Текст книги "Крылья (ЛП)"
Автор книги: Элизабет Ричардс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)
Глава 32
ЭШ
СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ МЫ ПРОВОДИМ В ПОДГОТОВКЕ к церемонии Очищения. Жук с Роуч на балконе, их головы недавно побриты, они беседуют с Эми, которая практикуется в живописи в виде поддельных татуировок розы за левым ухом. Жук держится хорошо с побритой головой, но Роуч кажется совершенно несчастной с ее новой стрижкой, учитывая то, как она хмурится.
Я снова мысленно пробегаюсь по нашему плану. Первым делом с утра, генерал Бьюкенен с Гарриком отправятся на Роуз Плазу и устраняют солдат на крышах, задействованных с ПТ. Жук и Роуч будут сливаться с толпой на земле на случай любой неприятности от Стражей-гвардейцев, дислоцированных там, а мы с Натали выводим на сцену Эвангелину. Остальные сядут на Транспортер, под управлением Дей, и будут скрываться в облаках над городом. Если нам потребуется быстро уйти, Натали вызовет их, используя GPS-часы, которые ей дала Дестени. Я поворачиваюсь к Дей, которая сидит с Гарриком на диване.
– На завтра все готово? – спрашиваю я.
– Надеюсь, – говорит она. – Гаррик объясняет мне, как сажать Транспортер, мы скоро поднимемся на крышу и пробежимся по элементам управления самолета.
Я киваю, довольный. Теперь все сходится. Последняя часть плана – это Эмиссар Бьюкенен и доктор Крейвен. В настоящее время они собрали все доказательства, что у нас есть против Пуриана Роуза. В них входят: файл Полли; плюс отчет из лаборатории, который Натали нашла в Бесплодных землях; синий диск; образец «Крыльев», который мы забрали из «Десятого», и который, доктору Крейвену хватило предусмотрительности, положить в свой медицинский саквояж, когда было совершенно нападение на базу повстанцев.
Я беру диск, и мой желудок сжимается. Это жизненно важная часть нашего плана, это видео будет показано во время церемонии Очищения завтра. Эмиссар Бьюкенен отнимает его у меня.
– Вы уверены, что можете доверять своему контакту в Си-Би-Эн? – спрашиваю я. – Мы должны заменить текущий прямой эфир на то, что нужно нам и чтобы вся страна увидела это одновременно.
– Немного веры в меня, мистер Фишер. Это не первое мое родео, – отвечает она.
Я улыбаюсь. Трудно доверять женщине, которая пытала тебя, а потом пыталась повесить за смерть Криса Томпсона от «Золотого Дурмана», но сейчас очень подходящее время, чтобы начать все заново. Я возвращаюсь к Натали и остаюсь с ней рядом весь день, потому что хочу использовать каждую секунду, чтобы побыть с ней вместе. Я лениво играю с концами ее светлых волос, она держит свою руку в моем заднем кармане. Ни один из нас не говорит, но мы оба знаем, что это, скорее всего, наш последний день вместе. Я неожиданно тяну Натали в свои объятия, застав ее врасплох, и целую ее. Мне плевать, что мы не одни в гостиной. Несколько человек поднимают свои глаза, но никто ничего не говорит. Она сжимает мою рубашку, прижимает меня к себе, позволяя поцелую задержаться, прежде чем мы, в конце концов, не отрываемся друг от друга. Ее рука снова скользит в мой задний карман.
Дверь апартаментов открывается, и в гостиную входят Элайджа с Эвангелиной. Они провели всю ночь на больничном этаже. Мы не сводили глаз с камер наблюдения, чтобы убедиться, что никто не войдет в операционную, пока они спали. Но, вообще говоря, беспокоились мы напрасно. Патрику принадлежит все это здание, так что, кроме Стражей-гвардейцев, что были у главного входа – которые на данный момент сидели в маленькой комнате – здесь нет никого.
Эвангелина чувствует себя неуверенно, она бледна, но в остальном выглядит нормально. Ее чернильно-черные волосы вымыты и расчесаны, она одета в симпатичное голубое платье, с низким декольте, обнажавшее шрамы от операции. Это выглядит ужасно: грубая, красная кожа скреплена металлическими скобами. Элайджа обнимает ее за талию. Он хлопочет над ней и успокаивается только, убедившись, что ей комфортно, когда она садится, подкладывая ей дополнительные подушки. Натали смотрит на меня, поднимая брови. Я слегка пожимаю плечами.
Доктор Крейвен проверяет жизненные показатели Эвангелины, пока Элайджа сидит со скрещенными ногами рядом с ней. Его хвост слегка трется о ее ноги, оставляя его запах на ней. Он метит территорию. Я морщу нос от запаха, но Эвангелина, похоже, не возражает.
– Как ты себя чувствуешь? – спрашиваю я ее.
– Болит, – признается она. – Но я думаю, что завтра я буду в порядке. Элайджа разрешил мне попить его кровь, это действительно помогает процессу выздоровления.
Мои клыки пульсируют, думая о том, какая на вкус его кровь, которую я пил у него в Бесплодных землях: сладкая, вкусная, пьянящая. Он перехватывает мой взгляд, и на его губах появляется улыбка. Он определенно прочел мои мысли.
– Даже не думай, Дарклинг, – говорит он.
– В твоих мечтах, котобой, – отвечаю я, ухмыляясь.
Время замедляется, и напряжение в группе нарастает. Смех исчезает, разговоры умолкают, пока все общение просто не сводится к кивку и к качанию головой. К вечеру все мы, молча, сидим вокруг камина, испуганно и тревожно. Дей сидит на коленях Жука, делая вид, что читает книгу, хотя она ни разу не перевернула страницу за целый час. Эвангелина свернулась клубочком на диване с Элайджей. Он водит пальцами вверх и вниз по ее обнаженной руке. Натали держится за руки с родителями, а Роуч спокойно гладит волосы Эми.
Некоторые, ушли на балкон, пить вино «Сангюс» и смотреть на город под нами. Секунды тикают на часах на каминной полке, отсчитывая наши последние минуты вместе. Натали сидит у меня на коленях, ее голова прижата моей груди, слушая мое сердце.
Сон не идет ни к одному из нас в эту ночь, мы все слишком полны адреналина, чтобы уноситься в сновидения. Кроме того, я не уверен, что вообще хочу спать. Это могут быть мои последние минуты на земле с моей семьей, моими друзьями. Я не хочу потратить их впустую.
Жук слегка кивает мне. Не могу поверить, что мы зашли так далеко. Всего несколько месяцев назад мы были парочкой болванов, тусующихся на своей барже в Блэк Сити, курили, пили и равнодушно рассуждали о революции. Сейчас вот мы находимся в пентхаусе в Центруме, всего за несколько часов перед столкновением с Пурианом Роузом, держа судьбу народа в наших руках. Я никогда не думал, что скажу это, но я немного скучаю по школе. Я скучаю по учителям, учащимся. Я скучаю по своей жизни подростка. А завтра я, наверное, умру. Эта мысль меня пугает. Я крепче обнимаю Натали.
Мою кожу начинает покалывать, когда золотые лучи солнца заливают комнату, медленно отгоняя тени ночи прочь. Сигур и другие возвращаются с балкона. Все рассаживаются, все в состоянии боевой готовности, наши мысли уже на церемонии Очищения. На цифровом экране, искрящаяся блондинка «Февральских полей» уже докладывает о событиях дня. Церемония начнется в два часа, поэтому тысячи Пилигримов уже приехали в город, направляясь в сторону Роуз Плазы. Съемка с воздуха показывает забитые людьми улицы и проспекты, похожие на белое море, с вкраплениями ярких цветов. Это те граждане, которые предпочитают носить обычную одежду вместо белых одежд Пилигримов.
– Пилигримы со всего государства стекались в Центрум всю ночь, чтобы принять участие в сегодняшнем историческом событии, – говорит блондинка. Видео демонстрирует кадры Золотой Цитадели, где Пуриан Роуз стоит на балконе, глядя вниз на тысячи Пилигримов, которые уже собрались на площади. – В два часа дня, Пуриан Роуз обратится к народу перед проведением первой транслируемой церемонии Очищения, здесь, в Роуз Плазе...
Я уменьшаю звук, мои нервы на пределе.
Генерал Бьюкенен с Гарриком берут оружие. Эмиссар Бьюкенен пожимает руку Гаррику, а затем обнимает своего мужа. Он нежно целует ее.
– Скоро увидимся, – шепчет он, приглаживая ее волосы.
Она кивает.
– Я... – Она не может сказать ни слова.
– Я знаю, – говорит он. – Я тоже.
Натали слезает с моих коленей и бросается к папе, обнимая его за шею. Он прижимает ее к себе, уткнувшись лицом ей в плечо.
– Береги себя, папа, – говорит Натали.
– Ты тоже, Тали, – отвечает он, целуя ее в лоб. – Люблю тебя.
Он окидывает свою семью долгим взглядом, прежде чем выходит из квартиры вместе с Гарриком. Дверь закрывается за ними. Теперь наша очередь. Мы отправляемся в нашу комнату и начинаем готовиться…
Я принимаю продолжительный душ, горячая вода, бьет в спину, пытаясь успокоить мои нервы. Это не срабатывает. Я выключаю воду, обертываюсь полотенцем вокруг талии и вхожу в спальню. Натали сидит на нашей кровати, одетая в простую, белую майку и нижнее белье, и колет себе противовирусное лекарство. Мои клыки наполняются ядом при виде ее голых ног и изгиба груди. Натали подлавливает меня, и смеется.
– Эш, у нас нет времени, – говорит она.
– Я знаю, – говорю я, целуя ее в плечо, успокаивая свое разочарование. Агрх!
Она дергает мое полотенце, когда я прохожу мимо, и оно соскальзывает с бедер.
– Натали, у нас нет времени, – дразнюсь я.
Она смеется, но смех быстро умирает на ее губах. Мы оба пытаемся делать вид, что все нормально, но я ужасно нервничаю. Мы одеваемся в похожие наряды, которые нашли в шкафах в квартире: черные брюки, серый верх и черные куртки с капюшонами с ярко-оранжевой подкладкой – Патрик очень любил красивые вещи. Натали стягивает волосы в пучок и накидывает сверху капюшон. Я опускаю капюшон на голову, и смотрю на свое отражение в зеркале. Тени приглушают узнаваемый блеск моих глаз, и пока я буду держать рот закрытым, никто не должен увидеть мои клыки. Мне привычно сливаться с окружающей средой и вести себя как человек. Я делаю это всю жизнь.
Мы возвращаемся в гостиную, где нас ждут другие. Эвангелина, Жук и Роуч одеты также как мы, хотя под курткой Роуч спрятан небесно-голубой топ – цвет бунта. Я не могу сдержать ухмылки. Она улыбается мне в ответ.
– Ну что ж, мы готовы? – спрашивает Роуч, проверяя поддельную татуировку в виде розы на боку ее бритой головы в соседнем зеркале.
Нет .
– Ага, – говорю я.
Жук хватает Дей, наклоняет ее и смачно целует. Когда он прерывает поцелуй, они оба запыхавшиеся и раскрасневшиеся. Жук аккуратно обхватывает ее лицо руками.
– Береги себя, детка, ладно? – шепчет он.
Она целует его снова.
– Ты тоже.
Элайджа берет Эвангелину за руку и тянет девушку в сторону комнаты. Он что-то шепчет ей, и она краснеет, кусая губы. Она долго смотрит ему в глаза. Я отворачиваюсь. Это не мое дело. Ко мне подходит Сигур.
– Скоро увидимся, сынок, – говорит он. – Удачи.
Люсинда вертится позади него. Она слабо мне кивает. У меня такое чувство, что она не прощается. Натали тихо прощается с мамой, прежде чем обнимает Дей.
– Просто нажми кнопку на часах, если я вам понадоблюсь, – говорит Дей.
Натали вытирает слезы прежде, чем взять меня за руку. Мы впятером – я, Натали, Эвангелина, Жук и Роуч – выходим в коридор, и Жук вызывает лифт. Двери издают «пинг» и открываются мгновение спустя. Рука Натали сжимает мою.
– Нет страха, – шепчет она мне.
Мы входим в лифт.
Глава 33
НАТАЛИ
НОВОСТИ НЕ ВОЗДАЛИ должное толпе, понимаем мы, когда пропихиваемся и продвигаемся по улице Кэтрин, направляясь к Роуз Плазе. Шум нереальный – люди вокруг орут, молятся, разговаривают. Некоторые рады, но многие с кислыми лицами и ворчат, что пришли сюда. Я постоянно поглядываю вверх, на крышу золотистых зданий, стремясь заметить папу или Гаррика. Я молюсь, чтобы они были в безопасности, и что им удалось взять контроль над ПТ по периметру городской площади. В противном случае мы будем застрелены раньше, чем Эвангелина сможет коснуться Пуриана Роуза.
– Я не понимаю, почему мы должны идти на это дурацкое мероприятия, – слышу я, как женщина шепчет своей подруге. Они обе одеты в замысловатые черные платья с пышными юбками из тюля, похожими на то платье, которое я носила, когда впервые встретила Эша, под мостом в Блэк Сити. – Я не одна из тех уродов – Пилигримов. Я даже не следую вере.
– Тсс! Хочешь оказаться в «Десятом»? – спрашивает ее подруга, оглядываясь по сторонам. – Неважно, что мы не следуем за Чистотой, сомневаюсь, что хотя бы половина людей здесь следуют вере, поэтому нам всего лишь и нужно, притвориться и идти вместе с остальными. Так что просто смирись с этим, все закончится через час.
Мне очень хочется предупредить их, что это ловушка, что Пуриан Роуз намерен заразить всех их ретровирусом, но я не могу рисковать, раскрывая себя. Не сейчас, не тогда, когда мы так близки к завершению нашей миссии. Я смотрю на Эша. Большая часть его лица скрыта капюшоном, но я вижу решительно-сжатый рот. Его пальцы сжимают мои, чтобы не потерять меня, когда мы пропихиваемся через людей вокруг нас. Дей и Жук находятся слева от меня, а Эвангелина и Роуч с правой стороны Эша. Эвангелина, похоже, нервничает, и ее рука то и дело касается ее груди. О Боже, пожалуйста, пусть это сработает.
Цифровые экраны на всех зданиях показывают прямой эфир с Роуз Плазы. Люди уже выстраиваются в ряды перед гигантской сценой. На меня давит чувство вины при мысли, что все эти люди, собираются принять «Крылья», прежде чем мы сможем их остановить. Эш внимательно смотрит на экраны, потом ускоряет шаг, очевидно, думая о том же.
Мое сердце трепещет, когда мы вступаем на Роуз Плазу. Во главе огромной городской площади стоит Золотая Цитадель – роскошная на вид церковь, где живет Пуриан Роуз. Купольная крыша отражает солнечный свет, блестя и отбрасывая теплый свет на всех, собравшихся на площади внизу. Увидев это здание впервые, я испытала восхищение, но теперь оно вызывает только дрожь. Справа от нас Излом – небоскреб в форме осколка стекла, в котором находится штаб-квартира правительства. Я смотрю на крыши других зданий. Я вроде бы даже могу разобрать черные точки у ПТ. Я не вижу никого рядом с ними. Я испытываю облегчение: моему отцу с Гарриком удалось удалить охранников, закрепленных за оружием.
Сотни Стражей-гвардейцев патрулируют городскую площадь, чтобы заставить людей выстроиться в несколько рядов перед сценой. Они вооружены пистолетами или клинками. Все гвардейцы выглядят утомленными. Может просто слишком рано, чтобы они излучали хотя бы намек на энтузиазм. Только-только пробило восемь часов – церемония вот-вот начнется.
На сцене выставлены длинная скамья и пятьдесят белых чаш. Основываясь на том, что мне известно о церемонии, мы должны дойти до сцены, затем встать на колени перед белыми чашами, которые будут наполнены «Крыльями», и выпить из них. А затем Пуриан Роуз будет помечать наши лбы водой – знаком Чистоты. И в идеале в тот самый миг, когда он коснется Эвангелины, его сердце очнется.
Вокруг площади, на цифровых экранах, установленных в зданиях, идет прямая трансляция. Странно видеть людей на площади и в тоже время на экране. Я натягиваю капюшон, опуская его вниз, когда камера скользит мимо нас.
– Встаем в ряды, – скучающим голосом кричит Страж-гвардеец. Люди начинают становиться в длинные очереди, один за другим. Мы проталкиваемся сквозь толпу, вставая как можно ближе, насколько это возможно, но мы все рано позади двадцати рядов.
– Нам надо пробраться ближе вперед, – говорит Эш.
– Предоставь это нам, – отвечает Жук, ухмыляясь.
Мы следуем за ним, а он протискивается сквозь толпу, ведя нас в сторону первого ряда, не обращая внимания на возмущенные крики Пилигримов, которые терпеливо стоят там, наверное, со вчерашнего дня, судя по мешкам под глазами. Он с Роуч направляются прямо, намеренно к стоящим рядом нескольким Стражам-гвардейцам
– Эй! Она пытается пройти без очереди! – кричит Жук, указывая пальцем на Роуч. Гвардейцы поворачиваются, привлеченные его криками.
– Не фига! – говорит Роуч.
– Фига, я видел тебя! – Жук сильно толкает ее, и она падает на людей, стоявших в первом ряду. Они все падают на землю. Стражи-гвардейцы спешат к Жуку и Роуч, чтобы вытолкать их прочь. Все внимание сосредоточено на них, давая Эшу, Эвангелине и мне возможность влиться в первый ряд, незамеченными Стражами-гвардейцами. Люди вокруг нас встают на ноги и отряхиваются от пыли. Если они и заметили, что мы пробрались в очередь, то ничего не говорят, явно не желая больше неприятностей. Я с левой стороны от Эша, а Эвангелина с правой. Эш сурово смотрит на сцену. Я беру его за руку, и он смотрит на меня, выражение его лица на мгновение смягчается.
Двери Золотой Цитадели открываются. На площадь опускается тишина, когда дивизион в серой униформе гвардейцев колонной вышагивает по позолоченному камню. У всех на груди виднеется булавка-бабочка, сбоку к ремню привязан церемониальный меч. Даже отсюда виден серебряный блеск в радужной оболочке глаз. Они приносят большие стальные бочки, которые на вид, используют в тавернах, хотя я подозреваю, что они заполнены «Крыльями» вместо эля.
Они ступают на сцену, и мое сердце замирает. Себастьян находится в дальнем конце ряда, слева от нас. У него глубокий порез на щеке, возможно, травма, полученная во время нападения на базу Стражей-повстанцев, и его смуглая кожа кажется восковой, но он по-прежнему обезоруживающе красив, собирая восхищенные взгляды женщин в нашем ряду.
– Эээш, – говорю я.
– Да, я вижу его, – отвечает он.
Меня охватывает паника, ноги немеют. Если Себастьян узнает нас, тогда все будет кончено. К счастью, мы находимся в середине ряда, и он ни разу не посмотрел в нашу сторону. Пока. Его взгляд сосредоточен на одном из больших цифровых экранов, установленного на краю площади. Камеры переводят свой фокус на центр сцены. Он в недосягаемости камеры. Его губы недовольно искривляются. Он любит быть в центре внимания, которое у него всегда было.
Эш сжимает мою руку, когда фигура появляется в дверях Золотой Цитадели, одетая в длинную, красную накидку и белые перчатки. На шее – круглый кулон. Его черные волосы аккуратно зачесаны назад, его бледная кожа имеет странный, восковой блеск. Теперь я понимаю, он, у него на лице толстый слой грима, чтобы скрыть свои ожоги.
Радостный шепот распространяется по толпе, в то время как Пуриан Роуз спускается по ступенькам, приковывая к себе всеобщее внимание. Миллионы глаз наблюдают за ним, как он идет к сцене. Гвардейцы салютуют Роузу, когда он идет к микрофону на стойке сцены. Когда он говорит, его голос усиливают микрофоны, спрятанные вокруг сцены. Его лицо проецируется на все мониторы вокруг площади, прямой эфир транслируется в каждом городе, на площадях по всей стране, другим присутствующим на их собственных церемониях Очищения.
– Верные Пилигримы, для меня большая честь, что вы присоединились сегодня ко мне, чтобы принять участие в этом знаменательном событии, – говорит он. – Очищение – это не просто посвящение себя вере Чистоты, или демонстрация своей преданности государству Стражей. – Я смотрю на Эша. Его губы сжались так сильно, что побелели. – Это очищение вашего разума, тела и духа от греха. Я всегда мечтал о нации, свободной от скверны, о мире, в котором мы бы все были едины, и сегодня эта мечта исполнится.
– Ибо так говорит Господь нам всем, – скандирует толпа в унисон.
Пуриан Роуз улыбается, упиваясь этим моментом. До его победы уже рукой подать. Гвардейцы в серой униформе наполняют белые чаши «Крыльями». Непрозрачная жидкость переливается на солнце.
– Первый ряд, шаг вверх, – говорит гвардеец со сцены, возвещая о том, что мы должны двигаться.
Вот оно. Рука Эша сжимает мою. А Эвангелина берет его за другую руку, пока мы идем вверх по ступеням, ведущим на сцену, наряду с остальной частью первого ряда. Дойдя до платформы, мы становимся на колени и склоняем головы. Я исподлобья смотрю влево. Себастьян, снова глядит на цифровые экраны. Он, кажется расстроен.
Пуриан Роуз направляется к правой стороне сцены, и церемония начинается. Один из гвардейцев протягивает Пуриану Роузу красную чашу с водой. К Роузу приближается первый человек из ряда – женщина средних лет с бритой головой и татуировкой в виде розы над левым ухом. Она берет в руки белую миску перед собой и подносит ее к губам. Крик бурлит в моем горле. Я хочу накричать на нее, чтобы остановить, но сжимаю губы, заставляя проглотить слова, когда она пьет «Крылья». У неё на лице тут же появляется выражение блаженства, когда жидкость растекается по ее жилам. Пуриан Роуз опускает, затянутую в перчатку, руку в красную чашу и проводит мокрым пальцем по ее лбу.
– Ты очищена, дочь моя, – говорит он.
Эш толкает меня в плечо, а затем кивает на другую сторону сцены. Я следую за его взглядом. Себастьян покинул свой пост и медленно идет к нам, заложив руки за спину. Он методично ступает, поэтому он находится в середине платформы, в то же время, когда Роуз, приближается к нам с противоположного направления, так они оба появятся у ближайшей снимающей камеры. Таким темпом, он может подойти ко мне в тот же момент, когда Пуриан Роуз подойдет к Эвангелине.
– Что мы будем делать? – шепчу я. Мои мысли разбегаются. Я могла бы попробовать побороться с Себастьяном, когда он приблизится к нам, но не уверена, что смогу удерживать его достаточно долго, чтобы Эвангелина успела схватить руку Пуриана Роуза и запустить его сердце, прежде чем гвардейцы убьют ее.
Я смотрю вправо. Пуриан Роуз сейчас на расстоянии пятнадцати человек, четырнадцати, тринадцати, – Себастьян методично подбирается все ближе и ближе, – двенадцати, одиннадцати, десяти – О Боже, о Боже, что нам делать? – девяти, восьми, семи, – мои ладони начинают потеть, – шести, пяти, четырех, – мускулы Эша напрягаются, готовые ударить, – трех, двух, одного...
Пуриан Роуз оказывается перед Эвангелиной, когда Себастьян останавливается передо мной. Он смотрит на Пуриана Роуза – он еще не увидел меня. Эвангелина берет в руки белую чашу и делает вид, что пьет. Мое сердце бьется так сильно, что у меня такое впечатление, что оно собирается вырваться у меня из груди. Эвангелина ставит чашу, когда голова Себастьяна поворачивается. Его взгляд перехватывает мой.
Пуриан Роуз опускает свою руку в красную чашу...
Себастьян округляет рот...
Роуз дотрагивается своим пальцем до кожи Эвангелины...
Себастьян обнажает меч и...