Текст книги "Жемчужина Лабуана (сборник)"
Автор книги: Эмилио Сальгари
сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 43 страниц)
Глава XIV
Первый тигр
Оба слона по команде погонщиков замедлили шаг. Должно быть, они тоже почувствовали присутствие опасного зверя, потому что вдруг стали необычайно осторожны, особенно первый, на котором сидели Сандокан и его товарищи. Он был пониже второго и мог быть захвачен врасплох, поэтому, раздвинув бамбук, он сразу же убирал хобот и прятал его между огромных бивней.
Хотя слоны и имеют толстую шкуру, она у них чрезвычайно чувствительна. Особенно нежен хобот, поэтому они всячески оберегают его, тем более от когтей кровожадного зверя.
С карабинами наизготовку Сандокан и его друзья всматривались в заросли, пытаясь увидеть тигра, однако безрезультатно. Впрочем, растительность в этом месте была столь густа, что нелегко было проникнуть взглядом за ее завесу.
И все же тигр, видимо, прошел здесь недавно. Этот сильный и характерный запах, который они оставляют позади себя, еще чувствовался. Потревоженный лаем Пунти, он, должно быть, решил укрыться.
– Куда он забился? – спрашивал Сандокан, нетерпеливо трогая курок карабина.
– Он понял, что с нами не стоит связываться, – сказал Янес, – и спрятался в свое логово.
– Неужели он сбежал от нас?
– Если Пунти взял след, это ему не удастся.
– А Дарма? – спросил Янес. – Я ее не вижу.
– Не беспокойся, она идет за нами. Она просто не любит слонов.
– Тихо, – сказал Сандокан. – Пунти обнаружил его!
Из чащи колючего бамбука слышался яростный лай.
– Он схватился с тигром? – вскричал Янес.
– Он не станет, мой умный пес, – ответил Тремал Найк. – Он понимает, что не в силах сразиться с тигром. Он только дает нам знать.
В этот момент моланг, который стоял позади паланкина, держась за его край, крикнул Тремал Найку:
– Господин, вон он.
– Ты видел его?
– Да. Он прячется там внизу, в траве. Разве ты не видишь, как трава шевелится? Тигр крадется там, стараясь уйти от твоей собаки.
– Погонщик! – крикнул бенгалец. – Толкни слона вперед: сейчас мы будем стрелять.
По свистку погонщика слон ускорил шаг, направляясь к высокой траве, из которой доносился прерывистый лай Пунти. Второй слон с шестью малайцами на спине следовал за ним.
Запах дикого зверя больше не чувствовался. Тем не менее слон, не новичок в таких опасных охотах, казалось, чуял присутствие страшного врага. Он выказывал знаки живейшего беспокойства: шумно отдувался, тряс огромной головой; время от времени по всему телу его пробегала сильная дрожь, которая ощущалась даже в паланкине.
Несмотря на свою огромную силу и необыкновенную мощь хобота, которым они вырывают с корнями большие деревья, слоны испытывают настоящий страх перед тиграми. Бывает, что они даже отказываются идти вперед и остаются глухи к понуканиям своих погонщиков.
Но первый слон был храбрец: он уже много лет участвовал в таких охотах и, как уверял его погонщик, немало тигров затоптал своими мощными ногами. Однако сейчас даже он колебался. Его товарищ, который шел следом, тоже был неуверен, и погонщику приходилось понукать его ударами пики.
Неожиданно моланг, который прошел вперед и теперь стоял, держась за плечи погонщика, крикнул:
– Смотрите!
Две желтые полосатые тени мелькнули в высокой траве, ближе чем в пятидесяти шагах от слона, и тут же снова исчезли в ней.
– Их двое! – воскликнул Тремал Найк. – Людоед здесь, оказывается, с подругой. Спокойно, друзья мои! Стреляйте только наверняка. Кажется, они решили дать нам бой.
– Так охота будет интереснее, – ответил Сандокан.
Янес посмотрел на Сураму. Молодая баядера была очень бледна, но сохраняла спокойствие.
– Ты боишься? – спросил он.
– Рядом с тобой, белый господин, нет, – ответила девушка.
– Не бойся, мы старые охотники и с тиграми близко знакомы.
Оба зверя вновь забились в заросли. Казалось, они уходили от погони – лай Пунти стал более яростным.
– Толкни слона! – закричал Тремал Найк погонщику.
От удара острой пики слон сразу осмелел, он тут же зашагал вдвое быстрее. Но чувствовалось, что страх не совсем преодолен, насколько можно было судить по его дрожи и тяжкому пыхтению.
Тремал Найк и его товарищи, взведя курки, внимательно всматривались в высокую траву, но звери упорно не показывались.
Вдруг послышался лай Пунти слева, в нескольких шагах от слона.
Моланг закричал:
– Осторожно, господин! Тигры собираются напасть. Они кружат вокруг нас.
В тот же миг слон остановился и быстро свернул хобот, спрятав его между бивнями. Он уперся своими крепкими ногами в землю, слегка наклонил корпус назад и издал трубный звук, словно предупреждая охотников.
И тут трава всколыхнулась от яростного толчка, и огромный тигр мощным прыжком бросился на слона, обрушившись ему на лоб и пытаясь когтями достать погонщика, который отпрянул назад.
Сандокан, находившийся в передней части паланкина, мгновенно разрядил в тигра свой карабин, раздробив зверю лапу.
Несмотря на рану, страшный зверь не упал. В немыслимом перевороте он увернулся от выстрелов Янеса и Тремал Найка, сжался в комок и огромным прыжком пролетел над головами охотников, упав позади слона с громким рычанием. Малайцы, сидевшие на втором слоне, тут же разрядили в него свои карабины, рискуя попасть в ноги первого слона; но тигр уже исчез среди бамбука. Несколько мгновений по его следу еще колыхались верхушки тростников, потом все замерло, точно и не было ничего.
– Ушел! – закричал Сандокан, поспешно перезаряжая ружье.
– Нет, он готовится к новому нападению, – встревоженно сказал Тремал Найк. – Наверняка он подкрадывается к нам поближе.
– Ну и прыжок у этого зверя! – воскликнул Янес. – Я думал, он обрушится нам на головы, казалось, я чувствую уже, как его когти впиваются в мой мозг.
– Постараемся не промахнуться, – сказал Тремал Найк.
– Стрелять со спины слона не очень-то удобно, – ответил Сандокан. – Не знаю, как мне удалось попасть в него – паланкин так колыхался.
– Слон весь дрожал, – сказал Янес. – Я, впрочем, его понимаю. При виде такого зверюги теряешь свое хладнокровие.
– Осторожно, господин! – закричал моланг. – Слон опять его почуял.
Действительно, слон начал выказывать беспокойство. Он пыхтел и еще сильнее задрожал. Вдруг он быстро закружился вокруг своей оси, потом снова встал неподвижно, опустив голову, и спрятал крепко скрученный хобот между бивнями.
Через мгновение Сандокан и его товарищи увидели тигра. Он полз, извиваясь, среди бамбука, пытаясь приблизиться к ним незаметно.
– Видишь его? – спросил Тремал Найк у Сандокана.
– Да.
– Ты тоже, Янес?
– Я беру его на мушку, – ответил португалец.
Несколько выстрелов из карабина раздались из паланкина второго слона.
Малайцы открыли огонь, но в другом направлении.
– Еще один тигр, он напал на другого слона! – закричал Тремал Найк. – Не теряйте из виду своего; разделаемся сначала с ним. Вот он!
Тигр, который угрожал им, появился на свободном пространстве впереди. На минуту он замер, колотя себя хвостом по бокам, затем молниеносным броском кинулся в заросли и тут же снова появился в нескольких шагах от слона.
Погонщик заорал:
– Давай, сынок!
Слон бросился вперед, наклонив голову и выставив бивни, готовый вонзить их в тело зверя, но тот извернулся немыслимым кульбитом и кинулся в новую атаку. Со страшным рычанием он обрушился снова на лоб слона; но раненая лапа не слушалась его, и он тут же свалился на землю.
Слон проворно наступил ему ногой на хвост, вонзил ему в грудь один из своих бивней и рывком поднял в воздух.
В ярости тигр испускал страшные вопли и отчаянно бился, стараясь достать до головы колосса, но тщетно.
Сандокан и Янес прицелились из карабинов, но погонщик сделал им знак опустить оружие.
– Пусть это сделает слон, – сказал он.
Слон ловко обернул свой сильный хобот вокруг тела тигра, сжав ему лапы, чтобы не дать воспользоваться страшными когтями. Затем сорвал его с бивня, сжал так, что захрустели кости, приподнял вверх, раскачал короткими взмахами и с силой швырнул на землю. И сразу же, не дав подняться, наступил своей чудовищной ногой. Послышался хруст, потом трубный звук хобота, который прозвучал, как клич победителя.
– Браво, слон! – закричал Сандокан. – Вот это называется отличный удар!
– Спустимся! – закричал Янес.
– Не двигаться! – скомандовал Тремал Найк. – Вот и другой приближается! Берегись!
В самом деле, второй тигр, которому удалось избежать пуль малайцев, широкими скачками несся сквозь заросли, делая огромные прыжки.
Видя, что слон топчет первого тигра, он ринулся на него с правого бока. Ему удалось вцепиться в попону, и его грозная пасть показалась под самым паланкином в полуметре от бедного моланга.
– Огонь! – поспешно вскричал Тремал Найк.
Три выстрела прогремели в один и тот же миг, а потом и четвертый – это стреляла Сурама.
Тигр упал, обильно оросив кровью слоновью попону. Охотники видели, как он судорожно ползет среди густой травы, но вскоре он лег и вытянулся, как бы пряча от врагов полученные раны. Сандокан и Тремал Найк снова зарядили карабины и выстрелили в голову, стараясь по возможности не попортить его чудесную шкуру.
Тигр ответил страшным рычанием. Он снова вскинулся и обнажил клыки, как собака, но силы вдруг окончательно изменили ему, и он упал.
– Это тебе, Янес, – сказал Тремал Найк. – Прикончи его! Тигр великолепный.
Хищник лежал в тридцати шагах, с мордой, повернутой к слону, и с открытой грудью. Португалец прицелился, пока погонщик удерживал слона, и, поймав тигра на мушку, выстрелил.
Зверь приподнялся, раскрыл пасть и тут же свалился замертво.
– Мастерский выстрел! – закричал Тремал Найк. – Погонщик, бросай лестницу. Заберем эту великолепную шкуру.
Из предосторожности они вновь зарядили карабины и быстро спустились в траву.
Первый тигр представлял собой груду мяса и костей, раздробленных ногой слона. Его шкура, разорванная во многих местах, ни на что не годилась. Но у второго шкура была цела. Это был один из самых великолепных экземпляров, какой охотники когда-либо видели.
– Настоящий королевский тигр, – сказал Тремал Найк. – В ваших лесах на Борнео подобных, конечно же, нет.
– Нет, – ответил Сандокан. – На Малайских островах они не такие красивые. Там они помельче и не так решительны. Правда, Янес?
– Да, – отвечал португалец, который рассматривал раны тигра. – Но наши не менее храбры и не менее свирепы, чем эти.
– Прекрасный экземпляр, – не уставал восхищаться Тремал Найк. – «Господин тигр», как называют их наши поэты.
– Черт побери! Какое уважение!
– Вызванное страхом, – ответил Тремал Найк, смеясь.
– Мы можем расположиться здесь, – сказал Сандокан, бросив взгляд вокруг. – Здесь открытое место: то, что нам нужно. На сегодня достаточно с нас. А затем пойдем к Сундарбану, и пусть нам предшествует слава страстных охотников. Это не вызовет подозрений у тугов.
– Завтра все обитатели окрестных деревень заговорят о нашей охоте на тигров, – сказал Тремал Найк. – Моланг, которого мы взяли с собой, расскажет о нас чудеса.
– Мы отошлем его?
– Он нам больше не нужен. Не надо лишних свидетелей.
Глава XV
В дебрях Сундарбана
Было только пять пополудни, когда оба слона пустились в путь, направляясь на юг, то есть к Сундарбану, чтобы добраться до совершенно необитаемых земель. Тот район, который они пересекали сейчас, был, хоть и скудно, но населен молангами.
Среди бамбука мелькали иногда антилопы, попадались стаи диких собак с темно-рыжей шерстью и больные шакалы, обычно трусливые, но опасные, когда они голодны. Небольшая пантера на миг показалась из зарослей, чтобы тут же исчезнуть опять среди них.
– Настоящий рай для охотников! – восклицал Сандокан. – Жаль, что мы должны больше заниматься тугами, чем тиграми, буйволами и носорогами. Я бы славно здесь поохотился.
– Сегодня ночью я не лягу спать, – сказал Янес. – Я пойду в засаду. Говорят, что ночная охота не хуже дневной. Правда, Тремал Найк?
– И к тому же гораздо опаснее, – отвечал бенгалец.
– Возьмем с собой Дарму. Думаю, ты приучил ее к охоте.
– Она обучена лучше, чем иной леопард.
– Леопардов дрессируют для охоты?
– И какими ловкими охотниками они становятся! – воскликнул Тремал Найк, – Но моя Дарма, конечно, получше, она не побоится напасть даже на буйвола.
– А, кстати, где эта плутовка? – спросил Янес. – Когда мы на слонах, она всегда держится подальше.
– Не бойся, – отвечал Тремал Найк. – Она появится в час ужина, если только не поймает себе что-нибудь сама.
– Я вижу впереди протоку, – сказал Сандокан. – Устроим лагерь на противоположном берегу. Больше всего дичи по берегам рек.
Речонка шириной метров десять, с желтоватой гнилой водой, прокладывала себе путь меж двух берегов, поросших манграми, на аркоподобных ветках которых неподвижно сидели марабу, эти ненасытные пожиратели падали.
– Осторожно, погонщик, – сказал Тремал Найк. – В этой реке могут быть гавиалы. Весьма свирепые крокодилы, – пояснил он, обернувшись к своим товарищам.
Оба колосса остановились на берегу, осторожно щупая землю и шумно нюхая воду, прежде чем войти в нее. Казалось, они не доверяют тому обманчивому спокойствию, которое царило под этой грязно-желтой водой.
– Уверен, что я не обманываюсь, – сказал Тремал Найк, вставая. – Слоны чуют гавиалов и боятся их жестоких укусов.
Первый слон, более решительный, чем его товарищ, наконец осмелился войти в реку, которая была довольно глубока и доходила ему до боков. Однако, пройдя три-четыре метра, он вдруг остановился так резко, что от толчка паланкина охотники едва не свалились в воду.
– Что случилось? – спросил Сандокан, хватая карабин.
Остановившись, слон издал яростный трубный звук, потом быстро погрузил хобот в воду, проворно отступив.
– Он схватил его! – закричал погонщик.
– Кого? – в один голос спросили Сандокан и Янес.
– Гавиала, который укусил его.
Хобот был поднят. Он сжимал чудовищную рептилию, похожую на крокодила, вооруженную двумя мощными челюстями, усеянными острыми желтоватыми зубами. Чудовище, вырванное из своей среды, яростно билось, пытаясь ударить слона своим мощным хвостом, покрытым, как и спина, острыми выступами.
– Он задушит его? – спросил Янес.
– Ни за что: увидишь, как он заставит эту рептилию расплатиться за полученный укус. Эти исполины и храбры, и умны, но при этом и чрезвычайно мстительны.
– Тогда он затопчет его ногами.
– Ничего подобного.
– Какой же род смерти он предназначил этому болотному гаду? Я полагаю, он его не пощадит.
– Увидишь, – сказал Тремал Найк. – Я бы не хотел оказаться на месте этого гавиала.
Словно раздумывая, слон еще некоторое время сжимал хоботом извивающегося гавиала, держа его довольно высоко, чтобы избежать ударов хвоста, затем вышел на берег и быстро направился к гигантскому тамаринду, который рос отдельно, выбрасывая во все стороны свои раскидистые ветви.
Несколько мгновений слон смотрел на огромное дерево и, найдя то, что ему было нужно, засунул рептилию в развилку двух ветвей, покрепче зажав ее, чтобы она не могла освободиться.
Сделав это, он протяжно затрубил, что должно было означать удовлетворение, и спокойно вернулся к речке, пыхтя и комично раскачивая свой хобот, в то время как мстительный огонек сверкал в его черных глазках.
– Видел? – спросил Тремал Найк Янеса.
– Да, но не очень понял.
– Он обрек рептилию на страшные мучения.
– Но как? Ах понял! – воскликнул португалец, разражаясь смехом. – Он медленно умрет от голода и жажды на верхушке дерева.
– И солнце высушит его.
– Какой мстительный слон!
– Это казнь, которой они подвергают гавиалов и аллигаторов, когда удается поймать их.
– Я бы не поверил, что эти колоссы, у которых такой мягкий, спокойный нрав, способны на подобную мстительность.
– Больше того, они довольно злопамятны и очень чувствительны к тому, насколько вежливо с ними обращаются. Вот пример. Один погонщик имел привычку всякий раз, когда ему хотелось утолить жажду, разбивать кокосовый орех о голову своего слона. Слону эта процедура очень не нравилась, но до поры до времени он не подавал виду. И вот однажды, проходя через плантацию кокосов, погонщик прихватил несколько штук, чтобы разбить, как обычно, на черепе слона. Тот позволил разбить один, другой, а потом схватил своим хоботом самый большой кокос и разбил его…
– О голову своего погонщика? – захохотал и Сандокан.
– Ну да, – ответил Тремал Найк. – Можешь представить себе, в каком состоянии оказался этот бедняга. Он отлеживался потом целый месяц.
– Ну и шельма же этот слон! – воскликнул пораженный Янес.
– Я знал еще одного, который жестоко проучил одного портного в Калькутте.
– А портного-то за что?
– Этот слон имел привычку, когда его вели на водопой, просовывать хобот в окна домов, и обитатели их никогда не отказывали ему в каком-нибудь лакомстве или фрукте. Портной же, наоборот, когда видел этот огромный нос, втыкал в него иголку, которую держал в руке. Какое-то время исполин терпел эту шутку, пока однажды терпение его не лопнуло. Во время водопоя он набрал в хобот как можно больше воды и грязи и, проходя мимо дома портного, сунул ему хобот в окно. Портной потянулся к нему с иголкой, но в это время целый фонтан грязной жидкости обрушился на него, опрокинув вверх ногами самого портняжку и совершенно испортив ему ткани, которые лежали на столе.
– Озорная проделка, – сказал Янес, покатываясь со смеху. – Держу пари, что бедный портной больше не прикасался к слонам.
– Господин, – сказал в этот момент погонщик, оборачиваясь к Тремал Найку, – хочешь, остановимся здесь? Здесь тенисто и хороший корм для слонов.
Противоположный берег был и в самом деле наиболее подходящим для лагеря. Бамбуковые заросли здесь расступались, а вместо них то там, то сям теснились густые рощицы, под сенью которых и люди, и слоны должны были прекрасно чувствовать себя.
– Река с одной стороны и джунгли с другой, – сказал Тремал Найк. – Хорошее место и для стоянки, и для охоты. Решено, остановимся здесь.
Они слезли со слонов и пошли под деревья. Найдя подходящее место, разбили палатки, в то время как слоны принялись обирать листву с ближайших деревьев, тряся ветки так, что с них сыпался настоящий дождь.
– Ух! – воскликнул Янес, который, проходя мимо, получил на голову хороший душ. – Что там у них среди веток, бочки с водой, что ли?
– Ты не знаешь эти растения? – спросил Тремал Найк.
– Я видел что-то подобное, но не знаю, что это за деревья.
– Они называются ним, или дождевые деревья. Они способны накапливать атмосферную влагу в таком количестве, что каждый лист содержит добрый стакан воды. Попробуй потрясти ствол, и увидишь, какой дождь упадет на тебя.
– А вода хорошая?
– Не слишком вкусная. Листья, которые ее содержат, придают ей неприятный привкус. Но крестьяне поливают ею поля: одно растение дает пару бочек такой воды.
Его прервали лай и рычание. Пунти и Дарма, которые перебрались на другой берег вслед за слонами, вместе кинулись к деревьям, проявляя непонятное волнение. Они бежали вперед, потом возвращались назад, забирались в кусты, описывали прихотливые зигзаги, как будто шли по следу какого-то зверя.
– Что случилось? – спросил Сандокан.
– Не знаю, – отвечал Тремал Найк. – Может быть, питон недавно прополз там, а Пунти и Дарма его почуяли.
– Или какой-нибудь человек?
– Мы далеко удалились от последних деревень: ни один моланг не осмелится сюда забраться. Они слишком боятся тигров. Ну, пусть себе ищут, а мы пойдем ужинать. Нам еще надо выкопать яму для засады. Я вижу кустарник вон там, вдали от лагеря; он соединяет джунгли с рекой. Уверен, что именно там пройдут животные, направляясь к водопою.
Они наскоро поели, приказали малайцам и погонщикам быть начеку и, вооружившись лопатой и заступом, направились к кустарнику в сопровождении Дармы. Пунти оставили в лагере, чтобы он своим лаем не распугал дичь, на которую Тремал Найк собирался охотиться с помощью тигрицы.
Они уже потеряли из виду палатки и слонов и вступили в бамбуковые заросли, которые здесь были гуще, чем на сухих землях, когда заметили, что Дарма снова заволновалась. Она останавливалась, нюхая воздух, нервно била хвостом по бокам и глухо рычала.
– А все-таки, что это такое с Дармой сегодня? – спросил Янес.
– Я тоже себя спрашиваю, но не могу найти объяснения, – ответил Тремал Найк.
– Мы ведь никого не видели, не слышали никакого шума, – сказал Сандокан.
– Тем не менее я тоже начинаю беспокоиться, – сказал Тремал Найк.
– А чего нам бояться? С нами Дарма, мы все трое вооружены и отнюдь не пугливы. Да и наши малайцы с погонщиками всего в миле отсюда.
– Ты прав, Сандокан.
– Ты подозреваешь, что тут бродит какая-нибудь банда тугов?
– Мы далеко от Мангала, и я не думаю, что их уже оповестили о нас.
– Пойдем вперед, – решил Янес. – Никто не осмелится побеспокоить нас в яме.
Они вошли в рощицу, где тени начинали сгущаться, поскольку солнце уже заходило, и отыскали открытое место. Менее чем за час они вырыли яму глубиной в полтора метра и длиной в три, которую замаскировали связками бамбука, расположив так, чтобы можно было вылезти из укрытия, не двигая их, и залезли внутрь вместе с Дармой.
– Вооружимся терпением, – сказал Тремал Найк. – Я уверен, что животные пройдут именно здесь. Свежее мясо на завтрак у нас будет.
Небольшой лесок, в котором они устроили засаду, затих к вечеру. Время от времени доносились лишь крики обезьян и жалобный вой какого-то шакала.
Растянувшись на дне ямы, покрытом во избежание сырости толстым слоем листьев, трое охотников молча лежали, прислушиваясь к этим далеким шумам. Дарма, расположившись рядом, была спокойна и довольно ворчала.
Прошло несколько часов, как вдруг она поднялась, навострила уши и посмотрела на край ямы.
– Похоже, что приближается какое-то животное, – сказал Тремал Найк, бесшумно вставая и беря карабин.
Янес и Сандокан сделали то же самое. На открытом пространстве не было видно никого, однако слышался легкий шорох веток в гуще леса, как будто кто-то прокладывал себе дорогу среди кустов, разросшихся вокруг поляны.
– Кто бы это мог быть? – спросили Сандокан и Янес, глядя на Тремал Найка.
– Судя по треску веток, какой-то крупный зверь, – ответил бенгалец. – Больше, чем олень или антилопа.
Едва он произнес эти слова, как огромная тень появилась на краю спутанной чащи кустов.
Это был колоссальный буйвол, величиной с американского бизона, но с более короткой и широкой головой, с двумя длинными рогами, загнутыми назад и сближенными у основания, – животное могучее и очень опасное, способное сопротивляться даже тигру. Почуял ли он присутствие охотников или просто хотел проверить местность, но остановился и коротко замычал.
– Прекрасное животное! – вполголоса пробормотал Янес.
– Которое не свалишь выстрелом из карабина, – сказал Тремал Найк. – Наши буйволы действительно страшные, и не боятся охотников. Но у Дармы острые когти.
Тигрица, которая оперлась передними лапами на край ямы, вся напряглась и посмотрела на хозяина.
– Давай, Дарма, – сказал ей Тремал Найк, лаская ее и указывая на буйвола. – Давай, хорошая моя.
Умный и ловкий зверь бесшумно проскользнул среди бамбука и, притаившись за кучей земли, выброшенной из ямы, пополз, но не к буйволу, а в сторону, к кустам, за которыми и исчез с легкостью кошки.
– Она не нападет на него открыто? – спросил Янес.
– Дарма не так глупа, – отвечал Тремал Найк. – Она знает, как опасны рога буйволов. Она выждет момент, притаившись, чтобы кончить одним прыжком, как это делают ее сородичи.
– Впрочем, мы тоже готовы ей помочь, – сказал Сандокан, осторожно беря карабин.
Буйвол, который несколько мгновений нюхал воздух, вдруг отступил назад, потом резко крутанулся вокруг своей оси, глядя на кусты, из которых он только что вышел, и, наклонив голову, выставил грозные рога.
Заметил он приближение тигра или его потревожил шорох сухой листвы, треск какой-нибудь ветки? Несколько мгновений он стоял, прислушиваясь, бил себя по бокам хвостом и время от времени тревожно мычал. Вдруг быстрая тень взметнулась в воздух и огромным прыжком упала на круп животного. Это Дарма прыгнула на него и впилась когтями в живое мясо.
Несмотря на свою мощь, буйвол присел от такого толчка. Но тут же он выпрямился, пытаясь сбросить врага, и снова упал, издавая жалобное мычание. Все было кончено в одно мгновение: страшные зубы тигра перегрызли ему горло.
Охотники выскочили из ямы и уже готовы были бежать к Дарме, когда неожиданно неподалеку раздался ружейный выстрел, и вслед за ним чей-то голос прокричал по-английски:
– Помогите! Меня душат! Помогите!..
