Текст книги "Заказанная расправа"

Автор книги: Эльмира Нетесова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 26 страниц)

Глава 9. На пути к разгадке

Рогачев доложил руководству о результатах поездки. Мимоходом рассказал о Барине и Конюхе, подозрениях Сашки, приготовился выслушать очередную выволочку с градом упреков. Но начальник сидел, задумавшись. И лишь через время сказал:

– А вы, Рогачев, медленно, но верно идете к цели.

Появились логичные объяснения, мотивы случившегося. Одно убедительней другого. Похвально. Занимайтесь делом дальше. Держите меня в курсе всех событий. Информируйте…

Славик вышел из кабинета окрыленный. Его похвалили. Ему верят. Говорят, что он на правильном пути. Значит, ничего не потеряно, решил навести справки о Нарине и Конюхе – немедленно.

Уже на следующий день он поговорил с Тимофеем, человеком, не только знавшим в лицо каждого крутого и нового русского. Все их взаимоотношения, удачи и промахи, вся подноготная с грехами и грешками были у него, как на ладони.

– Знаю таких. Обоих. Скоты редкие! Падлы и козлы! Будь моя воля, ни одного не пощадил бы. Разжирели оба «на кидняках». Фирмы разоряли дотла. Каких людей накалывали! Брали товар. Продавали. А деньги присваивали. Сколько народу их проклинает! Не счесть!

Но это одна сторона их жизни. Есть и другая. У обоих нет семей. Нет детей. Родители имеются, но их никто никогда не видел. За головами и шкурами обоих охотятся многие. Могилы им давно готовы. Можно сказать, заждались хозяев. Друзей не было. Все партнеры от них отказались. Оба пили по-черному, но только дома. Оба отменные кобели. Любители «клубнички» – малолетних проституток.

– Сколько лет каждому? Опиши их, – попросил Тимофея Славик Рогачев.

– Они очень разные. Барину немногим за сорок. Он тучноват, но выглядит неплохо. Аккуратен, всегда со вкусом одет. Никогда не появится на улице небритым или непричесанным. Лицо, как у младенца, розовое, гладкое, холеное. Производит впечатление процветающего бизнесмена. Умен, эрудирован, умеет подчинить своему влиянию любого собеседника. Внешность привлекает к Барину женщин. Но он никогда не имел продолжительной связи. Аферист с харей любимого актера.

Образован, но кто по профессии – неизвестно никому. Много где работал, но только на себя. Умеет прикинуться добряком и душкой, радушным хозяином, милейшим человеком, вернейшим другом. На самом деле – это самый жестокий и бессердечный, алчный человек. Грязный сплетник и скандалист. Он страдает гипертонией и сердечной недостаточностью, нетерпелив к боли. Никогда – ни во сне, ни в туалете, ни в ванной – не расстается с оружием. Жаден патологически. И, разоряя других дотла, никогда не смирится с тем, чтобы ограбили его. Он станет мстить до последней секунды жизни. Не успокоится и не удовлетворится тем, что имеет. Ему всего мало. Это машина без управления и тормозов. Барин – непредсказуем, – продохнул Тимофей.

– Да-а, ну и тип, – задумался Рогачев.

– Конюх немного иной. Ему под шестьдесят. Пегий, морщинистый, желтолицый, худощавый, но крепкий, не изношенный старик. Голос с хрипотцой от излишнего курения. Одевается просто, серо, неприметно. Всегда в одном и том же рыже-зелено-сером помятом костюме. В темных рубашках и обязательно в защитных очках. Их он не снимает нигде.

Конюх мало говорит. Но у него феноменальная память. Он не столь эрудирован, как Барии, старается уклоняться от общения, но в этом дуэте его роль далеко не второстепенная. Конюх превосходный бухгалтер. Много лет работал в ревизионном управлении. С Барином знаком еще с тех пор. Главную скрипку в этом альянсе играет Барин. Но Конюх прекрасно его дополняет. Тоже до безумия жаден. Любит выпить за чужой счет. Именно на этой слабине он попался Барину. Его много раз пытались переманить в другие фирмы, но безуспешно.

– Их искал кто-нибудь? – поинтересовался Рогачев у Тимофея.

– Да, ими интересовались у крутых те, кого разорили эти двое. Видимо, хотели свести счеты. Но эта пара надежно спряталась от всех. Либо мстителей успели опередить более удачливые.

– У них имелась охрана?

– Естественно. Обоих охраняли не только в офисе, но и дома. Четверо амбалов. На оплату им не скупились, судя по результатам. Преданней собак служили. Но и они исчезли.

– А как квартира, дача? Неужели оставили без охраны? – удивился Славик.

– Сам не интересовался, но слышал, что там нет никого.

– У них был транспорт?

– Конечно! «Ауди» черная, новая.

– Эти двое сами водили машину или имели шофера?

– Водителя имели. Но и сами справлялись. Барин прекрасно водит машину.

– Их шофер и машина на месте? В городе?

– Не видел. Никого.

– Когда они исчезли?

– Точно не знаю. В городе об их исчезновении заговорили недели три назад.

– Часто ли они уезжали из города?

– Не интересовался. Знаю, что иногда их видели в Москве. Барин давал «гастроль». Ублажал своих покровителей в кабаках. А кто они – мне неизвестно.

– Тимофей! Не знаешь, их пытались убить или ограбить?

– Нынче все друг у друга воруют. И эти неспроста охраной обзавелись.

– Кто из путанок бывал у них дома чаще других, помимо Мартышки?

– Подруги этой сикухи. Они все там кучковались! И Лапшина, и Наталья! Да и других целая свора! Так крутые говорили.

Рогачев вскоре узнал имена и адрес, установил номер машины, принадлежавшей Барину, – Юрию Васильевичу Платонову. А вот хозяином квартиры был Конюх – Анатолий Алексеевич Ведяев.

Выяснил следователь, что оба уехали на машине в Москву и до сих пор не вернулись. Их городскую квартиру охранял старик, уже потерявший надежду на возвращение хозяев. Они, случалось, раньше тоже уезжали из дома. Но не больше, чем на неделю. Теперь их нет давно. Никто не платит за охрану квартиры. А даром кто станет работать? И дед лишь изредка поглядывал, не разбиты ли окна, не взломана ли дверь. И мечтал только поскорее встретить хозяев, получить за свою работу деньги. Другое его не интересовало.

О Барине и Конюхе в городе ходили самые разные слухи. Одни называли их отпетыми подонками, на чью смерть пули жалко. Говорили, что самое лучшее место для них – это общественный туалет, где следует утопить обоих без сожаления. Другие, напротив, доказывали, будто порядочнее этих двоих нет никого в свете.

Впрочем, последних было гораздо меньше.

Старик сторож лишь руками разводил. Ни на один вопрос следователя не мог ответить вразумительно. Он ничего не знал.

– Хозяева – люди грамотные, культурные. Я супротив их – кто есть? На што сдался им? Зачем мне станут сказывать, куда и надолго ль поехали? – сморкался дед в засаленный рукав телогрейки. И, отвернувшись, добавил обиженно:

– Хочь я и корявый лешак, ан и мне жрать охота.

Оне три месяца едиными обещаньями кормили. Выходит, нонче чем образованнее, тем нахальней…

– Скажите, все охранники уехали с хозяевами? – спросил Рогачев.

– Не-е! Сами умотались. Ребят не брали. Ну, может, одного прихватили. А енти, другие – в деревни к своим подались. На роздых, – старик назвал адрес Павла, одного из личной охраны Барина.

Тот жил ближе других. И заметно растерялся, узнав, кто и зачем к нему пожаловал:

– Отдыхаю. Отпуск мне дали на месяц. А куда поедут, не сказали. Велели вернуться через месяц. Обещали приехать за мной. Вот жду со дня на день.

– Случалось им раньше уезжать надолго?

– Да как сказать вам? Они ж деловые. Было, к узбекам ездили, почти месяц там торчали. Те потом вагон ковров привезли им на продажу. Потом в Сибири приморились на три недели. Но облом получился. Хозяева злились, ругали жадного посредника. По Прибалтике больше двух недель колесили. В Белоруссию наведывались всякую неделю. У них от дел и забот голова пухла.

Мы-то ладно! Охраняем, да и все на том. Они – света не видели. Спали в машине, ели на ходу. А для чего? Кому такая жизнь в радость? Да и было б для кого стараться? Оба холостые! – говорил Павел, подхватив на руки рыжеволосого карапуза, точь-в-точь похожего на него.

– Скажите, бывало, что на ваших хозяев нападали в городе или в других местах?

– Иначе нас не держали и не платили б, – ответил скупо.

– Вы охраняете офис, квартиру?

– Хозяев! Всюду, где они находятся. Так нам положено.

– В Москве часто с ними бывали?

– Всегда, – ответил тихо.

– А было такое, чтобы они задерживались там на месяц?

– Ну, это как дела пойдут! Могли прямо из Москвы рвануть куда-нибудь.

– Без вас? Такое случалось?

– Ну, с ними есть один наш. Он, в случае чего, сможет справиться с целой кодлой.

– Как? – удивился следователь.

– Молча! Да любой из нас так же сумеет. Мы ж не все с ними мотались. Кто-то офис, склад, квартиру охранял. Дед дачу сторожил. Один – в поездке с ними. Меж собой менялись всегда. Кодлой не ездили. Редко, когда брали двоих. Это уж если дальняя поездка предстояла.

– Часто случались нападения на них?

– Да как и на других. Не легче. Теперь разбоем многие промышляют.

– А почему они в нынешнюю поездку не взяли водителя? Такое бывало раньше?

– Случалось! Их шофер старый. Болеет часто. Да и глуховат стал. Брюзжит всю дорогу. Они давно хотели заменить его. Но все не находили подходящего.

– А вы умеете водить машину?

– Смешной вопрос. Я в десанте служил!

– Почему ж не стали водителем?

– Зачем? Шофер вполовину меньше меня получает. А рискует наравне. За себя и водителя в поездке не справиться. Что-то одно нужно выбирать.

– Погони случались за хозяевами?

– Всякое было, – отмахнулся Павел.

– Скажите, в Москве ваши хозяева где останавливались?

– В гостинице «Измайлово».

– Только там?

– Да! У них кухня хорошая. А Барин пожрать не дурак. Может целый день вкалывать, как проклятый, но вечером непременно в кабаке душу отведет.

– Вас с собой брали?

– Конечно! Как иначе?

– В ресторане назначались деловые встречи?

– Давно. В последнее время – нет.

– Павел, хозяева не сетовали на проруху в делах, финансовые трудности?

– Их трудно постичь, этих бизнесменов. То грызутся до соплей, то пьют и обнимаются. Сегодня у них проруха, завтра везенье! Вся жизнь, как в коровнике. То молоко рекой, то говно возами!

– Какие лично у вас взаимоотношения с обоими?

– А никаких! Они работали, я свое делал. Мое дело их охранять. Большего я знать не хотел.

– Вас ругали?

– Повода не было.

– Не предлагали подыскать другую работу?

– Нет! Мне даже за месяц вперед зарплату дали.

– Как вы думаете, есть у ваших хозяев враги в Москве?

– Да в ней друзей нет! Сплошные гады!

– Почему так?

– Говорю, как охранник. Хуже Москвы нет города на земле. Одни ворюги и сучня! Рэкет! Ни одного человека! Машину, на секунду не оставь, даже на платной стоянке. Обязательно тряхнут на магнитолу, снимут колеса, зеркала. А там и саму угонят на Кавказ. Ненавижу москвичей! Наглый, хамский люд, сплошной беспредел. Даже при мне на хозяев пытались наехать. Пришлось врубить до отключенья.

– А за что к ним прицепились?

– Припарковались не там. Это зацепа. Потом потребовали штраф. Не гаишники. Дальше базар устроили. Грозили колеса пробить, махаться стали. Ну, я не выдержал. Вмазал двоим. Другие сами разбежались. Но ночью подходили к машине. Увидели, что не сплю, смотались. А утром мы уехали. Так эта перхоть вздумала нас на кольцевой поприжать, уже на выезде из Москвы. Тут меня взбесило. Машину нашу с двух сторон зажали. Уводили в кювет. Ну, да сами встали кверху галошами. Наш водитель, хоть и старик, но трюкач. Подождал, пока они совсем близко подойдут, да как рванул! Они ориентир потеряли. Столкнулись. А гололед стоял. Их и вынесло в бок. Мне сзади хорошо было видно все, – рассмеялся Павел.

– Друзья у ваших хозяев имеются в Москве? – поинтересовался следователь.

– Вот это точно – нет! Ни друзей, ни родни. Никого. Никому они не верили.

– А девицам? Уж без них не обходились!

– Не знаю. Я всегда в машине спал, – покраснел Павел.

– Зато здесь у них всегда было весело! И женщин хватало. Всяких. Не могли не заметить!

– Мое дело – охрана. В личную жизнь хозяев нос не совал. С бабьем, если оно было, сами управлялись, – сворачивал разговор Павел.

– Вас не тревожит столь долгое их отсутствие?

– Нет! Они не празднуют. Задерживают дела. Справятся – приедут, не иначе!

– Вы впервые у них в отпуске?

– В третий раз за три года.

– Они всегда вот так троих отправляли на отдых?

– Вообще нет. Но в этот раз у нас у каждого свои проблемы накопились. Совпадение, чистая случайность. Хозяева уступили нам.

– Скажите, Павел, в последнее время вы не замечали ничего необычного в поведении хозяев? Излишняя нервозность или озлобленность, я это имею в виду?

– Нет! Только молчаливее стали. Они при нас и водителе много не говорили. А и мы не из любопытных. Мы – охрана! Другое не интересовало никого…

Почти ничего не добавила к услышанному Ирина Лапшина.

Да, она бывала у Барина и Конюха. Но в любимицах не числилась. Ее приглашали редко. С нею развлекались по очереди. Потом угощали, расплачивались и выставляли вон. Нет, не обижали. Но и гостеприимством не отличались. Принимали всегда в темной спальне, кормили на кухне бутербродами с вареной колбасой, поили пивом и водкой. Платили по таксе. Ни копейкой больше. Никогда не провожали. Никакого душевного общения между ними и ею не было. Все сводилось к одному грубому плотскому единению. Даже на кухне никто не садился с ней за один стол. Ни разу не предложили принять ванну и всегда торопили с уходом. Никогда не приглашали остаться на ночь.

– Хозяева чем-либо хвалились перед вами?

– Сосисками иль водкой? Так иные и лучше кормили.

– А как к Жене относились?

– Не знаю. Не хвалилась. Если б было чем – обязательно рассказала бы. Она не очень горела к ним идти. Зачастую, меня вместо себя впихивала.

– Когда вы были у них в последний раз?

– Давно! Еще зимой. Последней у них Мартышка отметилась. Всю ночь с Барином кувыркалась. Под утро старик раздухарился. Но быстро выдохся. А Женька смылась.

– Когда это было?

– Да где-то за неделю до деревни!

– Ирина, Евгения ничего не показывала вам? Ходят слухи о черном бриллианте, который она якобы украла у Барина…

– Брехня! Пусть нас обзывают, как хотят, сплетничают, но воровками мы никогда не были. А те, кто пускает эти слухи, пусть из гнилой задницы жрут! – заплакала девчонка и прогундосила:

– Зачем покойную ни за что обсирать? Нет на ней этой вины! Ведь, укради она, нас всех троих переловили б и размазали, а потом никого в дом не позвали б! Не только к Барину, ни к кому! Сволочь он последняя! Гондон штопаный! За что зря трепался? Чтоб он до ночи не дожил! Да и какого хрена у него украсть? В квартире, как в свинарнике! Гора бутылок и мусор до потолка. Туда, кроме нас, никто войти не осмелится. Разве это люди? Шаромыги!

– Успокойтесь! Это не Барин сказал, горожане тот слух пустили.

– Им-то что надо? Да мы чище их жен и дочек! Пусть за своими следят! Мы, хоть и клевые, но не воровки. Никого не убили и не ограбили. Живем, как можем!

– Ирина, как часто вы бывали у Барина?

– Раза три, не больше. Женька почаще. Наташка всего два раза заскакивала. Потом отказалась. Да и с ворами к тому времени снюхались. Не стало нужды со стариками кувыркаться!

Кстати! Вот у этих кое-что бывало. И золото, и камни открыто лежали. Никто их от нас не прятал. Могли хоть все сгрести! Но не тронули. И никто из тех хахалей не насрал нам на хвост, не плюнул вслед сплетнями. А уж если бы мы что украли, эти быстро сумели бы достать любую, хоть из-под земли. И опозорили б на целый город!

– Ирина, скажите, вы только дома были с ними или они возили вас за город?

– В квартире их вонючей! Больше нигде!

– Скажите, вам или вашим подругам эти мужчины подарки делали?

– Мне нет. Лишь пару раз вместо денег хотели водной рассчитаться. Я хай подняла! Сунули мне деньги, и из хаты вон. А больше ничего такого не было. А вот Женьке дарили иногда. Но дешевку, копеечное. О том даже говорить не стоит. Воры расщедрились. А Барин… Уж не знаю, за что его так прозвали?! Этот из-под себя на сковородку положит и на обед схарчит. Редкий жлоб! И Конюх такой же гнус!

Рогачев верил и не верил Лапшиной. С одной стороны, она, конечно, была права. Укради Женька сокровище, молва о том облетела бы весь город и первыми узнали бы об этом воры. Уж тогда не держали бы у себя девчонок столь долго. Да и Барин нашел бы путанок и возможность вернуть свое.

«Но у каждого правила бывают свои исключения. Могла ведь Женька не удержаться от соблазна? Спрятала камешек надежно. Попробуй докажи, что именно она его украла. Не пойманный – не вор! – невесело размышлял следователь. И решил сам проверить маршрут Барина и Конюха, тем более, что в день их отъезда из города и всю последующую неделю на всех дорогах в каждом городе и поселке прошла операция «Вихрь – антитеррор». – Еще живы журналы с записями. Ведь проверялись все машины. И новая черная «Ауди» не могла проскочить незаметно».

Вместе с инспекторами дорожно-патрульной службы следователь проверил множество записей, пока не нашел нужную. В ней, помимо марки и номера машины, фамилии владельца, было зафиксировано время ее выезда на московское шоссе.

Машина вышла проверенной, без замечаний. И ничем не запомнилась инспекторам. Такую же проверку прошла она перед въездом в Москву.

– Обратный путь давайте проверим! – попросил Рогачев инспекторов, те взмолились:

– Пощади! Хотя бы назавтра оставь! Это уже другие журналы и записи – выезжавших… Дай передохнуть! В глазах рябит.

Лишь через три дня наткнулись на отметку инспекторов:

– Вот твоя «Ауди»! Выехала из Москвы в семнадцать часов. В Москве пробыли всего три дня! Что-то спешили домой!

– Да только не доехали! – обронил Рогачев хмуро.

Теперь инспекторы перелопачивали журналы на каждом посту. Последняя запись о машине была сделана на семьдесят шестом километре. Дальше след «Ауди» потерялся.

– Не проходила? А может, не записали? Проверили и отпустили?

«Ладно на одном посту, но и дальше никаких следов. Не могли все заболеть забывчивостью, – засомневался Славик, вглядываясь в проезжающие мимо машины. – Куда же она делась? Странно. Ни «Ауди», ни хозяев. И аварий в тот день на этом участке дороги не зафиксировано».

Следователь всматривался по пути в деревушки, поселки. «Здесь машина проехала. А вон там, совсем неподалеку, ее след потерян» – глянул в сторону, где заметил поднимающиеся коттеджи. Подъехал ближе. Иные дома уже обжиты. В окнах свет горит. Другие не имели не только крыши, даже окон. Но работа шла. Это Славик приметил сразу. Хотя не видно техники, не слышно голосов строителей.

– Чего ты тут блох давишь? А ну, шустри отсюда! – подошел к машине Рогачева хмурый человек.

Славика взбесил тон. Он вышел из машины и спросил ледяным голосом:

– Кто такой? – рука нырнула в карман за удостоверением.

Мужик расценил это движение по-своему и попятился:

– Кто – кто? Я стройки охраняю от налета. Сколько тут мотается вас – не счесть. А наутро в домах ни дверей, ни рам! Бруса сколько сперли! Сантехнику с корнем выдирают. Ни у кого на лбу не пропечатано, кто зачем сюда нарисовался. Вот так же притормозят на минуту, глядь, оконного блока уже нет. Может, и ты из тех. Почем мне знать?

– Я ведь на служебной машине! – возмутился следователь.

– Нынче только на таких и воруют! – отозвался мужик непримиримо.

– Кто ж тут строится?

– Знамо дело, богатеи! Иль не видишь? Все всплошняк новые русские! Нас – старых со своей земли в жопу выпихнули! – скульнул жалобно.

Славик посмотрел на асфальтированную дорогу, свернувшую с магистрали к коттеджам. Она, обогнув их, нырнула в рощу и, раздвинув ее, убежала за озеро в лес.

– А куда ведет эта дорога? Там тоже есть поселок? – спросил следователь человека.

– Да ты что, совсем темнота? Иль впервые в наших местах? – изумился тот. И, приложив палец к губам, сказал тихо:

– Знаешь, кто там? Крутейшие крутари! Туда чужой не попадет! Даже с комара пропуск выдавят! Нам дышать в ту сторону воспрещается! – потянул руку за сигаретой. Они закурили. Славик уже собирался вернуться к машине, как вдруг увидел черную «Ауди», съезжавшую с магистрали прямо к ним. Рогачев глянул на номер и тут же бросился к иномарке, попытался остановить водителя. Тот даже не посмотрел в сторону следователя, проехал мимо.

– Скорее за ними! – вскочил в «оперативку» Рогачев.

Подбежавший сторож спросил удивленно:

– Ты это куда навострился? К крутарям? Сам? Добровольно? Воротись домой, напиши завещанье жене и детям, потом туда поезжай. Я много раз видел, как к ним людей свозят. Обратно никто не возвернулся, – охладил и озадачил он следователя.

– Самому не справиться! Нужна поддержка! – Славик связался с начальником.

Тот уточнил координаты:

– На каком километре находитесь? Опишите предельно точно место!

Выслушав, посоветовал отъехать от дороги и дождаться поддержки возле ближайших коттеджей.

– Не рискуйте собой! Не вызывайте подозрений. Спрячьте «оперативку» и не гоняйтесь за крутыми. Ждите! – услышал следователь и сделал все, как было велено.

Когда стало смеркаться, Рогачев увидел на шоссе несколько крытых машин. Без мигалок и отличительных номеров, они свернули с магистрали на дорогу к коттеджам. Славик заметил условный сигнал – водители трижды мигнули фарами и на малой скорости двинулись к Рогачеву.

– Тебе не велено соваться. Оставайся здесь. Мы сами возьмем Барина и Конюха. Доставим обоих в отдел, как положено, – заговорил старший группы захвата. – Знаешь, какое там осиное гнездо? О нем всякие легенды ходят. Чую, нам сегодня холодно не будет! Только бы мои ребята вернулись живыми, – оглянулся он на спои машины.

– Сколько вас? – спросил следователь.

– На крутарей по горло хватит. Если уж слишком достанут, обещали «вертушку» прислать.

– Вертолет?

– Ну да! Десятка два десантников на ту ораву достаточно, – пошел к машине в голове колонны и бросил через плечо:

– Вижу – не терпится тебе! Пристраивайся в хвосте. И нив коем случае не вылезай, пока сам не позову! Договорились?

Машины проехали километров семь. И оказались перед высоким, мощным забором, выложенным из бетонных плит. Каждый метр дороги и вся территория вокруг были прекрасно освещены.

– Открывай! – потребовали из ведущей машины.

– Кто такие? – послышалось от ворот.

– Живо открывай! – повторилась команда.

Но… Ворота не дрогнули. Вместо этого далеко вокруг разнесся пронзительный сигнал тревоги, призывающий невидимых защитников к обороне.

Почти тут же послышались выстрелы. Кто и откуда стрелял, разглядеть было невозможно.

Рогачев увидел, как мигом опустели машины. Он заметил бегущие тени. Они легко преодолели забор. Перестрелка ужесточилась. Водители отвели машины подальше от огня. И очень вовремя. Кто-то из приехавших коротко взмахнул рукой в сторону ворот. Едва сам успел отскочить, раздался мощный взрыв, ворота вынесло осколками. Едкий дым на время закрыл видимость. Но и в этой удушливой тьме слышались выстрелы, чьи-то крики, угрозы, проклятья.

– Эй! Легавые! Лови подарок от нас! – донеслось из-за забора. И снова раздался взрыв, откинувший с дороги «оперативку» Рогачева. Водитель вылетел из кабины, шлепнулся на землю плашмя, крякнул от больного ушиба. И только хотел поднять голову, как над нею тонко пропела пуля.

Рогачева вышибло через лобовое стекло. Он и сам не понял, как это случилось. Его будто за шиворот кто-то поднял огромной и очень сильной рукой. А потом выкинул из машины, даже не глянув, в какую сторону отлетел следователь.

Сколько длилась эта схватка? Лишь потом Славик узнал, что все закончилось за восемь минут. Но тогда они показались ему вечностью…

– Не-е! Потребую с механика боевые и свои фронтовые! Не отмажется, сучкин сын, одними премиальными! Я ж нынче не только без ушей, без головы мог домой вернуться, – ворчал водитель «оперативки», вставая с земли и озираясь по сторонам. – Ну, Славик! Где мы с тобой еще не побывали? У блядей были, отлавливали прямо с панели, в венеричке засветились, теперь в самое пекло загремели – к крутым! Ты впредь предупреждай! Ведь вот я теперь на все места пострадавшим домой вернусь. Если награду не получу, баба не поверит, что в такой переделке побывал! – оживал водитель.

– Рогачев! Следователь! Вас зовут! Пройдите за мной! – появился человек в камуфляже и пошел впереди Славика, вытирая ладонью пот со лба. – Сюда! – повел за дом.

Они прошли вдоль нескольких строившихся коттеджей. Миновали гаражи. Вот и новые площади под застройки. Изрыты траншеями под фундамент. Впереди слышались голоса. «Технике здесь не пройти» – прикидывал Славик, идя след в след за провожатым.

– Привел? – узнал следователь голос старшего группы.

– Да, он здесь!

– Рогачев! Вот ваш Барин!

Луч фонаря указал на человека, копошившегося в фундаментной траншее.

Следователь за время своей работы в милиции повидал всякое. Но теперешнее потрясло, лишило дара речи. Славик смотрел вниз, в залитую водой траншею, гам копошились люди, прикованные цепями. На шее у каждого – тяжелый железный ошейник. Обхватил горло неумолимой удавкой. Вместо одежды – лохмотья на плечах. Свалявшиеся волосы над изможденными лицами, потускневшие глаза, в которых угасает жизнь. И только руки сжимают черенки лопат, кирок.

Эти люди смотрят на собравшихся у траншеи, туго соображая, зачем они здесь, что им нужно, чего от них ждать? Сжимаются в испуганные комки.

– Юрий Васильевич! – громко позвал Рогачев. Человек сделал три шага, гремя цепью. И остановился.

– Сбейте с него ошейник!

Платонов вздрагивал от каждого усилия десантников. По лицу – пот и слезы в три ручья. Не верится… Назвали человечьим именем. Впервые за столько дней, которые, как ему казалось, тянулись бесконечно… Глухо ухнув, сползла цепь, скользнула в воду.

– Идите! – десантник подтолкнул Платонова к краю траншеи. Тот попытался поднять ногу, но не удержался, упал. Его вытащили из воды. Барин не мог говорить, дрожал подбородок.

– Давай других выгребать! – услышал Рогачев и спросил Платонова:

– Где Ведяев?

– Там! – махнул тот рукой в конец траншеи.

– Ребята! Тут не все! Еще один – из моих – «на дальняке» прикован. Помогите, достаньте и его! – попросил следователь.

– Коллега! Может, не стоит вам с ними возиться? Мы займемся всеми комплексно. И похитителями, и пленниками! – подошел к Рогачеву столичный следователь. – Сколько здесь поумирало! Попробуй теперь установи! Частная зона! Похлеще Колымы! Видите, какие условия? А знаете, за что? Отлавливали крутари не первого попавшегося. Только тех, кто не хотел возвращать долги. Ну еще и мошенников, «кидал» сюда определяли. Короче, чинили самосуд над каждым!

– А откуда у крутых была информация обо всех? – поинтересовался Рогачев.

– Коллега! Надо быть наивным человеком, полагая, что они работали за идею. Это вовсе не так. Крутых сами находили те, кого околпачили и разорили вот эти! – он указал в траншею. – Конечно, все обговаривалось, каждое условие неукоснительно выполнялось. Заказчик, тот, кого разорили или «кинули», находил крутых. Называл адрес и имя «кидалы» или должника, сумму, на какую его надули. Предъявлял документальные доказательства. И крутые ставили свои условия. Обычно «заказчик» терял половину суммы. Но лучше хоть что-то получить, чем совсем ничего. Вторая часть отходила крутым. За услуги. Им тоже жить надо. Они отлавливали мошенников, привозили сюда или куда-то еще и держали, покуда те не возвращали деньги.

– Находясь здесь?

– Тут у них технология отработана до совершенства. Никто не увильнет. На кону жизнь. Зачастую не только своя, но и всей семьи, родственников. Об этом крутые предупреждают сразу. Случается, для убедительности, расправляются с кем-нибудь из близких – на глазах. Или самого начинают пытать. Вот эти траншеи – одно из легких наказаний. Его применяют к старым и слабым. Чтоб успел еще при жизни вернуть должок. С молодыми сложнее. Хотите взглянуть?

– Чуть позже. Скажите, а как же возвращают долг заказчику, если мошенник или «кидала» умирают здесь? – поинтересовался Рогачев.

– У всех имеется родня, семья, дети… Начинают трясти их. Рассказывают или показывают результат неуступчивости. Кому захочется испытать такое на себе? Отдадут все, что имеют, лишь бы сохранить жизнь.

– А если расправа получит огласку?

– Крутые крайне редко попадались на этом. Кто с ними столкнулся один раз, второй встречи своему врагу не пожелает, – усмехнулся столичный следователь, добавив:

– Я работаю в следствии пятнадцать лет. За все время этот случай – второй. Обычно крутые не попадаются на таких мелочах, как чужая «Ауди». У них свои автопарки. В них машины на любой вкус. Тут произошла чистейшая случайность. Либо вам повезло, как никому другому, либо слишком уж пришлась по душе эта «Ауди» кому-то из банды.

– Честно говоря, я своим глазам не поверил, когда увидел машину, свернувшую с шоссе, – сознался Славик.

– А знаете, кто был за рулем? Сам Бешмет!

– Вот ваш Ведяев!

Славик увидел старика, едва державшегося на ногах. Глаза его, казалось, навсегда провалились в затылок, и обтянутый сморщенной кожей череп смотрел на мир двумя глубокими черными глазницами. Пальцы рук дрожали. Человек, словно загнанный зверь, озирался по сторонам.

– Идите к машине, – сказал ему Рогачев.

Анатолий Алексеевич шел на ощупь, семенящими,

мелкими шажками, боясь споткнуться, упасть. «Еще охранник их тут содержится. Но где?» Славик попытался узнать об этом у Барина и Конюха. Московский следователь отвлекся на остальных – вылезавших, выползавших из траншеи.

Ведяев так и не понял, о ком спрашивает следователь. А Платонов сразу вспомнил. Лицо его сморщилось в горестную фигу.

– Нет больше Сережки. Он защищал нас до последнего. Крутые такого не прощают. Его пристрелили. Давно. Где закопали, не знаю. Хороший был человек, надежный.

– Всех своих разыскали? – услышал Славик голос коллеги. Тот предложил: – Ну, как? Хотите взглянуть на молодых, попавших в руки крутых?

– Стоит ли? Да и времени в обрез. Пора домой возвращаться…

– Надо взглянуть. Для того, чтобы на будущее учитывать, с кем имеете дело и можно ли назвать их людьми. Пойдемте, коллега! Как знать, какие дела предстоит нам расследовать завтра? Начало или финал кроется здесь? Мне, как назло, надо найти двух пропавших аферистов. Может, здесь разыщу хотя бы одного?

– Сюда! Идите сюда! – послышались голоса из недостроенного коттеджа. Следователи, направившиеся к гаражам, о которых им уже доложили, свернули к коттеджу.

– Загляните в подвал, – указали вниз спутники московского следователя.

Каменные ступени крутой лестницы уводили глубоко вниз. Люди шли, зажав нос от зловония, ударившего в лицо.

В подвале уже открыли отдушину, но она не справлялась. На стенах и на двери висели люди. Одни были подвешены за руки, другие за ноги. Прибитые гвоздями и спицами, они перестали чувствовать боль. Ноги иных пробиты болтами.

– Живы? Или нет? – вздрогнул Рогачев.

– Да кто знает? Сейчас проверим, – бойцы снимали людей с крюков.

– Этот еще жив! Несите наверх! На воздух! А эти – все! Не додышали. Вон того, крайнего, снимайте! Стонет! Нет! Другого! Да, его! Тех потом, они уже подождут, – наверх выносили изувеченных, истерзанных людей.