к досаде всех трех вышеупомянутых групп, по тропе между холмами с ревом проносились мотоциклы. Иногда Пастушья тропа расширялась футов до десяти, но в основном была узкой – по ней могли пройти рядом лишь два пешехода.

Гай развернул карту. Ветер, чтобы доказать, что он еще не совсем выдохся, подхватил ее и принялся трепать, угрожая вырвать из рук. Гай сел на корточки, расстелил карту на земле и придавил сверху ладонями. На нее тут же упала еще одна капля дождя. Ближайшим к нему населенным пунктом оказалась деревня Нижний Стоуви, но до нее было еще добрых две мили пути, причем не по тропе, а лесом, напрямик. Кроме того, именно в Нижнем Стоуви жила официантка Черил. Скорее всего, во второй половине дня она свободна; Гай совсем не жаждал встречи с ней. Кстати, интересно, как Черил добирается на работу и обратно? Гай смутно припомнил маленький мотороллер сбоку от паба.

Судя по всему, у него оставался единственный выход. За холмом, на вершине которого он стоял, начинался лес Стоуви.

Гай торопливо свернул карту и убрал. Рюкзак надел на плечи, а сверху накинул плащ с капюшоном. Дождь заморосил быстрее; холодные капли злобно обстреливали лицо и голые ноги. На земле, в тех местах, куда падали капли, взметалась пыль. Темные пятна вначале быстро всасывались – пересохшая земля утоляла жажду. Вскоре отдельные капли превратились в лужи, земля – в грязь. Гай зашагал быстрее.

Уже спускаясь по склону холма, он услышал первый раскат грома. Вспомнив детство, Гай начал считать про себя: «Один… два… три… четыре…» Небо прорезала яркая вспышка молнии, и он невольно зажмурился. Судя по счету, гроза в четырех милях. В лицо дохнуло жаром, и Гай подумал: чтоб мне провалиться, должно быть, она ближе!

Гай почти побежал вниз по склону. Он прекрасно помнил, что в грозу нельзя прятаться под деревьями, но надеялся, что под деревьями имеются в виду одиночные деревья где-нибудь в чистом поле. Он же спешил к лесу; там деревьев много, и совсем не обязательно молния ударит именно в то дерево, под которым прячется путник.

Чем ближе к лесу Стоуви, тем более темной, непроходимой чащей он представлялся. Гай невольно ощутил тревогу. С древних времен люди боялись лесов: там обитали эльфы и ведьмы, бандиты и дикие звери. Сейчас совсем другое дело, утешал себя Гай. В наши дни пора забыть о первобытных и средневековых страхах. Нет там никаких эльфов, ведьм и, надо надеяться, грабителей и…

– Надо же! – вдруг ахнул Гай. – Это еще что такое?

В густой траве на опушке, оказывается, притаился какой-то зверь. Заметив человека, зверь вскочил. Вначале Гай решил, что перед ним большая собака, но силуэт оказался совсем не собачьим… Козел? Нет, не то. Скорее всего, небольшой олень – мунтжак. Гай даже засмеялся от облегчения. Мунтжак, которого спугнуло приближение человека, прижал уши и метнулся в лес.

Гай зашагал следом по тропе. Эта часть леса находилась в ведении Комиссии по лесному хозяйству; здесь был устроен сосновый питомник. Старую Пастушью тропу окопали с двух сторон; за канавой и полосой дерна начинались лесопосадки. Гай перешагнул канаву и сразу очутился в полумраке. Он шел среди ровных рядов одинаковых, как солдаты на параде, стволов. Зато здесь было сухо.

Под его ногами мягко пружинил ковер из сосновых иголок. Сильно пахло смолой; он невольно вспомнил церковь в воскресенье – тем более что и тихо было, как в соборе. Здесь хотелось благоговейно затаить дыхание и дожидаться мига откровения. Олень скрылся из вида, его не было слышно. Гай не слышал даже собственных шагов. Только монотонно шелестел дождь в кронах деревьев.

Дорога вилась по лесу, и он бездумно шагал по ней. Тропа была узкая; ее, видимо, протоптали олени, а не люди. Она причудливо изгибалась, как не могла изгибаться ни одна дорога, проложенная римлянами, виляя то влево, то вправо. Тропа и пешеходов заставляла совершать невероятные па, как в каком-нибудь контрдансе. Время от времени до Гая доносился шорох в ветвях, не вызванный дождем. Скорее всего, на деревьях притаились птицы – лесные голуби, дятлы. Птицы, как и он, молчаливо наблюдали, ждали, когда кончится дождь.

Впереди показался просвет. Он зашагал туда из любопытства, просто посмотреть, что там такое. Ему совсем не хотелось выходить на открытое место, под дождь. Вдруг он остановился.

Он стоял на краю крутого оврага, похожего на земляной вал. Внизу, на дне, росли кусты ежевики, крапива, щавель, бутень и чахлые молодые деревца местных пород. Наверное, они проросли из семян, занесенных птицами. А может, попали на дно оврага на шкуре оленей или с экскрементами других животных. Заросли почти скрывали другую сторону оврага, и все же заметно было, что она почти правильной формы, похожа на блюдце. Стоя за сосной, Гай озирал овраг, похожий на природный амфитеатр. Отсюда, сверху, приятно было бы посмотреть какое-нибудь представление. Интересно, какого происхождения этот вал? Он попробовал каблуком соскрести верхний слой почвы, но вскоре оставил бесплодные попытки. Здесь нужны настоящие археологические раскопки. Когда он вернется домой, надо будет сходить в библиотеку. Выяснить, известно ли еще кому-нибудь об этом месте, выдвигались ли какие-нибудь предположения.

Дождь утихал. Как ни хотелось Гаю остаться сухим, любопытство взяло верх. Он начал медленно, осторожно спускаться вниз. Рыхлая земля все время осыпалась под ногами. Древесные корни то и дело ставили ему подножки. Крапива злобно щипала за голые лодыжки. Ежевика царапала незащищенную кожу. Казалось, почва и растения объединились против него и отталкивали незваного гостя.

Видимо, мунтжак тоже спрятался в овраге, но Гай его не видел. Почуяв приближение незнакомца, олень вдруг вырвался из зарослей, запрыгал по противоположному склону и скрылся за деревьями. Хотя Гай и догадывался, что в овраге прячется всего лишь олень, от неожиданности он споткнулся, поскользнулся – и почувствовал, как земля уходит из-под ног. Он полетел вниз.

Напрасно он старался ухватиться за что-нибудь руками. Ветки больно царапали, но не тормозили падения. Он остановился почти на самом дне. Он лежал ничком, уткнувшись лицом в перегной. По-видимому, на дне оврага никогда не пересыхала лужа или тек ручеек; застойная вода отвратительно пахла болотом. Гай осторожно подвигал руками и ногами, проверяя, нет ли переломов и растяжений. Вроде бы все в порядке. Он вздохнул с облегчением: повезло! Правда, он сильно натер спину рюкзаком, пока катился вниз.

Он встал на ноги и повернулся, собираясь подняться наверх, но заметил, что оползень, образовавшийся при его падении, открыл у самого подножия склона какую-то нору. Гай решил, что для кролика нора слишком велика. Возможно, это лисья нора или даже барсучья. Он опустился на колени, разгреб заросли и вгляделся внутрь. Из норы его обдало застоявшимся зловонием.

– Фу! – проворчал он и уже собирался вылезать, когда его внимание привлек предмет, лежащий у самого входа.

Гай некоторое время рассматривал непонятную вещь. Потом взял ее в руки, тщательно осмотрел, негромко присвистнул и осторожно положил снова на землю. Он сел, с трудом выпутался из накидки, снял рюкзак и долго рылся в нем, ища фонарик. Затем снова лег на живот и, не обращая внимания на жгучую крапиву и царапины, посветил в туннель. Подземный ход тянулся вглубь, между переплетенными корнями, а потом забирал вправо. Луч фонарика высветил у самого входа беспорядочную кучу.

Гай отложил фонарик и, вытянув руку как можно дальше, ухватил какой-то маленький сухой предмет. Лицо его перепачкалось в грязи, но он ничего не замечал. Наконец он вытянул из норы все, до чего сумел дотянуться. По цвету извлеченные им предметы оказались желтовато-коричневыми; видимо, они довольно долго пролежали под землей. Некоторые были сломаны. На одной или двух он заметил следы зубов, впрочем довольно старые. Он нашел человеческие кости.

Убедившись, что он достал все, что мог, Гай достал мобильный телефон и набрал 999. На экране услужливо высветилось: «Нет сигнала сети». Он тихо выругался. Оказывается, в здешнем лесу «мертвая зона»! Термин не совсем удачный, зато по смыслу – в самый раз.

Он порылся в рюкзаке – надо было во что-то завернуть находку. Из бумаги у него оказалась только карта, и он пожертвовал ею. Затем поднялся по склону, выбрался на тропу и почти побежал по лесу. Добравшись до противоположного края, он снова набрал номер. Вторая попытка оказалась успешной.

– Диспетчер слушает! – ответил голос.

– Полицию! – потребовал Гай. Скорая помощь уже ничем не помогла бы тому, чьи кости лежали у него в рюкзаке.

Его соединили с полицией. Он назвал свое имя, домашний адрес, объяснил, что отправился в пеший поход, упал в овраг и нашел в нем человеческие останки, кости.

Другой голос, усталый, с металлическим призвуком и нотками, осведомился, где он находится. Гай сообщил, что он в лесу Стоуви, точнее, на опушке.

– Давайте уточним насчет костей, сэр, – предложил его собеседник. – Вы, значит, упали прямо на них?

– Нет, – возразил Гай. – Я скатился в овраг и задел ветки, закрывавшие вход в нору.

– В нору? – Его собеседник как будто обрадовался. – Значит, скорее всего, вы нашли кости какого-нибудь зверя. Вам так не кажется?

– Нет, не кажется, – ответил Гай. – Если бы казалось, я бы вам не позвонил.

– Людям часто кажется, будто они нашли человеческие останки, – поучающе сообщил голос. – Но их находки почти всегда оказываются костями животных – лисий обед, так сказать. Они маленькие, вроде кроличьих?

– Нет! – отрезал Гай. Он начинал думать, что у его собеседника самый противный и самодовольный голос на свете. – Некоторые из них повреждены, у некоторых отсутствуют фрагменты, многих недостает. Но в их число входят ключица, обломки двух ребер, три или четыре позвонка, сильно поврежденная большая берцовая кость и целая нижняя челюсть, в которой сохранилось большинство зубов с характерными протезами. Зубные протезы, по-моему, значительно облегчат идентификацию. К сожалению, череп отсутствует. Конечно, дальше, в туннеле, могут оказаться еще кости.

Наступило молчание. Гаю показалось, что он слышит, как его собеседник на том конце линии разговаривает с кем-то. Потом в трубке зазвучал новый голос – басовитый и властный, но не такой самодовольный, как первый. Странно!

– Сэр, вы правду говорите?

– Истинную! – Гаю все труднее было сдерживать раздражение. – Я вас об одном спрашиваю: что мне, по-вашему, делать? Отнести кости в ближайший полицейский участок или подождать, пока вы кого-нибудь сюда пришлете? Не знаю, как вы сюда доберетесь, – добавил он. – Я на старой Пастушьей тропе.

– Мы можем к вам добраться, но, поймите меня правильно, не хочется напрасно тащиться в такую даль. Не подумайте, будто я вам не верю, но… может быть, вы все же ошибаетесь? Вы могли принять за зубные протезы стертые, обесцвеченные зубы… Иногда старые кости, знаете ли, приобретают самые необычные цвета. Итак, что еще дает вам основание полагать, будто вы нашли именно человеческие кости?

– Что дает мне основание полагать, будто эти кости человеческие? – буркнул Гай. – Уж человеческие-то кости я отличу!

– Немногие способны на такое. Почему вы так уверены?

Гай тяжело вздохнул.

– Да потому, – ответил он, – что я врач!

– Вот он! – воскликнул Алан Маркби и остановил машину.

Сидя рядом с ним в машине, Мередит Митчелл пролистала рекламную брошюру, которую ей дали в агентстве недвижимости, и нашла то, что искала.

– «Бывший дом приходского священника, – прочла она вслух. – Начало девятнадцатого века. Пять спален, три гостиные, кухня с плиточным полом. Служебные постройки. Нуждается в небольшом ремонте».

Оба посмотрели в ветровое стекло на дом впереди.

– Ничего себе «в небольшом ремонте!» – с сомнением протянула Мередит.

– Отличный большой сад, – заметил Маркби.

Они подошли к скрипучей калитке. К парадной двери вела тропинка, когда-то выложенная гравием. Сейчас она почти заросла бурьяном; в многочисленных ямках скапливалась дождевая вода. С дверью особняка кто-то, видимо, вел войну не на жизнь, а на смерть; она была вся в трещинах, словно ее пинали ногами и резали ножом.

Маркби нажал кнопку звонка. В ответ раздался оглушительный лай. По полу застучали когти, что-то произнесла женщина. Послышались визг и пыхтение. Наконец дверь со скрипом открылась.

На пороге стояла женщина, она казалась высокой даже в прогулочных ботинках на плоской подошве, в которые были заправлены темные шерстяные легинсы. Худое лицо без следа косметики обрамляли неопрятные седые патлы до плеч. Зато в ушах у нее раскачивались гроздья разноцветных стеклянных бусин – судя по всему, серьги она смастерила сама.

Споткнувшись, она оперлась ладонью о дверной косяк, посмотрела на Маркби в упор и, задыхаясь, произнесла:

– Это Роджер.

– Нет… то есть моя фамилия Маркби, – ответил слегка опешивший Алан. – Я звонил вам, и мы договорились об осмотре дома.

– Да знаю я, кто вы такой! – отмахнулась хозяйка. Наконец, отдышавшись, она опустила руку. – Роджером зовут моего старого пса. Он шумный дуралей, но на самом деле мухи не обидит. Обожает гостей, только не всем нравится, когда на них прыгают. На всякий случай я его заперла. – Она показала на дверь – похоже, за ней скрывался чулан.

Словно поняв, что от него ждут реплики, пес печально завыл.

– Роджер не любит, когда его запирают, – пояснила хозяйка. – Так вы войдете или нет?

Маркби и Мередит нерешительно переступили порог. Роджер выл и скребся в дверь чулана. Дверь ходила ходуном.

– Теперь он для меня великоват, – заметила хозяйка.

Мередит развеселилась и прошептала Алану на ухо:

– Дом или Роджер?

Он поморщился, боясь, что хозяйка услышит, но та продолжала свое:

– Содержать такой особняк мне не по карману. Поэтому я его и продаю так дешево.

Помня, какую цену назначили за бывший дом священника, Маркби мысленно покачал головой, а вслух вежливо осведомился:

– Вы миссис Скотт?

– Ну да, конечно. Но откуда вам знать, верно? Я ведь могла оказаться и экономкой. Хотя я никакая не экономка! – Миссис Скотт расхохоталась на удивление гулким басом.

Маркби и Мередит украдкой переглянулись и улыбнулись друг другу. Миссис Скотт повела их смотреть дом. Ее длинная юбка покачивалась на ходу. Судя по всему, свитер, что был на ней, она тоже вязала сама. Маркби не очень разбирался в вязании, но решил, что вязальщица работала по наитию, без какой-либо схемы. Свитер, по всем признакам, явился плодом импровизации. Он состоял из ярко-розовых, темно-синих и оранжевых полос произвольного размера. Иногда одна полоса состояла из двух цветов, видимо, когда посередине ряда у вязальщицы заканчивались нитки, и она, не мороча себе голову, брала ближайший клубок. Грудь и спинка выполнены без узора; прямые рукава типа реглан вшиты кое-как. Надо признать, свитер в сочетании с серьгами производил неизгладимое впечатление.

– Здесь главная гостиная, – объявила миссис Скотт, распахивая дверь и пропуская гостей вперед.

Главная гостиная оказалась просторной, с красивыми лепными карнизами, но ее, судя по всему, не ремонтировали много лет. Когда-то белая дверь безнадежно пожелтела; вокруг ручки темнело жирное пятно. Дверь гостиной также сильно пострадала от лап Роджера. Повсюду толстым слоем лежала пыль. На столе стояли довольно красивые, но почерневшие серебряные вещицы, – их явно давно никто не чистил. Старый диван вздувался в разных местах, отчего отдаленно напоминал саму миссис Скотт; из прорех в обивке там и сям торчали пучки конского волоса. И повсюду собачья шерсть – Роджер везде успел отметиться. Пахло здесь тоже своеобразно – прокисшим тестом и мокрой псиной.

– У вас есть центральное отопление! – воскликнул Алан, с опаской глядя на огромный старинный радиатор.

– Есть-то оно есть, только не работает, – откровенно ответила миссис Скотт. – Нужен новый котел.

Остальные комнаты оказались примерно в таком же состоянии. Мрачная тесная комнатенка, которую миссис Скотт выспренне назвала «кабинетом», была заставлена пыльной викторианской мебелью. Похоже, многие предметы стащили сюда из соседних комнат – на хранение. Мередит, известная любительница книг, подошла к огромному дубовому книжному шкафу. За стеклом выстроились старинные тома в кожаных переплетах. Маркби через ее плечо прочел несколько названий на корешках. В основном на полках стояли труды по теологии. Однако на нижней полке он увидел книги по истории графства Виктория и толстый том под названием «Человек и миф: наследие предыстории». На противоположной стене над дубовым письменным столом висело мрачное распятие из черного дерева и меди. На столе лежал ежедневник, белый от пыли; рядом, на вытертом кисете, лежала старая вересковая трубка. В комнате витал запах трубочного табака, которым за много лет пропитались книги и мебель. Маркби вздрогнул; холодок пробежал у него по спине, как будто к нему прикоснулось привидение. Боже правый, подумал он, все осталось точно таким, как было. Точно таким!

Свой голос он услышал словно со стороны:

– Похоже, сейчас этой комнатой почти не пользуются?

– Здесь все осталось так, как было при нем, – отвечала миссис Скотт.

– Да, точно, – ответил Алан Маркби и сразу почувствовал на себе удивленный взгляд Мередит. Надо было ей признаться еще до того, как они сюда приехали. Теперь с объяснениями придется подождать.

Кухня оказалась огромной, похожей на пещеру. Одну стену занимала старая, ржавая дровяная плита. Рядом притулилась газовая, вся в жирных пятнах.

На втором этаже они осмотрели главную спальню. Кто-то попытался оживить ее, покрыв стены толстым слоем небесно-голубой краски. Правда, маляр оказался не слишком умелым.

– Славная комнатка, – заметила миссис Скотт, входя. – Отсюда хороший вид на лес Стоуви. Сами посмотрите!

Следом за хозяйкой они подошли к подъемному окну. Раму миссис Скотт подняла с огромным трудом.

– Немного заедает… здесь почти все такие.

Мередит и Маркби выглянули в окно и увидели дорогу, которая вела через всю деревню к далекой темной массе леса.

– У нас тут тупик, – пояснила миссис Скотт. – Сквозного проезда нет. Славная тихая деревушка. Сюда никто не приезжает без дела, просто так. А дома скупают горожане, чтобы отдыхать по выходным. В будние дни здесь и машину-то редко увидишь… А вот как раз и машина! Получается, я вас обманула!

На дороге действительно наблюдалось оживленное движение. Мимо дома медленно и как будто нерешительно проехала полицейская машина. Маркби высунулся из окна чуть ли не по пояс и проводил ее жадным взглядом. Машина проследовала к лесу.

– Как вы думаете, зачем к нам пожаловали копы? – спросила миссис Скотт. – Может, кто в лесу нечаянно выстрелил из дробовика? Хотя я ничего не слышала. Скорее всего, по голубям палили. Во всяком случае, полиции у нас делать нечего… Разве что браконьеры на оленей охотились?

– Алан! – Мередит тронула его за плечо.

Он с сокрушенным видом повернулся к ней.

– Что? Ах да, там может оказаться все, что угодно. Итак, миссис Скотт, что еще нам стоит посмотреть?

– Только чулан внизу, но там Роджер.

– Чулан мы пропустим, – поспешно заверил хозяйку Маркби. – А можно погулять по саду?

– Гуляйте сколько хотите. – Миссис Скотт явно не собиралась их сопровождать.

Когда они зашагали по дорожке между запущенными клумбами и заросшими грядками, Мередит задала вопрос, вертевшийся у нее на языке с того момента, как они вошли в кабинет:

– Почему ты не сказал, что уже был здесь раньше?

Алан ответил не сразу:

– Это было давно. Тогда здесь еще жил приходской священник, и я приезжал к нему по делу… По работе, естественно.

– А кто был здешним приходским священником – мистер Скотт?

– Что?! Нет. Его фамилия была Паттинсон.

– Так вот почему ты так хотел осмотреть дом! Он тебе знаком! Почему ты мне не сказал?

– Дом мне не знаком… я его не знаю. Тогда мне ничего не показывали, просто провели в кабинет, а после разговора с преподобным Паттинсоном я сразу ушел. В соседние комнаты даже не заглядывал… Согласен, дом довольно запущенный, – добавил он.

Мередит не стала добивать его и даже попробовала найти в доме хоть что-то хорошее:

– Главная гостиная очень просторная и красивая… Правда, отапливать ее – довольно дорогое удовольствие… Скажи, а когда ты был здесь много лет назад, все выглядело лучше?

– Говорю тебе, в прошлый раз я видел только прихожую и кабинет. Они были в порядке. Правда, тогда я почти не обратил на обстановку внимания. Кажется, книжный шкаф и письменный стол тогда были… и распятие тоже, и было чисто.

– Она славная женщина, тронутая, но славная.

Маркби остановился и повернулся к Мередит, но не увидел ее глаз, налетел ветер, и ее лицо скрылось под каштановой массой волос. Руки она сунула в карманы джинсов, а носком кроссовки рассеянно пинала обломок декоративного бордюра. Маркби мягко взял ее за предплечья.

– Не притворяйся! Из-за тебя я чувствую себя виноватым. Ты считаешь, что мы напрасно приехали, так? Ну, признайся, что тебе не понравилось…

– Что ж, я… ну хорошо! – Мередит отбросила непокорную челку со лба, вынула руки из карманов и принялась загибать пальцы, перечисляя недостатки дома: – Отопление не работает, окна открываются с трудом. Держу пари, что и канализация не в порядке. Зато здесь большие комнаты, сохранились кое-какие приметы старины, например лепные карнизы, а о таком саде ты вообще мечтал всю жизнь. Но… – Она вздохнула. – Деревушка и правда крохотная и как будто вымерла. Извини. Я допускаю, что тебе тут нравится. Мне бы и самой очень хотелось согласиться с тобой. Но… мне не нравится… Ты сам напросился! – закончила она, словно оправдываясь, и в утешение похлопала его по руке. – Не будем отчаиваться. В конце концов мы обязательно найдем то, что нужно.