Текст книги "Золото Ариеля"

Автор книги: Элизабет Редферн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)

31

Как на воде круги из середины,

Так от любви проистекают сферы,

Одна в другой, они же – небо веры,

И все в тебе, а посему – едины.

Джон Донн (1572–1631). Возрастание любви

Была поздняя ночь, когда Нед добрался до тюрьмы на Вуд-стрит. Он подошел к зарешеченному окну, через которое выглянул ночной стражник, и когда тюремщик спросил его имя, Нед спрятал лицо в тень и вместо этого сунул ему денег. Его отвели на Господскую половину, в комнату наверху; всю обстановку комнаты составляли только кровать и стул, на котором сидела Кейт; ее темная голова склонилась над какой-то измятой вышивкой, в которую она упрямо тыкала иглой. Она не подняла голову, когда открылась дверь, но ее служанка, которая клала дрова в камин, встала, когда вошел Нед, посмотрела на свою госпожу и вышла. Тюремщик тоже вышел, заперев за собой дверь.

Нед сказал:

– Кейт.

Она все еще работала иглой, почти неистово. Поначалу ему показалось, что Кейт не слышала, как он вошел.

Но потом она подняла голову. Ее мягкие каштановые волосы падали в беспорядке на плечи. Платье было из бледно-серого шелка, без всяких украшений, кроме узкого кружевного воротничка. У него перехватило дыхание, потому что она была так красива. Кейт медленно встала, вышиванье соскользнуло с колен и упало на пол. Ее ясные глаза встретились с его глазами, и ее глаза были равнодушны.

– Кейт, – тихо сказал он. – Вы же терпеть не можете вышивать.

– Я спросила, – сказала она, – что мне делать здесь, по их мнению. Молиться, размышлять или шить, ответили они. Последнее показалось мне менее бесполезной тратой времени, чем все прочее.

Она посмотрела на него, и он увидел свежий синяк на щеке.

– Я не понимаю, зачем вы пришли.

Ему захотелось убить того, кто это сделал.

– А что же мне было делать? Мы когда-то были друзьями, – сказал он.

– Да. Когда-то.

Ее холодность убивала его.

– Мне следовало прийти раньше, – сказал он. – Но я пытался узнать, почему вас сюда посадили. Вас подозревают в заговоре вместе с Рейли, но я знаю, что этого не может быть, я знаю, что он просто очень близкий ваш друг. Прошу вас, расскажите обо всем, что случилось. Я, возможно, смогу вам помочь.

– Вы сможете мне помочь? Вы – или ваш хозяин Нортхэмптон?

Он сказал спокойно:

– Вот почему вы не хотите видеть меня?

Она опять села и взяла в руки свое вышивание. Потом подняла на него глаза.

– Я слышала, что вы снова разделяете с ним ложе. Он хорошо вам платит?

– Нортхэмптон вообще ничего не знает об этом.

Он быстро огляделся, схватил стул и поставил его поближе.

– Слушайте. Я узнал, что вы несли письмо от Рейли и что из-за этого письма вы попали в опасное положение. Кейт, Кейт, вы подошли очень близко к очень пагубным вещам.

Она слегка вздрогнула.

– Я решила, – сказала она, – что это просто письмо к старому другу.

– Вы так не думали, – возразил он. – Вы не могли не знать, что все не так просто. Что вы сказали судьям?

– Сначала я сказала, что письмо написала сама. Но это была ошибка, потому что Рейли уже признался людям Сесила, что дал мне письмо. Наверное, он пытался помочь мне.

– Что сталось с письмом?

– Это будет передано непосредственно Нортхэмптону?

У Неда перехватило дыхание.

– Нет. Я с ним не веду беседы. Я только сплю с ним. У нас общие девки. Если вы предпочитаете верить в это. Что сталось с письмом?

Она молчала, и он сказал:

– Ах, Кейт. Как вы думаете, кто же еще станет вам помогать?

– В какое грустное положение я попала, – тихо сказала она.

– Подумайте о своем сыне. О нашем сыне.

В первый раз на лице ее выразилась мука.

– Вы считаете, что бывают мгновения, когда я не думаю о нем?

Он ждал, и она в конце концов продолжала:

– Ладно. Письмо. Поскольку я подозревала, что оно опасно, я отдала его своей служанке Бесс, когда мы отправились с этим поручением. Я сказала ей, что если меня схватят – что и произошло, – ей нужно быстро уходить и уничтожить его. Она так и хотела поступить, но ее схватили с письмом. Так что теперь Уад уже прочел его, и Сесил, и все враги бедного Рейли…

– Вы знаете, что было в письме?

Она глубоко вздохнула.

– Да. Вы правы. Оно опасно. Существует заговор с целью освободить Рейли.

– Рассказывайте, – попросил он. – Быстро. Тюремщик может войти в любую минуту.

И он бросил взгляд на дверь.

– Оно написано так, как полагается писать тайные письма. Сэр Уолтер сказал мне, что Джон Ди написал ему в конце прошлого года, обещая, что пришлет ему тайну получения золота, а также сообщил, что существует план освободить его.

– Джон Ди писал к Рейли? О золоте, о каком-то плане освобождения? Вы вполне уверены?

– Совершенно. Разве у меня не была всегда хорошая память?

– Да, – тихо сказал он. – Расскажите, что помните, об этом письме насчет освобождения.

– Рейли показал его мне, – сказала Кейт. – Я помню его почти целиком. «Можно ли возродить славу былого? Может ли золото вырасти из холодной земли? Скоро я напишу опять, сообщу о сокровище столь ценном, о надеждах столь золотых – воистину это будет чудодейственным эликсиром…» Оно было адресовано Ариелю.

Нед тихо вскрикнул.

– Ариелю?

– Да. Разве я не объяснила? Ариель – это тайное имя, которым Ди называл Рейли. Оба они знали, что везде полно соглядатаев.

Нед встал. Прижал ладонь ко лбу.

– Ариель – это Рейли. О господи, как же я не понял. Если бы я только знал…

Кейт смотрела на него. Потом сказала спокойно:

– Я поступила глупо, да, Нед? Вероятно, это означает, что мне тоже грозит опасность.

– Я вам помогу, – сказал он, поворачиваясь к ней. – Я вас защищу. Потому что теперь я, по крайней мере, начинаю понимать, что все это означает. Но я мог бы предположить! Это что-то вроде заговора, Кейт. Не только с целью освободить Рейли, но поднять мятеж, в результате которого, возможно, будет низвергнут король.

Она тоже встала.

– Наподобие Порохового заговора?

Она была очень бледна.

– Наподобие Порохового заговора. Только вместо пороха они говорят о тутовых деревьях, львах и благородных принцах. И воруют из доков.

Кент резко взглянула на него. Он продолжал:

– Повторите еще раз, что вы помните из первого письма от Ди к Рейли. «Можно ли возродить славу былого…»

Она повторила еще раз, сосредоточившись и хмурясь.

– Очевидно, Ди обещал снова написать к Рейли. Но письмо так и не пришло. А потом Ди умер. Рейли был напуган, потому что к тому времени до него дошли слухи, что первое письмо было перехвачено и скопировано людьми коменданта Уада, прежде чем оно дошло до него, – а в таких случаях содержание сразу же передается Сесилу. И если второе письмо вообще было отослано, Сесил будет его искать. Рейли беспокоился, что если в нем излагается план его освобождения, враги могут воспользоваться им как поводом для его казни.

Нед положил руку ей на плечи.

– Кейт, Сесил не получил второго письма.

– Почему вы так уверены? Это Нортхэмптон вам сказал?

Нед покачал головой.

– Нет. Я знаю. Оно у меня.

Она снова села.

– Боже мой, Нед. Вы уверены?

Он вынул из куртки письмо к Ариелю. Сел рядом с Кейт, показал ей две смятые странички и объяснил, понизив голос, что понял из него. Он прочел ей те части, которые не понимал, где упоминались скорбные planities, attramentum и Меркатор.

Она смотрела на него, молча вникая.

– Я думаю, – продолжал он, – что Лев относится к королю. Благородный Принц – это, должно быть, Генрих. Скорпион, конечно же, Испания – у Вальсингама это было кодовое слово для испанцев, и у Сесила тоже. Ариель, как я теперь понял, это Рейли – он должен подняться, другими словами – выйти на свободу. Но Меркатор – это, конечно, означает «купец», по-латыни, и есть картограф с таким именем, но я не могу нигде узнать, что это значит в этом контексте. «Берегись, Меркатор растет до полного размера под громкие фанфары и взрывы…»

– Нед, – спросила она, – как попало к вам это письмо?

Она слушала, а он вкратце рассказал ей о том, как выиграл его в кости в «Трех песенках». Теперь казалось, что это было очень давно. Еще он рассказал ей, как заподозрил, что все, кто рассказывал об этом письме, были убиты.

Она прижала руку к виску – этот тревожный жест он помнил с детства, – но ее красивый голос прозвучал совершенно ровно:

– Да, – сказала она, – некоторые не пожалеют сил, чтобы заполучить его, да? И люди Сесила, и заговорщики.

Он кивнул.

– Мне бы нужно побольше узнать о письме, которое Рейли просил вас отнести. Кому оно было адресовано?

– Оно было адресовано человеку по имени Черная Птица, старому другу Рейли, моряку. Его настоящее имя Алварик Джонсон; Рейли сказал, что он еще время от время плавает по ирландским морям как капер, а его лондонская база находится на Беруорд-лейн.

– Что было сказано в письме Джонсон}'?

– Я не читала его. Оно было запечатано. Но, по словам Рейли, он хотел сообщить Джонсону – Черной Птице, – что золотое вино все еще ждет, чтобы его выпили.

– Значит, Рейли, – медленно проговорил Нед, – должен был предположить, что его друг Джонсон будет замешан в заговоре, цель которого – спасти его из Тауэра. И он спрашивал, получил ли уже Джонсон указания. Рейли должен был знать, что все это опасно. Он не имел никакого права просить вас отнести это письмо.

Кейт покачала головой.

– Рейли был очень добр ко мне, Нед. Если бы я выполнила все в точности и пошла бы туда засветло, со мной ничего не случилось бы. Но я пришла поздно, и там были люди, какие-то чиновники, которые расспрашивали меня и, кажется, знали, что я там делаю…

Она осеклась, посмотрела на Неда и вдруг поняла:

– Они знали, да? Они знали, что я там буду. И что я несу.

Он вспомнил, как Элис говорила ему о людях, следящих за Кейт. Без сомнения, за ней следили уже некоторое время.

Нед сказал:

– Может быть, вас подслушали в Тауэре. Там везде смотровые отверстия и решетки для подслушивания. Они постоянно наблюдали за Рейли и его посетителями, равно как перехватывали его письма. В обществе по-прежнему почитают его. Как вероятная главная фигура любого мятежа, Рейли – самый опасный человек в королевстве для короля Якова и для Сесила.

– Не говоря о принце Генрихе, – сказала она.

Он быстро посмотрел на нее.

– Да. Не говоря о принце.

– Бедный сэр Уолтер.

Она сжала руки и медленно склонила к ним голову – это движение он тоже хорошо помнил.

– Если это заговор, значит, я попала в неприятное положение, да?

– Нет, – сказал он. – Нет! Вы всего лишь друг Рейли, ни о чем не осведомленный. Он попросил вас отнести письмо старому товарищу, вот и все. Вам не нужно бояться. Вы скоро будете свободны.

Она откинула волосы со лба и сказала:

– Откуда вы знаете? Когда вы сегодня ночью расскажете все Нортхэмптону, предложит ли он защитить меня? В знак расположения к вам?

Она подошла к огню и повернулась к Неду спиной, крепко сжав руки.

– Кейт, – сказал он, – я не горжусь своей связью с Нортхэмптоном. Но он могущественный человек. Мне нужно было его покровительство, если я хотел благополучно вернуться в Англию.

Она все еще не хотела встречаться с ним взглядом.

– Зачем было утруждать себя возвращением? Спустя столько времени?

– Потому что я услышал, что у вас родился сын.

Теперь в глазах ее появились слезы.

– Ты уехал, Нед, так неожиданно. А потом от тебя не было никаких, никаких вестей.

– Я узнал, что ты вышла замуж за Пелхэма, – сказал он.

– Мне ничего другого не оставалось.

– Наверное, как и мне оставалось только снова начать работать на Нортхэмптона. Но это не то, что ты думаешь, Кейт. Те дни давно миновали. Они миновали, когда я встретил тебя. Я хотел одного – увезти тебя и Себастьяна далеко отсюда, от Пелхэма, от Нортхэмптона…

– Не стоило тебе так рисковать. Здесь тебе грозит опасность.

– С этим я как-нибудь справлюсь, – с горечью сказал он. – Справлюсь лучше, чем с сообщением о том, что ты вышла за Пелхэма.

Она раскинула руки жестом бессилия, отчаянья.

– Когда умер отец, я осталась одна и без всякой помощи. Френсис часто навещал меня. Он всегда считал себя другом моего отца. Он предложил помочь мне с отцовскими делами. Сначала я ему отказала. Я просила его не приходить. Но когда ты оставил меня, я была слаба, я испугалась. Я никак не думала, что ты когда-нибудь вернешься.

– И к тому времени ты поняла, что беременна. Кейт, тебе следовало сообщить мне. Я бы вернулся.

– Да здесь тебя ждала тюрьма, а может быть, и смерть? Конечно, ты не мог вернуться. Но я была одна, Нед, я ждала ребенка, а Пелхэм был моей единственной надеждой, единственной защитой. Я воспользовалась им. Я.

Нед притянул ее к себе. Он коснулся синяка у нее на щеке и сказал:

– Я убью их за это, за то, что они посадили тебя сюда.

Она попыталась улыбнуться, но задрожала в его объятиях.

– Ах, Нед, Нед, ты ничуть не изменился, да? Ты только снова окажешься в изгнании. Или тебя убьют.

– Мне все равно, – сказал он. – Кто ударил тебя? Кто-то из тюремщиков? Или судьи?

Она прошептала:

– Это Френсис.

– Придется убить его, – сказал он.

– Он был взволнован; его тревожит все то, что ему приходится делать в новой должности.

– Разве это оправдание?

Она покачала головой. Он снова привлек ее к себе и стал убаюкивать, целуя в лоб.

– Я люблю тебя, – сказал он. – Я всегда любил тебя. И никого больше.

Нед услышал, что стражник стучит в дверь. Он обнял ее еще крепче.

– Когда тебя освободят, – прошептал он, – как только все это кончится, мы уедем все вместе, за море, в безопасное место. Ты, я и Себастьян.

Она улыбнулась и вытерла глаза носовым платком.

Он оставил ее, улыбнувшись в ответ. Но когда стражник вывел его в мрачный коридор и запер дверь ее темницы, на сердце у него было тяжело.

Теперь он знал, что потрепанное письмо, которое лежало в его дублете, было тем самым письмом, которое Ди написал Рейли – Ариелю, чтобы сообщить ему о некоем рискованном заговоре с целью освободить его и предположительно низвергнуть короля, подняв мятеж по всей стране. Еще до конца года.

Сегодня двадцать третье декабря. А Кейт по неразумию оказалась замешанной в дело, которое может оказаться таким же смертоносным, как Пороховой заговор, имевший место четыре года назад. И он тоже замешан в этом деле.

32

Когда он (алхимик) ожидает за свои труды награду – рождение золота, молодости и бессмертия, потратив на это огромное количество времени и денег, старый, оборванный, богатый только нищетой, и такой нищий, что готов продать душу за три фартинга, он в конце концов ступает на дурной путь.

Генрих Корнелиус Агриппа (1486–1535). Тщетность наук и искусств

– Я был там, – признался старый моряк, придвигаясь ближе к Неду и вынимая из зубов, желтых от табака, глиняную трубку. – Я был там, на корабле Рейли.

Выйдя из тюрьмы, Нед быстро пошел по Кэндлвик-стрит к набережной Вул, где в многочисленных тавернах собирались матросы. Он расспрашивал, не помнит ли кто-нибудь морской битвы при Кадисе, тринадцать лет назад, и нашел пожилого моряка, известного своими воспоминаниями.

Он рассказал Неду, как Рейли и Эссекс сожгли испанские суда, стоявшие на якоре в этом огромном порту.

– Все их огромные галеоны, – сказал он, и его обветренное лицо посветлело. – Казалось, будто горит само море. Испанцы были разбиты. Солдаты Эссекса пошли в Кадис и разграбили его. Люди Джонсона носили добычу на корабли мешками.

– Это был Альварик Джонсон?

– Он самый. Рейли называл его своим самым верным товарищем. Для Рейли они принесли особые подарки из разграбленного города, потому что все его любили. Золото и драгоценности, еда и напитки… В ту ночь мы пировали и пили прославленное золотое вино Кадиса.

– Значит, золотое вино на самом деле существует?

– Ясное дело, – сказал старый моряк, облизываясь при воспоминании. – Там были полные бочки. Их принесли из губернаторского дворца. Тебе в жизни не попробовать вина вкуснее.

Нед выпил с моряками эля и еще послушал их воспоминания, потом пошел к дому, на небе собрались ночные облака, и снова полил дождь.

«Золотое вино еще есть, и ждет, чтобы его выпили…»

Что же затевалось? Что слышал Ди и что он пытался сообщить Рейли в своих письмах?

Кучка пьяных подмастерьев направлялась домой по Олд-фиш-стрит. Он шагнул в сторону и снова вспомнил рассказ Робина о повозке с пушкой, которую под руководством Ловетта тайком перевозили с реки в направлении Тауэра. Логово Альварика Джонсона находилось недалеко оттуда, на Беруорд-лейн.

Он знал еще одного человека, который живет под сенью Тауэра, на Крэб-лейн. Это был помощник испанского посла Фабрио, который взял на себя большую часть обязанностей своего начальника – старый посол Зунига, здоровье которого сильно пошатнулось и который боялся чумы, уехал далеко от Лондона в городок Хайгейт. «Скорпиона выкурят из его логова. Ариель снова восстанет…»

Он представил себе, как станет объяснять Нортхэмптону, что узнал и что подозревает. «Я еще не убил Ловетта, потому что у меня есть письмо к человеку по имени Ариель. Поначалу кажется, что в нем идет речь об алхимии, но я думаю, что в нем излагается план, как убить короля. Думаю, что Ловетт замешан в этом заговоре, но, наверное, он – всего лить один из многочисленных, очень многочисленных его участников. Возможно, он просто подчиняется приказаниям…»

Приказаниям принца Генриха?

Завтра вечером, в Рождественский сочельник, он должен встретиться с Сарой Ловетт в Сент-Джеймском дворце. Завтрашний вечер, казалось, наступит очень и очень нескоро.

Он провел рукой по лицу, смахнул дождевые капли, и задумался – существует ли кто-то, кому он может доверять.

Едва он миновал Флитский мост, как убедился, что за ним следят. Неловко, по-любительски. Он прошел еще немного, потом быстро шагнул в дверной проем и вжался в темноту. Когда шаги приблизились, шлепая по грязи и лужам, он выскочил из своего убежища, толкнул преследователя к стене и приставил нож к его горлу.

Человек заскулил от страха. Он был средних лет, тощий, кожа да кости, одетый в старый пурпурный дублет и плащ, потрепанный и промокший. Его волосы выцветшего рыжего цвета висели из-под шляпы жидкими прядями.

– Не убивайте меня! – проскулил он, от него разило спиртным. – Вы меня не помните, мастер Нед? Мы часто пили вместе в Праге. Я услышал, что вы вернулись в Лондон, и я вас искал, везде искал.

– Лазарь, – тихо сказал Нед, убрал нож и покачал головой в задумчивости. – Лазарь, шотландец из Праги. Не могу себе представить, зачем это вам понадобилось искать меня. Где вы прячетесь? Зачем вы вернулись?

– Тоска по родине, – сказал шотландец, почесывая нос.

– Значит, в Праге вам показалось слишком жарко, да? Я помню ваш трюк с оловянной миской, натертой свечным воском.

– Ну да! – вздохнул Лазарь. – Трансмутация. Этот трюк всегда производил впечатление.

– Ах вы старый жулик, – сказал Нед. – Значит, трюк производил впечатление? Вы хотите сказать, что спрятали малость золотых опилок под восковым покрытием, потом нагрели миску, пробормотали какой-то вздор и показали людям золото, сверкающее в растаявшем жире. Золото, которое вы волшебством добыли из ничего, как вы уверяли. Потом вы продали людям несколько фальшивых рецептов и еще одну дешевую оловянную миску и исчезли. Вы все еще пользуетесь теми же уловками, как я понимаю? Как и фальшивым именем?

– Имя Лазарь служило мне очень неплохо последние двадцать лет! Я вам говорил, мне пришлось взять себе какое-то ученое имя, что-то древнее, иначе никто не стал бы мне верить.

– А вам верят, не так ли? И что же случилось с вами в Праге? Вам пришлось бежать?

– Я соскучился по Лондону, – сказал Лазарь жалобно. – Так что решил вернуться и продолжить свои занятия.

– Вы хотите сказать – разные мошенничества?

– Нет, мастер Нед! Я почти у цели, говорю вам, я на грани получения философского камня! Но мне нужен кто-то, кто бы субсидировал меня, – джентльмен с хорошо подвешенным языком и деньгами, который помог бы мне устроиться, как нужно.

– Лазарь, – сказал Нед, – меньше всего вам нужно связываться со мной. Денег у меня нет. И если вы решили, что у меня были неприятности в Праге, это ничто по сравнению с неприятным положением, в которое я попал здесь.

– Тогда я помогу вам! Я живу в монастыре Уайтфрайарз – у меня там есть хорошие друзья.

Нед нахмурился. Злостные преступники, которые обосновались в бывшем монастыре кармелитов и образовали белое братство, также известное как Альсатия, сделали территорию монастыря запретной для всех остальных; именно они были той бандой, которую Мэтью подозревал во вмешательстве в его дела и в стремлении разорить его.

– Хорошие друзья? Я удивляюсь, что вы еще живы, поселившись в этом притоне. И потом, я думал, что они терпеть не могут шотландцев.

– Я сказал им, что я наполовину поляк. Kocham London – я люблю Лондон! И меня защищает сам Герцог.

– Последний раз, насколько я слышал, вожаком альсатийского сброда была беззубая старая дама, которая только и делала, что всех проклинала.

Лазарь покачал головой.

– Это было много лет назад. Они избавились от нее. Теперь они выбрали себе нового вожака, нового Герцога Альсатии; это суеверный старый болван, который верит, что я принесу ему удачу. И он нанял меня, чтобы я работал над тайной получения золота.

– Я сыт золотом по горло, – вздохнул Нед. – И трюкачами тоже. Понятно?

Лазарь лукаво посмотрел на него.

– А я могу быть вам полезен. Мэтью Варринер – ваш брат?

– Да, – ответил Нед, мгновенно настораживаясь. – Я живу в его доме. А что?

– На вашем месте я убрался бы из его дома. И предупредил бы его. Герцог зарится на его территорию, хочет расширить свое дело.

Нед тихонько выругался.

– Это я знаю. Брат и его люди будут драться.

– Уже поздно. Альсатийская банда добыла все сведения, которые им нужны, чтобы покончить с вашим братом.

– Какие сведения? И откуда они их добыли?

Лазарь взволнованно посмотрел на Неда.

– Человек, который знает вашего брата…

– Кто, черт бы вас побрал? – он схватил шотландца за плечи.

– Я не помню имени! Но я знаю, что это женщина.

– Женщина?!

– Да. Я видел ее с Герцогом. Молодая. Красотка. С длинными светлыми волосами.

Элис. Нед отступил, провел рукой по лбу. Элис предательница. Нужно возвращаться, предупредить Мэтью.

Лазарь захныкал:

– Я делаю вам одолжение, Нед, что рассказываю все это!

– Тогда я тоже сделаю вам одолжение, черт вас побери. Я дам вам бесплатный совет. На вашем месте я бы снова убрался за границу. В Лондоне не очень любят мошенников-шотландцев.

– Полюбят, когда я получу золото! – крикнул Лазарь.

Нед уже шагал по улице.

– Полюбят, мастер Нед!

Не оборачиваясь, Нед поднял руку, грубо отмахиваясь от него.

– Qui non intelligit aut discat aut taceat! – крикнул он. – Либо разберитесь, либо заткнитесь.

Он пошел к Аллее Роз, оставив шотландца позади.

Лазарь грустно смотрел ему вслед, а потом вдруг хлопнул себя по голове и воскликнул:

– Qui non intelligit… Но ведь так любил говорить доктор Ди! Я это знаю. Я бывал у доктора Ди в его доме в Морт-лейке, много лет назад. Мастер Нед! Мастер Нед! Подождите меня. Что вы знаете о докторе Ди?

Но Нед уже исчез из виду. Он думал о предательстве Элис.

– Мы поссорились с Мэтью, – объяснил взволнованный Дейви Неду. – Из-за повозки с морским углем, которую он купил. Сказали ему, что это просто хлам.

– Хлам, – грустно подхватил маленький Пентинк.

Нед вернулся в Аллею Роз и узнал, что его брат пропал и никто не может его найти.

Дейви продолжал:

– Он ответил, что сам ее продаст. С тех пор мы его не видели.

Элис тоже пропала. Наверное, для нее это было к лучшему. Нед пошел вместе со всеми искать Мэтью, прочесывая улицы и берега Флита, потому что кому-то почудилось, будто бы он совсем недавно слышал доносившиеся оттуда крики. Они ничего не нашли.

Нед сказал себе, что исчезновение его брата никак не связано с письмом к Ариелю, потому что Мэтью ничего о нем не знает. Или знает?

– Ты сказала нам, что у тебя есть что-то необыкновенное, Элис, а оказывается, все это чепуха. Ты нам солгала. А мы не любим лжецов.

Элис договорилась о встрече с членами альсатийской банды в таверне недалеко от Чипсайда, в том же месте, где она встречалась с ними постоянно и брала у них деньги в обмен на выдачу планов Мэтью.

Но теперь дело Мэтью потерпело крах. И они грозили рассказать ему о ее предательстве, если она не предложит им что-нибудь еще.

Поэтому она показала им то, что успела списать из письма Неда о золоте; но они отмахнулись от бумаги, как от совершенно бесполезной вещи.

Их было трое, этих прихвостней Герцога. Поначалу они держались с ней довольно дружелюбно, болтали, наливали вино. Но теперь выражение лиц у них стали просто отвратительны. Она сказала сердито:

– Я никогда вам не врала, вот уж нет! Я помогла вам погубить Мэта Варринера. Я помогла вам занять его территорию, так что у него ничего уже не осталось. Больше я для вас ничего не стану делать. Если вам не нужно это письмо, оно понадобится кому-нибудь другому!

Зачем она только пила вино. Элис устала и плохо себя чувствовала.

– Пойду подышу свежим воздухом, – сказала она.

Она вышла как раз вовремя, потому что ее вырвало на грязную мощеную площадку перед входом. Теперь она почти не сомневалась, что забеременела. Ослабев, она прислонилась к стене, голова у нее кружилась. Тут рядом с ней оказался еще кто-то, незнакомый человек отвел ее подальше от дверей. Она снова наклонилась, чтобы ее вырвало, и как только она кончила, незнакомец предложил ей чистый льняной носовой платок, чтобы вытереть лицо, и руку, на которую она могла опереться. Был ли это кто-то из людей Герцога? Если так, то она не узнавала его. И на мгновение ей стало все равно. Он отвел ее от трактира, и они оказались в тихом проулке. Проверив, не идет ли кто за ними, он сказал:

– Вы выбрали себе опасную компанию.

Это был человек со странной внешностью, уродливый, с бесцветными волосами и светлыми голубыми глазами, которые смотрели на нее из-под выпуклого лба. Голос у него был хриплый, как будто он болел и теперь ему было трудно говорить. Девушка оттолкнула его и сказала отрывисто:

– Я сама разберусь, мистер. А теперь я пойду.

Но он преградил ей дорогу.

– Боюсь, что вы слишком ценный человек, – сказал он, – чтобы я позволил вам так быстро уйти.

– Не дурите. Дайте пройти.

Но уродливый человек не двинулся с места, и что-то в его взгляде заставило ее задрожать.

– Кто вы, черт возьми? – спросила она. – Вы из белого братства?

– О нет. Я хочу стать вашим другом. И я вижу, Элис, что вас ждет богатство, – продолжал он упрямо. – Большое богатство. Вы обладаете некоей властью, неким тайным знанием в вашем сердце…

Она снова рассмеялась, на этот раз смущенно.

– Господи, да вы сумасшедший.

Голова у нее кружилась.

– Я могу вам помочь. Мы можем помочь друг другу.

Она отпрянула от него как раз вовремя, потому что ее опять вырвало. Ее рвало, а он держал ее, стоя в темноте. Потом отвел к водокачке, чтобы она умылась и прополоскала рот.

Теперь ее охватила слабость, она почти не могла держаться на ногах, и он отвел ее в ночлежный дом дальше по дороге, дом был лучше других; пол в комнате был устлан свежим тростником, а на кровати были чистые полотняные простыни. Он заказал для нее горячий поссет – сладкий напиток из молока и пряностей с вином – и белый хлеб, чтобы избавиться от тошноты. Мужчина запер дверь их комнаты и сказал ей своим странным голосом, что она прекрасно понимает, как может расплатиться с ним.

Говоря это, он снял с себя плащ. Теперь, когда он остался в рубашке и штанах, она увидела, что он моложе, чем ей показалось сначала, моложе и сильнее. Она громко ахнула, увидев ужасный шрам вокруг его шеи, и крикнула, что он, верно, висельник, что-то вроде привидения, которое явилось, чтобы преследовать ее. Но он улыбнулся и объяснил: нет, это сделали испанцы, и разве не может она представить себе, как он мучился? Он уже сидел на кровати рядом с ней, прикасаясь к ней, раздевая ее.

Он действовал умело, что показалось ей поразительным для человека с такой странной внешностью. Иногда он делал ей больно, но прежде чем она успевала запротестовать, боль снималась новым наслаждением, и она громко ахала, ахала снова и снова, и когда все кончилось, она зарылась в подушки, снова чувствуя тошноту, и ей было стыдно. Но этот человек еще не был готов уснуть, он дернул ее за плечо и сказал:

– А теперь рассказывай. Рассказывай о письме к Ариелю, Элис. Ты только что пыталась его продать.

Она увидела, что он держит в руке ее бумаги. Все, что она списала с того, что было у Робина о получении золота. Наверное, он нашел их среди ее одежды. Она снова насторожилась, ругая себя на чем свет стоит.

– Это просто так.

Она попыталась встать, но он притянул ее обратно, повернув лицом к себе; теперь он был с ней груб. Она хотела оттолкнуть его, но он схватил ее за запястья, и его светлые глаза стали жесткими.

– Я не спрашиваю, – сказал он, – твоего мнения, которое, разумеется, будет настолько же никчемным и глупым, насколько ты сама никчемна и глупа. Я прошу тебя рассказать мне о письме, которое ты скопировала. О котором ты рассказывала Саммерзу и которое пыталась продать в трактире. Я хочу знать, где ты видела само письмо. И у кого оно теперь.

И поскольку он делал ей больно, она рассказала ему все, что знала, а по правде говоря, знала она не очень-то много, но боль была такая, что Элис и не пыталась что-либо утаить. Она рассказала и о Неде, и о Робине, и о записях, которые они делали, и о книгах, которые изучали, когда работали в старой пекарне на Аллее Роз.

– Нед-лютнист, – сказал он.

Она кивнула и описала ему, как они пытаются получить золото, а ведь всем известно, что это трюк и шарлатанство. Но человек со шрамом вроде бы был доволен тем, что она вспомнила и рассказала ему.

Но когда допрос подходил к концу, ей стало по-настоящему страшно, потому что она поняла, что больше она не представляет для него ценности.

– Мэт, – прошептала она, – ах, Мэт…

Это произошло в тот же день, поздним вечером, у реки в Дептфрорде. Высокая приливная волна катилась мимо доков, где ждали наготове новые корабли Ост-Индской компании «Рост торговли» и «Перечное зерно», подставив под декабрьский дождь голые деревянные корпуса.

Стояла полная тишина, если не считать равномерной поступи сторожа по пристани и плеска приливной волны о берег. Но в конторе мерцала свеча, которую переносили из комнаты в комнату. Френсис Пелхэм искал куда-то запропастившиеся документы. Несмотря ни на что, он не забыл о своих обязанностях. Он уже два часа рылся в папках, но не находил того, что хотел.

Он искал доказательства тому, что его новая служба, к которой он с таким пылом приступил всего пять дней назад, не оказалась фальшивкой, как все остальное в его жизни. Он хотел убедиться, что важные записи, которые он отложил, чтобы обратить на них внимание Манселла, поскольку в них обнаружилось множество неувязок, оставались на месте, где он их, конечно, запер. И все же, хотя он искал снова и снова, записей здесь не было.