Текст книги "Тлеющие угольки"

Автор книги: Энджи Гейнор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Он заехал на какой-то рынок, где присмотрел несколько антикварных дверных ручек в превосходном состоянии. Надо было лишь отполировать бронзовые поверхности, чтобы они заблестели как новые. Не успев сообразить, что дверные ручки ему в общем-то ни к чему, он уже заплатил за них и направился дальше, помахивая бумажным пакетом. Потом внимание его привлек красивый – в плафоне из цветного стекла – фонарь для входной двери. Клифф купил и фонарь. Держа его под мышкой, он направился к машине.

Проехав еще немного, он увидел указатель: «Ладнер, 10».

Зачем его сюда занесло?

Он знал ответ еще до того, как успел сформулировать его. Если он зайдет, как его встретят? Что, если Линн сочтет его визит неуместным? Он съехал на обочину и, остановив машину, уронил голову на руки, сжимавшие рулевое колесо. Нет, он знал: если уж он зайдет, Линн его не выгонит. Она сразу все поймет. Поймет: он приехал, потому что не может без нее, потому что его влечет к ней так, как не влекло ни к какой другой женщине.

Он поднял голову и, стиснув зубы, поехал дальше.

Только для того, чтобы увидеть выражение ее лица, – для одного этого стоило проделать весь этот путь.

В темной комнате глаза ее вспыхнули, точно свечки. Голос зазвенел от счастья, словно серебряный колокольчик.

– Клифф? Что ты здесь делаешь? – радостно воскликнула она, перекрывая легкое жужжание, доносившееся из глубины дома.

Клифф протянул ей пакет и фонарь.

– Вот, привез Тейлору, – сказал он, но они оба понимали, что этот предлог не очень убедителен.

Оба прекрасно знали, что привело его сюда.

– Спасибо, – прошептала Линн, коснувшись ладонью его щеки. – Заходи.

Но, прежде чем войти в дом, Клифф обвил рукой ее шею и поцеловал в губы.

В следующее мгновение где-то поблизости раздался смешок.

– Линни, что я тебе говорила? Этот мужчина по уши влюблен.

Клифф, открыв глаза, перехватил взгляд Линн, устремленный на ее невестку, которая стояла в коридоре, держа на руках малышку и широко улыбаясь.

Если Клифф и был по уши влюблен, то старался не показывать этого. Он занял одну из гостевых комнат. Линн поняла, что и в субботу и в воскресенье ночью им придется спать порознь.

Тейлору понравились подарки, которые привез Клифф, но еще больше он был благодарен последнему за совет и помощь. Фонарь, подвешенный над входной дверью, отбрасывал радужный свет на деревянный пол прихожей.

Остаток дня и еще час после ужина мужчины провели за работой. Они пилили, забивали гвозди, полировали, красили, клеили обои и при этом живо дискутировали.

Несмотря на плотный график, Линн находила время, чтобы повозиться с племянницей, которая уже предпринимала первые – и небезуспешные – попытки ползать и, если за ней никто не приглядывал, постоянно попадала в беду.

Наконец Энн, уложив девочку в постель, объявила, что на сегодня работа закончена.

– Вы, двое, сходите-ка прогуляйтесь, – сказала она, подталкивая Линн и Клиффа к двери. – Довольно с вас этой каторги.

Они шли по берегу реки, держась за руки, время от времени целовались, и Линн ловила себя на том, что ей уже недостаточно одних поцелуев. Когда они вернулись домой, расставание с Клиффом было для нее сущей пыткой. Но она была уверена, что и он обуреваем теми же чувствами. Она еще не знала, означает ли его внезапное появление то, что он в конце концов решил восстановить их прерванные отношения, но в глубине души надеялась.

Его поцелуи, его нежелание расставаться с ней на ночь – все говорило за то, что она права. И все же он ушел, оставив ее мучиться от неразделенной страсти. Наверное, она могла бы настоять на своем, однако находила какое-то мучительное, мазохистское наслаждение, отказывая себе в плотских радостях. Она словно доказывала ему, что, как и он, способна быть благоразумной.

– Я не желаю злоупотреблять гостеприимством твоего брата, – прошептал ей Клифф.

Как бы ей ни хотелось, чтобы он разделил с ней ложе, она уважала его стойкость.

Весь следующий день Клифф помогал Тею, являя собой пример сдержанности и рассудительности, между тем как Линн вместе с Энн занималась хозяйством или играла с Манди.

Вечером в воскресенье расставание было еще более тяжелым. Ночью Линн долго не могла уснуть; прислушиваясь к ночным шорохам, она спрашивала себя, спит ли Клифф. Почему-то ей хотелось надеяться, что и его тоже мучит бессонница.

Что принесет с собой следующая неделя? – с тревогой думала она и надеялась, что ее мечты наконец-то осуществятся.

В понедельник она проснулась около одиннадцати. Линн была вынуждена согласиться с Энн, которая заявила, что ей не следует так много работать и заниматься. С чувством горького разочарования Линн узнала, что Клифф давным-давно встал и сразу после завтрака уехал. Когда они уже прощались, Энн обняла ее и привлекла к себе.

– До следующих выходных, – сказала она.

– И приезжай вместе с Клиффом, – добавил Тейлор. – Все-таки здорово иметь такого помощника.

– Я... я спрошу его, – пробормотала Линн.

– Мы приглашали его, – сказал Тейлор, – но он не сказал ни да, ни нет. Так что придется тебе уговорить его. Мне показалось, что он тебе ни в чем не отказывает.

– Возможно, он не хочет быть просто помощником, – с загадочной улыбкой промолвила Энн.

А возможно, думала Линн, отъезжая от дома, он уже пожалел о том, что принял ее приглашение приехать на уик-энд к ней в Ладнер. Ей не терпелось узнать, каков будет статус их отношений через неделю.

К ее разочарованию, вскоре выяснилось, что статус этот не претерпел никаких изменений. Ночные поцелуи, объятия – все осталось в прошлом. В Виктории Клифф снова стал для нее куратором, не более того.

Возможно, если он согласится поехать с ней, все будет по-другому, успокаивала она себя.

Однако перед самым уик-эндом Линн подхватила кишечную инфекцию. Она была уверена, что заразилась от двух соседских мальчишек, которые помогали ей обрывать сливы. Мать не раз говорила ей, что, как только дети возвращаются после летних каникул, в доме непременно начинается эпидемия.

Линн было так плохо, что в пятницу она не вышла на работу. К полудню ей полегчало, она съела кусочек подсушенного хлеба и весь день занималась. Вечером она поняла, что совершила ошибку: ей снова стало плохо. Пришлось лечь в постель.

На другой день все было без изменений, и на следующий – та же история.

В понедельник она заставила себя подняться и поплелась на работу.

– Боже мой, девочка, марш домой, – сказала ей Нита. – На тебе лица нет.

– Все в порядке, – пробовала возражать Линн. – Просто я сегодня не накрасилась.

Отмучившись пять дней, она поняла, что ей хочется только одного – спать. Сон пошел ей на пользу. Очевидно, это было единственным средством против приставшей к ней заразы.

К среде, однако, ее недуг заявил о себе с новой силой, и в четверг утром, с трудом встав с постели и на ватных ногах добравшись до ванной комнаты, Линн поняла, что дело не в заурядном расстройстве желудка.

Сверившись с календариком, она обнаружила, что у нее не наступили месячные. Только тут до нее дошел истинный смысл происходящего с ней. Она позвонила на работу и сказалась больной. Ей не надо было консультироваться с врачом, чтобы понять, что с ней, и все же она записалась на прием к гинекологу, у которого уже была однажды, после того как они с Клиффом впервые занимались любовью. Тогда она еще надеялась, что их роман только начинается.

Тест подтвердил ее подозрения. Таблетки, которые она приняла перед тем, как поехать к Клиффу на остров Галиано, не возымели действия. Доктор Лейси посоветовала ей держать на ночном столике крекеры с содой и обязательно съедать по одному каждое утро по пробуждении. Она снабдила ее полезными брошюрами, списком специальной литературы, которую можно было найти в местной библиотеке, а также порекомендовала витамины.

Единственное, чего она не могла ей дать, так это мужества, чтобы рассказать все Клиффу. Клиффу, который бежит от такого рода ответственности как черт от ладана, который и слышать не захочет о том, чтобы завести ребенка. Ведь, в сущности, Клифф не испытывает к ней никаких чувств, а те редкие минуты, когда он не мог совладать со своим основным инстинктом, не в счет.

Как же ей решиться? Как найти подходящие слова? – снова и снова спрашивала себя Линн, по мере того как сентябрь шел на убыль, золотя листья кленов, заливая багрянцем рябины и кусты кизила. Ее больше не тошнило по утрам, и, если бы не странная чувствительность груди, можно было бы подумать, что никакой беременности нет и в помине.

Подожди еще несколько дней, твердила она себе, пока не окрепнешь, пока сама не привыкнешь к своему теперешнему положению. Думай о своем ребенке, об этом маленьком чуде, которое поселилось внутри тебя.

И все же Клифф его отец и имеет право знать это.

Линн рассмеялась, прижав ладонь к животу, где теперь живет ее ребенок. Если верить книжке, которую она взяла в библиотеке, пока он не больше ее мизинца. Однако пройдет еще немного времени, и ей будет все труднее скрывать очевидное.

Эта мысль застала ее врасплох. Что же ей делать? Она знала, что в любой момент может приехать к Тейлору и Энн, знала, что они встретят ее с распростертыми объятиями и что она не услышит от них упрека. Но если она бросит работу, то потом ей придется все начинать сначала уже в каком-то другом месте.

Может ли она позволить себе оставить работу? Особенно теперь, когда ей нужно думать о том, как выносить – а потом и прокормить – ребенка.

Однажды Нита без обиняков спросила Клиффа:

– Как у тебя с Линн?

– Нормально, – ответил Клифф, при этом голос его предательски дрогнул. – А почему ты спрашиваешь?

– Потому что ты с ней работаешь. Потому что я знаю, что ты несколько раз ездил в гости к ее семье и...

– Один раз, – перебил ее Клифф. – Я был там один раз, на День труда, привозил кое-что для дома Тейлору, ее брату.

– А откуда ты, собственно, узнал, что ему нужно? – подозрительно спросила Нита.

– Ну, я... э-э-э... кажется, Линн что-то говорила. Ну да, точно. Во время собеседования она упоминала, что ее брат перестраивает старый дом в Ладнере. Потом, когда Грант послал ее ко мне, мы также говорили об этом. Однажды я случайно оказался на рынке в тех местах, ну и вспомнил о ней... э-э-э... о нем. Не забывай, я же бывший строитель. Я-то знаю, как бывает непросто найти то, что нужно, что действительно подошло бы... тем более для старого дома...

Хитроватое выражение ее глаз заставило его замолчать. Пока он лез из кожи вон, пытаясь объяснить, зачем его понесло в Ладнер, Нита уселась напротив, всем своим видом давая понять, что не верит ни единому его слову.

– Ну, положим, ты был там не один раз, – заметила она, не без ехидства. – Когда мы с Грантом были в отпуске, ты возил ее в Ладнер, чтобы забрать вещи.

Обнаружив, что нижняя челюсть у него непроизвольно ползет вниз, Клифф поспешно закрыл рот.

В глазах Ниты плясали лукавые искорки.

– Хочется надеяться, новость о том, что компания оплачивает расходы по переезду новых сотрудников, еще не успела распространиться за пределы конторы, – сказала она.

Ее улыбка красноречивее любых слов говорила о том, что ей известно все. Но откуда? – хотелось спросить ему, но Нита упредила его вопрос.

– Линн воспитанная девушка. Она тепло поблагодарила Гранта за то, что фирма «Симпкинс, Форман энд Ассошиейтс» любезно взяла на себя расходы по ее переезду. Гранту удалось скрыть свое удивление. Он не стал разубеждать ее. Так вот поэтому я и хочу тебя спросить: как у тебя с Линн?

– Прекрасно. Она хороший работник, быстро схватывает, полна решимости в течение года сдать квалификационный экзамен.

Нита положила ногу на ногу, поставила локоть на колено и подалась вперед, подперев ладонью подбородок.

На ней были черные брюки-слаксы и яркая разноцветная блузка, от которой рябило в глазах.

– Скажи, ты прикидываешься слепым или на самом деле слеп и не видишь, что Линн глубоко несчастна?

– Этого не может быть. Линн всегда весела, всегда смеется, за обедом она просто душа общества. – Он сдавленно хохотнул. – Я даже предложил однажды, чтобы она переехала в офис Гранта, а то в ее комнатке слишком мало места, чтобы вместить всех желающих. Тебя я тоже видел у нее, так что кому, как не тебе, знать, что она все та же жизнерадостная Линн, какой была, когда впервые появилась у нас в офисе.

– О Господи, Клифф, да она же просто притворяется, делает вид, что у нее все в порядке. Но я-то вижу: что-то с ней не так, хотя она и не жаловалась мне. Я надеялась, что вы с ней... достаточно близки и она откроется тебе.

– Близки? – театрально изумился Клифф, но поймал себя на том, что голос его дрожит.

– Клифф, – терпеливо продолжала Нита, – не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что ты влюблен в эту девушку. Я еще не выжила из ума, так что не надо водить меня за нос.

Клифф под столом сжал руки в кулаки.

– Нита, не будем об этом говорить, прошу тебя. Я не влюблен ни в Линн Касл, ни в какую другую женщину, так что забудь об этом.

Нита медленно покачала головой.

– Извини, но этого сделать я не могу. Я люблю тебя, как брата. Мы работаем вместе не один год. Я видела, что с тобой творилось после развода.

– После признания брака недействительным, – поправил он ее.

– Хорошо, называй это как хочешь. Какая разница?

Он бы мог ей сказать в чем разница. В том, что, добившись признания их брака недействительным, его бывшая жена Джулия, которой ее религия запрещала развод, объявила всему миру о несостоятельности его как мужчины. Он даже не пытался оспаривать решение суда, поскольку считал, что так ему и надо. Мужчина, не способный дать женщине того, чего она хочет больше всего – детей, – не имеет права называться мужем.

– После развода ты ожесточился, Клифф, – продолжала Нита. – Но потом, когда появилась Линн, нам с Грантом показалось, что ты снова становишься похожим на себя прежнего, каким мы тебя помним. – Она помолчала, затем добавила: – Человеком, который берет на себя расходы по переезду нового сотрудника.

– Ей пришлось спать на дырявом надувном матрасе. У нее не было ничего: ни посуды, ни мебели. Ничего. Я просто не мог позволить, чтобы она так мучилась.

– С чего бы это? – с легкой иронией в голосе спросила Нита. Клифф знал, что у нее железная воля и она от него так просто не отстанет. – Ты хочешь сказать, что сделал бы то же самое, если бы на ее месте оказался некий молодой человек?

Клифф понял, что попал впросак. Пытаться убедить Ниту, что он сделал бы то же самое для любого другого, было бесполезно. Закрыв глаза, он заложил руки за голову и откинулся на спинку кресла. Затем выпрямился и посмотрел ей в глаза.

– Нита, полно тебе, – сказал он. – Неужели я похож на человека, способного влюбиться в девушку, которая не подходит ему ни с какой стороны?

Нита склонила голову набок и посмотрела на него пристальным взглядом.

– Ты похож на человека, который уже влюбился. И потом я не понимаю, почему это Линн тебе не подходит.

– Да потому! Нита, я старше ее на одиннадцать лет. Я уже был женат. Ей нужна романтика, она должна радоваться жизни, получать от нее наслаждение. Мне нечего предложить ей.

– Почему ты так уверен в этом?

У Клиффа мелькнула мысль: может быть, рассказать ей, как сияли глаза Линн, когда она прижимала к груди племянницу, когда она ласково называла ее по имени. Рассказать о том, что сам он не может быть отцом, что именно поэтому не удалась его семейная жизнь и что он не имеет права губить еще одного человека. Однако Клифф не мог признаться в этом даже Ните, своему близкому другу. Это слишком личное, слишком сокровенное.

– Что с того, что мы работаем вместе с ней? – сказал он. – Встречается она не со мной, а с Джо Барнсом. Почему бы тебе не поговорить с ним?

Нита презрительно фыркнула.

– Потому что я уверена: он здесь совершенно ни при чем. Неделю назад, когда Джо объявил, что помирился со своей подружкой и что она согласна выйти за него замуж, Линн обняла его и закружилась с ним в танце. Она радовалась за него как ребенок.

У Клиффа защемило сердце.

– Ты же сама говоришь, что Линн притворяется. Если она и чувствует себя несчастной, так это из-за Барнса.

Клифф даже сам готов был поверить в это. Причем до такой степени, что ему вдруг нестерпимо захотелось избить несчастного Джо Барнса за то, что тот посмел сделать Линн больно.

– Нет. Она несчастна с тех пор, как провела уик-энд у тебя на острове. А может быть, была несчастна и раньше. Мы с Грантом обратили внимание, каким вымученным стал ее смех, какое у нее становится затравленное выражение лица, когда ей кажется, что ее никто не видит. Мы сразу заметили это, когда вернулись с Аляски. Грант пытался поговорить с ней. Он думал, возможно, она слишком устает на работе... да еще эти ее занятия. Однако она все отрицает. Да и на тебе лица нет, Клифф.

– Я в полном порядке, – вяло возразил он.

– Короче говоря, – продолжала Нита, словно не слыша его слов, – вам с Линн самое время разобраться, что между вами происходит. Она же чахнет не по дням, а по часам, только притворяется, что все в порядке. Ты тоже сам не свой. Надо срочно что-то делать.

– Нита, между нами ничего нет. И быть не может. – Клифф встал. – И закончим на этом.

Нита медленно, не сводя с него глаз, поднялась со стула. Клиффа не отпускало ощущение, что она видит его насквозь, читает все его мысли, как если бы их передавали по всем частотам.

– Ладно, Клифф, будь по-твоему, – наконец промолвила она. – Только помни, что нам с Грантом небезразлична твоя судьба. Так что, если тебе вдруг что-то понадобится, только скажи.

Клифф покорно кивнул, затем, повинуясь внезапному импульсу, порывисто заключил Ниту в объятия. Угадав в нем потребность в утешении, Нита обняла его, похлопала по спине, а потом взъерошила ему волосы, как будто он был ее сыном или внуком.

Клифф с ужасом почувствовал, что готов расплакаться от умиления.

Однако он не мог позволить себе даже минутной слабости, как не мог уступить всепоглощающей страсти к Линн, желанию обнимать ее так, как теперь его обнимает Нита, говорить ей, что с ней ничего не случится, пока он жив.

Лучшим и единственным способом защитить Линн было уйти из ее жизни. Нита трижды права, и он это знает. Линн несчастна. Несчастна по его вине, потому что есть нечто, чего он не может ей сказать, чего она просто никогда не сможет понять.

Выпустив Ниту из своих объятий, Клифф вполголоса произнес:

– Вы с Грантом мои друзья. Возможно, единственные настоящие друзья. И я ценю вашу заботу. Однако... – Он тяжело вздохнул и продолжал: – Думаю, мне самое время уехать. Давай-ка пригласим сюда Гранта. Нам надо поговорить.

ГЛАВА 9

Весть о том, что Клифф оставляет компанию и уезжает в Ванкувер, чтобы работать там вместе со своим приятелем, биржевым брокером, смерчем пронеслась по конторе. Грант заверил всех, что решение Клиффа не отразится на работе фирмы. Он также поспешил успокоить Линн – она продолжит свою стажировку, и компания окажет ей всяческую помощь в подготовке к квалификационным экзаменам.

Она не могла этого говорить, но не это занимало теперь ее мысли. Тупо кивая, она думала о том, знают ли Нита и Грант, каковы истинные причины столь поспешного решения Клиффа уйти из компании. Из их слов можно заключить, что им ничего не известно, но даже сознание этого не могло унять душевную боль. Ведь она-то знает! Неужели Клифф догадался, что она беременна, и решил бежать от ответственности?

Нет. Даже мысль об этом казалась ей кощунственной. Он был слишком благороден, чтобы поступить подобным образом. Она должна поговорить с ним, открыться ему.

Но все произошло так стремительно, что она не успела даже собраться с мыслями. Накануне Клифф еще был на работе, в своем офисе. А на другой день его уже и след простыл. Нита, отвечая на телефонные звонки, продолжала называть компанию, как и прежде: «Симпкинс, Форман энд Ассошиейтс». Это же название осталось и на канцелярских принадлежностях и на вывеске у главного входа.

Линн казалось, что Клифф должен закончить какие-то дела, однако после того как о решении его было объявлено сотрудникам, он просто исчез.

Джо Барнс с Дональдом Фрейном заняли офис Клиффа, а Линн переехала в тот, который оставил Дон. Он был немного просторнее ее прежнего кабинета. После этого стали поговаривать о том, что Грант не намерен искать нового партнера и что, возможно, в глубине души он не теряет надежды на возвращение Клиффа.

Но Линн понимала, что надеждам этим не суждено сбыться. Понимала она и другое – ей необходимо срочно поговорить с Клиффом.

Воспользовавшись тем, что Нита отправилась обедать, она нашла в ее записной книжке новый адрес Клиффа.

В субботу Линн приехала в Ванкувер. Клифф снимал квартиру в многоэтажном здании почти в самом центре города.

Она терзалась сомнениями. Если она назовет свое имя, впустит ли он ее?

Чтобы не рисковать, Линн решила сказать, что у нее для него посылка, однако, к ее удивлению, он открыл дверь сразу, стоило ей только нажать на кнопку домофона.

– Линн! – изумленно произнес он, открыв перед ней дверь своей квартиры на десятом этаже. – А я думал, это принесли пиццу.

Клифф был настолько поражен, что Линн не могла понять, рад он видеть ее или нет. Наконец он распахнул перед ней дверь и сказал:

– Входи.

Предложив ей присесть на кожаный диван, он спросил:

– Чем обязан?

Он напомнил ей университетского профессора, которого побеспокоили после лекций. С одной стороны, тот не отказывается помочь студенту, а с другой – его раздражает то обстоятельство, что даже после работы ему не дают покоя. Вид у Клиффа был настороженный. Он смотрел на нее, чуть прищурившись; рот одна жесткая прямая линия, словно не эти самые губы целовали ее грудь, нежно улыбались ей.

Клифф ничем не напоминал человека, благодаря которому с ней произошло это маленькое чудо. В тот момент Линн отчетливо поняла, что ее сокровенным надеждам не суждено сбыться. Оставалось лишь выполнить свой долг. Она расправила плечи, выпрямилась и, сцепив ладони на коленях, объявила:

– Клифф, у меня будет ребенок.

Клифф слышал, но смысл сказанного ею, казалось, не дошел до его сознания. Он отступил от нее на шаг, потом еще на один, наткнулся на кресло и буквально рухнул в него. Недоумевая, он смотрел в ее широко раскрытые, синие, как океанская гладь, глаза. Он видел, как она усмехнулась, и откуда-то издалека до его слуха донесся звук ее голоса:

– Видимо, меры предосторожности, которые я принимала, оказались недостаточными. Разумеется, в первый раз я ничем не пользовалась, но потом я уже принимала таблетки и была уверена, что все обойдется. Наверное, я принимала их недостаточно долго. Врач сказал, что я зачала где-то в середине июля.

Клифф продолжал молчать.

– Разумеется, я не говорю, что ты должен жениться на мне, – убитым голосом лепетала Линн. – Если, конечно, ты сам этого не хочешь. – Из груди ее вырвался нервный, сдавленный смех. – Боже мой, что я такое несу? Конечно же ты этого не хочешь. Ты никогда не скрывал, что женитьба не входит в твои планы, но я все же подумала, что ты имеешь право знать.

У Клиффа защемило сердце. Хотя он неоднократно говорил ей, что она вольна встречаться с другими мужчинами – более того, знал о ее отношениях с Джо Барнсом, – теперь ему было невыразимо больно сознавать, что она позволяла себе не только невинные встречи.

– Зачем ты все это мне рассказываешь? – наконец спросил он.

В глазах ее застыл немой вопрос. Клифф даже поймал себя на том, что готов поверить в ее очевидную ложь.

– Но к кому же еще я могла пойти? Я подумала, что ты имеешь право знать. Кроме того, я не собираюсь делать аборт, если только ты не предложишь мне этого. Сама мысль об аборте мне отвратительна.

В словах ее звучала убежденность, которой прежде он в ней не подозревал.

– Мне ничего от тебя не нужно, – все более распаляясь, продолжала Линн. – Если ты сам не предложишь помощи. Я справлюсь сама.

Ему вдруг захотелось рассмеяться. Она была похожа на персидского котенка, который готов сражаться с целым миром.

– А если я не буду справляться, мой брат поможет мне. Я уверена в этом. Просто я решила, что ты должен все знать.

Возможно, если бы она не отвела взгляда, чтобы сморгнуть навернувшиеся на глаза слезы, и если бы голос ее в последний момент предательски не дрогнул, он бы устоял. Но тут она встала и поспешно направилась к двери. Этого он вынести уже не мог.

Он вскочил с кресла и, заключив ее в объятия, сквозь зубы процедил:

– Линн! О Боже мой, Линни, любовь моя, ну конечно, я хочу, очень хочу, чтобы ты стала моей женой.

– Ах ты, невинная душа, – с улыбкой сказала ей Энн на следующее утро, когда они с Клиффом приехали в Ладнер. – Говорила же я тебе, что он влюблен в тебя по уши. И я видела, что и ты тоже не в лучшей форме.

– Думаешь, Тейлор будет против? – спросила Линн.

Хоть она и была уверена в своем брате, все же с трепетом, как вердикта присяжных, ожидала его окончательного решения.

– Против? – Глаза Энн округлились от изумления, а рука ее, державшая бутылочку с детской смесью, повисла в воздухе. – Да он будет счастлив.

– Я хотела сказать, ему, возможно, не понравится, что я забеременела до свадьбы.

Энн усмехнулась.

– Милая моя, если бы мне требовалось не так много времени, чтобы залететь, я давным-давно оказалась бы точно в таком же положении, и Тейлор это знает. Ну конечно, ты его любимая сестренка, но он просто без ума от Клиффа и, уверена, после этой «исповеди» полюбит его еще больше. Думаю, как раз сейчас Клифф приносит обычные сухие извинения, как это принято у мужчин; возможно, даже приготовился получить по носу.

Линн поежилась.

– Думаешь, может? Получить? По правде говоря, это была моя вина. Я...

– Так, так, так. – Сзади к Линн, сидевшей на перилах крыльца, подошел Тейлор. Подхватив ее на руки, он вытащил ее в сад и закружил. – Значит, моя маленькая сестренка собирается стать мамой. Хочешь сделать меня дядюшкой раньше, чем я успею привыкнуть к роли отца? – Он поставил ее на ноги и поцеловал в щеку. – Я рад за тебя, Линни. А Клиффу я уже сказал, что лучше мужа, которому не страшно передать тебя с рук на руки, просто не найти.

– Передать с рук на руки? – вспылила Линн. Голова у нее кружилась от счастья. – Ты говоришь обо мне, как о каком-нибудь строительном проекте.

Тейлор пожал плечами и с улыбкой повернулся к Клиффу.

– Кое-кто здесь умеет ремонтировать старые дома...

– Итак, когда же это свершится? – сказала Энн полчаса спустя, когда приготовили закуску и вино. Линн, по настоянию невестки, было позволено лишь пригубить бокал. – И не говорите мне «завтра» или что-нибудь в этом роде. Мне требуется время, чтобы подготовиться.

– У тебя есть ровно неделя, если считать со вчерашнего дня, – сказала Линн, снова занимая место на широких перилах крыльца. Клифф обнял за талию, словно боялся, что она может упасть. – Да и к чему какие-то приготовления? Мы не собираемся закатывать пир на весь мир. Только вы двое, Нита и Грант, да еще чиновник из муниципалитета, чтобы сказать подходящие случаю слова.

На лице Энн отразилось разочарование.

– Но... если вы не собираетесь рассылать кучу приглашений, то не получите и гору подарков, а ведь это так приятно.

Все, кроме Энн, дружно рассмеялись.

– Можете надо мной смеяться, – обиженным тоном изрекла Энн, – но вы лишаетесь половины удовольствия.

Клифф крепче обнял Линн.

– Я уже получил самый главный свадебный подарок.

– Должен признать, – заметил Тейлор, – что и то и другое сразу – это что-то вроде премии. Мне пришлось ждать три года, пока моя жена подарила мне вторую половину.

Линн заметила, что только Клифф не улыбнулся словам ее брата; убрав руку, он отошел и сел на стул в нескольких футах от нее.

Она понимала: в глазах Клиффа ребенок вовсе не является желанной и долгожданной премией, но надеялась, что со временем он полюбит их еще не родившегося первенца так же, как уже любит его она.

Если это и произошло, то Клифф не подавал виду. Напротив, он вел себя так, будто ничего не случилось. Он был добр, заботлив и предупредителен, исполнял все ее желания и прихоти. В постели он по-прежнему оставался для нее лучшим любовником, о котором она могла только мечтать, и она всячески пыталась угодить ему.

Только в его объятиях она в полной мере проникалась сознанием того, что он любит ее. Она чувствовала в нем глубокую неразделенную страсть и боялась, что не сможет до конца утолить ее. Ей чудилось, что он любит ее с отчаянием обреченного, для которого каждая ночь может оказаться последней. Не является ли это последствием его неудачного брака? Что, если он не может до конца довериться ей именно потому, что Джулия ушла от него и теперь и от нее, Линн, он не ждет ничего хорошего? Как доказать ему, что она будет любить его вечно? Или это следствие неких подавленных воспоминаний из далекого детства? Она ничего не знала об этом отрезке жизни Клиффа, кроме того, что детство у него было несчастным.

Время от времени Линн пыталась вызвать его на откровенность, но он уходил от ответов, спешил переменить тему разговора, смеялся и говорил, что его бесславное прошлое не достойно высокопарных слов. И ей не осталось ничего другого, как только идти у него на поводу. Ему, казалось, нравилось помогать ей обставлять детскую; когда она показывала ему вещи, которые покупала для будущего ребенка, Клифф в недоумении качал головой.

– Не может быть, чтобы человек был таким маленьким, – бормотал он, когда они распаковывали очередной сверток.

– Таким он будет недолго, – соглашалась она. – Но первые месяца два даже вот это, – она показала ему красные в белую полоску крохотные пинетки, – будет ему великовато.

– А почему ты называешь ребенка «он»? Разве ты не хочешь девочку вроде Аманды?

За прошедшие несколько месяцев Клифф и Манди успели подружиться. В канун Рождества, когда ей не хватало недели до одиннадцати месяцев, малютка поразила всех – мать, отца и тетку, – предприняв первую попытку самостоятельно ходить. Она протопала от кофейного столика до колена Клиффа, за которое и уцепилась с торжествующей улыбкой. Правда, вид у нее при этом был несколько перепуганный.

– Нет, – сказала Линн, кладя его ладонь на свой округлившийся живот. – Я хочу маленького мальчугана, похожего на тебя.

На мгновение Клифф изменился в лице, глаза его приняли холодное, отстраненное выражение, которое так пугало Линн в последнее время. Однако в следующую секунду он уже подхватил ее на руки.

– Я не мальчуган. Хочешь получить доказательства?

Она улыбнулась и, обвив его шею руками, сказала:

– Пожалуй, хочу. Докажи.

Клифф старался. Он понимал, что попытки его не всегда выглядят убедительными, но он честно старался. Ему казалось, что он уже убедил Линн и ее близких, будто не меньше их радуется будущему ребенку. Не мог он убедить только себя. К несчастью, у него возобновились боли в области кишечника, и теперь ему снова приходилось принимать лекарства. Он не знал, с чем это связано: то ли с необходимостью каждый день таскаться на пароме, то ли со свалившимися на него новыми обязанностями, то ли просто с сознанием, что он постоянно обманывает себя и других. Знал он другое – ему становилось все труднее притворяться, что он именно тот мужчина, который необходим Линн.