Текст книги "Заказанная расправа"

Автор книги: Эльмира Нетесова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)

Рогачев не выдержал, заспешил из подвала на воздух. Скорее в машину, домой, в свой город. Да, не все благополучно в нем! Случается беда! И тоже льются чьи-то слезы. Но не дрожит, не стонет под ногами земля от издевательств и изощренных пыток, глянув на которые, не веришь, что до такого додумались люди.

Славик поблагодарил за помощь крепких ребят в камуфляжной форме. Их работа закончится еще не скоро…

Водитель, когда Рогачев уже подходил к машине, вылез навстречу:

– Подождите москвича! Там какие-то документы надо подписать. Оказывается, и в Москве на Барина заведено уголовное дело. Может, не стоит его тащить отсюда? Пусть доживет свое в траншее? – и невесело хмыкнув, вспомнил: – Неспроста он, гад, сам в машину сиганул. Прямо в клетку. Свернулся на полу дворняжкой и тут же уснул. Вскоре и Конюх приковылял. В машину никак не мог влезть. На рога встанет, а хвост назад тянет. Пришлось помочь. Как дал ему подсрачника, сразу влетел. Я их уже закрыл. Думаю, не перервут друг другу глотки за дорогу?

– Вячеслав! – издали окликнул Рогачева московский коллега. Он, улыбаясь, подошел ближе. – Вы так спешите домой? Счастливый человек! Я не тороплюсь! Знаю, стоит появиться, куча новых дел навалится… – И уже серьезно спросил: – Так как мы с вами условимся в отношении Платонова? Выслать вам материалы дела или вы, по окончании, передадите Барина нам вместе с вашими материалами?

Рогачев отвел его в сторону, сказал тихо:

– Вы высылайте. У нас он получит на всю катушку. Влип по уши. Думаю, ему не выбраться…

– Договорились. Да у нас мошенников и без него хватает. Короче, передаем материалы дела вам! – протянул руку и, пожелав удачи, вернулся к своей группе.

«Оперативка» вскоре вышла на магистраль, развернулась и помчалась по знакомой дороге в свой город. Водитель, несмотря на беспокойную, бессонную ночь, что-то тихо мурлыкал себе под нос, боясь уснуть на ходу.

Славик ехал, вдавившись в сиденье. Услышанное и увиденное совсем недавно, перевернуло многое в сознании человека, его представлении о жизни. Он, конечно, слышал о криминальных разборках, их причинах, результатах. Знал, сколь жестоки правила и неписаные законы преступников – на воле и в местах лишения свободы. Но сегодняшняя ночь превзошла все. Он вспомнил лица крутых, тех самых, что расправлялись и убивали людей методично, хладнокровно, лишь за деньги. Взяли не всех…

Некоторые жили здесь с семьями, с детьми. И те видели все. Их отцы заставляли, принуждали «должников» не только возвращать деньги, но и строить коттеджи. На глазах детей людей избивали, пытали и мучили, убеждая, что тем самым сеют правду и добро. Какие всходы дадут эти семена в скором будущем, вряд ли кто задумывался.

Дети даже не огорчились, увидев, что их отцов увозят в зарешеченных машинах, быть может, уже навсегда. Отцы учили их, какими должны быть мужчины, и сыновья, похоже, усвоили неплохо ту науку, поверив, что одну неудачу перечеркнет множество удачливых дней. Что нет бесконечной ночи. А новое утро обязательно прогонит беду. Вот только чью? – не успели досказать крутые.

– А ты знаешь, я сегодня очень переживал за тебя. Только бы уцелел ты в этой переделке, – признался водитель. – Так хотелось спрятать тебя от этих пуль и взрывов. А куда? Под машину? Так и ее откинуло. Хорошо, что не на бок, на копыта встала. Все искал тебя, боялся, чтоб крутые не прижучили, когда ты умчался куда-то. Бог с ним, с орденом. Хорошо, что сами домой живыми едем. Без потерь и на своем ходу, – он улыбнулся светло, по-дружески. И спросил: – Это кто ж мужиков на цепь посадил, ровно здоровых псов? Нешто им ничего не будет за эту проделку?

– Как не будет? Всяк за свое ответит! И крутым от суда не уйти. Мы с москвичами договорились. Они ведут дело по захвату людей. А я вышлю им дополнительные материалы следствия, что касается наших. Охранника жаль. Совсем молодой парень. Ни за что убили, – вздохнул Рогачев.

– Кто знает, Славик! Нынче не угадаешь людей. Иной смолоду столько натворит, старику потянуться. А и деды… Не всяк по совести живет. Зарплаты никому ни на что не хватает. Вот и подворовывают, разбойничают. Гляди, до чего додумались, людей крадут! Раньше скот воровали. Коней, коров. Но на цепь не приковывали, не пытали их, не измывались.

А сегодня, что творится вокруг? Чуть разжился человек, его со всех сторон щиплют! Вон, как моего соседа! Всего-то машину купил подержанную. Так кляузами засыпали, утопили в них мужика. К нему налоговые инспекторы на дню по пять раз наведывались. Потом рэкет объявился. Свое потребовал – долю. А за что? Разучились мы человечьей радости улыбаться, счастья и удачи желать. Всех зависть одолела! Зубами скрипим, почему соседу живется лучше? Оттого сами, как мухи, в говне копаемся без просвета. Забыли званье свое, что мы – люди, – вздохнул водитель.

– Этих двоих не просто так взяли. Они задолжали, не хотели деньги возвращать. Вот и нашли на них управу. Самосуд – не метод. Но что делать, когда столько мошенников вокруг развелось? Каким способом из них свое выдавить? Иногда получается. Кому захочется попадать на такую разборку к крутым? В другой раз будут осмотрительнее. Сам видел, не все дожили…

Но и мы не можем успеть везде. В этот раз засекли по случайности. А сколько сегодня таких вот, как эти двое, строят коттеджи новым русским? Их попробуй найди, разыщи каждого. Выясни, виноват или нет?

– Ну, не знаю, как эти… Но те крутые… Ты ж тоже их видел? Все, как один. Морды паровозные, ни в какую

дверь не просунуть. Ростом под потолок. И кулаки с мою голову. На родную зарплату так не раскормишься. Каждый с них больше коня. Бежит, а под ним земля стонет. Многих мужиков они высосали, – вздохнул шофер.

– Эти двое – тоже не подарок! – сказал Рогачев тихо и прислушался, как там Барин с Конюхом чувствуют себя?

Платонов и Ведяев спали всю дорогу, до самого города. Они не проснулись даже на звук открывшейся двери. Их разбудили голоса охраны:

– Живо в камеру!

Выскочив из машины, огляделись. Поняли, что их привезли в следственный изолятор. Переглянулись. Молча пошли длинными коридорами, понимая, что не каждое избавление есть свобода… Рогачев решил не откладывать допрос до следующего дня. И, разместив Барина и Конюха по разным камерам, уже через час вызвал в кабинет Платонова.

Следователь был наслышан о нем, знал, как ведут себя мошенники, попавшие в руки милиции или прокуратуры. Но Юрий Васильевич рассмешил Рогачева.

Едва оказавшись в кабинете, засыпал благодарностями:

– Вы – мой избавитель! Спасли от неминуемой расправы и мучительной смерти. Вырвали из рук садистов и убийц! Я уже не верил, что выживу и вырвусь из того ада. Скажите, сколько обязан за проведение столь блестящей и опасной операции?

– Успокойтесь! Лично мне вы ничего не должны! Я хочу получить совсем иное!

– Скажите! Я на все согласен заранее! Я бесконечно признателен вам! – дрожал человек и, казалось, – был искренен.

– Правдивые показания! Больше ничего!

– А мне скрывать нечего! Спрашивайте обо всем, что нужно! Я честный человек! Мне нечего стыдиться! – говорил Барин, сев напротив следователя.

– Скажите, Юрий Васильевич, когда и за что захватили вас крутые? – положил перед собою протокол допроса Рогачев.

– Прошел месяц, но мне он показался…

– За что вы попали к ним? Как объяснили вам причину?

– Взяли нас, как и всех. Ничего не объясняя. На кольцевой остановили. Подрезали нашу машину, прижали к кювету, велели выйти. Мы не соглашались. Хотели уехать, захлопнули дверцу. Вот тут и началось…

– Что именно?

– Стрельба. Нам пробили колеса. Тут выскочил наш охранник. Но… Что он мог, если подоспела «Волга», в ней еще четверо. Оглядели нас. И велели пересесть в их машину. Мы отказались. Они ударили по голове охранника, сунули его в багажник нашей «Ауди». А вскоре и нас точно так же. Пришли в себя и не можем понять, где находимся.

– Где же именно?

– В подвале! Там было темно и холодно.

– За что? Вам сказали? Кого вы обманули или разорили?

– Никого! Нас с кем-то спутали!

– Может, вас вернуть туда, чтоб вспомнили? – обронил Рогачев.

– Зачем же так? – дрогнул голос Барина.

– Так или иначе, через неделю я буду знать, за что вас поймали крутые. Эти сведения нужны не столько мне, сколько московским коллегам, забравшим похитителей. Если вина крутых не будет доказана, их выпустят на волю. Тогда уж во второй раз никто не станет вас спасать. Да и крутые, как я полагаю, сумеют вас спрятать понадежнее. Уж поверьте, эти смогут взять с вас и за эту неудачу, и за предстоящую поимку. У них и память, и руки длинные! – предупредил Рогачев.

– Неужели их могут отпустить? Ведь они преступники!

– Кто знает, чья вина больше? Так вы вспомнили, за что оказались в руках похитителей? Подумайте, у вас впереди – очные ставки с ними. И лгать, вводить следствие в заблуждение, не в ваших интересах, – предупредил следователь.

– Это деловые отношения. Вряд ли они кому интересны, – Барин глянул выжидательно.

– Продолжайте!

– Мы с партнером взяли на реализацию партию ковров из Узбекистана. Но не уложились в сроки, оговоренные в контракте. Продавались ковры плохо. Поэтому мы не смогли вовремя перечислить деньги поставщикам. Ну, а они требовали…

– Почему не вернули товар?

– Так по условиям договора возврат мы сами оплачиваем. Все расходы – транспорт, погрузку и разгрузку. А это немалые суммы. Мы убеждали партнеров подождать, продлить сроки реализации.

– То есть часть ковров вы продали?

– Естественно. Но узбеки требовали всю сумму. Сразу! И поставили нас в безвыходное положение.

– У вас на руках имеется договор сними?

– Конечно! Могу показать!

– А почему вы согласились на столь невыгодные условия?

– Мы тогда только начинали работать и не знали, не изучили спрос. На том и погорели.

– Где же теперь ковры и деньги от их частичной реализации? – спросил Рогачев.

– Ковры на складе и в магазинах. Деньги в обороте, они должны давать навар, а не лежать мертвым грузом.

– А как же с узбеками?

– Пусть ждут. Терпенье – залог успеха!

– И сколько они ждут?

– Другие и больше терпят, мы понемногу рассчитываемся со всеми. Но нельзя же и нас ощипывать догола!

– Да, верно! Выгода должна быть обоюдной. Иначе нет смысла в партнерстве! – согласился Вячеслав и продолжил: – Я слышал о вас очень много лестных отзывов. Некоторые уважительно относятся к вам, говорят, что вы – большой эрудит. Очень много читали, путешествовали, за рубежом побывали. Познали мир и жизнь.

– Спасибо вам на добром слове! – растаял в улыбке Барин, но внутренне сжался в комок: «К чему это он клонит? Где крутые с узбеками, а где зарубежка? Что его швыряет от темы к теме? Может, от молодости и неопытности?»

– Я ни разу не был за границей. Только по рассказам знаю кое-что. А вы частенько выезжали?

– Как получалось, по везению. Хотелось бы почаще, но со временем была напряженка. Да и средства не всегда позволяли, – ответил Платонов.

– Где же побывали?

– На Востоке. Был в Египте, в Сирии. Посмотрел Турцию. Съездил в Японию. В Китае погостил.

– А в Европе не довелось побывать?

– Почему же! В Германии и во Франции, в Риме и Мадриде. Давно все это было. В Европе по молодости побывал, когда работал торговым представителем на судне. Вот тогда я и впрямь, где только не был! Чаще всего в Греции и Болгарии. Как говорится, «хороша страна Болгария, а Россия – лучше всех!» А уж потом во Вьетнаме и Китае. Чем старше становился, тем меньше ездил, – вздохнул Барин.

– А туристом где-нибудь бывали?

– Конечно! – разомлел допрашиваемый от предложенной чашки кофе. И, сделав маленький глоток, разговорился: – Я в числе первых побывал на Гавайях и Канарах. Красивые места, слов нет. Хорошо отдохнул. Но я предпочитаю иное, чтобы приятное сочеталось с полезным.

– Это как? – рассмеялся Славик.

– Нет! Вы не о том подумали! Прекрасных женщин хватает всюду! И на Канарских островах и в Лондоне! Они, в общем, мало чем отличаются друг от друга. Разве только внешностью. Поверьте, наши россиянки ничем не хуже! Они более искренни и понятны. Но это, как говорится, дело вкуса! – улыбнулся Барин.

– Вероятно, вы пользовались у них успехом?

– Они всех, кто щедр с ними, не обделяют вниманием, – проговорился Платонов.

– Значит, как и везде? А что ж тогда считаете полезным? На отдыхе, – напомнил следователь.

– Я люблю активный отдых. Такой, как в Египте! Знаете, там мы совершили настоящее путешествие по пустыне – на верблюдах, к пирамидам – в долину фараонов! Сколько времени прошло, а и теперь все помнится! Каждая усыпальница, всякая легенда!

– Где вы в последний раз побывали? – поинтересовался Рогачев.

– В Индии, – ответил Барин.

– Довольны поездкой? – посмотрел испытующе на Платонова.

Тот не почуял подвоха в вопросе:

– Трудно ответить однозначно. Конечно, история у страны богатая. Но народ нищий. Со всех сторон попрошайки липнут. Воров, жулья – в сотни раз больше, чем у нас! Впечатление удручающее. Ночью возле гостиницы – толпы женщин с сутенерами. Предлагаются за гроши. Не вяжется многое в их жизни. Особенно прошлое с нынешним.

– Выходит, во второй раз не захотите туда поехать?

– Не знаю, – пожал плечами Барин.

– А я другое об Индии слышал. Знаю, что туристы, в большинстве своем, ездят туда не с историей знакомиться. Им это по боку. Покупают там украшения, которые в Индии можно взять за копейки. Зато у нас они громадных денег стоят.

– Выдумки, уверяю вас! Даже если кто-то прикупил бы золотишко, оно там низкопробное, да и через таможню не пронесешь.

– Ну что золото! Его в России хватает. А вот камешки, к примеру, черный бриллиант, некоторым удалось вывезти оттуда! – наблюдал Рогачев за Барином. Тот допил кофе, вытер вспотевший лоб. Он растерялся, никак не мог сообразить, что ответить, и, чувствуя, что попался, сжимался в комок:

– Может, кому-то и повезло. Я о таком не слышал, – нагнул он голову.

– Вот как? Неужели столь плоха ваша память? А ведь именно вам удалось! Или мне напомнить, где и у кого купили свое сокровище? Конечно, заплатили за него, прямо скажем, копейки. Но и приобрели не для перепродажи! На черный день, на всякий случай! Именно за этим камешком охотились крутые. Он покрыл бы с лихвой ваш долг узбекам. Но вы не смогли расстаться с ним. Хотя и показали его своим партнерам, похвалившись, что имеется возможность рассчитаться с ними. Те согласились подождать еще полгода, как условились, но вы опять не перечислили деньги, и узбеки приехали сами. Уже за камнем. Они не просили, требовали его.

А камня не оказалось. Украли. Вы говорили им правду. Но поскольку слишком часто врали, вам не поверили. И потребовали расчет немедля! К тому времени все ковры были проданы, а деньги бездарно истрачены. Вас убили бы в собственной квартире, если бы не охрана. Она вмешалась, вырвала, защитила, выгнала взашей назойливых гостей и больше не подпускала никого без вашего согласия.

Узбеки ждали долго. Они звонили – вы не поднимали трубку. На автоответчике сохранились записи с их угрозами. Они требовали вернуть деньги, рассчитаться. Но вы пренебрегли предупреждениями. И охрана, следившая за узбекскими партнерами, сообщила, когда они уехали из города. Вот только одного не выяснили – куда и к кому направились узбеки. А они вышли на крутых! – усмехался Рогачев.

– Я всяких легенд наслушался в Египте о фараонах. Но, оказывается, самая крутая сложена обо мне. Интересно послушать! И зачем я тратился на поездки, чтобы узнать занятные истории о ком-то? Стоило к вам зайти! Вон сколько небылиц откопали! Целый короб! Где ж вы столько насобирали? – Барин посмотрел на следователя вприщур.

– Я говорю вам о том, что мне доподлинно известно. Всякое слово подкреплено доказательством. Их уже очень много набралось. Но я хочу вас порадовать. Ведь эту легенду можно продолжить. Она оборвана на середине не случайно. Предоставляю вам самому досказать ее. Хочу воочию убедиться, что вы – непревзойденный рассказчик! – Рогачев выжидательно умолк.

– Помилуйте! Это какой-то бред! Я впервые от вас псе услышал! Чего вы хотите, какого продолженья? Вы видели, в каких условиях нас содержали. Если бы я имел возможность выкупить себя, неужели не воспользовался бы?

– Именно это и есть то самое, чего я жду от вас. Почему не отдали камень? Куда он делся? Только не сочиняйте сказок! Как видите, мне кое-что известно. Вас же только прошу рассказать поподробнее!

Лицо Платонова заметно побледнело. Он лихорадочно старался не обнаружить свой страх, удержать себя в руках, но это ему плохо удавалось.

– Ну как, вспомнили? – торопил Рогачев.

– О чем именно? – потер виски Барин.

– Все о том же! Куда делось сокровище и что за этим последовало?

– Не помню! Ничего не помню! Меня так долго били, что я родное имя зачастую забывал. Так хочется покоя, тишины, хоть не надолго. Помилосердствуйте! Я постараюсь вспомнить все. И расскажу начистоту. Сейчас я не в той форме. Я все еще не верю, что вырвался с того света.

– Понимаю! Конечно, нелегко. Тем более, что даже там вам появиться жутко.

– Что вы сказали? – задергался Платонов.

– Только не играйте в припадочного. Старый, заигранный метод. В него давно никто не верит. А вот над сказанным подумайте. Вспомните, кого отправили на тот свет за черный бриллиант. Он и впрямь никому не принес радости. Я слышал, что на Востоке его называют роковым камнем, способным мстить, наказывать и губить людей, нечистых на руку. Видно, ваше невезенье не случайно. Легенды нужно не только слушать, но и запоминать.

– Теперь уже я и убил? Ну, знаете, вы слишком много на себя берете! Я не позволю себя оскорблять, унижать, подозревать в каких-то грязных делах! Вы спасли мне жизнь, чтобы тут же нацепить на меня все свои «висяки» – нераскрытые преступления? Вы пользуетесь моим беспомощным состоянием! Это подло, не по-человечески, не по-мужски!

– Вас не пришлось бы вытаскивать из траншеи, не соверши вы того, о чем я говорил. Не хотите признавать? Это другой вопрос. Но есть факты и доказательства! Их вы не сможете отрицать. Кстати, возможно, придется вам устроить встречу с крутыми в камере, чтоб помогли вспомнить все. Я пока не знаю, кто из вас больший зверь, вы или они? Эти помогали людям вернуть свое, хотя бы часть! Вы же не только отнимали деньги. Вы пошли на самое тяжкое – посягнули на жизнь! Потому и свою едва не потеряли!

– Я никого не убивал! Никогда! Мои руки чисты! Я докажу это, как только представится возможность! – закричал Платонов.

– А вас никто не лишал ее! Пожалуйста, воспользуйтесь! Ведь если бы я считал вас законченным негодяем, то передал бы дело московскому следователю. Там, в одной камере с крутыми, вы сами запросились бы на допрос и выложили все. Потому что умолчать даже самую малую долю истины вам не удалось бы. Там было бы кому вас дополнить! Не вынуждайте меня исправить свою оплошность таким путем. Потому что обратного хода вам не будет. Не заставляйте меня поступать с вами так, как вы поступили с Евгенией.

– Евгения? А это кто?

– Девчонка! По кличке Мартышка.

– Ей-Богу, не слышал о такой! – срывался голос Барина.

– Не помните? Не стройте из себя склеротика, не имея к тому предрасположения. У вас отличная память!

– Я, конечно, имел женщин. Не считаю для себя такое зазорным! Но среди них не припоминаю Евгении с обезьяньей кличкой. Тем более убивать их считаю ниже своего достоинства! Не для того их приводил! Ни одну не тронул пальцем. Все ушли довольные.

– Ее и женщиной-то назвать сложно. Тринадцать лет. И на панели оказалась не с добра. Вы пользовались ею, потом подвела натура и дала осечку. Но будет лучше, если вы сами продолжите. Как все случилось?

– Я не знаю никакой Евгении! – твердил Барин.

– Знаете! Эту связь могут подтвердить ее подруги. Они живы! И тоже были с вами в интимных отношениях. Отрицать очевидное – нелепо! Вы забыли, что у всякой легенды есть финал! Когда-то придется о нем вспомнить, – говорил следователь.

– Я и не знаю, что теперь сказать. Благодарил вас всю дорогу за наше спасение. А теперь, как убеждаюсь, вы решили окончательно разделаться со мной. Но за что? Ведь я никому не сделал плохого, никого не обидел. Столько перенес и пережил. И меня добивают. Разве это предосудительно для любого мужчины иметь женщин? Тем более для холостого? Никогда такое не считалось пошлым или аморальным. Я встречался с ними ненадолго. Всего на час или два. Зачем в таком случае знакомиться? Да и упомнишь ли имена за все годы? Вы тоже мужчина! Поймите дикость своего вопроса, – делано удивлялся Платонов.

– Вы не можете не помнить имена тех, с кем встречались перед поездкой в Москву. Меня не интересуют давние связи. А вот о последних прошу вспомнить. Тем более, что встречались с ними неоднократно. Со всеми троими. И чаще всех с Евгенией. Ей вы отдавали предпочтение.

– Ошибаетесь! Явно путаете с кем-то другим. До поездки в Москву я долгое время никуда не выходил из дома. Работал с документами. И в офис не приходил, потому что болел. Давление подвело. В таком состоянии, сами понимаете, не до женщин. Так что ввели вас в заблуждение информаторы. Если вы были в квартире, не могли не видеть гору лекарств на столе.

– Я приметил и другое – кучу бутылок под столом, следы недавнего веселья. А оно было буйным. От такого количества спиртного неудивительно подскочить давлению. Но меня не оно интересует. Значит, отказываетесь признавать свою связь с Евгенией?

– Да я не отрицаю женщин! Конечно, были. Но ни с одной не знакомился!

– Ладно. Попытайтесь узнать по фото! – выложил перед Барином с десяток фотографий женщин. Среди них имелось фото Мартышки.

– О! Да у вас тут целый гарем! На любой вкус! Как у султана! И это все наши горожанки? – полюбопытствовал Платонов.

– Вы смотрите, смотрите! Может, сыщите своих знакомых в этом цветнике! – Рогачев раскладывал снимки и внимательно следил за Барином.

Тот не спеша рассматривал фотографии. Каждую подносил к свету.

– Среди этих ни одной своей приятельницы не увидел, – отодвинул он стопу, вздохнув.

– Жаль, что память вам изменяет. Придется устроить очную ставку, – сказал Славик с плохо скрытым раздражением.

– С кем? – подскочил Платонов.

– С забытыми… И, вероятно, проведем эксгумацию. Тогда свозим вас в морг на опознание. Не очень приятная поездка, но освежает память.

– Да хоть на кладбище! Я всегда готов помочь следствию! – отозвался Платонов. И ни одна тучка не омрачила его лицо.

– Хорошо! Я очень благодарен вам за эту готовность, надеюсь, она искренняя. Ну, а пока возвращайтесь в камеру. Отдыхайте! Когда понадобитесь, позовут!

Рогачев вызвал охранника и попросил увести задержанного в прежнюю одиночку. А через пару минут в кабинет следователя ввели Конюха.

Анатолий Алексеевич Ведяев вошел в кабинет сутулясь, пряча за спиной дрожащие руки. Он быстро оглядел кабинет и Рогачева каким-то пристальным, пронзительным взглядом. Тяжело сел на стул. Уставился на следователя выжидающе.

– Давно ли вы работаете вместе с Платоновым? – спросил Рогачев.

– Давно, – ответил хрипло.

– Сколько лет знакомы с ним?

– Очень давно.

– Что заставило вас, опытного ревизора, перейти на работу к Платонову?

– Понятное дело, мне предложили хорошие условия и заработок. У себя в управлении я получал гроши, да и те выплачивали с задержкой в три-четыре месяца. А есть всякий день хочется. К тому же мне стали грозить выселением из квартиры за неуплату коммунальных услуг. Вот и поприжала ситуация. Где выбор? Либо в бомжи, либо к Юрию Васильевичу и жить по-человечески. Естественно, выбрал последнее, – ответил Конюх.

– Одно непонятно, почему вы взяли его в свою квартиру? Какая в том была необходимость?

– Он оплачивал ее, погасил накопившуюся задолженность. Да и что в том необычного? Юрий так же одинок, как и я. Мы вместе работали. Одному мне все же тоскливо приходилось. Здесь как-никак общенье! Живая душа рядом появилась. Было с кем словом перекинуться.

– Он сам попросился или вы предложили съехаться?

– Не помню точно. Да и какая разница?

– Скажите, Анатолий Алексеевич, за прошедшее время вы не пожалели ни разу о своем согласии на совместное проживание с Платоновым?

– Как сказать? Конечно, случалось всякое. Бывало, раздражал он меня. Виной тому значительная разница в возрасте. Юрий любит музыку. А я – тишину. Он даже когда работал, включал магнитолу. Мне она мешала.

У всех свои привычки. Поначалу я уходил работать на кухню, в офисе – в другой кабинет. Потом все сгладилось, привык, наверное, как к неизбежному, – вздохнул человек.

– А почему вы не обзавелись семьей? – поинтересовался Рогачев.

– При моей прежней работе такое было исключено. Иметь женщину – это небезопасно. Лишние расходы, головная боль… Главное же – их язык, без уздечки и тормозов. Не рискнул. А потом, опоздал. Слишком привык к холостяцкой жизни и независимости. Женщина – тяжкий хомут, который никогда не освободит шею добровольно. Она лишь зовется слабым полом. Но стоит ее узаконить, становится наездницей. И приводит к могиле нашего брата. Вот я и пожалел себя. Не сунул голову в петлю. Жил вольно. И не жалею ни о чем.

– Анатолий Алексеевич, были ли у вас с Платоновым доверительные отношения? Или имелись секреты друг от друга?

– По-моему, мы полностью были искренними и заначек за душой не имели.

– Скажите, кем вы считали Юрия Васильевича для себя, другом или руководителем?

– Для друга, конечно, он молод. Но сказать, что только начальником, было бы нечестно. Скорее всего – приятелем, компаньоном.

– Анатолий Алексеевич, разве вас не злило пристрастие Платонова к выпивке? Или и здесь все шло наравне?

Рогачев заметил, как насторожился Ведяев. Он тут же собрался в пружину:

– Мы не считали друг за другом. Никто не указывал и не читал моралей. Если мы позволяли себе расслабиться, это не отражалось на работе.

– Как понимаю, питались вы вместе?

– Конечно!

– Скажите, Анатолий Алексеевич, ваш приятель частенько отдыхал за границей. Почему вы с ним никуда не ездили? Он не брал, или вы отказывались?

– Я человек иного склада. У меня свои взгляды и привычки. Ими не поступался никогда! Юрий приглашал меня во всякие туристические поездки. Я называл их дуристическими, мотовскими. И отдыхал на даче, ничуть не хуже. Купался, загорал, слушал птиц и тишину, наслаждался малым, но своим. В этом мы разные.

– Ну, а женщины? Юрий Васильевич любил прекрасный пол и питал к нему определенную слабость, – усмехнулся Славик.

– Все мы не без греха. Случалось, его приятельницы приходили с подругами. Об этом их, как я догадываюсь, Юрий просил – чтоб мне не было скучно. Хотел растормошить, отвлечь от рутины. Ну, тогда развлекались вместе.

– И как это выглядело в жизни?

– Да очень просто. Вас что интересует, подробности? Они непримечательны. Стоит ли о них?

– А случалось ли вам воспользоваться подружкой Платонова?

Конюх заметно покраснел, склонил голову:

– Может, и было что-нибудь, когда лишку выпивал. Сам не помню, а и Юрий Васильевич претензий не высказывал никогда.

– Случалось ли, чтобы какая-нибудь из них приходила к вам несколько раз подряд?

– Знаете, я не придаю значенья этим связям. А потому не запоминал. Может, случалось. Для меня все бабы на одно лицо.

– Ну, вот среди этих, может, узнаете кого-нибудь, кто бывал у вас? – Рогачев достал фотографии.

– Вот черт! Неужели все – наши? Когда успели? —

Конюх посмотрел на снимки и указал на Лапшину. – Вот эта точно была! Остальных не помню! Может, с Юрой веселились? Я, случалось, уходил из дома на то время.

– Скажите, а не сетовал ваш приятель на пропажу бриллианта, привезенного из Индии?

– Какой бриллиант? Не знаю о нем ничего! Он какие-то статуэтки, маски оттуда приволок, целый чемодан. Дешевка все. Но он коллекционер, дурную слабость питает к безделушкам. Я того не разделяю.

– А за что вас захватили крутые?

– Думали, мы в Москве заключили сделки и возвращаемся с деньгами. Мы же ехали пустыми, как барабаны. Они стали вымогать. Но что выдавишь, если мы сами на подсосе сидели, попали в глухую проруху.

– Кто ж навел на вас крутых?

– А мало ли завистников? Вон налоговая инспекция каждый раз трясла по чьим-то кляузам. Разве кляузники не могли и крутым на нас настучать?

– Анатолий Алексеевич, не стоит отрицать очевидное. Не надо недооценивать ситуацию столь явно. Крутые, и вам это известно, не работают лишь по слухам и не берут наобум. Мы тоже имеем немало доказательств тому, что захватили вас не случайно. Подумайте над этим.

Вы сами работали в ревизионном управлении. Имеете громадный опыт, прекрасно знаете, что в следственный изолятор не попадают случайно. Платонов много моложе, вам же непростительны такие промахи. Не стоит так легкомысленно распоряжаться своей судьбой.

Мне неловко предупреждать вас об очных ставках с крутыми и путанками! Они неизбежны. Вам знакомы и документы, изъятые у вас в квартире и офисе. Вы можете утопить самого себя. И, как никто другой, осознаете это, – говорил Рогачев, видя, как дрожат плечи человека, как трудно ему сдержаться.

– Анатолий Алексеевич! Когда-то, получая грошовую зарплату, вы сами проводили громкие проверки. Их результаты помнятся многим и теперь. Но вы не выдержали. Желудок победил разум. Это было началом падения. И дело не только в мошенничестве. Хотя и оно не останется без наказания. Есть большая вина, которая зовется преступлением. Его вам не удастся скрыть.

– Я ни в чем не виноват! Ничем не запятнал свое имя! – подскочил Конюх.

– Зачем же изворачиваетесь? Мне все известно об узбекских партнерах. Ведь именно вы обещали погасить их долг в ближайшее время одним махом. Вы знали, как и чем расплатитесь. Но расслабились не ко времени.

Куда-то делся тот злополучный бриллиант. Следом за тем была убита Евгения. Ваша общая с Платоновым подружка. Вы – ревизор, сумеете сами перекинуть логический мостик от одного события к другому, и все станет понятным. Идите, подумайте и одумайтесь. Ведь вашим словам и заключениям верили все и всегда. Не теряйте себя окончательно. Потому что и я не имею права на ошибку, – вздохнул Рогачев.