Текст книги "Огонь из пепла (ЛП)"

Автор книги: Эмили Б. Мартин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

Валиен опустил голову на ладонь, смотрел на стол, но Мэй не закончила. Глаза сияли, она дернула за воротник туники и показала шрам на левой ключице.

– А потом, когда я все же вернулась, я два месяца лежала в доме родителей и старалась не умереть. Я была там все лето, пока Вал был в Лампириней. Я вернулась в замок за неделю до нашей свадьбы. И в ночь свадьбы нас утащили оттуда в бой, а я попала по реке в Лилу, где меня приковали, – он показала правое запястье в красных следах оков, – к корме алькорнского корабля, где на меня кричали неделю, тащили через дым и воду сюда, чтобы я смогла отпраздновать вторую полную ночь брачной жизни. Когда мне радоваться, Мона? Когда я отдохну и поверю в факт, что вышла замуж за мужчину, с которым была разделена почти шесть лет? Завтра? На следующей неделе? Учитывая, как все идет, мы и до завтра можем не протянуть.

Ее слова звенели в воздухе, каждое пронзало меня зарядом из арбалета. Я сидела прямо, сжимая кулаки на столе, тело пылало от гнева на нее, на себя, на Валиена, просто сидящего там. А еще был стыд. О, я ненавидела этот гнетущий вес стыда, что не покидал меня после Мрачного луга.

Мэй толкнула стул к столу.

– Я прекрасно знаю, что мы на войне, Мона. Мне жаль, что у вас с Ро не сложилось, но не срывайся на нас, – она дернула мужа за рукав, и он встал с ней, опустив голову. – Увидимся завтра, – кратко сказала она, взяла Валиена за руку и потащила его за дверь.

Я сидела в пустом зале совета, в тишине, пытаясь совладать с волнами эмоций внутри. Я сдалась и дала им бушевать, я это заслужила. Я склонила голову, прижала кулаки к глазам, сдерживая слезы. Теперь я хотела, чтобы Кольм пришел и выслушал. Чтобы Арлен развеселил. Может, советник отвлек бы меня, гонец принес бы срочные новости. Но никто не приходил, потому что я сама разослала их по делам, и, конечно, никто не мог перечить моему приказу.

Я отодвинула стул и вернулась к окну. Ро не было видно.

«Ты – страна».

– Уйди! – выдавила я, ударила кулаками по подоконнику. Ставни загремели. Я раздраженно прижалась лбом к стеклу, корона звякнула о него. Слезы лились по щекам и падали на подоконник.

Почему быть страной – значит быть такой одинокой?

Глава 14

Следующий день был таким же, да и третий. Атмосфера в зале совета была тяжелой и напряженной. Кольм был тихим и сосредоточенным. Арлен вел себя удивительно прилежно. Только Мэй теперь сидела на советах, холодно поджав губы, а Валиен вернулся к сдержанной вежливости, какую я и ожидала от него на встречах.

И это больше всего усиливало груз вины.

Я увидела Ро в окна зала совета. Он вышел на балкон днем и постоял у перил. Сердце сжалось при виде него, и я ощущала себя виноватой и глупой. Он был слишком далеко, чтобы разглядеть его лицо. Но я поняла, что ему холодно – долго он снаружи не пробыл.

Третьим вечером я была готова сломаться. Мэй и Валиен хотели уйти следующим утром, заканчивали со списком того, что хотели перенести через горы для Виндера и Пароа. Мэй еще злилась на меня, но я не хотела, чтобы она уходила. Так я бы потеряла последнюю хватку на здравомыслии. Я осталась и бесцельно листала документы, когда все уже ушли спать, чтобы не смотреть еще ночь на полог кровати. Я закончила правку, обошла спальню, стараясь довести себя до усталости. Это не работало, я лишь доводила себя. Я глупо думала поплавать ночью, но сейчас было холодно для такого. Я недовольно переоделась в ночную рубашку, обула тапочки, покинула комнату раньше, чем могла подумать. Я миновала гостиную и прихожую, миновала стражей, они даже дрогнуть не успели.

Коридоры были тихими и холодными. Ноги шагали по знакомым путям к комнате совета, центру операций, моей штаб-квартире, месту лучших и худших моментов моего правления. Я обошла камин и отдернула тяжелые шторы, устроилась на подоконнике. Озеро мерцало от огней над водой, костров и ламп домов. Ниже и дальше в гостевом крыле горел свет в двух окнах. Одно было зашторено – Мэй и Валиен. Шторы другого были отдернуты, и я не понимала, вижу ли тень, или темная фигура ходит перед светом.

Я прижала голову к стеклу, в сотый раз задумавшись, что эти три дня делал Ро, о чем думал, что чувствовал. Я представляла его в кресле у огня, вытянувшего ноги перед камином, смотрящего на пламя и скорбящего по брату и стране. Думал ли он обо мне хотя бы мрачно, о том, как я подвела его, унизила, не помогла ему и его стране? Или старался не думать вообще, прогонял мысли, если замечал мое лицо?

Я закрыла глаза и подумала о ночи в Темпере, о тех часах, когда я увидела то, что могло быть между нами. Я пыталась не выпускать воспоминания, не думать об узорах огня его пои, о том, как покалывало пальцы от его губ, как сердце просило отблагодарить его за выступление поцелуем. Но сегодня от усталости или презрения к себе мысли прошли дальше, в беспорядок, в который все превратилось. Я думала о драке, криках, швах, побеге, пьяном рассказе в палатке. Удивительно, но воспоминания оказались не такими ужасными, как я думала. Я хотя бы не упустила шанс успокоить его.

«Я темный внутри, Мона».

Я оторвала голову от холодного стекла, его нечеткие слова звучали во мне. Я видела и другие картинки – не Ро, выступающий на Первом огне, а босоногий, ступающий с пои на рассвете, тихий и сосредоточенный.

«Знаешь, почему я кручу пои по утрам, Мона?».

Я не успела подавить мысли, дверь зала приоткрылась. Я повернула голову в надежде…

Кольм.

– Я знал, что ты здесь, – сказал он с лампой в руке. Сначала я расстроилась, но подавила надежду, что это мог быть Ро. Я выдохнула с облегчением. Теперь мы могли поговорить. Я могла рассказать ему все, и он выслушает без осуждения, как всегда. Он поймет мою боль, даже если ее не сравнить с его, и он поймет, что мне делать. А потом я заметила его лицо. Выражение было странным, чуть тревожным, почти удивленным.

– Что такое? – спросила я.

– У тебя гость, – сказал он.

– Сейчас? В такой час?

– Он только час назад прибыл в Озерот, они привели его в Черный панцирь, думая, что его нужно запереть. Он… необычный, его сложно понять. Но он говорит, что у него новости из Сиприяна. Я думал, ты захочешь хотя бы узнать.

Я моргнула, а потом свесила ноги с подоконника.

– У него есть опоссум?

Кольм склонил голову.

– Ты его знаешь?

Я спрыгнула с подоконника.

– Скорее, скажи приготовить лучшую гостевую комнату.

– Мэй и Валиен…

– Вторую лучшую комнату или третью. Лучшую из не занятых. И пусть принесут еду из кухни. И для опоссума!

 * * *

Десять минут спустя я сидела на диване у камина в гостевой комнате, Рыбьеглаз держа орешки на ладони у головы Мирабель. Его соломенная шляпа висела на расшитом подлокотнике кресла, его свободна рука сжимал хрустальный бокал вина, словно это был картофель, который нужно почистить. Слуги двигались по комнате, тихо готовя ее к заселению, но я ощущала их удивленные взгляды. Грейн ушла под моим опасным взглядом, когда спросила, не хочу ли я застелить кресло тряпкой.

– Забавное место, – отметил Рыбьеглаз, глядя, как слуга зажигает канделябр из перламутра.

– Я так рада, что вы добрались целым, Рыбьеглаз, – сказала я. – Хотела бы я знать, что вы прибудете, вас приняли бы лучше.

– Ничего, куколка, – сказал он, ставя потрепанные ботинки на шелковую подставку для ног. – Я не знал, что придется встретиться так быстро. Где этот Робидью?

– Дальше по коридору, – выдохнула я. – Его могут позвать…

– Нет, не нужно его будить. Поговорю с ним завтра. Для вас новости важнее.

Я вдохнула, не желая выдавать, что Ро мог и не спать. Я не могла думать о том, что он будет сидеть напротив меня, слушать Рыбьеглаза и не смотреть на меня. Это было эгоистично. Мелочная, бездушная, а теперь и эгоистка.

– Какие новости? – спросила я. – Ассамблея?

– Прячется, – сказал он. – Все целы, но разбежались. Им будет сложно собраться. Но это не все, – он стряхнул крошки орехов с колена с заплаткой. – Выборы провалились.

– Что? – выдавила я. – Результаты…

– Их не смогли посчитать во всех провинциях, начались сражения, – сказал он. – Некоторые записи были уничтожены, некоторые потерялись в беспорядках. Так что не ясно, кто победил, а кто проиграл.

Я выдохнула. Ро будет потрясен.

– Что это значит? Для нас. Для вас. Ассамблея осталась прежней? Сенатор Анслет все еще Первая?

– Должна быть. Это кризис. Ей и другим придется стараться изо всех сил. Но это не все, – он поднял Мирабель еще горсть орехов. – Две провинции пали. Сьера, конечно, ведь на пороге у Алькоро. И побережье Полумесяца.

– А Лилу? – спросила я. – Порты…

– Их пока удерживают. Там есть пара военных кораблей Алькоро, но на них мало людей каньонов. Если Селено хочет отправить армию по реке, ему придется огибать берег.

– У нас есть хотя бы несколько недель, – сказала я, сжимая колени.

– Парочка. Пока что.

– Вы сможете не пустить их в Лилу? – спросила я. – Если они отправят флот вдоль берега, Сиприян может не пустить их на север?

– Когда-то смогли бы, – сказал он. – Но люди бегут из главных городов. Лилу не пал, потому что Селено был занят вашими поисками в Низинах. Теперь он отрезан от кораблей в портах, но не ясно, надолго ли. У Алькоро теперь есть поджигатели. Мы не так сильны, как были.

– Есть вести о королеве Джемме? – спросила я.

– Не могу сказать точно. Когда я уплывал, люди Селено еще думали, что вы – в стране. Наверное, они ее заперли, но я не знаю, где.

– Я боюсь за нее, – сказала я, глядя на огонь. – Она предала Селено ради нас. Что он с ней сделает?

– Мы ничего пока с этим сделать не можем, – сказал Рыбьеглаз, почесывая Мирабель под подбородком.

– Не можем, – сказала я, зажимая переносицу. – Мы можем только бороться. Может, сможем победить, пока не поздно для нее, – я выдохнула и подняла голову. – Спасибо за информацию, Рыбьеглаз. Я понимаю, как опасно тебе было добраться до меня.

Он пожал плечами.

– Времена опасные для всех, леди королева.

– Да, – я встала. – Вам нужно отдохнуть, а я напишу послание для Ассамблеи утром. Звоните в колокольчик, если что-то будет нужно.

– Хорошо, – он посмотрел, щурясь, на картину над камином – большое изображение Частокола на закате, нарисованное век назад самым известным художником озера Люмен. – Ого, похоже, у моей тети есть похожая картина в будуаре.

– Ни капли не сомневаюсь, Рыбьеглаз, – улыбнулась я и пошла к двери. – Приятного вечера.

– И тебе, куколка.

Я закрыла его дверь и встала в темном коридоре, обдумывая его слова. Порты Лилу были отрезаны от Алькоро, это радовало, но как долго это продлится? Сможет ли Ассамблея объединить страну до того, как Селено захватит другие провинции? Джемма. Ее казнят сразу или устроят суд? Где она теперь – в трюме корабля? В темнице? Великий Свет, если бы только я могла забрать ее с нами…

«Куколка».

Последнее слово Рыбьеглаза застряло во мне, и я тряхнула головой, как собака, отгоняя муху.

«Куколка».

Я посмотрела на коридор, полоска света падала из-под двери Ро. Я была сейчас ближе всего к нему с возвращения. Ноги несли меня сами по коридору. Я замерла у его двери, сжала шелк платья с побелевшими костяшками. Внутри не было ни звука, ни шага, ни шороха. Я вдохнула и задержала дыхание, секунды проносились мимо.

«Знаешь, почему я кручу пои, Мона? По утрам? Потому что я темный внутри».

Я могла бы нырнуть до глубин Лунного дна с таким задержанным дыханием. Я резко выпустила воздух. Я повернулась и поспешила по коридору, платье раздувалось за мной. Другая дверь была с полоской света, и я замерла перед ней.

Я подняла кулак и постучала.

– Мэй?

Внутри шептались голоса, шуршала ткань. Я прикусила губу, досчитала до двадцати и постучала еще раз. Я досчитала до девятнадцати, ручка загремела, и появилась Мэй с растрепанными волосами, сжимая простыню, укутавшую ее плечи.

Она окинула меня взглядом.

– Надеюсь, это очень-очень важно.

Нет, это не было важно. Я видела в тусклом свете комнаты, как Валиен приподнялся с кровати, чтобы видеть дверь, огонь блестел на его голых плечах и груди. Я посмотрела на Мэй.

– Мне нужна твоя помощь, – сказала я. – Можешь одеться? Это не надолго.

– Что такое? – спросила она. – Ты в порядке?

Я открывала и закрывала рот. Она склонила голову.

– Не знаю, – сказала я. Звучало отчаяннее, чем я хотела.

Она поджала губы, вдохнула носом и выдохнула с шумом.

– Подожди.

Я стояла у двери, стараясь не заламывать руки. Она вернулась через миг. Ее понимание «одеться» оказалось не платьем или халатом, а одной из туник ее мужа, и больше ничем. Она даже пояс не надела. Но я не собиралась ее ругать, радуясь, что туники в Сильвервуде были до середины бедра, и что Валиен был на фут выше нее.

– Что такое важное? – спросила она, закрывая за собой дверь.

Я поднял ладонь, сложила пальцы, словно держала шар.

– Ты знаешь сферический узел? Это… как бы… ряд шнурков, сплетенных вместе.

Она прищурилась в тусклом свете.

– Что?

– Узел. Это сфера, – сказала я, звуча отчаянно. – Она похожа… выглядит как… – я скрестила пальцы.

– Узел-кулак?

– Это сфера?

– Да, морской узел. Такие используют в Пароа.

– Ты умеешь его вязать?

– Да… а что?

– Мне нужно два.

Она в смятении уставилась на меня.

– Из чего угодно?

– Нет. Идем со мной.

Она вздохнула и пошла за мной по коридору из гостевого крыла. Мы прошли по коридору и ступенькам, попали в зал у выхода. Мы пересекли его, спустились по величавым ступеням замка на тропу, что вела к кладовым и буфету. Мэй молчала, держала вопросы при себе. Я нашла нужную комнату – с лампами. Я искала среди парафина, пока не нашла ящик с замоченными фитилями. Я вытащила их.

– Мне нужны узлы из этого, – сказала я. – И на боку должны быть петли.

Она взяла их, держа так, чтобы масло не попало на тунику Валиена.

– Большие?

Я отмерила пальцами.

– Два с половиной или три дюйма.

Она работала, а я прошла в другую кладовую, порылась среди цепей и нашла несколько кусочков правильного веса. Я оценила их длину по руке, с трудом кусачками сделала их одной длины. Я заплела кожаные шнурки на концах как можно крепче. Закончив, я принесла их в комнату с лампами и нашла Мэй, вытирающую масло с рук. Я без слов прикрепила узлы, что она сплела за петли к концам цепей.

– Думаю, нет смысла спрашивать, для чего все это? – сказала она, глядя на меня.

– Нет. Спасибо. Это мне и нужно.

Она смотрела на меня в темноте, склонив голову, я сложила подобие пои в мешок, не пропускающий масло.

– Ты в порядке? – спросила она.

– Не знаю, – снова сказала я. Прошла минута тишины в темноте. – Ты можешь вернуться.

– Я пойду с тобой, – сказала она. – Подозреваю, мы пойдем в одну сторону.

Я покраснела, но не ответила, прошла за ее свободной туникой за дверь в темные коридоры. Мы не говорили, я была благодарна за это. Несмотря на мою жестокость и бессердечность, она все еще хотела шагать рядом со мной без вопросов.

– Прости, Мэй, – выпалила я, пока мы поднимались по лестнице.

– Тихо – сказала она.

– Нет, я просто… я не… не знаю, что на меня нашло.

– Я знаю, – мы повернули к гостевому крылу, и она начала расстегивать тунику. – Это не слабость, Мона. Хватит себе так говорить. Порой сила – позволить себе попробовать еще раз.

Я застыла, отчасти из-за того, что мы добрались до ее двери, отчасти от шока, что она сказала почти те же слова, что и в моем сне, когда я поняла, что чувствую к Ро. Я смотрела на нее. Она стукнула меня по локтю, явно пытаясь морально поддержать.

– Поговорим завтра, – сказала она, я не успела ответить, она ушла к Валиену, плотно закрыв дверь.

Мой рот на миг раскрылся, а потом я улыбнулась с ошеломлением и усталостью, но улыбнулась. Благодарность к Мэй росла, не только за ее слова, но и за уверенность, которую принесли ее действия. Никто не мог назвать Мэй слабой, она боролась всеми силами, чтобы быть с любимым, как и Валиен. И я была рада за них, рада, что они не скрывали свое счастье. Я быстро повернулась в коридоре. Я замерла снова перед дверью Ро, не позволяя себе передумать, я постучала.

Ответа не было.

Я выждала и постучала снова.

И снова ничего.

Сглотнув, игнорируя инстинкты, говорящие мне уйти и оставить его одного, я опустила ладонь на ручку. Она повернулась.

Комната была пустой и неестественно холодной, несмотря на огонь в камине. Ветер ударил меня, и я увидела, что дверь на балкон приоткрыта. За ней я видела Ро у перил с опущенной головой. В комнате не было следов жизни – брошенного плаща или недочитанной книги. Не было мандолины. Пои. Он пришел ни с чем. Тронутыми были только подушка на кровати и поднос с ужином. Он оставил жареную рыбу и картофель, съел только яблочный хлеб.

«Завтра, – подумала я, – я отправлю на острова за лучшим кондитером в Люмене», – сердце сжалось. Я призвала смелость, прошла по комнате, заперев лишь, чтобы взять одну из тонких свечей у очага.

Сияние тонкой свечи озаряло меня, я прошла дверь балкона. Ро оглянулся. Ночь была пасмурной, озеро было темным, но в свете свечи я заметила разницу в его одежде. Он был без расшитой жилетки и пояса. На нем была туника с длинными рукавами, голубая, какую носили бы мои братья. Воротник не был застегнут, и его трепал ветер.

Я пересекла балкон и поставила свечу на перила. Я встала перед Ро с мешком в руке.

– Леди королева, – сказал он сухо и официально.

Я сглотнула.

– Прибыл Рыбьеглаз. Он приплыл недавно.

Ро склонил голову.

– Зачем?

– С новостями о выборах. Они… провалились, – сказала я, голос дрожал. – Они не успели посчитать результаты, алькоранцы напали. И… Ассамблея прежняя. Сенатор Анслет все еще Первая, – я знала, что это его успокоит.

Его брови сдвинулись, он посмотрел на озеро.

– Они будут против этого, – сухо сказал он. – Дечампс и остальные кандидаты. Они не примут такие выборы.

– Думаю, это произойдет не скоро, – тихо сказала я.

Тишина затянулась, ее нарушал лишь слабый плеск волн на берегу.

– Это все? – спросил он.

– Ну… нет. Не все. Есть и другие новости, но… это может подождать. Но… я хотела поговорить с тобой. Я пойму, если ты этого не захочешь, но мне многое нужно сказать, и я скажу все сразу, а потом буду молчать, если ты этого захочешь.

Он посмотрел на свои ладони на перилах, стальное кольцо сияло в свете свечи. Мое горло сжалось.

– Ро, – начала я. – Прости. Прости за все, что произошло, за мое участие в этом. Прости за то, как я поступила с тобой у Бенуа. Это было холодно и неправильно. И я соврала тебе. Я… ощущаю к тебе то, что и ты. Ко мне. Ты мне не безразличен. Я думаю, что ты хороший, сильный, добрый. И я еще ни с кем столько не смеялась, как с тобой. Просто… я ужасно умею любить. У меня нет опыта. Мне и не нужен был такой опыт, – я спешно протерла глаза, чтобы убрать выступившие слезы. – Я не прошу о втором шансе. Я прошу хотя бы когда-нибудь простить меня за то, что я была королевой, когда нужно было вести себя иначе.

Он повернул голову ко мне, но теперь я отводила взгляд, смотрела на невидимое зеро. Я вдохнула и продолжила, зная, что, если остановлюсь, начать уже не смогу.

– И прости за Лиля. Великий Свет, Ро, мне так жаль. Он был гением, он не предал нас или ваш народ. Он хотел лучшего для себя и своей страны, никто не может винить его за это. Если бы я могла вернуться назад, поступить иначе… – я кашлянула и снова вытерла глаза. – Спрашивай, если что-нибудь нужно, Ро. Я знаю, что значит горе. Я знаю, как убегать из дома, когда позади остается лишь смерть. Как скучать по всему. Я… я принесла… Я принесла кое-что, что может помочь.

Я вытащила из мешка самодельные пои. Он склонил к ним голову в тусклом свете.

– Не знаю, правильные ли они, – сказала я. – Наверное, не той длины, не того веса. И сделаны не так. Может, если сходишь к кузнецам, они сделают пару лучше…

Он резким и быстрым движением прошел два шага ко мне, обхватил ладонями мое лицо, прижался яростно губами к моим. Пои выпали из моих рук. Мой тихий вскрик затерялся в его поцелуе, и я на миг вспомнила о здравомыслии. Потрясенная, переполненная эмоциями, я напряглась, а потом прижалась к нему, впилась в расстегнутый воротник его туники. Его теплые ладони прижимались к моему лицу, большие пальцы гладили мои скулы. Я закрыла глаза, крепче впилась в его воротник. Его ладони скользнули в мои волосы, он провел пальцами по коротким прядям у моей шеи. Он отдвинулся на дюйм, его грудь вздымалась и опадала от быстрого дыхания. Я застыла, не в силах понять, что произошло.

– Прости, – прошептала я снова. – Я не так его поняла. Я сказала не то. Толкнула его…

Он отодвинулся дальше и снова обхватил мое лицо.

– Леди королева, я никогда, ни разу не обвинил вас.

– Если бы я только поступила иначе…

– Мона, – сказал он. – Не знаю, что в твоем прошлом заставляет тебя так думать, но не все кошмары – твоя вина, – он прижался лбом к моему. – Я никогда не винил тебя. Прости, если ты так думала.

Удивление заполнило меня, а потом сменилось облегчением. Я ожидала, что он выслушает меня с гневом или молчанием, в лучшем случае. Но он поцеловал меня, касался меня так, как еще не было, даже с Доннелом – особенно с Доннелом – и вдруг я не только поняла слова Мэй, но и поверила в них. Я позволила осторожности затянуть меня глубоко, утяжеленная страхом и страшными воспоминаниями. Сила не означала, что нужно задержать на глубине дыхание. Сила – вырваться на поверхность.

Может, я не должна оставаться одна.

Я хотела поцеловать его снова, опьяненная такой возможностью. Мы были почти одного роста, так что не нужно было вставать на носочки. Я прижалась к нему, отпустила воротник и сунула руки под его плечи. Он прижал ладони к моей спине, склонил голову, чтобы лучше накрыть мои губы своими, его ладонь скользнула к моей шее. Он поцеловал уголок моего рта, подбородок, за ухом. Я трепетала, но не от страха, а от теплого румянца, что вернулся, словно черпая жар из его тела и усиливая его в моем. Я ощущала биение его сердца напротив моего, мышцы его плеч под моими ладонями. Я сжала его крепче, желая убрать любое расстояние между нами. Это отличалось от всего, что я испытывала в жизни. Отличалось от моего прошлого давнего столкновения с любовью.

Стоило понять, что так будет.

Он вздохнул, прижавшись лицом к моим волосам.

– Я думал, ты злишься на меня. Тебе стоит злиться.

– Почему? – спросила я, мои пальцы гладили его лопатки. – За что?

Он тряхнул головой.

– За… все. Это все моя вина. Моя страна, твоя, Сильвервуд… Ассамблея. Выборы. Лиль, – он вдохнул. – Я сделал все это, испортив все в Темпере.

Мои глаза открылись. Он винил не меня, а себя.

– Нет, Ро. Нет, – я отстранилась от него, обхватила его лицо руками. – Не нужно добавлять еще больше вины. Я могла легко отказать тебе в Темпере. Стоило так поступить. Но мы оба подумали, что будет безопасно. Так и было бы, если бы Лиль нас не выдал.

– Эта ошибка была глупой. Не стоило просить…

– Вот оно, Ро. Ошибка. Я совру, если скажу, что не жалела о ней, – я прижала ладони к его подбородку, опуская его взгляд ко мне. – Но только о той части, что пошла не так. До этого… это была лучшая ночь в моей жизни.

Его лицо исказилось, он склонил голову и прижал губы к моим пальцам.

– Я идиот, – пробубнил он.

– Нет. Немного. Я тоже, – быстро сказала я, и призрак улыбки появился в уголках его губ, скрытых моими пальцами. Моя ладонь скользнула на его щеку. – Но мы это исправим. Селено не действует разумно, вряд ли он согласился бы на требования Ассамблеи. Я не говорю, что это хорошо, я говорю, что мы это исправим. И сделаем это вместе.

Он повернул голову и поцеловал нежную кожу на внутренней стороне моего запястья.

– Слава Свету за тебя, Мона, – сказал он с закрытыми глазами. – Но, если честно, я тебе не нужен. Ни для этого, ни для чего-то еще. Я – хаос.

– Темный внутри, – согласилась я.

Он тихо застонал и потер глаза.

– Мы можем притвориться, что я этого не говорил? Я был ужасно пьян.

– Да, был. Но ты был честным, – я провела большим пальцем по его щеке. – Ро, я не верю в Свет. Не могу. Я не смогу отделить его от того, что Селено сделал со мной и дорогими мне людьми. Но я верю в то, что ты говорил о достоинстве людей, и я вижу это в тебе. Как маяк. Ты не темный внутри.

Он сдвинул брови в тусклом свете, снова обнял меня. Я целовала его волосы, пряди щекотали мою кожу. Даже сейчас, хоть он и не был в Сиприяне несколько дней, от него пахло лесным дымом. Я думала, что это запах костров в Темпере, но запах остался с ним – глубокий, теплый и настоящий. Я уткнулась носом в его волосы, желая запомнить запах, жар его тела, давление его рук. Реки к морям, почему я не поцеловала его тогда на балконе Тоссентов, когда он пригласил меня посмотреть с ним фейерверки?

О, я знала, почему.

Моя ладонь скользнула по его спине и шлепнула по его плечу.

– И, Ро.

Он поднял голову.

– Не обвиняй себя. Я тоже глупая.

Он улыбнулся, впервые по-настоящему после Первого огня, но я прижала пальцы к его губам, не дав ничего сказать.

– Я не всегда… я не всегда могу говорить то, что думаю, что чувствую, – сказала я. – И я не могу пообещать, что стану лучше, уж точно не сразу. Тут будет сложно, ведь нужно помочь Сиприяну, подготовить озеро и горы к войне. Будет опасно, как только Селено отправит корабли по реке.

– Жаль, что у нас нет опыта с опасностью, – сказал он.

Я невольно улыбнулась. Мои ладони оказались зажаты между нами.

– Я не жду, что будет просто или спокойно, – сказал он. – И я не жду, что ты изменишься, ни сейчас, ни когда-либо. Я влюбился, когда ты уплыла с «Болотного зайца» с Джеммой по каналу. Сильно, Мона, потому что тогда понял, какая ты. Не только поразительно изящная, уравновешенная и немного пугающая – порой это так, врать не буду – но ты еще и самый смелый и умелый человек из всех, кого я встречал. Жарче огонь, прочнее сталь. И ты вызвала во мне желание стать таким, я пошел бы в Алькоро и постучал в дверь Селено, если бы ты попросила.

– Я бы захотела, чтобы ты остался здесь со мной, – сказала я.

Он улыбнулся и склонил голову, чтобы снова поцеловать мои пальцы.

– Тогда я сделаю все, чтобы быть тебе полезным, пока я здесь. Только скажи, что тебе нужно, и я сразу это сделаю. Мне нужно стоять рядом с тобой, Мона. Ради наших стран. Ради Лиля и Джеммы. Ради равновесия восточного мира, ради пространства между нами. Я этого хочу. Места рядом с тобой.

В своем стиле. Я кашлянула.

– Оно твое.

Он улыбнулся, его глаза – янтарь в свете свечи. Я подняла свечу с перила и держала между нами. Его улыбка стала шире. Он отошел от меня, поднял пои с пола, обмотал кожаные ремешки вокруг пальцев. Он протянул фитильки ко мне, и я зажгла узлы, пропитанные маслом. Они загорелись, террасу озарил свет. Он проверил их, медленно раскручивая по бокам.

Я улыбалась, когда он поднял голову. Он держал цепи по бокам, прошел вперед, прижался губами к моим губам. Он отошел на пару шагов, описал несколько дуг пылающими пои в ночи. Я задула свечу. Небо, озеро, замок – все потемнело, кроме нас в огненной сфере.