Текст книги "Тлеющие угольки"

Автор книги: Энджи Гейнор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Клифф поцеловал кончики ее пальцев, которыми она растирала место укуса, и улыбнулся.

– Если мне и было больно, то я этого не заметил.

Он прижал ее к себе, поглаживая ей спину. Она уже готова была уснуть, но в этот момент до их слуха из-за ограды долетели чьи-то голоса.

– Линн! – испуганно прошептал он. Линн встрепенулась и подняла голову.

– Что? – спросила она, ладонью поглаживая его по щеке, на которой уже начинала пробиваться щетина.

– Но мы занимались этим в саду! Неужели ты не понимаешь?

– Почему же? Я обратила внимание. – Она протянула руку в сторону грядки и потрогала лист брокколи. – Могу поспорить, брокколи теперь будет расти еще лучше.

Клифф шикнул на нее.

– Послушай, там люди. Что, если они слышали?

Линн рассмеялась и покачала головой.

– Сомневаюсь. Они старенькие и глухие как тетерева. Им постоянно приходится друг другу кричать, и все равно они не могут разобрать и половины. – Она обхватила его одной ногой и запустила ладонь в густые заросли волос у него на груди. – Ты похож на плюшевого медведя, – пробормотала она, массируя один из его сосков и чувствуя, как тот твердеет. – Мой плюшевый медведь.

– Перестань, – сказал он, накрывая ее ладонь своею. – Или все начнется сначала.

– Отлично. – Линн улыбнулась ему обольстительной улыбкой, в которую он влюбился с самого начала. – Ради цветной капусты можно и повторить.

ГЛАВА 19

Клифф рассмеялся, и его смех наполнил сердце Линн такой нестерпимой нежностью, что из глаз ее снова брызнули слезы.

– Какая же ты ненасытная, – сказал Клифф и, заметив блеснувшие в ее глазах слезы, добавил: – Ну-ну, полно. Не надо плакать.

– Я так люблю тебя, – промолвила она с виноватой улыбкой. – Я уже и не мечтала когда-нибудь снова услышать твой смех.

– Иди ко мне, Линн. – Клифф привлек ее к себе. – Будь снова моей женой. Ты нужна мне, нужен твой смех, твоя любовь. Без этого моя жизнь не имеет смысла.

Линн задумчиво кивнула.

– Да, Клифф, я была не права, пытаясь разлучить вас с Майклом, когда вы только-только начали узнавать друг друга. Я знаю, ты никому из нас никогда не причинишь боли, по крайней мере сознательно. И еще я знаю, что, если только дать тебе шанс, ты в конце концов полюбишь его, а он полюбит тебя.

– Спасибо тебе за эти слова.

Долгим, исполненным любви и нежности поцелуем они словно заново скрепили клятву, которую дали друг другу два года назад. Только на этот раз он обещал больше, нежели просто любить ее; он обещал взять на себя заботу о ее детях, любить и оберегать их, и сознание этого наполняло сердце Линн чувством глубокого счастья.

– Ах, Линн, – сказал Клифф, выпуская ее из своих объятий. – Ты не представляешь, как для меня важно, чтобы ты поверила мне. Я тебя так люблю.

Клифф поднял ее на руки, ее нагие груди касались его груди.

– Если мы останемся в саду, здесь скоро будет расти даже ревень, – сказал он.

Они оделись, и Клифф, водрузив ей на голову соломенное сомбреро, приподнял поля и заглянул в ее смеющиеся глаза.

– Сколько обычно продолжается тихий час у детей?

Линн рассмеялась и посмотрела на часы.

– Еще около часа.

– Ах, черт, маловато для того, что я задумал. Но полагаю, родители должны радоваться каждой свободной минуте.

– Еще могу предложить тебе прополоть морковку, – заметила Линн.

Прополку было решено отложить до завтра.

– Папа, на коняшке, пожалуйста.

Клифф покорно скрестил ноги, Аманда встала ему на ступню, взялась за руки, и он принялся подбрасывать девочку, да так, что ее волосы рассыпались веером, а комната огласилась серебристым детским смехом.

– Еще! – не унималась Аманда, когда обессиленный Клифф спустил ее на пол.

– Ты такая же, как твоя мама. – Клифф покосился на стоявшую рядом Линн. – Ненасытная.

Линн загадочно улыбнулась.

– Ты, кажется, жалуешься?

– Ни в коем случае, но если я устал, то так и говорю: устал.

– Не верь ему, Аманда, – заметила Линн.

Но Клифф стоял на своем.

– Нет, Манди, детка, довольно. Ты же не хочешь, чтобы у папы отвалилась нога? Дай ему отдохнуть.

– Хорошо, – согласилась наконец Аманда и выбежала во двор, где Луиза собирала малину на десерт.

В окно детской комнаты они видели, как она помогает Луизе, одну ягодку отправляя в корзину, три себе в рот, уже весь перепачканный малиной.

Клифф блаженно откинулся на спинку кресла и скрестил ноги.

– Знаешь, я счастлив, – сказал он. – Никогда бы не подумал, что можно чувствовать себя таким счастливым человеком. Эти недели были самыми счастливыми в моей жизни.

Внимание его привлек Майкл, толкавший перед собой трехколесный велосипед Аманды; потом он опрокинул его на пол и занялся чем-то еще. Малыш уже не так нервничал в обществе Клиффа, хотя это еще и не было полным и бесповоротным признанием.

Линн улыбнулась и потрогала обручальное кольцо, которое вновь решила носить.

– Я тоже счастлива. Я буду скучать, когда ты вернешься на работу.

– Вот как? – Он привлек Линн к себе и приник к ее губам долгим поцелуем. – Боишься, что во время тихого часа тебе будет одиноко?

– Наверняка.

Поглощенные поцелуем, который грозил вылиться во что-то гораздо большее, они не заметили, как открылась дверь и на пороге возникла фигура миссис Грэм.

– Прошу прощения, – сказала она. – Я вовсе не хотела вам мешать. – Выражение ее лица свидетельствовало об обратном. – Луиза сегодня забыла поменять мне полотенца, и я хотела поговорить с ней об этом.

– Миссис Грэм, Лу последние две недели занята консервированием, – пустилась в объяснения Линн. – Кажется, в этом году все созрело одновременно. Вы можете сами брать чистые полотенца, как только они вам понадобятся. По-моему, я уже говорила об этом. Все-таки это не отель, где вы вправе рассчитывать на ежедневное комнатное обслуживание.

Миссис Грэм громко фыркнула и удалилась.

– Об этом я тоже хотел поговорить с тобой, – сказал Клифф. – Нам не нужны деньги, которые ты получаешь с жильцов. Я хочу, чтобы это был наш дом и чтобы меня не отвлекали, когда я целую свою жену.

Линн рассмеялась.

– Дети отвлекают куда чаще, нежели жильцы.

Однако в душе она понимала, что он прав. Им нужен свой дом, в котором бы жили только они. Она окинула задумчивым взглядом детскую комнату, посмотрела в окно, где возились у малиновых кустов довольные друг другом и жизнью Луиза и Аманда, посмотрела на Майкла, который сосредоточенно вертел в руках мяч. Линн представила, что будет с ее старушками, если она закроет пансион, или продаст дом, или наймет управляющего, которому не будет дела до их причуд и капризов.

Нет слов, ей нелегко решиться на то, чтобы уехать отсюда, но она понимала, что им нужен свой дом.

– Да, – согласилась она. – Нам действительно нужен дом, в котором жили бы только мы.

Клифф чуть наклонил голову и поцеловал ее, языком разомкнув ей губы и утонув в желанной влаге. Линн блаженно застонала и затрепетала в его руках, груди ее приподнялись и отвердели.

– Линн... – пробормотал Клифф, переводя дыхание. – Боже мой, женщина, что ты со мной делаешь? Идем наверх...

– Па-па, коняшка! – произнес требовательный голосок и повторил: – Коняшка, па-па!

Они разомкнули объятия, и их взорам предстал Майкл, оседлавший ногу Клиффа и вцепившийся ручонками в его джинсы.

Клифф бережно взял мальчика за руки, закинул ногу на ногу и принялся подбрасывать его, сначала медленно, затем все быстрее и быстрее.

На глаза Линн навернулись слезы, но она поспешила смахнуть их ладонью. Она ни в коем случае не должна пропустить этот первый, еще спонтанный момент близости, возникшей между отцом и сыном, должна видеть, как Клифф крепко зажмурился и стиснул зубы, чтобы сдержать обуревавшие его эмоции.

Не надо сдерживаться, твердила она про себя. Если тебе хочется плакать, дай волю слезам.

Но Клифф не мог позволить себе слез. Открыв глаза, он посмотрел на Майкла, затем перевел взгляд на Линн.

Он прочел в ее глазах любовь и нежность – она прекрасно понимала, что он чувствует в этот момент. Возможно, понимала лучше, чем он сам. Они улыбнулись друг другу.

Майкл млел от счастья, и, окажись сейчас рядом с ним Аманда, она бы лопнула от зависти.

– Помнишь, я сказал, что счастлив? – вполголоса произнес Клифф.

Линн кивнула.

– Я ошибался. Совсем рядом, за ближайшим углом меня ждало настоящее счастье, и теперь я знаю, что это такое. Лучше уже невозможно, любимая.

Линн обвила его шею руками и закрыла глаза. Она была безмерно рада за него.

– Линн?

– Да?

– А тебе? Тебе нравится так жить?

– Конечно, милый. – Она нежно провела ладонью по его щеке. – Лучше просто не бывает.

Но в глубине души она знала, что лукавит. Ах, если бы только Клифф однажды, посмотрев на себя в зеркало, обратил внимание, что волнистыми каштановыми волосами, серо-голубыми глазками Майкл уж больно подозрительно похож на человека, отражение которого он видит перед собой. Но она знала, что этого не случится; Клифф вечно будет видеть в своем сыне другого, того, кто совершил за него то, чего он сам, по его мнению, совершить не мог.

Линн вздохнула и теснее прижалась к нему, стараясь прогнать от себя прочь грустные мысли. Это была и ее жизнь – их общая жизнь, – и она постарается сделать ее такой, о которой любая семья может только мечтать.

Возможно, со временем, когда Клифф наконец сможет поверить в себя, он поверит и ей.

В тот день словно рухнула невидимая стена – Майкл все настойчивее, все требовательнее, все многословнее предъявлял свои права на Клиффа, вызывая немалую зависть, ревность и раздражение Аманды. Когда наконец Клиффу пришла пора отправляться на работу, Майкл целый день бродил по дому безутешный. Он еще не спал, когда Клифф вернулся. Мальчик стоял в своей кроватке и тряс деревянные прутья до тех пор, пока не получил причитавшуюся ему норму отцовских объятий и поцелуев.

Через неделю они начали подыскивать для себя новый дом.

– Лу, ты поедешь с нами? – спросила Луиза однажды вечером.

Они пока ничего не говорили проживающим у них женщинам, поскольку просто не знали, что им сказать.

– Нет, – ответила Луиза. – Вы с Клиффом должны жить собственным домом, должны сами растить детей, чтобы вам никто не мешал.

– Ты нам никогда не помешаешь, – возразила Линн.

– Вы должны жить самостоятельной жизнью, – стояла на своем Луиза. – К тому же что будет с нашими дамами, если все их бросят?

Линн наморщила лоб.

– Я уже подумывала продать этот дом, а деньги отложить для Манди, но я переживаю за наших постояльцев. Ты хочешь сказать, что готова остаться, чтобы заботиться о них?

– А что мне еще делать? – не скрывая обиды, спросила Луиза. – Ты продашь дом, а я вместе с ними окажусь на улице и буду вынуждена искать жилье, ведь я только что продлила договор аренды со своими жильцами.

Однажды субботним вечером Клифф заглянул в комнату, в которой обычно работала Линн, и спросил:

– Ты уже закончила, милая?

Линн оторвала взгляд от компьютера и призывно распростерла руки.

– Еще минут десять, – сказала она, прижимаясь к его груди.

Почти весь день они провели в поисках нового жилья, и теперь ей приходилось заниматься счетами клиентов, наверстывая упущенное.

– Составляешь прогнозы? – спросил он, посмотрев на экран монитора.

– Один из моих клиентов хочет взять банковскую ссуду. Похоже, если этот проект выгорит, то придется расширять производство, иначе налоги будут непомерными.

– Думаешь, ему дадут ссуду?

– Разумеется. А теперь не мешай мне закончить, чтобы мы поскорее легли спать.

Линн быстро управилась с делами – ей предстояло очередное свидание с любимым мужем, пропускать которое она не хотела.

Войдя в спальню, она увидела, что Клифф лежит, заложив руки за голову и закрыв глаза. На лице его было какое-то странное выражение. Она подошла к кровати и легонько потрясла ее.

– Эй, я пришла, а ты спишь?

Открыв глаза и протянув к ней руки, Клифф привстал, и она опустилась рядом с ним.

– Нет-нет, просто я задумался.

– У мужчин это может перерасти во вредную привычку.

Клифф привлек ее к себе и уложил рядом.

– Я серьезно, – сказал он.

– Я тоже.

Клифф отрывисто рассмеялся. Линн провела ладонью по густым зарослям волос на его груди.

– Надеюсь, ты думал о приятном?

– О да! – Его дыхание щекотало ей ухо. Линн приподнялась и заглянула ему в глаза. – Я вдруг понял, что больше не испытываю никакой ревности к Майклу.

Линн улыбнулась.

– Глупенький, неужели ты думаешь, что я этого не заметила. – Затем, внезапно посерьезнев, добавила: – Должна сознаться, что теперь сама иногда ревную тебя, особенно когда ты возвращаешься с работы и сразу мчишься к детям, где бы они ни находились. Ты едва замечаешь меня, забываешь даже поцеловать, разве что на бегу в мочку уха. Впрочем, так и должно быть. И я всегда хотела именно этого.

Клифф тоже привстал и обхватил ее за плечи.

– Я ревновал тебя к нему, даже когда боялся признаться в этом самому себе, – выговорил он скороговоркой. – Мне было стыдно за себя. Я боялся, что если ты по-прежнему будешь избегать меня, то снова возненавижу его, как ненавидел, когда он только появился на свет.

Линн отпрянула; в ее глазах стояли слезы. Клифф сокрушенно покачал головой.

– Да-да, ты была права. Мне стыдно, но это правда. Тогда я еще не знал, к кому я больше тебя ревную: к Майклу или к его отцу, однако...

Его слова хлестали ее точно плеть.

– Черт тебя побери! – в сердцах воскликнула она, вскакивая с кровати. – Ты и есть его отец!

Голос ее дрогнул, она сморгнула предательские слезы с глаз.

– Клифф, неужели за эти несколько недель ты так ничего и не понял? Неужели в твоей душе не появилось ни капельки веры? Неужели?..

– Линни, милая! – Клифф кубарем скатился с кровати и бросился к ней. Взгляд его был исполнен любви и нежности, в нем не было ни тени упрямства. – Любимая, пойми, тебе больше нет нужды притворяться. Неужели ты не видишь? Все это время я был с тобой откровенен, как никогда прежде. Неужели ты не можешь быть откровенной со мной?

– Я всегда откровенна с тобой! – Линн отвернулась и в отчаянии вцепилась руками в шторы, словно хотела сорвать их и швырнуть ему в лицо. – Я всегда говорила тебе правду.

– Линн, прошу тебя, выслушай меня! Послушай, что я тебе скажу. – Клифф ласково гладил ее по плечам. – Милая, главное, что все это уже не имеет никакого значения. Теперь уже неважно, кому принадлежало семя. Это несущественно. Ты мать Майкла. Я твой муж. Следовательно, Майкл и мой тоже.

Неужели она не слышит, что в его голосе нет ни единой фальшивой нотки? Ему казалось, что он говорил более чем убедительно, он выстрадал эти слова сердцем и готов был повторить всему миру. Он потратил так много времени, чтобы понять эту истину, и теперь не понимал, почему она не открылась ему раньше, почему пряталась от него в самых темных уголках сознания в виде смутного предчувствия, которое было невозможно выразить словами. Но теперь это не просто зыбкое предчувствие, теперь эта истина переполняла его всего и рвалась наружу, и ему не терпелось разделить ее с Линн. Он был ошарашен, раздавлен этим внезапно открывшимся ему знанием. Неудивительно, что он не может ясно сформулировать свою мысль. Но ему необходимо донести до сознания Линн то же ощущение счастья, свободы и уверенности, которое переполняет его самого.

– Линн, оглянись, посмотри на меня. – Он взял ее за плечи и повернул к себе лицом. – Выслушай меня. – Он с удивлением обнаружил, что у него дрожит голос. Он улыбнулся ей мягкой обезоруживающей улыбкой. Для него крайне важно, чтобы она поняла и приняла то, что понял и принял он всем своим существом. – Во мне словно произошло чудо, – продолжал он. – Меня вдруг осенило: я не имею никакого отношения к Логану Форману. И я вовсе не обязан быть рабом тех же чувств и страстей, которые обуревали его. – Поймав на себе ее непонимающий взгляд, он вскричал: – Боже правый! Линн, я пытаюсь заставить тебя понять, что я чувствую сейчас! Я как будто всю жизнь балансировал на краю пропасти, но теперь это стало неважным, потому что я вдруг научился летать! Я никогда не был сыном Логана Формана! С этим покончено.

Меня всю жизнь терзали страхи, которые оказались пустым вымыслом. Для меня теперь важно только одно: что я, Клифф Форман, – или кто там я на самом деле? – хочу быть для Майкла и Аманды отцом, как бы трудна ни была для меня эта роль. Они растут. Я тоже расту вместе с ними. И моя любовь к ним тоже растет.

Он схватил Линн за руки и принялся кружить с ней по комнате.

– О, любовь моя, для меня как будто впервые за долгие годы взошло солнце! Как будто душа моя впервые распахнулась навстречу миру добра и в центре этого мира ты!

Линн вырвалась из его рук. В глазах ее застыло отчаяние, мольба. Слышала ли она его? Поняла ли?

– Что ты хочешь сказать мне? – дрожащим голосом промолвила она. – В чем убедить? Что теперь ты поверил мне? Что ты допускаешь, что произошла ошибка? Поверишь ли наконец, что ты, и только ты, являешься настоящим отцом Майкла?

Клифф облизал пересохшие от волнения губы и тяжело вздохнул.

– ЛинНи, я хочу сказать, что нам не следует больше никогда обсуждать проблему... связанную с моим или чьим-то еще отцовством. Я хочу сказать, что это больше не имеет значения.

Линн попятилась к двери, не спуская с него полного отчаяния взгляда.

– Что значит «не имеет значения»? Черт побери, Клифф, для меня это имеет значение! Я говорю тебе правду. Я ни разу не солгала тебе, а ты... ты просто не веришь ни единому моему слову. Я не нуждаюсь в твоем... великодушии. Не надо прощать меня за то, чего я не совершала!

Клиффу показалось, что мир вокруг него рушится. Что бы он ни говорил, их отношения обречены. С самого начала обречены.

– Прошу тебя, Клифф, – донесся до него тихий голос Линн. – Если ты любишь меня так, как об этом твердишь, то уезжай. Умоляю тебя. Мне невыносимо видеть тебя.

– Линн... нет.

Но она уже вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.

ГЛАВА 20

Клифф ехал куда глаза глядят; он даже не заметил, как очутился на горном кокихалльском тракте. Только поняв, что больше не в состоянии вести машину, он затормозил и съехал на обочину. От усталости у него рябило в глазах. Он никак не мог понять, где допустил промах, что сказал или сделал не то. Почему все снова обернулось крахом?

Если бы только он мог заставить себя сказать Линн ложь, которую она ждала услышать от него? Если бы только мог поверить, что действительно произошло чудо и что то, во что верит она, правда? Но... он не мог.

Он развернулся и поехал в обратном направлении, держа курс на Ванкувер. На рассвете он вдруг обнаружил, что остановился возле того самого дома, в котором прожил первые шестнадцать лет жизни. Шторы на окнах плотно задернуты, лужайка аккуратно подстрижена. В гараже пикап, у крыльца спортивный велосипед. На стене гаража баскетбольное кольцо.

Показался мальчишка на велосипеде, развозивший газеты. Остановившись, он достал из сумки газету, но не швырнул ее на дорожку, как делал Клифф, когда сам подрабатывал почтальоном, а зашел на крыльцо и сунул ее в щель под входной дверью. Клифф вышел из машины.

– Привет, – обратился он к мальчишке-почтальону. – Давно этим занимаешься?

Подросток осторожно кивнул и снова оседлал велосипед.

– Года два, а что?

– Я когда-то тоже подрабатывал почтальоном в этих местах. Вырос... вот в этом доме. Просто любопытно, кто в нем теперь живет.

Видимо, Клифф внушал доверие, потому что мальчишка внезапно разговорился:

– Миссис Форман, она и раньше здесь жила. Несколько месяцев назад она вышла замуж, а у ее нового мужа где-то есть кондоминиум, так она сейчас у него. – Мальчишка нахмурил брови. – Она давала щедрые чаевые, особенно на Рождество. – Он пожал плечами.

Клифф сочувственно кивнул, вынул из бумажника двадцатку и протянул подростку. Тот ошарашенно вытаращил глаза.

– Бери-бери, – успокоил его Клифф. – Вдруг клиенты перестанут давать чаевые. Спасибо, приятель.

Уже когда он отъезжал от дома, его вдруг осенило, что он даже не знает новой фамилии своей матери.

Клифф чертыхнулся.

– Я своей-то фамилии не знаю.

Остановившись у ночного магазина, Клифф купил себе пластиковый стаканчик кофе. Он не знал, куда ему ехать.

Можно было вернуться к себе домой или в хижину на острове Галиано. Или поехать в офис. Но он боялся, что общество будет тяготить его так же, как тяготило одиночество.

Проклятье, одиночество становилось невыносимым.

Линн, дети, Луиза, дамочки-постояльцы – он уже привык к тому, что вокруг всегда были какие-то люди. Он хотел быть с кем-то. С ними. На какое-то мгновение он забыл, что перестал для них существовать. Забыл, что Линн выгнала его.

Он ехал без всякой цели, все время задавая себе те же мучительные вопросы. Кто он такой? Откуда взялся? Где-то в глубине души он был убежден, что не сможет жить, если не найдет ответов на эти вопросы. И откладывать было уже поздно.

В памяти всплыли слова матери, сказанные ею вскоре после того, как ему исполнилось шестнадцать. Это был адрес и маршрут. И то и другое он помнил отчетливо. Слова матери словно отпечатались в его сознании. Значит, время пришло.

Клифф не знал, получит ли он какие-нибудь ответы, даже если ему и суждено встретиться с Винсентом Салазаром. Но как знать, может, он хотя бы перестанет чувствовать себя одиноким, отвергнутым, ненужным.

Он внимательно следил за тем, сколько миль осталось позади. Наконец показался нужный ему поворот налево, куда уходила узкая лента дороги. Он ехал совсем медленно, не больше десяти миль в час, дорога извивалась между вековыми кедрами, елями, поросшими высоким папоротником полянами. Там, где близко к дороге подступали горы, встречались водопады.

Никаких признаков жилья не было. Хозяин – кто бы он ни был – старательно избегал посторонних глаз.

Вдруг за очередным изгибом дороги взгляду Клиффа предстали высокие чугунные ворота, украшенные двумя фигурками резвящихся дельфинов. Вид у них был самый что ни на есть развеселый, словно они пока не подозревали, что, будучи отлитыми в чугуне, попали в сети, из которых уже не спастись.

Из небольшой избушки, держа винтовку на изготовку, на дорогу вышел мужчина, другой, целясь в голову Клиффа из черного револьвера, остановился в дверях. Первый, с винтовкой, открыл ворота и жестом указал Клиффу, чтобы он проезжал. Затем кивнул – только обладая богатым воображением, можно было счесть это за знак вежливости, – протянул руку и открыл дверцу машины.

– Выходите, – сказал он, отступая на безопасное расстояние. – Медленно. Держите руки на виду. И стойте смирно.

Клифф послушно вышел и прислонился к машине, заложив ногу за ногу и скрестив на груди руки.

– Нет нужды целиться в меня из этой штуковины, – обратился он к человеку с револьвером. – У меня нет оружия.

– Вы не похожи на человека, который развозит топливо, – сказал охранник и дулом револьвера указал на автомобиль Клиффа. – Как и ваша машина не похожа на бензовоз.

– Вы очень наблюдательны, – заметил Клифф. – Что ж, раз уж от вас все равно ничего не скроешь, я ищу Винсента Салазара.

– Зачем? – Охранник недвусмысленно направил дуло револьвера Клиффу в грудь, словно давая понять, что теперь-то он наверняка не промахнется.

Клифф пожал плечами.

– По личному делу.

Охранник подозрительно прищурился.

– Угу. Не вам решать, какое дело личное, какое нет. Вы говорите мне, я докладываю боссу. Если он решит, что дело и впрямь того стоит, возможно, Фрэнк отойдет в сторонку и даст вам проехать. Возможно. Если вы и впрямь без оружия.

Он выдержал паузу, как будто давая возможность Клиффу изложить суть дела, затем, видя, что тот молчит, сказал:

– Итак? Что за личное дело? Можете мне изложить, босс мне доверяет. Целиком и полностью.

Клифф покачал головой.

– Думаю, только не в таких делах.

Охранник смерил Клиффа испытующим взглядом, затем спросил:

– Вы уже встречались с боссом?

– Нет.

– Так с чего же вы взяли, что здесь живет Салазар?

Клифф улыбнулся; если до последнего момента у него и были сомнения, то теперь они окончательно развеялись.

– Значит, я прав.

Охранник плотно сжал губы. Видимо, ему не нравилось, когда его водили за нос.

Клифф решил сжалиться.

– Один человек, который знал его и бывал у него, рассказал мне, как найти это место. Это было давно, но сегодня я решил, что настало время нанести ему визит.

– Ну-ну. И все же мне надо знать, что за дело привело вас к человеку, с которым вы даже не знакомы.

Клифф улыбнулся и покачал головой.

– Я уже сказал: личное. К тому же я не люблю, когда решения за меня принимают другие люди, тем более вооруженные. Может быть, в данном случае Салазар предпочтет разобраться сам? Почему бы вам не позвонить ему по тому телефону? Разве не для этого он здесь установлен?

Охранник не сводил с Клиффа подозрительно прищуренных глаз.

– Ладно, может, вы и правы, – пробормотал он.

Он взял трубку, продолжая пожирать Клиффа взглядом.

– Босс, здесь один малый утверждает, что у него к вам личное дело. Э-э, я... ну, я просто подумал, что вы, возможно, будете не прочь встретиться с ним. Нет, я не в курсе, чего он хочет, но что-то подсказывает мне, наверное инстинкт, что вам будет небезынтересно встретиться с ним. Надеюсь, вы меня поймете, когда увидите его. Да, хорошо. О'кей.

Он прижал трубку плечом и снова покосился на Клиффа.

– Как прикажете доложить?

Клифф набрал в легкие побольше воздуха.

– Клифф... – произнес он и осекся.

Как он должен представиться? Клиффом Форманом?

Но это было бы неправдой.

Сказать, что он Клифф Салазар? Но он не имеет права присваивать себе имя, которое ему никто не давал.

Сказать, что он незаконнорожденный сын Джун Андерсон? Это наверняка привлечет внимание старика. Ну и что? Что это будет означать для него самого, для Клиффа? Разве встреча с этим человеком поможет ему, Клиффу, вернуться к жизни?

Клифф пожал плечами, повернулся и сел за руль.

– Забудем об этом, – сказал он. – Я передумал.

Задним ходом выехав за ворота, он развернулся и не оглядываясь покатил прочь.

Ему не нужно встречаться с Винсентом Салазаром, чтобы узнать, кто же он на самом деле. Он знает это и без него.

Он просто Клифф. Неудачник и трус.

И с этим знанием ему предстоит жить.

– Его нет, – сказала Линн, когда Луиза за завтраком поинтересовалась, где Клифф. – Я попросила его уехать.

Луиза вопросительно вскинула брови.

– Что ж, он и так прожил у нас куда больше месяца. Может, нам надо поискать нового жильца в эти комнаты?

Линн зарыдала и бросилась наверх.

– А где папа? – каждый вечер допытывалась Аманда.

И точно так же, как тогда, когда Манди спрашивала о своих настоящих родителях, у Линн не было ответа. Все, что она могла, это прижать девочку к груди.

Майкл яростно пинал ножками планки кроватки и истошно плакал.

Луиза три дня подряд по привычке готовила на Клиффа, но наконец, видя, что постоянно остается лишняя еда, не выдержала:

– Сдай ты эти комнаты, ради Бога, – заявила она. – Мужчина тебе не нужен, так прекрати лить слезы и возьми себя в руки.

– Он мне нужен, – пробормотала Линн, уткнувшись в подушку. – Мне нужен только он.

В пятницу в четыре часа утра Линн разбудила Луизу. В руке она держала ключи от машины.

– Позаботься о детях, – сказала она. – Мне надо уехать на день-два.

Лу присела в кровати, в уголках ее губ мелькнула усмешка.

– Больная подруга, да?

Линн покачала головой.

– Больной брак. Требуется срочное вмешательство.

– Ну и правильно, – сказала Луиза. – Что-нибудь одно: либо спасать брак, либо сдавать комнаты.

Клифф стоял под душем, чувствуя, как холодные иглы впиваются в его тело. Он надеялся, что душ освежит его, придаст ему сил после очередной бессонной ночи, однако надежды его оказались тщетными. Не успел он растереться полотенцем, как раздался звонок в дверь.

– Иду-иду, – проворчал он, вынул из туалетного столика бумажник и направился к двери.

Между прочим, сколько он всегда платил мальчишке – разносчику газет? Говорили ли про него так же, как про его мать – что он раздает щедрые чаевые? Черт, ведь он профессиональный финансист, который привык оперировать цифрами со многими нулями, и вот теперь даже не помнит, сколько надо платить ежемесячно за газеты.

Единственное, что он помнит, – это синие глаза, полные невыплаканных слез, и тихий усталый голос: «Для меня это имеет значение, Клифф»...

Он выглянул за дверь и увидел перед собой те же синие глаза и в них то же смятение и мольбу. Только голос теперь был другой – решительный, настойчивый.

– Клифф, возвращайся домой. Прошу тебя. Ты нам нужен.

Клифф миновал детей, вернее – как уже позже догадалась Линн, – прошмыгнул мимо них, чтобы они не набросились на него, склонился над ней, поцеловал ее в мочку уха, потом в губы. Она пришивала пуговицу на детский комбинезон и не слышала, как он на цыпочках прокрался через кухню. Вся затрепетав, Линн обвила его шею руками и встала навстречу.

– Ты сегодня рано, как мило, – сказала она, когда к ней снова явился контроль над собственными губами и языком. – По какому случаю?

– По случаю того, что я собираюсь пригласить свою жену поужинать в одном симпатичном месте. Так что оденься соответственно, дорогая.

– Соответственно чему? – удивленно спросила Линн. – Куда мы идем?

Он назвал ей лучший в округе ресторан, где готовили морские деликатесы. Линн одобрительно кивнула.

– Мне потребуется не меньше сорока пяти минут, чтобы привести себя в порядок. Может, ты поиграешь с детьми, пока я приму душ?

Минут десять позанимавшись с детьми, Клифф перехватил Линн, когда она выходила из душа. Она привела себя в порядок, только вот ушло на это больше сорока пяти минут.

– Давно я не ела ничего подобного, – сказала Линн. – И главное, именно этого мне и не хватало. Свободного вечера. Я и не знала, что здесь можно танцевать.

– Знаешь, чего мне не хватает? – вполголоса произнес Клифф. – Мне не хватает нашей спальни, где я мог бы наконец стянуть с тебя это платье.

Линн кончиком языка провела по губам.

– Медленно?

Клифф допил остатки кофе и промолвил:

– Очень, очень медленно. Танцевать с тобой сущая пытка, и тебе придется за это заплатить.

Ее улыбка оказывала на него магнетическое действие.

– Всему свое время, милый. Сначала я бы хотела выпить еще чашечку кофе.

– Ты настоящая ведьма, – сказал Клифф, жестом подзывая официанта.

Линн неторопливо пила кофе, между тем как Клифф пожирал ее похотливым взглядом. В тот вечер она была неотразима. Забранные в высокую прическу волосы в призрачном неоновом свете сияли, подобно волшебному ореолу. Выгодно оттенявшее глаза синее шелковое платье подчеркивало достоинства идеальной фигуры. Платье было закрытым спереди, но зато спина была полностью оголена. Клифф сразу понял, как, вероятно, понял каждый из присутствовавших в ресторане мужчин, что на ней не было бюстгальтера. Но Клифф знал и другое: под платьем не было и трусиков. Только эта мерцавшая волшебными бликами шелковая материя.