Текст книги "Грусть не для тебя"

Автор книги: Эмили Гиффин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

– Итон, пожалуйста. Всего на несколько недель. Просто в гости. Мне больше некуда ехать.

– А Индиана? Ты бы могла пожить с родными.

– Ты же знаешь, что я не могу. Ты ведь тоже не пополз в Индиану, когда развелся с Брендой?

Он вздохнул, но я поняла, что задела за живое.

– На несколько недель? На сколько?

– Три-четыре. Самое большее – на шесть, – ответила я и затаила дыхание.

– Ладно, Дарси, – наконец отозвался он. – Можешь пожить у меня. Но только временно. Квартира маленькая. И я уже сказал, что предпочитаю одиночество.

– Спасибо! Спасибо! Спасибо! – ликовала я, снова чувствуя себя на коне. Я поняла, что мои проблемы решены и его «ладно» – это не только согласие меня приютить, но и мой шанс уладить, наконец, свою жизнь, да еще с европейским шиком.

– Ты не пожалеешь, Итон. Я буду идеальной гостьей, – пообещала я.

– Но запомни – только ненадолго.

– Ненадолго, – отозвалась я. – Понятно.

Я повесила трубку и вообразила себе свою новую жизнь.

Я брожу по булыжным мостовым Ноттинг-Хилла, в тумане, и мой животик, похожий на баскетбольный мяч, выглядывает в просвет между коротким свитером и модными брючками с низкой талией. На голове у меня клетчатая кепка, слегка сдвинутая набок. На голове легкий художественный беспорядок, волосы рассыпаются по плечам – результат работы лучшего лондонского салона. Я захожу в прелестную кондитерскую, где после некоторых раздумий покупаю фруктовое пирожное. Когда я расплачиваюсь, то замечаю своего будущего кавалера. Он поднимает на меня глаза, и его лицо озаряется очаровательной улыбкой. Он умопомрачительно красив, у него мужественные, как у Декстера, черты, светлые, как у Лэйра, глаза и великолепное тело. (Отец у него родом из Северной Италии, отсюда голубые глаза, а мать англичанка – вот вам безупречная внешность, прекрасные манеры и Оксфорд в прошлом.) Его зовут Алистер, он чертовски элегантен, умен и невероятно богат. Может быть, настоящий граф или герцог. Он лучше Декса по всем статьям. И куда сексуальнее, чем Маркус. Конечно, он безумно влюбится в меня с первого же взгляда. И моя беременность нимало его не смущает. Наоборот, она его даже завораживает – я слышала, у некоторых мужчин так бывает. Через пару недель после нашей первой встречи Алистер просит у меня руки и сердца. Я переезжаю из прелестной квартирки Итона в огромный, великолепно обставленный особняк, в котором есть горничная, повар, дворецкий и прочая прислуга.

А потом, однажды ночью в конце апреля, когда в Лондон придет весна и мы будем спать обнаженными в роскошной кровати резного дерева, которая помнит еще его прадеда, я почувствую первые легкие схватки. «По-моему, началось», – прошепчу я, легонько толкая Алистера. Он выскочит из постели, поможет мне надеть кашемировую пижаму, причешет волосы серебряной расческой и вызовет шофера, а потом мы помчимся по ночному Лондону. Алистер будет стоять у родильного стола, гладить меня по голове и шептать: «Тужься, милая. Тужься, мое сокровище».

Когда Алистер увидит мою девочку, которая будет как две капли воды похожа на меня, он тоже полюбит ее с первого взгляда и захочет удочерить. Людям он будет говорить: «Наша дочь». К тому времени, когда у нее прорежется первый зуб, мы оба уже успеем забыть о том, что ее биологический отец – какой-то неотесанный американец. И, конечно же, я позабуду о Дексе и Рейчел. Я буду слишком поглощена своим невероятным счастьем, чтобы подумать о них хотя бы мельком.

18

Следующие две недели я была целиком занята сборами и думала только о том, чтобы поскорее закончить все дела в Нью-Йорке и отправиться в Лондон. Я дала объявление и нашла молодую парочку, которая пожелала снять квартиру. Потом я продала так и не понадобившееся мне обручальное кольцо ювелиру и пристроила свадебное платье в секонд-хенд. Когда я подсчитала свои доходы, присоединив к ним то, что лежало на счету в банке, то оказалось, что у меня достаточно денег, чтобы жить в Лондоне вплоть до родов и не работать.

Наконец все было готово, лучшие наряды упакованы, и я поехала в аэропорт. Мне предстоял ночной перелет до Лондона. Поднявшись на борт самолета, я почувствовала себя полностью удовлетворенной – я гордилась тем, что покинула город, не сказав ни слова тем, кто меня предал. Я прошла в салон бизнес-класса, села, сунула ноги в шлепанцы и мирно заснула.

Семь часов спустя я проснулась, когда самолет летел над зелеными полями и извивающейся синей лентой, которая, должно быть, была Темзой. Сердце у меня запрыгало от волнения, когда я осознала, что начинается новая жизнь. Мое волнение росло, пока я проходила паспортный контроль (соврав по поводу срока моего пребывания в Англии точно так же, как соврала Итону), меняла деньги в банкомате и брала такси от аэропорта Хитроу до дома Итона.

Поездка по Лондону меня очень воодушевила. Я почувствовала, что жизнь прекрасна. Я болтала с шофером, кокетничала и получала от этого удовольствие в отличие от обмена отрывистыми репликами с нью-йоркскими таксистами. Здесь цивилизованная страна, и здесь я собиралась найти свое счастье, начать жить культурной жизнью. Жизнью звезды вроде Мадонны или Гвинет Пэлтроу, у которых есть возможность поселиться где угодно, но они предпочитают Лондон, а не утомительный Нью-Йорк или Лос-Анджелес. У меня много общего с этими женщинами – стиль, красота и еще нечто такое, что не выразишь словами. Может быть, однажды я подружусь с Мэдди и Гвинни. Так же, как и с Кейт Мосс, Хью Грантом и Ральфом Файнсом.

Проведя сорок минут за приятной беседой, я прибыла по назначению. Таксист вышел из машины, открыл дверцу салона и помог мне выгрузить чемоданы на тротуар. Я протянула ему две лиловые бумажки по двадцать фунтов и одну зеленую пятерку – все купюры были очень большие и яркие, с изображением королевы Елизаветы в молодости. В Англии даже деньги интереснее и красивее.

– Сдачу оставьте себе. От всей души благодарю за помощь, – прощебетала я и даже слегка присела. Мне показалось, что это очень по-британски.

Таксист улыбнулся и подмигнул.

Хорошее начало. Я глубоко вдохнула и выдохнула, наблюдая, как мое дыхание превращается в пар в холодном ноябрьском воздухе. Потом поднялась по шести мраморным ступенькам в подъезд, нашла табличку с номером квартиры Итона и нажала на кнопочку рядом с ней. Раздался приглушенный звонок и голос:

– Да?

– Итон! Это я! Быстрее, мне холодно.

Через несколько секунд я увидела Итона, радостного, улыбающегося, сквозь стекло парадной двери. Он распахнул ее и крепко меня обнял.

– Как дела, Дарси?

– Отлично, – сказала я, подарив ему два поцелуя – по одному в каждую розовую щеку. Провела рукой по золотистым волосам. Они были длиннее, чем обычно, и завивались, совсем как львиная грива.

– Прекрасно выглядишь, Итон.

Он поблагодарил и сказал, что ему просто некогда было стричься. Потом улыбнулся и заметил, кажется искренне:

– Так приятно видеть тебя, Дарси.

– А мне тебя, Итон.

– Как ты себя чувствуешь? – Он заботливо приобнял меня, поддерживая под спину.

Я сказала, что мне будет совсем хорошо, как только мы окажемся в тепле и я смогу вымыться.

– Ты же знаешь, авиаперелеты очень плохо влияют на кожу. О, этот противный сухой воздух в самолете, – пожаловалась я. – Но по крайней мере, я летела не в этом переполненном общем салоне. А ведь назад придется возвращаться вместе с обыкновенной публикой.

– Да уж, ты не похожа на обыкновенную публику, – сказал он, и его улыбка увяла, когда он заметил на обочине мои чемоданы. – Ты, наверное, меня разыгрываешь. Это все – на несколько недель?

Рано или поздно мне, конечно, придется сказать, что планы изменились и вместо нескольких недель я хочу провести здесь несколько месяцев, а может быть, и переехать насовсем. Но пока я не буду его огорчать. Скажу правду, когда наша дружба станет крепче, чем его привязанность к Рейчел. К тому же я скоро найду своего Алистера.

Итон вытаращил глаза и втащил два моих самых больших чемодана на ступеньки.

– Черт! Дарси, там что – труп?

– Да. Здесь Рейчел, а там Декс, – гордо сказала я, поочередно указывая на чемоданы.

Он покачал головой и предостерегающе взглянул на меня, как бы говоря, что не потерпит никаких посягательств на свою драгоценную Рейчел.

– Я серьезно. Что это за барахло?

– Ну, костюмы, туфли… Косметика, всякие туалетные принадлежности и все такое, – сказала я, забирая маленькие сумки. Беременным нельзя поднимать ничего тяжелее двадцати фунтов.

– Дьявол, – сказал Итон, с трудом пролезая в дверь. Проделав четыре ходки, он наконец втащил весь мой багаж в дом. Я вошла вслед за ним в темный, пропахший нафталином вестибюль с зеленым ковром на полу в духе семидесятых. Должно быть, я скривилась, потому что Итон спросил, в чем дело.

– Нафталин, – констатировала я, морща нос.

– Лучше нафталин, чем моль. Если, конечно, ты не хочешь, чтобы она погрызла твои дорогущие джемперы.

– Что?

– Ну, свитера. Мы так их называем.

– Мне нравится. Джемперы… – Я преисполнилась решимости усвоить британский сленг. Может быть, даже перенять британский акцент.

Итон провел меня в самый конец темного прохладного коридора, а потом, к моему разочарованию, направился вниз по лестнице. Терпеть не могу полуподвальных помещений. Сразу ощущаю клаустрофобию. Там обычно плохое освещение и никакого обзора. Может быть, внутреннее убранство компенсирует эти недостатки, подумала я, когда Итон открыл дверь.

– Здесь я и живу. Дом, милый дом, – улыбнулся он.

Я огляделась, пытаясь скрыть свое разочарование.

– Я предупреждал, что квартира маленькая, – сказал он, невозмутимо проведя меня по всем комнатам. Везде было чисто, опрятно и красиво, но единственным, что привлекло мое внимание, оказалась лепнина на высоком потолке. Кухня была самая обыкновенная, туалет крошечный, а ванная просто удручающая – с ковриком на полу (довольно эксцентрично, но для Итона, видимо, нормально).

– Милая квартирка, – фальшиво улыбнулась я. – А где буду жить я?

– Терпение, детка. Мы туда идем, – сказал Итон, ведя меня в комнату за кухней. Она быламеньше, чем помещение для прислуги в нью-йоркских домах, и в ней имелось всего одно окно, слишком узкое для того, чтобы высунуться, и вдобавок еще забранное ржавой железной решеткой. В углу стоял белый комод, который почему-то совершенно не сочетался с белыми стенами – в результате и то и другое казалось тускло-серым. В противоположном углу располагался маленький книжный шкаф, тоже выкрашенный белый краской, но облупленный, с зелеными проплешинами. Полки были пусты, если не считать нескольких книг и огромной розовой ракушки. Есть что-то угнетающее в морских раковинах, унесенных с пляжа. Ненавижу тот воющий, печальный звук, который слышен, если приложить их к уху, хотя я никогда не отказывалась его послушать. Разумеется, когда я взяла раковину и услышала гулкое эхо, меня вдруг охватила грусть. Я положила ракушку обратно на полку, подошла к окну, и… мое лицо оказалось на уровне тротуара. Ничто не указывало на то, что я в Лондоне. Больше было похоже на Кливленд.

Итон, должно быть, понял мои чувства, потому что сказал:

– Слушай, Дарси. Если тебе не нравится комната, здесь полно отелей…

– Да что ты! – невинно откликнулась я. – Все замечательно.

– Я тебя знаю.

– Тогда тебе следовало бы понять, что я бесконечно благодарна и просто вне себя от счастья. Мне очень нравится эта маленькая уютная норка. – Я засмеялась. – То есть я хочу сказать – комната.

Итон поднял брови и взглянул на меня поверх очков в черепаховой оправе.

– Я пошутила. Это вовсе не норка, – сказала я.

Он снова покачал головой, вышел и скоро втащил в комнату багаж. Когда все чемоданы оказались внутри, то места, чтобы стоять, почти не осталось. Не говоря уже о том, чтобы лечь.

– А где я буду спать? – в ужасе спросила я.

Итон открыл шкаф и показал мне надувной матрас.

– Купил для тебя вчера. Потрясающая штука. Для потрясающей девушки.

Я улыбнулась. По крайней мере, моя репутация оставалась прежней.

– Устраивайся. Иди в душ, если хочешь.

– Конечно, хочу. Я вся грязная.

– Тогда мойся, а потом мы перекусим.

– Отлично, – сказала я, подумав, что, конечно, эта квартирка далеко не такая, как мне представлялось, но зато все остальное наверняка будет соответствовать моим ожиданиям. Атмосфера Лондона компенсирует запах нафталина и неудобную постель.

Я приняла душ (вода шла слабо, а полиэтиленовая занавеска из-за сквозняка прилипала к ногам). Но, по крайней мере, у Итона был неплохой набор ванных принадлежностей, годных для обоих полов. Например, ананасовый скраб для лица, который мне всегда нравился. Я им воспользовалась и аккуратно положила на место, чтобы было незаметно. Кому понравятся гости, которые без спросу берут твои любимые туалетные принадлежности?

– У тебя какие-то проблемы с душем? – спросила я у Итона, когда вышла из ванной в своем лучшем розовом халате, приглаживая ладонями мокрую шевелюру. – Такое ощущение, что волосы не промылись.

– Вода очень жесткая. Но ты привыкнешь. Плохо только то, что от нее остаются пятна на одежде.

– Ты серьезно? – спросила я, подумав, что придется отдавать все вещи в чистку, если такое дело. – А кондиционер ты поставить не можешь?

– Никогда об этом не думал. Если хочешь, займись.

Я вздохнула:

– Полагаю, что фена у тебя тоже нет?

– В самую точку.

– Ладно. Думаю, что пока сойдет и так. Мы ведь не собираемся сегодня с кем-то встречаться? Я хочу как следует привести себя в порядок, прежде чем ты познакомишь меня со своей компанией.

Итон просматривал счета за обеденным столом, спиной ко мне.

– Не сказал бы, что у меня есть компания. Так, несколько друзей. И я вовсе не планировал никаких встреч.

– Но я хочу произвести хорошее впечатление. Знаешь ведь, по одежке встречают.

– Нуда.

– Так что свози меня сегодня в «Харродз», я куплю фен, – сказала я.

– Зачем ехать за феном в «Харродз»?! На углу есть магазин.

– Какая прелесть.

– Самый обычный магазин.

– Тогда я пойду одеваться.

– Ладно, – сказал Итон, не глядя на меня.

Когда я надела свой самый теплый свитер и кое-как подсушила волосы, Итон повел меня завтракать в ближайший паб. Снаружи он был очарователен: маленькое старинное кирпичное строеньице, увитое плющом. Вход украшали жестяные горшочки с крошечными алыми цветами. Но, как и в квартире Итона, внутри все было по-другому. Паб был грязный, полный табачного дыма, битком набитый довольно отталкивающими личностями в нечищеных ботинках и с неухоженными ногтями. Это несмотря на то, что плакатик над входной дверью гласил: «Посетители в грязной рабочей одежде не обслуживаются». Потом мое внимание привлекла табличка возле стойки, на которой было написано: «При обнаружении бесхозных вещей и подозрительных предметов просьба обращаться к владельцу бара».

– Зачем это? – спросила я у Итона, указывая на табличку.

– Из-за ИРА.

– Из-за чего?

– Ирландской республиканской армии, – сказал Итон. – Слышала?

– Ах это, – ответила я, смутно припоминая какие-то теракты в прошлом году. – Конечно.

Когда мы сели, Итон посоветовал мне заказать жареную рыбу с картошкой.

– Меня слегка мутит. То ли из-за беременности, то ли после перелета. Думаю, что съем что-нибудь более легкое. Например, сыр на гриле.

– Тебе повезло, – сказал он. – Здесь подают великолепный «крок».

– Это что такое?

– По-французски так забавно называется сыр с ветчиной.

– Звучит просто потрясающе, – сказала я, подумав, что надо бы освежить в памяти французский, который мы учили в старшей школе. Может пригодиться, когда мы с Алистером полетим в Париж на выходные.

Итон сделал заказ, для чего сам подошел к стойке бара (как он объяснил, это обычная практика в английских пабах), а я стала читать газету, которую кто-то забыл на столе. На передней полосе красовались Виктория и Дэвид Бэкхемы, или, как говорят британцы, «Бэк со своей красоткой». Я знала, что Бэкхем – известная личность в Англии, но мне этого не понять. В нем нет ничего особенного. Впалые щеки и жидкие волосы. И потом, терпеть не могу, когда мужчины носят серьги в обоих ушах. Я поделилась своими мыслями с Итоном; тот обиженно поджал губы, как будто Дэвид был его близким другом.

– Ты хоть раз видела, как он играет? – спросил Итон.

– Нет. Да и кто вообще смотрит футбол?

– Весь мир. Представь себе, этот вид спорта считается самым популярным. Везде, кроме Америки.

– Ну а я все равно считаю, – сказала я, похлопав по фотографии, – что этот парень в подметки не годится Джорджу Клуни. Вот и все.

Итон закатил глаза, и тут к нам подошла растрепанная официантка, которая поставила еду на столик и вручила каждому из нас столовые приборы, завернутые в бумажную салфетку. Она перебросилась с Итоном парой фраз насчет его книги. Очевидно, он частенько тут бывает. Я заметила, какие у нее кошмарные кривые зубы. Когда она ушла, я не смогла удержаться, чтобы не спросить:

– Правду говорят, что у вас тут плохие дантисты?

Итон посолил себе рыбу и пюре.

– Кайли довольно мила.

– Я не отрицаю. Просто у нее ужасные зубы.

Интересно, он и дальше будет обижаться по поводу каждой моей реплики?

– А что это такое, рядом с пюре?

– Горох. Вареный горох, если точнее.

– Ужас!

Итон не ответил. Я взяла крошечный кусочек крока. И пока жевала, поняла, что мне очень хочется поговорить о Рейчел, получить от Итона полный отчет – выяснить все, что он знает о ее отношениях с Дексом. Но я знала, что надо действовать осторожно. Если я пущусь в разглагольствования, он уйдет в себя. И потому в разговоре я как бы вскользь упомянула ее имя, вспомнив об одном давнем событии, в котором мы участвовали втроем, – совместном походе на матч по регби. Это было летом, после выпуска. Я склонила голову набок и небрежно спросила:

– Кстати, как у нее дела?

Итон не заглотил наживку. Он перевел взгляд со своего пюре на меня:

– Нормально.

– И все?

– Дарси, – сказал он, явно не поверив моему невинному взгляду. Трудно притворяться перед Итоном.

– Что? – спросила я.

– Я не собираюсь этого делать.

– Что делать?

– Обсуждать Рейчел.

– Почему? Не понимаю. – Я положила сандвич обратно на тарелку.

– Она моя подруга.

– И я твоя подруга.

Он полил рыбу уксусом и сказал:

– Знаю.

– Аннелиза тоже дружит с нами обеими, но я разговаривала с ней обо всем, что… что случилось. – Я осторожно подбирала слова. – Почему ты не хочешь мне сказать, что думаешь по этому поводу? Я не обижусь. Ведь понятно, что ты на ее стороне.

Предупреждающий удар – лучшая тактика, даже если твой противник столь же хорош собой, как Итон.

– Слушай, Дарси, мне просто не нравится вся эта история. Ты можешь поговорить о чем-нибудь другом, кроме Рейчел?

– Конечно, о многом, – кивнула я, как будто моя жизнь была до краев наполнена светскими интригами – так, собственно, оно и было до того, как начались тяжелые времена.

– Тогда… не пытайся заставить меня осуждать ее.

– Ничего подобного я и не делаю. Просто хотела поговорить с одним другом детства… о втором друге детства и о… текущем положении дел. Что тут плохого?

Итон долго смотрел на меня, а потом молча доел свой завтрак. Потом закурил, глубоко затянулся и выпустил дым в мою сторону.

– Эй, осторожнее! Я беременна! – вскрикнула я.

– Прости, – сказал он, развернулся вместе со стулом и принялся дымить в другом направлении. – Хотя, наверное, в этом плане у нас тебе будет нелегко. Тут все курят.

– Вижу, – сказала я, оглядываясь. – Здесь так воняет.

Он пожал плечами.

– Итак, можно мне тебя кое о чем спросить?

– Только если не о Рейчел.

– Брось, Итон, это совсем безобидные вопросы. Пожалуйста.

Он промолчал, так что я задала первый вопрос:

– Ты давно с ней разговаривал?

– Недавно.

– Она знает, что я здесь?

Итон кивнул.

– И что? – спросила я, надеясь, что Рейчел это не понравилось. Пусть завидует тому, что я в Лондоне с ее драгоценным Итоном. Пусть ощутит что-то вроде посягательства на свои права. Я дождаться не могла, когда Итон начнет посылать ей фотографии из наших совместных поездок – Вена, Амстердам, Барселона… Может быть, я напишу пару ничего не значащих слов на каком-нибудь снимке: «Желаю, чтоб тебе было так же хорошо». Просто чтобы показать ей, что вся эта история с Дексом меня больше не волнует. Что для меня все это уже не имеет значения.

Я фыркнула, показывая тем самым, что сильно сомневаюсь.

Итон пожал плечами.

– Что у нее новенького?

– Ничего особенного.

– Она по-прежнему с Дексом?

– Дарси, хватит.

– Что? Просто скажи. Мне плевать, вместе они или нет. Просто интересно.

– Действительно хватит. Никаких вопросов о Дексе.

– Ладно. Ладно… Хотя мне кажется, что если мы, двое друзей, не можем поговорить откровенно, то это очень хреново. Ну что же, хватит так хватит.

– Ну и хорошо, – устало сказал Итон.

После ленча я распаковала чемоданы, а Итон ушел в спальню работать. Я несколько раз заходила к нему, чтобы попросить плечики для одежды, и каждый раз при моем появлении он смотрел на меня поверх монитора с таким раздосадованным выражением лица, как будто эта пустяковая просьба совершенно выбивала его из колеи.

– Ничего.

Однако к середине дня моя комната была приведена в порядок, насколько это возможно при явном недостатке места. Я убрала все вещи в гардероб, выстроив любимые туфли в два ряда в нижнем отсеке, и разложила косметику, туалетные принадлежности и белье на полках книжного шкафа. Некрасиво, зато удобно. Я была готова предложить Итону мировую на сегодня и отправиться с ним на поиски развлечений и потому перехватила его в гостиной, когда он засовывал бумаги и сигареты в сумку.

– Ты куда-то идешь? – спросила я.

– Да.

– Куда?

– В город. Мне нужно работать.

– О чем ты пишешь?

– О лондонской архитектуре. А недавно начал писать роман. И вдобавок еще уйма статей в разные журналы. Ну, сама понимаешь, надо же платить по счетам.

– А о чем твой роман? – спросила я, подумав, что моя жизнь просто создана для того, чтобы воплотиться в литературное произведение. Я была уверена, что смогу предоставить ему отличный материал.

– О парне, у которого от угарного газа погибла семья и который поселился один в лесу, чтобы обо всем забыть.

– Звучит здорово.

– Да, очень жизнеутверждающе.

– А тебе обязательно работать в день моего приезда?

– Да, – сказал Итон без всякого сожаления.

Я нахмурилась и спросила, почему он не может писать, сидя дома. Честное слово, я бы не мешала.

– Буду молчать как рыба, – шепнула я.

Он улыбнулся:

– Как рыба? Ты-то?

– Брось, Итон. Пожалуйста, – сказала я. – Иначе мне будет так одиноко.

Он покачал головой:

– Здесь я не могу сосредоточиться.

Неудивительно – ведь это просто тесная и мрачная нора, подумала я, а вслух сказала:

– Ладно. Ладно… Но если хочешь знать… очки плохо сочетаются с бейсболкой. Или то, или другое. Иначе получается слишком много аксессуаров… Следи за собой.

Я проводила его до двери.

– Где тебя найти, если ты мне понадобишься?

– Не понадоблюсь, – буркнул он.

– Итон, я серьезно. Где ты будешь?

– Не знаю. Поброжу по округе, пока не найду какое-нибудь тихое кафе. Во всяком случае, не слишком шумное. Лишь небольшой приятный гул. Я записал тебе номер своего телефона, – сказал он, указывая на листок, который лежал на тумбочке в коридоре. – Звони только в случае крайней необходимости.

– А нельзя мне пойти с тобой?

– Нет. Я вздохнула:

– И что мне делать без тебя до самого вечера? Не думала я, что свой первый день в Англии проведу в полном одиночестве.

Итон перевесил сумку на другое плечо и взглянул на меня, явно собираясь читать нотацию.

– Ладно. Ладно… Прости. Как-нибудь справлюсь.

Он вручил мне связку ключей и какую-то книжку с картой на обложке.

– Вот этот маленький ключ – от входной двери. Вот этот, латунный, от верхнего замка. Этот – от нижнего. Все замки открываются влево. И возьми справочник – путеводитель по лондонским улицам.

– Ненавижу карты, – сказала я, листая книжку. – А это вообще что-то невозможное. Здесь слишком много страниц.

– Это ты невозможна, – сказал Итон.

– Просто объясни мне, где здесь магазины, – попросила я.

– Все расположено в алфавитном порядке. Найди «Найтсбридж». Там можно купить уйму всего. Или «Харродз». Или «Харви Николз». Эти магазины как раз для тебя.

– То есть? – спросила я, предвкушая комплимент.

– Все для первых модниц.

Я улыбнулась. Кто же я, если не первая модница?

– И далеко этот «Найтсбридж»?

– Пешком – далеко. На такси – близко. Как ездить на метро, объясню в другой раз. Сейчас некогда.

– Спасибо, Итон, – сказала я, целуя его в щеку. – Увидимся вечером. А пока пойду и куплю себе что-нибудь красивое.

– Вот и отлично, – одобрил он, как будто понял, что если я собираюсь начать жизнь сначала, то мне необходимо обновить гардероб.