Текст книги "Грусть не для тебя"

Автор книги: Эмили Гиффин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

– Потрясающе! Просто не могу поверить, что их там двое.

– И не говори, – сказала я. – Я чувствую себя перенаселенной. Скоро им будет тесно.

– Тебе больно?

– Немного. Просто сильно давит. И начинается эта противная боль в спине.

Итон спросил, не нужен ли мне массаж.

– Ты массируешь спину так же хорошо, как и ноги?

– Еще лучше, – сказал он.

– Тогда пожалуйста, – ответила я, перекатываясь на бок.

Итон потер ладони, задрал мою ночнушку, под которой у меня не было ничего, кроме зеленых трусиков «танга». Сердце у меня забилось быстрее, когда я поняла, что Итон впервые видит меня практически голой. Я затаила дыхание, когда он коснулся своими теплыми ладонями моей спины и начал медленно и сильно массировать мои плечи.

– Не больно? – поинтересовался он.

– Не-е-ет… Просто великолепно! – простонала я, чувствуя, как из моего тела уходят напряжение и скованность. Пока он массировал, я все время представляла себе секс с Итоном и ничего не могла с собой поделать. Я пыталась избавиться от подобных мыслей, вспомнить о том, что это разрушит нашу дружбу и плохо отразится на наших отношениях. Отношениях, которые действительно были. Я не хотела оказаться обманщицей еще раз. Интересно, посещали ли Итона подобные мысли, когда его пальцы касались моей спины и разминали мышцы? Он долго-долго массировал в области талии, а потом спустился ниже, к самому краю трусиков, прямо над копчиком. Его прикосновения стали мягче, когда он перешел к бедрам. Ими он занимался довольно долго, а потом замер, обозначая тем самым конец сеанса.

– Все, – сказал он.

Я перевернулась, чтобы взглянуть ему в лицо; у меня отчего-то перехватило дыхание.

– Спасибо. Это было потрясающе!

Итон не ответил, просто смотрел на меня своими чистыми голубыми глазами. Он тоже что-то почувствовал. Я была почти уверена в этом. Он тяжело дышал, как будто ему не хватало воздуху.

Когда прошла долгая томительная минута – когда, по моему мнению, стоило сделать что-нибудь значительное, например поцеловать меня, – Итон с шумом втянул воздух, громко выдохнул и сказал:

– Итак, не пора ли нам заняться кулинарией?

Остаток дня мы, даже не переодеваясь, готовили рождественский ужин. Я играла роль помощницы, усердно следуя его наставлениям, – резала и чистила овощи, пока Итон занимался индюшкой и всякими гарнирами. Если не считать того, что я обожгла палец горячим жиром, когда вынимала противень из духовки, все прошло замечательно. Совсем как кулинарное шоу, по словам Итона.

Потом, когда начало темнеть, я пошла в душ. Стоя под горячей водой, я позволила себе снова вспомнить утренний массаж и удивилась, как это Итону удалось привести меня в такой экстаз. Интересно, что он сам чувствовал? Когда я выбралась из ванны, то изогнулась перед зеркалом, чтобы увидеть себя со спины, и обрадовалась тому, что задница у меня по-прежнему очень аккуратная и – тьфу-тьфу-тьфу! – без всяких следов целлюлита. Переодевшись, я сказала себе, что просто спятила, если приписала массажу какой-то эротический компонент.

Когда я вернулась в гостиную, то обнаружила, что Итон перетащил кухонный стол под елку и теперь расставлял тарелки на красивой скатерти цвета слоновой кости.

– Как мило, – сказала я, целуя его в щеку и радуясь тому, что это всего лишь знак привязанности к хорошему другу.

Итон улыбнулся, включил классическую музыку и отодвинул для меня стул.

– Давай пировать!

Что это был за пир! Он не уступал ужину в ресторане. Сначала мы съели лососевый салат, заправленный горчицей и укропом, потом последовало главное блюдо: жареная индейка, фаршированная сладким перцем, саго и лимоном. К ней полагались: хрустящий картофель, жареная брюссельская капуста, каштаны, ярко-оранжевая морковь, острый салат из красной капусты с яблоками и спаржа. А на десерт у нас был замечательный миндальный торт с клубникой, который Итон купил в кондитерской на Кенсингтон-Черч-стрит.

Мы ели и ели, пока не насытились буквально под завязку, воздав себе сполна за все тяготы жизни. Потом перебрались на кушетку, где, как обычно, легли валетом и стали смотреть, как догорают свечи. Когда нас стало уже клонить ко сну, зазвонил телефон. Я втайне понадеялась, что это не Сондрина и не Джеффри. Он уже звонил днем, и мне не особенно хотелось общаться еще раз.

– Подойдешь? – спросила я.

– Нет, – пробормотал он, но все-таки снял трубку и поздоровался. Потом искоса взглянул на меня и сказал с каким-то странным выражением лица: – Привет, Рейчел.

Я поднялась и села рядом с ним; он пожелал ей счастливого Рождества и снова беспокойно посмотрел на меня. Я улыбнулась – мол, все в порядке. Потом ушла к нему в спальню и с головой накрылась одеялом. Не думать о Рейчел, невзирая на все старания, было невозможно. Интересно, она звонит из Индианы? Может быть, Декс поехал к ней в гости?

В дверях появился Итон. Лицо у него было очень серьезное.

– Это Рейчел? – спросила я.

– Да.

– Ты уже закончил?

– Еще нет… Просто хотел взглянуть, как ты.

– Все нормально, – сказала я, выныривая из-под одеяла.

– Ладно… Я просто хотел спросить… можно сказать ей, что у тебя двойня? Она спрашивает о тебе.

– Это не ее дело! – отрезала я. – Не хочу, чтобы она знала хоть что-нибудь о моей новой жизни.

Итон кивнул:

– Понятно. Я ничего ей не скажу.

Я подумала, а потом взглянула на него.

– Делай как знаешь. Мне все равно.

– Ты уверена?

– Да.

Итон вздохнул, закрыл дверь и вернулся в гостиную. На меня вдруг нахлынула грусть, и я едва удержала слезы. Почему мне снова так тошно? Разве предательство Рейчел не осталось далеко в прошлом? У меня есть новые приятельницы, новый возлюбленный, новый лучший друг, а в будущем появится двойня. Все идет хорошо. Почему же мне так грустно? Несколько минут я думала, зарывшись в подушки, и наконец, пришла к очень неутешительному выводу. Не хотелось в этом признаваться, но я поняла, что вроде как скучаю по Рейчел.

Нехотя я вылезла из постели, открыла дверь и замерла, прислушиваясь к голосу Итона. Он говорил очень тихо, но до меня доносились обрывки слов:

– Двойня… мальчики… Близнецы. Потрясающе. Хочешь – верь, хочешь – нет… Просто здорово… Она так изменилась… Просто другой человек. Да… Ее врач (смешок)… Конечно, у нее теперь другой врач… Это ей на пользу… А как у тебя с Дексом?.. Конечно… В этом есть смысл…

Долгая пауза. И наконец, невероятное:

– Я тебя поздравляю.

Была только одна причина, по которой он мог ее поздравить.

Черт возьми! Декс и Рейчел обручились! Как они могли сделать это так быстро? Я хотела услышать больше, но заставила себя закрыть дверь и вернуться обратно в постель. Я повторяла снова и снова: «Мне плевать на Декса и Рейчел. Я обо всем забыла». Когда Итон вернулся в спальню, я уже почти уговорила себя и потому удержалась и не стала его расспрашивать. Думаю, Итон был поражен моей стойкостью. Он поцеловал меня в лоб и наградил нежным взглядом, а потом велел отдыхать.

– Я все сам уберу. Не вставай.

Я кивнула, чувствуя себя измученной и слабой.

– Спасибо, Итон.

– Это тебе спасибо, Дарси.

– За что? – спросила я.

Он подумал и сказал:

– За великолепное Рождество.

Я отважно взглянула на него и подождала, пока он выйдет, а потом принялась тихонько плакать в подушку.

27

Итон, Сондрина, Джеффри и я впервые встретились все вместе в канун Нового года. Джеффри заказал нам столик в «Гордон Рэмси» – шикарном французском ресторане на Слоун-сквер, идеальном месте для подобного случая. Мы все по достоинству оценили французскую кухню. Джеффри назвал ее безупречной, а Сондрина – настоящей симфонией ароматов. Я подумала, что они оба малость претенциозны, хотя и правы – у меня живот был до отказа набит тушеной свининой и баклажанной икрой, а у Итона – жареной дичью с красной капустой, которую я тоже отведала.

К сожалению, уровень общения уступал качеству блюд. Я всегда полагала, что успех двойного свидания зависит от того, насколько женщины сумеют между собой поладить, а мы с Сондриной просто еще мало знакомы. Внешне все выглядело очень мило. Она была чрезвычайно любезна и проста в обхождении, но все время обращалась со мной так, точно я нуждалась в постоянном подбадривании. Она четыре раза повторила: «Даже и не скажешь, что ты беременна», и меня наконец, стало воротить от этой лжи. Уже давно было видно, что я беременна, и я чувствовала себя вполне комфортно. Каждый раз, когда ей хотелось сыграть роль утешительницы, Сондрина оборачивалась ко мне и ворковала:

– Уверена, что все очень-очень скоро образуется.

У меня сложилось впечатление, что Итон ей рассказал, какой роскошный образ жизни я вела прежде, так как она постоянно расспрашивала о моих любимых клубах, дизайнерах, винах и отелях. Конечно, мне было приятно об этом поговорить, но хотелось бы также услышать хотя бы мимолетную реплику насчет моих пока еще не рожденных сыновей.

Отношения между Итоном и Джеффри, хоть и дружеские на вид, тоже оставались натянутыми. Держу пари, Итон думал, что Джеффри чрезмерно сдержан и сух, а Джеффри, в свою очередь, был явно раздосадован моей дружбой с Итоном и особенно тем, что мы вместе спали. Накануне вечером это стало причиной нашей первой ссоры. Я случайно ляпнула, что во время рождественских праздников мы с Итоном спали в одной кровати, и Джеффри помрачнел. На все мои оправдания он заметил, что спать в одной постели со своим другом – «более чем странно». Я уверила его, что у нас с Итоном абсолютно платонические отношения (и была рада, что действительно могу так сказать). Но, судя по всему, Джеффри это страшно не нравилось. За ужином я несколько раз попробовала еду с тарелки Итона. После третьего раза Джеффри в довольно агрессивной манере предложил мне взять кусочек у него, а когда я отказалась, явно обиделся. Как будто это моя вина, что я не люблю рыбное филе с ветчиной.

Но мы вчетвером все-таки терпели друг друга во время ужина и потом еще в шикарном клубе «Аннабель» на Беркли-сквер, где к нам присоединились десятка полтора приятелей Джеффри, таких же щеголей, как и он. Сондрина чувствовала себя среди элегантных посетителей как рыба в воде и запросто заговаривала с незнакомыми мужчинами. Я знала, зачем она это делает, потому что сама проделывала то же самое много раз: она демонстрирует Итону, что может нравиться и другим. Когда Сондрина увлеклась беседой с мужчиной в смокинге, похожим на молодого Фрэнка Синатру, я спросила Итона, нет ли здесь повода для беспокойства. Он удивленно взглянул на меня:

– С чего бы это? Потому что она болтает с другим мужчиной?

Я кивнула.

Он взглянул на Сондрину с полнейшим равнодушием и сказал, пожав плечами:

– Не о чем беспокоиться.

Не скрою, я была рада его ответу. Мне всегда хотелось видеть Итона счастливым, но не поглупевшим от любви, и теперь я поняла, что можно не волноваться.

Джеффри, наоборот, просто сиял от счастья. Он с гордостью представлял меня всем своим друзьям и то и дело спрашивал, как я себя чувствую и не надо ли мне чего-нибудь. Незадолго до полуночи, когда толпа принялась отсчитывать секунды, оставшиеся до Нового года, он страстно меня расцеловал, закружил и крикнул, перекрывая шум:

– С Новым годом, дорогая!

– С Новым годом, Джеффри, – ответила я, краснея и чувствуя себя абсолютно счастливой оттого, что встречаю наступающий год в компании элегантного англичанина. Но потом ощутила некую растерянность и задумалась о том, где же Итон и Сондрина. Я огляделась и увидела, что они сидят на кушетке, держась за руки, и он заказывает официанту что-то из напитков. Когда я увидела их вдвоем, то мысленно пожелала, чтобы Итон посмотрел на меня. Когда мы наконец, встретились взглядами, я тайком послала ему воздушный поцелуй. Он ухмыльнулся и ответил тем же, и мне вдруг до безумия захотелось оказаться рядом с ним и обменяться первыми в новом году словами. Я хотела поблагодарить его за все – за то, что он оказался таким верным другом именно тогда, когда мне это было больше всего нужно.

В ту же самую секунду Джеффри шепнул:

– Я безумно тебя люблю, Дарси.

Руки у меня покрылись гусиной кожей. Эти слова были пределом моих желаний. Но когда я попыталась ответить – сказать, что я тоже безумно его люблю, – то снова поймала взгляд Итона. И… не смогла произнести ни слова.

Спустя несколько часов, когда мы с Джеффри занимались любовью, я почувствовала, что он думает о чем-то другом.

– Ты беспокоишься за детей? – спросила я. – Уверен, что это безопасно?

– Да. Абсолютно безопасно, – выдохнул он. – Просто мне отчего-то тревожно. – И, будто в подтверждение этих слов, предложил прерваться. – Если ты не против.

Я ответила, что не против, но тоже слегка забеспокоилась. После того как мы долго лежали молча и отдыхали, Джеффри искренне сказал:

– Я тебя люблю, Дарси.

Его дыхание было горячим, и я почувствовала, что у меня как будто волосы на голове зашевелились. На этот раз я шепотом ответила, что тоже его люблю. А потом про себя перечислила за что. Я люблю Джеффри за то, что он так нежен. За то, что он удивительно подходящая для меня партия, пусть даже наши отношения еще недостаточно устойчивы для того, чтобы можно было расслабиться. А главное, я люблю его за то, что он любит меня.

По мере того как проходила зима и приближалось время родов, Джеффри боготворил меня все больше и больше. Он словно изучил все книги на свете, в которых говорилось, как следует обращаться с беременными. Он водил меня в самые шикарные рестораны. Преподносил мне дорогие подарки – ароматические масла для ванны, украшения, белье. Все это Джеффри оставлял на своей кровати и, когда я выходила из ванной, де лал вид, что удивлен не меньше меня. Он твердил, что с каждым днем я становлюсь все прекраснее, и утверждал, что не замечает у меня на носуи на подбородке пигментных пятен (или «родинок», как он их называл). Он постоянно говорил о нашем будущем. Клялся показать самые экзотические места, в каких ему только доводилось бывать, – Ботсвану, Будапешт, Бора-Бора. Джеффри обещал мне красивую жизнь, и я чувствовала себя по-настоящему счастливой и защищенной.

И все-таки, ложась с ним в постель, я не могла избавиться от ощущения, будто что-то неправильно. Не важно, что я живу день ото дня все лучше и лучше. Что-то было не так… Никогда еще в жизни мне не приходилось беспокоиться о деньгах. Даже в колледже и потом, в Нью-Йорке, до того как я устроилась официанткой, все, что нужно было сделать, – это позвонить отцу, и он неизменно меня выручал, посылая несколько сотен долларов или новенькую кредитку. Ясно, что на этот раз такой вариант отпадал, так что в конце концов я переступила через гордость и рассказала Джеффри обо всем. Голос у меня дрожал от стыда, когда я призналась ему, что спустила свои сбережения на тряпки.

– Не думай о деньгах, милая, – сказал он. – Я смогу о тебе позаботиться.

– Не хочу, чтобы ты меня содержал, – ответила я, не в силах смотреть ему в глаза.

– Но я так хочу.

– Это очень мило. Спасибо, – пробормотала я и покраснела до ушей. Понятно, что мне просто придется принять от него помощь, но это было так нелегко. Я сказала, что хочу найти работу, чтобы чувствовать себя независимой.

Он уверил меня, что я наверняка сделаю головокружительную карьеру – но только после родов.

– Ты красивая, талантливая, яркая. Когда детям исполнится полгода, снова начнешь поиски работы. Тем более что у меня есть неплохие связи. А до тех пор я к твоим услугам.

Я улыбнулась и снова поблагодарила, подумав, что вовсе не собираюсь сидеть на шее у Джеффри. Когда ты кого-нибудь любишь, то не можешь использовать его как дойную корову. Я знала, что однажды верну ему долг.

В тот вечер я пошла спать, чувствуя неимоверное облегчение от того, что разговор на столь неприятную тему наконец, состоялся и мне не придется побираться, когда мои деньги закончатся. Однако спокойствие мое было недолгим, и тревога с удвоенной силой охватила меня всего пару дней спустя.

На этот раз я поделилась своими опасениями с подругами, когда пришла к Шарлотте на чай. Мы сидели за ее крохотным кухонным столом и наблюдали затем, как Натали, позабыв о своих игрушках, гремит кастрюлями и сковородками, разбросанными по всему полу. Я живо представила себе, какой хаос могут устроить сразу две Натали.

– Не понимаю, что со мной. Что-то меня беспокоит.

Шарлотта понимающе кивнула:

– Так бывает перед родами. Вдобавок ты волнуешься из-за того, что будет потом. Их же нельзя оставить без присмотра. – Она указала на Натали, закатила глаза и засмеялась.

– Должно быть, так, – согласилась Мег. Совсем недавно она узнала, что беременна. Но срок был совсем маленький, и у нее были свои заботы – в частности, Мег боялась выкидыша.

– Всегда есть повод для беспокойства, – сказала она.

– Эта ответственность, которая на тебя наваливается… Неудивительно, что ты чувствуешь себя слегка неуверенно, – заметила Шарлотта.

– Может быть, вы правы, – сказала я и принялась пересказывать им свои ночные кошмары, суть которых сводилась к тому, что я теряла одного ребенка или сразу обоих. Также во сне меня преследовали мысли о синдроме внезапной смерти, похищении, заражении крови, заячьей губе, волчьей пасти и недостающих пальцах, но ведущим оставался один мотив – гибель ребенка. Однажды мне приснилось, что я пожала плечами и сказала Итону: «Ну ладно. Давай оставимтого, что слева. Тот, другой, все равно выглядит так, как будто не жилец».

– Такие сны – обычная вещь, – сказала Шарлотта. – У меня было то же самое. Это пройдет… Просто начни готовиться к материнству. И сразу почувствуешь себя по-другому.

Я последовала этому совету и часто звонила по разным вопросам то ей, то Аннелизе. Читала статьи и книги о психологии материнства, грудном вскармливании и распорядке дня. Записалась на семинар для молодых родителей и узнала уйму всего: начиная с того, как дышать во время родов, и заканчивая тем, как купать детей.

Но, несмотря на уговоры подруг и все мои приготовления, я все же чувствовала тревогу. Я понятия не имела, отчего бы это, но все время думала об Итоне. В последнее время мы почти не виделись. Каждый раз, когда я приходила к нему, чтобы взять что-нибудь из вещей, его не было дома – он или работал, или был у Сондрины. Или, что еще хуже, из спальни до меня доносился приглушенный смех. Я не ревновала, потому что сама была очень счастлива. При этом ощущала нечто большее, чем просто тоску по привычному порядку вещей. Наверное, так всегда себя чувствуешь, когда у твоего близкого друга завязывается роман, который угрожает разрушить вашу дружбу – или, по крайней мере, мешает вам видеться каждый день. Я припомнила, что чувствовала то же самое, когда Рейчел начала проводить все свое время с парнем, с которым познакомилась в университете, – Натом. Я попыталась убедить себя, что пусть даже грядут большие перемены, но мы с Итоном всегда будем близки. Даже еще ближе, чем до моего переезда в Лондон. Нам только нужно увидеться. Так что после целой недели в разлуке я позвонила ему на мобильник и предложила поужинать вместе.

– Похоже, ты расстроена, – сказал Итон, когда мы вернулись к нему домой из тайского ресторанчика, в котором купили еду.

– Может быть, немного, – согласилась я. – Наверное, все из-за того, что впереди такие важные события. Мег и Шарлотта говорят, это нормально.

Итон кивнул и принялся выкладывать деликатесы из коробочек на тарелки.

– Да. Твоя жизнь действительно сильно переменится. – Он чуть помедлил и добавил: – Может быть, это еще и из-за того, что ты не помирилась с матерью?

– Нет, – ответила я, поддевая кусочек вилкой. – И не из-за Рейчел, если ты об этом подумал.

Я посмотрела на него, ожидая, что он заговорит про нее. Итон до сих пор не рассказал мне, о чем у них шла речь на Рождество, а я и не спрашивала. И правильно делала. Мне вовсе не хотелось получить подтверждение тому, что Рейчел и Декс помолвлены. Это могло бы нарушить хрупкое равновесие, которое только-только наступило в моей жизни. Я взглянула на Итона и сказала:

– Даже не могу объяснить, что именно я чувствую. Просто что-то не так.

Он предположил, что, быть может, мне пора свить свое гнездо.

– Духовно ты уже готова… но теперь пора приступить к делу. – Он отхлебнул пива. – Думаю, нужно начать готовить детскую. Думаю, что в выходные я перекрашу ту комнату.

Я улыбнулась при мысли о том, что Итон все еще не против видеть нас у себя, но потом заколебалась:

– А как же Джеффри?

– Что Джеффри?

– Ну, мне кажется, он захочет, чтобы я переехала к нему, – сказала я. – Он поговаривал о том, чтобы найти квартиру побольше.

Я занервничала, потому что обманывала Итона. Уже прошло очень много времени после моего безумного звонка из Нью-Йорка, когда я пообещала, что проживу у него всего несколько недель.

Итон подцепил палочками кусочек зеленого перца.

– Ты этого действительно хочешь? Жить с Джеффри? – испытующе спросил он.

– Почему ты об этом спрашиваешь?

– Не знаю… Просто мне кажется, что у вас все не настолько серьезно. Похоже, это быстро закончится.

Я начала защищаться. Сказала, что у нас все серьезно и что Джеффри – именно тот, кто мне нужен.

– Ну, раз ты счастлива… Это единственное, что мне надо знать.

– Я счастлива.

Итон казался грустным. Он пожевал рис, проглотил, отпил пива и сказал:

– И все-таки, думаю, нам надо покрасить комнату. Просто на всякий случай.

– На тот случай, если мы с Джеффри расстанемся?

– Нет, я не это имел в виду. Я хотел сказать… ну… на тот случай, если понадобится чуть больше времени на то, чтобы вы с Джеффри окончательно сошлись. И потому я хочу, чтобы у мальчиков была здесь своя комната.

– Это так мило, Итон. Ты настоящий друг!

И потому в выходные, пока Джеффри был на вызовах, Итон выкрасил в голубой цвет стены в будущей детской, привел в порядок ободранный книжный шкаф и собрал две детских кроватки, которые я купила пару недель назад. Пока он работал, мы с Мег и Шарлоттой отправились за покупками. Я приобрела все самое необходимое – пеленки, бутылочки, слюнявчики, раскладной столики прогулочную коляску на двоих, расплатившись своей последней кредиткой. Тем временем Мег и Шарлотта незаметно ускользнули и скоро вернулись с шикарными и неимоверно дорогими постельными принадлежностями, а также занавеской в тон – для маленького окна в детской.

– Мы знали, что тебе понравится, – сказала Мег.

– Я вам очень благодарна, девочки, – ответила я, взяв подарок. Так обычно делала Рейчел – и ее щедрые дары я, эгоистка, принимала как должное.

– Ты такая счастливая! – умилялись они. Похоже, обе были так же рады, как и я.

Тем же вечером, когда мы с Итоном наносили последние штрихи в детской, я еще раз его поблагодарила.

Он улыбнулся и спросил:

– Теперь тебе лучше?

– Да, – ответила я. – Гораздо лучше.

Он положил руку на край колыбельки № 1.

– Вот видишь. Нет такой беды, которую не смогла бы исправить небольшая прогулка по магазинам.

Я засмеялась и сказала, что он прав. – Точно. Голубое постельное белье в самый раз. Но когда я стала собираться к Джеффри, то меня вновь охватило беспокойство.