Текст книги "Крылья (ЛП)"
Автор книги: Элизабет Ричардс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)
О переводе
Оригинальное название: Wings by Elizabeth Richards
Элизабет Ричардс «Крылья»
Серия: Black City #3 / Блэк Сити #3
Перевод: Светлана Дианова, Виктория Салосина
Редактура: Виктория Салосина
Вычитка: Виктория Салосина, Светлана Дианова
Количество глав: 38
Переведено в рамках проекта http://vk.com/bookish_addicted
Для бесплатного домашнего ознакомления.
Релиз не для продажи.
Часть 1
ПЛАЧЬ ФЕНИКСА
Глава 1
ЭДМУНД
Янтарные Холмы , Штат « Горный Волк »
30 лет назад
ЦЕРКОВНЫЕ КОЛОКОЛА ПРОЗВОНИЛИ ПОЛНОЧЬ, ознаменовав начало смены Ночного дозора. После наступления темноты на улицу никому нельзя. Да… в общем, выходить никто и не осмелится. Ночь для созданий, живущих за стеной. Тех, что скрываются в тени леса. Тех, кто сейчас наблюдает за мной.
От шепота ветра, холодного как зимнее дыхание, меня пробирает озноб. Я поднимаю воротник шерстяного мундира, когда патрулирую Пограничную стену, окружающую наш лагерь. О чем я только думал, когда вызвался в патруль? Хотя очевидно же, что думал я о Кэтрин. Может быть теперь, когда я стал Дозорным, она перестанет видеть во мне Лучшего Друга Эдмунда и увидит во мне Мой Потенциальный Парень Эдмунд.
Я удивился, что Гильдия позволила мне устроиться на работу – чаще берут охотников, а не восемнадцатилетних внуков городских священников – но я неплохо обращаюсь с оружием... эээ... с пневматическим оружием. Запросто могу застрелить крысу, попав твари в глаз, с тридцати ярдов. Я взвешиваю винтовку в руках. Потяжелее, но разницы особой нет.
Где-то во мраке, за стеной, воет Люпин, и его вой эхом разносится в ночи. Я вздрагиваю. Я не особо обращаю внимание на их вой днем, когда солнце в зените и вокруг толпы народу, но все меняется с наступлением темноты. Нет, это точно была плохая идея.
– Все чисто, – раздается грубый голос мистера Кента, стоявшего дальше. Он один из четырех Дозорных вышедших на дежурство, включая меня. Он достаточно далеко, поэтому я могу разглядеть только его темную фигуру, движущуюся в ночи.
Я внимательно просматриваю линию деревьев в поисках Люпина. Со своей точки обзора, находящейся на тридцатифутовой стене, мне виден Лес Теней, убегающий в сторону вулкана, Горы Альба. Местные её зовут Коготь за своеобразную форму пика.
– Все чисто, – кричу я в ответ. – Ревунов нет.
Мы прозвали их так, потому что они издают такой звук, когда зовут друг друга. Меня снова передернуло. Ночка предстоит долгая.
– Эдмунд?
Я резко поворачиваюсь, оружие наготове. Я готов выстрелить в напуганную девушку с каштановыми волосами, стоявшую на вершине лестницы. Кэтрин! У меня мороз пробежал по коже.
– Черт тебя подери, Гусеничка. Не подкрадывайся так к парню с оружием, – говорю я, опуская винтовку.
– И тебе привет, – говорит она, надувая губы. – И не зови меня так. Ты же знаешь, я это прозвище терпеть не могу.
Она взбирается ко мне на стену. У неё подмышкой зажато одеяло. Сама она одета в простую хлопковую ночную сорочку, которая цепляется за всяческие неровности на стене, отчего она то и дело спотыкается. Поверх сорочки был накинут длинный красный плащ. Она изменилась. Это больше не та тощая Гусеничка, которая с радостью будет драться и валяться со мной в грязи. По прошествии лета, когда ей исполнилось семнадцать, она начала красится и укладывать красиво волосы, и теперь она выглядит, ну... как настоящая девчонка – что заметили все парни в городе, включая меня.
Она не единственная изменилась. За последние несколько месяцев я и сам вытянулся на голову, и одежда на мне стала сидеть лучше. У меня даже появились намеки на черную щетину, которая сможет потом закрыть некоторые шрамы на лице. Так что я теперь весьма неплохо выгляжу. Не сказать, что классно, но не задротом, это уж точно.
– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я. – Не то что бы я жалуюсь, но ты же знаешь, отбой-то уже был. – Я оглядел стену, чтобы убедиться, мистер Кент нас не видит. Он идет к восточному углу стены. Мы в безопасности.
Она закатывает глаза.
– С каких это пор тебя волнуют комендантские часы? Кроме того, каким другом я была бы, не приди сюда и не отпразднуй твою первую ночь в качестве Ночного дозорного?
– Просто ужасным, – подыгрываю я.
– Худшим, – соглашается она и расстилает одеяло на каменную дорожку, которая тянется по всей длине стены. В одеяле оказались два красных яблока и сыр с синими прожилками. – Я подумала, может ты проголодался.
Мои ноздри улавливают запах вонючего сыра и у меня крутит живот.
Кэтрин хмурится, видя мою реакцию.
– Это все, что я могла стащить из магазина, чтобы родители ничего не заметили.
– Это просто замечательно, Гусе... Кэтрин, спасибо. – Я уселся рядом с ней на колючем пледе. Я сел достаточно близко, чтобы вдыхать её аромат. В состав её духов входят цветок апельсина и мед. Я прислоняюсь к каменной орудийной башне и провожу рукой по своей упрямой шевелюре. – Дай мне яблоко, что ли.
Наши пальцы соприкасаются, когда она передает мне яблоко. И я испытываю желание к этой девушке.
– А помнишь, когда мы пробирались сюда детьми? – спрашивает она.
Когда мне было двенадцать, а Кэтрин одиннадцать, мы прокрались сюда, после комендантского часа, чтобы посмотреть на огни Серого Волка, ближайшего города к нашему лагерю. Я помню, как они мерцали вдалеке, ярче звезд. Кэтрин расплакалась и сказала, что их вид заставляет её грустить. И вот тогда я понял, чего она не поняла – мы здесь в ловушке.
Никто из нас не покидал безопасные чертоги нашего города, Янтарных Холмов – обнесенную стеной коммуну, выстроенную Гильдией сто лет назад, чтобы позволить нам жить вдали от грехов современной жизни.
– Мир может и погряз в грехах, но мы не обязаны следовать его примеру, – говорил отец Кэтрин, мистер Лэнгдон, стремясь напомнить нам, что мы ходим по тонкому льду. Вообще-то, я редко когда соглашаюсь с ним. Но вот сейчас, в данную секунду мы видим своими глазами. Мы знаем, что там снаружи. Демоны. На краткий миг я хватаюсь за свой кулон на шее – символ нашей веры. Наша вера хранит нас от них. Она и стена. Кэтрин носит такой же кулон, правда он у неё золотой, а не деревянный как у меня.
–Я помню, как твой отец отправил поисковый отряд за тобой, – говорю я. – А после принялся избивать меня, пока дед не вмешался.
Она хмурится, явно тоже вспоминая тот эпизод.
– Он чересчур заботлив; это сводит меня с ума порой. Он считает, что раз он глава Гильдии, то это дает ему права контролировать всю мою жизнь.
– Мне кажется, он просто ведет себя как отец, вот и все, – говорю я с непринужденной улыбкой. Хотя откуда мне знать, я своего отца в глаза не видел.
– Наверное, – соглашается она, откусывая яблоко. – Ну и как тебе первая ночка в Дозорных?
Я пожимаю плечами.
– Да вот все никак не пойму, чего столько суеты вокруг этого. Не так уж тут и страшно, – нагло лгу я.
И тут рявкает другой Люпин. Очень близко. Кэтрин от страха взвизгивает и бросается ко мне на шею. Аромат её духов ударяет мне в нос. Я изо всех стараюсь сдержать улыбку.
– Никто не посмеет тебя обидеть, когда я на посту, – уверяю я её. – С парочкой Ревунов я справлюсь. Из меня отличный стрелок.
– Я не только их боюсь, – говорит она, отстраняясь. – Патрик говорит, – она заговорила тише, – в лесу полно Дарклингов.
– Ну, раз так говорит твой брат, наверняка так и есть.
Кэтрин буравит меня глазами.
– Он постоянно охотится в тех лесах с Харриет и Дрю.
– Ну и что, он хоть одного видел?
– Ну нет, – признается Кэтрин. – Он нашел двух оленей с колотыми ранами на шее.
– Да эти раны мог сделать кто угодно, любое животное, – отвечаю я. – Кроме того, ты сама-то когда-нибудь видела Дарков? Неужели кто-нибудь из них мог выжить за все эти годы?
Она трясет головой и слегка вздрагивает.
– Нет, к счастью. Они пугают меня больше, чем все остальные демоны вместе взятые.
– Почему это? Люпины точно так же легко смогут растерзать тебя, а яд Бастетов может заставить гнить твои кости.
– Да знаю я, – говорит она. – Но Дарклинги, они другие. Они не просто убьют, сначала они наиграются с тобой. Они опьянят тебя, заставят поверить, что ты влюблена в них, и потому охотно согласишься, чтобы он питался тобой. И он выпьет тебя досуха. Это отвратительно.
Я перекатываю яблоко между ладоней.
– Ну, тебе не стоит переживать из-за этого. Кровососы давно исчезли, – говорю я, и кусаю яблоко. – В том лесу только Людоеды-Люпины остались.
– Это утешает.
Я ухмыляюсь.
– Обращайся.
Темные дождевые облака затягивают небо. Звезды, одна за другой, исчезают. Начинает моросить, но Кэтрин, к счастью, не делает никаких попыток, чтобы уйти – на самом деле, она даже теснее прижимается ко мне, отчего её ночнушка слегка задирается. У неё на коже видны крошечные веснушки, интересно, а под хлопком есть еще или нет...
– Ты пялишься на меня, Эдмунд, – говорит она.
Я смущенно откашливаюсь.
– Прости.
Мы надолго умолкаем, позволяя звукам ночи говорить за нас: шелестом листьев, уханьем Призрачных сов, мерному капанью дождя. Я рассеянно провожу языком по верхней губе. Привычка с детства.
– У меня есть новое платье для завтрашнего вечера танцев, – говорит Кэтрин.
У меня ёкает сердце. Вот уже всю неделю все только и делали, что болтали без умолку о танцах. Прошло восемнадцать лет с тех пор как мы объединились с Люпинами и выгнали Дарклингов из леса, закончив тем самым период конфликта, известного как Мучение, и каждый год Гильдия в честь празднования этого события устраивает танцы для горожан. С тех самых пор у нас с Люпинами мир, плохенький, но ни одна из сторон не хочет возвращаться к насилию. Правда за последние шесть недель они уже несколько раз врывались в наш город и хватали людей. И мы не знаем, зачем и почему они это делают. У нас уже три жертвы, включая профессора, мистера Смита, вот почему я сегодня в дозоре.
– Идешь с кем-нибудь? – спрашиваю я, как можно непринужденнее.
– Нет. – Она тяжело вздыхает. – Я вроде как наделась, что меня пригласит Эрик Крэнфилд, но, похоже, Патрик его отпугнул.
Мой рот дергается при мысли о её брате. Он решил посвятить всю свою жизнь, превращению моей жизни в ад. Однако, я рад, что он распугивает её ухажеров. Теперь у меня будет шанс с Кэтрин.
– Как печально, что Патрик хуже… хуже отца. Он считает, что я принадлежу ему, – продолжает она. – А ты уже кого-нибудь пригласил?
– Ну разумеется, все девчонки наперебой назначают свидания местному уродцу, – бормочу я.
– Не называй себя так, – говорит она.
– А почему нет? Все же именно так меня и зовут.
– Эдмунд, ты привлекательный парень. – Кэтрин слегка касается моей ноги. У меня замирает сердце. – Если девушки этого не видят, то им нужно обратиться к врачу, чтобы проверить голову.
Я опускаю глаза.
– Мы... эээ... может, тогда, ну знаешь, мы вместе сходим на танцы, раз уж мы оба без пары?
– Ну конечно, – говорит она, убирая руку.
Я улыбаюсь.
– Серьезно?
– А почему бы и нет? Будет весело, – говорит она. – Мы можем позвать с собой Харриет и Дрю.
Да я бы лучше глаза себе выколол: ненавижу этих двоих так же, как и Патрика, и я не позволю им испортить мне вечер.
– Это свидан... блин! – У меня сжимается грудь от резкой боли.
– Ты как? – взволновано спрашивает Кэтрин.
– Нормально. – Я растираю свою ноющую грудь. Как там это назвал Его Всесилие? – Просто судорога.
– В груди, да? – спрашивает она.
Я пожимаю плечами, не в силах придумать другое объяснение. Что бы там ни было, сейчас боль отступила. Так что не о чем волноваться.
Неожиданно вдалеке раздаются раскаты грома. И небо будто прорывает, тучи проливаются дождем. Нас же словно окатили ледяной водой из ведра. Наша одежда мгновенно промокает насквозь. Мы спешно убираем клетчатый плед.
– Я провожу тебя домой, – говорю я. Мне запрещено покидать свой пост, но меня не будет всего минуту. Я бросаю одеяло в сторону стены, и оно падает на землю, тридцатью футами ниже. Мы спускаемся по лестнице, медленно, чтобы не свалиться со скользких ступенек.
Как только мои ступни касаются земли, я помогаю спуститься Кэтрин. Мои руки скользят по тонкому стану, обнимая её за талию, и мои ладони задерживаются дольше, чем я позволял себе раньше. Её щеки розовеют.
У нас над головой вспыхивают молнии. Я смотрю в небо. Вдруг на его фоне что-то мелькает, неужели Призрачная сова? Невозможно сказать наверняка, дождь льет как из ведра, и снова нас окутывает тьма. Еще один взрыв боли в моей груди, и я задыхаюсь. Мне приходится прислониться к стене. Я прижимаю руку к груди. Какого черта?
– Эдмунд? Ты в порядке? – спрашивает Кэтрин, а у меня в груди пожар.
– Я... я не знаю, – отвечаю я сквозь зубы. – Мне как-то нехорошо.
И вот спустя мгновение в небе очередная вспышка, и что бы я там не видел в прошлый раз, уже исчезло. Наверное, Призрачная сова. В лесу их сотни. Я опускаю руку. Пожар в груди гаснет так же быстро, как зажегся. Я выпрямляюсь, чувствуя себя лучше.
– Может, отпросишься домой у мистера Кента, раз тебе нехорошо, – предлагает она.
– Нет, со мной все в норме, – говорю я. И это правда. Я не болею; просто судорога или приступ острой изжоги. – Давай лучше доставим тебя домой.
Мы спешим к поселку, наши башмаки шлепают по быстро появляющимся лужам. Мощеные улицы пусты, не считая какого-то кота, пробирающегося между домами. Мы пробегаем мимо дома миссис Хоуп, покосившегося строения с зеленой дверью и круглыми окнами, которые всегда закрыты независимо от времени года. Сама старуха стоит на крыльце и поливает и без того влажные цветы. Похоже она не в курсе, что на улице дождь. Она крошечная – метр с кепкой, сутулая, седые волосы висят, как попало. Её сухопарое тело одето только в ночнушку.
– И чем же ты занимаешься полоумная карга? – бормочу я себе под нос.
Кэтрин хлопает ладошкой по моей руке.
– Веди себя прилично, Эдмунд. Ты же знаешь, она сама не своя, с тех пор как доктор Хоуп умер в прошлом году. Кому-то придется завести её внутрь. – Она многозначительно смотрит на меня.
Я вздыхаю и бегу к крыльцу. Кэтрин остается ждать на улице. Миссис Хоуп озадаченно смотрит на меня, когда я забираю у неё лейку и ставлю её на землю.
– Вам нужно вернуться в дом, – говорю я громко, специально для неё.
Миссис Хоуп, молча, косится на меня мутными глазами.
– Ты же сын Священника Гектора, да?
Я киваю, хотя Гектор мой дед, а не отец.
– Что-то я не видела сегодня в церкви твоей сестры, – продолжает старуха. – Кэсси заболела?
– Она мертва, – говорю я резко. – Она мертва вот уже восемнадцать лет, и Кэсси была моей матерью, а не сестрой.
– О... ну да, – бормочет миссис Хоуп, когда я завожу её в дом. – Точно-точно. Она повесилась, оставив бедного малыша в ванночке с кипятком.
Я замираю как вкопанный.
– Чего?
Она подносит пальцы к губам, будто пытается вспомнить только что сказанные ею слова.
– Миссис Хоуп?
Она мне слабо улыбается.
– Ты же мальчик Священника Гектора, да?
Я закатываю глаза и захлопываю за ней дверь. Сумасшедшая старая ведьма.
Когда я присоединяюсь к Кэтрин, она с любопытством смотрит на меня.
– А я думала, твоя мать упала с лестницы и сломала себе шею.
– Именно так, – говорю я. Вскоре после того, как я родился, моя мама случайно уронила меня в ванну с горячей водой. Она тут же побежала к доктору и, сбегая вниз по лестнице, упала. Во всяком случае, так рассказал мне дед. Я оглянулся на дом миссис Хоуп. Её муж был городским доктором, и первый оказался на месте происшествия. Неужели она знает больше меня?
Кэтрин берет меня за руку, одетую в перчатку, и я выхожу из задумчивости. Мы быстро бежим по ночным улицам, хотя вымокли уже до нитки. В центре нашего городка находится площадь Лэнгдон, названная в честь семьи Кэтрин, которая заправляет скотобойней, универсальным магазином и бутиком. Мы пробегаем мимо часовни, в которой живу я. В течение дня шпиль отбрасывает на Янтарные Холмы длинную тень, напоминая нам, что где бы мы не находились, мы всегда под бдительным оком моего деда и Гильдии. Мы останавливаемся перед магазином «Лэнгдон и Сын», оба задыхаясь от бега. Её семья живет над магазином.
– Что ж, спокойной ночи, Эдмунд, – говорит Кэтрин, застенчиво мне улыбаясь.
– Доброй ночи, Гусеничка. – Я смотрю ей в глаза. Мне очень хочется её поцеловать. Да просто поцелуй её и все! Я наклоняюсь...
Её глаза округляются.
– Эдму...
Её слова приглушают мой поцелуй. У её губ вкус яблока и дождя.
– И чем это во имя Его Могущество ты тут занимаешься с моей сестрой, а?
Я подскакиваю, от голоса Патрика. Он пялится на нас из дверного проема, сложив руки на широкой груди. Я выше Патрика, но так как он стоит на ступеньке проема, то наши глаза на одном уровне. Он полная противоположность Кэтрин. Она темноволосая и миниатюрного телосложения, он же блондин и по телосложению больше похож на медведя. Вот из кого бы получился отличный Дозорный, но Кэтрин говорит – он боится высоты.
– Он ничего не сделал, – говорит Кэтрин.
– Да он же целовал тебя! – гневно восклицает Патрик.
– Это был всего лишь поцелуй на ночь, дружеский, – говорит она, глядя неуверенно на меня. – Правда, Эдмунд?
Я вздрагиваю от этого слова. Дружеский. Но потом понимаю, это она говорит специально для брата; она не хочет, чтобы он спугнул меня, как Эрика и всех остальных.
– Правда, – говорю я.
Патрик затаскивает её внутрь, а потом возвращается ко мне.
– Думаю доложить о твоей самоволке, – сообщает мне Патрик.
– Валяй, чтобы у твоей сестры были неприятности. Она ведь гуляла после наступления комендантского часа, – говорю я. – Сильно сомневаюсь, что тебе это нужно.
– Держись от неё подальше, – рычит он. – Иначе...
– Иначе что?
А вот это было ошибкой. Патрик ударяет меня, и я валюсь на землю. Мои шерстяные штаны промокают насквозь. Но я успеваю перехватить взгляд Кэтрин, перед тем как Патрик закрывает дверь. В её глазах читалась жалость. Я зло хватаю винтовку и встаю на ноги, стряхиваю грязь со штанов. У меня в голове миллион мыслей, как отомстить Патрику. Я плетусь через весь город к своему посту. Дождь хлещет мне на голову.
Что-то промелькнуло впереди.
Что это было? Моя рука хватается за винтовку. Если Ревун пробрался внутрь, у меня серьезные неприятности. Здесь рядом домик миссис Хоуп. Окно в её спальню широко распахнуто, длинная металлическая щеколда стучит о стену. О нет! Я, не стучась, захожу в дом.
– Миссис Хоуп, это Эдмунд, – говорю я чуть хрипловатым голосом.
Свет потушен, только свеча горит в коридоре. Вдоль стены полки с кучей медицинских книг. В конце коридора тикают часы.
Половицы под ногами поскрипывают.
Я иду вверх по шаткой лестнице, оружие наизготовку. Инстинкты подсказывают мне бежать, но странное тянущее ощущение манит меня наверх, будто кто-то тянет меня за нить паутины, вплетенную мне в грудь, увлекая за собой наверх.
Я облизываю пересохшие губы.
– Кто бы это ни был, убирайтесь, у меня оружие!
Мою грудную клетку пронизывает тупая боль, когда я подбираюсь к спальне.
Я открываю дверь.
– Миссис Хо... – Слова застревают у меня в горле. Старуха находится прямо перед окном, её ступни не касаются пола, она парит, её длинная ночная сорочка развивается на ветру. За талию её обнимает бледная рука – кто-то тащит её через окно. Я делаю шаг к ним, и в моей груди происходит взрыв боли. Я падаю на колени, оружие выпадает из рук.
– Помогите! – кричит миссис Хоуп.
Я еле-еле поднимаюсь на ноги и, шатаясь, иду к ней, чтобы успеть схватить её. Она протягивает руку, наши пальцы тянутся друг к другу, а затем...
Она исчезает.
Глава 2
НАТАЛИ
– НЕ ВИЖУ ДРУГИХ ВАРИАНТОВ, кроме того, чтобы самой украсть Транспортер и отправиться на поиски Эша, – говорю я Элайдже, вернее его затылку. Он стоит на коленях, дергает морковку из грядки и задорно помахивает хвостом.
Мы в УП – огромном подземном парнике, который освещается ультрафиолетом, поэтому его называют ультрафиолетовая теплица или парник, или сокращенно УП. Он не похож на те, в которых я уже бывала – по всей ферме расставлены фруктовые и цветочные оранжереи, хозяйственные постройки и водонапорная башня. Мы собираем припасы на обед. Ну, вообще-то Элайджа собирает, а я им «руковожу» из рокария рядом, наслаждаясь ароматом, проклюнувших между камнями, красочных первоцветов.
УП определенно мое любимое место в цитадели мятежников Стражей – секретной военной базе, которая слаженно функционирует под Галлием, столицей Медного штата. Правда, прямо сейчас я не могу оценить его красоту. Прошло уже девять дней с тех пор, как Рейф Гаррик и свора его Люпинов доставили нас сюда, и мое терпение на исходе. Эш где-то там, на передовой, в то время как я застряла здесь и жду новости о нем. У меня в кармане потрескивает радио, словно в очередной раз напоминая об этом. Радио постоянно настроено на канал «Жар-птица», пиратскую станцию вещания, которой рулят «Люди за Единство», чтобы не пропустить новости об Эше – к счастью мы можем получать сигнал благодаря комплексу системы ракет-носителей – но до сих пор не было ни слова о Фениксе.
– Классная идея, красотка, – говорит Элайджа, бросая корзину с пучком моркови к моим ногам. – Если не считать того, конечно, что ты так себе в обращении с Транспортером.
Я хмурюсь. Он прав. У меня нет пилотной подготовки.
– Ладно, я похищу Гаррика и заставлю его пилотировать, – говорю я.
Элайджа приподнимает удивленно брови.
– Ну, ладно-ладно, это плохая идея. – Я подбираю с земли садовый нож и верчу его между пальцами. – Почему мои родители бросили Эша одного? Если бы они просто привезли его сюда, не было бы проблем.
– Ну, ты же понимаешь, почему так вышло, – терпеливо говорит Элайджа. – Они думали, что тебе будет лучше без него.
Я сердито вздыхаю. Да-да, я все еще зла на родителей. Я вроде как понимаю ход их рассуждений – они хотели забрать меня с сестрой Полли, к себе, чтобы наша семья воссоединилась, но здесь не было место Эшу и его планам. Когда я потребовала объяснений, мама всплеснула руками и созналась во всем.
– Натали, этот мальчик плохо влияет на людей. Наркодиллер и разыскиваемый преступник, он не принес тебе ничего кроме неприятностей, с тех пор, как вы стали встречаться. Он разрушил нашу семью! Мне не нравится, что он полностью завладел тобой, – сказала она. – Это нездорово. Боже, тебе же всего семнадцать, а ты уже собралась замуж.
Я обратилась к папе за поддержкой, но он только покачал головой.
– Тали, мы действуем только в твоих интересах.
Я крепче сжимаю нож в руке. Родители в своем репертуаре. Они контролировали мою жизнь, когда я была маленькой, и все еще продолжают делать это. От досады я одним махом казню несколько цветов, срезая их бутоны. Одна из садовниц (симпатичная брюнетка по имени Джоси, у которой вечно грязный нос) одаривает меня холодным взглядом. В отличие от Элайджи, после «инцидента» в столовой у меня тут так себе репутация.
Вскоре, после моего появления на базе, я подожгла столовую, после того, как отец отказал энный раз в моей просьбе забрать сюда Эша. И это сработало. Он отправил в Виридис отряд Бета, но к тому времени, как она туда добрались, Эш и два брата Элайджи (Ацелот и Марсель) уже исчезли, а город наводнили солдаты Пуриана Роуза. Отряд едва унес ноги. После этого провала и еще двух неудавшихся миссий по поиску Эша во Фракии и в Центруме, моему отцу был отдан приказ больше не рисковать людьми.
– Извини, но таковы инструкции Командующего. У меня связаны руки, – сказал он.
Да мой папа занимает не последнее место на базе, но он не во главе восставших Стражей. Это какой-то богатей, которого все знают как Командующий. Он финансирует эту операцию в течение многих лет, и он единственный, кто принимает решения здесь. Я не знаю его настоящего имени, оно держится в строжайшем секрете, дабы защитить его.
Я подпираю подбородок руками, думая, что же делать дальше, пока Элайджа возвращается к работе. Золотые браслеты на его запястьях блестят, когда он закидывает три мешка с удобрениями себе на мускулистые плечи и несет их на овощные грядки. Потом он вилами разбрасывает удобрения по земле и ровняет лопатой. Он то и дело прерывается, чтобы вытереть пот со лба, размазывая грязь по коже. Но отчего-то потный и грязный, он выглядит еще шикарнее… поэтому группка женщин бросают на него заинтересованные взгляды.
Я, смеясь, закатываю глаза.
– Боже, ни стыда, ни совести. – Элайджа приподнимает брови, и я киваю в сторону млеющих женщин. – Да они тебе в матери годятся.
В его глазах мелькает боль.
– Ой, Элайджа, прости, я не хотела...
– Да все нормально, – тихо говорит он.
Его мама, Иоланда, пропала около месяца назад вместе с тетей Эша, Люсиндой Кумбус, и их другом детства Кираном. Все они были членами террористической группировки «Четыре Королевства», цель которой – объединение всех четырех рас, любыми средствами. До своего исчезновения, эти трое разыскивали «Ора» – мощнейшее оружие, которое, как предполагается, содержит желтую чуму. Желтая чума поражает всех носителей V-гена – Стражей. До того пока нас не разлучили в Виридисе, нашим заданием с Эшем и Элайджей было найти «Ора».
– Мы её найдем, – говорю я ласково. – Гаррик дал слово, что найдет их в Сером Волке. Надеюсь, его люди скоро вернутся с новостями.
– Ну да, будем надеяться, – с сомнением в голосе произносит Элайджа. – Как бы мне хотелось, чтобы Эсме рассказала нам больше.
Эсме – это жена Кирана. Мы с ней встретились во Фракии. Она рассказала нам, что трио связывалось с ней по прибытию в Серый Волк. Они сказали ей, что собираются на соседнюю горную гряду под названием Коготь, чтобы добыть «Ора». И это были последние известия от них. Нам не удалось расспросить Эсме подробнее, потому что на нас напали гвардейцы Стражей. В итоге Эсме застрелили. Мы попытались выяснить самостоятельно, что это за гора такая, Коготь, но не обнаружили её ни на одной карте, имеющейся в нашем распоряжении. Я думала, что это вроде как прозвище, как у Кармазинной горы, второе название которой – Вилка Дьявола из-за её раздвоенной вершины, но ближайшая гора к Серому Волку – Гора Альба, и у неё вместо вершины кратер. Так что это не может быть она. Она совершенно не подходит под описание когтя. Таким образом, мы вернулись к тому, с чего начали.
Мои антикварные часы пищат, и я со вздохом встаю. Пора идти на ежедневный прием к доктору Крейвену Идену. Элайджа, все понимая, не говоря ни слова, собирает наши вещи. Он несет корзину моркови Джоси.
– Спасибо, котенок, – говорит она, кокетливо улыбаясь.
Он заливается румянцем и бормочет в ответ:
– Да чего там. Всегда рад помочь.
Я ухмыляюсь.
– Котенок, значит?
Он краснеет как помидор. Эта милая, застенчивая версия Элайджи так отличается от высокомерного напыщенного парня, которым он был еще несколько недель назад – парня, чьим любимым хобби был флирт с девушками, который и пальцем бы не пошевелил, чтобы кому-нибудь помочь. Но скорее всего он просто выдавал себя за своего испорченного братца, Марселя, поэтому я только-только узнаю настоящего Элайджу.
Я убираю складной нож в карман, намереваясь вернуть его в сарай к инструментам.
Мы не торопясь идем на выход. Я не спешу становиться подопытной доктора Крейвена. Будто мне мало было болезни сердца (в восьмилетнем возрасте мне сделали пересадку), а еще я заразилась и вирусом Разъяренных. Меня укусил зараженный мальчик-Дарклинг. С момента моего появления на базе повстанцев врачи Стражей только и делали, что пытались меня вылечить, накачивая мое тело экспериментальными вакцинами да лекарствами. Пока я не оказалась здесь, то почти смирилась со смертью. Но теперь во мне забрезжила надежда и я уже в ужасе от того, что лечение не поможет.
Элайджа прячет руки в карманы, рукава на его комбинезоне закатаны, тем самым обнажая леопардовые пятна на коже. Металлические обручи на запястьях блестят в лучах поддельного солнца. Глядя на них, можно подумать, что это просто красивые украшения, но я-то знаю, что они представляют собой на самом деле: кандалы. Они демонстрируют статус раба у Консула-Бастета, который по совместительству еще является и твоим отцом. Мягко скажем, у Элайджи с отцом сложные отношения. Вернее, были сложными. Девять дней назад Консула Бастетов расстреляли, вместе со свободным братом Элайджи, Донатьеном.
– Как ты справляешься? – негромко спрашиваю я.
Элайджа пожимает плечами, прекрасно понимая, о чем я его спрашиваю.
– Нормально. Ужасно. Я скучаю по ним, несмотря ни на что. – Он опускает взгляд. – Хотя не могу не думать о том, что папа получил по заслугам.
Взгляд его топазовых глаз встречается с моим.
Я ничего не отвечаю, но в глубине души я с ним согласна. Консул использовал Элайджу, чтобы заманить меня с Эшем в Виридис, под предлогом, что они хотят присоединиться к восстанию. Впрочем, это было лишь уловкой, чтобы мы сами прибыли в Виридис и он смог бы сдать нас войскам Пуриана Роуза. План имел неприятные последствия, произошла перестрелка, в которой его отец был убит. Мы едва сумели спастись.
Мне бы следовало ужасно злиться на Элайджу (что я и делала несколько дней к ряду), но он только выполнял приказ отца. Кроме того, когда Гаррик похитил меня из Виридиса, Элайджа рискнул жизнью и бросился за мной. Никто из нас не знал, что Гаррик работает на моего отца, так что это был храбрый поступок с его стороны. И теперь он «постоянный гость» здесь, которому запрещено покидать базу, чтобы он никому не смог проговориться о восставших Стражах. Какое-то время Элайджа не сможет покинуть это место, по крайней мере, пока я не смогу уговорить отца отменить этот нелепый запрет. Я думаю, именно поэтому он вызвался работать в УП. Это самое лучшее, что есть снаружи.
Мы проходим мимо куста ярко-желтых лилий Поллианны, и я провожу пальцами по цветам. Оранжевая пыльца развивается по ветру.
– Мою сестру назвали в честь этих цветов.
На губах Элайджи появляется грустная улыбка. Полли была убита месяц назад моим бывшим телохранителем и парнем, Себастьяном Иденом, по приказу Пуриана Роуза. Элайджа был со мной, когда я нашла её тело. Горе стягивает мое горло, будто виноградная лоза, угрожая задушить меня.
Я убираю руку в карман и пальцами нахожу нож. В тот день я дала обещание своей сестре. Я пообещала ей, что не перестану бороться, пока не сравняю Центрум с землей. И когда это мгновение настанет, я доберусь до этого ублюдка Пуриана Роуза и всажу этот нож в его черное сердце. Я прохожу мимо сарая с инструментами, моя рука не разжимает нож, спрятанный в кармане.