Текст книги "Огонь из пепла (ЛП)"

Автор книги: Эмили Б. Мартин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

Она закашлялась.

– Хорошо… ладно.

Ее корона съехала на голове из-за мокрых волос.

– Вот, – я отцепила ее и сжала ее пальцы на короне. – Держись так, – я надеялась, что так будет занята хоть одна ее рука. – Хорошо. Глубоко вдохни.

Она вдохнула, и я потащила нас под воду.

Да, без ее барахтанья было проще. Я плыла вперед, поток направлял меня. Но просто было не всегда, приходилось всплывать чаще, чем хотелось, чтобы убедиться, что мы не сбились. Я один из таких случаев я увидела, как от дальней пристани по реке плывет лодка с веслами. Весло было длиной с человека, двое речных людей работали такими по сторонам. За лодкой тянулось судно на тросе. Мы проплыли под ним, погрузившись, колесо в воде вызывало пузырьки и пену.

Я плавала дальше и дольше раньше, от этого зависела моя жизнь, и не раз, но тащить человека было утомительно, и длинная одежда не помогала. Я выбрала платье с бусинами на подоле, и оно тянуло меня в глубины. И сапоги были грузом, но в сундуке были только они, и я не хотела встречаться с Ассамблеей шести босой. Я отбивалась изо всех сил, тянула нас по бесконечной реке.

Алькоранцы проверяли лодки у берега, и я скрылась под водой. Я обрадовалась, увидев над водой первые стволы деревьев. Я направилась к большому кипарису, корни ниже ствола напоминали платье. Я впилась в дерево и потащила Джемму за собой. Мы тяжело дышали минуту, цеплялись за скользкую кору. Правая рука болела, но я игнорировала, смотрела на воду. Лодка повела еще одно судно, но «Болотный заяц» был дальше в очереди. Ро и Лиль будут ждать не меньше часа. Нам нужно найти укрытие, лучше не в воде, но чтобы было видно канал.

Джемма вдруг завизжала и забралась по дереву, чуть не сев мне на плечи. Я оказалась под водой, но не успела всплыть и отругать ее, когда заметила большой силуэт во мгле. Я столкнула ее колено со своего плеча и вырвалась на воздух.

– Что-то коснулось ноги! – прохрипела она.

– Вылезай из воды, – сказала я, толкая ее по корням дерева. Я залезала за ней. Платформа была не удобной, но мы прислонились к коре и вытащили ноги из воды.

– Что это? – слабо спросила она. – Аллигатор?

Я посмотрела в воду. Если бы это был аллигатор, то даже маленький решил бы поесть…

– Великий Свет! – воскликнула я. – Это рыба.

Она подплыла к поверхности, серые ее губы попробовали кусочки коры и слизи, что отвалились из-за нас.

– Сом, – сказала я.

– Большой, – выдавила она, сжимая корону в кулаках.

Он был больше тех рыб, что я видела, в пять футов длиной. Сом сделал пару глотков и уплыл призраком на дно.

Джемма судорожно выдохнула.

– Уж лучше не знать, что живет в воде.

– Мм, – сказала я, повернув голову, чтобы не улыбаться ей. – Я предпочла бы остаться в лодке.

Она вздохнула и прижала голову к коре.

– Королева Мона, я говорила. Это не сработает. Чем раньше я доберусь до своего народа, тем скорее уменьшу ущерб.

– Уменьшишь? – повторила я. – Удерживая хватку на Сиприяне? Захватив Пароа, а потом и Виндер? Что это исправит? Это вряд ли подвинет ваше Пророчество хоть на дюйм. Это не принесет процветание, это разрушит вас и всех других.

Она закрыла глаза.

– Пророчество исполнится, как бы мы ни вели себя. Я пытаюсь найти способ, который не уничтожит моего мужа.

Я уставилась на него с гневом.

– Ты понимаешь, что из-за одного человека рискуешь странами? Этого никто не стоит.

– Я и не ожидаю, что ты поймешь.

– Я многое понимаю, – резко сказала я. – Ни один не стоит блага страны, думать иначе – злоупотребление властью и привилегиями. Это я знаю. Я давно это выучила.

Она открыла глаза, вдохнула, словно хотела возразить, но замолкла. Она посмотрела на канал.

– Это они?

Я посмотрела на реку, лодка с веслами приближалась к деревьям. За ней покачивался «Болотный заяц» с палаткой на борту. Они были еще в нескольких футах от берега, узнаваемая фигура спрыгнула с канатом от судна.

– Они вышли без очереди, – сказала я. – Идем. Нужно попасть туда, где они нас увидят.

Она быстро вдохнула и посмотрела на воду.

– Но…

– Или голодать под деревом, – раздраженно сказала я. – Сом людей не ест, – я надеялась, даже если размер их был большим. Я постаралась изобразить холодное безразличие.

Она нервно скулила, но шла за мной, пока я не спустилась в воду. Я потянула ее глубже в деревья, пыталась увидеть пристань, оставаясь достаточно далеко, чтобы она не начала кричать своим. Как только глубина стала уменьшаться, я попыталась встать, но ноги погрузились в ил. Мы поплыли дальше, тщетно пытаясь не смотреть на воду. Я два раза видела змей, но они прятались от нас, скользили в воде со зловещей грацией. Стрекоза размером с мою ладонь опустилась мне на голову, и я отпустила Джемму на миг, чтобы согнать насекомое. Она не была готова и глотнула воды. Мне было все равно. Из-за нее мы попали в беду.

Когда стало видно край пристани, мой желудок сжимался от отвращения и тревоги. К счастью, лодок там было мало, конец был тихим… кроме Ро, который согнулся и бежал изо всех сил, пока тянул «Болотного зайца» за собой. Он не замедлился, добравшись до конца, прыгнул на палубу, покачнув судно, и вонзил шест в воду. Лиль взял свой шест.

– Глубоко вдохни, – сказала я Джемме. – Мы снова нырнем. Будет быстро.

Без леса на пути было бы быстрее. И все же через полминуты я оказалась рядом с «Болотным зайцем», услышала, как братья спорили на борту. Я всплыла и чуть не попала под шест Ро. Он вскрикнул при виде нас.

– Пылающий огненный Свет и летающие искры! – он пришел в себя, бросил шест и рухнул на колени. Он склонился и поднял Джемму на палубу. Я выбралась за ней, истекая водой. – Пылающий Свет! – снова сказал Ро, рухнув на палубу. Его глаза были большими, как блюдца, на щеке был свежий порез. Он схватился руками за голову. – Вы в порядке?

– Да, – сказала я. Хотя правая рука ужасно болела, конечности гудели от усталости. Джемма сидела на палубе, обнимала себя и глубоко дышала.

– Вы не ранены? – спросил он, склонившись, чтобы увидеть лицо Джеммы. Она покачала головой. Он посмотрел на меня и взял за обожженную руку. – А ты?

– Нет. А твои руки дрожат.

– Я был уверен, что придется откачивать вас или собирать кусочки из пасти крокодила! – сказал он. – Великий Свет, королева!

Лодка стукнулась о дерево, Лиль бросил шест и обошел палатку. Он рухнул перед Джеммой.

– Вы плохо поступили, – рявкнул он, глядя на нее. – Если хотите, в одном из ящиков есть оковы и кляп.

Она подняла голову и вытерла глаза.

– Все это… все, что вы делаете, ошибка. Это не сработает так, как вы задумали. Если отпустите меня сейчас, я не расскажу о вас или Ассамблее. Я скажу Селено, что сбежала, не зная ничего о вас.

– Ложь, – прорычал Лиль.

Ро вздохнул и покачал головой.

– Нет, королева Джемма. Мы так не сделаем.

– Люди умрут, – прошептала она.

– Люди уже умирают, королева, – сказал Ро. – Алькоро Сиприян нужен по двум причинам: торговля и литье стали. Вы смотрели на отчеты цехов за последнее пятьдесят лет?

– Продукция увеличилась, – тихо сказала она.

– Да. Знаете, что еще увеличилось? Раны на работе и смерть, – он склонился, чтобы видеть ее лицо, скрытое за мокрыми волосами. – Я работал там, леди королева. А потом еще долго доставлял по округе послания. Люди стали беспокойными, и, если мы не попытаемся решить это дипломатично, вы получите восстание злых угнетенных людей, а вы помните, к чему это привело в Люмене. Слушайте. Путь будет быстрым и спокойным, если будете сотрудничать. И в Сьере я обеспечу вам встречу с Ассамблеей. Может, вы их уговорите изменить стратегию, если есть идея лучше. Но нужно сотрудничество.

Она всхлипнула, провела большими пальцами под глазами. Без слов она уползла на четвереньках в палатку. Ткань закрылась за ней. Ро провел руками по лицу и прижал к глазам.

– Кто-то видел? – спросила я.

Он выдохнул и опустил руки.

– Только Розалина и парень с лодки перед нами. Но ничего, она привыкла проводить людей под носами алькоранцев, а он оказался контрабандистом. Не верен народу каньона.

– Помогло, что мы дали им болванки, стоящие серебра, – мрачно сказал Лиль.

– Да, невелика потеря, – устало сказал Ро.

– Что с твоей щекой? – спросила я.

– Ударили, – сказал он. – Контрабандист.

–Ударили?

– Не сильно, – быстро сказал он. – Но он был в стали.

– Почему…

– Спасал наши шкуры, – сказал он. – Больше никто не видел, что случилось, но многие слышали вопль Джеммы и плеск. Люди побежали смотреть, что за шум. А потом и алькоранцы прибыли бы. Я пытался объяснить Розалине серьезность ситуации, не выдав нас окружающим, и контрабандист ударил меня по лицу, запрыгнув к нам. Я упал как камень, – он посмотрел на Лиля. – Что он мне кричал?

– Что ты обозвал его мать, – сказал он.

– Ага, я так и догадывался. И Розалина поняла нас и оттащила в начало очереди, чтобы прервать драку. И дальше оставалось миновать алькоранцев.

– Они обыскивали ящики? – спросила я.

– Нет. Они искали Джемму, а не незаконный груз. Они проверяли места, где может влезть человек. Постучали по палубе, подвигали ящики, но ничего не открывали, – он выдохнул и провел руками по лицу еще раз. А потом посмотрел на меня со странным видом.

– Что? – спросила я.

– Ты проплыла канал.

– Да…

– С другим человеком.

– Да.

Он покачал головой.

– Больше ни разу не скажу, что сила людей озера в дреме на пляже. Что это было?

– Реакция на опасность, наверное, – я выжимала волосы. – Сразу в воду. И подальше, чтобы не поймали.

Он открыл рот, потом закрыл. Провел рукой по волосам. Он почти выглядел смущенно. Наконец, он кашлянул и сказал:

– Ты в порядке?

– Ты уже спрашивал.

– Да, и ты явно соврала. Как рука?

– Немного болит.

– Ясное дело. Я ее промою, но не здесь, – он встал на ноги. – Нужно сначала отплыть от людей Селено, – он протянул руку. Я обхватила его ладонь и встала, но он не отпустил. Его рот снова открылся, словно он пытался подобрать слова.

– Что? – спросила я.

Он отпустил мою руку, тряхнул головой и вернулся на место.

– Ты хорошо плаваешь.

– Конечно, – сказала я.

Он отвязал канат. Лиль ушел за палатку, и Ро повел нас подальше от деревьев. Я покачивалась на палубе, смотрела на спину Ро и думала, что он хотел сказать.

Глава 8

Джемма не выходила из палатки остаток дня. Я сидела на палубе, прислонившись к борту, с блокнотом на коленях. Пора было расспросить Лиля, и я держала решительно перо в руке. Но я устала от плавания в канале, ветерок был теплым, лодка покачивалась… и в следующий миг Ро сидел передо мной, сжимал мою руку и тихо звал по имени. Небо было розоватым. Кто-то свернул плащ и подложил мне под голову.

Кто-то. Точно не Джемма, да и Лиль вряд ли это сделал бы.

– Прости, что разбудил, – сказал Ро.

– Не разбудил, – прохрипела я. Горло было в иле, от меня воняло болотом. Я обхватила его ладонь и поднялась на ноги. Я, пошатываясь, прошла к дому. Джемма шагала перед Лиллем с опущенной головой.

Мне стало лучше после купания и в чистой одежде, на которой не было засохшей грязи. Поразительно, как чистота поднимает дух. С новыми силами я пошла искать Лиля с блокнотом в руке. Но его нигде не было – ни в лодке, ни на пристани, ни в столовой или на крыльце. Я нашла его у склада, его перо летало над пергаментом. Ро позвал меня на ужин.

– Он меня избегает, – сказала я возмущенно.

– Это приятнее всего, – сказал он, подставляя мне локоть.

– Но почему? – спросила я, беря его за руку. – Почему он не хочет поговорить?

– Потому что ты живой человек, который потребует его эмоций.

– Я не хочу болтать с ним. Я пытаюсь продумать соглашение с Ассамблеей, а у него есть нужная информация.

Ро вздохнул.

– Я скажу ему, когда он вернется. Он не послушает меня, но, если я буду ему докучать, может, он сдастся.

Нас этим вечером принимали Брассью, милые пожилые люди, которые скромно делали шляпы, а в тайне рассылали по водным путям товары Ассамблеи. Они взяли у нас прототипы поджигателей Лиля и пообещали доставить их народу, которых мы не могли встретить по пути. Они уговорили меня примерить дюжину шляпок, чтобы скрыть мои пострадавшие волосы. Они целый час прикрепляли кружева и шелк к полям, чтобы скрыть опаленные волосы за моим ухом. Я никогда не носила шляпы, кроме снежных дней, на моей голове всегда была корона, но было весело слушать их суету. Ро сидел в кресле в углу, рассеянно наигрывал на мандолине и улыбался мне, пока вокруг ходили хозяева дома. Его веселье было заразительным, и я склоняла послушно голову, пока дамы снимали мерки. Я улыбалась полу.

Следующим утром я оставила блокнот в сумке и спустилась. У Брассью не было слуг, и мне не нужно было объяснять кому-то, почему я сидела у окна с видом на реку. Я опоздала, Ро уже зажег пои, когда я села на диван и отодвинула шторы. Я смотрела, как он начинал с медленных арок по сторонам от тела. На пристани были бреши между досками, и я видела отражение огня на поверхности реки. Что-то в этом было для меня особенно прекрасным, и он ступал по пристани, а казалось, что он шел по сияющим углям.

Часть меня ощущала себя глупо. Я видела, как Кольм вскидывает брови, слышала едкие слова Арлена. Я ощущала тычок локтя Мэй ребрами. Но мне было все равно. Все те случаи в жизни, когда я плакала или смеялась из-за пустяка, всегда были тщательно скрыты от других глаз. Те моменты помогали мне держаться в споре с советом. Они помогали мне сохранять разум, когда я выражала сочувствие семьям. Тихая радость от выступлений Ро помогала мне держаться, если разговор затрагивал Селено. Я прогнала глупости, уперла подбородок в руку, следила за изящными движениями огня Ро над рекой.

Я наблюдала, пока солнце не нагрело воду, пока он не погасил пои. Он убрал их в сумку, и я ушла в комнату. Я сложила вещи в сундук, спрятала и шляпку с перьями и кружевом, которую мне подарили Брассью. Я расчесала волосы, коснулась обожженных за ухом. Те пряди выглядели ужасно, но я не могла себя заставить остричь их. Я упрямилась, мои волосы всегда были длинными. Я была худой и долговязой, и волосы были одной из немногих черт, что я считала красивой. И это было модно. Я любила носить их распущенными или изящно заплетать. Мне нравилось украшать их заколками с жемчугом и серебряными гребнями. И я не могла вот так этого себя лишить.

Я спрятала гребешок в сундук, в дверь постучали, и я открыла ее и увидела Ро с аптечкой под рукой.

– Утро, – сказал он. – Пора проверить ожог.

Я села в кресло у окна, и он сел на подставку для ног и отцепил край бинта на моей руке.

– Хорошо спалось? – спросил он.

– Да, спасибо. А тебе?

– Спал как камень, лягушки заглушали храп Лиля. Я говорил с ним, кстати, просил не показывать наш народ как надутых бук, а рассказать все тебе.

– И?

– О, он начал сухо рассказывать, как его карьера и репутация зависят от его нынешней работы, и что мир сможет подождать пару дней, пока он не закончит. Ему всегда нравилось представлять себя героем. Он, в принципе, таким и есть, – проворчал Ро. – Но это не значит, что он не мог бы хотя бы вести себя как человек. Я попробую уговорить его сегодня. Он не может тебя отгонять.

Он размотал бинт на моем запястье. Я вдохнула, когда бинты прилипли к одному из ожогов. Он подул на больное место, и жалить стало меньше.

– Прости, – сказал он. – Знаю, это больно.

– Не так плохо, – сказала я, кривясь, пока он убирал последние витки бинта.

– Вчерашнее все ухудшило, – он нежно придерживал мою руку за локоть и запястье, разглядывал кожу в волдырях в свете утра. – Заражения нет. Это хорошо. Я снова нанесу мед, но не бегай с ним всюду, как в первый день.

Я скривила губы, чтобы скрыть улыбку, пока он вытаскивал пробку из горшочка с медом. Его ладонь двигалась в свете, я заметила старый след ожога на его руке.

– У тебя шрам от ожога, – сказала я.

– Где?

– На руке. На большом пальце. Откуда это?

– О, точно, – он посмотрел туда. – Это старый. И он двойной. Два в один день, – он повернул правое запястье, где другое светлое пятно выделялось на его темной коже. – Разбивание брусков.

– Что?

– Железные бруски, куски железа из печи нужно разбивать топорами, пока они раскаленные, чтобы избавить от мусора. Кусочки отлетают часто. Повезло, что мне попало по руке. Многие слепли наполовину, когда попадало им в глаз. Ох, болит это ужасно, и это нужно перевязать. А позже тем вечером я крутил пои, сбился и ударился своим же инструментом, – он повернул левую руку и посмотрел на шрам на большом пальце.

– Ох.

Он склонился над моей рукой.

– Бывает хуже.

– Это ты делал на заводе?

– Порой. Я работал у печи и помогал всюду, когда были нужны дополнительные руки.

– Это было на ручье Темпер? В городе, который ты не хотел проплывать?

– Да. Посреди ничего.

– Как ты стал дипломатом Ассамблеи шести? – спросила я.

– О, хороший вопрос, – он кашлянул. – Если вкратце, я помогал Лилю с его приборами. Ассамблея хотела его навыки, и я попал к ним как бонус.

– А если полный ответ?

– О, – он мазал медом мою руку. – Мне не нравилось работать на заводе. Всем не нравится, но я был вообще не в восторге. Может, нетерпелив, не знаю. Алькоранцы забрали все места в правительстве Сиприяна, сама знаешь. И мы были лишь людской силой. Глава на заводе все повышал продукцию, но ему не нужно было бегать безумно с раскаленным железом с огнем, как у дракона. Тот, кто работал когда-то как все, лучше понимает рабочих.

– Я не понимала, – сказала я. – Про индустрию. Я знала, что работа сложная, но…

– Это не худшая работа, но близка к этому. Мой брат был в этом лучше меня. Он опустил голову и работал, после того как я ушел для других работ, – его руки замерли, пальцы были у моего локтя. Я склонила голову, чтобы проверить, не смотрит ли он на жуткий ожог, который упустил до этого. Но, когда он увидел мое движение, он тряхнул головой и продолжил. – Дольше всего я разносил почту. Бегал по городам с посланиями. Когда Лиль ушел работать на Ассамблею, они не знали, что делать со мной, так что оставили гонцом.

– И ты хочешь это продолжить? – спросила я. – Или выбрал бы что-то другое?

– О, нет, мне нравится. Нравятся люди. А людям нравлюсь я. И мои уловки пригодились. Я могу делать нечто ценное.

– Как крутить пои.

– И это, хотя, наверное, это единственный мой талант, что я не считаю глупым.

– И я, – сказала я и подозревала, что покраснела. – Когда ты научился?

– Давно. Шестнадцать, семнадцать лет мне было, не помню. Не сразу научился.

– Это очень сложно?

Он размазал остатки меда на моем запястье.

– О, немного, но долго я учился, потому что времени на это было мало. К счастью, ночью этому учиться можно, и я мог делать это после работы и школы.

– А твоя семья? Есть еще кто-то?

– Только Лиль. Но этого хватает. Обо мне нужно знать лишь, что я могу стоять на голове и люблю выпечку. Расскажи о себе. Потому что ты уже оказалась не такой королевой, как я ожидал.

– Ты ожидал королеву, какой я была четыре года назад, – сказал она, он закрыл горшочек меда. – Но в нашем изгнании многое изменилось.

– Понятное дело. Готовясь принять тебя, сенатор Анслет думала, что ты заказываешь новое платье из шелка из Самны каждое солнцестояние.

Я посмотрела в окно.

– Так было. Но в свете произошедшего мои прошлые стремления кажутся… глупыми.

– Жарче пламя, крепче сталь. Так моя мама тебе сказала бы.

– Да? Какой она была?

– Человечной. Но сейчас мы говорим о тебе, – он размотал чистый бинт. – Ты заботилась о братьях?

– Немного. Они уже не дети. Но Кольм, средний брат, горевал по жене, а у младшего брата Арлена буйный характер. Да, мне пришлось тянуть их за собой. И нам часто попадались странные работы.

– Ныряли?

– Порой. Я работала портнихой в Санмартене почти год. Меня были готовы взять в напарники, – я улыбнулась, вспомнив тот забавный разговор. – Хозяйке понравились мои лидерские качества.

Он рассмеялся, заматывая мое запястье.

– Кто бы мог подумать?

– Я бы работала там, если бы не пришлось убегать на север, когда Арлен выдал наши личности посреди зимы. Я могла задушить его, но, если бы он это не сделал, мы бы не встретили Мэй.

– Эту историю я хотел бы услышать, – сказал он, закрепляя бинт. – Но я чую яйца, не хотелось бы мешать дамам повздыхать из-за твоих волос, – он встал на ноги. – Ты не решила, хочешь ли их обрезать?

Я провела рукой по опаленной части, грубой и спутанной, хотя я их хорошо расчесала.

– Не уверена. Я избегала зеркала. Но стоит сделать что-то до встречи с Ассамблеей. Все так ужасно?

– Леди королева, из вашей головы могли расти камыши, но вы бы выглядели величественно. Но если по теме… – он посмотрел на приоткрытую дверь. – На заметку, когда кто-то рядом собирается зажечь гранату-вспышку, мы кричим «слепой». И все, кто понимает это, прикрывают глаза.

– Слепой.

– Да. Надеюсь, в пути это не потребуется, но на всякий случай я сообщил, – он вытянул руку. – Завтрак?

Я вложила ладонь в его и встала, размышляя, стоит ли озвучивать просьбу. Он закрывал аптечку, я сказала:

– Ро.

– Хм?

– Мне понравилось, как ты крутил в Лилу. Может, я смогу увидеть это еще раз?

Он сунул аптечку под руку и подставил мне локоть.

– Если выйду с пои, дам тебе знать. На это сложно найти время.

Я не стала упоминать, что часто просыпаюсь до рассвета. То, что он это не сказал, говорило, что он не хотел бы, чтобы я видела его утром. Почему? Не хотел выступать для остальных? Я вспомнила, как он жонглировал для детей, как наигрывал на мандолине, как пел в лодке, так что отмела боязнь сцены. Нет, это было то, что я не могла понять, и я не знала, как спросить, не выдав себя. Это нужно обдумать.

Я обхватила его локоть. Мы вместе прошли к двери в коридор, следуя за запахом жареных яиц и ветчины.

 * * *

Джемма выглядела лучше в чистом нижнем платье. Я все еще не смогла понять, почему она предпочитает закрытую одежду – было ли это из-за их культуры или моды. Она провела утро на «Болотном зайце» со своими чернилами, заполняла страницы иллюстрациями растений, игнорируя остальных. В пути Ро поймал на борту насекомое – вроде, стрекозу – и принес ей. Она на миг оживилась, тишина сменилась восклицаниями про размер и радужный цвет, забрала стрекозу из его рук, не дрогнув, и начала разглядывать. Я поежилась, все еще не понимая алькоранскую королеву. Она уже доказала, что у нее острый ум, есть навыки стратегии, познания. Но она со слепой странной верой цеплялась за Пророчество. Что же там было, и, что важнее, как привести ее в чувство?

Мы встретили Рыбьеглаза, который снова посоветовал западный путь по ручью Темпер. Он ругал Ро за упрямство, его усы дрожали от раздражения.

– Мы завтра срежем, – сказал Ро, перебивая его. – Завтра пересечем реку и к Мрачному лугу.

– Нельзя там плыть с востока, дубина! – воскликнул яростно Рыбьеглаз, и Мирабель на его плече покачнулась.

– Мы сможем. Дожди были хорошими. Ручьи будут полными.

– Ха! – он топнул по лодке. – Если тебя схватят люди Селено, я буду стоять в толпе и кричать, что я тебе говорил, – он ткнул берег шестом и уплыл.

Ро обещал, что остановка в Туманной топи будет приятной.

– Хорошая семья, – сказал он. – Тоссенты. Их старшая дочь, Элоиз, увлечена мной, так что с нами обойдутся хорошо, – я вскинула бровь и подавила выражение, поражаясь внезапной вспышке раздражения в себе.

К счастью, он не заметил.

– Они живут на холме, – продолжил он, – так что будет видно немного Первого огня в деревне, – он вздохнул. – Там дает лучшие представления мастерица с посохом, хотелось бы, чтобы ты ее увидела, королева Мона. Там много зрелищ. Ходящие по углям, дышащие огнем, еще и еда, – он застонал и прижал руку к животу. – Жаль, что мы все пропустим.

– Может, я смогу приплыть в следующем году, – услышала я себя.

– Не пожалеешь. И тогда будет лучше. Мы покажем тебе лучше города на линии «Уголь», и ты сможешь по пути съесть все праздничные пироги и выпить весь кофе со специями.

– Осторожно.

– Прости, я перегибаю…

– Осторожно, – повторила я и указала.

Мы отскочили от корней кипариса, пока он прислонялся к шесту. Тихий вскрик, чернила Джеммы вылились из флакона. Темное пятно перекрыло иллюстрацию, над которой она работала, но она смотрела на рукав нового платья, который теперь был в черных точечках.

– Ах, простите, – сказал Ро, спешно отодвигая нас от корней. – Я идиот.

Я хотела парировать, но кое-что заметила. Джемма протирала рукав – левый, который все время теребила. На миг он задрался, и я заметила метку на ее запястье. Лиловую. Заметную. Очень темную.

Как синяк.

Мое сердце сжалось, веселое настроение пропало. Я вспомнила, как она сжалась, когда я предложила ей помощь с платьем в первое утро вместе. Я вспомнила, как она тянула за рукав, чтобы скрыть след. И высокие воротники… там тоже были следы?

Что за раны оставляли такие следы?

Почему она при своем статусе так хотела скрыть их?

Руки впились в колени, желудок сжимался. Все в озере Люмен знали, что я не терплю домашнее насилие. К счастью, мой народ был спокойным, но раз или два в год мне поступали жалобы на пьяные побои, и я разбиралась с этим жестко. Я разглядывала Джемму краем глаза, она пыталась навести порядок. Все кусочки терпения по отношению к Селено испарились. Я вспомнила, как она вздрагивала от повышенного тона, как тревожно говорила о последствиях путешествия. Мог ли ее муж, что считался самым достойным в истории Алькоро, быть всего лишь трусом?

Я хотела поделиться мыслями с Ро, но, конечно, шанса поговорить лично на лодке не было. Остаток дня я пыталась завести обычный разговор, но все время смотрела на рукав Джеммы в чернилах. Я пыталась анализировать ее движения, ее поведение в прошлом. Я пыталась понять, как это скажется на нашем деле.

Потому что, если подумать, возвращать ее жестокому мужу я не хотела.

– Мне так понравилась твоя корона, – сказала я вечером. Это была правда, и я решила озвучить это. – Так красиво ловит свет.

Она убрала руку от блокнота и коснулась ее.

– Такие у всех алькоранских женщин.

Это было новостью для меня.

– Все они ходят в коронах?

– Мы зовем их звездными обручами. Мой просто другого качества. У обычных женщин они из стекла, у аристократок – бриллианты.

Я вспомнила камни в волосах женщин Алькоро на пристани в Лилу.

– Это не должны быть призмы?

– Нет. Хотя сейчас значение часто связывают с ними, но в ранней истории так почитали звезды. Когда Седьмой король был лишь идеей будущего, люди тянулись к звездам сильнее, чем к словам Призма.

Я издала невольно смешок. Она опустила голову, плечи напряглись от моего ответа.

– Нет, – я попыталась взять себя в руки. – Нет, прости. Я не смеюсь над тобой. Я смеюсь над своим братом.

– Братом?

– Кольм, мой средний брат. Он изучает историю и культуру. Перед моим отправлением в Сиприян он переводил текст про женские украшения Алькоро. Он сказал, что это важная часть культуры.

– Он прав. Наши ранние записи петроглифами точно это показывали. Так различали фигуры мужчин и женщин, – она прижала перо к пергаменту и нарисовала круг, а потом палочку и ветки – фигурку. Над головой она нарисовала три точки. – Во всех записях петроглифами женщины изображались с точками над головами. Мы в современной истории придумали обручи звезд, чтобы этому подражать.

– Как вы поняли, что это женщины? – спросила я. – Почему не решили, что это носят мужчины или лидеры?

– Потому что многие фигурки делали женские дела. Рожали, например, – она нарисовала фигурку с ногами, что были широко расставлены, между ними появился кружочек и линия. – Рождения были событиями для наших предков, каждое рождение они отмечали такой меткой на доме. Были и беременные фигуры, – она нарисовала третью фигурку с кругом посередине. – Или кормление грудью. Или менструации. И у всех были точки над головами. Мы считаем, что предки уважали то, на что способны тела женщин.

– Я слышал, что оттуда и началась идея внутреннего Света, – сказал Ро с носа лодки, тыкая берег шестом.

Я посмотрела на него.

– Ты слышал об этом.

– У нас есть немного общего прошлого. Граница между Алькоро и Сиприяном не всегда была там. Народ у Сьеры был ближе к песочному цвету, как народ каньона, не такие темные, как мы внизу, – он указал на свою руку.

– Ваш народ сохранил больше старых практик, – сказала ему Джемма.

– Как так? – спросила я.

– Например, матриархат.

– Матриархат? – я посмотрела на Ро. – Вы берете фамилию матери?

– А потом наших жен, – сказал он, ткнув шестом берег. – Мой отец из Жюля Жежюна стал Жюлем Робидью, когда женился на моей матери.

Я начинала задаваться вопросом, внимательно ли изучала международную историю, или нам просто не хватало информации.

– Я не знала, – я посмотрела на Джемму. – А у вас не так?

Она посмотрела на свою иллюстрацию.

– Не так. В теории пара решает, какую фамилию возьмут в браке, но заканчивается все чаще именем мужа.

Я посмотрела на ее рукав снова. Я тихо кашлянула.

– Джемма, ты… многое могла высказывать в браке с Селено?

Она слабо улыбнулась пергаменту.

– Нет. Не много, – она поняла, что сказала, потому что посмотрела на меня. – Но я не расстроена, конечно. Ни капли.

– Конечно, – холодно сказала я. Она сглотнула и взяла перо, перевернула страницу.

Алькоро была страной, где короновали женщин, но королевой там была эта женщина – тихая, странная. Под пальцем у мужа, но готовая отдать все, чтобы спасти его.

Я докопаюсь до ответа.

 * * *

У Тоссентов был большой бом с балконами на всех трех этажах, окруженный красивым садом. Я застыла, когда открылись двери, и все поверхности и стены были в цветах флага Алькоро. Призма и семь бирюзовых звезд пыли на темном баннере над лестницей. Джемма с надеждой подняла голову.

– Мы так рады вас видеть, леди королева! – воскликнула леди Тоссент мне, а не Джемме. Она кивнула дворецкому. – Покажите… ей… ее комнату, прошу, Юстис, а потом заприте дверь, – дворецкий послушно повел Джемму к лестнице, и ее надежда увяла. – Ужасно, да? – тихо сказала леди Тоссент, обхватив мою руку своими руками. – Красно-коричневые элементы с мебелью моей матери.

Ро услышал, как я лепечу первые вопросы, пока она вела меня к гостиной.

– Прости, – крикнул он мне. – Я должен был объяснить.

Им принадлежало много земли в Туманной топи, и они внешне изображали поддержку Алькоро.

– Алькоранцы стараются делать так, чтобы у местных было мало своей земли, – рассказывала леди Тоссент, усадив меня. – Мы изображаем поддержку, чтобы платить всего шестьдесят процентов.

– Вы не теряете деньги? – спросила я.

– Каждый год, – она выдавила бодрость. – Люди платят больше, когда могут, и мы получаем помощь от Ассамблеи, но их не хватает. Не заглядывайте в комнаты наверху, многие опустели за годы компенсаций. Вещи семьи… – она взмахнула рукой. – Но мы умудрялись сохранять вид уже несколько лет, – она тепло улыбнулась Ро и Лилю, они шли в гостиную. – Как насчет Инесс Дечампс, мальчики? Такая индустрия…