Текст книги "Тлеющие угольки"
Автор книги: Энджи Гейнор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)
Линн встала с шезлонга и, приведя в порядок одежду, пошла в дом.
По собственному опыту она знала, что Клифф теперь будет плавать до полного изнеможения. Но потом ему все-таки придется выслушать ее.
Разумеется, если ей удастся найти нужные слова.
Наконец Клифф вышел из воды и опустился на край бортика. Мускулы его после столь изнурительной разминки обмякли, он тяжело дышал.
О чем, черт возьми, он думал? Он невесело рассмеялся. Думал? Вот уж чего не было, того не было. Когда дело касалось Линн, рассудок точно покидал его.
Он встал, чувствуя слабость в ногах. По крайней мере, после того как он растерся махровым полотенцем, улеглась жгучая боль в груди. Натянув рубашку, он направился к дому.
Линн сидела, свернувшись калачиком в кресле и устремив невидящий взгляд в пол прямо перед собой.
– Зачем ты приехала, Линн? – вырвался у него вопрос, задавать который он вовсе не собирался.
Впрочем, он сам не знал, о чем, собственно, хотел спросить ее. Так что какая, в сущности, разница?
От его внимания не укрылось, как она попыталась сглотнуть застрявший у нее в горле комок. Она даже встала, словно так ей было легче справиться с волнением.
– Ты знаешь зачем, Клифф. Я приехала, чтобы поговорить с тобой о разводе.
Он хрипло – каким-то чужим, вынужденным смехом – рассмеялся.
– О разводе? – театрально изумился он. Хотя он сразу понял, зачем она приехала, хотя и знал, что ему не избежать этого разговора, само слово «развод» вдруг показалось ему чуть ли не ругательством, особенно когда оно сорвалось с распухших от поцелуев губ Линн.
– Да, именно о разводе. Я не прошу тебя ни о поддержке, ни об алиментах. Я не требую у тебя ничего, кроме свободы. Если возникнут какие-то финансовые издержки, надеюсь, ты согласишься заплатить, поскольку у меня часто бывают затруднения с деньгами. Если же нет, я сама изыщу средства.
Она перевела дыхание, и Клифф заметил, что губы ее дрожат.
– И еще я бы хотела, чтобы ты поздравлял Майкла в день рождения, на Рождество, ну и тому подобное... просто чтобы он знал... то есть когда подрастет, что у него есть отец. Это, пожалуй, все, чего я хочу от тебя.
– Проклятье! – Клифф не верил своим ушам. – Линн, но ты забыла обо мне, о том, чего хочу я!
Линн вопросительно посмотрела на него, от ее взгляда повеяло ледяным холодом.
– Забыла? Клифф, мне кажется, ты давно и предельно ясно дал мне понять, что ни он, ни я тебе не нужны. Вряд ли с тех пор что-либо изменилось.
Отказаться от тебя? Ему хотелось кричать. Иными словами, отказаться от воздуха? От возможности жить? Он стиснул зубы, чтобы сдержаться.
– Понимаю, – вполголоса промолвил он. – Но я не согласен. Мы должны найти какой-то выход.
Глаза ее недобро сверкнули.
– Какой выход, Клифф? Я должна жить, и я не могу вечно пребывать в неведении! Развод – это единственный выход. Ты не мог не понимать, что именно это я и хотела обсудить с тобой.
Клифф подошел к стеклянным дверям; где-то в другом мире была синева пролива, зелень листвы, буйство цветов. В его глазах мир казался тусклым, черно-белым.
– Ты с кем-то познакомилась? Я понял это сразу, стоило мне получить от тебя первое письмо с просьбой о встрече.
Клифф услышал, как она вздохнула где-то совсем рядом, затем на плечо ему легла ее рука.
– Нет! У меня никого нет.
Он внезапно почувствовал такое облегчение, что у него закружилась голова, хотя ему и показалось, что в ее страстном признании прозвучало легкое сожаление. Он повернулся и привлек ее к себе.
– Никакого мужчины?
– Никакого мужчины.
На мгновение он лишился дара речи, когда же вновь обрел его, то пожалел об этом – таким низким, хриплым был его голос.
– Рассказать тебе... кое-что смешное?
– Расскажи... если хочешь.
По ее голосу было ясно, что Линн, как, впрочем, и ему, явно не до смеха. Он не смог бы в точности определить, зачем ему потребовалось рассказывать ей об этом. Возможно, в глубине души надеялся, что это поможет им обоим понять, что же произошло между ними в патио.
– С тех пор... с тех пор как я... оставил тебя, Линн, у меня тоже никого не было.
Несколько минут они молчали, наконец он поднял ее лицо и увидел, что в глазах у нее стоят слезы.
– Когда я видел тебя последний раз, ты тоже плакала. Я никогда не хотел причинить тебе боль, Линн. Никогда не хотел обидеть тебя. Жаль, что у меня не хватило сил... то есть что я не смог стать для тебя тем мужчиной, каким ты хотела меня видеть. Черт побери, я не смог стать хотя бы самим собой.
– Ты единственный мужчина в моей жизни. Никто не был для меня таким желанным, каким был ты.
– До сегодняшнего дня? – спросил Клифф. – Поэтому ты хочешь во что бы то ни стало начать бракоразводный процесс именно сейчас? Ты встретила кого-то, кого хотела бы рассматривать в качестве, как пишут в газетных объявлениях, брачного партнера?
Линн отпрянула.
– Да нет же! Черт тебя побери, Клифф, неужели ты думаешь, я способна любить тебя и одновременно думать о замужестве?
Ответом ей было молчание. Клифф, как всегда, верил тому, во что хотел верить, и, что бы она ни говорила, слова ее не могли поколебать его.
Отказавшись от мысли переубедить его, Линн решила сменить тактику. Пожав плечами, она вновь уселась в кресло.
– Мне не хочется, чтобы мой сын вскрикивал от ужаса при встрече с мужчинами, потому что никогда их не видел, – сказала она. – Это несправедливо по отношению к нему, и это несправедливо по отношению ко мне, ведь в конце концов твои слова однажды могут сбыться. Возможно, когда-нибудь мне удастся забыть тебя и я встречу человека, которого смогу полюбить. Ты говоришь, что никогда бы не развелся со мной, но ты же должен понимать, почему, пусть даже независимо от моего желания или нежелания, я вынуждена просить у тебя развода.
Я не могу продолжать жить так, как живу сейчас, в состоянии неопределенности – ни жена, ни вдова, просто сама по себе... Если уж мне суждено остаться одной, я должна чувствовать себя полностью свободной, чтобы попытаться заново построить свою жизнь. Долгое время я тешила себя надеждой, что ты примешь правду такой, какая она есть, и все же признаешь сына своим. Но я больше не могу ждать. Я должна стать свободной и независимой.
– Свободной? Неужели ты думаешь, что мы когда-нибудь сможем стать свободными друг от друга?
– Да. – Сомнение в ее голосе уступило место непоколебимой уверенности. – Мы должны. Я должна.
– Я понимаю, – устало проронил он. – Но мне не хотелось, чтобы эти слова звучали из твоих уст. – Он невесело рассмеялся, и ей показалось, что он смеется не столько над ней, сколько над самим собой. – Ты хотя бы отдаешь себе отчет, насколько нелепа вся эта ситуация: ты сидишь здесь и требуешь развода у мужа, с которым только что готова была предаться любви?
Линн вспылила.
– А ты отдаешь себе отчет, насколько нелепа была вся моя жизнь последние четырнадцать месяцев? Быть замужем за человеком, который отказался от семьи, когда его сыну едва исполнился месяц?
От ее внимания не ускользнуло уже знакомое ей выражение холодной отчужденности, поэтому она решила сменить тему.
– Почему ты не отвечал на мои письма, Клифф? – спросила она.
– Ты хоть знала, что я искал тебя? Что с прошлого августа – год, Линн, целый год – я понятия не имел, где ты? Наконец ты соизволила связаться со мной, и какой адрес ты мне даешь? Почтового ящика! Я должен писать на почтовый ящик или звонить какому-то адвокату. Ты не оставляешь ни своего адреса, ни номера телефона, как будто опасаешься, что я снова буду домогаться тебя.
– Если я чего-то и опасалась, так только не твоих домогательств.
Клифф горько усмехнулся. Он пересек комнату и, несмотря на то что был в мокрых шортах, сел на диван. Он сидел, подавшись вперед, опершись локтями о колени, и смотрел на Линн из-под насупленных бровей.
– Как видно, напрасно.
Линн сокрушенно вздохнула.
– Я тебя умоляю, то, что произошло между нами в патио, не имеет ничего общего с домогательствами! Согласна, нам не надо было заниматься любовью...
– Едва ли это можно назвать любовью. Возможно, пролог, но...
Линн, не слушая его, продолжала:
– ...Но я знала, чего я хочу, так же как и ты. Я отдавала себе отчет, где я и с кем, и могла, если бы захотела, остановить тебя. Так что не переживай. Я не буду кричать на каждом углу о попытке изнасилования. – Она смерила его долгим, пристальным взглядом. – И еще одно на всякий случай, если ты вдруг запамятовал: это ты бросил меня, ты.
ГЛАВА 11
Клифф сделал вид, что пропустил мимо ушей ее заявление, в котором, как ему показалось, угадывалось завуалированное желание подлить масла в огонь.
Он кивнул в сторону патио.
– Но то, что произошло там, не входило в твои планы?
– Ты прав, – согласилась она.
Однако его вопрос заронил в ее душу семена сомнения. Что, если где-то в глубине души она действительно лелеяла надежду, что после занятия любовью они с Клиффом смогут прийти к взаимопониманию? Смогут снова быть вместе?
– Ты прав, – сухо повторила она. Это был не столько ответ на его вопрос, сколько обращение к самой себе, попытка развеять собственные сомнения. – Я приехала, потому что... должна была приехать.
Клифф кивнул.
– Ты приехала, потому что я не отвечал на твои письма и тем самым вынудил тебя...
– Да. Раньше мне казалось, что нам лучше не встречаться, а соблюсти все формальности заочно, через адвокатов.
Их взгляды встретились.
– А потом я поняла, что это неправильно и что, не отвечая на мои письма, ты давал мне это понять. И я решила, что, если мы встретимся на какой-то нейтральной территории, может быть, все пройдет... как-то менее болезненно для нас обоих. – Линн лукавила. На самом деле она просто не хотела, чтобы он видел Майкла; не хотела снова натолкнуться на холодное, отстраненное выражение, которое принимало его лицо, когда он смотрел на их сына. – Ты сказал, что искал меня. – Он же знал, где искать ее. Почему же он просто не приехал? – спрашивала она себя.
– Сначала я всего лишь хотел убедиться, что у тебя все нормально, – сказал Клифф. – Но это лишь вначале. Потом я понял, что хочу видеть тебя не только поэтому. Я хотел снова быть с тобой. Касаться тебя, слышать твой голос, спать с тобой рядом и, просыпаясь, видеть твое лицо. Я хотел тебя. Хотел, чтобы мы снова были вместе.
Линн отвернулась. Неужели она все еще спит в той увитой виноградом беседке? Спит и видит сны?
Ей хотелось бы, чтобы это было так. Ей хотелось верить Клиффу, но она не смела.
– Вместе со мной? – спросила она, поднимаясь с кресла. – Или со мной... и с Майклом?
– Я бы... попытался?
– Попытался?
Клифф молчал, в глазах его отразились все его сомнения и страхи, вся его неизбывная скорбь, все то, что развело их в разные стороны.
– Я понимаю. – Линн сморгнула с глаз набежавшие слезы. Она не хотела демонстрировать ему свои чувства, особенно теперь, когда эти чувства – растерянности, одиночества, страха – были глубоки, как никогда.
Она только что продемонстрировала ему другое – голосом, движениями рук, губ, всем телом, – что любит его каждой клеточкой своего существа. И что с того? Он так и не понял, что одной физической близости для нее недостаточно.
Они с Майклом составляют единое целое, и она требовала, чтобы он окружил любовью их обоих. Чтобы их жизнь стала его жизнью.
Но... что, если готовность Клиффа «попытаться» – их единственный шанс?
В последний раз он предлагает ей поверить в то, что где-то глубоко все еще тлеет крохотный уголек, из которого может разгореться настоящий костер, если только они будут бережно поддерживать его. Уголек... Возможно, именно поэтому она, даже окончательно проснувшись и обнаружив, что действительно впервые за весь этот долгий год находится в его объятиях, не оттолкнула его, не отвергла его ласк. Потому что все эти месяцы хотела его, потому что по-прежнему хочет его.
Но Клифф не способен бережно поддерживать этот тлеющий уголек их любви. Он не знает, как вдохнуть в него жизнь, чтобы он разгорелся в полную силу. Как и прежде, он готов довольствоваться лишь половиной.
Он хочет пылкой любви, но бежит от ответственности, которую порождает эта любовь.
Боится плодов этой любви.
Он по-прежнему пребывает в страшном заблуждении, когда-то приведшем к разрыву их отношений, и, похоже, не собирается от него отказываться.
– Неужели ты не видишь? – горько промолвила она. – Ничего не изменилось! Мы...
– Нет. – С потемневшим от горя лицом он подошел к ней. – Не говори так больше. Если бы ты не нашла меня, я бы этого никогда не услышал.
– Но факт остается фактом, Клифф. Я нашла тебя. И сказала то, что должна была сказать. И по-прежнему жду от тебя ответа.
– Ответа?
Клифф наклонился и захватил ртом ее губы. Устоять против его поцелуев было выше ее сил. Линн прильнула к нему. Наконец он отпрянул, и она прочла на его лице, в его глазах все: тоску и отчаяние, любовь и желание. Если это прощание, то оно становится все более невыносимым.
Особенно после его следующих слов:
– Линн, я же вижу, что в глубине души ты тоже не хочешь, чтобы наш брак распался.
Линн вырвалась у него из рук.
– Я не вижу иного выхода. Я уже сказала, что так дальше продолжаться не может.
Клифф протянул к ней руку, но ладонь повисла в воздухе, словно он хотел коснуться ее, но внезапно передумал. Он смотрел на нее, как ей казалось, с выражением какой-то угрюмой сосредоточенности и мрачной решимости. Он напоминал моряка на терпящем бедствие судне, готового броситься в воду, чтобы вплавь добраться до чужого негостеприимного берега, потому что иной надежды на спасение у него нет.
– Хорошо, – вполголоса промолвил Клифф. – Так больше не будет продолжаться.
– Что ты хочешь сказать?
Линн внутренне похолодела; у нее возникло тревожное предчувствие чего-то важного, что должно произойти между ними и что в итоге решит их дальнейшую судьбу.
Клифф хотел произнести слова, которые давно уже звучали в его сердце, но теперь, когда подходящий момент наконец наступил, он вдруг понял, что не знает, что сказать. Но одно он знал наверняка: он принял решение, окончательное и бесповоротное. Он еще не представлял, чем это решение может обернуться для него... для них. Он даже не знал, правильно оно или нет. Однако это единственно возможное для него решение. Из груди его вырвался горестный вздох.
Линн настороженно следила за ним, озадаченная внезапно произошедшей в нем переменой.
– Ты хочешь сказать, что не будешь мне препятствовать? – Голос ее дрогнул. Что это? Разочарование? Но уже следующие ее слова словно призваны были подавить зародившееся у нее в душе сомнение. – Я переписала дом обратно на твое имя, – скороговоркой выпалила она, как будто стремилась как можно быстрее заполнить образовавшуюся вокруг них зловещую пустоту. – Я практически не притрагивалась к тем деньгам, которые ты перевел на мой счет, разве что оплачивала из них налоги и коммунальные услуги. Так что они твои. Все, чего я хочу...
– Знаю-знаю, – перебил он ее, недоуменно потирая ладонью лоб. – Все, чего ты хочешь, это развод. – Тут он посмотрел ей в глаза. – Так вот, Линн, ты не получишь развода. Никакого развода не будет.
– Что? – Она машинально отпрянула от него, но он удержал ее, схватив за плечи. – Клифф, ты не сможешь остановить меня. Ни один суд в стране не может отказать мне в разводе.
– Если один из нас официально обратится за помощью к консультанту по вопросам семьи, суд будет вынужден отложить рассмотрение дела.
– К консультанту? Но ты же сам...
– Я знаю. Раньше, когда ты предлагала мне, я не хотел этого. Это была моя ошибка. Надо было попробовать. Но теперь я сделаю это. Я знаю одно: я не могу позволить тебе окончательно исчезнуть из моей жизни. Мы не должны этого делать, Линн. Мы сможем что-то придумать, чтобы остаться вместе. Мы должны.
Она порывисто сбросила его руки с плеч и попятилась, не спуская с него глаз, словно желая испепелить взглядом.
– Что ты предлагаешь? – Всем своим видом она как будто говорила о том, что все кончено. – Что ты имеешь в виду, Клифф, заявляя, что не можешь позволить мне исчезнуть окончательно? Встречаться с тобой украдкой? Урывками заниматься любовью, для того чтобы притупить боль?
Клифф был мрачнее тучи.
– Нет!
Но он уже ни в чем не был уверен. Может быть, именно таков был скрытый контекст его бессвязных слов, просто Линн – уязвленная, оскорбленная до глубины души – сумела выразить все это в предельно ясной форме?
– Я... нет, – упрямо повторил он. – Я только знаю, что не могу позволить тебе уйти. Я... – Он до боли прикусил нижнюю губу. – Я хотел... я еще не очень хорошо представляю себе, что мы должны... сделать, чтобы остаться вместе...
– Если тебя вдруг осенит гениальная идея на этот счет, я готова выслушать. Но пока тебя не осенило, предлагаю обсудить мое предложение: расторгнуть брак, который окончился крахом едва ли не в тот момент, как был заключен.
Клифф лишь молча смотрел на нее. Горе словно лишило его разума, способности здраво формулировать мысли. Он чувствовал только одно – боль. Он никогда не считал себя человеком нерешительным, однако теперь ему казалось, что нерешительность одна из главных его черт.
– Я не готов об этом говорить, – пробормотал он.
– И все же нам придется поговорить, – сказала Линн, устало опускаясь в кресло.
Когда она снова посмотрела на него, в ее глазах появилось какое-то новое выражение – сострадания, жалости.
– По-моему, развод чем-то похож на похороны, – продолжала она. – Это конец. Как перевернуть страницу в семейном альбоме или навесить замок на дверь дома, который ты уже продал. Мы знаем, что там, на этой перевернутой странице, но мы уже не можем открыть ее. Мы можем с нежностью вспоминать старый дом, но не можем вернуться в него. Наш брак скончался, и не в наших силах реанимировать его. Поэтому нам остается перевернуть страницу, чтобы начать жизнь с чистого листа.
Когда умер отец, всем нам не хватало его, но мы приучили себя к мысли, что прошлого все равно не вернешь и что в будущем нас тоже ждет что-то хорошее, хоть и другое. Понимаю, в твоем прошлом не было человека, о котором ты вспоминал бы с теплотой и любовью, так что, возможно, я бросаю слова на ветер. Ты должен научиться находить то хорошее, что было в твоей жизни, и, примирившись с тем, что обратного пути нет, жить дальше и быть готовым к будущему, где непременно тебя ждет еще много светлых и радостных дней.
– Так вот чего ты хочешь? – угрюмо промолвил он. – Хорошего, хоть и другого? А ты уверена, что найдешь? Или, может быть, уже нашла?
Линн изо всех сил старалась сохранить хладнокровие, понимая, что это говорит не он сам: его устами говорит боль. Она медленно покачала головой и встала.
– Хорошо, Клифф. Я поняла, что мне нет смысла задерживаться здесь. Нам больше нечего сказать друг другу. Я получу развод. С твоего согласия или без. Счастливо оставаться.
– Проклятье! – воскликнул Клифф. – Дай мне немного времени! Я же сказал, что должен подумать. Неужели ты не можешь подождать несколько минут?
– Хорошо, – подчеркнуто сухо ответила Линн. – Не возражаешь, если я пока воспользуюсь твоим телефоном? Мне надо проверить, как там дети.
– Дети? – Клифф подскочил как ужаленный и, схватив ее за плечи, начал неистово трясти. – Дети, говоришь? Боже, что я слышу! Если уж ты намерена и дальше врать мне, так хотя бы будь последовательна! Не ты ли говорила мне, что у тебя никого нет? А теперь оказывается, что у него еще и ребенок!
Клифф с силой оттолкнул ее, точно ему вдруг стало неприятно сознавать, что он дышит с ней одним воздухом.
– Линн, меня тошнит от этой лжи! Уходи! Исчезни из моей жизни и больше никогда не возвращайся! Я согласен дать тебе этот чертов развод!
Здравый смысл подсказывал ей, что она не должна ничего объяснять, пусть думает что угодно, однако все в ней восстало при одной мысли о том, что он поверит в очередную нелепицу.
– У меня никого нет! – размеренным тоном, чеканя каждое слово, произнесла она. – И никогда не было! Я уйду, Клифф. Я уйду, как только ты скажешь мне, что веришь хотя бы этому, если больше не веришь ничему! Я никогда не лгала тебе. Я не аферистка. И я никогда – слышишь, никогда! – не совершала супружеской измены. Посмотри мне в глаза!
Она схватила его за руки, пытаясь встряхнуть, но это было все равно что пробовать сдвинуть скалу.
– Посмотри мне в глаза! Скажи, что ты веришь мне!
Из груди ее вырвался стон не то подавленной ярости, не то отчаяния. Она махнула рукой и направилась к выходу.
– Ах, к чему все это? Прощай, Клифф. Я жалею, что приехала сюда.
– Боже милостивый! – Клифф, схватив Линн за плечо, заставил ее обернуться. – Почему ты не могла сказать мне раньше? Неужели ты не хотела выйти за отца ребенка до того, как малыш появится на свет? Ведь это за него ты хочешь выйти замуж, верно? Признайся, это он... отец Майкла?
Линн приблизилась к нему почти вплотную и отвесила ему пощечину, вложив в нее все свое давно копившееся негодование, весь свой гнев. В тот момент она вдруг пожалела, что не весит фунтов на сто побольше, тогда она не оставила бы от него мокрого места.
Она не сумела достучаться до его сердца, не знала языка, который был бы ему понятен, – ей уже казалось, что такого просто не существует в природе. Он даже не попытался поднять руку, чтобы отвести ее второй удар. Просто весь как-то съежился и приложил ладонь к щеке, меж тем как она с гримасой боли на лице потирала ушибленную руку.
– Меня тошнит от тебя, Клифф Форман! – глотая слезы, выпалила она, ненавидя его еще больше за то, что он довел ее до такого состояния. – Нет никакого нового ребенка. Ты отец Майкла, чтоб тебе провалиться, а отцом Аманды был мой брат! Боже правый! Неужели ты решил, что я брошу ее? Я ее опекун. И хотела избавиться от тебя отчасти и ради нее тоже, хотя в первую очередь, разумеется, ради самой себя. Ты грубый... невежественный чурбан...
Рыдания душили ее, больше говорить она была не в состоянии. Повернувшись и ничего не видя перед собой, она побрела туда, где, по ее предположениям, должна была находиться дверь.
Но дойти до двери ей было не суждено.
– Что ты сказала? – Клифф подхватил ее на руки и усадил на диван. – Аманда? Твоя племянница? Но при чем здесь она? – растерянно бормотал он.
Он отвел руки, которыми она закрывала лицо, и заглянул в ее заплаканные глаза. Как вдруг страшная догадка осенила его.
– Тейлор? Ты сказала – был? – Мысли его путались. – Тейлор мертв?
Она лишь молча смотрела на него, однако то, что Клифф прочел в ее глазах – презрение, злость, – не могло сравниться с тем отвращением, которое он питал к себе сам. Она сказала, что является опекуном Аманды. А это значит...
– Тейлор и Энн?
Ответом ему было ее молчание, а также мертвенная бледность, разлившаяся по ее лицу, и застывшее в глазах выражение потрясения и ужаса.
– Так почему же ты не позвонила мне, Линн? – прохрипел Клифф. – Черт возьми, почему?
Он закинул голову и застонал как раненый зверь.
Он сам знал почему. Потому что он бросил ее. Она не звонила ему по той же причине, по которой отказалась от его дома и от помощи.
– Ты действительно так ненавидишь меня? – спросил он, заглядывая ей в глаза. – Настолько, что даже не сочла нужным сообщить мне?
Она долго смотрела на него затуманенным страданием взглядом; наконец с дрожью в голосе произнесла:
– А почему ты сам не позвонил мне? Ведь об этом писали во всех газетах; о том, как они пропали, как их искали, как... нашли тела. – В горе она уронила голову на колени.
– О Боже, Клифф, никогда еще мне не было так одиноко!
Клифф прижал ее голову к своей груди, дрожащей ладонью касаясь ее щеки.
– Я ничего не знал, милая. Клянусь, я ничего не знал.
Клифф не мог не понимать, что теперь ей трудно поверить в его слова. Она заглянула ему в глаза и покачала головой. Он теснее прижал ее к себе, и она не сопротивлялась.
– Милая, но что произошло? – спросил он. Она молчала. Было видно, как мучительно даются ей эти воспоминания. Наконец сказала:
– Тейлор и Энн погибли в авиакатастрофе в июле прошлого года. Их искали несколько дней. Об этом постоянно говорили в новостях. Я думала... ты знаешь.
И мне было невыразимо больно оттого, что ты не позвонил, не сказал ни слова соболезнования, сочувствия. И это человек, который постоянно твердил, как он любит Тейлора и его жену. Клифф читал эти мысли в глазах Линн.
– Любовь моя... – пробормотал Клифф, не выпуская ее из своих объятий. – Линни, прошу, поверь мне. Я ничего не знал. Меня не было в стране. Прошлым летом я на несколько недель улетал в Австралию.
Он уехал тогда, надеясь, что работа поможет ему забыться.
Клифф покачал головой. Разумеется, забыться ему так и не удалось. Путешествие в Австралию оказалось пустой тратой времени и денег, ничего хорошего из этого не получилось. Во многом виноват был он сам, мысли его были заняты другим, и он не мог заставить себя сосредоточиться на работе.
И вот теперь выясняется, что именно тогда Линн особенно нуждалась в его поддержке.
Ему хотелось биться головой о стену, чтобы унять охватившие его гнев, досаду, отчаяние и чувство собственной никчемности, беспомощности.
– Расскажи мне, Линн, – пробормотал он.
Линн приняла его слова утешения, как если бы они были сказаны тогда, вовремя.
Теперь, оказавшись с Клиффом, она вдруг поймала себя на том, что в его присутствии ей легче говорить о той трагедии. До сих пор ей не с кем было разделить боль и страдание, которые она пережила, пребывая в смятении и неопределенности, пока тянулись томительные часы ожидания. Потом она старалась загнать воспоминания вглубь, в подсознание, откуда они не могли причинить такую боль, и все же временами комок подступал у нее к горлу и ее душили рыдания.
В объятиях Клиффа, согретая его теплом, она наконец могла поделиться своим горем, излить его.
ГЛАВА 12
– Они так много работали, и оба понимали, что им необходим отдых. Не знаю, говорил ли Тейлор тебе, но у него была лицензия на право управления самолетом. – Голос ее дрогнул. – Он с детства хотел стать профессиональным летчиком, летать на коммерческих рейсах. После смерти папы ему пришлось отказаться от своей мечты, но права на управление частным самолетом остались. Один знакомый предложил им с Энн отдохнуть в его охотничьем домике в горах, и Тейлор арендовал небольшой самолет. Я осталась с детьми, Майклом и Амандой. С тех пор... мы там и живем.
– Поэтому ты уехала из Виктории?
– Да.
– А почему ты не брала деньги, которые я положил на твой счет? Тейлор оставил тебе... какие-то средства? Этого достаточно, Линн? Ты сказала, что иногда бывает туго с деньгами. Эти деньги твои! Я хочу, чтобы ты это знала.
Линн выпрямилась. Клиффу показалось, что она хочет отстраниться от него, и он еще крепче стиснул ее в объятиях.
– Мне не нужны твои деньги, Клифф. Тейлор оставил деньги на образование Аманды, и я получила страховку. Я целый день провожу с детьми. Справляюсь. Меня это устраивает. Я заключила контракты с несколькими небольшими компаниями, веду их бухгалтерию. Плюс принимаю постояльцев. У меня, то есть у нас, все в порядке.
– Понимаю.
Клифф закатил глаза к потолку.
Нет, он не понимал. Не понимал, зачем нужно принимать постояльцев в доме брата в Ладнере, когда у нее есть свой дом в Виктории, в котором вполне хватило бы места и для Аманды. Не понимал, зачем заниматься бухгалтерией, когда он дал ей достаточно, чтобы она могла позволить себе не думать о хлебе насущном.
И вдруг его осенило: если он хочет, чтобы Линн была с ним, ему придется научиться понимать ее.
Теперь он, по крайней мере, знал, почему в поисках Линн ему не удалось найти хотя бы ее брата.
Он не помнил номер их телефона и, не найдя его в справочнике, перед Рождеством отправился в Ладнер на машине в надежде, что Тейлор, какой бы неприятной ни оказалась встреча с ним, подскажет, куда исчезла Линн. Он готов был упасть перед Тейлором на колени, если только это помогло бы ему найти Линн.
Когда он остановился у дома Тейлора, из дверей вышли две пожилые женщины. Одна из них, тучная матрона, с любезной улыбкой осведомилась, не ищет ли он свободную комнату.
– Мы бы не возражали, если бы нашим соседом оказался такой красавчик, – игриво сказала она, вызвав приступ нервического смеха у своей товарки. – Спросите Лу, она здесь за старшую. Скажите, Белла вас прислала.
– Разве это пансион? – спросил Клифф, уже зная, каким будет ответ. Он решил, что телефона Тейлора Моррисона нет в справочнике потому, что тот с семьей переехал в другое место. И прихватил с собой Линн.
Теперь, когда Клифф узнал правду, он понял, что, несмотря на браваду, Линн приходится несладко. Как, впрочем, и ему.
Оставалось убедить в этом Линн.
– Милая, – промолвил он, касаясь губами ее виска, – мне очень жаль, что все так получилось.
При этих словах из глаз ее брызнули слезы, и она уткнулась в его плечо.
– Я даже не знал, что Тейлор любит охоту, – растерянно пробормотал Клифф, словно обращаясь к самому себе.
Клифф не скрывал, что ему нравился Тейлор, но по-настоящему он не знал его. И ему уже не суждено познакомиться с ним поближе, как Тейлору и Энн уже не суждено услышать в своем большом старом доме звонкий смех дюжины малышей – о чем они так мечтали, сами не подозревая, какой болью их слова отзываются в сердце Клиффа. Ведь он-то точно знал, что единственный ребенок, которого он когда-либо сможет назвать своим, тот, что носила под сердцем Линн.
Клифф готов был возненавидеть себя. Господи, он все это время утешал себя мыслью, что Линн, в отличие от него, есть на кого опереться, в то время как она была одинока и несчастна. Возможно, она чувствовала себя даже более одинокой, чем он, ведь у него-то никогда не было настоящей семьи.
– Было лето, не охотничий сезон, – заметила Линн. – Они хотели просто отдохнуть. Энн никогда не была в горах, и для нее это было настоящим приключением. Я помню, какая она была оживленная, даже возбужденная, с каким нетерпением ждала этого часа, как готовилась...
Она осеклась, ее снова сотрясали рыдания.
– Ну полно, милая, полно, не надо плакать. Если тебе трудно говорить об этом, не говори.
У него самого дрогнул голос, в горле застрял комок. Чтобы Линн не заметила его слабости, он уткнулся лицом в ее волосы. Почему его не было рядом, когда судьба так жестоко обошлась с ней? Почему она осталась одна? Он не мог себе этого простить.
Линн горестно вздохнула.
– Я хочу тебе что-то сказать... Ты первый человек, которому я все это рассказываю.
Клифф крепче прижал ее к себе.
– Они вылетели в пятницу днем, – продолжала Линн. – В понедельник они не вернулись. Тогда их стали искать. Было ясно, что они долетели до места, потому что оставили в домике записку, в которой благодарили приятеля Тейлора. Но назад они не вернулись. Самолет обнаружили только на пятый день. Оба были уже мертвы, но Энн успела оставить записку: мне и Манди.
