Текст книги "Жемчужина Лабуана (сборник)"

Автор книги: Эмилио Сальгари

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 43 страниц)

– Ах сударь!..

– Он лучший в Седанге.

– Благодарю, сэр, но я больше люблю быть свободной.

– Тогда надеюсь, вы хотя бы сегодня уделите мне время.

– Я не смогла бы отказать вам в подобной любезности.

– Я сделаю все возможное, чтобы вы не скучали, ваша милость.

– Неужели вы покажете мне вашего царственного пленника? – спросила со смехом Ада.

– После обеда, ваша милость. Пообедаем у меня, а пить чай пойдем к Хассину.

– Надеюсь, он не очень дикий?

– О что вы! Он человек умный и образованный. Вам обеспечен хороший прием.

– Рассчитываю на вас, сударь. Сегодня вечером я разделю с вами трапезу.

Ада поднялась и направилась к двери. Губернатор проводил ее до ворот, где отряд сипаев снова отдал ей почести, как индийской принцессе.

Вернувшись домой в сопровождении все того же Каммамури и четырех матросов с яхты, она встретила индийца Бангавади, который ждал ее в дверях с видом человека, сгорающего от нетерпения.

– Опять ты? – спросила девушка.

– Да, госпожа, – отвечал тот.

– У тебя новости?..

– Я говорил с Хассином.

– Когда?

– Несколько минут назад.

– И что ты ему сказал?..

– Что есть люди, которые интересуются его судьбой и пытаются устроить его побег.

– И что он тебе ответил?..

– Что он готов на все.

– Ты славный малый, Бангавади.

– И будешь еще лучше, если вернешься к нему, – добавил Каммамури.

– Я в вашем распоряжении.

– Тогда ступай и скажи ему, что сегодня вечером принцесса Раиб явится к нему в компании с губернатором. Пусть он будет один, по крайней мере в своих комнатах. И добавь, что я собственноручно должен приготовить губернатору чай.

Он достал из-за пояса маленький алмаз и, протягивая Бангавади, добавил:

– Это для тебя. Позаботься о выпивке для часовых, которые охраняют дом Хассина. За все плачу я!..

Глава XVII
Побег принца Хассина

Сэр Хантон, который ни минуты не сомневался, что принимал настоящую индийскую княжну, не подозревая об интриге, так ловко сплетенной хитрым маратхом, принимал гостей с самой изысканной любезностью, не жалея денег.

Обед, предложенный приглашенной княжне, был поистине королевский. Ада хвалила кушанья и соревновалась с губернатором в любезности. Весьма искусно она старалась напоить своего гостеприимного хозяина, приступая к нему с бесконечными тостами: за Индию, за процветание Саравака, его любезного Седанга, за раджу и старую добрую Англию.

Начинало уже темнеть в окне, когда подали наконец пудинг.

– Принц Хассин, наверное, беспокоится, не видя нас, – сказала Ада, бросив взгляд в окно. – Темнота быстро спускается, господин губернатор.

– Он уже предупрежден, что мы придем пить у него в доме чай, ваша милость, – отвечал сэр Хантон.

– Не будем заставлять его слишком долго ждать.

– Я готов, если желаете.

– Прогулка на свежем воздухе, думаю, окажется очень кстати.

Ада встала, набросив на голову богатую шелковую мантилью, чтобы защититься от ночной сырости, и направилась к двери. Каммамури, который сидел за столом в качестве секретаря любезной принцессы, уже вышел. Два матроса с яхты ожидали его на берегу реки.

– Все готово? – быстро спросил он.

– Да, – ответили они.

– Сколько лошадей вы купили?

– Восемь.

– Где они ждут нас?

– На краю леса.

– Хорошо, идите к товарищам.

В этот момент Ада выходила под руку с губернатором. Каммамури подошел к ней и быстрым жестом дал понять, что все готово.

Ночь была чудесная. Легчайшее розовое облачко, которое быстро становилось серым, указывало то место на западе, где скрылось солнце. Над головой одна за другой зажигались звезды, отражаясь в спокойных водах реки. Ада шла молча, но старалась ускорить шаги. Губернатор, который выпил немного лишнего, следовал за ней, развлекая ее разговором, но прилагая немало усилий, чтобы держаться прямо.

К счастью, путь этот был краток. Через несколько минут они уже находились перед резиденцией наследника султана, очень скромной, поскольку это был всего лишь двухэтажный домик с верандой, который охраняли четыре вооруженных индийца – неусыпная стража, сменявшаяся ночью и днем.

Губернатор велел доложить о себе и ввел княжну в маленькую гостиную, обставленную потертыми диванами и стульями и украшенную коврами, по большей части изношенными. На столе в полнейшем беспорядке были навалены китайские безделушки, фарфоровые чашечки, ажурные шарики из слоновой кости и тому подобные пустячки.

Племянник Муда-Хассина ожидал их, сидя в старом, наполовину изодранном кресле, увенчанном маленьким золоченым гавиалом, эмблемой султанов Саравака. Ему было в то время не больше тридцати лет, и это был мужчина высокого роста, с величественной осанкой. Благородное лицо украшала черная, чуть поредевшая бородка. Увидев входящего губернатора, он встал, сделав маленький поклон, и, устремив на девушку умный, горящий живым любопытством взгляд, произнес:

– Добро пожаловать в мой дом.

– Принцесса Раиб выразила желание посетить вас, и я привел ее сюда в надежде доставить вам удовольствие, – ответил губернатор.

– Благодарю за вашу любезность, сударь. В этом городе так редки развлечения, а тем более такие визиты!.. Раджа Брук не прав, оставляя меня в полной изоляции.

– Вы знаете, что раджа опасается вас.

– Без причины, ведь у меня больше нет сторонников. Эта ссылка лишила меня их всех.

– Даяков – да, но малайцы…

– Даже их, сэр Хантон… но оставим политику, и разрешите мне предложить вам чаю.

– Говорят, он у вас превосходный, – сказал губернатор, смеясь.

– Настоящий цветочный чай, уверяю вас. Мой друг Тай-Син всегда дарит мне его, когда бывает в Седанге.

– Вот прекрасный случай, чтобы найти себе сторонников среди китайцев Кантона. Бьюсь об заклад, что ваш поставщик чая не затруднится найти вам их.

Темная молния сверкнула в глубоком взгляде будущего султана, но он не сделал никакого движения, которое бы выдало кипевший в нем гнев.

– Приготовьте чай, – повелел он.

Каммамури проворно прошел в соседнюю комнату. Хитрый маратх сам разлил изысканный напиток, и в чашку, предназначенную губернатору, бросил мгновенно растворившуюся пилюлю. Он подал первую чашку своей госпоже, вторую сэру Хантону и третью племяннику султана, а сам вернулся в соседнюю комнату.

Пока господа вкушали напиток, он быстро наполнил еще четыре чашки и растворил в них столько же пилюль. Потом сказал маленькому малайцу:

– Возьми поднос и следуй за мной.

– У нас будут еще гости? – спросил слуга.

– Да, – с таинственной улыбкой ответил маратх. – Есть тут другой выход, чтобы не проходить через гостиную?

– Да, есть.

– Тогда иди вперед.

Малаец провел его в третью комнатку, дверь из которой выходила на улицу. В нескольких шагах от крыльца бодрствовали четыре стража.

– Ребята, – сказал маратх, подходя к ним, – моя госпожа, принцесса Раиб, угощает вас чаем Хассина. Пейте за ее здоровье, и вот горсть рупий, которую она просит вас принять.

Четыре индийца не заставили просить себя дважды. Они с удовольствием рассовали по карманам деньги и одним духом выпили чай за здоровье щедрой принцессы.

– Доброй ночи, ребята! – дружески улыбаясь, сказал им Каммамури.

Он вернулся в гостиную как раз вовремя. Именно в этот момент сраженный сильным наркотиком губернатор наклонился со стула и, тяжело захрапев, упал на ковер.

– Хорошего отдыха, – пожелал ему маратх.

Ада и Хассин поднялись.

– Умер?.. – спросил племянник султана с тревогой.

– Нет, – ответила Ада. – Всего лишь уснул.

– А он не проснется?..

– Часов через двадцать, когда мы будем уже далеко.

– Значит, вы явились сюда, чтобы вернуть мне свободу?..

– Да.

– И чтобы помочь мне отвоевать трон моих предков?

– Да, конечно.

– Но что заставило вас пойти на это? И чем я смогу отплатить вам, сударыня?..

– Вы узнаете это позднее. Сейчас нам надо бежать.

– Я готов следовать за вами.

– У вас есть сторонники?

– За меня все малайцы.

– А даяки?

– Они будут сражаться под знаменами Брука.

– У вас есть надежное место, где вы могли бы дождаться отрядов своих сторонников?

– Да, это кампонг моего друга, Оранго-Туа.

– Он далеко?

– Возле устья реки.

– Пойдемте же, лошади готовы.

Молодой принц достал драгоценности, запертые в потайном несгораемом шкафу, сорвал со стены ружье и последовал за Адой и Каммамури, бросив последний взгляд на громко храпевшего губернатора.

Выйдя из дома, они чуть не споткнулись о четырех индийцев, спящих так же сладко и глубоко, как их начальник. Каммамури забрал у них карабины и сумки с патронами, потом огляделся и слегка свистнул.

Из ближнего леса показались четверо матросов и Бангавади, ведшие на поводу лошадей. Каммамури помог своей госпоже сесть на лучшую лошадь, потом сам ловко вспрыгнул в седло и скомандовал:

– В путь!..

Отряд, ведомый принцем, который знал дорогу лучше, чем кто бы то ни было, пустился галопом по окраине большого леса, который тянулся вдоль правого берега реки.

Всадники были уже напротив города, когда с противоположного берега раздался крик:

– Кто идет?..

– Не отвечайте, – тихо сказал принц.

– Кто идет? – повторил тот же голос.

Не получив ответа, часовой, который, видимо, заметил всадников и заподозрил неладное, выстрелил и закричал:

– Тревога!.. К оружию!..

– Пришпоривай! – закричал Каммамури.

Кони пустились карьером. Но в городе уже поднялся переполох. Раздавались возбужденные крики, замелькали огни, послышался звон оружия и ржание лошадей.

– Тревога!.. – передавалось от дома к дому.

Отряд проскакал по правому берегу, потом пересек реку вброд и в миле от города поехал по левому, чтобы воспользоваться дорогой, которая вела к побережью.

– Как вы думаете, будет погоня? – спросила Ада у принца.

– Боюсь, что да, сударыня, – отвечал тот. – Сейчас они, наверное, уже обнаружили губернатора и, заметив мой побег, бросились по нашим следам.

– Но их только двадцать.

– Шестнадцать, сударыня, – четверо спят.

– Тем лучше. Нам будет легче отбиться.

– Но они позовут на подмогу даяков, и через несколько часов за нами по пятам будут гнаться уже двести или триста человек.

– Но мы успеем добраться до кампонга?

– Думаю, да, и если они явятся туда, то найдут себе противника не по зубам. А через два дня я надеюсь собрать пять или шесть тысяч малайцев и снарядить сотню прао.

– А есть пушки на них?

– Только на нескольких, и этого недостаточно, чтобы напасть на флот Брука.

– Но ничего, скоро у нас будет много артиллерии.

– Много артиллерии?.. – воскликнул принц удивленно.

– Да, и, кроме того, две сотни самых отчаянных пиратов Борнео.

– Пиратов?..

– Да, пиратов Момпрачема.

– Ах так! Значит, это Сандокан, непобедимый Тигр Малайзии, придет мне на помощь?..

– Не он, но его отряды, которые уже плывут в этот час, наверное, к заливу Саравака.

– Но где же сам Сандокан?

– В руках раджи.

– Он в плену?.. Это невозможно!..

– Он был побежден в десятки раз превосходящими силами, после ужасного сражения, и взят в плен вместе со своим помощником Янесом и моим женихом. Чтобы спасти их, я и помогла вам бежать.

– И где они сейчас?

– В Сараваке.

– Мы спасем их, сударыня, клянусь вам! Когда малайцы узнают, что пираты Момпрачема придут им на помощь, они восстанут все до единого. Дни Джеймса Брука в Сараваке сочтены.

– Стой! – закричал в этот миг чей-то голос.

Принц резко осадил свою лошадь и, заслонив собой девушку, обнажил саблю.

– Кто идет? – крикнул он.

– Воины Оранго-Туа.

– Скажите своему вождю, что племянник Муда-Хассина приехал навестить его.

Потом, обернувшись к девушке и указав на темную массу, которая возвышалась на окраине леса, сказал:

– Вот кампонг!.. Больше нам не опасны стражи губернатора.

Глава XVIII
Поражение Джеймса Брука

Кампонг Оранго-Туа был большим укрепленным малайским поселком, какие строились на Борнео для защиты от набегов соседних племен, в особенности даяков, с которыми малайцы воевали постоянно. Оранго-Туа, крепкий темнокожий малаец, с раскосыми глазами и широкими скулами, старый морской разбойник, не раз уходивший от Джеймса Брука, поторопился выйти навстречу принцу в сопровождении большого количества своих подданных, несущих смоляные факелы.

Встреча была радостной. Все население кампонга, разбуженное лихорадочными ударами в гонг, сбежалось приветствовать будущего владыку Саравака.

Оранго-Туа отвел гостям лучшую хижину и, узнав, что их преследует стража губернатора, тут же отрядил пятьдесят своих воинов, чтобы перехватить преследователей и обратить их в бегство. В ту же ночь сорок посланцев отправились в глубь острова, в самые отдаленные его уголки, а три прао вышли в море, чтобы поднять прибрежных малайцев на великую борьбу. Два других были отправлены к мысу Сирик, чтобы встретить отряды Момпрачема и указать им кратчайший путь к кампонгу.

Утром Ада отправила одного из своих матросов в устье реки, чтобы известить лорда Джеймса обо всем, что произошло, и о том, что готовилось.

На следующий день в кампонг начали прибывать первые подкрепления. Это были отряды малайцев, вооруженных частью ружьями, а частично копьями и кинжалами, которыми они владели в рукопашном бою с большим искусством. Небольшими группами они стекались со всех сторон, чтобы сражаться под знаменами своего принца. С моря каждый час или два прибывали все новые и новые прао с многочисленными экипажами и артиллерийскими орудиями.

Армия принца росла на глазах. Через три дня расположились лагерем вокруг кампонга уже семь тысяч малайцев. Ожидали только отряды Момпрачема, чтобы пуститься маршем в Саравак и внезапно обрушиться на город. Все дороги, ведущие в глубь острова, были перекрыты, чтобы известие о восстании и о бегстве принца не дошло раньше времени до Брука. Судя по донесениям лазутчиков, там еще не знали ни о чем.

На пятый день флотилия Момпрачема встала на якорь у берега близ кампонга. В ней было двадцать четыре больших прао, вооруженных сорока пушками и полусотней спингард, а экипажи ее состояли из двухсот бойцов, которые по храбрости и военному опыту стоили тысячи малайцев.

Едва высадившись, Айер-Дак отправился к Аде, которая жила в том же доме, что и Оранго-Туа.

– Госпожа, – сказал он ей, – тигры Момпрачема готовы обрушиться на Саравак. Они поклялись освободить Сандокана и его друзей или погибнуть все до единого.

– Малайцы ждали только вас, – ответила девушка. – Поклянитесь, однако, что не причините зла Джеймсу Бруку и в случае вашей победы отпустите его на свободу.

– Если вы говорите от имени нашего капитана, мы будем повиноваться вам.

Два часа спустя малайское войско, под предводительством будущего султана, покинуло кампонг и двинулось маршем вдоль берега, а флотилия Момпрачема, вместе с Адой и Каммамури, вышла в море, сопровождаемая еще сотней прао, собравшихся со всех малайских поселений обширного залива Саравак. Были приняты все меры, чтобы захватить столицу княжества врасплох. Все эти силы должны были напасть одновременно с берега и со стороны реки.

Чтобы не подвергать девушку опасностям и ужасам сражения, Айер-Дак приказал тому прао, где была Ада, укрыться в маленькой заводи. Но Каммамури перешел на его судно, не желая оставаться в бездействии в решительный момент.

– Ты отвечаешь за Тремал Найка, – сказала ему Ада, когда они расставались. – Во что бы то ни стало освободи и приведи его ко мне живым.

– Пусть меня самого изрубят на кусочки, но хозяин будет спасен, – ответил храбрый маратх. – Как только высадимся, я буду пробиваться прямо к дворцу раджи, я уверен, что пленники содержатся именно там.

– Иди, Каммамури, и да хранит тебя бог.

Айер-Дак отдал последние приказания перед сражением. Он поставил во главе эскадры самые большие суда, вооруженные тяжелыми пушками. Экипаж их состоял из самых отчаянных пиратов Момпрачема. Им надлежало выдержать первый натиск, тогда как другие, окружив флот раджи, должны были взять его на абордаж.

В десять часов вечера флотилия двинулась, быстро поднимаясь вверх по реке. Все паруса были спущены, палубы пусты, в легкие суда шли на веслах.

Река была пустынна. Ни одного вражеского корабля не было ни у правого, ни у левого берега, и даже в прибрежных лесах, откуда легко было обстреливать идущие по реке суда, не было видно солдат.

Но эта тишина не успокаивала Айер-Дака. Ему не верилось, что до Брука ничего не дошло о восстании, которое уже пять дней разгоралось в его княжестве; он знал, что раджа – человек осторожный и хитрый, окруженный верными ему даяками и индийцами, не даст захватить себя врасплох. Он боялся засады около города и потому держался начеку.

В полночь флотилия была уже в полумиле от Саравака. На темной линии горизонта начали проступать его первые дома. По-прежнему все было тихо, только легкий плеск весел да скрип уключин тревожили ночную тишину.

– Ничего не слышишь? – спросил Айер-Дак у стоявшего рядом Каммамури.

– Ничего, – отвечал маратх.

– Эта тишина меня беспокоит. Хассин должен был уже подойти и начать атаку.

– Возможно, он ждет, когда заговорят наши пушки.

– Ого!..

– Что такое?..

– Флот!..

На повороте реки вдруг показалась внушительная масса судов, которые, выставив пушки, преградили им путь. Это были корабли раджи, выстроившиеся в боевом порядке, и готовые отразить атаку.

Не успел Айер-Дак отдать команду своим экипажам, как множество огненных вспышек, сопровождавшихся страшным грохотом, разорвало темноту. Открыв огонь изо всех своих орудий, флотилия Брука расстреливала нападающих в упор.

Но пираты были готовы к этому.

– Да здравствует Момпрачем!.. – закричали они.

– Да здравствует Хассин!.. – дружным ревом поддержали малайцы.

– На абордаж! – загремел Айер-Дак.

Его прао первыми бросились вперед и смело пошли на абордаж несмотря на пули, на картечь, молотившую по палубе, не обращая внимая на снаряды, дырявившие борта.

Их натиск был неудержим – никто не устоял бы перед яростью такой атаки. В миг флотилия раджи была окружена этими проворными судами с экипажами, набранными из самых отчаянных разбойников Малайского моря, непобедимых в абордажных схватках.

Матросы раджи, рассчитывавшие только на свои пушки и карабины, ничего не могли противопоставить этим морским дьяволам в рукопашном бою. В считанные минуты пираты наводнили палубы, окружили команды, бессильные противостоять их стремительному натиску, разоружили и заперли их в трюмах.

Флаги раджи были спущены, а вместо них подняты флаги Момпрачема – красные полотнища с головой тигра.

– На Саравак! – закричал Айер-Дак, не давая своим передышки.

И прао снова двинулись вперед, чтобы тотчас же обрушиться на город.

А тем временем на улицах его уже слышалась яростная ружейная пальба: войска Хассина вошли в столицу. Сражение завязалось во всех кварталах, на всех улицах – весь город превратился в поле ожесточенного ночного боя.

Когда Айер-Дак и Каммамури причалили к пристани и во главе четырехсот человек ворвались в китайский квартал, два отряда индийской гвардии, защищавших его, были смяты почти мгновенно. Лишь в первый момент, укрываясь за наспех сделанными баррикадами и мешками с песком, индийцы ружейным огнем пытались отразить натиск пиратов, но стоило тиграм Момпрачема с саблями и крисами в руках броситься врукопашную, как те обратились в беспорядочное бегство.

– Во дворец! – закричал Каммамури. – Быстрее во дворец!..

И, увлекая за собой бесстрашный отряд, он первым выбежал на главную площадь.

Было ясно, что известие о восстании застало Брука врасплох, что он не успел как следует подготовиться к обороне. Дворец защищала лишь горстка гвардейцев, которые после короткого сопротивления частью были рассеяны, а частью сдались.

– Да здравствует Тигр Малайзии!.. – врываясь под его своды, кричали пираты. – Да здравствует Сандокан!..

Никто не знал точно, где содержатся пленники; неизвестно было, здесь ли они вообще, но в своем неукротимом стремлении сию же минуту освободить Сандокана, пираты были уверены, что он где-то здесь. Врываясь в одну комнату за другой, срывая замки ударами прикладов, выламывая двери, они быстро обшарили весь опустевший дворец раджи, но пленников нигде не нашли.

– Сандокан!.. Где наш Сандокан?! – в страшной ярости кричали они, но стены дворца молчали.

Решив, что пленников здесь нет, Каммамури уже хотел вести отряд к форту, как вдруг сквозь грохот стрельбы, сквозь за звон оружия и вопли дерущихся откуда-то снизу, из подвалов дворца, донеслось:

– Ко мне, мои тигрята! Да здравствует Момпрачем!..

Это был клич Сандокана – пираты сразу узнали его. Как безумные бросились они по лестнице вниз, сходу высадили дубовые двери, и в каменном подвале с решетками на окнах обнаружили пленников, которых уже никто не охранял. Сандокан, Янес и Тремал Найк, а с ними Танадурам и Самбильонг, все были живы и здоровы.

Ликованию и радости с обеих сторон не было предела. Пленники хотели выйти, но им не дали этого сделать – их подняли на руки и с торжеством вынесли на площадь под оглушительные приветствия вновь прибывавших отрядов.

Казалось, победа уже одержана, но в этот момент на площадь через одну из боковых улочек выплеснулась целая волна индийцев, бежавших под натиском войск Хассина. Они отбивались с отчаянием обреченных, пытаясь выйти из окружения и прорваться к реке.

– Раджа! Там среди них раджа Брук!.. – закричал Сандокан с загоревшимся взором.

Он выхватил саблю у одного из пиратов и, не раздумывая, бросился в гущу врагов. Янес, Тремал Найк и другие последовали за ним. Сабельные удары, которые наносил Тигр Малайзии, были так страшны, что гвардейцы раджи бросали оружие и разбегались перед ним, даже не помышляя о сопротивлении.

Вскоре только один человек остался на площади перед Сандоканом: это был сам раджа Брук. В разорванной одежде, с саблей в руке, еще окровавленной, затравленным взглядом он озирался вокруг, видя повсюду перед собой лишь плотную стену врагов.

– Он мой!.. – закричал Сандокан, выбивая саблю из его рук. – Не трогать его! Он мой!..

– Вы!.. – увидев его, воскликнул раджа. – Опять вы!..

Ярость клокотала в его горле и мешала ему говорить.

– Я имел право на реванш, ваша светлость, – отвечал ему Сандокан. – Теперь мы с вами в расчете.

– Ваша светлость? – вскричал побежденный раджа. – Вы обращаетесь ко мне так в насмешку?.. Мое княжество захвачено, мой трон повержен, а сам я всего лишь пленник.

– Вы не пленник, Джеймс Брук. Вы свободны, – сказал Сандокан, давая своим пиратам знак пропустить его. – Айер-Дак!.. Проводи его светлость к устью реки и предоставь ему один из наших прао. Он волен отправиться на нем куда угодно.

Окруженный пиратами, экс-раджа оставался недвижим. Казалось, он внезапно лишился сил и неспособен был сделать ни шагу. Он точно не верил, что власть над княжеством утрачена навсегда, что он потерпел поражение. Лицо его было бледным, как полотно, руки бессильно опущены.

А стрельба на улицах города продолжалась. Все новые и новые отряды малайцев вливались в него, оттесняя последних гвардейцев раджи к окраинам. Большая группа повстанцев показалась на площади, устремившись к дворцу.

– Долой раджу! Да здравствует Хассин! – кричали воины, разгоряченные боем.

Еще минута, и они, заметив стоящего здесь Джеймса Брука, набросились бы на него. Сандокан поспешил дать команду, и отряд Айер-Дака, окружив раджу плотной стеной, чтобы скрыть от повстанцев, быстро увел его с площади.

– Никогда больше этот человек не вернется сюда, – глядя ему вслед, сказал Сандокан. – Звезда Джеймса Брука закатилась навсегда!..