Текст книги "Крылья (ЛП)"

Автор книги: Элизабет Ричардс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)

Глава 3

НАТАЛИ

БОЛЬНИЦА НАХОДИТСЯ НА ЭТАЖ ВЫШЕ УП, рядом с главным входом, и к тому времени, когда мы до неё добираемся, я уже вся запыхалась.

Я останавливаюсь у стеклянных дверей, набираясь смелости, готовясь к тому, что меня ждет – капельница, которая должна помочь с анемией, коктейль из противовирусных препаратов, и еще несколько мучительных, болезненных инъекций. Я прохожу эти процедуры каждый день, с момента моего попадания сюда. И хотя я благодарна за то, что меня лечат – я ненавижу каждую секунду этих процедур.

Я перевожу взгляд на Элайджу. Его кадык неравно дергается вверх и опускается вниз, когда он смотрит на двери, ведущие в больницу. Я ласково беру его за руку.

– Тебе не обязательно идти вместе со мной, – говорю я. – Я знаю, как ты ненавидишь это место.

Моя мама с доктором Крейвеном держали Элайджу в заложниках в Блэк Сити и ставили над ним эксперименты. Это его яд они использовали для создания «Золотого Дурмана», который убил несколько подростков в городе, в результате чего моя мама попала в тюрьму. Так что очевидно, почему Элайджа не большой фанат больниц. Или доктора Крейвена. Или моей мамы.

Его взгляд падает на мою руку, которая все еще держит его предплечье.

– Ради тебя все, что угодно.

На меня волной накатывает чувство вины, и я убираю руку. На его лице мелькает боль. Пару недель назад Элайджа признался в чувствах ко мне, когда мы были во Фракии. После мы притворились, будто этого разговора не было, но это признание теперь висит тенью над нашей дружбой. Он открывает стеклянную дверь мне, и я захожу в больницу.

Внутри все по-больничному стерильно и бело, кроме зеленых дверей в конце комнаты, которые ведут в лабораторию доктора Крейвена.

Палата заполнена всевозможным оборудованием, которое шумит и пищит, чья единственная, как по мне –  вызывать мигрень. По обеим сторонам комнаты тянутся ряды коек, возле одного из них стоят мои родители и ругаются.

– Джонатан, я не собираясь опять это обсуждать, – говорит мама. Она болезненно худа. Острые скулы обтянуты бледной кожей. Черные волосы собраны заколкой в шиньон.

– Она была и моей дочерью, – говорит отец таким голосом, который у него бывает, когда очень зол. – Я вырастил её, как родную.

Я до сих пор никак не могу привыкнуть к тому, что мой отец жив. Мне надо как-то свыкнуться с тем, что этот человек – мой отец.

Папа обладал классической красотой, как актер из старых фильмов моей сестры и я очень хорошо помню тот волевой подбородок, озорные голубые глаза и легкую улыбку. Он больше не улыбается, вообще. Хотя, наверное, это нелегко, после того, как Разъяренный изуродовал ему лицо.

Я была с ним, когда на него напали. Раны были настолько тяжелыми, и казалось невозможным, что доктор Крейвен мог бы его спасти. Так что, когда мама сообщила, что папа умер, я ей поверила. Я даже не задала ни единого вопроса, когда она отказала мне в просьбе взглянуть на его тело, сказав, что не стоит лишний раз травмировать свою психику. Я ничего не сказала и на её решение хоронить папу в закрытом гробу. А на самом же деле доктор Крейвен стабилизировал его состояние и позже тайно перевез в это учреждение, чтобы здесь его выходили, пока мы хоронили пустой гроб.

Мне было больно от того, что родители держали этот секрет от меня, но я понимаю, почему они так поступили. Мой отец считался предателем государства, и было бы безопаснее для всех нас, ели бы он остался «мертвым», а мама продолжала работать на Пуриана Роуза, словно она была по-прежнему ему предана. Надо заметить, что вообще-то она была за сегрегацию, но в первую очередь мама была предана своей семье. Я поняла это, когда она призналась, что согласилась заразить Дарклингов, только потому, что Пуриан Роуз угрожал Полли и мне. Она всегда заключала только выгодные союзы. Прямо сейчас ей выгодно быть среди повстанцев.

– Шивон, мы не можем продолжать отмахиваться от этого. Её не вернуть, – говорит отец.

К моему удивлению, мама издает страдальческий всхлип и прижимается к отцу.

– Джонатан, я не могу, просто не могу, – всхлипывает мама.

Папа обнимает маму. Я ошеломлена её видом. Она выглядит такой сломленной. Только однажды мне довелось её такой увидеть. В тот день её отправили в тюрьму. Она не рассказала мне, что с ней там произошло, но слухами земля полнится: пытки, лишение сна, морение голодом, накачивание наркотиками – в общем, все, что должно сломать заключенного.

Дверь в конце помещения открывается и к ним выходит доктор Крейвен с планшетом в руке. Это высокий мужчина, средних лет с яркими, зелеными глазами и кудрявыми, бронзовыми волосами. На его длинном носу восседают очки, линзы которых в форме полумесяца. Поверх комбинезона бутылочного цвета, на нем надет белоснежный халат. Доктор Крейвен работал с моей мамой в Блэк Сити на протяжении двенадцати лет, занимая должность главы «Департамента Науки и Технология против Дарклингов». Он так же был нашим семейным доктором, почти двадцать лет. Именно он провел операцию по пересадки мне сердца.

И это доктор Крейвен создал С18, вирус «Разъяренных», который был разработан как оружие против Дарклингов. Поэтому он моя надежда на излечение. Папа, к счастью, не заболел, после того, как подвергся нападению зараженного Дарклинга, но я оказалась не так удачлива. Возможно, это связано с тем, что у меня сердца Дарклинга. В буквальном смысле. А может у папы просто был иммунитет. Не знаю, мы все еще пытаемся это выяснить.

– Привет, конфетка, – говорит доктор Крейвен.

Родители резко отстраняются друг от друга, и мама быстро вытирает слезы.

– Привет, доктор Крейвен, – говорю я, присаживаясь на край койки. – Давненько не виделись.

Он в ответ ухмыляется. С тех пор, как я появилась здесь, большую часть времени я провожу в больнице.

Мамин поясной пейджер пищит и она смотрит что там. Она поворачивается к папе.

– Это Командующий. Он хочет, чтобы я немедленно с ним связалась.

Папа управляет здесь военными операциями, но как самый высокопоставленный правительственный чиновник на базе, технически моя мама у него начальник. Она неуверенно смотрит на меня.

– Все в порядке. Иди, – говорю я, немного перегибая с энтузиазмом. Я люблю маму, но нам не удается провести больше пары минут, прежде чем мы не начинаем ругаться.

Элайджа одаривает маму ледяным взглядом, когда она проходит мимо. Как только она исчезает в дверях, папа достает из кармана книгу: Приключения Капитана Рыжая Борода. Мое сердце млеет.  Хотя, книга, определенно, больше в папином вкусе, чем в моем.

– Тебе не обязательно оставаться, я знаю, что у тебя полно дел.

– Для своей девочки я всегда найду время.

Меня слегка передергивает. Он все еще видит меня своей маленькой девочкой. Отец усаживается рядом со мной на узкой койке и вытягивает ноги. Элайджа садится, скрестив ноги, на кровати рядом с нами. Они по очереди читают диалоги в книге на разные голоса и очень смешат меня. Элайджа уморительно изображает девицу, попавшую в беду. Они оба прекрасно отвлекают меня от неприятной процедуры – доктор Крейвен ставит мне капельницу. Лечение начинается.

К счастью для меня, доктор Крейвен очень осторожный человек и начал работать над противоядием вируса, сразу же, как только создал его несколько лет назад, на случай, если он перекинется на другие расы. И у него были все основания переживать – я живое (гмм, умирающее) тому доказательство. Но противовирусные препараты никогда не были испытаны на людях, так как он не успел завершить испытания, уйдя в подполье после скандала с «Золотым Дурманом». Так что мы понятия не имеем: подействуют ли они.

Я стараюсь сосредоточиться на сюжете, пока доктор Крейвен берет у меня кровь, а потом ставит капельницу. Он забирает образец в лабораторию, чтобы провести несколько тестов и понять насколько эффективно лечение. Я не очень-то верю в лечение: последние восемь образцов показали, что никаких изменений в моем состоянии не произошло.

– Из-за чего вы с мамой спорили? – спрашиваю я папу.

Папа обнимает меня.

– Мы обсуждали проведение поминальной службы по Полли. Мне кажется, пора её провести, но мама не хочет. Она все еще не готова.

Я вспоминаю, какой сломленной мне показалась мама пару минут назад и понимаю, о чем говорит папа.

– Ты скучаешь по ней? – шепотом спрашиваю я.

Папа кратко кивает, сжав челюсти. Он любил Полли, очень. Даже, несмотря на тот факт, что она не была его биологической дочерью. Её настоящим отцом был Пуриан Роуз. У мамы была интрижка с ним, почти сразу же после того, как она вышла замуж за папу. И она забеременела Полли от Роуза.

– Почему ты не ушел от мамы, когда узнал, что Полли не от тебя? – спрашиваю я.

Папа бросает взгляд на Элайджу, но тот притворяется, что читает книгу и не обращает на нас никакого внимания.

– А я ушел, – отвечает папа. – Когда правда обнаружилась.

Я выпрямляюсь. Меня удивляют его слова.

– Надо же, я ничего не знала. – Мама, конечно, это заслужила, но мне все равно её жаль. – А почему вернулся?

– Твоя мама очень сожалела о содеянном, – говорит папа. – И мне пришлось принять на себя часть ответственности за случившееся. Работа вынудила меня оставить её на несколько месяцев. Останься я, и ничего бы не было. – Его губы сжимаются в тонкую линию. – Между нами возникло напряжение, и меня не было рядом с Шивон, когда я был так ей нужен. Поэтому она нашла утешение с другим.

– Пурианом Роузом, – бормочу я. Мерзость, какая.

– Совершила ли она ошибку? Безусловно. Но виновата ли только она? Нет. Мы видели в этом наш второй шанс сохранения семьи, Тали. Было непросто, но со временем я простил её. И я рад, что сделал это, потому что у нас была Полли, а двумя годами позже появилась на свет ты. – Он целует меня в лоб. – Я люблю твою маму. Мне не о чем жалеть.

Я опускаю взгляд на свое обручальное кольцо, думая об Эше. Мы преодолели много испытаний, поэтому я могу понять, почему отец сумел простить её.

– Пап, я тут вот думаю...

– Тали, мы не будем это обсуждать, – говорит он, отстраняя меня.

– Но ты ведь даже не знаешь, что я хочу сказать, – отвечаю я.

– Ты собираешься попросить отправить поисковый отряд за Эшем, – отвечает он.

– Если бы ты только позволил мне поговорить с Командующим...

– Он предельно четко отдал приказ, – говорит папа, используя голос, которым обычно говорит со своими подчиненными. – Он считает, что мы уже достаточно сделали. Натали, мы не можем растрачивать попусту наши ресурсы. У нас есть приоритеты.

– И он должен быть одним из них. – Я поднимаюсь и выдергиваю капельницу из руки. – Эш – жизненно важная часть в войне против Пуриана Роуза. Он же Феникс! Неужели это ничего не значит для твоих людей?

Отец вскакивает на ноги.

– Куда это ты собралась?

– В Виридис. Может отряд Бета что-то упустил. Кто-то наверняка должен знать, куда отправился Эш. – Я разворачиваюсь к Элайдже. – Идешь?

Он кивает, вставая.

– Сядь! – приказывает отец.

И Элайджа тут же садится.

– Не слушай его, – говорю я Элайдже, а потом вновь обращаюсь к папе, – у тебя нет права держать его здесь в плену. Мы уходим.

– И как именно ты доберешься до Виридиса, а? – интересуется папа.

– Проберусь на поезд, угоню грузовик. Сделаю все, что потребуется. – Это рискованное путешествие через вражескую территорию, вот почему мне так не хотелось это делать самой, учитывая свое здоровье. Но, похоже, у меня просто не остается выбора.

Он преграждает нам дорогу.

– Ты не покинешь базы.

– Вот только не надо тут мной командовать, я не одна из твоих лейтенантов.

– Я твой отец, – резко говорит он. – Я понимаю, что тебе кажется, будто ты любишь этого сопляка...

– Я не просто его люблю, мы с ним связаны. – Я прижимаю руку к груди. – Когда вы забрали меня – ранили Эша. Но вам этого никогда не понять. Папа, он страдает. Я это чувствую.

– Натали... – голос папы теплеет.

– Эш заслуживает лучшего, – не унимаюсь я. – Он пожертвовал собой ради меня. Он взял вину на себя за убийство, и был буквально распят из-за этого! И вот как вы отплатили ему? – Моя кровь кипит от ярости. Как же я зла на папу, на Командующего. Я устала пытаться убедить их найти Эша. Очевидно, что этого не будет. А он по-прежнему там и каждый день подвергается опасности. Если я хочу его найти, то должна сделать это сама. – Я отправляюсь на его поиски, и ты не сможешь меня остановить.

Я отталкиваю отца и иду дальше. Элайджа идет за мной.

– А как же лечение? – спрашивает отец.

Я застываю в нерешительности. Да, этот пункт я не продумала. Как долго я смогу прожить без уколов? Хватит ли у меня времени, чтобы найти Эша и привести его сюда, пока не станет слишком поздно для меня? Вот уж не знаю.

– Прошу тебя, Натали, не нужно, – умоляет меня папа. – Мы с твоей мамой уже достаточно настрадались. Мы не можем тебя потерять. Зная, по твоим рассказам Эша, могу с уверенностью утверждать, что он бы тоже не хотел твоей смерти.

Все так.

Элайджа смотрит на меня.

– Ну что? Мы никуда не идем? – спрашивает он тихонько.

Я качаю головой и возвращаюсь к койке. Я повержена.

Как раз в этот момент из лаборатории возвращается доктор Крейвен. Он сводит брови, пока изучает самые последние результаты анализа моей крови. У меня же сводит желудок от страха неизвестности. Элайджа переплетает свои пальцы с моими. У него слегка мозолистая, но теплая рука. Этот жест немного успокаивает меня.

– Итак, какие новости, док? – Я стараюсь говорить непринужденным тоном, но пальцы мои непроизвольно сжимают сильнее руку Элайджи.

– Ну, сожалею, но ты все еще больна, – отвечает Крейвен. – Поэтому придется продолжить курс лечения...

– Я умру? – запальчиво спрашиваю я.

Элайджа с папой выжидательно смотрят на доктора. Мы все затаили дыхание. Так тихо, что я слышу, как в висках стучится кровь. Он снимает очки.

– Нет, конфетка, – отвечает доктор. – Хотя ты еще не выздоровела, похоже, вирус вошел в стадию ремиссии. А это означает, что лечение работает. – Он улыбается мне. – Ты будешь жить.

Глава 4

НАТАЛИ

Папа с Крейвеном обсуждают результаты анализа – по-видимому, если мы продолжим делать инъекции в течение последующих нескольких месяцев, то очень вероятно, что вирус войдет в стадию полной ремиссии – но мне трудно это представить. С моих губ срывается странный звук: нечто между всхлипом и смешком. Похоже, я буду жить.

Элайджа затягивает меня в свои объятия.

– Я так и знал. Знал, что ты поправишься, красотка.

Я льну к нему, благодарная за поддержку, хотя и крошечная часть меня хочет, чтобы это было плечо Эша, на котором сейчас покоится моя голова.

– Надо бы отпраздновать.

Я с надеждой смотрю на папу.

– А можно выйти на поверхность?

Он смотрит на меня суровым взглядом.

– Конечно, нет. Мы уже это проходили.

– Нас может сопровождать Отряд «Альфа», и тогда тебе не нужно будет переживать за нас. Мы всего-то и просим – выйти на поверхность на несколько часов, папа. Я не прошу о чем-то неразумном или невозможном. Мы уже неделю здесь маринуемся, вряд ли это хорошо скажется на моем здоровье.

– Немного солнечного света пойдет ей на пользу, Джонатан, – соглашается со мной доктор Крейвен.

Я расплываюсь в благодарной улыбке, в ответ на которую он озорно мне подмигивает.

– А что, если кто-нибудь вас узнает? – спрашивает папа.

– Так мы же замаскируемся.

Он вздыхает. Он больше не в силах сопротивляться.

– Команда «Альфа» должна быть в командном центре.

ДА!

* * *

Как следует из названия, командный центр находится в сердце лагеря, на стыке между больницей, офисами администрации лагеря и столовой. Пока мы идем по Главной улице, мимо нас каждую минуту со свистом проносится электричка за электричкой. Для перемещения по городу, размером с военный комплекс, солдаты используют поезда, но, после того, что случилось со мной и Элайджей, когда мы последний раз ехали на поезде (на нас напала банда Разъяренных), мы решили пройтись пешком. Меня все еще удивляет количество времени и денег, потраченные на строительство этой базы. Но больше всего меня удивляет, что Пуриан Роуз ничего о ней не знает и что у него в администрации есть предатели, о которых он даже не подозревает.

Эта секретная база была построена в первую войну, в качестве убежища для кучки параноидальных правительственных чиновников, которые планировали спрятаться здесь, если Дарклинги вдруг победят в войне. Дарклинги проиграли, но те же чиновники, возглавляемые Эмиссаром Винсентом (которая управляла Медным штатом, пока её не убили несколько недель назад) продолжали использовать базу, чтобы создать армию против Роуза, при поддержке Командующего. Они предполагали, что Роуз приведет страну к социальной и экономической катастрофе, благодаря своей одержимости Дарклингами. Это было время перемен. Эти чиновники здесь, на базе. Хотя, если честно, мне кажется, я ни разу никого из них не видела. Они предпочитают держаться в своих роскошных кварталах, подальше от всякой «гопоты».

Солдаты в комбинезонах цвета ржавчины тут же прекращают свои занятия и салютуют моему папе, когда он проходит мимо. Даже, несмотря на то, что папа одет точно так же, как и они, он излучает власть. Он кивает нескольким солдатам, даже пытается улыбнуться губами, исполосованными шрамами, но солдаты все равно держаться на почтительном расстоянии от него.

Доктор Крейвен посмеивается, в то время как Элайджа хватает мою руку и кружит меня всю дорогу вниз по Главной улице. Мы оба смеемся. Мимо проходящие солдаты одаривают нас недоумевающими взглядами. Но мне все равно. Приятно получить хотя бы толику хороших новостей после стольких страданий в последнее время. Мы все потеряли близких нам людей, включая доктора Крейвена, чей сын Себастьян пропал вместе с Эшем и сводными братьями Элайджи. Трудно волноваться о Себастьяне, когда он изнасиловал и убил мою сестру, но он по-прежнему сын доктора Крейвена; и я понимаю, почему доктор беспокоится о нем. Тем не менее, доктор не может рассчитывать на сочувствие ни от кого из здесь присутствующих. Если Себастьян появится прямо сейчас, то он будет немедленно казнен и доктор Крейвен знает это. Для Себастьяна было бы намного лучше остаться не найденным.

В комнате центрального управления очень шумно, когда мы входим в нее. Это круглая комната, заполненная интерактивными столами военного класса и стеклянными стенами, покрытыми цифровыми экранами, на которые потоком поступают обновления о военных операциях Стражей-поставстанцев. Солдаты, работающие за интерактивными столами, приветствуют моего отца, когда мы прогуливаемся по комнате. На одном экране я заметила отряд «Зета» врывающийся на военный завод, а на другом, «Омикрон» только что разрушил мост. На том месте они водружают лазурно-голубой с черным флаг – тот самый флаг, который Эш придумывал для «Людей за Единство». Я морщу лоб. Элайджа недоуменно смотрит на меня.

– Что они делают? – спрашивает он.

Я поворачиваюсь к папе:

– Вы присваиваете эти нападения «Людям за Единство»?

Он кивает.

– Зачем привлекать к себе внимание, если нам этого не нужно? «Люди за Единство» – отличное прикрытие. – Он улыбается, довольный собой. – Я опасался, что они будут мешаться под ногами, но они оказались очень полезны, отвлекая внимание Роуза на себя. А это позволяет нам заниматься своими делами.

– Ну, вообще-то, мы не только занимались тем, что «привлекали внимание» Пуриана Роуза, – ворчу я сквозь зубы. Даже, если технически я – Страж, в первую очередь я себя считаю членом «Людей за Единство». – Две недели назад мы освободили Фракию.

– И вы проделали прекрасную работу, Натали, – говорит папа, поглаживая меня по плечу. – Но нам нужно сосредоточиться на первоочередных задачах, которые помогут выиграть эту войну.

Я плотно сжимаю губы. Меня раздражает его покровительственный тон. Неужели он действительно только что это сказал?

Папа подходит к интерактивному столу регистрации, ну а я перевожу взгляд на информщиты. Мне нужно успокоиться, а то ляпну что-нибудь такое, о чем потом пожалею. Один из мониторов вещает последние новости Си-Би-Эн, правительственного канала вещания. Новости читает гламурная, зеленоглазая блондинка, представительница Февральских полей.

– И главная новость сегодняшнего дня: Посол Дарклингов Сигур Марвик был признан виновным по обвинению в терроризме, за участие в бомбардировке Блэк Сити, где погибло двадцать гвардейцев Стражей и сотни получили ранения.

Экстренный выпуск новостей начинается с Сигура, которого выводят из суда. Он выглядит изможденным, с темными тенями под глазами. Его определенно заставили голодать. С тех пор, как он был ослеплен – один его глаз молочно-белого цвета, а другой сверкающий оранжевый. Он одет в серый, тюремный комбинезон, который висит на его тонком теле. Его длинные, льдистобелые волосы закручиваются и клубятся вокруг угловатого лица, почуяв в воздухе вокруг него кровь. Я знала, что Сигур будет признан виновным, но, несмотря на это, новости пугают меня.

«Февральские поля» возвращаются на экран.

— Казнь посла должна пройти через два дня . По другим источникам , подготовка к национальной церемонии Очищения уже началась в каждом городе СШС . Она пройдет на следующей неделе и будет крупнейшей в своем роде , когда - либо транслируемой в прямом эфире на телевидении . Правительство Стражей ожидают более восьмидесяти миллионов Паломников , которые будут присутствовать на публичных церемониях , где Пури ...

– Уберите это дерьмо с глаз моих долой, – говорит Гаррик у интерактивного стола в центре зала. Люпин огромен – ростом более чем семь футов – и каждый его дюйм – это хорошо развитая мускулатура. У него пятнистая, седая грива, которая уложена как акулий плавник, уходящий вниз от центра головы.

Рядом с ним стоит другой Люпин, Саша, у которой выкрашенная в розовый грива и на губах, в тон волосам, неоновая помада. На ней комбинезон с коротким, металлическим пояском на талии, который расстегнут, чтобы показать ее декольте. Люпины составляют две трети команды «Альфа». Заключительный член команды – Дестени Винсент, сногсшибательная, темнокожая девушка около двадцати, с длинными косичками, которые уложены сзади в опрятный пучок.

Почти все мужчины на базе неравнодушны к Дестени, из-за ее модельной внешности – раньше она регулярно украшала обложки Ежемесячного журнала «Юность Стража», когда была в моем возрасте, но под этой красивой внешностью скрывается девушка, с которой лучше не связываться.

Она перехватывает мой взгляд и подмигивает. Мы с Дестени сразу же нашли общий язык, потому что у нас много общего. Мы обе родом из высокопоставленных семей-Стражей (её тетя была Эмиссаром Винсент) и мы вращались в одних и тех же социальных кругах, пока росли, так что у нас достаточно тем для сплетен.

Во главе интерактивного стола – моя мать. Она сама сосредоточенность, когда смотрит на экран, который отбрасывает голубоватое свечение на ее бледную кожу. Карта Центрума проецируются на экран. Пять светящихся оранжевых точек перемещаются по карте. Мужской голос потрескивает из динамиков.

– Это «Омега». Мы на позиции, – говорит он.

Мама поднимает глаза по мере того, как мы приближаемся к интерактивному столу. Они расширяются, когда она замечает наши лица и улыбается. Она с надеждой смотрит на доктора Крейвена.

– Лечение работает, – говорит он.

Мать сжимает интерактивный стол, как будто она может упасть, и выпускает прерывистый выдох. Она не делает ни шагу, чтобы обнять меня, она не из тех, кто приветствует публичное проявление чувств.

– Это замечательно, просто замечательно.

– Натали с Элайджей хотят выйти на поверхность. Я дал добро. Отряд «Альфа» может сопроводить их, – говорит отец.

Гаррик с Сашей обмениваются взглядами. Они определенно не рады этой перспективе, а вот Дестени радуется возможности выйти на поверхность. Похоже, я ни одна такая – отчаянно мечтающая выбраться отсюда. Я улыбаюсь маме.

Она вздыхает и кивает.

– Ладно. Только вернись к обеду.

Дестени, Гаррик и Саша берут пистолеты из оружейной, и присоединяются к нам возле дверного проема.

– Есть что-нибудь новое о маме? – спрашивает Элайджа, обращаясь к Гаррику.

Гаррик качает головой.

– Прости, что так долго ничего не можем выяснить, но Серый Волк кишмя кишит гвардейцами. Что понятно – этот город ближе всего находится к «Десятому», поэтому мои ребята стараются особо не высовываться. – Он сжимает рукой плечо Элайджи. – Мы найдем их.

Элайджа хмурится. Он сомневается.

Поиски Иоланды, Люсинды и Кирана могли бы пойти быстрее, предложи Командующий содействие, но он приказал папе не тратить ресурсы впустую на поиски какой-то «Ора», которую он не считает «стратегически важной целью» для восставших Стражей. К счастью для нас, свора Гаррика базируется как раз рядом с Серым Волком, поэтому в качестве одолжения, он попросил их провести расследование.

Как только мы собираемся уходить, папа хватает Гаррика за руку и останавливает. Уходя, я слышу папины слова:

– Если Бастет попытается сбежать – пристрели его.

У меня по спине пробегает холодок от папиных слов, и я спешу догнать Элайджу.

* * *

Час спустя мы пыхтим вдоль по течению реки на Фоггере, на крытом пароходе с осыпающейся краской с металлического кузова, а проржавевший дымоход, которого, извергает облака сажи в бурые, как смола небеса. Фоггер уродлив, но мы отлично гармонируем с остальными лодками на этом оживленном, водном пути. Я пристально смотрю вниз на реку, цвет которой ярко-оранжевый – побочный продукт десятилетий загрязнения от заводов по производству боеприпасов.

Река проходит через сердце Галлия и как нельзя лучше подходит для передвижения по переполненному городу. Мы проплываем мимо возвышающихся небоскребов. Их фасады покрыты листами тусклого металла, которые создают лоскутное одеяло из грязной бронзы, зеленеющей меди и серой, пушечной бронзы, напоминающее мне такой известный вид живописи, как кубизм, который я однажды видела в доме Эмиссара Брэдшоу в Центруме. Прохладный, весенний воздух хлещет через окна Фоггера, поэтому я кутаюсь в куртку и сажусь на длинную, деревянную лавку.

Как и многие люди в Галлии, я надела респираторную маску, которая покрывает нос и рот, заслоняя нижнюю часть лица. Кроме того эта удобная маскировка защищает легкие от вредных испарений, выделяемых военными заводами по всему городу. Пары не убьют тебя, но я все же предпочитаю не вдыхать их, так как воздух воняет. Маска довольно клаустрофобная, тем не менее, я регулирую ремень, ослабляя его немного. В дополнение к маске,  на мне надеты черные, кожаные штаны, плотный, серый жилет и накидка с капюшоном, под которой прячется пистолет в кобуре вокруг моего плеча. Дестени и Элайджа одеты точно так же, хотя его куртка больше, чем у нас, чтобы скрыть  хвост.

Гаррик и Саша находятся в рубке управления судном. Они оба в костюмах, подобных нашим, даже при том, что они не находятся в большой опасности. Люпины считаются союзниками Пуриана Роуза, так что они не состоят в его списке Скверны для отправки в «Десятый» – лагеря размером с маленькое государство – в отличие от Дарклингов, Бастетов, Даков или «предателей расы» – таких как я, и это не редкость видеть их гуляющими по улицам. Гаррик и Саша сильно рискуют, помогая Стражам-повстанцам. Приятно знать, что не все Люпины слепо подчиняются Пуриану Роузу; некоторые из них не согласны с его Единой Верой, Единой Расой, Единой Национальной политикой и хотят лишить его власти. Это дает мне надежду.

Я скрещиваю ноги, и что-то колет мне бедро. Это садовый нож, который я украла из УП сегодня утром. Я беру его и кручу в руках. Он около пяти дюймов в длину, с крепкой, деревянной ручкой, покрытой желтой краской. Я выцарапываю слово на краске ногтем большого пальца. Когда я заканчиваю, Дестени подходит ко мне, нетвердо стоя на ногах из-за качки Фоггера. Она смотрит на мою работу.

– Полли? – говорит она, читая слово, нацарапанное на рукоятке. – Интересное название. Моё оружие называется «Господин Стрелок», – говорит она, поглаживая кобуру.

Я посмеиваюсь, пряча клинок обратно в карман. Я достаю список покупок, в котором записано то, что доктор Крейвен попросил нас приобрести, поскольку мы направляемся в город. Мои родители были изначально против нашего похода в магазин, но я напомнила им, что мы будем в масках. Кроме того, я участвовала в восстании последние несколько месяцев. Я смогу справиться со списком покупок.

– А куда мы можем отправиться, чтобы достать все из этого списка? – спрашиваю я.

– В «Бэббидж и сын» на Проточной площади, – отвечает, не задумываясь, Дестени. – Скотт – мой друг.

– Пойду, скажу Гаррику, – говорит Элайджа.

Я наблюдаю за ним, как он идет к кабине. У него между бровей пролегла складка. Он о чем-то очень глубоко задумался. Наверное, опять думает о маме.

– Надеюсь, люди Гаррика найдут Иоланду и остальных, – говорю я.

– И что в этом будет хорошего? – спрашивает Дестени. – Сомневаюсь, что Командующий разрешит спасательную операцию, подруга. Элайдже ничего не светит.

– Но они могут привести нас к «Ора», – говорю я. – Мы должны найти её. Нет гарантии, что оружия повстанцев хватит, чтобы победить. Разве запасной план повредит? – У повстанцев имеется внушительный арсенал оружия, но это все равно не сравнится с силами Пуриана Роуза.

– Слушай, тебе не нужно меня убеждать, – говорит Дестени. – Моя тетя всегда говорила: «Дестени, у тебя должен быть план «Б». Никогда не знаешь, что может случиться». Но попробуй взглянуть на ситуацию глазами Командующего. Если что-то произойдет и вирус распространится по лагерю. Куча народу погибнет. К счастью, не я. У меня нет V-гена, – добавляет она и усмехается. – Но процентов пятнадцать наших солдат уж точно пострадают. Поэтому я понимаю, почему он проявляет осторожность. Я думаю, что он не прав – у нас должно быть преимущество – но я понимаю.

Я вздыхаю, понимая, что обсуждать это бессмысленно. Дестени не может повлиять на мнение Командующего, впрочем, как и я. Наша лодка заворачивает, следуя течению реки, и Дестени выглядывает в окно.

– Блин, этот город такой отстой, – говорит она. – Не думала, что вновь увижу эту дыру.

– А почему вернулась? – спрашиваю я.

– Тетя упросила, – отвечает она. – В Центруме мозги набекрень съезжают. Я связалась с плохой компанией несколько месяцев назад, и тетка упросила меня вернуться домой, чтобы присоединиться к отряду «Альфа».

– А что за плохая компания? – спрашиваю я. Мне интересно узнать побольше о жизни в столице, где она работала моделью. Полли тоже хотела построить там карьеру. Она, наверное, легко бы подружилась с Дестени.

– Знаешь, подруга, я бы предпочла не вспоминать об этом. Все в прошлом. – Дестени вновь выглядывает в окно. – Я скучаю по Центруму.